CC BY
13
Ростов Данил Владимирович
Временное психическое расстройство обвиняемого как основание для приостановления производства по уголовному делу
В статье анализируются как неоднозначные позиции представителей российской уголовно-процессуальной доктрины относительно сути и правовых последствий института приостановления производства по уголовному делу, так и негативные коллизии судебно-следственной практики, обусловленные двойственностью или неопределенностью основных правовых предписаний, касающихся условий и порядка принятия и реализации такого решения. Рассматриваются основные коллизии, связанные с правильным установлением и исчислением сроков применения мер процессуального принуждения по приостановленному уголовному делу, запретом производства иных процессуальных действий в указанной ситуации и новыми основаниями для временного приостановления производства по делу.
Ключевые слова: временный, вынужденный перерыв в производстве по делу; основания приостановления производства; сроки действия мер процессуального принуждения; временное помещение обвиняемого в медицинский стационар для оказания неотложной психиатрической помощи как основание для приостановления производства по делу.
Temporary mental disorder of the accused as a basis for suspending criminal proceedings
The article analyzes both the ambiguous positions of the representatives of the Russian criminal procedure doctrine regarding the essence and legal consequences of the institution of suspension of proceedings in a criminal case, and the negative conflicts of judicial and investigative practice due to the duality or uncertainty of the basic legal prescriptions regarding the conditions and procedure for the adoption and implementation of such a decision. The main conflicts related to the correct establishment and calculation of the terms for the application of measures of procedural coercion in a suspended criminal case, the prohibition of the production of other procedural actions in this situation and new grounds for the temporary suspension of proceedings in the case are considered.
Keywords: temporary, forced interruption of proceedings; grounds for suspension of proceedings; duration of procedural coercion measures; temporary placement of the accused in a medical hospital for emergency psychiatric care as grounds for suspension of proceedings.
В доктрине российского уголовно-процессуального права и непосредственно следственно-судебной практике давно сформулирована позиция относительно того, что п. 4 ч. 1 ст. 206 УПК РФ включает два самостоятельных основания для возможного приостановления производства по делу. Первое связано с фактом тяжелого длительного соматического заболевания обвиняемого, которое носит обратимый (излечимый) характер. Второе, также охватываемое предписанием п. 4 ч. 1 ст. 208 УПК РФ, обусловлено временным (обратимым) тяжелым и, соответственно, длительным психическим расстройством обвиняемого, подозреваемого, которое объективно препятствует его участию в следственных и процессуальных действиях по уголовному
делу. Именно это основание выступает в качестве предмета исследования в настоящей статье.
На наш взгляд, в соответствии с законом система условий, формирующих анализируемое основание, представлена следующим образом:
1. Лицо, в отношении которого ведется предварительное расследование, привлечено в качестве обвиняемого, подозреваемого (ст. 46, 47 УПК РФ). На необходимость обеспечения официального процессуального статуса уголовно преследуемых лиц прямо указывают нормы, закрепленные в п. 4 ч. 1 ст. 208 УПК РФ, а также иные, диалектически или телеологически взаимосвязанные с сутью института приостановления производства по делу, например:
56
нормы п. 3 ст. 196 УПК РФ, регламентирующие обязательность производства судебно- психиатрической экспертизы, имеющей целью определение (установление) психического состояния подозреваемого, обвиняемого, когда возникает сомнение в его вменяемости или способности самостоятельно защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве, в том числе его нуждаемости в лечении (специализированном) в стационарных условиях; аналогичным образом ориентированы нормы ч. 3 ст. 195 УПК РФ, связанные с ознакомлением обвиняемого, подозреваемого с постановлением о назначении указанной экспертизы и разъяснением их прав, предусмотренных ст. 198 УПК РФ;
нормы ст. 203 и, соответственно, ч. 2 ст. 29, ст. 108, 165 УПК РФ, связанные с помещением обвиняемого, подозреваемого в медицинскую организацию, оказывающую медицинскую помощь в стационарных условиях, или в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, для производства судебной экспертизы;
нормы ст. 207 УПК РФ, регламентирующие обязательное ознакомление обвиняемого, подозреваемого с итоговым заключением экспертов, заявлением и разрешением их возможных ходатайств о назначении и производстве дополнительной или повторной экспертизы.
