CC BY
83
Андрей Сергеевич МУХИН / Andrey MUKHIN
| Выставка как событие vs выставка как идея. О книге Марины Бирюковой «Философия кураторства» / Exhibition as an Event vs Exhibition as Idea. On Marina Biryukova's Book "The Philosophy of Curatorship" |
Андрей Сергеевич МУХИН / Andrey MUKHIN
Санкт-Петербургский государственный институт культуры, Санкт-Петербург, Россия
Факультет мировой культуры Доктор философских наук, доцент, профессор кафедры музеологии и культурного наследия
Saint- Petersburg State Institute of Culture, St. Petersburg, Russia Doctor of Science in Philosophy, Associate Professor, Professor of the Department of Museology and Cultural Heritage
nebelwerfer@inbox. ru
ВЫСТАВКА КАК СОБЫТИЕ VS ВЫСТАВКА КАК ИДЕЯ. О КНИГЕ МАРИНЫ БИРЮКОВОЙ «ФИЛОСОФИЯ КУРАТОРСТВА» (Бирюкова М. В. Философия кураторства. СПб: Дмитрий Буланин, 2018. 336 с.)
Книга Марины Бирюковой «Философия кураторства» представляет подробный аналитический обзор эволюции кураторства художественных проектов в их связи с популярными философскими концепциями современности. В книге рассматривается выставочная деятельность периода постмодернизма, концепции кураторов современного искусства, проанализированы аспекты подражания в выставочных проектах, идея и символика музея в выставочной практике, основные мифологемы культуры в кураторских проектах.
Ключевые слова: куратор, выставочный проект, современное искусство, постмодернизм, эстетика, музей.
EXHIBITION AS AN EVENT vs EXHIBITION AS IDEA.
On Marina Biryukova's Book "The Philosophy of Curatorship "
Marina Biryukova's book The Philosophy of Curatorship provides a detailed analytical review of the evolution of curatorship of art projects in their 179 connection with popular philosophical concepts of modernity. The book covers the exhibition activities of the period of postmodernism, curatorial conceptions in the field of contemporary art, aspects of mimesis in exhibition projects, the idea and symbolism of museum in the exhibition practice, the basic cultural myths in curatorial projects.
Key words: curator, exhibition project, contemporary art, postmodernism, aesthetics, museum.
Философия кураторства» дает системные ответы на многие вопросы, возникающие у посетителя и критика современных арт-выставок. Выставочная деятельность еще в ХХ столетии претерпела большие изменения. Зачастую инновационные намерения проистекали из воли самих художников, активно вовлеченных в теоретический, исследовательский азарт и, вместе
с тем, в конструирование особой диалоговой атмосферы между творцом и зрителем. Создатель временной экспозиции постепенно наделяется исключительными полномочиями, что уже в середине века привело к окончательному оформлению кураторства как специфической художественно-научной практики. Выставка во многих случаях становилась монолитной структурой форм и смыслов, а её концептуальный характер был важнее выразительных воз-
| 2 (35) 2019 |
Андрей Сергеевич МУХИН / Andrey MUKHIN
| Выставка как событие vs выставка как идея. О книге Марины Бирюковой «Философия кураторства» / Exhibition as an Event vs Exhibition as Idea. On Marina Biryukova's Book "The Philosophy of Curatorship" |
можностей отдельных элементов (произведений), составляющих её общую ткань. В этой ситуации именно на интерпретацию всего экспозиционного пространства возлагаются основные задачи по налаживанию коммуникации между посетителем и организатором мероприятия (акции/события).
«Философия кураторства» наполнена большим количеством отсылок к конкретным фактам истории культуры и кураторской практики. На страницах книги фигурирует множество имен (исследователей, художников, кураторов, провокаторов от искусства и другой публики). Обширен библиографический аппарат; активно и корректно цитируются исследования и источники по теме кураторства, как на русском, так и на иностранных языках. Стоит обратить внимание на два замечательных приложения: «Синхронистическая таблица знаковых достижений в философии и выставочной практике с 1950-х гг. до начала XXI и «Хронологический список кураторских проектов второй половины ХХ - начала XXI века».
