CC BY
465
ФИЛОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА. PHILOLOGY AND CULTURE. 2015. №2(40)
УДК 831.111
ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА В СОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
© Л.Ф.Хабибуллина
В статье рассматриваются основные тенденции отображения темы Второй мировой войны в литературе второй половины ХХ века на примере английской литературы, выявляются специфические для Англии особенности в освещении этой темы, а также на примере современных авторов (К.Исигуро, Й.Макьюэн) определяется специфика современных подходов на основе теории «травмы», сложившейся на рубеже ХХ-ХХ1 веков.
Ключевые слова: английская литература, Вторая мировая война, К.Исигуро, Й.Макьюэн, теория «травмы».
Тема Второй мировой войны в западной литературе остается значимой в течение всей второй половины ХХ века и, как показывают первые десятилетия нового века, не теряет своей актуальности до сих пор. Относительно английской литературы сложилось устойчивое представление, что для нее эта тема стала не столь значительной, как тема Первой, или Великой Войны, и воспринималась преимущественно в сравнении с ней [1: 471], однако более подробное изучение вопроса показывает, что это не совсем так, тем более что высказывание, которое положило начало такому представлению, относится еще к 1965 году [1: 472; 2: 17]. В отечественном литературоведении эта тема подробно рассмотрена в работе А.Саруханян «Частные судьбы людей и история. Английская литература о второй мировой войне», которая является главой в наиболее подробном исследовании этой темы в западной литературе [1]. Это исследование относится к 1985 году и, конечно, с тех пор появились новые литературные факты и литературоведческие подходы. К числу современных обращений к этой теме относится англоязычная статья белорусской исследовательницы О.А.Судленковой [2]. Она выделяет три этапа в развитии темы Второй мировой войны в литературе. К первому этапу она относит произведения, где «рассматривается ситуация в стране и на фронте, лишения гражданского населения, героизм и потери Британской армии» [2: 18]. Второй этап связывается с послевоенными десятилетиями. Для этого периода характерно создание эпических циклов о войне, и объединяющим эти произведения фактором О.А.Судленкова считает утрату веры в идеалы, такие как благородство, патриотизм и пр. [2: 19]. Третий период исследовательница связывает с десятилетиями, завершающими ХХ век, однако здесь мы позволим себе не согласиться: если говорить об этапах, то их, как нам думается, несколько больше, и 1970-е годы также дали свой подход к освещению данной темы.
На наш взгляд, можно вести речь не столько о периодах (хотя в некотором смысле в разные периоды более актуальны те или иные подходы к освещению данной темы), сколько о тенденциях в отражении этой темы в литературе, причем в английской литературе они в целом отвечают общеевропейским, но в системе приоритетов и оценок, безусловно, присутствуют национальные черты.
Так, первая тенденция - стремление воссоздать документально точно события войны, она действительно характерна в большей степени для военных и первых послевоенных лет. Первые послевоенные десятилетия характеризуются стремлением к максимальной документальной точности в освещении темы, большую роль играет и личный опыт авторов произведений, который служит основой для повествования (в немецкой литературе это Г.Бёлль, в английской -Дж.Олдридж, в американской - К.Воннегут и др.). Это такие произведения, как «Мы вернемся» (We Shall Return, 1941) Дж.Линдсея, «Дело чести» (Signed with Their Honour, 1942) «Морской орел» (The Sea Eagle 1944) Дж.Олдриджа, «Пойманные» (Caught, 1943) Генри Грина, «Затемнение в Гретли» («Тьма над Гретли») (Blackout in Gretley,1942) Дж.Б.Пристли и др.
