CC BY
19УДК 94(470) ББК 63.3(29=411.2)
Н.С. Арсеньев
Возрождение российского казачества как механизм реконструкции культурной памяти:
к постановке проблемы
Проблема возрождения российского казачества обзорно рассмотрена в конструктивистской парадигме в контексте культурной памяти на материале связанных с ней научной литературы, интернет-ресурсов (интервью, выступления и обращения участников возрождения казачества, посты на их личных страницах и в их сообществах в социальных медиа, статьи на официальном сайте МОКО ВКО «ЦКВ») и опыта участия автора в движении за возрождение казачества в 20162020 гг. Обстоятельства проблемы определены посредством отнесения материала к типам, в качестве которых выбраны концепции: сущности культурной памяти (Я. Ассман); соотношения культурной памяти с другими формами памяти (А. Ассман); некоторых из основных составляющих специфики современной возрождению казачества памяти (травма и ностальгия, мемориальный аспект постмодерной культуры, поддержание памяти в постаграрном обществе, «мемориальный бум», интеграция). Посредством постановки вопросов и подбора концепций для исследования обстоятельств предложены направления исследования данной проблемы. Выявлено, что возрождение российского казачества является механизмом реконструкции его культурной памяти, пересобирающим, адаптирующим и реактуализирующим ее в соответствии с современными состоянием казачества и условиями его существования; в процессе этого возрождения наблюдается тенденция к интеграции культурной памяти локальных казачьих сообществ, обуслов ленная: отмеченным в этой связи О.В. Рвачевой наличием в памяти всех казачьих общностей общей актуальной травмы советского расказачивания, придающей культурной памяти казачества новую общую историческую перспективу; интеграцией их культур. Проблема актуальна и значима как феномен «мемориального бума», свидетельствующий о присутствии обращенности к памяти о прошлом в современной культуре.
Ключевые слова: возрождение казачества, культурная память, реконструкция, современное казачество, Россия, изобретение традиций, современная память
© Арсеньев Н.С., 2022
Российское казачество переживает на наших глазах период возрождения. По мнению Я. Ассмана, обновления и возрождения всегда выступают в форме обращений к прошлому, преодолевающих разрыв с ним, находящимся в культурной памяти1. Так, состояние возрождения, в котором находится современное российское казачество, является условием и механизмом продуцирования культурной памяти этой общности. Однако мы видим две причины, по которым в случае возрождения российского казачества будет неверно считать это продуцирование созданием культурной памяти «с чистого листа» (пусть бы и с использованием подлинных артефактов дореволюционного казачества в качестве материала).
1. Временной разрыв меж периодами расказачивания и возрождения казачества (окончание первого - 1920-е или 1930-е гг.; а если учесть «сталинское казачество», 1950-е гг.), начало второго - конец 1980-х гг. (а если учесть предварившее его возрождение певческой традиции донских казаков молодежным фольклорным движением 1970-е гг.), таким образом, разрыв составляет ок. 3070 лет2 и находится на грани интервала достаточного для сохранения коммуникативной памяти при прочих благоприятных обстоятельствах, не бывших, конечно, таковыми, но все же позволивших сохраниться потокам памяти в некотором виде и степени в отдельных семьях и местах проживания казаков (преувеличение степени этой преемственности грозит исследователю переходом на позицию этнометодологии, но и полное ее отрицание делает научное моделирование «оторванным от реальности»).
2. Это возрождение отсылает к эпохам, в последние из которых -XIX и первую половину XX в. - научно-техническое состояние было уже удовлетворительным для относительно тотальной, массовой и адекватной/достоверной экстериоризации не только артефактов, к которым отсылала коллективная память, но и самой этой памяти. Возрождение же происходит при современном состоянии науки и техники, в еще большей степени релевантном для ее обратной интериоризации.
