CC BY
3Ф. К. Ногайлиева*
Введение в проблему имущественной ответственности в трудовом праве
В статье осуществлено исследование по выявлению подходов к изучению содержания имущественной ответственности в российском трудовом праве в современных условиях. Актуальность проблеме придает ее тесная сопряженность с практикой правоприменения, необходимостью соблюдения баланса имущественных интересов субъектов трудового права. В начале статьи раскрыты лингвистические и социокультурные аспекты появления и закрепления термина «ответственность» в праве, доказывается его изначальная неприемлемость для тезауруса прав. Краткий анализ сложившихся концепций свидетельствует о принципиальной невозможности выработки единого определения правовой ответственности. В связи с этим в статье предложен компромиссный подход к ответственности как к правовому состоянию, наполняемому необходимым содержанием, исходя из задач отдельной отрасли права. Кроме того, автором доказывается существование собственного механизма имущественной ответственности в трудовом праве, не выводимого из гражданско-правовой ответственности и не сводимого к ней. Проведен анализ развития норм об имущественной ответственности, субъектами которой являются не только работник и работодатель, но и иные субъекты трудового права. В исследовании отмечены изменения, способные существенно повлиять на современный облик имущественной ответственности.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: лингвистический анализ, социальная ответственность, имущественная ответственность, материальная ответственность, субъекты трудового права, отрасль права.
NOGAJLIEVA F. K. INTRODUCTION INTO THE PROBLEM OF PROPERTY LIABILITY IN LABOUR LAW
The article covers the attempt to disclose approaches to property liability in Russian labour law in contemporary conditions. The problem is of current interest due to its' close connection with law practice and the need to provide the balance of property interests among the labour law subjects. At the beginning of the article author reveals the linguistic and social and culture context of emerge of the term "liability" in law, also proves its' original unacceptability. Brief analyze of existing conceptions proves their implacability and impossibility to achieve the general definition of legal liability equal to all spheres
* Ногайлиева Фатима Курмановна — аспирант кафедры трудового права и охраны труда СПбГУ, 199034, Россия, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9 (fatima_n@list.ru).
Nogajlieva Fatima Kurmanovna — Postgraduate of the Department of Labour Law and Labour Protection, St. Petersburg State University, 7/9, Universitetskaya emb., Saint-Petersburg, 199034, Russia (fatima_n@list.ru)
of law. In this case, the author offers compromise approach to liability, considered as a legal status filled with necessary content according with the aims of the specific law sphere. In the second part of the article, the author proves the existence of the property liability mechanism in the labour law, which is not to be derived from or reduced to civil liability. The analyze of development in the regulation of property liability showed that the subjects of this kind of liability are not only the employer and the employee, bur the other subjects of labour law too. The changes, able to transform dramatically the modern view of property liability, were also revealed in this research.
KEYWORDS: property liability, material liability, subjects of labour law, law branches.
Дискуссия о правовой ответственности ведется в отечественной теории права долгие годы и фактически свелась к спору о терминах. В трудовом праве изучение ответственности осложняется еще и тем, что за обсуждением вопросов о самостоятельности собственных видов ответственности насущные проблемы совершенствования их механизмов в рыночных условиях остаются «за скобками». Поэтому в настоящей статье постараемся приблизиться к пониманию имущественной ответственности с точки зрения самого феномена ответственности и развития трудоправовых норм.
Если постараться проследить историю появления слова «ответственность» в русском языке, то сложно не изумиться тому, что в строго формализованный тезаурус права вошел столь расплывчатый термин, которому в ходе научного осмысления и нормативного закрепления придавалась еще большая неопределенность.
Российские словари вплоть до конца XIX столетия не содержат статей к слову «ответственность»,1 а анализ источников права Руси и России, этимологических и литературных источников в целом позволяет утверждать, что ранее это слово просто не существовало. Суффикс -ость, изначально свойственный только книжным стилям, проник в русское диалектное словопроизводство в результате нарушения стилистической замкнутости отвлеченных имен, начавшегося еще в XVIII в., так что появление большинства слов, оканчивающихся на -ость, приходится на вторую половину XIX — начало XX в.2
Таким образом, слово «ответственность», связанное с точки зрения этимологии со словами «ответ», «ответственный», появилось в русской речи в результате литературизации выражений «дать ответ», «отвечать».3 Изменение
1 См., напр.: Словарь Академии Российской. СПб., 1793. Ч. IV; Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. СПб., 1881. Т. 2.
