CC BY
68
DOI 10.24411/2499-9679-2018-10204
УДК 81
М. Н. Кулаковский https://orcid.org/0000-0001-8826-0883
Вставные конструкции как средство создания вариативности в современном художественном тексте
В статье рассматриваются особенности использования вставных конструкций как средства создания вариативности в художественном тексте. Материалом исследования послужили произведения современной русской литературы последних десятилетий (романы и рассказы Ю. Буйды, Е. Водолазкина, М. Елизарова, А. Кабакова, П. Крусанова, С. Носова, В. Пелевина, М. Петросян, Ю. Полякова, А. Рубанова, Д. Рубиной, И. Сахновского, А. Снегирева, С. Соколова, Т. Соломатиной, М. Степновой, А. Терехова, Т. Толстой). В работе определяются наиболее характерные функции вставок в плане создания вариативности текста, их связь с различными информативными уровнями (в рамках предложения и текста в целом), роль в общей структуре художественного текста. Подробно рассмотрена связь вариативности с различными текстовыми уровнями (что отражает общую тенденцию к «многоголосию» и внутренней диалогизации текста). Описаны основные аспекты информативной вариативности текста (ситуативная вариативность, предлагающая возможное альтернативное развитие событий; вариативность персонажей, актуализирующая типичность передаваемой ситуации; актуализация определенной детали; объяснение определенной детали зрительного образа, представленной в основном контексте) и вариативности оценочной (отражение категоричности авторской оценки, вариативности логических отношений, сопоставление реального (внешне объективного) восприятия и восприятия ситуации с точки зрения персонажа, сопоставление авторского восприятия с моделируемым восприятием читателя). Выделены основные аспекты языковой игры с читателем, основанной на модификации (вариативность лексическая, словообразовательная, грамматическая, орфоэпическая и графическая), описана вариативность, наблюдающаяся у вставок-рефренов. Проведенный анализ показывает функциональное многообразие вставок, модифицирующих определенную информацию, и позволяет говорить о важной роли вставных конструкций при создании вариативности художественного текста.
Ключевые слова: вставные конструкции, художественный текст, вариативность текста, информативная вариативность, оценочная вариативность, лексическая вариативность, словообразовательная вариативность, грамматическая вариативность, орфоэпическая вариативность, графическая вариативность, коммуникация с читателем, языковая игра с читателем, комический эффект.
M. N. Kulakovsky
Parenthetic Constructions as a Means to Make Variability in the Modern Art Text
In the article features of use of parenthetic constructions as a means for variability in the art text are considered. The research material was works of modern Russian literature of the last decades (novels and stories by Yu. Buyda, E. Vodolazkin, M. Elizarov, A. Kabakov, P. Krusanov, S. Nosov, V. Pelevin, M. Petrosyan, Yu. Polyakov, A. Rubanov, D. Rubina, I. Sakhnovsky, A. Snegirev, S. Sokolov, T. Solomatina, M. Stepnova, A. Terekhov, T. Tolstaya). In the work the most characteristic functions of parenthesis are defined in the aspect of making variability of the text, their links with various informative levels (within the sentence and the text in general), a role in the general structure of the art text. Here is considered in detail the link of variability with various text levels (that reflects the general tendency to «polyphony» and internal dialogization of the text). The main aspects of informative variability of the text are described (the situational variability offering possible alternative succession of events; the variability of characters updating typicality of the presented situation; updating of a certain detail; explanation of the certain detail of the visual image presented in the main context) and estimated variability (reflection of categoriality of the author's assessment, variability of the logical relations, comparison of real (externally objective) perception and perception of the situation from the character's point of view, comparison of the author's perception to the reader's modelled perception). The main aspects of the language game with the reader based on modification are marked out (lexical, word-formation, grammatical, orthoepic and graphic variability), the variability is described which is observed in parenthesis refrains. The carried-out analysis shows functional variety of the parenthesis modifying certain information and allows us to speak about an important role of parenthetic constructions during creation of the art text variability.
Keywords: parenthetic constructions, the art text, variability of the text, informative variability, estimated variability, lexical variability, word-formation variability, grammatical variability, orthoepic variability, graphic variability, communication with the reader, a language game with the reader, comic effect.
