CC BY
298
С. В. КОСТЮКЕВИЧ,
кандидат социологических наук,
Институт социологии НАН Беларуси, г. Минск, Беларусь
ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ:
СОВРЕМЕННЫЕ МИРОВЫЕ ТЕНДЕНЦИИ
Анализируются современные мировые тенденции в сфере высшего образования. Автор показывает, что маркетизация образования, являясь мировой тенденцией, вытесняет на периферию классические ценности высшего образования, и это ставит перед странами проблему поиска баланса между классическими и рыночными ценностями.
Ключевые слова: высшее образование, маркетизация, инновационная политика, тестирование.
Среди современных мировых тенденций в сфере высшего образования можно выделить две главные, а именно: 1) развитие образования как сферы услуг (тенденция, поддерживаемая ВТО - Всемирной торговой организацией) и 2) развитие образования как ключевого звена научно-технической и инновационной политики (тенденция, которая поддерживается правительствами многих современных стран). Обе тенденции способствуют происходящей массификации высшего образования, что логично: если вы хотите ускоренное промышленное и экономическое развитие и научно-техническое лидерство -в таком случае вам нужно иметь большой сектор высшего образования. Если вы хотите продавать образование как товар на рынке, вы тоже стремитесь к тому, чтобы иметь большой сектор высшего образования.
Маркетизация высшего образования, являясь мировой тенденцией, вытесняет на периферию классические ценности высшего образования и деформирует рынок труда. В итоге современные западные страны вынуждены предпринимать усилия, чтобы уменьшить негативные последствия маркетизации и найти разумный баланс между рыночными установками и классическими ценностями высшего образования. Следует отметить, что советские высшие учебные заведения также придерживались классических ценностей высшего образования, а именно: 1) во-первых, имея отличную от западной педагогическую доктрину, они занимались воспитанием студентов, т. е. подготовкой молодых людей к жизни в обществе (советские вузы занимались идеологическим воспитанием); 2) во-вторых, они занимались поиском истины, т. е. научными исследованиями, и давали хорошее научное образование студентам (глубокая фундаментальная подготовка - это кредо советского высшего образования).
Сегодня вузы бывших советских республик, включая Беларусь, придерживаются, главным образом, рыночных установок, связанных с переходом к рыночной экономике. В итоге для них также актуальна проблема гармонизации рыночных и классических ценностей, т. е. речь идет о том, чтобы таким функциям университета, как 1) воспитание студентов и 2) проведение исследований, уделялось больше внимания, чем это делается теперь.
Что касается второй мировой тенденции, а именно: развитие образования как ключевого звена научно-технической и инновационной политики (тенденции, которая поддерживается правительствами многих современных стран), то следует отметить, что в отличие от тенденции маркетизации образования развитие образования для научно-технического лидерства было характерно для Советского Союза, который стремился к созданию военно-технической мощи государства. В итоге Советский Союз активно поддерживал развитие науки и научных исследований, и одним из пунктов советской образовательной политики было культивирование элитного научного и технического образования, например, в лице знаменитого МФТИ (Физтеха).
Сегодня и Россия, и другие бывшие советские республики, несмотря на заявления о необходимости инновационного развития экономики, финансируют научные исследования недостаточно. В итоге, как пишет В. И. Левин: «Сейчас состояние науки в России характеризуется почти полным прекращением фундаментальных научных исследований, проводимых на международно-признанном научном уровне. Такое положение объясняется тем, что государство и общество до сих пор не осознали первостепенной важности развития науки для судьбы страны, а молодежь не идет в науку и не интересуется ею» [2, с. 80]. И продолжает: «А без фундаментальной науки самого высокого уровня нет инноваций и новых высоких технологий, с помощью которых развивается современный мир» [2, с. 84].
Наука как фактор инновационного развития. В статье «Станет ли Россия высокотехнологичной страной?» Е. Смирнов написал: «Выдающимся социальным изобретением послевоенного советского периода стало создание образовательной системы физтеха (МФТИ), оставившей исторический след в развитии не только военно-промышленного комплекса, для подготовки специалистов которого она первоначально и создавалась, но и всей системы образования, науки, промышленности...» [5, с. 34]. Общеизвестно, что МФТИ, разрабатывая передовые технологии и готовя научные и педагогические кадры для других вузов, подтягивал профессиональную подготовку в других инженерных вузах СССР до уровня, который позволял их выпускникам работать с этими технологиями. Более того, как пишут Н. Карлов и Н. Кудрявцев, ныне ректор МФТИ: «Не будет большим преувеличением сказать, что вся научноисследовательская часть наукоемкой составляющей всех новых отраслей народного хозяйства была делом выпускников Физтеха» [1, с. 18].