2 Попова Т. Н. Наблюдения над сложными суффиксальными формантами в диалектных субстантивах // Русская и сопоставительная филология: состояние и перспективы / под общ. ред. К. Р. Галиуллина. Казань, 2004. С. 34.
3 Первоначально слово «ответственность» подразумевало под собой необходимость «держать ответ» за любое деяние, как порицаемое, так и поощряемое или вовсе нейтральное. В праве значение слова модифицировалось и обрело негативное содержание. Но то первоначальное, полное значение слова до сих пор активно используется в качестве аргумента сторонниками концепции позитивной ответственности в праве. Переход «по праву крови» этого понимания ответственности в юриспруденцию и его продуктивность (а подчас и безопасность) мы ставим под сомнение главным образом потому, что право, по
условии социальном жизни привело к естественному усложнению языка, поставленного перед необходимостью описывать не только объекты и действия, но и состояния вещей и явлений.4 Иначе говоря, слово «ответственность» возникло как указание на определенное качество взаимоотношений, состояние, свойство связей между субъектами. Наибольшее распространение и развитие термин получил уже в юридическом языке, однако значение его долгое время не обладало правовой спецификой; слово использовалось в обобщенном виде, не имея ясных границ.5
В сказанном можно удостовериться, обратившись к трудам российских юристов рубежа Х1Х-ХХ вв. Если слово «ответственность» выносилось авторами в название труда,6 то в самом исследовании оно фигурировало крайне редко (чаще в заголовках) и почти никак не раскрывалось. Вероятно, острая необходимость в этом вовсе отсутствовала, а подразумеваемого значения слова было достаточно для понимания передаваемых автором мыслей. Ведь, как правило, отправной точкой в перечисленных и других исследованиях служило правонарушение, а конечной — применение санкций, последствия правонарушения в виде тех или иных взысканий.
Право заимствует для себя из общего языка те термины, которые наилучшим образом приспособлены для точного выражения юридических понятий. Вот как описывает этот процесс французский ученый-правовед Жан-Луи Бер-жель: «Право, имея в распоряжении массу общеупотребительных понятий, не обладающих особыми чертами, трансформирует их в юридические понятия, сообщая им специфику».7 Как видно, речь идет в данном случае о более
выражению Мориса Ориу, «берет (с целью урегулирования. — Ф. Н.) от субъектов не все, остаются ускользающие от него глубокие реальные области, в которых, кроме того, право не нуждается (курсив мой. — Ф. Н.)»(ОриуМ. Основы публичного права. М., 1929. С. 243).
4 Применительно к ответственности таким коренным изменением явилось вовлечение большего числа лиц в правоотношения обмена, расширившие понятия личной собственности и субъективной личности. Именно отношения обмена, выдвигая на первый план оценку вещей конкретным лицом и удовлетворение его личных потребностей, дали возможность сделать более справедливым регулирование ответственности, ее оценку и гарантии возмещения. На смену грубой коллективной объективной ответственности с ее суммарной справедливостью приходит субъективная ответственность отдельного индивида, преследуемого за свои собственные деяния и присуждаемого к возмещению из личных средств (Там же. С. 75, 247-249). Описанные процессы и обусловили формализацию правовых средств для выражения как состояния индивида-нарушителя, так и условий его преследования.
5 Весьма показательно, что в одном из первых словарных упоминаний слова «ответственность», а именно в «Новом энциклопедическом словаре», выпущенном издательским обществом Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона, отсутствует общая словарная статья, а попытка дать определение реализована через связанные статьи об отдельных разновидностях именно юридической ответственности (ответственность должностных лиц, министров, предпринимателей, ответственность судей) (Новый энциклопедический словарь / издательское общество Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. Пг., 1916. Т. 29. С. 881-893).
6 ДеларовП. В. Об ответственности железнодорожных предпринимателей и их агентов за причинение эксплуатацией вреда. СПб., 1874;Жилин А. А. Ответственность министров. Киев, 1908; Лазаревский Н. И. Ответственность за убытки, причиненные должностными лицами. СПб., 1905; Пергамент О. Я. Ответственность за вред в результате столкновения судов. СПб., 1898.
