13DOI: 10.46725/IW.2020.2.4
А. Е. Гладков
ВОЗВРАЩЕНИЕ ФЁДОРА ТЮТЧЕВА В БАВАРИЮ... Страничка из воспоминаний о дипломатической службе
В начале 2000 г. завершалась моя работа в МГИМО МИД РФ в качестве заместителя первого проректора, начальника отдела международных связей. Я получил назначение в Мюнхен на должность вице-консула Генерального консульства РФ в столице Баварии. Незадолго до отъезда состоялся мой разговор с выдающимся советским международником-германистом В. М. Фалиным. Узнав о предстоящей командировке, он произнес фразу, ставшую, можно сказать, пророческой. «Ну вот, — заметил он, — был в Мюнхене русский поэт-дипломат Фёдор Тютчев, а теперь пришел черед другому поэту-дипломату».
В Генконсульстве наряду с решением текущих вопросов дипломаты также регулярно направляли в Центр документы о различных аспектах политической, экономической, общественной жизни Баварии. Это была обязательная программа. Многие коллеги не выходили за рамки должностной служебной деятельности. Но это был не мой выбор. Мюнхен не просто один из городов Германии. Это особый город с богатой историей, культурой. Его именовали и культурной столицей Германии, и Афинами на Изаре (намек на богатую философскую традицию XIX в.). Меня интересовала культурная жизнь города, я знакомился с представителями политической, культурной элиты, участвовал в различных значимых акциях.
Из крупных проектов, инициированных мной или осуществленных с моим активным участием, в этой статье хотел бы
© Гладков А. Е., 2020
Гладков Александр Евгеньевич — советник первого класса, почетный работник МИД России, почетный член Союза писателей Азербайджана, alexglad@mail.ru (Adviser of the First Class, Honorary Worker of the Ministry of Foreign Affairs of Russia, Honorary Member of the Union of Writers of Azerbaijan).
остановиться на истории с возвращением в баварский культурный оборот имени великого русского поэта и дипломата Фёдора Ивановича Тютчева, осознанием баварцами его значения для их собственной и европейской культуры, наших двусторонних отношений. Тем более что данный проект оказался особенно сложным, длительным по времени решения и потребовал значительных усилий.
Ф. И. Тютчев прожил в Мюнхене более 20 лет, в том числе с 1822 по 1839 г. как дипломат в составе российской дипломатической миссии при королевском дворе Баварии. Он принял активное участие в подготовке и реализации одного из крупнейших событий европейской политики 30-х гг. XIX в. — избрании на греческий престол принца Отто, сына баварского короля Людвига I.
Стихами Тютчева восхищались Александр Пушкин, Николай Некрасов, Фёдор Достоевский, Лев Толстой. Вспомним строки Афанасия Фета из его стихотворения по случаю одного из посмертных тютчевских изданий:
Вот наш патент на благородство, Его вручает нам поэт; Здесь духа мощного господство, Здесь утонченной жизни цвет.
<...>
Но муза, правду соблюдая, Глядит — а на весах у ней Вот эта книжка небольшая Томов премногих тяжелей.
Поэт и мюнхенский житель, Тютчев, разумеется, не мог не переводить стихи выдающихся поэтов Германии, в частности Генриха Гейне, с которым поддерживал дружеские отношения и которого фактически открыл для русской культуры. Он также переводил произведения Гёте, Шиллера, Гердера, Уланда. На смерть Гёте Тютчев откликнулся замечательным стихотворением, в котором сравнил германского гения с «лучшим листом на древе человечества высоком».
Произведения русского дипломата и мыслителя также переводились на немецкий язык многими замечательными поэтами Германии. Первый сборник его стихов в Германии был напечатан
еще в 1861 г. Кстати, многие тютчевские строки, которые мы знаем с детских лет, были написаны в Баварии.