Когда интересы оборонной и космической промышленности перестали быть в центре внимания Российского (постсоветского) правительства, МФТИ,
а также другие элитарные вузы России стали приходить в упадок, их выпускники вынуждены были искать работу на Западе. Это подтверждает следующая цитата представителей МФТИ Н. Карлова и Н. Кудрявцева: «...мы бедствуем финансово и организационно» [1, с. 20]. И хотя это было сказано в 2004 г., тем не менее можно предположить, что один из пунктов советской образовательной политики - акцент на культивировании элитного научного и технического образования - не имеет преемственности в современной России. Это снижает усилия бывших советских республик, включая Беларусь, по развитию науки и образования как ключевых звеньев научно-технической и инновационной политики, поскольку эти страны не могут рассчитывать на достаточную финансовую и научную поддержку со стороны России.
Что ожидает элитарные вузы в постсоветской России? Н. Карлов и Н. Кудрявцев пишут: «И перед нами, создавшими в свое время уникальную, лучшую в мире систему подготовки элитных кадров для обеспечения научнотехнического прогресса, снова вопрос: а каковы задачи Физтеха сегодня?» [1, с. 18]. Вопрос задан, но ответ пока не известен. Впрочем, авторы статьи предполагают: «Похоже, Россия в настоящее время вступает в фазу возрождения своей государственности. Геополитические соображения перестают быть в небрежении. Если это верно, то недалеко то время, когда начнет возрождаться оборонная промышленность. А как показали 50 лет нашей истории, с 40-х до 90-х гг. прошлого века, система Физтеха была и остается наиболее подходящей для обеспечения этой работы квалифицированными кадрами» [1, с. 20]. Как видим, свое будущее МФТИ связывает, главным образом, с оборонной промышленностью.
Сегодня не только элитные вузы типа МФТИ, но и в целом научные исследования в вузах финансируются недостаточно. В итоге бывшие советские республики слабеют не только в технико-технологическом направлении, но и снижают качество своего образования, поскольку профессиональная подготовка студентов, не подкрепленная серьезной (глубокой) научной подготовкой, не может быть признана достаточной в современном наукоемком мире, в котором ставка делается на знаниевую экономику и наукоемкие профессии. Чтобы быть профессионалами высокого уровня, студенты должны получать самые современные научные знания и сами должны участвовать в исследовательской работе. Вот почему специалисты считают, что должен быть постоянный «рост наукоемкости образования» [3, с. 125].
Маркетизация и развитие науки: как найти баланс? Только ли Россия страдает от излишней маркетизации образования? Нет, не только, многие западные страны имеют тот же феномен. Возьмем, например, статью австралийского автора Ian R. Dobson, которую он опубликовал в журнале «Высшее образование и менеджмент» в 2006 г. Название его статьи - «Наука на перекрестке? Упадок науки в австралийском высшем образовании». Dobson пишет, что австралийские университеты постоянно не добирают число тех, кто хочет изучать физику, химию и математику. Этот факт беспокоит правительство,
так как именно развитие этих наук необходимо для обеспечения инновационного лидерства. Австралиец пишет: «Последствия этого снижения будут воздействовать на усилия Австралии по обеспечению инноваций. Университеты, проводя политику удовлетворения сиюминутных запросов студентов, уводят ресурсы из науки и технологии» [7, с. 195]. То есть университеты обслуживают запросы студентов, так как образование - это товар, за который платят, а значит, что хочет клиент, то и должен предлагать университет. А клиент физику, математику и химию изучать не хочет. Таким образом, университеты уводят ресурсы из этих наук туда, что коммерчески привлекательно и что готовы изучать студенты. Как видим, указанные науки в университетах хиреют, а маркетизация в университетах процветает. Как пишет Dobson, пока правительству Австралии не удалось переломить эту негативную тенденцию, т. е. не удалось остановить упадок науки в австралийском высшем образовании.