7 БержельЖ.-Л. Общая теория права. М., 2000. С. 396.
или менее осознанном и целенаправленном заимствовании. Что же касается правовой ответственности, то рецепция юриспруденцией именно этого слова изначально не сопровождалась четким научным или легальным осмыслением обозначаемого им явления, описанием его приобретенных юридических свойств и качеств («специфики» Ж.-Л. Бержеля).8
Если термин при своем появлении не предназначался для нужд законодательства и правовой доктрины, а имел, скорее, собирательное значение для всех тех мер, которые претерпевались нарушителями порядка,9 то получается, что в научный и практический юридический оборот вошел термин, чья универсальность основывалась лишь на его лексической общеупотребительности; формально не определенная правовая ответственность лишь в самых общих чертах обозначила явление, вызываемое совершением правонарушения.10
Сложно отрицать, что правонарушение — явление столь же древнее, как и само право: конфликт интересов и нарушение прав, а также способы их разрешения, включая механизмы ответственности в современном понимании, онтологически заложены в суть права как феномена общественной жизни. Тем не менее долгое время механизм права исправно функционировал, не имея в своем арсенале инструмента под названием «правовая ответственность»; это дает основание полагать, что юриспруденция и поныне могла бы обходиться без понятия ответственности. Данный вывод ни в коей мере не посягает на будущее рассматриваемого термина, а лишь подводит к более критичному восприятию регулярно предпринимаемых попыток дать собственное, новаторское и уникальное определение. К тому же осмысление явления не может ограничиваться лишь выработкой его определения. Вспомним, например, подход М. М. Агарко-ва в его исследовании обязательства по гражданскому праву: «Определение... лишь первый шаг на пути установления содержания. Содержание понятия дается также соотношением институтов права с другими институтами гражданского права и права вообще».11 Соотнесение правовой ответственности с понятиями защиты права, санкции правовой нормы, злоупотребления правом существенно обогащает понимание ответственности. Отсекая то, что ответственностью не является, мы, в конечном счете, приближаемся к пониманию ее существа.
8 «Человек... назвал всякое действие и состояние. Он определил словами свойства и качества (курсив мой. — Ф. Н.)» (МаршакС. Я. Воспитание словом (статьи, заметки, воспоминания) // Маршак С. Я. Собр. соч. М., 1971. Т. 7. С. 254). В случае с ответственностью юриспруденция назвала сам феномен, но не определила его.
9 Неоднозначность в понимании ответственности составляет проблему не только в российской науке права. Например, в английском языке для обозначения ответственности используется два сходных по смыслу слова. Слово responsibility толкуется как объем подлежащих выполнению обязанностей или задач, как моральный или законный императив и одновременно как состояние лица, от которого ожидается их выполнение. Слово liability означает ответственность в силу закона за последствия неправомерных действий или несовершение предписанных действий. Сказанное типично и для французской правовой науки, где термин responsabilité появился только в конце XVIII в., а его понятийное содержание и объем как технического термина до настоящего времени спорны.
10 Если же придерживаться концепции позитивной ответственности, возникающей до и даже вне факта правонарушения, то и эта консолидирующая основа утрачивается.
11 Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М., 1940. С. 6.
Несмотря на солидный объем проведенных исследований, правовая ответственность продолжает оставаться «вещью в себе»: сформированное о ней представление, граничащее с мифологическим, позволяет отнести этот термин к «идолам площади» (idola fori по Ф. Бэкону), т. е. заблуждениям, вызванным неточностью, условностью обыденного словоупотребления. Частота и длительность использования понятия ответственности сами по себе еще не дают оснований утверждать, что слово приобрело специфические свойства юридического термина. И коль скоро избавиться от этого «идола площади» в ближайшее время вряд ли удастся, следует задаться целью вписать феномен правовой ответственности в юридические рамки.
