CC BY
289
НАУКА И КУЛЬТУРА
ВРЕМЯ В КУЛЬТУРЕ МИРА
Т.А. АЛЕКСИНА
Кафедра теории и истории культуры Российский университет дружбы народов У л Миклухо-Маклая, д 6, Факультет гуманитарных и социальных наук, 117198
Москва Россия
Понятие времени рассматривается в качестве стержневой категории культурологии, позволяющей осуществлять кросс культурный анализ в аксиологическом контексте Рассматриваются представления о времени, характерные для архаических культур, для индо-европейских культур, для античности, иудаизма, раннего христианства, патристики, протестантизма и православия Культурное осмысление времени традиционно осуществляется путем соотнесения его с вечностью и с мгновением настоящего, а также через сопоставление прошлого, настоящего и будущего Автор описывает различные типы темпоральной ориентации (темпоральный эскапизм, или бегство из настоящего - в прошлое, будущее, или мифическую вечность, презентизм, или жизнь в настоящем, которое тоже может быть разным - пустое, физическое настоящее или полное, расширенное и совпадающее с вечностью), рассматривая их не в качестве антагонистов, а как взаимно дополнительные, свидетельствующие о широких возможностях человека по освоению времени за счет приобщения к темпоральному опыту разных культур В результате рассмотрения представлений о времени, характерных для традиционных культур (архаической, индо-буддисткой, античной, раннехристианской, концепции отцов церкви) и их сравнения с культурами модерна (протестантизм и связанные с ним западные культуры), а также с русской культурой (православие и современная Россия), удалось выявить различия во взглядах на соотношение времени, вечности и настоящего мгновения, а также различия в решении экзистенциальных проблем
Человек обречен на осмысление времени, его представления о смерти и бессмертии, о счастье и судьбе, о смысле жизни и собственном предназначении тесно связаны с представлениями о времени в их асиологическом и гуманистическом аспектах Совокупность этих представлений составляет специфику менталитета, рамки которого закладывает культура
Разные культуры имеют разные представления о времени. О. Шпенглер в своей работе “Закат Европы” отмечал, что каждая культура, подобно живому существу, имеет свою душу, которая выражается в собственном переживании времени, которое неполно фиксируется идеей судьбы. “Проблема времени, -говорит Шпенглер, - доступна для нас только на основе мироощущения искания и его истолкования при помощи идеи судьбы”. И далее: “Каждая культура необходимо должна иметь собственную идею судьбы; больше того: это следствие уже заключено в ощущении, что всякая великая культура является ни чем иным, как осуществлением и образом одной-единственной, определенной души, то, что мы называем стечением обстоятельств, роком, судьбой, а древние называли Немезидой, Ананкэ, Тюхе, Фатумом, чего никто не в состоянии дать почувствовать человеку другой культуры”1.
Таким образом, согласно Шпенглеру, именно различия в субъективном восприятии времени вместе с объективными различиями в исторических судьбах культур создают внутреннее и внешнее многообразие, непохожесть и инаковость культур.
Ценностное осмысление времени позволяет культуре выполнять одну из важнейших функций, заключающуюся в том, чтобы помочь человеку в решении экзистенциальных проблем. В культурах разного типа осуществляется не только различное смысловое наполнение индивидуального и социального времени, но и сами представления о времени различны.
Человек как биологическое существо подчинен естественному бегу времени, но культура создает разные формы преодоления ограниченного, конечного, необратимого естественного времени. Система ценностей и смыслов, создаваемая каждой культурой, стремится преодолеть ход времени. Леви-Стросс вполне справедливо назвал культуру “машиной по преодолению времени”.
Возникновение представлений о времени связано с процессами дифференциации общества из окружающего мира, когда оно становится относительно автономным, приобретает “свое” собственное время развития. Собственное время возникает как разрыв с окружающей средой, вместе с тем, уже у древних людей имелась потребность координации собственного времени с окружающим миром, которая осуществлялась посредством приспособления социальных ритмов и природных. Этой задаче служили многие календарные ритуалы и праздники.
Собственное социальное время является механизмом обособления от окружающего мира и синхронизации деятельности социума. Только с человеком в мир приходит отношение одновременности. Процесс исторического развития характеризуется все большим расширением пространства синхронизации; сначала оно охватывало локальные социальные группы, затем - в него включались большие государства (Вавилон, Египет, Античная Греция), затем - мировые империи (Римская империя), и, наконец, все человечество (глобальный мир современности).
1 Шпенглер О. Закат Европы, ~ М., 1993, - С. 165.
Уже в архаических культурах складывается аксиологически неоднозначный и амбивалентный образ времени: необратимое (смерть) и обратимое (бессмертие), удачное и неудачное, “наше” и “чужое”, время живых и время мертвых, доброе и опасное, обычное и аномальное 2. Представления о “своем”, общем для “своих” и “чужим” временем являются основой культурной идентификации. На первом этапе “своим” было время живых соплеменников, а “чужим” - время иноплеменников и мертвых. Границы “своих” и “чужих были очень тесными, “своих” было не так уж много.