Музами поэта и дипломата стали три баварские красавицы: обе его жены — Элеонора (урожденная графиня Ботмер) и, после смерти Элеоноры, Эрнестина (урожденная баронесса фон Пфеф-фель) Тютчевы, а также подруга юности и друг всей жизни Ама-лия Крюденер (урожденная графиня фон Лерхенфельд), портретом которой мы можем и сейчас любоваться в знаменитой галерее красавиц Нимфенбургского дворца. Среди этих имен особенно отметим вторую супругу Ф. И. Тютчева, Эрнестину, которая выучила русский язык, собрала и сохранила для последующих публикаций многие произведения поэта (сам автор зачастую к ним относился весьма небрежно).
Выпускник Московского университета, блестяще образованный русский европеец, Тютчев прекрасно знал не только германскую литературу. Он переводил на русский язык произведения Шекспира, Байрона, Гюго, Беранже, сам писал стихи на французском, которым он, разумеется, владел в совершенстве.
5 декабря 2003 г. исполнялось 200 лет со дня рождения Ф. И. Тютчева. Россия готовилась встретить юбилей великого русского поэта, мыслителя и дипломата. Но в Германии сложилась иная ситуация... Мои контакты с представителями местной элиты по прибытии, включая весьма образованных интеллигентных людей, показали, что на «второй Родине» Фёдора Тютчева изрядно подзабыли. Его произведений не было даже в самых крупных и престижных книжных магазинах. При произнесении его имени баварские интеллигенты пожимали плечами, дескать, извините, не слышали. Ставший позднее моим хорошим приятелем заведующий главным отделом культуры Баварского радио профессор Кристоф Линденмайер выразился так: «Тютчев? Мне необходимо устранить определенный культурный дефицит».
Как говорится, работа дурака любит. Вот я и взялся по собственной инициативе за устранение упомянутого баварского дефицита. Надо отдать должное коллегам, руководителю Генерального консульства. Помогать они особенно не помогали, но и не мешали. Когда было необходимо, начальство подписывало подготовленные реляции.
Это был длительный процесс. Состоялись многочисленные беседы с представителями баварских политических, научных и культурных кругов, средств массовой информации, направленные на разъяснение значения Тютчева для европейской и мировой культуры, необходимости достойно отметить его юбилей в Мюнхене. Пришлось регулярно теребить тревожными бумагами и высокое начальство в России, которое по старой русской традиции не торопилось принимать официальные решения и обращаться к баварским властям с конкретными предложениями, что, разумеется, снижало эффективность наших дипломатических усилий в Баварии. Тем не менее постепенно эти усилия стали приносить плоды. У нас появились влиятельные союзники в аппарате правительства Баварии, в руководстве города Мюнхена, Баварского радиовещания, баварских архивов и других ведомствах, заявлявшие о готовности поддержать наши проекты и участвовать в них.
Накануне юбилея и в юбилейный год был проведен ряд крупных акций, посвященных Тютчеву, в том числе с участием представителей русскоязычной диаспоры Баварии. Оригинальную акцию, посвященную юбилею, — экспедицию на плато Ун-терсберг, где путешествовал Фёдор Иванович, а позднее первый переводчик его стихов Генрих Ное, провели члены мюнхенского клуба «GOROD». В этом походе четверо наиболее непоседливых граждан, включая автора этих срок, совершили восхождение на вершину «Berchtesgadener Thron», где сфотографировались со специально изготовленным по данному случаю вымпелом с изображением поэта.
14 ноября 2003 г. в центре Мюнхена, на Людвигштрассе, в здании Государственного архива Баварии открылась представительная и очень интересная выставка «Фёдор Иванович Тютчев. Поэт, дипломат, мыслитель», экспонировавшаяся до середины декабря. В качестве главных организаторов и участников с баварской стороны выступили Госархив Баварии, с российской — Музей истории г. Москвы (координатор), Государственный музей А. С. Пушкина, подмосковный музей-усадьба «Мураново»; также были представлены документы из архива Министерства иностранных дел России и Российского госархива литературы и искусства. Посетители смогли увидеть многочисленные экспонаты,
свидетельствующие о разносторонних дарованиях Тютчева. В частности, были представлены прижизненные сборники стихов поэта, публикации Тютчева в знаменитом пушкинском «Современнике», автографы, а также документы, касающиеся дипломатической деятельности поэта, его личные вещи и т. д.