Таким образом, многие страны, если их беспокоит не только прибыль, но и, например, состояние науки, вынуждены бороться с негативными эффектами маркетизации образования. Это же актуально и для нас. Приведем цитату из книги В. И. Стражева «Образование и наука в современном обществе», в которой говорится об общем для всего постсоветского пространства положении дел: «Переход к массовому высшему образованию, выразившийся почти в двукратном увеличении числа студентов по сравнению с советским временем, был обеспечен главным образом через резкое увеличение числа обучающихся по трем вышеупомянутым специальностям (речь идет о специальностях: юрист, экономист и менеджер)» [6, с. 61]. Как видим, не только австралийцы пренебрегают физикой и химией и выбирают, главным образом, коммерчески привлекательные профессии.
Маркетизация и классические ценности высшего образования: актуальность баланса. Современными российскими policy-makers поставлена задача: интегрироваться в мировое образовательное пространство и обеспечить конкурентоспособность российского образования на глобальном рынке образовательных услуг. Заметьте, это совершенно новая задача в сравнении с теми, которые решал Советский Союз, который не рассматривал образование как товар. Советский Союз решал задачу создания массового профессиональнотехнического образования для нужд индустриализации и преодоления общей отсталости страны, а также задачу создания элитного естественнонаучного и инженерного образования для нужд оборонной и космической промышленности. Культивируя элитное естественнонаучное и инженерное образование, Россия (в лице СССР) стала одним из лидеров в военной и космической отрасли. Культивируя частные вузы и приватизируя государственные, а также предлагая вузам быть в первую очередь сервисными (коммерческими) организациями, постсоветская Россия рассчитывает стать одним из лидеров на глобальном рынке образовательных услуг. В. А. Садовничий, ректор Московского университета, пишет: «Сейчас наиболее широко пропагандируемым стал взгляд на систему образования преимущественно как сферу услуг» [4, с. 10].
Следует, однако, заметить, что образование - этот тот общественный институт, который не должен быть тотально подчинен рынку. Нельзя заставлять вузы быть только субъектами рынка, умеющими покупать и продавать с выгодой. В общем, конечно, необходимо уметь покупать и продавать с выгодой, но нельзя признавать, что роль «субъекта на рынке» исчерпывает все предназначение высшей школы. Школа обязана воспитывать, т. е. готовить молодого человека к жизни в обществе. Школа обязана заниматься поиском истины, т. е. проводить исследования. И здесь рыночные отношения не первичны.
Советский Союз был заинтересован в идеологическом воспитании своих подданных, а также в развитии науки и техники. Как следствие этого, в советских вузах профессиональная подготовка сопровождалась воспитательным процессом и научным образованием. В современной России отказались от идеологического воспитания и плохо финансируют науку. Таким образом, современное профессиональное российское образование не связано с воспитанием и не подкреплено серьезной научной подготовкой студентов. Это очень ослабляет его позиции, так как выпускник вуза, не воспитанный быть гражданином (а это, прежде всего, развитое чувство ответственности и законопослушности), не может быть полноценным элементом в демократическом обществе. И во-вторых, выпускник вуза, не получивший серьезную научную подготовку, не может быть конкурентоспособным в мире современных наукоемких профессий, которые характеризуют так называемую знаниевую экономику.
Отказ российских вузов от идеологического воспитания студентов, возможно, объясняется желанием следовать западным университетским традициям, но, кстати, университеты на Западе занимаются воспитанием студентов. В основе университетского западного воспитания лежит педагогическая доктрина либерального образования древних греков с ее культом общего развития личности, и в первую очередь интеллектуального развития. Вот почему одной из фундаментальных целей западного образования является развитие критического и самостоятельного мышления. У нас в основе воспитания лежит другая педагогическая доктрина, поэтому воспитание у нас направлено на формирование единого мировоззрения. У них - интеллектуальное развитие личности, у нас - формирование единого мировоззрения. Таким образом, наши университеты всегда выполняли функцию идеологического воспитания. Сегодня, отказавшись от национальной традиции идеологического воспитания и не переняв традицию западного воспитания, постсоветские вузы фактически устранились от одной из важнейших классических функций образования, а именно подготовки молодых людей к жизни в обществе.
Что касается того, что университет должен заниматься поиском истины, т. е. исследованиями, то на Западе в представление о том, что такое университет, входит обязательное соединение teaching and research (преподавание и исследование). Проводить исследования - это неотъемлемый атрибут университетского статуса. Причем проводить исследования учат не только тех, кто в будущем будет делать научную карьеру. Уметь исследовать должны все:
и будущие журналисты, и политики, и врачи, и инженеры и т. д., т. е. даже если студент в будущем не будет заниматься наукой, тем не менее он должен уметь исследовать, чтобы применять исследовательские навыки как в целом по жизни, так и в рамках своей профессии.