© Кулаковский М. Н., 2018
Вставные конструкции являются одним из важных элементов экспрессивного синтаксиса. Следует отметить, что в последнее время значительно повысился интерес к изучению вставок в различных аспектах. В частности, они рассматриваются как показатель расчленения текста (О. В. Марьина) [12], нарушения линейности речи. Так, Е. И. Гаврилова отмечает, что «нарушение линейности речи является определяющим существенным признаком вставки» [5, с. 108]. Анализируются вставные конструкции и в аспекте ген-дерной лингвистики «по функциональной активности, структуре, «частеречной принадлежности» и семантике» [11, с. 175].
В качестве материала исследования традиционно выступают классические тексты. Так, анализ поэзии Н. М. Карамзина позволяет сделать вывод, что автор «расширяет жаровую палитру вставок» [1, с. 11]. Анализ идеостиля М. И. Цветаевой выявляет важную особенность ее прозы - активное использование вставных конструкций, «компоненты которых вступают в паронимические, синонимические и антонимические отношения» [2, с. 35]. Особенности идеостиля Б. Л. Пастернака рассматриваются на материале художественного и эпистолярного текстов [6].
Повышается интерес и к изучению роли вставок в современном художественном тексте, в частности - в прозе Д. Рубиной [9], Д. Быкова [29], Л. Петрушевской [13], Б. Акунина [30]. Выявляются новые тенденции функционирования вставок. Так, А. А. Элатик отмечает, что в прозе Б. Акунина «с помощью вставных конструкций писателем создается общее коммуникативное пространство, в котором повествование приобретает черты диалога рассказчика с самим собой или с читателем» [30, с. 182].
В художественном произведении вставные конструкции могут выполнять различные функции, в том числе - создавать вариативность текста. Этому в значительной степени способствует информативная и позиционная факультативность вставок.
Вариативность может быть связана с различными аспектами текста. Так, вставная конструкция может передавать ситуативную вариативность, предлагая возможное альтернативное развитие событий.
Каждая вторая хозяйка рванула в магазин, покупать новую стиральную машину. Старая выбрасывалась (вариант: отвозилась бабушке) (А. Рубанов. Стыдные подвиги) [19].
Вариативность персонажей, представленная во
вставке, может актуализировать типичность передаваемой ситуации.
- Ни в коем случае! - говорю я. - Кондрат! А ну, отвали! Щас получишь раза! Немедленно отстань от Саши (Иры, Маши, Игоря)! (Д. Рубина. Я и ты под персиковыми облаками) [20].
В других случаях уточняющая информация во вставке обращает внимание читателя на вариативность информации основного контекста.
Итак, Николай Богданович Анке. Анковский пирог. Рецепт, продиктованный Любови Александровне Берс, теще Толстого (Льва Николаевича, разумеется, два других не в счет) (М. Степнова. Безбожный переулок) [26].
Достаточно часто формальным поводом для появления подобных вставных конструкций является сомнение повествователя в объективности и точности передаваемой информации. Наиболее характерна актуализация во вставке определенной (часто внешне незначимой) детали.
Ни черешня, ни тем более вишня действительно еще не поспели, зато хозяева утешили Катю первой клубникой (или это была земляника?), и та утешилась в три горла (хозяйка дважды ходила в огород за добавкой) (П. Крусанов. Бом-бом, или Искусство бросать жребий) [10].
При этом появляющаяся во вставной конструкции альтернатива может подчеркивать авторскую иронию.
Хорошо, везу мою ненаглядную, один раз надеванную и уже столько претерпевшую блузочку (или считать ее кофточкой? вот вопрос) прямо на проволочных плечиках в чемодане (Т. Толстая. Кофточка) [28].
Актуализация сомнения в определенной детали позволяет создать внутреннюю диалогичность текста, смоделировать коммуникацию автора (или повествователя) с читателем.
Да, контрапункт старик Вебер (или он не был стариком?) изучал весьма усердно. Хор резко замолчал, чтобы после нескольких аккордов клавесина вступил «Хисторикус» (Д. Рубина. Русская канарейка. Желтухин) [21].
В некоторых случаях автор намеренно подчеркивает свою неосведомленность (тем самым приближая себя к читателю).
И, как это иногда случается, сработал принцип «не доставайся же ты никому» - в этот момент очень удачно родилась я, и исполком (или кто там этим ведал) воспользовался случаем и не стал создавать себе врага и выбирать из двух зол, а отдал жилплощадь многодетным, ведь де-
ти у нас - это святое, и камень никто не бросит (Т. Толстая. На малом огне) [28].