В английской (добавим - и русской) литературах складывается вторая тенденция к созданию эпических циклов, в основе которых стремление глубже проанализировать влияние войны на судьбы людей. К этой группе можно отнести произведения, самыми известными из которых являются «Почетный меч» (The Sword of Honour, 1952-1961) И.Во, «Танец под музыку времени» (Dance to the Music of Time,1951-1975) Э.Поуэлла, «Превратности войны» (Fortunes of War, 1960-1980) О.Мэннинг. К этой же группе можно отнести романы Р.Хьюза «Лисица на чердаке» (Fox in the Attic, 1961) и «Деревянная пастушка» (The Wooden Shepherdess, 1973), которые задумывались как часть тетралогии под общим
названием «Удел человеческий» (The Human Predicament), но была написана только половина.
Еще одна, третья, тенденция этого же, послевоенного, периода - рассмотрение войны с общефилософской точки зрения, когда ее изображение не становится самоцелью, а является основой для создания мифологизированной, метафорической картины мира (Ж-П.Сартр, А.Камю, А.Роб-Грийе, У.Голдинг и др.). Можно говорить о том, что она проявила себя в английской литературе в меньшей степени, чем в литературах других стран, однако с этой тенденцией, на наш взгляд, связаны лучшие произведения английской литературы фэнтези, прежде всего «Властелин колец» (The Lord of the Rings, 1954) Дж.Р.Р.Толкина1.
Четвертая тенденция - это антиутопия и альтернативная история. Специфика отображения ситуации Второй мировой войны в этом жанре связана с особенностью некоторых позиций англичан в самой войне: «Готовность встать на точку зрения «другого» и разделить часть немецкого комплекса вины в английской литературе о Германии служит косвенным доказательством более глубокой близости двух политических систем, чем кажется на первый взгляд» [3: 184]. Англичан, осознающих немцев как нацию со сходным характером, отличает восприятие угрозы тоталитаризма как собственной национальной угрозы, что находит отражение в антиутопических произведениях. Немцы, в свою очередь, подчеркивая свое сродство с Англией, постоянно выражали восхищение британским империализмом, в котором видели модель и оправдание для собственных захватнических планов. «Именно осознание британцами своей божественной Избранности - как никакая другая черта британского национального характера - привлекало нацистов, подчеркивая общие для них расовые принципы» [4: 14], а английский опыт колониализма явился важным следствием распространения идей фашизма, тоталитаризма в Англии. Об этом писал еще Джордж Ору-элл в статьях «Литература и тоталитаризм» (1941), «Подавление литературы» (1945-1946), «Англичане» (1947), подчеркивая привычку английской интеллигенции судить о жестокостях, согласно своим политическим предпочтениям.
1 Вопрос о связи трилогии Толкина с темой Второй мировой войны является дискуссионным главным образом вследствие того, что сам писатель последовательно отрицал эту связь. Мы не собираемся здесь обсуждать этот вопрос подробно, поскольку это не относится прямо к поставленным нами задачам, отметим лишь, что коль скоро этот вопрос постоянно возникает в критике и читательской среде, то, вероятно, автору не удалось избежать ассоциаций с эпохой.
М.Саркисянц приводит высказывания одного из «пионеров» британского фашизма А.К.Честертона, считавшего, что «основы фашизма лежат в [самой] британской национальной традиции» [4: 207]. Вследствие этого захват власти теми, кто наследовал идеи британского империализма, был одним из «кошмаров» английской литературы. Антиутопия и альтернативная история следовали двум сценариям. Первый - победа немцев во Второй мировой войне. Здесь начало положено еще в 1940 году романом К.Бурдекин «Ночь свастики» (Swastika Night) и продолжена «Звуком охотничьего рога» (The Sound of His Horn, 1952) Джона Уолла, «SS-GB» (1978) Л.Дейтона, «Досье „Одесса"» (The Odessa File, 1972) Ф.Форсайта, «Операция «Протей»» (The Proteus Operation, 1985) Дж.Хогана, «Фатерланд» (Fatherland, 1992) Р.Харриса и др. Иногда такие романы пишутся от лица немца. Так, роман Фредерика Форсайта «Досье ,,Одесса"» посвящен деятельности могущественной организации бывших эсэсовцев, выведенной на чистую воду западногерманским журналистом [подробно 5: 280-284]. Усиление интереса к этому жанру происходит в 1970-е годы, А.Сару-ханян связывает это с политикой неоконсерватизма в Англии того периода. Она отмечает: «В основе растущего интереса английских писателей к второй мировой войне лежат разные мотивы: и беспокойство за судьбу мира, и чувство ностальгии, желание возвеличить роль Англии в военной победе» [1: 492].