Вместе с тем понятие «ответственность» прочно вошло в практический юридический обиход, используется в законодательстве, а значит, какой-то смысл в него вкладывается. Однако само по себе это еще не свидетельствует об осознанности словоупотребления. Например, законодатель употребляет слово «ответственность» в ТК как минимум в двух значениях: 1) возложенная на лицо обязанность выполнения какой-то функции, не связанная с правонарушением (ст. 21, 238 ТК — «если работодатель несет ответственность за сохранность имущества...», ст. 239 ТК — «лицо, назначенное ответственным за организацию работы...»); 2) последствие совершения правонарушения.12 Подобное возражение сложно принять и потому, что подобная разноголосость никак не согласуется с принципом правовой определенности правовых норм.
Следует сразу отказаться от иллюзии сформировать суждение о правовой ответственности, в равной степени справедливое и вразумительное для всех ее разновидностей и отраслей. Отчасти мифическое представление об ответственности как о самодостаточной, монолитной правовой категории уходит корнями в широко разделяемую триаду «социальная ответственность — правовая ответственность — ответственность в отраслях права». Такая конструкция, вероятно, может быть удобна в учебных целях, но в действительности она неверна.
Во-первых, социальная и юридическая ответственность соотносятся между собой аналогично их регуляторам: «Социальные законы в научном смысле указывают, как действуют люди... а нормы права указывают, как должны действовать люди».13 Если мы не пытаемся выстроить иерархические связи между нормами права, морали, нравственности, религии, то почему же должны допускать «генетическое родство»14 санкционированных ими видов ответственности? Все, что авторы включают в понятие «социальная ответственность», не столько разноуровневые, сколько разнохарактерные явления, протекающие каждое на своем отрезке действительности, по своим правилам и преследующие разные цели. Поэтому всякий раз, сталкиваясь с определением социальной
12 Многозначность в употреблении обнаруживается и в гражданском законодательстве: ст. 56 ГК РФ (ответственность как общая юридическая предпосылка к истребованию всякого долга), п. 2 ст. 330 ГК РФ (ответственность есть обязанность исполнения), ст. 395 ГК РФ (ответственность как новая, дополнительная, обременяющая обязанность).
13 Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. М., 1910. С. 629.
14 Хачатуров Р. Л., Липинский Д. А. Общая теория юридической ответственности. СПб., 2007. С. 13.
ответственности как родовой категории, нужно понимать, что мы имеем дело с собирательным понятием, не имеющим научной ценности.
Во-вторых, не существует единой юридической ответственности и ее отраслевых разновидностей.15 Наиболее распространенная классификация видов правовой ответственности по отраслевому признаку, строго говоря, классификацией не является, поскольку три выделяемых вида ответственности (уголовная, административная, гражданская) применяются за нарушения норм иных отраслей, а еще два вида принадлежат исключительно одной отрасли (дисциплинарная, материальная). Поэтому здесь налицо простое вычленение отдельных разновидностей ответственности; вместе с тем сформировались они не случайно.
На сегодняшний день объем разработок российского правоведения в сфере правовой ответственности значительно превосходит объем, пожалуй, всей европейской доктрины по этой теме. Обобщенный анализ самих воззрений на природу и суть ответственности демонстрирует и их чрезвычайную разно-ликость. Каждая из рассмотренных позиций не случайна и, безусловно, связана с обнаружением реально существующих зависимостей и срезов правовой ответственности. В совокупности выявленные значения образуют своего рода эпидигму понятия правовой ответственности.16 Нормативная составляющая выражена в понимании правовой ответственности в качестве реализации санкции;17 собственные рациональные объяснения механизма ответственности обнаружим в определении ее как исполнения обязанности на основе принуждения,18 как наказания, умаления личного или имущественного блага.19
Остановимся подробнее на наиболее широко разделяемом сегодня определении ответственности как особой обязанности. Своеобразие ее содержания формулируется каждым автором по-разному, но в общих чертах ответственность предстает в качестве обязанности нарушившей стороны претерпеть негативные последствия за совершенное правонарушение и возместить причиненный вред.
Во-первых, в ряде ситуаций правонарушение составляет неисполнение обязанности по передаче вещи, выплате денежной суммы. Очевидно, что исполнение первоначальных обязанностей, в конечном счете, ответственностью не является; это может создать впечатление об отсутствии таковой вообще. Вместе с тем, пока такие действия признаются правонарушениями, возникает вопрос:
15 Так, видный французский юрист Рене Саватье, оценивая соотношение гражданско-правовой и уголовной ответственности, высказался следующим образом: «В принципе это совершенно различные вещи» (Саватье Р. Теория обязательств. М., 1972. С. 330).
