CC BY
49
УДК 947.081/083(471.324) ББК 63.3(2)
ВРЕМЕННЫЕ ТРУДОВЫЕ МИГРАЦИИ КРЕСТЬЯН ЦЕНТРАЛЬНОГО ЧЕРНОЗЕМЬЯ РОССИИ В 60-90-е ГОДЫ XIX ВЕКА
Перепелицын Александр Викторович,
доктор исторических наук, профессор (г. Воронеж)
Аннотация. В статье дается характеристика отхожим промыслам крестьян Воронежской, Курской, Орловской и Тамбовской губерний в 60-90-е гг. XIX в. Рассматриваются масштабы и динамика отходничества, его значение и влияние на развитие крестьянского хозяйства.
Ключевые слова: крестьянство, крестьянское хозяйство, отхожие промыслы, временные трудовые мигра-
GUEST PEASANT WORKINGS IN THE CENTRAL BLACK EARTH REGION OF RUSSIA AT 60-90-TIES OF THE XIX CENTURY
Perepelitzyn A.V., doctor of historical sciences, professor (Voronezh)
Abstract. In a paper the characteristics of the guest workings (GW) of the peasants of the Voronezh, Kursk, Orel, and Tambov oblast'es in the 60-90-ties of the XIX century is given. Scales, and dynamics of GW, its meaning and influence for the peasants economy development are depicted.
Key words: peasant population, peasant economy, guest workings, temporary labour migrations.
Отходничество стало в пореформенный период необходимым элементом и важным условием развития страны. Российская промышленность, строительство, производство товаров широкого потребления, сельское хозяйство в недостаточно заселенных местностях и другие отрасли экономики обеспечивались рабочей силой и мелкими товаропроизводителями во многом за счет сезонного труда крестьян. Отходники являлись одним из источников формирования кадров постоянных наемных работников в промышленной и аграрной сфере, для роста городов, хозяйственного освоения окраинных территорий.
Центрально-черноземные губернии принадлежали к регионам с хорошо развитым отходом. «Малоземелье, недостаток хлеба, недостаток наличных денег для удовлетво-
рения насущных потребностей и для уплаты разного рода повинностей заставляют крестьян искать заработков на стороне» [1], - сообщалось из Шацкого уезда Тамбовской губернии. Общего специального учета отхожих промыслов в России не велось. О размерах и динамике временных миграций в литературе принято судить по данным паспортной статистики, так как в сведениях о числе выдаваемых паспортных документов косвенно отражались масштабы отходничества.
Число отходников после отмены крепостного права увеличивалось с каждым десятилетием. В Воронежской губернии в 1861-1870 гг. было продано 243,1 тыс. штук паспортных документов, 1871-1880 гг - 1 277,1 тыс., 1881-1890 гг - 1 558,3 тыс., 1891-1900 гг. - 2 176,4 тыс.; в Курской губернии соответственно по годам 321,3 тыс., 1 101,3 тыс.,
6
1 650,7 тыс., 2 488,5 тыс.; в Орловской губернии - 355,6 тыс., 854,6 тыс., 1 228,5 тыс., 1 966,7 тыс.; в Тамбовской губернии - 348,9 тыс., 889,0 тыс., 1 153,2 тыс., 1 702,3 тыс. [2]. Как видим, резкий скачок отходничества произошел во второе пореформенное десятилетие. В 1880-е гг. отход продолжал нарастать, но уже более умеренными темпами, а последнее десятилетие XIX в. дало новое усиление отходничества, что было связано, прежде всего, с влиянием промышленного подъема и голода 1891-1892 гг. В целом, в 18911900 гг. по отношению к 1861-1870 гг. произошло увеличение числа приобретенных крестьянами паспортных документов на 795,3 % в Воронежской губернии, 674,5 % в Курской губернии, 453,1 % в Орловской губернии, 387,9 % в Тамбовской губернии.