Специфической особенностью первобытной культуры было игнорирование естественного и конструирование мифологического времени, отражающего внутреннюю, субъективную реальность души и не имеющего силы законов природы. Мифологическое время ни только не похоже на реальное, но его можно рассматривать как прямо противоположное физическому времени - ‘необратимому, однородному, одномерному, разрушающему и “неумолимому”. Мифологическое время, как и время сознания, является обратимым, качественно неоднородным (может растягиваться, сжиматься, останавливаться), многомерным. Оно не разрушает, а сохраняет прошлое в виде памяти.3
Синкретизм первобытного мышления приводит к тому, что субъективное время сознания (включая сновидения) воспринимается как единственная реальность, о которой и повествует миф, отражая особенности “человеческого” субъективного восприятия времени. Протяженность субъективного времени зависит от его эмоциональной насыщенности. Оно может растягиваться или сжиматься в зависимости от того, какие события его наполняют (этот феномен сегодня достаточно подробно описан в психологической литературе)4. Древние мифы воспроизводят этот феномен в деяниях богов, свободно манипулирующих временем, растягивая его (как это сделал Зевс в гостях у Семелы) или, наоборот, сжимая (Одиссей в гостях у Церцеи).
В мифе выражено страстное желание человека освободиться от власти физического времени, но противоположностью времени является вечность, поэтому миф повествует о “вечных” событиях, выражающих архетипы коллективного бессознательного. В этом смысле, мифологическое мышление укоренено в нашей душе, проявляясь в виде сновидений, страхов, художественных образов.
Мифологическая вечность на первом этапе компенсировала отсутствие рациональных представлений о физическом и историческом времени, а также недостаток представлений о прошлом, которые не отделялись от настоящего и будущего, ведь миф повествует о том, что “было”, “есть” и “будет”. Таким образом, архаические культуры (а также те культуры, в которых доминирует
2 Пространство и время в архаических и традиционных культурах - М., 1996;
Толстая С.М. Аксиология времени в славянской народной культуре. В кн История и культура, М., 1991; Славянские древности. Этнолингвистический словарь в 5-ти тт, М.,
1995.
3 Алексина Т.А. Власть Хроноса. - М., 1994
4 Головаха Е.И., Кроник A.A. Психологическое время личности. - Киев, 1984.
мифологическое сознание) можно назвать атемпоральными, или ориентированными на вечность.
Леви-Брюль считал, что, поскольку у древних людей отсутствовали представления о реальном времени (но только о сверхъестественном), у них отсутствовала и мораль. У первобытного человека, действительно, не было и не могло быть того сложного нравственного сознания, которое выработано тысячелетней историей христианства, с его идеями покаяния (муками совести), верой в окончательное и всеобщее спасение, с его размышлениями о своем прошлом и будущем Тем не менее, у первобытного человека была своя мораль, но другая, прямо противоположная современной западной морали. Культ предков и связанное с ним представление об индивидуальном бессмертии -главная опора морального сознания первобытного человека Эти идеи и сегодня остаются фундаментом всех народных религий и народной нравственности
Следует сказать, что мораль бывает двух типов - одна, характерная для архаических и традиционных культур, исходит из идеи бессмертия человеческой души и строится “под знаком вечности”. Для этой морали характерно рассматривать и оценивать все события с некой виртуальной точки, выходящей за рамки настоящего, прошлого и будущего, за рамки времени.
Другой тип морали, впервые выраженный в Екклесиасте, затем получивший широкое распространение в протестантизме и в европейской культуре Нового времени - это признание ценности “земной” жизни, ценности времени, ценности настоящего, или мораль с точки зрения времени
Этот пример разного понимания морали (африканцами и европейцами) иллюстрирует непонимание, возникающее между представителями разных культур, которое может легко перерасти в нетерпимость и конфликт Для достижения согласия требуется отказаться от узко локальных подходов, содержащих элементы самого примитивного трайбализма. Культуры, даже если имеющиеся в них представления противоречат друг другу, никогда не являются антагонистами, но выражают разные уровни и разные формы единого духовного опыта. Так же взаимно дополнительны многообразные представления о времени, имеющиеся в разных культурах и свидетельствующие о потенциальном богатстве человеческих возможностей
Для традиционных культур характерно обожествление прошлого, культуры модерна максимальную ценность приписывают всему новому. Традиционная культура связана с памятью, противостоящей всеразрушающему времени, ее сущность - постоянное возвращение к истокам, признание высочайшей ценности своего прошлого. “Проигрывая” в сознании и ритуале бесконечное число раз важнейшие исторические события, человечество училось измерять, синхронизировать и ценить время. Архаическое мышление атемпорально еще и потому, что оно ценностно окрашено, а ценности всегда иерархичны, поэтому архаическое мышление можно назвать вертикальным. Древний человек чувствовал свою связь с космосом (с Верхом и Низом), он ощущал себя посредником между Небом и Землей. Мышление современного человека имеет горизонтальный вид, мы ощущаем свою причастность к истории, живем во временном отрезке между вчера и завтра.