Вариативность вставной конструкции может быть связана с объяснением определенной детали зрительного образа, представленной в основном контексте.
Тащу сумки. Под козырьком «Перекрестка» небольшая бригада людей в красных спецовках (уборка мусора? разгрузка товаров?) продает друг другу, судя по движениям и выкрикам, голубую джинсовую куртку за полцены (Т. Толстая. Адамово ребро) [28].
Подобные вставки позволяют актуализировать зрительное восприятие читателя, заставляя обратить внимание на детали, а в некоторых случаях -самостоятельно «дорисовать» образ.
...Наконец, полутемная комната, посреди которой на тигровой шкуре лежит нагая женщина с темным пятном под левой грудью (родинка? рана?), а глубже, в тени, - нагая мужская фигура ничком, неподалеку от него валяется на полу то ли распятие, то ли кинжал... (Ю. Буйда. Ермо)
[3].
Достаточно характерной особенностью современного художественного текста является передача с помощью вставки оценочной вариативности.
Как он восходил от продажи флажков к продаже акций и опционов - мне неведомо, в те времена я сам безуспешно пытался куда-то взойти (или опуститься, как посмотреть) (А. Рубанов. Стыдные подвиги) [19].
Подобная вариативность может определяться степенью категоричности авторской оценки.
Или я последняя дура? И не будь я лицемерно-тактичной (честнее сказать: мелочно обидчивой), мы бы и не спали вовсе (Т. Соломатина. Одесский фокстрот) [25].
В некоторых случаях вставные конструкции оформляют переход от информативного плана к оценочному.
Они с Конем по-прежнему очень близки, хотя Конь так и остался в общине (секте, говоря откровенно), основанной уехавшими в автобусе и Приобщившимися (М. Петросян. Дом, в котором ...) [16].
Речевая игра, представленная в рамках вставки, может основываться на вариативности логических отношений (например, целевых и причинных).
Ко всеобщей пастернаковской травле подключилась моя иногородняя вторая половина - та, ради (из-за?) которой я уехал на заморозки (М. Елизаров. Мы вышли покурить на 17 лет.)
[7].
Оценочная вариативность может базироваться на сопоставлении реального (внешне объективного) восприятия и восприятия ситуации с точки зрения персонажа.
Арсению больше не было холодно, ибо не может же быть холодно пребывающему в чужом теле. Напротив, он явно чувствовал, как (не) его тело наполнилось силой и уверенно двигалось навстречу рассвету (Е. Водолазкин. Лавр) [4].
Так, прочтение основного контекста («его тело») отражает внешний информативный план восприятия, а прочтение с учетом вставки («не его тело») оказывается связанным с внутренним восприятием персонажа.
Аналогичным образом может строиться и временная модификация.
После этого разговора он начал брать у купца уроки (древне)русского. Флеккиа-старший даже не подозревал, на что тратятся его деньги (Е. Водолазкин. Лавр) [4].
При этом основное предложение отражает ситуацию с точки зрения персонажа, а вставная конструкция актуализирует восприятие с точки зрения современного читателя (из другого временного плана).
В некоторых случаях вставка позволяет сопоставить противоположные оценки.
Ральфу в свое время повезло (или не повезло) попасть в Дом накануне выпуска, так что подобного рода высказывания не преследовали его годами, как остальных (М. Петросян. Дом, в котором.) [16].
При этом представленная оценочная антонимия может определяться вариативностью ситуативной.
Находились «критики», которые грешили многословием и неспособностью остановиться. Такие обычно начинали с «я буду краток», после чего пускались в пространные рассуждения о том, как ему (ей) понравились (не понравились) произведения коллеги (А. Снегирев. Тщеславие) [23].
Варианты оценки могут отражать различные точки зрения, в частности - сопоставлять авторское восприятие с моделируемым восприятием читателя.
Иногда одно слово может испортить весь текст (для меня; а для вас, например, нет) (Т. Толстая. Фу) [28].
Значимым атрибутом современного художественного текста является языковая игра с читателем. Элементы подобного взаимодействия мы можем последовательно наблюдать и в рамках вставных конструкций.
Наиболее последовательно представлена лексическая вариативность.
Дает по газам. Видавшая виды древняя красная «восьмерка» (она же «зубило») - шик комсомольской номенклатуры времен «ЧП районного масштаба» (Т. Соломатина. Одесский фокстрот) [25].
Вставные конструкции могут содержать и несколько вариантов лексической замены (представляющие различные стилевые пласты).
