CC BY
13
не обладающих активным избирательным правом, или вымышленных лиц; фальсификация подписей избирателей в списках избирателей; заведомо неверное (не соответствующее действительным итогам голосования) составление протокола об итогах голосования являются, с нашей точки зрения, частными случаями фальсификации избирательных документов, поскольку списки избирателей, избирательные бюллетени, решения (протоколы) избирательных комиссий относятся к числу избирательных документов.
На первый взгляд может показаться, что в этом случае ст. 142 и 142.1 УК РФ соотносятся между собой как общая и специальная нормы. Однако сопоставление их санкций показывает, что на самом деле это не так: ст. 142 (ч. 1) и 142.1 УК РФ предусматривают одинаковый максимальный размер наказания - до 4 лет лишения свободы. Обычно же в догматике уголовного права специальный состав конкретизирует общую норму и предусматривает увеличение либо уменьшение типовой санкции [4].
В этой связи предлагаем во избежание путаницы и проблем при правоприменении объединить ст. 142 и 142.1 УК РФ в одну норму, установив в ч. 1 ответствен-
Ростовский государственный университет
ность за фальсификацию избирательных документов, документов референдума, в ч. 2 - за фальсификацию итогов голосования, а в части 3 предусмотреть квалифицирующие признаки для названных деяний (подкуп и совершение преступления группой лиц по предварительному сговору или организованной группой). Такое совершенствование уголовного законодательства поможет сделать его более понятным и, следовательно, будет способствовать повышению эффективности борьбы с электоральной преступностью.
Литература
1. Курс российского уголовного права. Особенная часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. М., 2002. С. 270.
2. Кодекс об административных правонарушений РФ. М., 2005.
3. О работе Государственной Думы в июне 2003 г. (4-21 июня) // http://www.duma.hro.org/analis.php.
4. Лесниевски-Костарева Т.А. Дифференциация уголовной ответственности. Теория и законодательная практика. М., 2000. С. 80.
31 мая 2006 г.
© 2006 г. З.Х. Сабанчиев
ВЫБОР ГОСУДАРСТВЕННОЙ СТРАТЕГИИ В РЕГУЛИРОВАНИИ ОТНОШЕНИЙ КОНКУРЕНЦИИ И МОНОПОЛИИ
Регулированию отношений конкуренции и монополии в России до сих пор не уделялось должного, на наш взгляд, внимания. И связано это с тем, что в погоне за стабилизацией и развитием экономики не учтен фактор, который и является одной из основ экономики. В последнее время СМИ и даже Президент РФ заговорили о негативных моментах вокруг указанных отношений. Поэтому, видимо, настало время выбора курса государства в отношениях конкуренции и монополии.
Обзор систем антимонопольного законодательства ведущих стран мира позволяет сделать вывод, что эта отрасль права в своем современном виде сформировалась примерно к середине 80-х гг. ХХ в. Принято выделять три системы антимонопольного регулирования.
Американская система, действующая в США, Чили и некоторых других странах, исходит из принципа запрещения, т.е. формального юридического запрета монополистической практики как таковой. Как заметили в своем исследовании Ф. Шерер и Д. Росс, «Соединенные Штаты были... первой страной, начавшей проводить активную антитрестовскую политику. В других странах эта политика. молода, и ... о ней почти нечего сказать» [1, с. 182]. Это наиболее формализованная и жесткая парадигма системы антимонопольной защиты общества, существующая более 110 лет. По свидетельству Э. Дж. Долана и Д. Линдсея, по «уровню активности и изощренности антимонопольных мер США далеко превосходили все остальные страны; по сравнению с американской их практика регулирования отличалась высокой сдержанностью» [2].
В США интересы поддержания конкуренции на национальном рынке имеют явный приоритет в сравнении с задачами экономического развития страны, в том числе с сохранением неконкурентоспособных производств и компаний (исключение - защита внутреннего рынка от демпинга). В других же странах акцент делается на предотвращение злоупотреблений со стороны фирмы или группы фирм, обладающих монопольной властью.
Антитрестовская политика до недавнего времени имела относительно небольшое значение вне пределов Соединенных Штатов. В других странах стремились занять... мягкую позицию по отношению к слияниям и картельным соглашениям. В Канаде, Великобритании, Западной Германии и ряде других стран антитрестовская политика по американским меркам осуществляется не столь энергично. Правительства некоторых стран занимают мягкую позицию по отношению к своим внутренним производителям с целью вытеснения с рынка зарубежных конкурентов и дают возможность внутренним фирмам действовать подобно монополиям
[3].
Европейская система, принятая в странах ЕС и ряде других стран, в основу которой положен принцип контроля и регулирования, сложилась гораздо позднее чем в США, а именно после второй мировой войны. Здесь монополистическая деятельность, действующая в пределах ЕС, в принципе не исключается, не запрещается, но допускается, пока не нарушает установленных в законе условий. Такая система по сути является протекционистской по отношению к сколько-нибудь конкуренции
извне. В сравнении с американской системой в европейской поддержание конкуренции менее приоритетно, чем сохранение национальных производителей среди стран ЕС, допускаются способы межфирменного взаимодействия, признаваемые антиконкурентными в США.