аи Атемпоральность первобытных людей заключалась в том, что они жили
в “вечном” настоящем, поскольку постоянно (с помощью мифов и ритуалов) № воспроизводили “вечные перво-образцы”, повторяя одни и те же изначальные
их действия, возвращаясь к истокам культуры. Это отсутствие чувства времени
не передается сегодня простой восточной формулой “смысл жизни - в
ритуале”.Синкретизм первобытного мышления выражается в том, что время *)> индивидуального существования вписывалось в “общее” время социума
5М (племени, рода, группы), которое, в свою очередь, вписывалось в природные
[ь> календарные ритмы (смены времен года) и в космические ритмы (изменения
ьт положения звезд).
Таким образом, главная черта архаических представлений о времени - его ™ качественная неоднородность и аксиологическая амбивалентность, а также -
тесная связь с вечностью (которая выражается в мифе и непосредственно та ощущается в ритуале).
та Архетипическое желание преодолеть время с его деструктивными
ш тенденциями сохраняется в древних цивилизациях, например, в
и, древнеегипетской цивилизации, представители которой не только поклонялись
вечности, олицетворенной в пирамидах, но и все свое существование подчиняли м цели служения вечности. Египтяне верили, что Египет жив до тех пор, пока
>й целы его пирамиды. При знакомстве с этой древней цивилизацией прежде
'и всего поражают те колоссальные усилия и затраты, которые предпринимались
по обеспечению заупокойного культа, поистине, мертвые не давали покоя -О живым, жизнь обслуживала смерть, вернее, была приложением к идее
[X бессмертия, предопределявшей и ценностные ориентации, и моральные нормы.
1я Вся культура древнего Египта имела значение и смысл только в контексте
в, представлений о бессмертии души.
:е Культ вечности, сопровождающийся поклонением святым мощам своих
[е предков, характерен и для многих традиционных культур,
о Представления о времени и вечности в конфуцианстве не выходят за
[е рамки архаических и мифологических. Социальный идеал Конфуция - в
[е далеком прошлом. Время жизни индивида плотно вплетено в социальные и
природные ритмы, у него отсутствует собственное время, его мораль ~ это ), поведение “старого ребенка”, чья мудрость заключается в инфантильном
/. послушании и исполнении ритуала.
у Для индуизма и буддизма также характерно доминирование
е мифологических представлений о времени. Первую половину жизни брахман
е должен посвятить социальному служению, а во вторую половину - стать
о отшельником и аскетом, уйти из общества, освободиться от власти времени и от
е всех социальных связей, приобрести спиритуалистическую свободу. Но итогом
а этой свободы и высшей целью буддиста является нирвана, или пустота,
1. лишенная всякой аксиологической окраски. Таким образом, индуизм и буддизм
н ищут иную вечность, не ту, которая совпадает с бессмертием души, а ту,
0 которая преодолевает вечное существование в виде вечных перерождений души,
к эта новая вечность заключается в прекращении перерождений, полном выходе
из временного потока. Но нирвана ~ это полная пустота, совпадающая с
небытием, выступая в качестве конечной цели буддизма, она его дискредитирует.
Новое, позитивное отношение к времени возникает в античной Греции, оно связано с расширением пространства культурного общения, осознанием собственной культурной идентичности и своей “непохожести” на весь остальной мир.
Социальное время эллинов сначала совпадало с “временем полиса”, затем расширилось до “времени Эллады”. Древние греки знали не только о своем великом прошлом (Илиада Гомера), но и предчувствовали свое великое будущее (из этого ощущения рождалось их стремление любой ценой оставить о себе память). Античные философы ставят проблему времени в виде загадки: это та самая река Гераклита, “в которую нельзя войти дважды”, это стрела Зенона, которая одновременно и находится в данной точке, и не находится там, это “движущееся подобие вечности” Платона.
Тем не менее, в античности сохраняется множество архаических представлений, прежде всего в мифологическом сознании. Античный миф повествует о Времени как о чудовище. Хронос создает мир, чтобы тут же его разрушить. Пожирая собственных детей, он делает свое творение бессмысленным. Эту бессмыслицу необходимо прекратить. Что же придумали древние греки, чтобы прекратить бессмыслицу, олицетворенную в Хроносе? Они создали образы богов, преодолевших власть времени (Зевс, Афина, Афродита рождаются взрослыми, не болеют, не стареют и не умирают). Боги не только бессмертны, но и свободны, т. е. атемпоральны.
Олимпийские боги способны преодолевать время (останавливать, ускорять, замедлять и вообще поворачивать вспять, а также путешествовать в прошлое и будущее). Эта виртуальная победа над временем - первый шаг на пути обретения смысла. Победив Хроноса, Зевс и все боги обрели бессмертие и свободу.