Ничто так не влияло на поведение современников Адмиралова, как наличие в кармане мобильного телефона. Мобильными телефонами (иначе - сотовыми телефонами, мобильниками, мо-билами, трубками) называли приемно-передающие устройства, с помощью которых разнесенные на расстоянии лица могли вести более или менее продолжительный разговор (С. Носов. Франсуаза, или Путь к леднику) [14].
Кроме того, автор может актуализировать определенную лексическую единицу через сопоставление с лексемой, традиционно употребляемой в данном контексте или характерной для языка современных писателей.
В сущности, если посмотреть трезво, физическое упражнение это довольно (современный автор непременно написал бы «достаточно») скучное, абсолютно однообразное и не сулящее даже в конце ничего такого, что было бы присуще именно этому(-й) партнеру(-ше) (А. Кабаков. Старик и ангел) [8].
Подобная замена может содержать элемент уступки, отражающий моделируемую коммуникацию с читателем. При этом уступительное значение выражается обычно с помощью вводной единицы, находящейся внутри вставной конструкции.
Правильнее всего назвать эту повесть реконструкцией (или, если вам больше нравится, выдумкой) с вкрапленными в нее кусочками правды (В. Пелевин. Любовь к трем цукербринам) [15].
Достаточно часто лексическая замена, связанная с языковой игрой (например, перестановкой элементов, наблюдающейся в следующем примере), служит основой для создания комического эффекта.
Однако через год случилось чудо: один поэт-полуклассик (точнее сказать, классик-полупоэт), оказавшийся после четвертого развода без крова, осмотрел и гневно отверг двухкомнатную квартирешку в панельном доме да еще рядом с гремучим Ярославским шоссе (Ю. Поляков. Гипсовый трубач, или конец фильма) [17].
Интересной представляется намеренная актуализация с помощью вставки «нежелания» автора выбрать необходимую для данного контекста лексическую единицу (автор предлагает варианты, заставляя читателя самостоятельно принять решение).
И затем долго ждали его на причале, наблюдая, как высокая, похожая на норвежку женщина - курчавая, с орлиным профилем, блондинка -встречает пароходы, хватает на бегу брошенный ей с борта канат, набрасывает его петлей на (бакены? швартовы? - мне лень заглядывать в словарь)... (Д. Рубина. Вилла «Утешение») [20].
Речевая игра может быть основана и на взаимодействии прямого и переносного значения слова. Так, в следующем примере автор предостерегает читателя от метафорического прочтения предлагаемого контекста.
Главное тут вот что: зрелище одиноко стоящей в ночи украинской степи «Тоска! Ны!» по степени экзистенциального ужаса несравнимо даже с морем огня (не метафора!) в ночи невад-ской, увиденного нами как-то на подъезде к Лас-Вегасу (Т. Соломатина. Одесский фокстрот) [25].
Менее характерным является использование для передачи языковой игры окказионализма или потенциального слова.
У меня фонарик, Аня светит мобильником. Карабкаемся. Лестница шириной в 90 сантиметров, каждый пролет (точнее, прополз) - пятнадцать крутых ступеней (Т. Толстая. Ураган) [28].
Лексическая вариативность во вставке может основываться на вариативности словообразовательной.
Поэтому все уменьшительные, связанные с едой, отзвучивают не слюнявым сюсюканьем, а поиском безопасного укрытия, огонька избушки в лесу (да, огонька избушки, а не огня избы!), какой-то просьбой о перемирии, снисхождении, дружбе. (Т. Толстая. Яичечко) [28].
Как словообразовательный вариант может быть рассмотрена и представленная во вставной конструкции аббревиатура. В некоторых случаях она также используется для создания комического эффекта.
Оказывается, чтобы попасть на жительство в «Ипокренино», пожилому деятелю нужно было обладать, во-первых, как минимум, званием «Заслуженный работник культуры» (сокращенно -«Засрак»), а во-вторых, собственной жилплощадью (Ю. Поляков. Гипсовый трубач, или конец фильма) [17].
Текстовая модификация может быть связана и с трансформацией фразеологизма.
Ну, Обама победил, но точно так же мог победить и Ромни; я не буду говорить, к кому склонялись мои симпатии. Все равно деньги выброшены на (ураганный) ветер, спущены в (неработающий) унитаз (Т. Толстая. Ураган) [28].