Кроме того, императивность формирования официального процессуального статуса указанных лиц строго закрепляют нормы Закона РФ от 2 июля 1992 г. № 3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» (далее - Закон РФ «О психиатрической помощи»)1.
Раскрывая элементы и порядок оказания психиатрической помощи (в том числе неотложной), Закон РФ «О психиатрической помощи» строго дифференцирует основания и формы ее оказания в зависимости от лиц, которые поступили в тот или иной психиатрический стационар по постановлению следственных органов (в статусе обвиняемых, подозреваемых) или в ином процессуальном порядке. Различия в порядке и основаниях оказания психиатрической помощи (в зависимости от статуса указанных лиц) при этом принципиальны.
В рамках предварительного расследования указанное основание применяется исключительно в отношении лиц, обладающих официальным процессуальным статусом обвиняемого, подозреваемого (ст. 46, 47 УПК РФ).
2. В момент производства предварительного расследования обвиняемый (подозреваемый)
1 См.: Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ.1992. № 33, ст. 1913.
страдает тяжелым временным (обратимым) длительным психическим расстройством. Признак тяжести заболевания, как представляется, должен быть выражен настолько очевидно, чтобы любые сомнения в возможности обвиняемого, подозреваемого реально участвовать в производстве следственных, процессуальных действий, не имели под собой оснований, тем более что именно сомнения в способности указанного лица полностью отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими в рамках процессуальных действий изначально послужили основанием (одним из оснований) для назначения и производства судебно-психиа-трической экспертизы.
Необходимо также отметить, что относительно как диагноза выявленного психиатрического расстройства, так и течения болезни не должно быть разумных сомнений в том, что это заболевание обратимое (излечимое) и при должной организации специализированного психиатрического лечения этот субъект (с течением времени) будет объективирован в качестве лица, подлежащего уголовной ответственности; в уголовно-процессуальном контексте - в качестве обвиняемого по уголовному делу.
И, напротив, если подобной убежденности (в том числе по наличным медицинским показаниям) нет, если психиатрическое расстройство обвиняемого признано хроническим, острым (неизлечимым), институт временного приостановления производства по делу однозначно теряет свое назначение. Законным вариантом завершения производства по делу должно стать либо разрешение вопроса о применении к данному обвиняемому принудительных мер медицинского характера (гл. 51 УПК РФ), либо прекращение производства по делу и сообщение о данном лице местным органам здравоохранения с целью оказания ему возможной психиатрической помощи в порядке, предусмотренном Законом РФ «О психиатрической помощи» [1; 2, с. 64-68].
Критерий длительности заболевания обусловлен разумными сроками уголовного судопроизводства России, в силу которого, с одной стороны, заинтересованные участники процесса (потерпевшие, гражданские истцы...) вправе рассчитывать на максимально оперативную защиту своих интересов, прав и свобод, с другой - следственные органы, напротив, субъективно заинтересованы в «правильном» исчислении суммарных сроков расследования, которые приостанавливаются одновременно с производством по делу. Оперативное излечение обвиняемого для задач и целей производства по делу в рассматриваемых ситуациях не является приоритетом для следственных
57
органов. Во многом именно в силу указанного чрезмерно длительный, нередко необоснованный факт приостановления производства по делу часто субъективно использовался следственными органами с целью интенсивного психиатрического лечения обвиняемых за рамками как процессуальных сроков, так и гарантий, установленных для применения (по решению суда) принудительных мер медицинского характера. Например, по данным, представленным в исследовании Н.Н. Ковтуна, интенсивное психиатрическое лечение (вне рамок ПММХ) применялось к обвиняемым, подозреваемым, находящимся на стационарной судебно-психиатрической экспертизе, а также по ее окончании в пределах 130-295 суток. [3, с. 64-71].