« Философию кураторства» в той части, которая посвящена историографии вопроса, можно назвать в какой-то степени летописью кураторских практик. Это подробнейший информативный свод, который сопровожден в то же время аналитикой, превращающийся в убедительную картину развития истории кураторских проектов. И естественно, что такой внимательный археологический подход к документальной стороне вопроса заканчивается выводами, подтверждающими, путем сравнительного анализа, взаимосвязь развития философских концепций и кураторских проектов. Тем не менее, автор книги делает весьма важную оговорку, позволяющую не воспринимать
данную исследовательскую позицию как безальтернативную: «Утверждение, что кураторские проекты доступны для анализа как философские концепции, справедливо с определёнными оговорками. Да, концепция выставки отражает культур-философскую парадигму своего времени. Тем не менее, когда мы говорим « концепция куратора», мы не имеем в виду чётко и подробно, с использованием научной терминологии изложенную концепцию, представляющую собой аналог философского текста. Сложность понимания кураторской концепции в том, что она часто постигается на интуитивном уровне, посредством близких как куратору, так и зрителю символов и мифологем. Она воспринимается полноценно в ситуации общего для куратора, художника и публики культурного контекста».
Второй сюжет, который исключительно важен в книге, это анализ концепций современного кураторства и постмодернистского искусства «вне» эстетического дискурса, когда за пределы художественного в традиционном его понимании выводится и действие самого художника, и он сам как персона, и его покровитель, куратор или меценат, и взаимоотношение между всеми участниками этого процесса, зрителем, коллекционером, спонсором, куратором, художником и так далее. Действительно, зацепиться внутри этого игрового процесса между участниками за какой-то «гвоздь», чтобы на него можно было повесить шляпу привычного нам классического искусствоведа очень тяжело, об этом совершенно верно говорит Марина Бирюкова. Хотя есть дискуссионное поле для рецепции, оно существует, будет существовать и не будет исчерпанным, потому что кураторская активность все время подбра-
180
| 2 (35) 2019 |
Андрей Сергеевич МУХИН / Andrey MUKHIN
| Выставка как событие vs выставка как идея. О книге Марины Бирюковой «Философия кураторства» / Exhibition as an Event vs Exhibition as Idea. On Marina Biryukova's Book "The Philosophy of Curatorship" |
сывает уголек, дровишки в топку нашего во-прошания: «А что дальше?». Первые шаги, еще в модернизме, были в отказе от классической картины или классической скульптурной трехмерности. Второй шаг - разрыв с тематикой, третий шаг - бичевание зрительских вкусов, четвертое - отказ от предмета изображения, пятое - от формы. Что дальше? Что последует за этим? Поиску логики развития в этом процессе в книге посвящено особое внимание, и результирует этот поиск в обозначении такого интересного термина как «антиформа» в искусстве. Можно с самим этим термином не соглашаться, но он, как мне кажется, исключительно интересен именно тем, что можно и не согласиться с этим термином и согласиться с ним одновременно. С одной стороны, форма - это всегда то, что может быть подвергнуто каким-то измерениям, не важно каким - количественным, качественным, еще каким-то, поэтому требуется ее визуализация. С другой стороны, отрицание возможности самих измерений, каких-то оценок, а измерение - это всегда оценка, цветная это форма или монохромная, объемная или плоская. Действительно, это ставит нас на позицию вопроша-ния: «А если она не цветная и не плоская, или если она одновременно кажется цветной и не цветной, является ли она формой, имеет ли она вообще право называться формой, эта структура или конструкция?». Эта форма самостоятельна или она, наоборот, выступает как обманка, когда кажется, будто маскируясь под традиционную классическую данность, она при ближайшем рассмотрении является чем-то кардинально противоположным. Здесь к этому понятию близок симулякр, хорошо всем нам известный. Анализу понятия симулякра на
фоне развития формы и анти-формы в современном искусстве Марина Бирюкова уделяет большое внимание, причем весьма продуктивно, потому что, действительно, всех без исключения и зрителей, и исследователей интересует, а что же они видят, в конце концов, на выставке современного искусства? Они видят короля или голого короля, или все-таки там есть какое-то платье этого голого короля, или, может быть, их несколько, этих платьев, а он видит только какое-то одно? Этот сложный механизм воздействия обмана и взаимообмана вполне, конечно, может быть описан с помощью термина «анти-форма», как что-то, что одновременно существует и не существует. Этаким симулякром, который рядится в одежду произведения, но на самом деле произведе-
181
нием не является. Выставка или кураторский проект не снимают этого противоречия подлинного и ложного, а иногда даже акцентирует его, но тем и интересен современный выставочный процесс.