Другого рода источники так же подтверждают большой размах отходничества. По данным Центрального статистического комитета МВД, в 1893 г. в отхожие промыслы из Воронежской губернии уходило около 62 тыс. человек, из Курской губернии - до 154 тыс., из Орловской губернии - около 69 тыс., из Тамбовской губернии - до 69 тыс. [3]. Причем статистики отмечали, что эти крестьяне предполагали в местах отхода трудиться преимущественно в сельском хозяйстве. Справедливости ради следует отметить, что, отпуская на заработки столь значительные контингенты крестьян, сами центрально-черноземные губернии, тем не менее, принимали определенное количество отходников из других губерний: из Курской губернии сообщали, что «число уходящих так велико, что в некоторых местностях чувствуется даже недостаток в рабочих, пополняемый пришлыми из других губерний» [4]. В эту губернию приходили на заработки из Калужской и Тульской губерний; в Воронежскую губернию - из Рязанской, Орловской, Тамбовской, Тульской губерний; в Орловскую губернию - из Калужской, Рязанской и Тульской губерний; в Тамбовскую губернию - из Калужской, Киевской и Тульской губерний [5].
Крестьяне центрально-черноземных губерний имели весьма широкую географию отхожих промыслов, но основные потоки отходников направлялись в южные и юго-восточные губернии Европейской России. В ходе земских переписей было названо более 170 рабочих специальностей, с помощью которых крестьяне промышляли на стороне. На фоне преобладания вплоть до начала 1890-х гг. сельскохозяйственного отхода наблюдалось постоянное увеличение удельного веса неземледельческого отхода, особенно усилившегося в последнее десятилетие XIX в.
Под влиянием отхожих промыслов сильно колебался численный, половой и возрастной состав населения. В 1899 г. в отход направлялось, по неполным данным, полученным от волостных правлений, в Тамбовской губернии 127 701 человек (4,9 % всего населения), в Воронежской губернии 145 042 человека (5,8 %) [6]. Основной контингент отходников представляли крестьяне рабочего возрас-
та. Так, в Землянском уезде Воронежской губернии в 1897 г. в общей массе отходников лица в возрасте до 20 лет составляли 3,2 %, 20-25 лет - 17,5 %, 25-30 лет - 24,0 %, 30-40 лет - 34,9 %, 40-50 лет - 15,0 %, 50-60 лет - 4,5 %, свыше 60 лет - 0,9 % [7]. В некоторых селениях процент отходников был весьма значительным. Судя по имеющимся данным по 327 волостям Тамбовской губернии, в 60 волостях отходом было охвачено более 10 % всего населения, а в 8 -больше 20 %. Из Сядемской волости Спасского уезда на заработки (тканье кулей и рогож, пилка дров, сельскохозяйственные и подсобные работы) уходило 3 360 человек (48,3 % жителей, в том числе 62,8 % всех мужчин и 33,6 % женщин) [8]. В Воронежской губернии в 1898 г. из 229 волостей, по которым были получены сведения, лишь в 13 не отмечалось участие в отхожих промыслах, тогда как в 34 волостях отходники составляли свыше 10 % населения. Самый высокий отход наблюдался в селе Александровка Павловского уезда - 23,7 % жителей, в том числе 53,5 % всех мужчин и 11,7 % женщин. Уходили на сельскохозяйственные работы, табачные плантации, сплав плотов. К традиционным местам отхода относились город Ростов-на-Дону, хутор Калач-на-Дону, слобода Мартыновка, город Екатеринодар, станица Крымская Кубанской области [9].
В отходе участвовали преимущественно мужчины. В Тамбовской губернии на их долю приходилось перед реформой 1861 г. 93,3 % всех отходников, а к концу изучаемого периода в 1899 г. - 89,9 % [10]. В Воронежской губернии среди лиц, отправлявшихся на заработки, мужчины составляли в период земских подворных переписей (1884-1891 гг.) 93,5 %, а с 1898 по 1900 г. - 84,786,8 % [11]. Как видим, при сохранении общего преобладания среди отходников-мужчин с течением времени отмечалось некоторое увеличение доли женщин. В отдельных местностях она оказывалась довольно значительной: 25,0 % в Борисоглебском уезде Тамбовской губернии, 25,5-27,8 % в Новохоперском уезде Воронежской губернии. Уход на заработки такого огромного количества мужчин и немалого числа женщин сильно влиял на социальные, экономические и санитарные условия жизни деревни.
