CC BY
84
филологические науки -языкознание
Гриченко Людмила Владимировна ВЫРАЗИТЕЛЬНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ ...
УДК 811.161.1+ 821.161.1
ВЫРАЗИТЕЛЬНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ ПОСЛОВИЦ РУССКОГО ЯЗЫКА
© 2018
Гриченко Людмила Владимировна, кандидат филологических наук, доцент кафедры теории и практики английского языка Южный федеральный университет (344006 Россия, Ростов-на-Дону, ул. Б. Садовая, 105, e-mail: [email protected])
Аннотация. Статья посвящена описанию выразительных возможностей единиц пословичного фонда русского языка. Пословицы объединяют свойства языковых и речевых явлений, что определяет их уникальный статус и необходимость дальнейших исследований. Актуальность исследования выразительных возможностей пословиц русского языка обусловлена стремлением выявить и описать регулярные механизмы актуализации семантики экспрессивности. Методологию исследования составляет совмещение нескольких подходов: стилистического, лексико-семантического, коммуникативно-функционального и прагматического. В статье указывается на обусловленность выразительных возможностей пословицы ее фольклорной природой, подчеркивается взаимосвязь экспрессивности, коммуникативно-прагматического функционирования и регулярности использования пословиц в качестве средств воздействия на адресата. Анализ выразительных возможностей пословицы строится с учетом уровневой классификации языковых явлений, представляющих собой хорошо структурированную систему. В качестве средств актуализации экспрессивной семантики в пословицах русского языка нередко используются: ритм, рифма, аффиксы субъективной оценки, синонимия, антонимия, различные пласты лексики, разноуровневые повторы, контраст, метафорический и метонимический перенос, ирония, риторические вопросы и восклицания и т. д. Представленные средства рассматриваются как внутренние механизмы построения пословичного изречения, определяющие регулярность его использования в качестве средства воздействия на адресата.
Ключевые слова: пословица, экспрессивность, фольклор, воздействующий потенциал, стилистика пословиц, повтор, синонимия, антонимия, контраст, аффиксы субъективной оценки, выразительные возможности, коммуникативное функционирование.
EXPRESSIVE POTENTIAL OF RUSSIAN PROVERBS
© 2018
Grichenko Ludmila Vladimirovna, Candidate of Philology, Associate Professor of the Chair of the English language theory and practice Southern Federal University (344006, Russia, Rostov-on-Don, Bolshaya Sadovaya street, 105, e-mail: [email protected])
Abstract. The given article is devoted to the description of expressive possibilities of Russian proverbs. Proverbs combine the properties of language and speech phenomena, which determine their unique status in Linguistics and need for the further research. The relevance of research of expressive possibilities of Russian proverbs is determined by the aim to identify and describe the regular mechanisms of their expressive semantics actualization. The methodology of the study lies in the field of several approaches combination: stylistic, lexical-semantic, communicative-functional and pragmatic. The article points out the determination of expressive possibilities of the proverb by its folklore nature; it emphasizes the correlation (interconnection) of expressiveness, communicative and pragmatic functioning and the regularity of proverbs usage as means of influence on the addressee. Analysis of expressive possibilities of Russian proverbs is built on the basis of the level classification of language phenomena, which is considered to be a well-structured system. The means of expressive semantics actualization in Russian proverbs include: rhythm, rhyme, affixes of subjective evaluation, synonyms, antonyms, specific vocabulary, different variants of repetition, contrast, metaphors and metonymies, ironies, rhetorical questions and exclamations. The given means are considered as internal mechanisms of proverbs, which determine the regularity of the proverb usage as a unit for the addressee influence.
Keywords: proverb, expressiveness, folklore, influencing potential, stylistics, repetition, synonyms, antonyms, contrast, affixes of subjective evaluation, irony, expressive possibilities, communicative functioning.