На данное обстоятельство в свое время справедливо указывал Ю.К. Якимович, полагая, что: «...если примерный срок выздоровления (обвиняемого - авт.) неизвестен либо он слишком длителен, надо не приостанавливать предварительное следствие, а следует направлять дело в суд с постановлением о применении принудительных мер медицинского характера» [4, с. 490].
На наш взгляд, длительность факта заболевания и, соответственно, приостановления производства по делу следует (оценочно) соизмерять со сроками и порядком их продления, установленными ст. 162 УПК РФ. «Первичный» срок в два «приостановленных» месяца, как представляется, в целом разумен и для приостановления производства по делу, и для получения первых результатов лечения. В дальнейшем правомерность и целесообразность продления приостановления производства по делу (по требованию заинтересованных лиц - участников процесса) должны быть поставлены под беспристрастный контроль суда (ч. 2-3 ст. 29 УПК РФ). Полагаем, что инициацию подобной процедуры оперативного судебного контроля можно считать правомерной для каждого из периодов (установленных как «конечные») по нормам ст. 162 УПК РФ.
3. Выявленное психическое расстройство делает невозможным участие обвиняемого, подозреваемого в производстве предварительного расследования (в судебном рассмотрении/ разрешении дела) (гл. 36-39 УПК РФ). Следует лишь подчеркнуть, что это психическое расстройство действительно должно препятствовать участию обвиняемого в производстве следственных и процессуальных действий, в распоряжении своими процессуальными правами.
Причины изложенного, как правило, связаны с невозможностью лица полностью осознавать характер и назначение совершаемых дей-
ствий, эффективно защищать или отстаивать свои права, самостоятельно выполнять процессуальные обязанности.
4. Выявленное психиатрическое расстройство обвиняемого возникло после совершения общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом. Иными словами, в момент совершения общественно опасного деяния лицо (субъект деяния) полностью отдавало себе отчет в своих действиях и руководило ими. Таким образом, лицо являлось субъектом уголовной ответственности (вменяемым, надлежащим), однако к моменту осуществления предварительного расследования по делу обвиняемый, подозреваемый (к примеру, в силу длительной психотравмирующей ситуации) заболел временным психическим расстройством, которое препятствует оптимальному производству по делу. По медицинскому заключению (выявленное) психическое расстройство обладает признаком обратимости (излечимости). Как следствие, именно на этот необходимый (для излечения) период производство по уголовному делу временно приостанавливается. По выздоровлении или стойком улучшении состояния обвиняемого производство по делу должно быть продолжено в общем порядке, включая направление уголовного дела в суд для разрешения основного вопроса уголовного дела.
И, напротив, если лицо не отдавало себе отчет в своих действиях, не руководило ими уже в момент совершения общественно опасного деяния, это лицо изначально не является субъектом уголовной ответственности. Соответственно, выявленный в ходе предварительного расследования факт подобного психического расстройства a priori исключает возможность временного приостановления производства по делу, предусмотренного нормами п. 4 ч. 1 ст. 208 УПК РФ. Производство по делу должно быть прекращено, либо, ввиду высокой социальной опасности обвиняемого для общества или самого себя, к нему следует применять принудительные меры медицинского характера.
5. Факт временного (обратимого) психического расстройства обвиняемого удостоверен заключением судебно-психиатрической экспертизы (ст. 195, 203, 435 УПК). Пункт 4 ч. 1 ст. 208 УПК РФ, требующий подтверждения этого факта в форме «медицинского заключения», вступает в противоречие с п. 3 ст. 196 УПК РФ, в соответствии с которым факт указанного расстройства, его характер и состояние обвиняемого, как на момент совершения общественно опасного деяния, так и в процессе непосредственно производства по уголовному делу, должны быть подтверждены исключи-
58
тельно заключением судебно-психиатрической экспертизы. Никакие иные медицинские документы, рекомендации, заключения не имеют законной юридической силы для удостоверения данного факта2. Более того, отсутствие указанной экспертизы (при наличии обязательных условий для ее назначения) однозначно является основанием для возвращения уголовного дела в следственный орган (ст. 237 УПК РФ) или отмены приговора (ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ).