Совершенно аналогичное действие происходит во многих других древних мифах. У Древних Шумер олицетворением темных и бессмысленных сил является богиня Тиамат, которую побеждает Мардук. Овладев таблицей судеб и тем самым победив время, он становится главным носителем смысла.
Таким образом, во всех древних мифах осуществляется архетипическое желание - обрести смысл, победив время (как символ разрушения и абсурда). Именно осознание бессмыслицы времени, воплощенного в болезни, старости и смерти, привело Будду к созданию своего учения о спасении.
“Одиссея” Гомера тоже содержит мифологему победы над временем. Это поэма о возвращении на родину, об обретении смысла и ценности настоящего через его сравнение с прошлым. Забвение бродит где-то рядом, но забвение означает бессмыслицу и бесславную смерть. Ахилл олицетворяет эпического героя, смерть которого стала олицетворением его вошедшего в мифологическую вечность подвига. Одиссей - герой, не погибший и не утративший память, герой, нашедший смысл в возвращении с “чужбины” к своим культурным “истокам”. Поэтому “Одиссея” - это поэма о возвращении, развернутая в пространстве, но упирающаяся во время.
В научной литературе часто высказывается мнение, что в античной культуре “нет чувства времени” (О. Шпенглер, О. Кульман), или оно есть, но абсолютно негативно, являясь символом разрушения и смерти (А. Пюэш, О. Клеман). С этим нельзя согласиться. В античности наблюдается обостренное переживание личной судьбы, (которого не было в архаических культурах), появляется также положительный образ солнечного, доброго Зона - “puer aeternus” - источника жизни, богатства и порядка, открывателя правды, учителя и утешителя.
Мифологема судьбы - впечатляющая попытка соединить время и вечность, осуществить “объемный” и содержательный взгляд на человеческую жизнь, обозрев ее целиком (включая начало и конец) и оценив ее. Идея судьбы
- взгляд на человеческую жизнь “с точки зрения вечности'’. Но главное - то, что понятие судьбы предполагает выделение отдельной личности из общей массы, появление собственного времени у отдельных, самых “продвинутых” личностей. Судьба - удел сильных, выдающихся личностей, героев и богов, их жизнь несет максимальный смысл и содержит урок и назидание для всех остальных.
Социальная жизнь в античном полисе содержала в себе много позитивных ощущений - обостренное чувство красоты и гармонии мира, дух соревнования, стремление к рациональности. Античная культура творилась не от недостатка, а от избытка, она создавалась свободными людьми, обладавшими досугом, воспринимавшими жизнь как праздник, поэтому здесь впервые возникает позитивное отношение к времени, представление о времени как о божественном даре, предоставленной возможности.
Этноцентризм греков, противопоставлявших себя варварскому миру, постепенно стал уступать место осознанию единства человечества. Началась унификация хронологии, на место исторических сочинений, охватывавших периоды жизни одного - двух поколений, пришли всемирные хроники, оперирующие тысячелетиями.5
Проблема времени - важнейшая экзистенциальная проблема, решение которой сегодня зависит от свободного выбора самого человека, но основной масштаб задает культура, строя свои собственные координаты, в рамках которых индивиду предлагается решать эту проблему. Более того, в каждой культуре вырабатываются свои собственные приемы и “техники” овладения временем, а все вместе различные типы культуры представляют полный набор возможных мыслимых и немыслимых способов борьбы со временем, включая самые экстравагантные (например, утопия русского философа Н. Федорова по “воскрешению всех умерших предков6).
Можно выделить несколько типов темпоральной ориентации, каждый из которых имеет свое культурное воплощение, а все вместе разные культуры дают полную картину всех человеческих возможностей по осмыслению времени.
Первый тип - бегство из времени в мифологическое прошлое,
5 Аверинцев С. Поэтика ранневизантийской литературы. - М., 1997.
6 Федоров Н. Философия общего дела. // Соч. - М., 1990.
, виртуальное будущее или в различные формы вечности - это позиция темпорального эскапизма, представленная архаическими культурами, культурой Древнего Египта, индо-буддистской культурой, конфуцианской, исламской, ранним христианством (гностицизм и манихейство), православием. Близкие к мистическим концепции вечности как главного источника смысла характерны, например, для культуры индо-буддийского типа. Время - иллюзия, порожденная несовершенством человеческого восприятия мира, принимающего видимую реальность за истину. Цель человека - осознать свою уникальность (которая тождественна духовной свободе) и преодолеть время как признак материального мира (не подлинной реальности). Человек может освободиться от “сансары” или бесконечных перерождений в зависимости от накопившейся кармы Преодоление “кармы” осознается как преодоление времени, переход на иной уровень сознания, где достигается максимальная степень свободы и атемпоральности (“мокша”)
Ретроспективное восприятие времени, присущее архаическому мышлению, характерно для многих современных, и, прежде всего, восточных культур Оно обострено у фундаменталистов всех мастей. Это стремление к первоначалу на определенном этапе может потерять всякий смысл, превращая человека в атемпоральное существо, живущее вне времени, выпадающее из настоящего и теряющего смысл существования.