Обратите внимание: западные студенты должны уметь применять исследовательские навыки не только в рамках профессии, но и в целом по жизни, поскольку, по сути, критическое и самостоятельное мышление необходимо западному человеку не только, чтобы быть успешным в карьере, оно необходимо ему в целом, т. е. для жизни в обществе западного типа, поскольку западный мир - это мир конкуренции, это мир плюрализма и индивидуализма. Это мир, в котором не приветствуется патернализм и опека на государственном уровне, хотя, конечно, у них развиты социальные службы, и человеку будут платить пособие по безработице, если он потеряет работу. Однако в целом, чтобы в рационалистическом, плюралистическом и конкурентном мире быть успешным, человеку нужно иметь развитое самостоятельное и критическое мышление. Иначе он может проиграть. Таким образом, когда западные специалисты говорят о формировании критического и самостоятельного мышления, они имеют в виду не только и даже не столько профессиональное образование, сколько образование как атрибут образа жизни. Западный образ жизни предполагает интеллектуальное воспитание и образование, и западные университеты поэтому имеют в качестве своей фундаментальной миссии развитие критического и самостоятельного мышления.
Здесь следует сделать ремарку: взгляд на образование как на подготовку молодого человека не столько к будущей работе, сколько подготовку его для жизни в целом характерен, прежде всего, для англосаксонской традиции. Что касается, например, Германии, то здесь доминирует другая установка: образование, прежде всего, должно давать профессиональную квалификацию, т. е. готовить человека к занятию какой-то позиции на рынке труда. Итак, обладать критическим и самостоятельным мышлением и уметь исследовать -это взаимосвязанные и предполагающие друг друга вещи, которым обучают западных университетских студентов.
В наших университетах исследовательская работа - это, главным образом, научно-исследовательская работа. Нашему студенту не развивают критическое и самостоятельное мышление ни для жизни, ни для будущей профессиональной карьеры. Однако нашего студента обучают, как исследовать в той или иной научной дисциплине. Поскольку все советские студенты получали научную подготовку, не зависимо от того, будут они работать в науке или нет, то все советские студенты, благодаря научному образованию, имели возможность развить свое мышление. Таким образом, именно занятие наукой развивало мышление наших студентов, но это выступало как следствие, а не как самоцель.
Итак, главный ценностный выбор советского высшего образования и западного высшего образования не совпадает. На Западе главной ценностью является
развитие критического и самостоятельного мышления, в Советском Союзе главной была глубокая фундаментальная (теоретическая) подготовка. Еще раз следует повторить: разумеется, занятие наукой развивало мышление советских студентов, но это выступало как следствие, а не как самоцель.
Появление первых университетов в России отстоит от общеевропейского времени примерно на 6 веков, т. е. в России не было средневековых и в основном гуманитарных университетов врачей, юристов и теологов. Таким образом, Россия не знает либерально-ориентированного университета, т. е. университета, в котором культивируют либеральное воспитание и либеральные ценности. Россия знает только более позднюю, а именно: вторую разновидность классического университета, в котором доминируют науки. Вот почему не стоит удивляться тому, что главный ценностный выбор России (а затем и Советского Союза) в классическом образовании - это не развитие критического мышления, а научные теоретические знания (или по-другому можно сказать: глубокая фундаментальная подготовка).
Итак, при некотором различии, классические функции - воспитание и исследование - представлены в работе и западных, и советских университетов. Можно спорить о том, насколько успешны были советские вузы в идеологическом воспитании своих студентов, но никто не станет отрицать, что своей научно-исследовательской деятельностью они внесли весомый вклад в то, чтобы Советский Союз стал одним из лидеров в области военных и космических технологий.
Сегодня Россия и те постсоветские страны, которые проводят аналогичную политику в сфере высшего образования, не заставляют университеты воспитывать студентов и плохо финансируют науку, т. е. исследования. Современная российская образовательная политика базируется, главным образом, на обслуживании потребностей населения, которому нужно предоставлять образовательные услуги. Наблюдается явный крен в сторону маркетизации.