В ноябре 2003 г. на радиостанции «Бавария 2» прошел двухчасовой баварско-русский вечер, посвященный поэзии Тютчева, истории, традициям, современному состоянию российско-баварских (немецких) отношений. Также в ноябрьские дни юбилейного года в Университете Регенсбурга состоялась международная научная конференция, посвященная жизни и творчеству Тютчева, с участием специалистов из России, Германии и других стран.
В Дрездене издательство «Thelem» выпустило самый полный на тот день в Германии — около 160 произведений — двуязычный сборник стихов русского поэта «Im Meeresrauschen klingt ein Lied» («Певучесть есть в морских волнах»; редактор и переводчик известный славист профессор Лудольф Мюллер). Дорожу хранящимся в моей библиотеке подарочным экземпляром с трогательным посвящением Л. Мюллера: «Александру Гладкову, наследнику Тютчева на русской дипломатической службе в Мюнхене».
Список мероприятий юбилея Ф. И. Тютчева в Баварии упомянутыми событиями не исчерпывался. Однако самым сложным было добиться согласия баварских властей на открытие памятника Тютчеву в Мюнхене. Переговоры по данному вопросу продолжались не один месяц. Проект памятника подготовил народный художник России Андрей Ковальчук. На самом деле было даже два проекта — памятника и бюста, как договоримся. Германские власти вообще очень осторожно относятся к установке новых памятников, особенно исполненных в классической манере. Здесь сказывается общий западноевропейский тренд — отказ от классической традиции, уход в абстракцию, постмодернизм и пр. Но также, на мой взгляд, стоит на страже национальная историческая память, отягощенная воспоминаниями о помпезном и вульгарном «искусстве» времен Третьего рейха. Мы замахнулись на серьезный прецедент: в западных землях
Германии после войны деятелям российской культуры «традиционных» фигуративных памятников не ставили.
Мы постепенно приближались к положительному решению, но в определенный момент все оказалось на грани срыва. Однажды мне позвонил мой партнер по переговорам, бургомистр г-н Монатцедер, отвечавший в руководстве города за вопросы культуры, и предложил срочно встретиться. В беседе он сообщил мне, что руководительница одной из организаций российской диаспоры, весьма амбициозная дама, передала обер-бургомистру города абсолютно неприемлимый для Мюнхена проект памятника, поступивший от кого-то из Москвы, проект, вызвавший крайне негативную реакцию главы города. Замечу, что мы с самого начала просили эту общественницу не выступать с несогласованными с Генеральным консульством инициативами, касающимися установки памятника, учитывая деликатность и сложность вопроса. В результате глава города в сердцах заявил своему заместителю, что никакого памятника Тютчеву в Мюнхене не будет. Работа многих месяцев грозила закончиться ничем. Я предложил бургомистру не ставить крест на проекте сразу, выждать некоторое время. На самом деле для меня оставался выбор между двумя опциями: либо ничего не предпринимать, и ничего не будет, либо применить нетрадиционные методы.
В это время в Мюнхене находился посол России в Германии С. Б. Крылов, который остановился в резиденции ген-консула. Пришлось нарушить все дипломатические приличия. Приехав домой, я написал письмо Крылову, в котором информировал его о создавшейся ситуации и, разумеется, в вежливой форме, но фактически настойчиво рекомендовал ему направить личные письма главе правительства Баварии и обер-бурго-мистру Мюнхена, в которых посол со ссылкой на высших руководителей наших стран, на договоренности о культурном сотрудничестве обратил бы внимание баварских руководителей на важность установки в Мюнхене памятника Тютчеву в его юбилейный год. Передал это письмо послу через сотрудницу, обслуживавшую резиденцию. Конечно, это была игра ва -банк с моей стороны: писать послу через голову собственного начальства и диктовать ему, что он должен сделать. Можно
было напроситься на крупные неприятности. Но ситуация требовала решительных действий.
