CC BY
96
УДК 82.3 ББК 83.3(4РОС)
ВОЗВРАЩЕНИЕ ЛИТЕРАТУРЫ
В.А. Славина
Аннотация. В статье осмысляются современные тенденции в литературе и критике. Автором представлен взгляд критиков на современный литературный процесс. Еще недавно многие критики признавались в том, что в конце XX века наступ ило разочарование в человеке, что и отразилось в литературе постмодернизма, По мнению А. Гениса, современному писателю надо выбирать между поэзией и правдой, так как он порывает с реальностью и уходит в игру, иронию, шарж. Но проблемы сегодняшнего дня проявили очевидное: от жизни и истины невозможно уйти, В этом отношении представляет интерес творчество Захара Прилепина и его последний роман «Обитель». В статье дается критическая оценка творчества писателя. В современной критике нет однозначной оценки произведений Прилепина, Самые противоречивые мнения высказываются по поводу романа «Обитель». Автор статьи предлагает собственную точку зрения,
Ключевые слова: критика, постмодернизм, реализм, мейнстрим, игра, ирония, фантастика,
Abstract. The article analyzes the curren t trends in literature and criticism. The author presents the critics' approach to the evaluation of the literary process. More recen tly, many critics have admitted that in the late twentieth century there came the disappoin tment in the man, and this was reflected in the literature of postmodernism. According to .4. Genis, a modern writer has to choose between poetry and prose, as he breaks off with reality, going into the game, irony and caricature. But the nowadays problems show the evidence: it's impossible to run away from the life and the truth. In this respect the works of Zahar Prilepin seem to be in teresting, and his latest novel "The Monastery". The article provides the critical assessment of Zahar Prilepin's works. There is no decisive assessmen t of Prilepin 's works in modern criticism, Moreover the most conflicting opinions are expressed about the novel "The Monastery"'. The author of the article offers his own perspectives.
Keywords: criticism, postmodernism, realism, mainstream, game, irony, science fiction,
REVIVAL OF THE LITERATURE
406 |
V.A. Slavina
Кажется, совсем недавно мы с радостью прощались с реалистической литературой. Тогда многие крнтнкн, да н сами писатели признавались в том, что если основным пафосом русской литературы всегда было «спасение человека и человечества», то в конце XX века наступило разочарование в человеке, что и отразилось в современной литературе, которую Виктор Ерофеев назвал «литературой зла», впрочем, не видя в этом ничего дурного, кроме выправления «гнперморалистпческого крена» [1, с. 30].
По мнению А. Гениса, писателю современному надо выбирать между поэзией и правдой, «ведь отныне он живет не в настоящей, а в игрушечной вселенной, у которой свои законы, свои заповеди, своя, художественная, правда» [2, с. 16]. Писатель порывает с реальностью. «Разбив пресловутое зеркало, которое перестало послушно отражать действительность, автор играет его осколками» [2, с. 16]. Этот уход от реальности в игру, иронию, шарж стал мейн-стримом в литературе 1990-х. Но очень скоро читатели увидели «пустоту» этого направления. В качестве примера приведу случай нз собственной преподавательской практики. Только что вышел роман Сорокина «Норма», н студенты предложили обсудить его. Помогли Библно-глобусу в распространении книги, но потом было полное н единодушное разочарование. Студенты не приняли ни содержания (плевок в недавнюю историю), ни формы, где текст заменялся или точками, или матом на полую главу. Всем было жаль потраченных денег. Студенты вместе с преподавателем не поняли автора
альтернативной прозы. «Почему критика направлена только в прошлое? Было бы интереснее о нашем времени почитать», — спрашивали студенты. Позже читали «Generation П» Пелевина, где в какой-то степени была н критика 1990-х. И, конечно, самого Сорокина. Его «Теллурию», как и последний роман Прнлепнна «Обитель», называют книгами, «без которых нельзя обойтись». Почему? Потому что сквозь фантастику и исторические образы 20-х гг. прошлого века вырисовываются проблемы сегодняшнего дня.