Второй сценарий - захват Англии американцами - разворачивается романе Д.Дю Морье «Правь, Британия!» (Rule, Britannia!, 1975). В этом романе-антиутопии создается ситуация насильственного объединения двух стран под руководством США после ссоры Великобритании с Евросоюзом (еще не существовавшим в 1975 году). Первоначально мирное, «родственное» объединение оборачивается оккупацией.
Пятую тенденцию составляют детективные романы о последствиях Второй мировой войны, о соперничестве спецслужб. К этой группе можно отнести романы Я.Флеминга «Мунрейкер» (Moonraker, 1955), Дж.Ле Карре «В одном немецком городке» (A Small Town in Germany, 1968), Р.Харриса «Энигма» (Enigma,1995). В романе Ле Карре звучит тема вины и ответственности английской политики как за события прошлого (например, проводится мысль о том, что концлагеря были придуманы англичанами в эпоху англо-бурской войны), так и за замалчивание преступлений нацистов во имя политических интересов настоящего [подробно 5: 165-166].
Шестая тенденция представлена произведениями, главной в которых является проблема са-
моидентификации героя. Надо сказать, что рассмотрение темы войны через призму личной судьбы и переживаний героя - это еще одна специфическая особенность английской литературы о войне, которая, за некоторым исключением, избегает изображения собственно военных действий, сосредоточиваясь на судьбах отдельных людей. Наиболее ярко эта тенденция проявила себя в современной литературе.
На наш взгляд, целесообразно рассмотреть произведения этого плана в контексте теории травмы (trauma studies) последних десятилетий ХХ века. Теория «травмы» начинает развиваться в 1990-е годы. В это же время формируется представление о междисциплинарном характере этой проблемы, на что указывает один из ее теоретиков Доминик ЛаКапра: «Есть одна кросс-дисциплинарная проблема, которая в последнее время стала заметна особенно в связи с различными экстремальными событиями (такими как изнасилование, жестокое обращение и геноцид). Это проблема травмы» [6: 243].
Литература на тему травмы в настоящее время широко изучается. В частности, в монографии «Trauma in Contemporary Literature. Narrative and Representation» [7], травма рассматривается как ключ к современному опыту, а некоторые исследователи (ЛаКапра) говорят о том, что все современное человечество травмировано и все являются жертвами.
В начале 1990-х годов появился термин «историческая травма». В рамках изучения этой проблемы важной становится такая категория, как свидетельство. Как отмечают исследователи, «в пространстве коллективной памяти оно располагается между двумя полюсами не профанирующих мнемонических стратегий, обозначенных историком Домиником ЛаКапра как отыгрывание (acting out) и проработка (working through)» [8]. Эти стратегии означают пересмотр прежнего, взгляд на себя со стороны, как на человека, которым ты сам был до некоего переломного события и которым уже не являешься.
Значимы и такие понятия, введенные ЛаКап-ра, как структурное отсутствие, лакуны в ткани культуры (absence) и исторические утраты (loss, lack), отсюда мифологизация исторического прошлого как следствие невозможности его принять.
В этом контексте особенно интересно рассмотреть романы о Второй мировой войне английского писателя японского происхождения К.Исигуро. В его творчестве тема войны особенно ярко представлена в романах «Там, где в дымке холмы» (A Pale View of Hills, 1982), «Художник зыбкого мира» (An Artist of the Floating World, 1986), где эта тема рассматривается на
«японском» материале, и романе «Остаток дня» (The Remains of the Day, 1989), где активизируется английский исторический контекст2.