Вставная конструкция в этом случае формально разрушает фразеологизм, трансформируя его в свободное словосочетание и предлагая читателю «буквальное прочтение» контекста.
Менее характерным является создание с помощью вставок вариативности грамматической. Она может определяться модификацией форм наклонения или времени глаголов.
... Ты говоришь, что меловая девочка у вас перед школой стоит (стояла) и смотрит (смотрела) на пустырь, где мы бегаем (бегали) укрепляющие кроссы (С. Соколов. Школа для дураков) [24].
В других случаях наблюдается вариативность, связанная с категорией рода.
Находились «критики», которые грешили многословием и неспособностью остановиться. Такие обычно начинали с «я буду краток», после чего пускались в пространные рассуждения о том, как ему (ей) понравились (не понравились) произведения коллеги (А. Снегирев. Тщеславие) [23].
При этом подобная модификация может определяться не только ситуацией (как в предыдущем примере), но грамматическими характеристиками конкретной лексемы.
И вы поднимаетесь и лезете в джинсы, путаясь в штанинах, с трудом разлепляя глаза и не попадая ногой в кроссовки, тем более что один кроссовок (одну кроссовку?) этот негодяй куда-то уволок и яростно треплет, рыча и скалясь в экстазе (Д. Рубина. Я и ты под персиковыми облаками) [20].
Вставные конструкции способны актуализировать и орфоэпическую вариативность, которая может быть представлена акцентологическими вариантами слова.
Пролито столько пота и крови за полторы тысячи дней-ночей. Это их дом. Хозяева («а» -ударное). Разогнуться и все кроить по себе (то есть - жить). Жить (А. Терехов. Бабаев) [27].
Графическая вариативность, представленная в рамках вставок, обычно строится на противопоставлении слов, оформленных с прописной или строчной буквы.
А я стою, держась, как за последнюю соломину, за свою придурошную сигарету, и точно знаю, что бог случайностей (напишу его с маленькой
буквы) такого не прощает (И. Сахновский. Ревнивый бог случайностей) [22].
При этом чаще всего во вставной конструкции автор объясняет причину выбора предложенного написания.
И старинная книга с закладкой-фантиком на восемнадцатой странице, двойной талисман (ах, ее надо бы с заглавной буквы писать: Книга! -если б заглавная буква уже не была отдана другой великой Книге), станет тем тайником, тем гениальным дуплом, через которое с ним будут сообщаться два его самых ценных агента (Д. Рубина. Русская канарейка. Желтухин) [21].
Интересной особенностью современной художественной прозы является использование вставок-рефренов, которые также могут подвергаться модификации.
Точно такой гобелен - семья оленей, спустившихся к водопою, мельница на ручье, далекие зовущие горы и.
(Стоп! Не хватало еще описывать гобелен с бахромой, который фигурирует у всех, без исключения, писателей.) (Д. Рубина. Гобелен) [20].
Солнечные снопики искрятся в смеженных ресницах, вот уже верхний правый край гобелена, где матово сияет густая красно-зеленая крона высокого дерева с узловатым стволом, где олененок, заблудившийся в кустах...
(Нет-нет, вот только не это! Только не пускаться в описания гобелена с ветвисторогими оленями, явившимися к водопою!.. ) (Д. Рубина. Гобелен) [20].
При этом в одних случаях вариативность определяется разной степенью категоричности требований.
Они мне напоминают ходячих мертвецов, не отбрасывающих тени. (Запомнить!)
(Ю. Поляков. Козленок в молоке) [18].
Я закусил корочкой хлеба и увидел Надюху, несущую над головами всей этой литературной сволочи судок с моей солянкой - серебряную чашу, почетный приз за несуетную жизнестойкость! (Обязательно запомнить!) (Ю. Поляков. Козленок в молоке) [18].
А в других случаях модификация может строиться на отрицании.
Писать настоящую книгу, когда на тебе висит пионерское приветствие съезду профсоюзов, - то же самое, что, не залечив случайный триппер, добиваться благосклонности Прекрасной Дамы, которую искал всю жизнь... (Фу! Пошло. Не запоминать!) (Ю. Поляков. Козленок в молоке) [18].
Таким образом, проведенный анализ показывает функциональное многообразие вставок, модифицирующих определенную информацию, и позволяет говорить о важной роли вставных конструкций при создании вариативности художественного текста.
Библиографический список
1. Афанасьева, Е. А. Структура и функции вставных конструкций в поэзии Н. М. Карамзина [Текст] / Е. А. Афанасьева // Вестник Оренбургского государственного университета. - 2016. - № 11. - С. 3-12.