Писатели, как и само общество, со временем меняются, но остаются жизнь н истина, от которых не уйти. В связи с этим интерес представляют высказывания участников «Круглого стола» в журнале «Вопросы литературы» (№ 3, 2009 г.), посвященного проблемам букеровского романа. Писатели н крнтнкн пытались ответить на вопрос, что же такое качественная литература. Мнения разделились. Качественная литература — это вопрос интуиции и личного мнения, вкуса опытного читателя, — утверждали одни. Качество определяет цель, — говорили другие: если продать (имеется в виду продать произведение издателю или читателю) — это одно, а если сказать что-то важное людям — вот это и будет качественная литература. Участник «Круглого стола» Александр Кабаков привел в пример «Мастера и Маргариту»: «Если, вообще говоря, средней руки — по нынешним определениям — фэнтезн плюс альтернативная история, роман, написанный в 30-х годах, через тридцать лет начал читаться с какой-то взрывной силой... Значит, нечто было заложено сверх
того, и того, и того, нечто, что — осталось, что — настоящее, что — прямое обращение к человеческой душе» [3, с. 99]. В этом с Кабаковым можно только согласиться. Подобную точку зрения высказывает и Валерия Пустовал, считая не достойным писателя говорить не то, что чувствует, и говорить «не для того, чтобы поведать о том, что он чувствует». А легкое чтение (попса) — «дешевка, ложь, измена себе, неправда» [3, с. 94-95].
Правда — вот, на наш взгляд, один из главных критериев качественной литературы. Если произведение отражает правду жизни (и, конечно, не только через осколки зеркала), то художественная правда большого, настоящего писателя не войдет в противоречие с жизненной. Дискуссия о качественной литературе, во что в результате вылился разговор о букеровском романе, показала стремление отказаться от псевдоценностей массовой культуры, «цветов зла» и вернуться к подлинным ценностям, о чем замечательно говорил в лекции о современной литературе известный евразиец К. Чхеидзе: «Русская литература "от начала" чревата исканиями идеалов, которые бы отличались истинностью...» [цит. по: 4, с. 375]. Подтверждением вот к такому возврату является творчество молодых современных писателей, среди которых одним из самых заметных и ярких является Захар Прилепин («Патологии», «Санькя», «Грех», рассказы «Ботинки, полные горячей водкой», эссе «Я пришел из России», романы «Черная обезьяна», «Обитель» и др.).
Сам писатель, филолог по образованию, прошел суровую школу жизни: ОМОН, Чечня, нацбольство
и т.п. Первый его роман «Патологии» (2005) рассказывает о войне в Чечне. Писатель почти натуралистически рисует ужасные картины, которые одинаково противны любой человеческой сущности: н чеченцу, и русскому. Кроме того, как скажет один из героев другого романа «Обитель», «на войне нельзя победить». Картины страшной войны перемежаются воспоминаниями о детстве, любви, на фоне ненависти, дикости и злобы они кажутся особенно светлыми, радостными, счастьем жизни, и одновременно мучительными из-за страха перед ежеминутной возможностью смерти. Стирается грань между высоким смыслом жизни и нелепостью смерти в борьбе с такими же, как ты, людьми. «Так хочется жить. Почему так хочется жить? Почему так же не хочется жить в обычные дни, в мирные? Потому что никто не ограничивает во времени? Живи — не хочу...» [5, с. 78].
Основное, что потрясает читателя и в этом романе, и в следующем под странным, на первый взгляд, названием «Санькя» (2006), — это правда современной политической жизни. Правда жесткая и даже жестокая, как сама жизнь 1090-х гг. Герой романа «Санькя» не хочет мириться с несправедливостью, окружающей его, он становится участником революционной молодежной организации «Союз созидающих». «Сегодня "революция" и "Россия — это равнозначные и равновеликие понятия. Россия немыслима больше вне революции и без революции», — говорит Саша в споре со своим оппонентом либералом Безлетовым. Эти споры — диалоги в романе высвечивают позицию героя.
— А что такое либерализм, Саша? — спросил он (Безлетов — B.C.) наконец. — В вашем понимании?