Надо отдать должное г-ну Крылову. Он написал необходимые письма, написал весомо, аргументированно и весьма определенно. Сергей Крылов обладал хорошим чувством юмора. Как мне позднее рассказал мой товарищ Владимир Найденов, бывший в то время начальником отдела культуры нашего посольства в Берлине, посол по возвращении из Мюнхена сказал ему: «Володя, мы тут получили указание из Мюнхена направить два письма руководителям Баварии. Надо исполнять».
Баварцы в данной ситуации не могли устоять перед напором из Берлина. 11 декабря 2003 г. с участием премьер-министра Баварии Эдмунда Штойбера, министра иностранных дел России Игоря Иванова, посла России в Германии Сергея Крылова, делегации Брянской области во главе с губернатором Юрием Лодки-ным и скульптора Андрея Ковальчука элегантный памятник Фёдору Тютчеву в центре Мюнхена был торжественно открыт. Свершилось! Во время открытия произошло одно маленькое чудо, засвидетельствовавшее благосклонность высших сил к этому событию. День стоял пасмурный. Небо было покрыто плотными облаками. Но в момент, когда Штойбер и Иванов разрезали ленты на полотне, покрывавшем памятник, и оно упало, секунда в секунду облака расступились и на площадку хлынули потоки света. Фёдор Иванович с нами поздоровался.
Примерно за месяц-полтора до торжественного акта нам удалось убедить баварцев в необходимости сооружения именно фигуративного полноценного памятника. Они были настроены на вариант поскромнее — бюст. Но убедившись, что им не удастся сломить сопротивление этих упрямых русских, капитулировали. Разумеется, сильным аргументом стал сам проект народного художника России московского скульптора А. Ковальчука: элегантный молодой Тютчев с тросточкой и цилиндром, истинный денди на прогулке. Таким он был, прибыв в 1822 г. в Мюнхен в Русскую дипломатическую миссию в качестве внештатного атташе. Кстати, благодаря этому памятнику парк, в котором его установили, называвшийся «Сад финансов» (Finanzgarten), был официально переименован в «Сад поэтов» (Dichtergarten).
А. Н. Ковальчук. Памятник Ф. И. Тютчеву в Мюнхене
Юбилейный тютчевский 2003 год и события, связанные с ним, — уже история. Но остался памятник, новые книги. Останется также что-то еще, нематериальное... Полагаю, многие баварцы
открыли для себя великолепные тютчевские стихи, почувствовали, как мы близки друг другу в наших истоках, в наших чувствах... Да и если мы сами лишний раз снимем с полки любимую книгу и перечитаем в сумрачный осенний вечер, так располагающий к философским размышлениям о жизни, хотя бы вот это:
Есть в светлости осенних вечеров Умильная таинственная прелесть: Зловещий блеск и пестрота дерев, Багряных листьев томный, легкий шелест, Туманная и тихая лазурь, Над грустно-сиротеющей землею, И, как предчувствие сходящих бурь, Порывистый, холодный ветр порою, Ущерб, изнеможенье — и на всем Та кроткая улыбка увяданья, Что в существе разумном мы зовем Божественной стыдливостью страданья...
то, право, поймем: есть смысл в таких юбилеях и есть смысл в них участвовать.
P. S. Похоже, что после упомянутых событий автор этих строк стал считаться среди коллег кем-то вроде эксперта по установке памятников российским деятелям культуры в Германии. Так, в начале 2004 г. мне позвонил наш дипломат из Генерального консульства в Лейпциге с вопросом, что нужно сделать, чтобы добиться установки памятника Ф. М. Достоевскому в Дрездене. Мы подробно обсудили ситуацию. Памятник писателю был установлен в 2006 г. с участием Президента РФ и Федерального канцлера Германии.
Вот такие события произошли в самом начале XXI в. на юге Германии, в Свободном государстве Бавария (официальное наименование федеральной земли «Freistaat»).