Во всех трех романах ситуация лакуны, замалчивания становится важнейшим сюжетообра-зующим фактором. По сути, Исигуро создает тип романа в котором сама ситуация замалчивания, не-рассказывания о событии замещает рассказ о нем. В романе «Художник зыбкого мира» художник, господин Оно, в бытовой ситуации сватовства своей дочери Норико сталкивается с необходимостью разобраться со своим прошлым, связанным с эпохой милитаризации Японии и Второй мировой войны. Послевоенная молодежь охотно осуждает прошлое и принимает новые американизированные ценности; господин Оно, отойдя в собственной молодости от модернистской традиции изображения ночного «зыбкого» мира, приходит к новой живописи, которая воспевает японский национализм. Однако теперь его ценности скомпрометированы, и он вынужден сам отказываться от них ради будущего своей дочери. Здесь проявляются ситуации «отыгрывания» и «проработки», но ирония в том, что господин Оно на самом деле мало раскаивается в прошлом и продолжает считать американизацию Японии пагубным для страны явлением.
В романе «Там, где в дымке холмы» ситуация лакуны памяти особенно значима, так как в конце концов читатель оказывается в тупике, не получая четкого представления о том, чья же история рассказана в произведении. «Отыгрывание» здесь происходит в связи с самоубийством старшей дочери рассказчицы Эцуко, которое случилось в Англии. Эцуко оказывается «мастером» замалчивания, даже не признаваясь соседям в том, что дочери уже нет в живых. Вспоминая о прошлом в Японии, она, казалось бы, рассказывает историю одной странной женщины Сатико, решившей во что бы то ни стало покинуть Японию, и ее дочери Марико, ставшей жертвой решимости матери. Однако ряд оговорок в десятой главе выдает то, что Кейко, покончившая с собой, и Марико - это один и тот же персонаж, в связи с чем встает вопрос о присвоении рассказчицей чужого прошлого. Автор подчеркивает важность проблемы памяти через комментарий рассказчицы: «На память, насколько я понимаю, полагаться нельзя: нередко на нее заметно воздействует обстановка, окружающая того, кто вспоминает; это, несомненно, касается и кое-каких моих воспоминаний, здесь собранных» [9: 143].
2 Эта тема значима и в романе «Когда мы были сиротами» (When We Were Orphans, 2000), но там она решается несколько иначе.
В романе «Остаток дня» центральным героем является дворецкий Стивенс, и произведение внешне сосредоточено вокруг его представлений о своей роли дворецкого. Хозяин Стивенса, лорд Дарлингтон, представляет британскую имперскую систему ценностей, а его деятельность направлена на установление контактов с представителями гитлеровской Германии. Несостоятельность «джентльменского», или, как позже определяет один из американцев, «любительского» подхода Дарлингтона и других европейцев к политике выявляется через сам исторический контекст событий, описанных в романе. Прежде всего это выявляет несостоятельность представлений Дарлингтона о «чести» (которые не мешают ему уволить горничных-евреек, чтобы не раздражать своих немецких партнеров), составляющую параллель несостоятельности представлений Стивенса о «достоинстве дворецкого». Здесь система замалчиваний строится вокруг неблаговидных поступков Дарлингтона и самого Стивенса, потерявшего из-за своих представлений о долге возможность обретения близкого человека.
В произведениях Исигуро текстовые лакуны создают обычно смещения смысла, большая часть которого уходит в подтекст [10: 130]. В результате в тексте появляются намеренные «подмены» и «оговорки»3, благодаря которым читатель и понимает внутренний смысл произведений автора. Такое построение романов указывает прежде всего на масштабность и «неизлечимость» травмы, нанесенной героям произведений опытом войны.