Пословица, сопровождающая человека на протяжении его жизни и тесно связанная с религиозным, социально-бытовым и семейным опытом, целью своего функционирования и бытования имеет обоснование и оценку действий и событий в прошлом, а также мотивировку последующей деятельности отдельного индивида или всего лингвокультурного сообщества. Регулярное обращение к единицам пословичного фонда объясняется тем, что познавательный акт, ставший причиной возникновения пословицы и обусловивший ее существование, опирается на действительность и находит ее «уже оцененною и упорядоченною этическим поступком...» [1, с. 26]. Функционирование пословицы в этом смысле представляет собой использование конвенционально закрепленного вторичного познавательного акта, аксиологическая маркированность которого правильно декодируется и принимается носителями лингвокуль-турного сообщества. Присутствующие в пословице «провербиальные смыслы» [2] выступают связующим звеном между коммуникативной ситуацией употребления пословицы и существующими в лингвокультурном сообществе ценностями и моральными установками. По справедливому замечанию Е.В. Ивановой, контекстуальное использование пословицы подчеркивает наличие «стереотипных когнитивных структур в памяти человека, которые помогают ему обрабатывать новую инфор-
мацию и обусловливают определенную «стереотипиза-цию» мышления» [3, с. 70].
На протяжении XX столетия описание пословиц было предметом изучения многих отечественных и зарубежных ученых, которые обращались к систематизации пословичных единиц в аспектах их тематики, происхождения, структуры и функционирования (М.А. Рыбникова, А.И. Соболев, С.Г. Лазутин, З.К. Тарланов, A. Taylor, G. Milner и др.). Исследования последних двух десятилетий обращены в сторону коммуникативных и прагматических возможностей пословицы, ее когнитивного и лингвокультурологического потенциала (Т.Г. Бочина, Е.В. Иванова, Г.Д. Сидоркова, Н.Ф. Алефиренко, А.М. Мелерович, Е.И. Селиверстова, Т.Н. Федуленкова и др.). Несмотря на общую разработку указанных вопросов, отдельные аспекты нуждаются в дополнительном освещении: стилистический и экспрессивный потенциал пословичных изречений, детерминация коммуникативного функционирования пословицы семантикой ее компонентов и структурой, выразительные возможности пословицы и прагматика сообщаемого.
Рассмотрение экспрессивного потенциала пословиц русского языка представляется актуальным, так как позволяет обнаружить и описать регулярные механизмы актуализации семантики экспрессивности, ключевой для пословичного изречения, объясняет частотность ис-
Балтийский гуманитарный журнал. 2018. Т. 7. № 3(24)
25
Grichenko Ludmila Vladimirovna philological sciences -
EXPRESSIVE POTENTIAL ... linguistics
пользования данных единиц в качестве средств воздействия на адресата, позволяет обнаружить взаимообусловленность экспрессивных возможностей пословицы и ее прагматического функционирования. В этой связи признание наличия в пословице языковых и речевых характеристик выступает одним из основополагающих тезисов данного исследования. Синкретизм пословичного изречения, его одновременная принадлежность к языку и фольклору детерминируют многообразие средств актуализации семантики экспрессивности, выделению и описанию которых посвящена данная статья.
Материалом анализа данной статьи выступают примеры русских пословиц, экспрессивных по форме и/или содержанию, отобранные методом случайной выборки из словаря В.И. Даля «Пословицы русского народа»[4]. В данной работе система выразительных средств пословицы, отвечающая за репрезентацию семантики экспрессивности, строится с учетом уровневой классификации и подчинена прагматическому функционированию пословичного выражения. В пословицах, как и в произведениях поэтического творчества, язык раскрывает все имеющиеся у него возможности, доказательством чему служит многообразие и частотность используемых выразительных средств, характеризующихся комплексным характером актуализации.
Пронизывая ткань пословичного изречения, экспрессивность по праву выступает одной из ключевых характеристик, способствует лучшей запоминаемости пословичного текста, выступает признаком его художественной и поэтической насыщенности, оказывает воздействие на эмоционально-волевое «я» собеседника. Учитывая, что пословица представляет собой сжатый до минимума текст, смысловое разложение которого достигает описания типологических ситуаций, его фонетическое, лексическое, семантическое и синтаксическое оформление всегда не случайно, так как «организованное единство всех средств служит выражению этого смысла» [5, с. 114]. Как следствие, экспрессивность и художественная ценность пословицы заключается не в механическом использовании тех или иных средств, а в принципах и способах их целенаправленного и вполне обоснованного прагматическими задачами соположения: «это проявляется и в самих способах организации и существующих и вновь создаваемых языковых элементов, в их отборе, сочетании и употреблении» [6, с. 322].