2. Ашимова, А. Ф., Юсуфов, М. Г., Юсуфова, Л. О. Расчлененные синтаксические структуры со вставной конструкцией в художественной прозе М. Цветаевой [Текст] / А. Ф. Ашимова, М. Г. Юсуфов, Л. О. Юсуфова // Вестник Социально-педагогического института. - 2017. - № 3. - С. 30-36.
3. Буйда, Ю. В. Ермо [Текст] / Ю. В. Буйда. - М. : Эксмо, 2013. - 288 с.
4. Водолазкин, Е. Г. Лавр [Текст] / Е. Г. Водолазкин. - М. : Редакция Елены Шубиной, 2013. - 448 с.
5. Гаврилова, Е. И. Вставка и линейность речи [Текст] / Е. И. Гаврилова // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. -2016. - № 1. - С. 104-109.
6. Губарь, И. А. Вставные конструкции в идеости-ле Б. Л. Пастернака (на материале художественного и эпистолярного текстов) [Текст] / И. А. Губарь // Общественные науки. - 2017. - № 6. - С. 125-132.
7. Елизаров, М. Мы вышли покурить на 17 лет... [Текст] / М. Елизаров. - М. : Астрель, 2012. - 285 с.
8. Кабаков, А. А. Старик и ангел [Текст] / А. А. Кабаков. - М. : АСТ, 2013. - 315 с.
9. Клепикова, В. И. Вставные конструкции в произведениях Д. Рубиной: специфика функционирования [Текст] / В. И. Клепикова // Актуальные проблемы филологии. - 2017. - № 14. - С. 84-91.
10. Крусанов, П. В. Бом-бом, или Искусство бросать жребий [Текст] / П. В. Крусанов. - М. : Эксмо, 2012. - 336 с.
11. Кучмезова, Л. О. Вставные колнструкции в аспекте гендерной лингвистики [Текст] / Л. О. Кучмезова // Вестник Костромского государственного университета им. Н. А. Некрасова. - 2011. -№ 2. - Том. 17. - С. 175-179.
12. Марьина, О. В. Вставные конструкции как показатель расчленения текста (на материале русских прозаических текстов 1980-2000-х годов) [Текст] / О. В. Марьина // Филология и человек. - 2009. -№ 4. - С. 61-67.
13. Марьина, О. В. Вставные конструкции как структурный компонент жанра мениппеи в тексте Л. Петрушевской «Три путешествия, или возможность Мениппеи» [Текст] / О. В. Марьина // Новая наука: Проблемы и перспективы. - 2017. - № 3. - Том 2. -С. 114-116.
14. Носов, С. А. Франсуаза, или Путь к леднику [Текст] / С. А. Носов. - М. : Астрель, 2013. - 380 с.
15. Пелевин, В. О. Любовь к трем цукербринам [Текст] / В. О. Пелевин. - М. : Эксмо, 2014. - 448 с.
16. Петросян, М. Дом, в котором... [Текст] / М. Петросян. - М. : Livebook, 2014. - 960 с.
17. Поляков, Ю. Гипсовый трубач, или конец фильма [Текст] / Ю. Поляков. - М. : Астрель, 2012. -381 с.
18. Поляков, Ю. Козленок в молоке [Текст] / Ю. Поляков. - М. : Астрель, 2009. - 444 с.
19. Рубанов, А. В. Стыдные подвиги [Текст] / А. В. Рубанов. - М. : Астрель, 2012. - 346 с.
20. Рубина, Д. Полное собрание рассказов в одном томе [Текст] / Д. Рубина. - М. : Эксмо, 2011. - 736 с.
21. Рубина, Д. Русская канарейка. Желтухин [Текст] / Д. Рубина. - М. : Эксмо, 2014. - 480 с.
22. Сахновский, И. Ф. Нелегальный рассказ о любви [Текст] / И. Ф. Сахновский. - М. : Астрель, 2009. - 381 с.
23. Снегирев, А. Тщеславие [Текст] / А. Снегирев. - М. : АСТ, 2010. - 255 с.
24. Соколов, С. Школа для дураков [Текст] / С. Соколов. - М. : Азбука, 2009. - 256 с.
25. Соломатина, Т. Одесский фокстрот, или Черный кот с вертикальным взлетом [Текст] / Т. Соломатина. - М. : АСТ, 2013. - 317 с.