Для Й.Макьюэна ситуация войны становится поводом для раскрытия природы самообмана и осознания героем самых негативных черт, ассоциируемых с противником, в самом себе, что во многом сближает его романы с произведениями Исигуро. В этом отношении наиболее интересны романы «Невинный, или Особые отношения» (The Innocent, 1990), «Черные псы» («Черные собаки» Black Dogs, 1992) и «Искупление» (Atonement, 2001). Все три романа объединяет сюжетная ситуация сексуального насилия, прямо
3 Д.Лодж называет их «замыканиями». См. подробный анализ романов К.Исигуро в работе О.Г.Сидоровой «Британский постколониальный роман последней трети ХХ века в контексте литературы Великобритании» [11: 183-246]. В работах Е.Беловой это обозначается как «зазор»: «"Ненадежный рассказчик" Исигуро, рассказывая свою историю, дает возможность читателю уловить авторскую интенцию не только в "зазоре" между своим рассказом и угадывающейся действительностью, но и в значимых деталях повествования» [12: 10].
или косвенно связанная с войной. В первых двух романах война непосредственно не изображается, но во всех трех делается акцент на том, как военные (или послевоенные) события полностью изменили жизнь героев.
Центральный конфликт романа носит психологический характер. Леонард Марнем, обычный молодой британец, приехавший в Берлин для работы на радиолокационной станции, ощущает себя причастным к победе: «Ни один молодой англичанин, впервые приехавший в Германию, не мог не думать о ней как о стране, потерпевшей поражение, и не испытывать гордости победителя» [13: 15]. В связи с русскими (а не с немцами) в романе задается тема насилия: «Этим девочкам вполне хватает того, что вы не русский... Русских они ненавидят. Когда те пришли сюда, в мае сорок пятого, они тут так зверствовали, страшное дело» [13: 15].
На фоне большой истории развивается личная драма героя. Марнем знакомится с Марией Экдорф, немкой. Он влюбляется в нее, но наступает момент, когда Леонард Марнем, типичный английский юноша, который во время войны жил с бабушкой в маленьком валлийском поселке, хочет почувствовать себя победителем: «Она по праву победителя принадлежала ему и вдобавок ничего не могла с этим поделать. Ей придется отдать то, что ему причитается. Он хотел, чтобы Мария признала его власть и пострадала от этого, чуть-чуть, только ради удовольствия» [13: 127]. Марнем за короткое время оказывается насильником, убийцей и предателем, то есть совершает все то, что ему казалось бесконечно далеким от его уютного и цивилизованного английского мира. Личные поражения героя перекликаются с геополитическими поражениями его страны: Мария выходит замуж за американца Боба Гласса, его бывшего приятеля, Англия уступает Америке роль мирового лидера.
В романе «Искупление» историческим фоном выступает отступление британских войск под Дюнкерком в мае 1940 г., однако главная проблема - вины и искупления - разворачивается вновь в рамках не исторической, а психологической проблематики. Главная героиня, Брайони, в детстве оговаривает жениха своей сестры, обвинив его в насилии над своей двоюродной сестрой. Повзрослев и став писательницей, уже в старости, она рассказывает свою историю, снабдив ее счастливым воссоединением героев в финале, и дает возможность Брайони-героине искупить вину. В произведении есть и указание на иную развязку событий: ее сестра Сесилия умирает через год после гибели жениха от ран под Дюнкерком. В романе резко контрастирует мир
довоенный, подробно описанный в одном дне жизни героев, и военный, наполненный для сестер суровыми буднями работы в госпитале или отступления для Робби, тяжелыми днями, похожими друг на друга, по сравнению с которыми проблемы прошлого так несущественны. Война здесь выступает тем потрясением, которое позволяет всем героям романа осознать истинные ценности и глубже понять друг друга. Вина Брайони отголоском связана и с глобальными военными и экономическими проблемами: насильником оказывается Пол Маршалл, человек, который разбогател, снабжая британскую армию шоколадом «Амо», не содержащим ни грамма какао. Детская травма определяет всю последующую жизнь героини, ищущей искупления своей вины, она, как точно замечает О.Джу-майло, «вынуждена признать неизбывность боли, трагедию непоправимости опыта» [14: 44].