Разумеется, от симулякра и анти-формы один шаг до проблематики ничто, пустоты в современном искусстве, и неслучайно предисловие книги начинается с убедительного примера - мы входим в пустоту, абсолютную пустоту, пустоту институциональную, в пустые залы музея, которые, на самом деле, являются залами Центра Помпиду во время выставки «Пустоты. Ретроспектива», где были представлены хрестоматийные примеры так называемых «выставок без произведений». Музейное пространство или выставочное пространство обычно позиционируется как нечто заполненное чем-то. И, в принципе, коллекционирование, музейное собирательство, из которого музей вырос - это навязчивое стяжание
| 2 (35) 2019 |
Андрей Сергеевич МУХИН / Andrey MUKHIN
| Выставка как событие vs выставка как идея. О книге Марины Бирюковой «Философия кураторства» / Exhibition as an Event vs Exhibition as Idea. On Marina Biryukova's Book "The Philosophy of Curatorship" |
всего и вся, вещей, которыми мы заполняем некое трехмерное пространство. Мир коллекций, мир собраний - это мир барахла, мир огромного множества предметов, часто и не нужных коллекционеру. В течении столетий (начиная от позднего Возрождения до ХХ века) музейное, музейно-выставочное пространство понималось как пространство предметов, нужных, не нужных, интересных, не интересных, самых разных по своим характеристикам, которые мы обязаны осмотреть, увидеть и осмыслить. Противоположностью этой идеи является пустое пространство залов, в которых мы не видим ничего. Это ничто является в какой-то степени призывом к работе. Мы из зрителя, получающего удовольствие в музейных залах, поскольку это удовольствие приходит спонтанно, абсолютно инертно с нашей стороны ввиду того, что предметы сами воздействуют на нас, теперь должны превратиться в работника. тем, чтобы получить удовольствие, потому что «ничто» заставляет нашу мысль двигаться в том направлении, которое ей подсказывает куратор.
В третьей главе книги подробно рассмотрены некоторые личностные, или профессионально-личностные характеристики куратора - кто же он такой, куратор, какими качествами он должен владеть, какие специальности могут быть вовлечены в кураторские мундиры, кому мы имеем право пришить кураторские погоны? Здесь речь идет и о музейной педагогике, и об организации проектов, и об арт-медиации, и о волонтерстве. Действительно, куратор превращается в весьма многоликую персону, и в области кураторства, наряду с глубоко интеллектуальным профессионалом можно столкнуться, причем в одном и том же
пространстве крупного проекта (Манифесты, Документы, венецианской Биеннале), с дилетантом. Таким восторженным дилетантом, который хотел бы тоже жить жизнью куратора и художника в этом пустом пространстве, которое может быть наполнено силой его фантазии. Фантазия, безусловно, одно из важных качеств художественного пространства, художественного поля. У Марины Бирюковой все то, что касается фантазии, творческих интенций художника очень удачно собрано в сфере понятий, которые она выстраивает в поле иррациональных конструкций - миф, шаманизм, символы, образы, причем образы не рациональные, а образы, связанные в том числе со смертью. Ведь там, где есть миф, в том числе и миф искусства или художника, там есть и образ смерти. И здесь автор книги отмечает удивительную сенсуальную характеристику куратора, которому подчас приписывают демиур-гические свойства. Куратор выступает как древний шаман, он управляет сознанием зрителя в пространстве или в контексте сакрального действа.
В первой главе автор справедливо обращается к эволюции воззрений на выставочную деятельность и на осуществление кураторских проектов, поскольку постепенный переход от еще вполне классических форм модернистских проектов к революционным изменениям в поведенческой модели постмодернизма имел место на путях становления как искусства, так и кураторского дела ХХ века. Марина Бирюкова опирается на концепцию художественной деятельности «вне эстетики» при исследовании руководящих интенций организаторов тех или иных выставочных мероприятий второй половины ХХ века. В силу то-
| 2 (35) 2019 |
Андрей Сергеевич МУХИН / Andrey MUKHIN
| Выставка как событие vs выставка как идея. О книге Марины Бирюковой «Философия кураторства» / Exhibition as an Event vs Exhibition as Idea. On Marina Biryukova's Book "The Philosophy of Curatorship" |
го, что искусство радикальным образом пересматривает привычный набор своих функций, художник уже не ставит перед собой цель удовлетворить чувственные потребности зрителя (с положительным знаком); сервильный характер утилитарного назначения искусства элиминируется из творческой практики. На этом пути неизбежно подвергается ревизии отношение к форме художественного произведения. Она редуцируется, выводится за пределы оценочных характеристик ремесла, или вовсе отрицается. Лучшим инструментом такого процесса является выставка как акция, и выставочное пространство как локация художественного события/со-бытия. Собственно, «ан-ти-форма» становится основной моделью подходов к воплощению творческих идей и визуализации замысла. Изменяется смысл и назначение художника, его фигура отчасти сливается с личностью куратора: и Марсель Дюшан, и Йозеф Бойс, и Ян Фабр участвовали в выставках, подготовленных известными кураторами, но часто и сами выступали кураторами своих проектов.