16 Позаимствованное у лингвистов понятие «эпидигма» (совокупность всех значений многозначного слова) образно отражает корень дискуссий по поводу ответственности. Простейший пример эпидигмы слова «вода» (прозрачная бесцветная жидкость, химическое соединение водорода и кислорода; напиток; водная поверхность и ее уровень; водное пространство какого-либо района; водная масса, потоки и т. д.) показывает, что предмет для споров по существу отсутствует.
17 ЛейстО. Э. Санкции и ответственность по советскому праву. М., 1981. С. 97.
18 Иоффе О. С. Обязательственное право. М., 1975. С. 95; Братусь С. Н. Юридическая ответственность и законность. М.,1976. С. 85.
19 Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. М., 1961. С. 312-313; Малеин Н. С. Об институте юридической ответственности // Юридическая ответственность: проблемы и перспективы / отв. ред. П. А. Варул, И. А. Ребане. Тарту, 1989. С. 30.
что считать в таком случае ответственностью? Вероятно, мы имеем дело с дис-позитивностью, предоставляющей кредитору выбор правовых средств для привлечения нарушителя к ответственности (требование неустойки, возмещения материального или морального вреда). Эти средства существуют абстрактно до тех пор, пока кредитор не остановится на одном из них, в то время как обязанность в относительных отношениях всегда конкретна, поэтому понятие ответственности в некотором смысле шире понятия обязанности, а точнее, существует в иной плоскости, будучи связано с действиями кредитора.
Во-вторых, как мера, масштаб должного поведения юридическая обязанность действительно характеризует правовое состояние того, кто нарушил норму права, но при этом «в тени» остается фигура пострадавшего (кредитора); кажется, что объем и содержание зависят от обязанностей нарушителя (должника), хотя на самом деле порядок зависимости обратный. Взгляд с позиции должника указывает на то, «как» осуществляется ответственность, но не «что» она собой представляет.
В-третьих, в ряде случаев ответственность прямо называется в законодательстве правом или связывается с тем, что является юридически защищенной возможностью управомоченного лица.
Однако перед нами не стоит задача доказать, выступает ли ответственность правом или обязанностью: указанные категории лишь косвенно выражают содержание ответственности, а кроме того, находятся в корреспонденции и обусловливают друг друга. Важнее показать, что ответственность — это не только обязанность или право, а скорее, правовое состояние юридической связи (в трудовом праве — договора), возникшее в результате нарушения субъективных прав.
В работах по теории права отмечалась методологическая плодотворность категории правового состояния при анализе целой группы различных политико-юридических явлений, в частности, при анализе юридической ответственности.20 Наука трудового права давно располагает опытом обращения к данной категории в целях характеристики дисциплинарной ответственности. В. Н. Смирнов предлагал понимать под правовой ответственностью ущербное правовое состояние совершившей правонарушение личности, определяемое совокупностью обязанностей и правомочий.21 Ученый анализирует правовое состояние субъекта-нарушителя в абстрактных абсолютных правоотношениях, в то время как ответственность в договорных отношениях предполагает обращение к обязанностям и правомочиям и должника, и потерпевшего.
В современных исследованиях отмечается, что правовое состояние характеризует бытие юридических объектов и субъектов, фиксируя момент устойчивости в их изменении, развитии, движении в определенный период.22 Данная категория сегодня достаточно изучена и фактически используется в качестве самостоятельной законодателем, практикой и наукой.
20 Байтин М. И., Баранов В. М. О логико-гносеологической и юридической природе правового состояния // Вопросы теории государства и права / отв. ред. В. К. Бабаев, М. И. Байтин. Саратов, 1991. С. 39-47.
21 Смирнов В. Н. Понятие дисциплинарной ответственности // Правоведение. 1969. № 3. С. 58.
22 Парфенов А. В. Понятие и социально-юридическая природа правового состояния // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2007. № 2. С. 5-6.