Согласно подсчетам Б.В. Тихонова, средняя продолжительность отхода составляла в 1881-1890 гг. в Воронежской губернии 3,2 месяца в году, в Курской губернии -3,8 месяца, в Орловской и Тамбовской губерниях - по 4,4 месяца. То есть из Центрального Черноземья в это десятилетие преобладал краткосрочный отход. Крестьяне проводили в отходе в среднем соответственно по губерниям 498,6 тысяч, 627,0 тысяч, 539,9 тысяч, 507,3 тысяч человеко-месяцев в год [12]. Эти цифры дают определенное представление о степени распространенности крестьянского отхода по губерниям. Податной инспектор Землянского уезда Воронежской губернии установил, что по данным за 1897 год отсутствовало в течение 1 месяца 4,1 % всех
отходников, 2 месяцев - 10,7 %, 3 месяцев - 15,5 %, 4 месяцев - 14,4 %, 5 месяцев - 14,4 %, 6 месяцев - 16,4 %, 7 месяцев - 8,5 %, 8 месяцев - 5,0 %, 9 месяцев - 2,6 %, 10 месяцев - 2,0 %, 11 месяцев - 1,7 %, 12 месяцев -2,2 %, 13 месяцев - 0,4 %, 21 месяца - 0,2 %, 5 лет - 0,2 %, не вернулось - 1,7 % [13]. Как видим, большинство крестьян этого уезда пребывало в отхожих промыслах в течение 3-6 месяцев, а среднее время отлучки приближалось к 4,5 месяцам.
Отходничеству принадлежало видное место в структуре промысловой деятельности сельского населения. Фабрично-заводская и крестьянская промышленность, местные сельскохозяйственные заработки не могли ликвидировать аграрного перенаселения, поэтому значительная часть крестьян искала приложения рабочим силам вне мест постоянного проживания. Согласно результатам земских переписей 1884-1891 гг. в отходе участвовало 82 428 воронежских крестьян (19,8 % всех занятых промыслами). Наибольшее количество отходников (более 10 тысяч человек в каждом уезде) было отмечено в Богучарском, Бирюченском и Валуйском уездах. Средний заработок отходников составлял 39,9 рубля, что оказывалось на 2 рубля 80 копеек меньше, чем у местных «промышленников». Всего отхожепромысловая деятельность принесла крестьянам 3 290 524 рубля, тогда как занятие местными промыслами - 14 215 030 рублей (в 4,3 раза больше) [14]. Податной инспектор Землянского уезда Воронежской губернии обследовал в 1897 г. 455 случаев отхода и установил, что без заработка возвратилось 4,7 % крестьян, от 1 до 10 рублей получили 9,9 % отходников, от 10 до 20 рублей - 18,8 %, от 20 до 30 рублей - 16,5 %, от 30 до 40 рублей - 13,5 %, от 40 до 50 рублей - 9,1 %, от 50 до 60 рублей - 9,1 рублей, от 60 до 70 рублей - 6,3 %, от 70 до 80 рублей - 4,8 %, от 80 до 90 рублей - 3,9 %, от 90 до 100 рублей - 0,4 %, от 100 до 200 рублей - 2,6 %, свыше 200 рублей - 0,4 % [15]. Чаще всего заработок отходников колебался между 10 и 40 рублями.
По данным земских переписей 1884-1891 гг. в 10 уездах Воронежской губернии, в отход отправлялись крестьяне всех земельных групп, хотя и с разной степенью интенсивности. Больше всего (46,6 %) крестьян уходило из хозяйств, имевших от 5 до 15 десятин земли, такой же процент составляла их доля в общей сумме заработка. Следующий показатель (23,0 %) имели выходцы из семей, которым принадлежало до 5 десятин, еще 19,7 % отходников относились к хозяйствам, владевшим наделами от 15 до 25 десятин. На крайние земельные группы приходилось меньше всего отходников: 8,0 % - на хозяйства, обладавшие более 25 десятинами, и 2,7 % - на безземельные дворы [16]. Повторная перепись 1900 г. в пяти уездах Воронежской губернии зафиксировала почти аналогичную картину. Правда, несколько увеличилась доля отпускавших в отход хозяйств с наделом от 5 до 15 десятин: 56,2 % отходников выходило теперь именно из этой груп-
пы, им же принадлежало 54,2 % всего заработка. Процент отходников из семей с другой надельной обеспеченностью соответственно снизился, особенно заметно по высшей земельной группе - до 3,7 % [17]. Малосостоятельные хозяйства с помощью отхожих промыслов лишь откладывали окончательный переход на постоянное жительство в города и другие местности. Многолетний отход отрывал таких крестьян от земли, вынуждал навсегда покидать деревню и представлял собой «кульминационную точку крестьянской несостоятельности, и в этом отношении может быть рассматриваем как барометр крестьянского обеднения» [18]. Отходники из середняцких дворов пытались на стороне добыть средства, которые позволили бы сохранить и укрепить положение самостоятельных производителей, как в земледелии, так и в мелкой промышленности. Отхожими промыслами занимались также крестьяне некоторых зажиточных семейств, стремясь более рационально распорядиться наличными рабочими силами. Они преследовали, прежде всего, предпринимательские цели, искали возможности расширения экономических связей на рынках сырья и готовой продукции, выступали в качестве подрядчиков, руководителей артелей, торговцев, скупщиков.