На основании изложенного с целью снятия обозначенного противоречия в нормах закона и обеспечения единства в правоприменении считаем актуальным и востребованным внести изменение в п. 4 ч. 1 ст. 208 УПК РФ, а именно после слов «...препятствует его участию в следственных и иных процессуальных действиях» добавить:
«Факт тяжелого временного психического расстройства обвиняемого, подозреваемого должен быть установлен заключением судебно-психиа-трической экспертизы, назначенной (реализованной) в соответствии с пунктом третьим статьи 196 настоящего Кодекса».
6. Отдельные авторы императивно акцентируют внимание на условии, заключающемся в том, что обвиняемый по своему психическому заболеванию, состоянию здоровья, течению болезни и социальной ориентации не представляет опасности для общества и самого себя и потому не нуждается в принудительном психиатрическом лечении [5, с. 442].
Суть данной акцентуации связана с тем, что в силу специфики (средств, сроков, методов) такого лечения в доктрине однозначно констатировался вывод о том, что законным, обоснованным и (более или менее) контролируемым это лечение будет лишь в рамках реализации принудительных мер медицинского характера, назначенных и реализуемых в порядке гл. 51 УПК РФ и пп. «б» - «г» ч. 1 ст. 99 УК РФ. Незаконным и необоснованным виделось указанное лечение, реализуемое как в рамках назначенной судеб-но-психиатрической экспертизы, так и (весьма продолжительно) за пределами последней, но, что важно, при отсутствии решения суда о применении принудительных мер медицинского характера (в порядке гл. 51 УПК РФ). Это стало предметом внимания не только исследовате-
2 Неприменима к данному случаю и форма медицинского заключения о психиатрическом освидетельствовании лица, предусмотренная приказом Минздрава России от 30 июля 2022 г. № 451н, поскольку его положения не адресованы к обвиняемым, подозреваемым по уголовному делу. См.: Об утверждении Порядка проведения медицинского психиатрического освидетельствования: приказ Минздрава России от 30 июня 2022 г. № 451н. Доступ из справ. правовой системы «Гарант».
лей [6, с. 44-46], но и непосредственно высшего органа конституционного правосудия3.
Как следствие, можно было бы полностью разделить эти подходы и также характеризовать названное условие в качестве императивного и системного по сути, однако нормативные новации, внесенные в уголовно-процессуальный закон и ряд иных актов федерального уровня4, несколько изменили наши подходы в этих моментах. В частности, появились вопросы, насколько, с учетом норм ст. 435 УПК РФ, надо считать это условие императивным и даже (вообще) наличным для исследуемой системы условий.
7. Приостановление производства по уголовному делу должно быть реализовано органом, к чьей компетенции отнесено принятие такого решения. Суть данного условия отражена в известной дискуссии о пределах прав и компетенции органа дознания (специализированного органа дознания ОВД) по делам, где для целей доказывания и самого производства по делу назначена и реализована судебно-пси-хиатрическая экспертиза в отношении обвиняемого (подозреваемого). Обозначим основные моменты данной дискуссии: спор в основном касался того, насколько орган дознания (дознаватель) вообще вправе при наличии данных о возможном психическом расстройстве обвиняемого, подозреваемого назначить стационарную судебно-психиатрическую экспертизу в отношении указанных лиц. Нет ли в указанной ситуации, с учетом положений гл. 51 УПК РФ, исключительной компетенции органа предварительного следствия?
Для определенности в наших исходных позициях обратимся непосредственно к воле закона. В соответствии с ч. 1 ст. 434 УПК РФ по уголовным делам в отношении лиц, обозначенных в ч. 1 ст. 433 УПК РФ, производство предварительного следствия обязательно. В свою очередь, ч. 1 ст. 433 УПК РФ указывает на лиц, совершивших запрещенное уголовным законом деяние в состоянии невменяемости, или на лицо, у которого после совершения престу-
3 См.: По делу о проверке конституционности статьи 435 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан Д. и К.: постановление Конституционного Суда РФ от 24 мая 2018 г. № 20-П. Доступ из справ. правовой системы «Гарант».