26. Степнова, М. Л. Безбожный переулок [Текст] / М. Л. Степнова. - М. : АСТ, 2014. - 384 с.
27. Терехов, А. М. Это невыносимо светлое будущее [Текст] / А. М. Терехов. - М. : Астрель, 2009. -510 с.
28. Толстая, Т. Н. Легкие миры [Текст] / Т. Н. Толстая. - М. : Редакция Елены Шубиной, 2014. - 480 с.
29. Туранова, А. Ю. Вставные конструкции в биографической прозе Д. Быкова (на материале биографии В. Маяковского) [Текст] / А. Ю. Туранова // Philology. - 2017. - № 1. - С. 72-74.
30. Элатик, А. А. Структурно-семантические особенности вводных и вставных конструкций в прозе Б. Акунина [Текст] / А. А. Элатик // Филологические науки. Вопросы теории и практики. - 2017. - № 6-1. -С. 173-183.
Reference List
1. Afanas'eva, E. A. Struktura i funkcii vstavnyh kon-strukcij v pojezii N. M. Karamzina = Structure and functions of parentheses in N. M. Karamzin's poetry [Tekst] / E. A. Afanas'eva // Vestnik Orenburgskogo gosudarstven-nogo universiteta. - 2016. - № 11. - S. 3-12.
2. Ashimova, A. F., Jusufov, M. G., Jusufova, L. O. Raschlenennye sintaksicheskie struktury so vstavnoj konstrukciej v hudozhestvennoj proze M. Cvetaevoj = The segmented syntactic structures with parentheses in art prose by M. Tsvetaeva [Tekst] / A. F. Ashimova, M. G. Jusufov, L. O. Jusufova // Vestnik Social'no-pedagogicheskogo instituta = Bulletin of Social teacher training college. - 2017. - № 3. - S. 30-36.
3. Bujda, Ju. V. Ermo = Yoke [Tekst] / Ju. V. Bujda. -M. : Jeksmo, 2013. - 288 s.
4. Vodolazkin, E. G. Lavr = Laurus [Tekst] / E. G. Vodolazkin. - M. : Redakcija Eleny Shubinoj, 2013. - 448 s.
5. Gavrilova, E. I. Vstavka i linejnost' rechi = Insertion and linearity of the speech [Tekst] / E. I. Gavrilova // Izvestija Volgogradskogo gosudarstvennogo pedagog-icheskogo universiteta = News of Volgograd state pedagogical university. - 2016. - № 1. - S. 104-109.
6. Gubar', I. A. Vstavnye konstrukcii v ideostile B. L. Pasternaka (na materiale hudozhestvennogo i jepis-toljarnogo tekstov) = Parentheses in B. L. Pasternak's ideostyle (on material of art and epistolary texts) [Tekst] / I. A. Gubar' // Obshhestvennye nauki. - 2017. - № 6. -S. 125-132.
7. Elizarov, M. My vyshli pokurit' na 17 let. = We left to smoke for 17 years ... [Tekst] / M. Elizarov. - M. : Astrel', 2012. - 285 s.
8. Kabakov, A. A. Starik i angel = Old man and angel [Tekst] / A. A. Kabakov. - M. : AST, 2013. - 315 s.
9. Klepikova, V I. Vstavnye konstrukcii v proizvedeni-jah D. Rubinoj: specifika funkcionirovanija = Parentheses in works by D. Rubina: specifics of functioning [Tekst] / V I. Klepikova // Aktual'nye problemy filologii = Aktualnye problemy filologii. - 2017. - № 14. - S. 84-91.
10. Krusanov, P. V Bom-bom, ili Iskusstvo brosat' zhrebij = Bom-bom, or Art to draw lots [Tekst] / P. V. Krusanov. - M. : Jeksmo, 2012. - 336 s.
11. Kuchmezova, L. O. Vstavnye kolnstrukcii v aspekte gendernoj lingvistiki = Parentheses in aspect of gender linguistics [Tekst] / L. O. Kuchmezova // Vestnik Kostromskogo gosudarstvennogo universiteta im. N. A. Nekrasova = Bulletin of Kostroma state university named after N. A. Nekrasov. -2011. - № 2. - Tom. 17. - S. 175-179.