Оценка влияния отхожих промыслов на крестьянское хозяйство является дискуссионной проблемой. Еще Б. Ленский, один из первых исследователей отходничества, отмечал, что на этот счет существуют самые различные мнения, вызванные сложностью экономического феномена отхожих промыслов и разницей в местных условиях [19]. Одни считали, что сторонние заработки парализуют местное кустарничество, разрушают земледельческое хозяйство, служат причиной крестьянской бедности; другие -что с их помощью земледелие поддерживается определенными капиталами, уменьшается налоговое бремя, зажиточнее и грамотнее становится крестьянство, стимулируется развитие кустарных промыслов. Податные инспекторы отмечали, что «уходящие в отход крестьяне перестают заниматься своим крестьянским хозяйством, принадлежащую же им землю или сдают в аренду, или обрабатывают наемным трудом. Приходя на короткое время домой и принося с собой небольшую сумму денег, из которой значительная часть идет на уплату податей и повинностей, крестьянин на остальные деньги бывает не в силах поддержать свое хозяйство и вот последнее начинает постепенно падать» [20]. С другой стороны, дореволюционный исследователь Курской губернии H.A. Добротворский свидетельствовал: «Уходя каждое лето на заработки и шляясь по чужой стороне, сталкиваясь со всевозможными людьми и обстоятельствами, промышленник привыкает высоко ценить «умственность» в людях, грамотность, потому что видит на каждом шагу пользу грамоты и сам на себе чувствует постоянно, как плохо быть неученым. Поэтому первым долгом по приходе он считает отдать своего мальчугана в школу. Процент грамотных среди семей с отхо-
жими промышленниками всегда гораздо выше, чем среди семей-домоседов» [21].
Не было единодушия по данному вопросу и среди советских историков. Л.Е. Минц, П.Г. Рындзюнский, Б.В. Тихонов [22] выдвигали тезис о том, что заработки крестьян на стороне служили поддержкой мелкому крестьянскому хозяйству, экономически привязывали сельских жителей к наделу. А.Н. Курцев, В.И. Скрябин [23] поддерживали положение о разлагающем воздействии отхожих промыслов на сельское хозяйство.
Однако при анализе сложных явлений российской деревни однозначные оценки вряд ли возможны. Отход на промыслы диктовался стремлением крестьян поддержать экономическую устойчивость своих хозяйств. При определенных условиях (оптимальное время и срок отхода, хороший заработок, наличие в семье другой достаточной рабочей силы и т.п.) отхожие промыслы благоприятно воздействовали на крестьянское хозяйство, а, кроме того, обогащали крестьян житейским опытом, прививали новые культурно-бытовые навыки. При нарушении же целого ряда оптимальных факторов они, безусловно, способствовали скорейшему разрушению хозяйств, их забрасыванию и даже полному разрыву крестьян с деревней и переселению в другие места.
Отход на заработки являлся для крестьян, хотя нередко малоэффективным, но все-таки жизненно важным способом получения денежных средств. В результате, в отхожепромысловой деятельности участвовали все слои крестьянства. Различия в доходности промыслов и характер их влияния на хозяйство отходников способствовали усилению имущественного расслоения крестьянства. Временные трудовые миграции втягивали сельское население в общественную жизнь, обогащали его жизненный опыт, способствовали повышению грамотности, расширению кругозора, знакомству с новыми районами, людьми, порядками, обычаями. Отходничество оказывало большое воздействие на деревенскую экономику, социальные и семейные отношения, внут-рикрестьянскую жизнь. Имея большое значение для социально-экономического развития России, отхожие промыслы были лишены сколько-нибудь заметной правительственной и общественной заботы, обставлены целым рядом неблагоприятных законодательных, производственных, транспортных, санитарных, жилищно-бытовых условий, тяжелой ношей ложились на плечи русского крестьянства.