— Если соскоблить всю шелуху, в России он выглядит как идея стяжательства н ростовщичества, замешанная с пресловутой свободой выбора, от которой, впрочем, вы легко отказываетесь во имя сохранения, так сказать, экономической составляющей либеральной идеи.
— Но свобода для меня все-таки важна, Саша, — не стал спорить Безлетов. — Куда важнее, чем, например, для тебя. Ты даже не знаешь толком, что это такое.
— Меня не волнует ваша свобода, меня волнует моя родина, ее почва, ее дети, ее рабочие, ее старики. Ваша свобода меня не волнует [6, с. 264-265].
Некоторые критики находят аналогии в романе Прилепина с романом Горького «Мать». П. Басннский даже свою статью в «Российской газете» (15 мая 2006 г.) так и назвал «Новый Горький явился», но только, по его мнению, «новые времена рождают новый контекст». Горький различал два начала в революции: прометеевское, «двигающее человечество к совершенству», и фанатичное, связанное с «оскоплением» творческой силы революционной идеи [7]. Хочется надеяться, что и сам Прилегши, и его герой, автобиографичность которого очевидна, сторонники первого, прометеевского начала.
Самобытны н рассказы Прилепина. Удивителен по своей нравственной чистоте рассказ «Какой случится день недели», открывающий роман в рассказах «Грех». Вообще нужно сказать, что Прнлепину очень удаются описания любви, любимой женщи-
ны, они живые по-настоящему: «Сердце отсутствовало. Счастье — невесомо, н носители его — невесомы. А сердце — тяжелое. У меня не было сердца. II у нее не было сердца, мы оба были бессердечны». Или в другом рассказе «Жилка» из сборника «Ботинки, полные горячей водкой» герой рассказывает о том, как они с женой спали: «Мы лежали лицом к лицу, переплетенные руками и ногами, щека ко лбу, живот к животу, лодыжка за ляжечку, рука на затылке, другая на позвонке, сердце в сердце. Мы так спали всю ночь, из ночи в ночь, месяц за месяцем. Если б нас решили разорвать, потом бы не собрали единого человека» [8, с. 8]. Во всех своих произведениях Прилепин откровенен, откровенен в любви, откровенен также в неприятии чуждого ему взгляда. Это особенно отчетливо проявляется в его эссе, например, таком, как «Отборный козий изюм», посвященный публицистике Татьяны Толстой, которую он называет «зеркалом русского либерализма» [9, с. 34].
Отдельно н специально хотелось бы остановиться на последнем романе 3. Прилепина «Обитель» (2014), посвященную жизни заключенных н их охранников. Его называют «последним аккордом Серебряного века». В обители «все смешалось: фрак, армяк и блуза» [10, с. 267], то есть здесь оказались волею истории соединенными все слон первых лет послереволюционного общества. Во время чтения постоянно на ум приходили известные строчки Н. Некрасова: «Назови мне такую обитель, // Я такого угла не видал, // Где бы сеятель твой и хранитель, // Где бы русский мужик не стонал?».
Вот эту жизнь-страдание и стон показывает Захар Прилепин в своем романе. Это не история Соловков (наверное, не только история), а сама жизнь, проявляющая человеческие качества так беспощадно и ярко, как невозможно в обычной действительности. В этом актуальность и открытость романа, настоящего романа, какого давно мы ждали. II сам писатель сегодня, несомненно, один нз крупнейших в XXI веке, поднимающий острые философские, политические, жизненные проблемы. Эпилог романа «Обитель» заканчивается словами: «Человек темен н страшен, но мир человечен и тепел». Как понять это противоречие? Если мир человечен, откуда этот темный н страшный человек? Может быть, дело в несвободе человека, в вечной подчиненности одних другим? II эти другие тоже несвободны. Недаром монах из бывших соловецких негодует: «А чего вы жа-луетеся? — даже притоптывая ногой в грязном сапоге, говорил он. — Мы и до вас так жили тут на Соловках, и даже тяжелее. Вставали в три утра — а вы тут в шесть! II работали до темноты. Рабочих-трудников монахи гоняли не меньше, чем вас — чекисты!» [10, с. 158]. После показа жутких картин лагерной жизни (перед которыми меркнет даже солжениценов-ский архипелаг) Прилепин все-таки оставляет надежду на человечность мира (Бога? Природы?), который преображает и учит людей. Вопросы, как всегда, остаются.