Маркетизация и роль психологического фактора: число желающих учиться в вузах продолжает расти. Глобализация, приватизация, маркетизация, конкуренция в сфере высшего образования, в том числе за долю иностранных студентов - все эти мировые тенденции связаны с развитием образования как сферы услуг. На чем базируется это направление развития образования? На том, что в мире существует растущая потребность в высшем образовании. Но почему молодые люди хотят получить университетскую степень или диплом? Главным образом, потому что в западном мире университетское образование открывало путь к более высокооплачиваемой работе. Сегодня это уже не так. Подобное утверждение осталось верным только для выпускников престижных университетов.
По аналогии с СССР можно сказать, что западные страны сегодня имеют массу 100-рублевых или, как у них, в Европе, говорят, 1000-евровых специалистов. Однако, несмотря на то что университетское образование и высоко-
оплачиваемая работа более тесно не связаны, по-прежнему есть спрос на высшее образование. Таким образом, тенденция развития образования как сферы услуг эксплуатирует этот неугасающий спрос.
Что касается Советского Союза, то окончание университета не гарантировало советским выпускникам высокооплачиваемую работу. Дети рабочих и крестьян в СССР шли учиться в университеты скорее по другой причине: чтобы получить более «легкую» работу и избежать тяжелого физического труда. Однако в современной России, как указывается в докладе «Анализ политики доступа и справедливости в России», который был представлен американскими авторами на 29-й конференции Европейского научного общества по высшему образованию в Инсбруке (Австрия) в 2007 г.: «... в основе факторов, приводящих к увеличению числа студентов, лежит часто вера в то, что высшее образование - это предпосылка для получения хорошей работы, а также лежит желание юношей избежать военной службы» [8].
Что еще является фактором спроса на высшее образование в бывших советских странах? Благодаря политике советской власти, которая сделала высшее образование массовым явлением, многие советские люди имели вузовское образование. В итоге сегодня они, будучи бабушками и дедушками или мамами и папами, хотят, чтобы их внуки и дети также получили высшее образование. Таким образом, задействован психологический фактор, и идет, следовательно, цепная реакция. Что мы имеем сегодня? Количество студентов у нас, по сравнению с советским периодом, увеличилось примерно в 2 раза. Таким образом, имея довольно массовое высшее образование в рамках СССР, бывшие советские страны снова резко расширили сектор своего высшего образования. Это стало возможно не только потому, что вузы хотели заработать, но и потому, что население было готово платить. Фактически, высшее образование стало у нас чем-то вроде атрибута образа жизни или, по-другому можно сказать, оно стало товаром, который все хотят купить. В советское время высшее образование не было товаром, оно было социальным институтом, который готовил специалистов для народного хозяйства страны. Таким образом, рынок труда в СССР был сдерживающим фактором, который некоторым образом ограничивал выпуск вузовских специалистов. Следует подчеркнуть, «некоторым образом», так как советский механизм гармонизации рынка труда и выпуска специалистов не всегда был успешным, так, например, к 1980-м годам в СССР было зафиксировано перепроизводство инженерно-технических кадров.
Есть основание предположить, что именно психологический фактор является сегодня той движущей силой, которая питает спрос на высшее образование, как в Беларуси (и в других постсоветских странах), так и в Европе. Поскольку рынок труда и у них, и у нас уже переполнен. Сошлемся на доклад финского социолога Virpi Нопкапеп, который он представлял на 28-й конференции Европейского научного общества по высшему образованию в Риме в 2006 г. [9].
Название его доклада «Самозанятость выпускников высших учебных заведений в Европе». В докладе речь идет о том, что европейские выпускники (а финский социолог анализирует 8 европейских стран) сами должны создавать себе рабочее место, т. е. сами себя трудоустраивать, так как рынок труда уже переполнен.
Финский социолог пишет: «Есть, главным образом, два общих объяснения для роста самозанятости. Первое объяснение - это «толчок к процветанию» («prosperity pull») или «толчок к предпринимательству» («entrepreneurial pull») и второе объяснение - это «давление безработицы» («the unemployment-push»). Появление маленьких бизнесов, главным образом, объясняется тем фактом, что экономическая активность сдвинулась из сферы производства в сферу сервисных услуг и так называемой пост-Fordist модели производства (so called post-Fordist model of production). Сдвиг из одного сектора в другой влияет на количество фирм и, таким образом, на число самозанятых людей» [9, с. 17]. Итак, поясняя финна, можно сказать следующее: не хочешь быть безработным и хочешь процветать - создай себе сам трудовое место. Но организовать производство - это сложно и дорого, а вот заняться какими-то сервисными услугами - это по силам. Таким образом, когда западные специалисты говорят о своем обществе как о «развитом обществе», об «обществе с развитой сетью услуг», это означает, что экономическая активность людей сдвинулась в сторону сервиса, и до некоторой степени это объясняется тем, что рынок труда в сфере производства уже не мог вместить всех выпускников вузов. В итоге благодаря перепроизводству выпускников европейские страны смогли развить сервисный сектор экономики.