12. Mar'ina, O. V Vstavnye konstrukcii kak poka-zatel' raschlenenija teksta (na materiale russkih pro-zaicheskih tekstov 1980-2000-h godov) = Parentheses as an indicator of partitioning the text (on material of the Russian prosaic texts of the 1980-2000-s) [Tekst] / O. V. Mar'ina // Filologija i chelovek = Filologiya i che-lovek - 2009. - № 4. - S. 61-67.
13. Mar'ina, O. V Vstavnye konstrukcii kak strukturnyj komponent zhanra menippei v tekste L. Petrushevskoj «Tri puteshestvija, ili vozmozhnost' Menippei» = Parentheses as a structural component of a menippea genre in L. Petrushevskaya's text «Three travel, or a possibility of Menippea» [Tekst] / O. V Mar'ina // Novaja nauka: Problemy i perspektivy = Novaya nauka: Problemy i perspek-tivy. - 2017. - № 3. - Tom 2. - S. 114-116.
14. Nosov, S. A. Fransuaza, ili Put' k ledniku = Fran-coisa, or Way to a glacier [Tekst] / S. A. Nosov. - M. : Astrel', 2013. - 380 s.
15. Pelevin, V. O. Ljubov' k trem cukerbrinam = Love to three tsukerbrins [Tekst] / V. O. Pelevin. - M. : Jeksmo, 2014. - 448 s.
16. Petrosjan, M. Dom, v kotorom... = The house, in which ... [Tekst] / M. Petrosjan. - M. : Livebook, 2014. -960 s.
17. Poljakov, Ju. Gipsovyj trubach, ili konec fil'ma = Plaster trumpeter, or the end of the movie [Tekst] / Ju. Poljakov. - M. : Astrel', 2012. - 381 s.
18. Poljakov, Ju. Kozlenok v moloke = Kid in milk [Tekst] / Ju. Poljakov. - M. : Astrel', 2009. - 444 s.
19. Rubanov, A. V. Stydnye podvigi = Shameful feats [Tekst] / A. V Rubanov. - M. : Astrel', 2012. - 346 s.
20. Rubina, D. Polnoe sobranie rasskazov v odnom tome = Complete collection of stories in one volume [Tekst] / D. Rubina. - M. : Jeksmo, 2011. - 736 s.
21. Rubina, D. Russkaja kanarejka. Zheltuhin = Russian canary. Zheltukhin [Tekst] / D. Rubina. - M. : Jeksmo, 2014. - 480 s.
22. Sahnovskij, I. F. Nelegal'nyj rasskaz o ljubvi = Illegal story about love [Tekst] / I. F. Sahnovskij. - M. : Astrel', 2009. - 381 s.
23. Snegirev, A. Tshheslavie = Vanity [Tekst] / A. Snegirev. - M. : AST, 2010. - 255 s.
24. Sokolov, S. Shkola dlja durakov = School for fools [Tekst] / S. Sokolov. - M. : Azbuka, 2009. - 256 s.
25. Solomatina, T. Odesskij fokstrot, ili Chernyj kot s vertikal'nym vzletom = The Odessa foxtrot, or Black cat with vertical take-off [Tekst] / T. Solomatina. - M. : AST,
2013. - 317 s.
26. Stepnova, M. L. Bezbozhnyj pereulok = Godless Lane [Tekst] / M. L. Stepnova. - M. : AST, 2014. - 384 s.
27. Terehov, A. M. Jeto nevynosimo svetloe budush-hee = This insufferably bright future [Tekst] /
A. M. Terehov. - M. : Astrel', 2009. - 510 s.
28. Tolstaja, T. N. Legkie miry = Easy worlds [Tekst] / T. N. Tolstaja. - M. : Redakcija Eleny Shubinoj,
2014. - 480 s.
29. Turanova, A. Ju. Vstavnye konstrukcii v bio-graficheskoj proze D. Bykova (na materiale biografii V. Majakovskogo) = Parentheses in biographic prose of D. Bykov (on material of V. Mayakovsky's biography) [Tekst] / A. Ju. Turanova // Philology. - 2017. - № 1. -S. 72-74.
30. Jelatik, A. A. Strukturno-semanticheskie osoben-nosti vvodnyh i vstavnyh konstrukcij v proze
B. Akunina = Structural-semantic features of introductory and parenthetical constructions in B. Akunin's prose [Tekst] / A. A. Jelatik // Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki = Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki. - 2017. - № 6-1. - S. 173-183.
Дата поступления статьи в редакцию: 25.08.2018 Дата принятия статьи к печати: 11.10.2018