В отличие от США в европейских странах, которые рассматривали процессы концентрации как необходимое условие повышения конкурентоспособности своих производителей на мировом рынке, эффективность использовалась как аргумент, игнорирующий условия обеспечения внутренней конкуренции на основе структурных критериев. Европейское антимонопольное законодательство содержит более широкие возможности защиты на основе эффективности, чем в судебных прецедентах США. Слияния, которые нарушают структурные критерии, разрешены, если они ведут к улучшению условий конкуренции, перевешивающему издержки доминирования на рынке.
Интересным и полезным, на наш взгляд, представляется опыт Японии, где отношения «бизнес-государство» направлены прежде всего на повышение конкурентоспособности национальной экономики. Японская система в настоящее время также распространилась на Южную Корею. Здесь конкуренция между национальными компаниями на внутреннем рынке не только уступает в приоритетности общей экспортной экспансии, но и полностью подчинена этой цели. В процессе выработки промышленной политики сложилось либеральное отношение государства к слияниям компаний и картелям и фактическое игнорирование антимонопольного органа. По словам Д. Муссати, «в Японии, где лидеры бизнеса сумели обойти антимонопольные нормы, сложилась и продолжает существовать ситуация, когда в экономике хозяйничают если не монополии в прямом смысле слова, то, безусловно, олигополии» [4].
Для обеспечения захвата и удержания позиций на международных рынках допускаются формы межфирменного взаимодействия, явно противоречащие интересам конкуренции между национальными компаниями, в том числе и на внутреннем рынке.
Японское правительство не только не препятствовало монополизации национальной экономики, но и, стремясь усилить мощь и конкурентоспособность промышленности, активно поощряло этот процесс. Оно способствовало слиянию крупных компаний, помогало им в организации картелей, обеспечивало лучшие условия крупнейшим компаниям. Такая политика привела к тому, что ряд японских компаний вошел в число наиболее мощных международных корпораций и занял важные позиции в мировом производстве.
Жесткая взаимозависимость компаний, порождающая сверхвысокий уровень монополизации, имеет логическое объяснение: важнейшая особенность японской экономики - кооперация между хозяйствующими субъектами - один из важнейших инструментов усиления их конкурентоспособности.
Экономический подъем стран Западной Европы и Японии в 70-х гг. ХХ в. сделал их мощными соперниками США и стал причиной сильного политического давления в целях пересмотра антитрестовского законодательства. Многие в США озабочены его влиянием
на конкурентоспособность национальных корпораций. Их аргументом является то, что иностранные фирмы, действующие в государствах, где нет аналогичных законов, получают преимущество перед американскими. Выдвигались предложения об освобождении американских фирм от железного корсета антимонопольных мер для повышения их эффективности на мировом рынке. Специфику американского подхода к осуществлению антитрестовского регулирования можно охарактеризовать цитатой одного из решения Верховного суда США: «Возможная эффективность не может быть использована как аргумент в защиту незаконности» [1, с. 176]. Подобный подход обусловил в определенной степени двусмысленную роль антитрестовского законодательства, в ряде случаев сдерживавшего развитие предприятий.
Потери экономики, связанные с наличием монополий, разные исследователи оценивают обычно в 0,5-2 % ВВП. Между тем попытки изменить положение мерами антимонопольной политики влекут за собой издержки другого рода издержки государственного регулирования. Многие считают издержки судебных процессов о монополизации недопустимым расточительством [5]. Объективно антимонопольное законодательство является одной из самых сложных областей права, поскольку должно опираться на точные долгосрочные прогнозы развития. Поэтому сложны и процедуры, связанные с его реализацией. Сложность и неоднозначность технологии определения границ антимонопольных рынков в тех случаях, когда фирмы упорно отстаивают свою правоту, приводят к бесконечной судебной тяжбе и на годы затягивают судебные процессы.
Преобладающей в настоящее время является оценка монополизма и его антипода - конкуренции, исходя из принципа эффективности экономики. Иными словами, отрицательные последствия монополизма в плане ограничения конкуренции могут перекрываться экономической эффективностью монополизации тех или иных рынков [6].
В целом следует отметить, что имеющие сейчас место ориентиры российской антимонопольной политики противоречат практике промышленно развитых стран, стремившихся с ее помощью укрепить конкурентоспособность национальных экономик. Российская антимонопольная политика в отличие от западной промышленной политики, проводившейся на этапе послевоенного восстановления народного хозяйства, направлена на противодействие процессам экономической концентрации с целью не допустить появления хозяйствующих субъектов, обладающих рыночной властью.
Поэтому, на наш взгляд, используя опыт Японии необходимо скорректировать государственную политику таким образом, чтобы исключить ее противодействие эволюционным экономическим процессам. В концентрированном виде этот подход можно охарактеризовать как формирование эффективной конкурентной структуры рынков с целью противостояния давлению международной конкуренции.