4 См.: О внесении изменений в Закон Российской Федерации «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» и статью 24 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений»: федер. закон от 30 дек. 2021 г. № 491-ФЗ; О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 30 дек. 2021 г. № 500-ФЗ. Доступ из справ. правовой системы «Гарант».
59
пления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение наказания или его исполнение.
Таким образом, надлежащая форма расследования связывается с самим фактом установления психического расстройства лица. Единственным легальным средством подобного установления, как отмечалось, является заключение судебно-психиатрической экспертизы. До объективации этого документа и источника доказательств (ч. 2 ст. 74 УПК РФ) суждения об указанном факте являются предположениями, субъективными умозаключениями, не более. С объективацией данного акта в рамках расследования, напротив, указанный факт считается установленным. Как следствие, с данного момента компетенция органа дознания (дознавателя) по данному делу полностью исчерпана. Дело в обязательном порядке подлежит направлению в орган предварительного следствия (ч. 1 ст. 434 УПК РФ). Изложенное
позволяет утверждать, что как сам факт приостановления производства по делу, так и все остальные действия и решения, связанные с производством по делу и фактом приостановления (ч. 6-8 ст. 208 УПК РФ), могут осуществляться исключительно следователем. В итоге данное условие не может быть исключено из системы.
8. По делу выполнены все следственные действия, производство которых возможно в отсутствие обвиняемого, подозреваемого. Данное общее условие (единое для всех оснований) не вызывает особых трудностей в понимании.
Таким образом, нами рассмотрены все условия для возможного приостановления производства по делу по указанному основанию. В целях обеспечения единства и определенности в правоприменении система данных условий, как представляется, должна найти отражение в необходимом постановлении Пленума Верховного Суда РФ.
1. Ковтун Н.Н. Производство по применению принудительных мер медицинского характера: учеб.-практ. пособие. Н. Новгород, 1997.
2. Клюкова М.Е., Малков В.П. Приостановление предварительного следствия в связи с психическим или иным тяжким заболеванием обвиняемого // Правоведение. 1991. № 1. С. 64-68.
3. Ковтун Н.Н. Стационарная судебно-пси-хиатрическая экспертиза по уголовным делам и гарантии прав граждан при оказании психиатрической помощи // Государство и право. 1997. № 3. С. 64-71.
4. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации / отв. ред. Ю.К. Якимович. СПб., 2007.
5. Уголовный процесс России: учеб. / А.С. Александров, Н.Н. Ковтун, М.П. Поляков, С. П. Сереброва; науч. ред. В. Т. Томин. М., 2003.
6. Ковтун Н.Н. Судебно-психиатрическая экспертиза по уголовным делам: предмет и содержание прокурорского надзора // Законность. 1998. № 1. С. 44-46.
1. Kovtun N.N. Proceedings on the use of compulsory medical measures: an educational and practical guide. N. Novgorod, 1997.
2. Klyukova M.E., Malkov V.P. Suspension of the preliminary investigation in connection with a mental or other serious illness of the accused // Jurisprudence. 1991. No. 1. P. 64-68.
3. Kovtun N.N. Inpatient forensic psychiatric examination in criminal cases and guarantees of citizens' rights in the provision of psychiatric care // State and Law. 1997. No. 3. P. 64-71.
4. Criminal procedural law of the Russian Federation / resp. ed. Yu.K. Yakimovich. St. Petersburg, 2007.
5. Criminal procedure of Russia: textbook / A.S. Alexandrov, N.N. Kovtun, M.P. Polyakov, S.P. Serebrova; sci. ed. by V.T. Tomin. Moscow, 2003.
6. Kovtun N.N. Forensic psychiatric examination in criminal cases: the subject and content of prosecutorial supervision // Legality. 1998. No. 1. P. 44-46.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Ростов Данил Владимирович, адъюнкт Нижегородской академии МВД России; e-mail: rostov.1998@mail.ru
INFORMATION ABOUT AUTHOR
D.V. Rostov, Adjunct of Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: rostov.1998@mail.ru
60