Эти заметки, конечно, не претендуют на анализ творчества Приле-пина. Это только повод отметить, что сегодня в литературу возвращается правда жизни, живые люди, то, что
мы называем классическим реализмом. В заключение еще раз сошлюсь на статью А. Гениса «Иван Петрович умер». Критик пишет: «Каким же грандиозным самомнением надо обладать, чтобы написать: «Иван Петрович встал со скрипучего стула и подошел к распахнутому окну». Перечитав еще раз эту фразу, почему-то захотелось узнать, что же увидел Иван Петрович за распахнутым окном. Да и сам Александр Геннс, чрезвычайно интересный исследователь современной литературы, судя по его статье «Начало» в «Новой газете» (2 октября 2009 г.), в которой он, не соглашаясь с М. Павнчем с тем, что «лучше всех книги, которые можно читать с любого места», пишет: «Многие (и я в том числе) говорили, что постмодернистская революция освобождает читателя от насилия автора. Раньше, однако, оно никого не смущало. Поэтому найти смысл и наслаждение в прежнем порядке вещей можно только тогда, когда мы открываем книгу не с любой, а с первой страницы».
Добавлю от себя: роман Захара Прилепина «Обитель» читается и с первой страницы, и на одном дыхании.
СПИСОК источников и ЛИТЕРАТУРЫ
1. Ерофеев, В. Русские цветы зла [Текст] /
B. Ерофеев. -М., 1997.
2. Генис, А. Два: Расследования [Текст] / А. Генис. -М., 2002.
3. Букеровский роман: искушение массовостью [Текст] // Вопросы литературы. -2009. -№3.
4. Гачева, А.Г. Философский контекст русской литературы 1920-1930-х годов [Текст] / А.Г. Гачева, O.A. Казнина,
C.Г. Семенова. -М., 2003.
5. Прилепин, 3. Патологии: Роман [Текст] / 3. Прилепин. - М., 2009.
6. Прилепин, 3. Санькя: Роман [Текст] / 3. Прилепин. - М., 2006.
7. Новая жизнь. - 1918. - 6 июня.
8. Прилепин, 3. Ботинки, полные горячей водкой: пацанские рассказы [Текст] / 3. Прилепин. - М., 2009.
9. Прилепин, 3. Я пришел из России: Эссе [Текст] / 3. Прилепин. - СПб., 2009.
10. Прилепин, 3. Обитель [Текст] / 3. Прилепин. - М., 2014.
REFERENCES
1. Erofeev V. Russkie cvety zla, Moscow, 1997.
2. Genis A., Dva: Rassledovanija, Moscow, 2002.
3. Bukerovskij roman: iskushenie massovost'ju, Voprosv literatury, 2009, No. 3.
4. Gacheva A.G., Kaznina O.A., Semenov S.G., Filosofskij kontekst ntsskoj literatury 1920-1930-h godov, Moscow, 2003.
5. Prilepin Z., Patologii: Roman, Moscow, 2009.
6. Prilepin Z., San 'kja: Roman, Moscow, 2006.
7. Novaja zhizn ', 6 July, 1918.
8. Prilepin Z., Botinki, polnye gorjachej vod-koj: pacanskie rasskazy, Moscow, 2009.
9. Prilepin Z., Japrishel izRossii: Jesse, Sankt-Petersburg, 2009.
10. Prilepin Z., Obitel \ Moscow, 2014.
Славина Валентина Александровна, доктор филологических наук, профессор, кафедра журналистики и медиакоммуникаций, Московский педагогический государственный университет, vslavina@ inbox.ru
Slavina V.A., Dr. of Sc. (Philology), Professor, Journalism and Media Communications Department, Moscow State Pedagogical University, vslavina@ inbox.ru
411