Из сказанного вытекает крайне важное для России положение: национальная монополия, концентрируя конкурентные преимущества данной страны, способна успешно противостоять международной конкуренции.
Оптимальное состояние любого явления достигается между его граничными положениями. Так как состояния совершенной конкуренции и монополии суть граничные положения явления конкуренции, то ни первое, ни второе не могут являть собой его оптимум. В этой связи историческое стремление государства достичь на рынке условий совершенной конкуренции, подавив монополию, выглядит нерациональным. Диалектическая взаимосвязь монополии и конкуренции предполагает необходимость их комплексного учета в системе внутриотраслевой, межотраслевой и международной конкуренции, или, иными словами, оптимальное состояние явления конкуренции - монополия, подверженная конкурентному давлению со стороны других отраслей или внешних рынков. Таким образом, оптимизация состояния конкурентной среды на рынке возможна лишь через достижение на нем эффективного соотношения монополии и конкуренции.
Выбор правильной стратегии регулирования отношений конкуренции и монополии позволит России решить ряд глобальных задач. В частности, конкурентоспособность национальной экономики в мире. Обратным сценарием будет то, что иностранные компании-
Ростовский государственный университет
монополисты займут рынок России, что они собственно и делают, а впоследствии исправить ситуацию будет невозможно или крайне сложно. Поднятия экономики России можно добиться только при взаимодействии бизнеса и власти.
В конечном счете необходимо бороться не с монополиями, а со злоупотреблениями, которые может проявить монополист.
Литература
1. Шерер Ф.М., Росс Д. // Структура отраслевых рынков. М., 1997.
2. Долан Э. Дж., Линдсей Д. // Там же. С. 388.
3. Фишер С., ДорнбушР., ШмалензиР. Экономика. М., 1993. С. 262-263.
4. Никитин С., Глазьева., Степанова М. Антимонопольная политика в странах с развитой рыночной экономикой // Вопросы экономики. 1992. № 11. С. 110.
5. Касьянов Ю. Антимонопольное законодательство за рубежом: позитивный опыт // Мировая экономика и международные отношения. 2004. № 8. С. 15-25.
6. Стиглер Дж. Совершенная конкуренция: исторический ракурс. Теория фирмы. СПб., 1995. С. 298.
31 мая 2006 г.
© 2006 г. Е.А. Тараско
УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ОБЪЕКТИВНОЙ СТОРОНЫ ст. 228 УК РФ
Объективная сторона преступлений, предусмотренных ст. 228 УК, характеризуется совершением активных действий и выражается в незаконном приобретении, хранении, перевозке, изготовлении и переработке без цели сбыта наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов. Законодательная конструкция состава указанного преступления такова, что для признания их оконченными достаточно лишь установить факт совершения лицом предусмотренного законом деяния (так называемые формальные составы). Последствия же (а они могут быть самыми тяжкими) лежат за пределами состава и влияют лишь на индивидуализацию ответственности.
Незаконным приобретением наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов следует считать их покупку, получение в обмен на другие товары и вещи, в уплату долга, взаймы или в дар, присвоение найденного, сбор дикорастущих конопли и мака или их частей, а также остатков неохраняемых посевов наркотикосодержащих растений после завершения их уборки и т.п. [1]. В данном случае речь идет о противоправных способах получения наркотиков во владение (кроме похищения или выращивания, образующих составы других преступлений). Оно может быть как возмездным (покупка, оплата услуги, принятие в виде погашения долга), так и безвозмездным (в виде дара, по наследству, при находке). Чаще всего приобретение наркотиков носит возмездный характер. Приобретение наркотических средств следует считать оконченным преступлением с момента их перехода во владение виновного.
Под незаконным хранением наркотических средств или психотропных веществ следует понимать любые умышленные действия, связанные с их нахождением во владении виновного - при себе, в помещении, в тайнике и других местах. Иными словами, это фактическое обладание наркотическими средствами или психотропными веществами лицом, не имеющим на это прав, независимо от места их нахождения и продолжительности времени хранения. Хранение наркотических средств или психотропных веществ - длящееся преступление.
Ответственность за хранение наркотических средств или психотропных веществ должно нести также лицо, принявшее их на сохранение от другого лица. Это не всегда учитывается в правоприменительной практике.
Понятия «изготовление» и «переработка» наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов тесно связаны между собой.
Под незаконным изготовлением следует понимать любые действия, в результате которых без соответствующего на то разрешения были получены готовые к потреблению наркотические средства или психотропные вещества. Незаконно наркотические средства чаще всего изготавливаются путем выработки их из природного сырья либо посредством соединения ряда веществ любыми способами (как частными лицами, так и не уполномоченными на то работниками фармацевтических предприятий, медицинских и других учреждений).
Практические работники по-разному определяют момент окончания преступления, связанного с незакон-