В английской литературе второй половины ХХ века наметились особенности изображения Второй мировой войны: это постановка психологических проблем в связи с темой войны, отказ от непосредственного изображения военных действий в большинстве случаев, осознание внутренней близости с военным и политическим противником эпохи войны и даже в некоторых случаях стремление разделить вину за развязывание войны. В английских романах рубежа веков тема войны становится поводом для постановки вопроса о природе человеческой реакции на ситуацию глубокой психологической травмы. Именно Вторая мировая война для литературы рубежа веков является своего рода «образцовым» примером травмы, которая раскрывает глубинные особенности человеческой памяти,
заставляет героя узнать о себе неприятную правду.
1. Саруханян А.П. Частные судьбы людей и история. Английская литература о второй мировой войне // Вторая мировая война в литературе зарубежных стран / отв. ред. П.М.Топер. - М.: Наука, 1985. -С. 466 - 491.
2. Sudlenkova O. English Literature on the Theme of the Second World War // Footpath. - 2008. - № 1. -Р. 17 - 23.
3. Хабибуллина Л.Ф. Национальный миф в современной английской литературе // Филология и культура. - 2010. - № 20. - C.183 - 187.
4. Саркисянц М. Английские корни немецкого фашизма. От британской к австробаварской «расе господ». - СПб.: Академический проект, 2003. -400 с.
5. Хабибуллина Л.Ф. Национальный миф в английской литературе второй половины ХХ века. Дис. ... докт. филол. наук. 10.01.03. - Казань, 2010. -392 с.
6. Лакапра Д. Что существенно для гуманитарных наук? // Должны ли быть полезными гуманитарные дисциплины? // LaCapra D. What is Essential To The Humanities // Do The Humanities Have to Be Useful? / Ed. By Lepage, P.G., Martin C., Mostafavi M. - Cornell: Cornell University Press, 2006. - P. 75 -85. URL: http://ecsocman.hse.ru/data/2011/05/06/ 1268033286/25lac.pdf (дата обращения: 25.03.2015).
7. Trauma in Contemporary Literature. Narrative and Representation / Edited by Marita Nadal, Monica Calvo. Routledge - 2014. - 260 р.
8. Мороз О., Суверина Е. Trauma studies: История, репрезентация, свидетель // НЛО. - 2014. - № 1. URL: http://magazines.russ.ru/nlo/2014/125/8m.html. (дата обращения: 25.03.2015).
9. Исигуро К. Там, где в дымке холмы / пер. С.Л.Сухарева. - М.: Эксмо, 2007. - 221 с.
10. Хабибуллина Л.Ф. «Японский» контекст романа К.Исигуро «Остаток дня» // Филология и культура. - 2012. - № 1 (27). - С. 130 - 135.
11. Сидорова О. Британский постколониальный роман последней трети ХХ века в контексте литературы Великобритании. - Екатеринбург: Изд. Ур-ГУ, 2005. - 259 c.
12. Белова Е. Поэтика романа Кадзуо Исигуро «Не отпускай меня» (к проблеме художественного мультикультурализма). Автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Воронеж, 2012. - 19 с.
13. Макьюэн Й. Невинный, или Особые отношения / Пер. с англ. В.Бабкова. М.: Эксмо; СПб.: Домино, 2008. - 287 с.
14. Джумайло О.А. Английский исповедально-философский роман 1980-2000. - Ростов-н/Д: Изд-во Южн федер. ун-та, 2011. - 320 с.
THE SECOND WORLD WAR IN THE CONTEMPORARY LITERATURE
L.F.Khabibullina
The article discusses the main tendencies in presenting the theme of World War II in the literature of the second half of the twentieth century with regard to English literature. It reveals the features of interpretations of this theme specific to England and to the modern authors (K.Isiguro, J.McEwan). The paper defines the specificity of modern approaches based on the "trauma studies", the theory of the 20th-21st centuries.
Key words: English literature, World War II, K.Isiguro, J.McEwan, trauma studies.