Чудовищные усилия, которые предпринимались и продолжают предприниматься для сохранения традиции, свидетельствуют о том, что речь идет о сохранении основного капитала культуры, тем не менее, у фундаментализма, как односторонней темпоральной ориентации, нет будущего.
Обзор имеющихся представлений о времени свидетельствует о том, что человечество в разных местах и в разное время создавало разные формы темпоральной ориентации, которые поддаются систематизации: ретроспективная - ориентация на прошлое как единственный источник смысла; перспективная - ориентация на будущее как конечную цель, придающую смысл настоящему; ориентация на настоящее как главный и единственный источник смысла; разные трактовки настоящего и различное его наполнение, ориентация на мифическую вечность.
Односторонняя перспективная ориентация была характерна для социалистической культуры, для которой светлое будущее выступало оправданием бесцветного и довольно мрачного настоящего. Ретроспективная ориентация характерна для большинства традиционных культур и религий, в том числе для православия, особенно в старообрядческом варианте.
Перспективная ориентация впервые возникла в иудаизме, который создал уникальную систему ценностей, позволившую вписать индивидуальную жизнь и свободу в координаты исторического времени. Представления о времени в иудаизме далеко не однозначны.
В Ветхом Завете впервые представлен новый тип морали - не с точки зрения вечности, а с точки зрения времени. Эта мораль пронизана величайшим пессимизмом относительно будущего, но зато в ней вполне четко сформулирована позиция, признающая настоящее главной и даже единственной
ценностью.
В Экклезиасте содержится вся мудрость “мира сего”, которая заключается в идее временности и недолговечности существования: “Всему
свое время - время жить, и время умирать, время любить, и время ненавидеть, время войны, и время мира”... Главным мотивом здесь является пессимизм в отношении ценности жизни и всех жизненных благ, поскольку “все забирает и уничтожает время и никто не спасется от уничтожения и забвения”. Поскольку время все забирает с собой, превращая в бессмыслицу все труды, накопление богатства, и даже мудрость, поэтому, главный совет, который дает Екклесиаст людям - радуйтесь и творите добро.
Точка зрения времени, в максимально рациональном виде, получила окончательное признание в современной западной цивилизации, которая исходит из идеи конечности человеческого существования и возможности обретения смысла в рамках короткого отрезка пути (в рамках физического настоящего).
Довольно негативный взгляд на время сложился в гностицизме и манихействе - мистических сектах, учивших об индивидуальном внутреннем озарении, характерном для высшей касты (пневматиков и аскетов). Мир во времени осмыслялся этими ранними христианскими сектами как царство смерти, творение злого бога, Демиурга. Наиболее характерная черта гностицизма - бегство от времени и исторического существования. Гностики чувствовали себя “чужим” в этом мире. Творение времени мыслится как умножение грехов и темных сил.
Все представления о времени можно разделить на две большие группы: атемпоральные, или ориентирующиеся на вечность, и темпоральные, ориентирующиеся на время (более конкретно - на настоящее). Жизнь в настоящем - презентизм (от слова present).
Однако границы между этими типами условны и подвижны, поскольку односторонняя темпоральная ориентация (ретроспективная, перспективная или презентивная) совпадает с ориентацией на вечность (вечное прошлое, вечное будущее, вечное настоящее).
Кроме того, само настоящее трудно определимо. Оно может быть весьма различным по своей длительности (настоящее мгновение, настоящий день, настоящий век, настоящая эпоха и т.д.). Оно может быть качественно различным, например, “пустым” и совпадать с физическим настоящим, которое, как справедливо отметил Августин, стремится к небытию. Настоящее может быть “полным”, т. е. максимально расширенным (вплоть до всемирной истории) и эмоционально насыщенным.
Величайшим завоеванием христианства является особое отношение к настоящему, ставшее фундаментом европейской ментальности и всей западной цивилизации. Ни в одной другой религии мира категория времени (и понятие полноты настоящего) не занимает такого места как в христианстве. В рамках христианства были поставлены и проблема мировой истории, и проблема личностного времени, и проблема сложнейшей диалектики временного и вечного. Именно поэтому анализ христианских концепций времени
представляет наибольший интерес.
В христианстве время было превращено из чужой, неподвластной людям силы в средство воспитания человечества. Здесь впервые появляется и осмысляется историческое время как судьба человечества. Новая, позитивная концепция времени послужила одной из главных причин превращения христианства в мировую религию, став мировоззренческой основой дЛя появления новой культурной идентичности
И>даизм, а затем христианство много сделали для становления новой концепции времени и принципиально нового типа культуры, связанного новой системой ценностных ориентаций - это жизнь в настоящем как единственном месте пребывания смысла.
Однако новый взгляд на время сложился в христианстве далеко не сразу, а потребовал больших интеллектуальных усилий.