Экспрессивность русских пословиц обнаруживается на всех ярусах языковой системы. В рамках устойчивой единицы она нередко актуализируется совокупностью разноуровневых средств, что ведет к комплексной реализации семантики экспрессивности. Русские пословицы характеризуются широким набором средств актуализации экспрессивной семантики: интонационный рисунок, ритм, рифма, мелодика, разноуровневые повторы, контраст, синонимия, антонимия, использование различных пластов лексики (устаревшая / архаичная лексика, просторечия, жаргонизмы, окказионализмы и т. д.), использование аффиксов субъективной оценки, метонимический и метафорический перенос, ирония, риторическое восклицание. Приведенным перечнем далеко не исчерпывается совокупность средств вербализации и актуализации семантики экспрессивности в пословичном фонде русского языка, однако перечисленные средства относятся к регулярным.
Как известно, звуковая сторона языковой единицы, связанная с восприятием информации адресатом (ами), взаимообусловленностью формы и содержания высказывания, а также способствующая интонационной выразительности, имеет особое значение. В пословичном фонде русского языка ключевыми средствами достижения экспрессивности на уровне фонетики выступают повторы звуков (аллитерация, ассонанс), ритмизация структуры и мелодика пословичного изречения. Широкая распространенность данных средств в единицах пословичного фонда ведет к цельности восприятия 26
языкового отрезка и лучшему его запоминанию. Кроме того, возникающие в пословице явления аллитерации и ассонанса выступают частными случаями функционирования звуков, когда их сочетание или чередование способствует расширению их выразительных возможностей: Дай всякому делу перебродить на своих дрожжах [4, т. 1, с. 219]; Дары дарят, да отдарки глядят [4, т. 1, с. 254]; Не спорю, что не стою [4, т. 1, с. 229]; Жду во всю мочь девятую ночь [4, т. 1, с. 223]. Таким образом, в пословице наличие отдельных элементов определяет необходимость и значимость других, а также всей цель-нооформленной единицы.
Важным аспектом экспрессивности пословичного изречения выступает наличие разноуровневых повторов: «повтор выполняет текстообразующую, аттрактив-но-воздействующую, ритмизирующую и экспрессивную функции, обеспечивающие привлечение внимания адресата... Выступая маркерами «провербиальности», повторы тесно связаны с прагматикой сообщаемого» [7, с. 64]. Регулярными в пословичном фонде русского языка оказываются лексические и корневые повторы, повтор словообразовательных и словоизменительных аффиксов, в совокупности выступающих мощным средством достижения экспрессивности: Пришлось и барской барыне тошнехонько [4, т. 1, с. 216]; Горе горюй, а руками воюй [4, т. 1, с. 227]; Лучше в обиде быть, нежели в обидчиках [4, т. 1, с. 236].
Противопоставление повторяющихся лексических компонентов способно интенсифицировать экспрессивность пословичного изречения, эксплицировать конвенционально закрепленную в обществе оценку: Свет стоит до тьмы, а тьма до свету [4, т. 1, с. 214]. Учитывая, что пословица отражает зафиксированное в лингвокуль-турной памяти народа мироощущение и миропонимание, оценка действий и событий в ней детерминируется «культурными ценностями, стереотипами и нормами социального поведения» [8, с. 5]. Противопоставление компонентов пословицы или ее частей способствует реализации оценочных и экспрессивных компонентов значения: «противительность как смысл и была рождена для выражения оценки., противопоставление ... главным образом благодаря контрастности компонентов уже подготовлено к выражению оценки [9, с. 55], выступает отражением когнитивных представлений нации, бытующих в фольклоре. В этом смысле пословица способна аккумулировать и транслировать будущим поколениям «ценностные знания, сформированные в русской этно-культуре» [10].