Маркетизация и роль тестирования. Итак, число желающих учиться в вузах продолжает расти. При этом правительства многих стран не имеют средств, чтобы содержать большое количество вузов и тем самым удовлетворить спрос на высшее образование, и поэтому они вынуждены привлекать частный сектор и делать ставку на приватизацию. А также они ввели оплату за обучение для студентов. Теперь представьте ситуацию, когда в условиях массового высшего образования на рынке образовательных услуг представлено большое количество вузов, и они берут разную оплату за обучение. Как сориентироваться на таком большом рынке? Как найти подходящий для себя вуз? И как не переплатить? И если у тебя нет денег, чтобы заплатить за обучение, где взять взаймы? Обратимся к докладу американских авторов, который они представили на 29-й конференции Европейского научного общества по высшему образованию в Инсбруке (Австрия) в 2007 г. Название доклада «Анализ политики доступа и справедливости в России» [8]. Имеется в виду доступ в высшие учебные заведения. В этом докладе американцы анализируют современное положение дел в России, касающееся высшего образования, и, в частности, дают советы россиянам, как снизить хаос на рынке образовательных услуг за счет использования предлагаемой ими модели, которая уже работает на американском рынке.
Американские авторы пишут: «В странах, которые имеют длинную историю приватизированных систем высшего образования, таких как США и Канада, существуют многочисленные провайдеры высшего образования, разнообразие в стоимости обучения и разнообразие в имеющихся планах предоставления студентам финансовой помощи. При наличии всего этого, одним из предусловий для увеличения доступа (доступности в вузы) является организация усилий, направленных на обеспечение ранней информации о том, какие возможности существуют в выборе вузов и выборе той или иной схемы получения финансовой помощи. Чтобы обеспечить доступ для всех студентов, также существенной является система предоставления стипендий и студенческих займов» [8, с. 12]. Итак, в США сформирован рынок образовательных услуг: можно найти товар, т. е. образование, в соответствии со своими финансовыми возможностями. Если же денег нет, то к вашим услугам разнообразные планы предоставления финансовой помощи. А чтобы вам было легче ориентироваться на рынке, вас заранее информируют о вузах и схемах получения финансовых займов. Итак, модель, которую американцы предлагают использовать россиянам, включает следующие компоненты.
1. Национальный вступительный экзамен(ы).
2. Факторы для облегчения доступа в вузы абитуриентам из малообеспеченных семей в условиях приватизации, что включает: надежную систему для измерения достатка их семьи; систему финансовой помощи, которая предоставляет гранты, займы или их комбинацию. Если используются схемы предоставления займов, чтобы помочь малообеспеченным студентам, необходимы следующие правительственные и общественные структуры: хорошо функционирующая национальная банковская система; умеренные банковские проценты и культура населения, в которой одалживание денег считается социально приемлемым.
3. Программы по информированию абитуриентов в школах и в средствах массовой информации для обеспечения малообеспеченных семей ранней информацией о возможностях выбора.
Итак, 1) национальный вступительный экзамен, 2) банковские займы для студентов, 3) программы раннего информирования о том, куда можно поступить, - все это необходимые факторы, чтобы в условиях предоставления образовательных услуг населению можно было как-то элиминировать хаос на образовательном рынке и облегчить доступ в вузы детям из малообеспеченных семей, которые самостоятельно не могут оплатить обучение. Поскольку все эти элементы присутствуют в Беларуси, есть основание считать, что наши вузы, вслед за российскими, также придерживаются политики обслуживания населения на образовательном рынке.