Применение категории правового состояния к ответственности позволяет объяснить некоторые теоретические затруднения. Так, меры ответственности могут не применяться к должнику, что способно создать впечатление отсутствия ответственности: нет реализации ее мер — нет и ее самой. Если же опираться на понятие ответственности как правового состояния, то она возникает в любом случае и существует в виде возможности до тех пор, пока не будет реализована по волеизъявлению кредитора. Для окружающих правовое состояние ответственности может существовать, только будучи реализованным.
Практическая польза предлагаемого «функционального» подхода позволяет рассматривать ответственность как правовое состояние, наполняемое необходимым содержанием исходя из задач отдельной отрасли права, особенностей входящих в нее институтов и тех функций, которые возложены на правовую ответственность в данной отрасли. Особую значимость такая возможность приобретает в отрасли трудового права, где в рамках одного юридического режима существует несколько самостоятельных, относительно независимых механизмов юридической ответственности — дисциплинарная и имущественная. Сначала подобная самостоятельность двух видов ответственности была расценена нами как отсутствие отраслевого единства, «родства», на чем акцентирует внимание законодатель, выводя отношения по материальной ответственности сторон трудового договора за пределы трудовых отношений. Высказанная критика и осмысление ответственности как правового состояния позволили, напротив, констатировать предметное органическое единство двух видов ответственности при их совершенно различном функциональном наполнении и сферах действия.23
Весьма распространена точка зрения об отсутствии в трудовом праве собственных механизмов имущественной ответственности и их заимствовании из гражданского права. Целостному восприятию имущественной ответственности в трудовом праве препятствует неоднородность правового положения субъектов трудового права и ее смешанный частно-публичный характер. Предметом отрасли являются как трудовые отношения, так и отношения, тесно связанные с ними или производные от них (отношения, предшествующие трудовым; отношения, сопутствующие трудовым; отношения, вытекающие из трудовых).24 Каждый вид отношений обеспечивается определенными мерами, в том числе мерами имущественной ответственности. В связи с этим возможно выделение имущественной ответственности в трудовых отношениях (материальная ответственность сторон трудового договора); имущественной ответственности работодателя за незаконный отказ в приеме на работу; имущественной ответственности сторон в отношениях по обеспечению занятости; имущественной ответственности ученика перед работодателем; имущественной ответственности в социально-партнерских отношениях. Представляется, что перечисленные разновидности (разумеется, это не классификация),
23 Благодарим за полезные замечания к. ю. н., доцента кафедры трудового права и охраны труда юридического факультета СПбГУ А. В. Гребенщикова.
24 Курс российского трудового права. В 3 т. Т. 1. Общая часть / под ред. Е. Б. Хохлова. СПб., 1996. С. 107.
обладая существенными особенностями, подлежат обособленному научному осмыслению.25
Наиболее исследована в науке трудового права проблема взаимной имущественной ответственности работника и работодателя, именуемой в силу сложившейся законодательной традиции материальной ответственностью.26 Отдельные ученые отмечали, что нормы о материальной ответственности являются генетической разновидностью гражданско-правовых норм об имущественной ответственности, претерпевших количественные и качественные изменения в соответствии с их новой трудоправовой природой.27 При такой трактовке создается впечатление заимствования трудовым правом института имущественной ответственности из области гражданского права, искусственного привнесения его извне.
Однако, во-первых, в корне неверно отождествлять ответственность гражданскую и ответственность имущественную. М. В. Молодцов разделяет эти понятия, но зачастую они используются как синонимичные, что приводит к смешению отраслевой типизации и классификации ответственности по характеру мер ответственности (имущественная/восстановительная и неимущественная/карательная). Гражданскому праву знакомы случаи и неимущественной ответственности (например, лишение родительских прав). Поэтому считать имущественную ответственность принадлежностью исключительно гражданского права так же неверно, как считать таковой конструкцию договора или институт представительства.