В отношении частого использования в пословице аффиксов субъективной оценки можно заключить, что лексическая единица и ее значение не являются неизменными, значение слова «может быть разложено на ряд составляющих, степень выраженности которых поддается количественному измерению» [11, с. 54]. В этом случае обнаруживается, так называемый семантический дифференциал лексической единицы, ее коннотации и стилистическая маркированность: Нет моей моченьки: прождала три ноченьки [4, т. 1, с. 223]. В подобных пословицах ярко прослеживается наложение субъективного на собственно языковое, что в совокупности определяет оформление пословицы: «природа содержательной стороны слова едина и рождается только при субъективном отражении объективных явлений. эта «субъективность».. .есть само условие образования значения слова» [12, с. 136]. Ключевым аспектом построения пословичного изречения выступает возможность использования и повтора аффиксов субъективной оценки в различных частях пословицы, что ведет к ритмизации структуры, легкости ее восприятия и запоминания. В примерах пословиц с аффиксами субъективной оценки нередко обнаруживается сопряжение оценочной и экспрессивной семантики. Кроме того, повтор суффиксов часто встречается в единицах, объединенных отношениями противопоставления и сопоставления, что в значительной Baltic Humanitarian Journal. 2018. Т. 7. № 3(24)
филологические науки - Гриченко Людмила Владимировна
языкознание ВЫРАЗИТЕЛЬНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ ...
степени интенсифицирует экспрессивную и оценочную семантику всей пословицы: Человек не без квартирки, мертвый не без могилки [4, т. 1, с. 218]; Временем в горку, а временем в норку [4, т. 1, с. 216].
К средствам достижения экспрессивности на уровне лексики можно отнести использование синонимичных Что плохо, то и худо [4, т. 1, с. 229], В Москве деньгу сберечь, себя не стеречь [4, т. 1, с. 23] и антонимичных единиц: Промеж худых и хорошему плохо [4, т. 1, с. 229]; Поживи в рабах, авось будешь в господах [4, т. 1, с. 219]. При этом характерной чертой пословичного фонда русского языка выступают случаи противопоставления, что «предопределяется способностью сознания человека воспринимать односущностные явления объективной действительности и отношения между ними как противоположные и вместе с тем неразрывно взаимосвязанные» [13, с. 20]. Контрастное представление действительности, основанное на противопоставлении полюсов доброго - злого, хорошего - плохого, полезного - бесполезного и т.д., не только выступает отличительной чертой построения пословичного изречения, но и обусловливает частую актуализацию концептуальных, лексических и грамматических оппозиций: Добра на худо не меняют [4, т. 1, с. 228]; Где гнев, тут и милость [4, т. 1, с. 241]; Дал Бог денечек, даст и кусочек [4, т. 1, с. 265]. В пословицах с противопоставлением компонентов и/ или частей особенно рельефно проявляется постулат об использовании языка, которое «детерминируется не произволом..., а определяется в конечном итоге познанием реальных связей системы объективных явлений» [12, с. 139], «если система представляет собой упорядочивающую дифференциацию множества элементов, то целостность являет интеграцию взаимоопределяющих сторон нерасторжимого целого» [14, с. 22].
В редких случаях синонимия лексем с семантикой градации ведет к реализации противопоставления: «именно эта сема градации и создает эффект контра-ста.Существенным является и то, что противительная семантика .всегда подкрепляется контрастивными отношениями других элементов пословицы и/ или ее структуры» [15, с. 131]: Не то худо, что худо, а то, что никуда не годится [4, т. 1, с. 228]. Возможность противопоставлений в пределах синонимичных единиц является свидетельством системных отношений в языке и их реализации в фольклоре, когда значение лексической единицы окончательно воспринимается только при «сопоставлении с другими словами синонимического ряда» [16, с. 67].
Использование лексических единиц одной тематической группы также служит достижению экспрессивности пословичного изречения, ведет к его содержательной и смысловой связности: И всяк умрет, как смерть придет [4, т. 1, с. 214]; Вашими ножами да вас же режут [4, т. 1, с. 258]. В отдельных примерах лексические единицы одновременно принадлежат и к одному тематическому ряду, и характеризуются синонимией: Дьяволом подложен, бесом опушен [4, т. 1, с. 246]; У него черт в подкладке, сатана в заплатке [4, т. 1, с. 246]. При этом отношения между данными лексическими отношениями могут строиться на перечислении, сопоставлении, противопоставлении.