Ранние христиане, гностики и манихеи еще относились отрицательно к времени, к истории и к жизни. Этот мир они называли “царством мертвых”, временем тьмы и незнания, управляемым проклятым демиургом. Это время -время печали, злобы, ужаса, изгнания, забвения. Этот Эон - зима, тогда как лето
- впереди.7 Отсюда - глубокое чувство тоски, отчужденности, заброшенности.
Поскольку это - “чужое” время, оно мыслилось как неправильно направленное; когда придет Христос, он должен будет изменить направление времени, повернуть движение звезд вспять. У гностиков время дискретно, разорвано на не связанные между собой куски, оно не имеет никакого педагогического смысла Большинство людей обречено, спасутся только пневматики, но и они не нуждаются во времени, ни в каком приготовлении, они просто возвращаются в первоначальное божественное состояние - спасение мгновенно переносит их из времени в вечность; поскольку они становятся частью Бога в момент рождения, то их спасение уже произошло
Этот же взгляд на время как на “чужой” мир, беспорядок и гибель сохраняется в патристике. У Тертуллиана время - синоним смерти, у Оригена -символ деградации и грехопадения. Время и вечность полностью исключают друг друга, ностальгически отдаленное прошлое и ближайшее будущее никак не связаны с настоящим, лежат за пределами истории, в трансцендентной вечности.
В раннем христианстве и иудаизме существовал эсхатологический дуализм “этого” времени (мир смерти, беспорядка и страдания) и времени грядущего (мир жизни, порядка и блаженства). Первоначальное значение понятия temporalitas в христианской литературе было отчетливо негативным: оно выражено Тертуллианом в оппозиции к eternitas. Время - ожидание вечности. Слова из Апокалипсиса, что “времени уже не будет” означают, что больше не будет ожидания. Стремлением “избыть” время, ускорить его окончание объяснялись и сознательное умерщвление плоти в аскезе, и попытки ранних христиан снизить рождаемость Не случайно, римские власти преследовали ранних христиан, ведь их учение способствовало вымиранию и без того поредевшего римского населения.
7 Евангелие от Филиппа, 1,7
Отрицательный образ времени, сложившийся в раннем христианстве, содержал бегство из реального настоящего и ностальгические представления об отдаленном прошлом и будущем, которые мыслились как совершенно не связанные с настоящим и лежащие за пределами истории, в той самой мифологической вечности. Такое отношение к времени понижало способности к его структурированию, время оставалось неуправляемым пространством отчуждения и несвободы. Сохранив это негативное отношение к времени, христианство никогда не стало бы мировой религией.
Уже у Плотина появляется более позитивный образ времени, которое есть часть вселенского плана. Ориген, так же как апостол Павел, считал, что “нынешний Эон является злым, но последовательность Эонов приводит к добру” и составляет историю спасения. Таким образом, настоящее служит залогом будущего, а тот, кто видит все, видит и то плохое, что есть, и то хорошее, что будет.
Постепенно происходит расширение временной перспективы -расширяется прошлое, в которое включается сначала история иудеев, а затем вся история человечества; удлиняется будущее; создается идея непрерывности времени (связи прошлого и будущего с настоящим).
Христианские апологеты отстаивали целостность и “всеохватность” библейско-христианской истории, вырабатывали идею “мировой истории, которая должна была выполнить функцию объединения субъективных временных перспектив, а значит объединения культур. Время, по их мнению, необходимо для достижения совершенства и полноты. Григорий Нисский представляет время как непрерывное приращение, как необходимое домостроительство.8 И, наконец, Августин сравнивает жизнь человека со строительством здания, а всю историю - с песней, которая должна быть пропета до конца9. Для отцов церкви характерно интенсивное переживание времени: любое событие может быть знамением, настоящее наполнено ожиданием будущего, полнота времен уже наступила, пророчества исполнились, конец света начался.
Таким образом, христиане оказались ориентированы и на прошлое (время Христа), и на будущее (Небесный Иерусалим, последнее время, Кайрос), и на настоящее (человек выбирает между Богом и грехом здесь и сейчас).
Временные представления по своей природе глубоко социальны, связаны с социальной категоризацией, с принадлежностью к той или иной социальной группе, с тем воображаемым “мы”, с которым мы себя идентифицируем. Идентификация себя с культурным сообществом продолжает неявное убеждение, что мы - это те, кто находится в одном и том же времени и пространстве.
По мере того, как христианство превращалось в господствующую религию и распространялось по всему миру, его отношение к времени
8 Desalvo, Claudia. L” “oltre” nel presente. La filosofía dell uomo in Grigorio di Nissa. - Milano,
1996, - P. 94.
4 Августин Аврелий. О граде Божием, XXII, 26.