Во второй главе принцип «анти-формы» на выставке представлен как последовательный отказ от оптической / визуальной / зрительной (как правило) определенности объекта. На этом пути, в первую очередь, необходимо отказаться от классического мимесиса, поскольку подражание всегда ведет к устойчивым формальным признакам, к желанию воспроизвести их в лоне канонов, установлений, правил и порядков. По мнению автора, и в этом заключается несомненное достоинство книги, мимесис (как творческий метод) должен рассматриваться как анти-вариант симулякра: «Симулякр как постмодернистская разновид-
ность мимесиса является очевидной характеристикой современного искусства и находит отражение в выставочных проектах, не столько направленных на осмысление современной художественной ситуации, сколько на создание публичного эффекта и медийного отклика». Симулякр - тоже подражание природе, но механизмы и, следовательно, результат подражания здесь совсем иные. Марина Бирюкова самым тщательным образом анализирует феномен симулякра как формы пересказа, но, если так можно выразиться, пересказа без передачи изначального содержания образца. В качестве примера такого бессодержательного (или с принципиально иным содержанием) перехода от образца к редуцированному воспроизведению (копии) автор анализирует феномен китча
183
и его осознанно практикуемые в актуальном искусстве варианты, как это можно наблюдать на масштабных выставках Джеффа Кунса. В третьей главе книги мы находим постановку и решение важной задачи: анализ проблемы разъяснения того, что в результате творческих интенций и куратора, и художника видит зритель. С одной стороны, в методах интерпретации нуждается любое искусство, древнее, средневековое, классическое, однако деятельность, обращенная к созданию формы, способствует объяснению, которое могло бы ограничиться лишь внешней наличностью произведения искусства (художественным мастерством в передаче цвета, материальных характеристик, линий, портретного сходства и т. п.). Зачастую достаточно отказаться от погружения в содержание и сконцентрироваться на оптических сигналах/раздражителях, вызывающих чувство эстетического удовлетворения. С другой стороны, «анти-форма» в силу специ-
| 2 (35) 2019 |
Андрей Сергеевич МУХИН / Andrey MUKHIN
| Выставка как событие vs выставка как идея. О книге Марины Бирюковой «Философия кураторства» / Exhibition as an Event vs Exhibition as Idea. On Marina Biryukova's Book "The Philosophy of Curatorship" |
фики своих сигналов может оказаться «запертой» зрительским неприятием, быть непонятой, вычеркнутой из позитивного опыта. Раскрытию формы или «анти-формы» на выставке способствует диалог, медиация, музейная педагогика, которая руководствуется несколько отличными методами, чем те, каковые были на вооружении классического искусствознания. Именно поэтому мы используем слово «разъяснение» (то есть любой ситуативно подходящий вариант трактовки объекта или события), вместо «интерпретации», где предполагается некая объективная данность, к выявлению которой стремятся объективными же научными методами. Марина Бирюкова неслучайно много внимания уделяет анализу актуальных практик современной выставочной работы, когда к медиации привлекаются непрофессиональные работники, волонтеры и другая заинтересованная свободная публика. Автор делает акцент на том, что выход за пределы научной (и, следовательно, позитивистской методики) погружает участников выставочного проекта в ситуацию, сходную с иррациональными видами постижения реальности. Новая тактика общения с искусством оживляет ассоциации с доверием к первобытной магии, волшебству, шаманизму: «По Бойсу, художник действует как шаман, осуществляющий творческий процесс посредством квазимагического воздействия на публику. Немаловажной частью подобного «шаманского камлания» становится переживание смерти и спасения. «Спустившись в преисподнюю», художник вновь возвращается к реалиям жизни и, возможно, к бессмертию в искусстве». Это глубокое наблюдение удивительным образом совпадает с теми выводами, которые, например, делает М. Дери в книге
«Скорость убегания: киберкультура на рубеже веков» относительно восприятия современным обществом компьютерных технологий и робототехники как колдовских, иррациональных, необъяснимых для рядового и неискушенного в «волшебстве» пользователя. Пользователь, как правило, не понимает ничего в этом технологическом волшебстве. И зритель тоже ничего не понимает в кураторском волшебстве, но собственное непонимание как раз подстегивает интерес зрителя, приносит ему удовольствие.