Во-вторых, от того, что трудовое законодательство в отдельных случаях оперирует терминологией и конструкциями гражданского права, не изменяется трудоправовая природа самих норм. Более того, даже перенесение этих норм в Гражданский кодекс РФ не сможет изменить существа возникающих отношений, а значит, и ответственности. Российской законотворческой практике известны случаи вычленения и переноса целых институтов трудового права в нормативные акты иной отраслевой принадлежности, которые не повлекли за собой изменения трудоправовой природы этих дублированных норм.28
Трудовое право, действительно, не сразу выработало собственный алгоритм действия правовых средств при причинении сторонами имущественного вреда и, пожалуй, все еще находится в процессе определения места данного института в системе трудового права. Но большим упущением было бы
25 Попутно отметим, что именно такой подход свойствен европейской науке трудового права. В учебниках и монографиях мы не обнаружим единого раздела об ответственности в трудовом праве. Нормы об ответственности субъектов трудовых и связанных с ними отношений помещены в разных частях и анализируются применительно к отдельно взятому срезу отношений.
26 В зарубежных законодательствах о труде общим названием имущественной ответственности является property liability (от англ. property — «собственность»). Исключение составляют законодательства ряда бывших советских республик; в частности, в ТК Литвы в силу сходной законодательной традиции используется понятие материальной ответственности, переводимой исследователями как material liability (Bagdanskis T. Problems of Material Liability in Legal Labour Relations: Summary of Doctoral Dissertation. Vilnius, 2005).
27 Молодцов М. В. Система советского трудового права и система законодательства о труде. М., 1985. С. 11.
28 Имеются в виду положения Федерального закона от 27 июля 2004 г. № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе РФ» (СЗ РФ. 2004. № 31. Ст. 3215).
вовсе обойти вниманием шаги, проделанные трудовым правом на этом пути. Л. С. Таль, обращаясь к германскому Закону от 21 июня 1869 г. об аресте заработной платы и жалованья от взысканий нанимателя как к первому общему закону, содержащему прямое указание на трудовой договор, цитирует: «Аресту не подлежит вознаграждение за работы и услуги, исполненные на основании трудового или служебного отношения, насколько этим отношением всецело или большею частью поглощается хозяйственная деятельность лица, получающего вознаграждение».29 Разумеется, речь идет о любых случаях удержаний, но очевидно, что именно у работодателя велик соблазн заплатить работнику как можно меньше, прибегнув при этом к законным процедурам, в частности имущественным санкциям.
Ограничение размеров ответственности и пределов удержаний, процедура привлечения к материальной ответственности, возможность снижения размера возмещения вреда и иные инструменты, наконец, законодательное урегулирование ответственности работодателя в большей или меньшей мере имеют в виду в качестве выгодоприобретателя фигуру работника. Аргумент представителей цивилистической науки мог бы заключаться в том, что уменьшение размера возмещения вреда судом с учетом имущественного положения гражданина-причини-теля известно и гражданскому праву (ст. 1083 ГК). Но именно для трудового права необходимость обеспечения человека минимальным средствами для существования стала императивом с развернутой, предельно четкой регламентацией.30
Дифференциация правового регулирования, приумножение и развитие форм занятости, предполагающих большую самостоятельность работника, широкая самозанятость работников, обеспечивающая альтернативные средства к существованию, расширение договорной свободы (на индивидуальном и коллективном уровнях) — неполный перечень тех перемен, учет которых в состоянии коренным образом преобразовать облик имущественной ответственности в трудовом праве и взглянуть на нее как на динамичный способ обеспечения действия правовых норм.
Некоторые формы реагирования на происходящие изменения можно уже сейчас наблюдать в складывающейся (не всегда легально) корпоративной практике: например, пересматриваются пределы материальной ответственности работников с точки зрения производимого взысканиями экономического эффекта, а также устанавливаются градации размеров присуждаемого ущерба в зависимости от содержания трудовой функции работника. Скрытой формой имущественной ответственности за ненадлежащее выполнение трудовых обязанностей можно считать широко и давно применяемые схемы депремиро-вания. Таким образом, мы имеем дело с ситуацией, когда необходимость изменений продиктована самой практикой общественной жизни, а задача науки заключается в постановке и решении возникающих проблем.
29 Таль Л. С. Задачи науки гражданского права в области найма труда // Трудовой договор. Цивилистическое исследование. М., 2006. С. 326.
30 Пределы удержания при привлечении к ответственности и понятие алиментарности заработной платы анализировались нами ранее: Ногайлиева Ф. К. Пределы удержаний из заработной платы при привлечении работника к материальной ответственности // Российский ежегодник трудового права. № 9. 2013. С. 338-348.