радикально менялось. Время должно было объединять людей и служить целям созидания У христиан появляется новый тип культурной идентичности -эсхатологическая идентичность, в которую включаются все христиане, не только живые, но и мертвые (в архаическом сознании культурная идентичность охватывала только “своих” и живых). Все христиане объединены и приближены друг к другу общим прошлым (явление Христа) и общим будущим (ожидание второго пришествия)
Земное время неотделимо от истории1 “Миром правит не закон смерти, а закон духа, благодать”10, говорит Августин. - “Время исполнилось. Воплощение Христа - это прорыв вечности во время, это “вневременное мгновение”. Такая же вертикаль вечности рассекает время жизни каждого человека. Августин впервые осуществил объединение горизонтали исторического времени с вертикалью “вечности”, показал, что эта вертикаль рассекает мгновение настоящего времени души, создавая “опыт вечности”, непосредственно данный каждому человеку. Наступила “полнота времен”, настоящее интенсивно насыщено положительными переживаниями, каждый человек, идентифицирующий себя с Христом, выступает центром времени, центром истории.
Поскольку каждый человек выбирает между Богом и грехом здесь и сейчас, христианство ориентировано на настоящее. Жизнь в историческом настоящем - великое достижение христианской цивилизации. Изменение временной перспективы было связано с максимальным ее расширением (удлинением прошлого и будущего до масштабов всего человечества). Время жизни отдельного человека было вписано в более продолжительное “целое”, вплоть до sub specie etemitatis. Все времена были “связаны” и выстроены в единую нить, центром которой выступало настоящее, непосредственно связанное с вечностью. Когда горизонталь времени соединилась с вертикалью вечности в ментальном настоящем, создалось впечатление “полноты” времени. Ощущение полноты времен дает ощущение полноты жизни, то есть, божественного блаженства. Полнота, непрерывность и целостность времени противопоставляется у христианских писателей дискретному времени гностиков.
Концепция времени Августина легла в основу христианской теологии и этики. Вопрос: что есть время? неразрешим, но его можно переформулировать, спросив: что есть настоящее? Этот не менее сложный вопрос распадается на два других: “Что есть настоящее время сознания?” и “Как оно отличается от физического настоящего'7”. Физическое настоящее мимолетно и преходяще, оно подпирается с двух сторон небытием - прошлым, которого уже нет и будущим, которого еще нет. Да и само физическое настоящее, ввиду своей краткосрочности, стремится к небытию. Совсем иной характер имеет настоящее время сознания или ментальное настоящее, поскольку оно включает в себя широкие горизонты прошлого и будущего. Именно эти перспективы, когда они связаны в единую нить, позволяют говорить о смысле времени.
10 Августин Аврелий. Творения. - Киев, 1998
л Историческое время имеет не только начало и конец, но также центр; и
этим центром является человек, поскольку только человек удерживает в своем е сознании память о прошлом и ожидание будущего. Новое отношение к человеку
ь как к творцу истории и источнику смысла, связанное с новым отношением к
и времени, наиболее ярко выражено в протестантизме и составляет большое
« достижение европейской культуры, позволившее перестроить всю систему
ценностных ориентаций и всю мораль, а В протестантизме сложилась оригинальная концепция смысла жизни,
е которую Макс Вебер охарактеризовал как самую рациональную. Б.Франклин
я выразил эту концепцию в двух словах: “Время - деньги”11. Есть много здравого
н смысла в протестантской концепции активной деятельности человека в
с настоящем и измерении его достижений по совокупности получаемого дохода
ю как выражения его богоизбранности. Однако уже Вебер понимал, что процесс
й рационализации мира не способствует увеличению смысла, скорее даже
о наоборот, итогом чрезмерной рационализации является обессмысливание мира,
к, Главным условием возможности разговора о смысле времени является
м оптимальное сочетание с вечностью, которая присутствует во времени, и,
прежде всего, в настоящем. Каждый человек способен “выйти” за пределы и физического настоящего, посмотреть на прошлое, настоящее и будущее,
м посмотреть на время “с позиции вечности”. И эта вечность - не
1е трансцендентный мир странствий нашей души, а виртуальная точка,
м возникающая в сознании как условие возможности оценки (с этой точки зрения
1я прошлое, настоящее и будущее видятся как одновременные и поддаются
”, сравнению).
в Каждая культура создает свой образ времени в его соотношении с
ю вечностью и с мгновением настоящего, этот образ обусловливает специфику
ю этоса, менталитета и культурной идентичности, то есть те качества культуры,
и. которые во многом предопределяют ее судьбу. Каковы особенности
ь, российского этоса и российского отношения к времени?
ш Определение российской идентичности не может быть однозначным (в
ш виду особой противоречивости и парадоксальности “русской души”), оно не
может быть позитивным, но только негативным (не Восток и не Запад), оно и неопределенно и неоднозначно. Это отсутствие культурной однозначности
ь, создает пространство уникальной и универсальной свободы и вседозволенности.
ш Наша неприкаянность (не Восток и не Запад) создает базу и для безосновного
эт морализма и для крайнего нигилизма.
;е, Чрезмерный морализм русской культуры спокойно сочетается с
и нигилизмом.