Логика рассуждений «Философии кураторства» интересна тем, что от эволюции кураторства, от конструирования исследовательской парадигмы «кураторства как идеи», мы переходим к образу мифов, легенд, сказочных, в том числе даже пугающих конструкций, связанных с тленностью человека и искусства. Образ смерти завершает череду размышлений о смерти автора, смерти искусства, смерти истории, и смерть в тотальном своем выражении, которая отражена как тема художественного мира, здесь представлена и анализируется весьма подробно, особенно во фрагментах, связанных с обращением к смерти классиков-романтиков (Ф. О. Рунге, К. Д. Фридриха и других художников), и, в сравнении - к образам смерти у современного художника, который пытается нас шокировать, испугать. Понятно, почему испугать. Потому что испуг, страх - это те сильнейшие эффекты, которые заставляют нас порой не увидеть отсутствия формы. Напуганные, раздраженные, мы принимаем те невнятные, действительно слабые формы, которыми современное искусство изобилует.
Там, где актуализированы шаманизм, магия и волшебство, как правило, господству-
| 2 (35) 2019 |
Андрей Сергеевич МУХИН / Andrey MUKHIN
| Выставка как событие vs выставка как идея. О книге Марины Бирюковой «Философия кураторства» / Exhibition as an Event vs Exhibition as Idea. On Marina Biryukova's Book "The Philosophy of Curatorship" |
ют миф и подобные ему структуры. Анализу мифотворческой деятельности куратора и художника с учетом важнейших ролей символов, знаков, отвлеченных понятий и идей в деле творческого самовыражения главных агентов современной кураторской практики, посвящены четвертая и пятая главы книги. Здесь сделан акцент на музейной локации, как знаковой площадке экспериментов, творимых в актуальном искусстве, а кураторская практика соотнесена с такими базовыми концептами современной культуры как «смерть автора», «смерть искусства», «вечное возвращение», «ничто» (в качестве попытки открыть зрительскому опыту понятие небытия). Образ ничто, ранее убедительно раскрытый в связи с современным искусством в текстах Е. Ю. Андреевой, на выставках, по всей видимости, выходит далеко за пределы классического философского дискурса, восходящего еще к архаическому опыту античной мысли. Здесь ему придан, если так можно выразиться, активный гражданский пафос, мотив борьбы добра со злом, как его понимает современное искусство. «Постмодернистский бунт против Логоса, а фактически языка как придуманного кем-то когда-то личного способа выражения, претендующего на универсальность, а на самом деле давно являющегося системой клише, сословных предрассудков и лжи, выразился в желании безответственности, относительности и стремлении укрыться в самые маргинальные, профанные и ничтожные уголки бытия», что порой демон-
стрируют и выставочные проекты.
Возможно, трудно согласиться с Мариной Бирюковой в том, что «повторение традиционных форм в современном искусстве сделало бы их банальными, пустыми и ложными». Подобно тому, как в музыке, продолжают жить симфонизм, пианизм, а воспроизведение классических произведений практически аутентично, так и в современном искусстве могут существовать и существуют традиционные течения, подходы, практики и методы. Не говоря уже о целых направлениях профессионально выученных академических художников, работающих осознанно на усиление гипертрофированной реалистичности своих картин. Впрочем, в книге вполне системно рассмотрены и различные проявления «реализ-мов» на выставках.
Отвечая на вопрос о том, что такое «ан-ти-форма», автор книги утверждает, что это и есть философская идея, философская мысль. Но разве мысль лишена формальных признаков? И разве формальные признаки открыты только чувству, скажем так, чувствам, задействованным в процессе осуществления кураторских, художнических, зрительских практик? В старом искусствознании бытовала более стройная оппозиция: форма произведения, открытая, например, зрению, - и его содержание, открытое уму зрителя. Физика, если хотите, и метафизика. Но, как показывает «Философия кураторства», в современном проекте-событии все не так однозначно.
185
| 2 (35) 2019 |