Лексический состав русского языка обладает богатым арсеналом средств репрезентации семантики экспрессивности. Немаловажную роль в расширении арсенала экспрессивных средств играет принадлежность пословичного изречения одновременно и к языку, и к фольклору, что способствует закреплению в пословичном тексте элементов, характерных, прежде всего, для устной речи. Так, в пословичном фонде встречаются разговорные, просторечные вкрапления и устаревшая лексика: К добру мостись, а от худа пяться [4, т. 1, с. 233], ср. моститься (прост.) - устраиваться, помещаться, располагаться [17], худо (разг.) - плохое, неприятное, зло [17]; Глядит, ровно семерых проглотил, Балтийский гуманитарный журнал. 2018. Т. 7. № 3(24)
осьмым поперхнулся [4, т. 1, с. 247], ср. осьмой (устар.)
- то же, что восьмой [17]; Федюшке дали денежку, а он алтына просит [4, т. 1, с. 257], ср.: деньга (устар.) -старинная русская монета достоинством в полкопейки [17], алтын (устар.) - старинная русская мелкая монета достоинством в три копейки [17]; Рассыпься бесом, а не доставайся скаредам [4, т.1, с. 261], ср.: скаред (разг.)
- скупой, жадный [17]. Использование данной лексики в пословичном фонде русского языка служит дополнительным аргументом в пользу сочетания фольклорного и языкового в пословице, придает «экспрессивность, национально-языковое своеобразие, культурологическую ценность и вызывает в связи с этим определенный прагматический эффект, или, иными словами, эффект речевого воздействия» [18, с. 162].
К экспрессивным единицам в пословичном фонде русского языка также относится лексика, находящаяся на грани употребления в литературном языке: Хоть рыло в крови, да наша взяла [4, т. 1, с. 248]; Моим добром, да меня ж в рыло [4, т. 1, с. 258], ср.: рыло (груб., простореч.) - лицо [17]; На нашего урода вся невзгода [4, т. 1, с. 256], ср.: урод (разг, бран.) - человек с физическим недостатком, с некрасивой, безобразной внешностью [17]. Использование данных лексем свидетельствует о стремлении зафиксировать в пословичном фонде русского языка все многообразие явлений и ситуаций в их исконном представлении.
Особенный интерес в аспекте экспрессивной номинации представляют окказиональные образования: Авоська веревку вьет, небоська петлю закидывает [4, т. 1, с. 221]; Незнайка дома сидит, а знайку в суд ведут [4, т. 1, с. 268]; Закладывай санки да поезжай в жданки [4, т. 1, с. 221]; Старого пономаря не перепономарино-вать стать [4, т. 1, с. 240]. Данный способ номинации субъекта или действия также выступает подтверждением наличия разговорных элементов в пословице, появление которых может быть свидетельством экономии языковых средств, ритмизации структуры, «утраты семантической расчлененности» [19, с. 408], метафорического или метонимического переноса с целью экспрессивного и оценочного представления действительности. При этом существенно, что окказиональной трансформации путем аффиксальной деривации могут подвергаться слова различных частей речи, «здесь, в разговорной речи, мы то и дело сталкиваемся с явлениями, которые индивидуальны, неповторимы, но строятся по определенному строгому шаблону» [19, с. 423]. Приведенные примеры свидетельствуют о том, что подобные окказиональные единицы в основе своей имеют непрямую номинацию, основанную на ассоциативном и оценочном переосмыслении действительности, когда «один из существенных или второстепенных признаков и создает сдвиг в значении слова, благодаря которому и возникает известное явление образности» [12, с. 143].
В пословичном фонде русского языка к синтаксическим экспрессивным средствам можно отнести риторические восклицания, вопросы и обращения: Знай своих, поминай наших! [4, т. 1, с. 272]; За кем наше не пропадало? [4, т. 1, с. 275]; В земле черви, в воде черти, в лесу сучки, в суде крючки - куда уйти! [4, т. 1, с. 279]; Над кем лиха беда не встряхивалась? [4, т. 1, с. 281], синтаксический параллелизм, в том числе с лексическим повтором: В радости сыщут, а в горести забудут [4, т. 1, с. 292]; Горе по горю, беды по бедам [4, т. 1, с. 299]; градацию: Пришли злыдни погостить на три дни, а выжили целый век [4. т. 1, с. 301]; Видна печаль по ясным очам, кручина по белу лицу [4, т. 1, с. 266]; иронию: Дождешься, как от вербыяблоков [4, т. 1, с. 225]; Сделали добро: переломили мужику ребра [4, т. 1, с. 233]; Нашли лепешки, поели крошки [4, т. 1, с. 287].