зй Еще один парадокс заключается в том, что моральная по своей сути
ее “русская идея” выразилась в почти абсолютном моральном и культурном
оя нигилизме.
-ш Универсальная свобода и нетривиальность (которая проявилась в истории
11 Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. /// В кн. Избранные произведения, -М., 1990.
и судьбе России) является онтологическим основанием нашей нравственности.
Другим характерным качеством, присутствующим в душе россиян, является особое, не характерное для Запада отношение к времени - а именно, культивирование всякой атемпоральности, которая воспринимается как синоним духовности
Если Запад привык считать минуты и часы, максимально наполняя их рациональным смыслом, то Восток пребывает в “застывшей” вечности, принимающей разные формы Смысл жизни в западной цивилизации связан с самореализацией человека в культурном пространстве, он целиком совпадает с горизонталью времени. Смысл жизни на Востоке, по-прежнему, состоит а исполнении ритуала. Смысл жизни в русской философии связывается с особым пониманием настоящего как перекрестка времени и вечности, (о чем писали C.JI. Франк и Е.Н. Трубецкой)12, но осуществить это соединение достаточно трудно и для большинства людей практически недостижимо Философия православия стремится к соединению времени и вечности, увидеть в мгновении настоящего пребывающую вечность, но это требует больших духовных усилий, а иногда - нравственного подвига.
Может быть, поэтому, русский народ - “самый духовный народ в мире” (Бердяев)’“, но эта потенциальная духовность - удел немногих, она требует неимоверных усилив, ведь соединить время и вечность способны лишь избранные подвижники. Усилия этих “одиночек” сформировали высокую планку русской духовности, практически не достижимую для большинства.
На практике русскому человеку (в отличие от западного) свойственно глубокое презрение и даже отвращение к настоящему, которое выражается в различных формах темпорального эскапизма (бегства из настоящего - в мифическое прошлое, как это делает православие или - в “светлое” будущее, как это делали коммунистические идеологи).
Наша атемпоральность имеет много форм, но всегда настоящее приносится в жертву, обрывая связь времен. Это качество проявилось и в православной неотмирности и ретроспективной эсхатологичности “Непереносимость” времени и темпоральный эскапизм выражается сегодня в массовом пьянстве, культурном нигилизме, высокой приверженности мифологизированной массовой культуре.
Переживаемый сегодняшней Россией нравственный кризис связан с деформацией фундаментальных представлений о смысле жизни, ломкой культурных архетипов и задачей создания нового, позитивного образа времени и, прежде всего, с задачей формирования позитивного отношения к настоящему. Это возможно с отказом от архаических представлений и с расширением диалога культур.
В итоге можно заключить, что рассмотрение аксиологически насыщенных представлений о времени в его соотношении с вечностью и с настоящим мгновением позволяет осуществлять кросс-культурные исследования, а также
12 Франк С Л Смысл жизни И Вопросы философии 1990, - № 6; Трубецкой Е.Н. Смысл жизни. М, 1994
выявляет принципиальные различия в менталитете, этосе и ценностных ориентациях, доминирующих в культурах разного типа. Рассмотренные в своей совокупности, все эти, достаточно различные, а порой и прямо противоположные представления, не могут рассматриваться как антагонистические, но лишь как взаимно дополнительные, что позволяет говорить о потенциальном богатстве каждого современного человека, имеющего неограниченные возможности по расширению своих представлений о времени за счет приобщения к культурам мира.
Современный процесс интенсификации межкультурного общения значительно расширяет пространство культурного диалога и способствует все большей синхронизации времени. Сегодня создается действительно всеобщее время. Таким образом, время выступает в качестве стержневой категории культурологии, а также в качестве важного средства объединения и синхронизации (мировое время), оставаясь формой разъединения (собственное время каждой культуры).
CONCEPTIONS OF TIME IN DIFFERENT CULTURES
T. A. ALEXINA
Department of Theory and History of Culture Russian University of People’s Friendship Miklukho-Maklaya str., 6, Faculty of Humanities and Social Sciences, 117198
Moscow, Russia
Time is considered as the basic notion of culturology, because it helps to make axiological cross-cultural analysis. Conceptions of time, specific to different cultures (archaic, buddhist, antique, early Christianity, patristics, protestantism and Russian orthodoxy) are considered. The meaning of time is traditionally connected with such notions as eternity and present moment, and with the notions of the past and the present. Different types of temporal orientation (temporal escapism - retrospective, perspective or eternal orientation and temporal presentism, including empty and full present) are analyzed not as antagonistic, but as mutually additional, affirming human possibilities to master the time. Having considered the concepts of time inherent in traditional culture (archaic, indo-buddhist,, antique, early Christian and patristic) in comparison with modern cultures (protestant and modern western cultures) as well as with the Russian (orthodox) culture, the author concentrates attention on the differences between their conceptions of time in its correlation with eternity and the present moment as well as the differences in their decision of other existential problems.