1. Saruxanyan A.P. Chastnye sud'by lyudej i istoriya. Anglijskaya literatura o vtoroj mirovoj vojne // Vto-raya mirovaya vojna v literature zarubezhnyx stran / otv. red. P.M.Toper. - M.: Nauka, 1985. - S. 466 -491. (in Russian)
2. Sudlenkova O. English Literature on the Theme of the Second World War // Footpath. - 2008. - № 1. -P. 17 - 23. (in English)
3. Xabibullina L.F. Nacional'nyj mif v sovremennoj an-glijskoj literature // Filologiya i kul'tura. - 2010. -№ 20. - S.183 - 187. (in Russian)
4. Sarkisyanc M. Anglijskie korni nemeckogo fashizma. Ot britanskoj k avstrobavarskoj «rase gospod». -SPb.: Akademicheskij proekt, 2003. - 400 s. (in Russian)
5. Xabibullina L.F. Nacional'nyj mif v anglijskoj literature vtoroj poloviny XX veka. Dis. ... dokt. filol. nauk. 10.01.03. - Kazan', 2010. - 392 s. (in Russian)
6. Lakapra D. Chto sushhestvenno dlya gumanitarnyx nauk? // Dolzhny li byt' poleznymi gumanitarnye dis-cipliny? // LaCapra D. What is Essential To The Humanities // Do The Humanities Have to Be Useful? / Ed. By Lepage P.G., Martin C., Mostafavi M. - Cornell: Cornell University Press, 2006. - P. 75 -85. URL: http://ecsocman.hse.ru/data/2011/05/06/ 1268033286/25lac.pdf (data obrashheniya: 25.03.2015). (in Russian)
7. Trauma in Contemporary Literature. Narrative and Representation / Edited by Marita Nadal, Monica Calvo. Routledge - 2014. - 260 p. (in English)
8. Moroz O., Suverina E. Trauma studies: Istoriya, re-prezentaciya, svidetel' // NLO. - 2014. - № 1. URL: http://magazines.russ.ru/nlo/2014/125/8m.html. (data obrashheniya: 25.03.2015). (in Russian)
9. Isiguro K. Tam, gde v dymke xolmy / per. S.L.Suxareva. - M.: E'ksmo, 2007. - 221 s. (in Russian)
10. Xabibullina L.F. «Yaponskij» kontekst romana K. Isiguro «Ostatok dnya» // Filologiya i kul'tura. -2012. - № 1 (27). - S. 130 - 135. (in Russian)
11. Sidorova O. Britanskij postkolonial'nyj roman poslednej treti XX veka v kontekste literatury Ve-likobritanii. - Ekaterinburg: Izd. UrGU, 2005. -259 s. (in Russian)
12. Belova E. Poe'tika romana Kadzuo Isiguro «Ne ot-puskaj menya» (k probleme xudozhestvennogo mul'tikul'turalizma). Avtoref. dis. ...kand. filol. nauk.
- Voronezh, 2012. - 19 s. (in Russian)
13. Mak'yue'n J. Nevinnyj, ili Osobye otnosheniya / Per. s angl. V.Babkova. M.: E'ksmo; SPb.: Domino, 2008.
- 287 s. (in Russian)
14. Dzhumajlo O.A. Anglijskij ispovedal'no-filosofskij roman 1980-2000. - Rostov-n/D: Izd-vo Yuzhn feder. un-ta, 2011. - 320 s. (in Russian)
Хабибуллина Лилия Фуатовна - доктор филологических наук, профессор кафедры зарубежной литературы Института филологии и межкультурной коммуникации Казанского федерального университета.
420008, Россия, Казань, ул. Кремлевская, 18. E-mail: fuatovna@list.ru
Khabibullina Lilya Fuatovna - Doctor of Philology, Professor, Department of World Literature, Institute of Philology and Intercultural Communication, Kazan Federal University.
18 Kremlyovskaya Str., fâzan, 420008, Russia E-mail: fuatovna@list.ru
Поступила в редакцию 26.03.2015