Итак, средства выразительности в русской пословице представляют собой множество единиц «разнородных по своей природе, но неразрывно между собой связанных» [20, с. 25] и объединенных целью достижения
Grichenko Ludmila Vladimirovna EXPRESSIVE POTENTIAL ...
philological sciences -linguistics
выразительности, экспрессивности и прагматического эффекта. Рассмотренные средства относятся к внутренним механизмам пословицы, определяющим ее бытование и функционирование, они образуют иерархическую систему, компоненты которой характеризуются отношениями взаимообусловленности. Экспрессивность и выразительность выступают имманентными признаками пословиц, генетически обусловленными синкретичным характером пословичного изречения, совмещающего признаки фольклорного и языкового. Принадлежность пословиц к фольклору расширяет их выразительные возможности и сближает с другими жанрами устного народного творчества. Дальнейшее исследование пословиц в аспекте их фольклорных характеристик представляется весьма актуальным.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., Искусство, 1979. 424 с.
2. Селиверстова Е.И. Пространство русской пословицы: постоянство и изменчивость. СПб., «Мирс», 2009. 270 с.
3. Иванова Е.И. Старая пословица век не сломится: о некоторых аспектах изучения пословиц // Пословицы во фразеологическом поле: когнитивный, дискурсивный, сопоставительный аспекты: монография / под ред. проф. Т.Н. Федуленковой; Владим. гос. ун-т им. А.Г. и Н.Г. Столетовых. Владимир, Изд-во ВлГУ, 2017. 231 с.
4. Даль В.И. Пословицы русского народа в 3-х т., Т.1. М., Русская книга, 1993. 736с.
5. Флоренский А.П. Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях. М., Прогресс, 1993. 321 с.
6. Лингвистический энциклопедический словарь // под ред. В.Н. Ярцевой. М., «Советская энциклопедия», 1990.
7. Гриченко Л.В. Типы и сочетания повторов в пословицах английского языка // Балтийский гуманитарный журнал. 2017, Том 6, № 4 (21). С. 63-66.
8. Абакумова О.Б. Пословичные концепты в паре-мическом дискурсе // Автореферат дис. на соиск. уч. степени доктора филол. наук. Орёл: Орлов. гос. университет, 2013. 47 с.
9. Милованова М.С. Семантика противительности: опыт структурно-семантического анализа: Монография. М., ФЛИНТА, Наука, 2015. 348 с.
10. Семененко Н.Н. Русские паремии: функции, семантика, прагматика. Белгород: Изд-во Белгородского ун-та, 2011. 355 с.
11. Красных В.В. Основы психолингвистики. М., Гнозис, 2012. 333 с.
12. Языковая номинация (Общие вопросы). Монография/ АН СССР, Ин-т языкознания. М., «Наука», 1977. 360 с.
13. Боева-Омелечко Н.Б. Лексическая, грамматическая и текстовая антонимия в современном английском и русском языках: Избранные труды. Ростов-на-Дону, ИПО ПИ ЮФУ, 2012. 160 с.
14. Тюпа В.И. Художественность литературного произведения: Вопросы типологии. Красноярск, Изд-во Красноярского университета, 1987. с. 217 с.
15. Гриченко Л.В. Контраст: особенности его семантики и вербализации в пословицах русского и английского языков // Известия Южного федерального университета. Филологические науки. 2013. № 1. С. 122-135.
16. Голуб И. Б. Стилистика русского языка. М., Айрис-пресс, 2010. 448 с.
17. Словарь русского языка: В 4-х томах/ АН СССР, Ин-т рус. яз.; под ред. А.П. Евгеньевой М., Русский язык, 1985-1988. 2978 с.
18. Алефиренко Н.Ф. Спорные проблемы семантики: Монография. М., Гнозис, 2005. 326 с
19. Русская разговорная речь // Отв. ред. Е.А. Земская. Монография. М., Наука, 1973. 489 с.
20. Ингарден Р. Исследования по эстетике// Двухмер-
ность структуры литературного произведения. М., Иностранная литература, 1962. 552 с.
Статья поступила в редакцию 23.07.2018 Статья принята к публикации 27.08.2018
28
Baltic Humanitarian Journal. 2018. Т. 7. № 3(24)