Наличие огромной армии отходников являлось отражением особенностей пореформенного развития страны, когда миграционная готовность крестьянства, стремившегося к тому же сохранить традиционный уклад жизни, была намного выше, чем емкость рынка постоянной рабочей силы. При этом массовое участие крестьян в отхожих промыслах, связанных с производством на стороне материальных благ и услуг, продажей труда, свидетельствовало о
вовлеченности центрально-черноземной деревни в формировавшиеся производственные отношения и модернизацию страны.
Примечания:
1. Российский государственный исторический архив (далее -РГИА). Ф. 573, оп. 25, д. 1185, л. 253 об.
2. Материалы Комиссии 1901 г. - Ч. I. - СПб., 1903. - С. 222223.
3. РГИА. Ф. 1290, оп. 6, д. 414, л. 1 об.-4.
4. Сельскохозяйственные и статистические сведения по материалам, полученным от хозяев. Вып. V. - СПб., 1892. -С. 110.
5. РГИА. Ф. 1290, оп. 6, д. 414, л. 1 об.-3об.
6. Моллесон, И.И. Краткий очерк некоторых данных об отхожих промыслах Тамбовской губернии в 1899 году / И.И. Моллесон. - Тамбов, 1901. - С. 3; Памятная книжка Воронежской губернии. 1903 г. - Воронеж, 1903. - С. 73.
7. РГИА. Ф. 573, оп. 25, д. 221, л. 165.
8. Моллесон, И.И. Указ. соч. - С. 56-57.
9. Сведения об отхожих промыслах в Воронежской губернии за 1898 год. - Воронеж, 1899. - С. 3-4, 36-37.
10. Журнал Министерства внутренних дел. - 1858. - Ч. 31. -С. 55, 63, 64; Моллесон, И.И. Указ. соч. - С. 3.
11. Сводный сборник по 12 уездам Воронежской губернии. -Воронеж, 1897. - С. 250, 265; Памятная книжка Воронежской губернии. 1903 г. - С. 80.
12. Тихонов, Б.В. Переселения в России во второй половине XIX в. / Б.В. Тихонов. - М., 1978. - С. 142.
13. РГИА. Ф. 573, оп. 25, д. 221, л. 160 об.-161.
14. Сводный сборник по 12 уездам Воронежской губернии. -С. 250, 265.
15. РГИА. Ф. 573, оп. 25, д. 221, л. 161 об.-162.
16. Сводный сборник по 12 уездам Воронежской губернии. -С. 248, 250, 264, 265.
17. Материалы повторной переписи крестьянских хозяйств Воронежской губернии, 1900 года. - Воронеж, 1903. -С. 285.
18. Сборник статистических сведений по Курской губернии. -Т. 8: Щигровский уезд. - Курск, 1885. - Ч. II. - С. 205.
19. Ленский, Б. Отхожие неземледельческие промыслы в России / Б. Ленский // Отечественные записки. - 1877. - № 12. -С. 208.
20. РГИА. Ф. 573, оп. 25, д. 521, ч. 1, л. 264.
21. Промыслы и грамотность центрального района Курской губернии. Промыслы и внеземледельческие занятия крестьян центрального района / Сост. Н.А. Добротворский. -Курск, 1883. - С. 49.
22. Минц, Л.Е. Отход крестьянского населения на заработки в СССР / Л.Е. Минц. - М., 1925. - С. 14; Рындзюнский, П.Г. Об экономическом строе крестьянского надельного хозяйства в пореформенное время / П.Г. Рындзюнский // Тезисы докладов и сообщений XII сессии межреспубликанского семинара по аграрной истории Восточной Европы. - М., 1970. - Ч. 2. - С. 259; Тихонов, Б.В. Указ. соч. - С. 138-139.
23. Курцев, А.Н. Миграция центрально-черноземного крестьянства в капиталистической России (по материалам Курской губернии): дис. ... канд. ист. наук: 07.00.02 / А.Н. Курцев. - Курск, 1982. - С. 65; Скрябин, В.И. Сельский пролетариат центрально-черноземных губерний в конце XIX -начале XX веков: дис. ... докт. ист. наук: 07.00.02 / В.И. Скрябин. - М., 1991. - С. 338.