Еще одна цитата американских авторов: «Наличие национального вступительного экзамена также играет ключевую роль, так как наличие подобных экзаменов обеспечивает абитуриентов индикаторами о их шансах на поступление в ряд вузов, что помогает преодолеть географические дистанции
(т. е. можно сэкономить на поездках в те вузы, куда абитуриент имеет мало шансов поступить). Хотя поступление по тестированию много критикуется в Соединенных Штатах, часто забывается, что эти тесты были впервые введены в начале 90-х, так как хаос среди вступительных тестов, разработанных отдельными кампусами (вузами), и хаос среди других вступительных стандартов затрудняли поступление» [8, с. 15]. Как видим, тестирование является очень важным и необходимым элементом в сервисной работе американских вузов, хотя и подвергается серьезной критике. Американские авторы считают, что в России есть прогресс в области тестирования и есть значительное присутствие СМИ (средств массовой информации) на образовательном рынке, т. е. СМИ достаточно оперативно оповещают население об образовательных возможностях (о том, куда можно поступить и сколько это будет стоить). Однако они замечают, что еще многое предстоит сделать в области развития программ предоставления ссуды студентам из семей с низким доходом, чтобы увеличить их шансы на поступление. По данным американцев, «только 25-30% российских семей могут позволить себе оплачивать обучение своих детей в вузе» [8, с. 16], т. е. многие нуждаются в кредитах или займах.
Что еще интересного сообщают американцы в своем докладе? Они пишут: «Рост числа студентов, возможно, мог бы привести к заключению, что Россия успешно содействовала увеличению доступа к высшему образованию. Однако, как Kleshchukova критически замечает, массификация (massification) высшего образования в России результировалась в девальвации высшего образования. Многие россияне теперь уверены, что массификация высшего образования в России результировалась во всеобщем доступе к низкокачественным университетам и ограниченном доступе к элитным высокого качества университетам. Это убеждение подтверждается результатами недавнего исследования опроса общественного мнения, который показывает, что 40-50% населения уверено, что высшее образование не является недоступным, но что качественное высшее образование является недоступным» [8, с. 18].
«Все хорошо в меру», утверждали античные греки. Придерживаясь этого разумного правила, многие современные страны стремятся найти баланс, который позволит получать положительные выгоды от маркетизации образования, снижая при этом ее негативные эффекты, к которым можно отнести следующее: классические ценности высшего образования вытеснены на периферию, деформирован рынок труда, качество образования заметно ухудшилось.
Литература
1. Карлов, Н. Народное хозяйство России и Московский физтех / Н. Карлов, Н. Кудрявцев // Alma mater. - 2004. - № 5. - С. 17-20.
2. Левин, В. И. Фундаментальная наука в России: есть ли у нее будущее? / В. И. Левин // Alma mater. - 2010. - № 11. - С. 79-84.
3. Лутохина, Э. А. Особенности инновационной экономики и проблемы ее формирования /
Э. А. Лутохина // Иппокрена. - 2010. - № 2-3. - С. 120-127.
4. Садовничий, В. А. Высшая школа России: традиции и современность. Доклад на VII съезде Российского союза ректоров // Alma mater. - 2002. - № 12. - С. 7-13.
5. Смирнов, Е. Станет ли Россия высокотехнологичной страной? / Е. Смирнов // Alma mater. -2003. - № 1. - С. 34-36.
6. Стражев, В. И. Образование и наука в современном обществе / В. И. Стражев. - Минск: БГУ, 2004. - 357 с.
7. Ian, R. Dobson. Science at the crossroads? The decline of science in Australian higher education / R. Dobson Ian // Tertiary Education and Management. - 2006. - N 12. - P. 183-195.
8. Hossler, Don. A Policy Analysis of the Status of Access and Equity in Russia / Don Hossler, Olga Shonia, Rachelle Winkle-Wagner // Paper presented to the 29th ANNUAL EAIR FORUM 26 to 29 August 2007. - Innsbruck, Austria. - 114 р.
9. Honkanen Virpi. Higher Education Graduates’ Self-employment in Europe / Virpi Honkanen. Paper presented to the 28th ANNUAL EAIR FORUM 30 August to 1 September 2006. - Rome, Italy. -15-21 р.
S. V. KOSTJUKEVICH HIGHER EDUCATION: SOME MODERN WORLD-WIDE TENDENCIES
Summary
The article examines some modern world-wide tendencies in the sphere of higher education. The author shows that the marketization of higher education, which is a common tendency in the world, is forcing out some classical values of higher education to the periphery, and this is a challenge to many countries having to seek some balance between the classical and market values.
Key words: higher education, marketization, an innovation policy, testing.
Поступила 20.10.2011 г.