Так, О.В. Рвачева констатирует, что в результате политики расказачивания в XX в. в отношении казачества создалась ситуация «перерыва в транслировании традиционной культуры казаков. <...> Вместе с тем казачья культура на протяжении всего советского периода в среде казачьего сообщества сохранялась на бытовом уровне, а также потомки казаков сохраняли память о своем казачьем происхождении. В совокупности с историко-этнографи-ческими исследованиями это давало возможность воспроизведения казачьей культуры в реальности»3. Поэтому в контексте культурной памяти казачества мы понимаем его возрождение как ее реконструкцию. Последнюю же имеем в виду в обоих смыслах этого слова: пересборка существующего; воссоздание уже не существующего. В первом смысле о подлинности реконструкции говорить некорректно, во втором же делать это необходимо весьма осторожно и относительно, понимая ограниченность ее методов и условий в которых она происходит, и субъективность целеполагания ее
См.: Ассман Я. Культурная память: письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности / Пер. с нем. М.М. Сокольской. М.: ЯСК, 2004. С. 32-33. Далее культурная, коллективная и коммуникативная память понимается нами в значении, употребляемом Я. Ассманом, также там, где это указано, культурная память понимается нами в значении, употребляемом А. Ассман. См. подробнее о датах и событиях: окончания расказачивания: Скорик А.П., Бондарев В.А. Расказачивание на Юге России в 1930-х гг.: Исторические мифы и реальность // Отечественная история. 2008. № 5. С. 97-108; начала возрождения казачества: Рвачева О.В. Движение за возрождение казачества на Юге России в начале 1990-х гг.: организационные формы, идеи и участники процесса [Электронный ресурс] // Вестник ВолГУ Сер. 4. История. Регионоведение. Международные отношения. 2016. Т. 21. № 4. С. 124-134. URL: https:// cyberleninka.ru/article/n/dvizhenie-za-vozrozhdenie-kazachestva-na-yuge-rossii-v-nachale-1990-h-gg-organizatsionnye-formy-idei-i-uchastniki-protsessa (дата обращения 29.03.2021); предварившего его возрождения певческой традиции донских казаков молодежным фольклорным движением: Рудиченко Т.С. Возрождение культурных традиций в конце XX - начале XXI в. // Очерки истории и культуры казачества Юга России: коллективная монография / Под ред. Г.Г. Матишова, И.О. Тюменцева; ЮНЦ РАН; Волгогр. фил. РАН-ХиГС. Волгоград: Изд-во Волгогр. фил. РАНХиГС, 2014. С. 537-546. Рвачева О.В. Память как фактор развития казачьего возрождения на Юге России [Электронный ресурс] // Память и памятники: Материалы семинара, проведенного Волгогр. гос. ун-том и Ин-том Кеннана Междунар. науч. центра им. Вудро Вильсона 21 апр. 2011 г. / Под ред. И.И. Курил-лы; предисл. И.И. Куриллы. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2012. С. 125. URL: https:// www.wilsoncenter.org/sites/ default/files/media/documents/ publication/Pamyat_i_ pamyatniki_3.pdf (дата обращения: 05.04.2021).
2
3
Диаграмма Н.С. Арсеньева в логике стандарта ГОЕБО. Пересечения стрелок не означают их соединений
акторов, также приводящие в той или иной мере к ее пересборке в целях адаптации. В обоих случаях эта пересборка может быть более или менее преднамеренно совершаемым его акторами или неосознанным, неожиданным и случайным процессом. Создаваемая же им новая структура культурной памяти может включать как существовавшие в ней до переструктурирования элементы и их отношения и функции, так и созданные или заимствованные в его процессе.
В целях обоснования такого подхода рассмотрим наше понимание возрождения как реконструкцию культурной памяти на примере традиции, относимой Я. Ассманом к элементам системы этой памяти, выполняющим в ней функцию поддержания воспоминаний4. По замечанию П. Берка, слабым местом в аргументации Э. Хобсбаумом его концепции «изобретенные традиции» является деление им традиций и работы с ними на два типа (адаптация старых и изобретение новых традиций), так как не представляется возможным провести грань меж этими типами работ, а следовательно, и между гибкостью и адаптируемостью старых традиций и новизной и сконструированностью изобретенных, а значит, и меж самими этими типами традиций, ведь «изобретение» - это процесс, который может быть более или менее преднамеренным или неосознанным и неожиданным5. О.В. Рвачева и П.Г.Ф. Лабрюни показывают, что в процессе возрождения казачества «проявился такой феномен, как "изобрете-
о » 6
ние традиций »6.
Наше понимание функции реконструкции культурной памяти в возрождении российского казачества мы показали на функциональной диаграмме7.
Разработанность проблемы
Некоторые части проблемы рассмотрены: проблема конструирования возрождающимся казачеством такого элемента своей памяти, как традиция - в упомянутой статье Рвачевой и Лабрюни; проблема травмы памяти возрождающегося казачества поставлена как проблема конструирования памяти в докладе Рвачевой8. Память российского казачества периода с начала его возрождения по наши дни является одной из тем, исследованием которых на материале Юга России систематически занимается Рвачева9. Также этой теме посвящены некоторые работы других исследователей10 Тема затрагивается и в других работах, как правило, посвященных памяти общностей, история которых связана с казаками11, и памяти в регионах компактного проживания казаков12. Ряд вопросов памяти периода до возрождения исследовался Е.М. Белецкой, Н.Н. Великой (фольклорная традиция) и О.В. Матвеевым (картина мира кубанских казаков)13. Охват работами как памяти возрождения, так и периода истории до него позволяет проанализировать возрождение на предмет реконструкции памяти методом сравнения его памяти с памятью предшествовавшего периода. Ввиду же нахожде-
4 См.: Ассман Я. Указ. соч. С. 35; Ассман А. Длинная тень прошлого. Мемориальная культура и историческая политика / Пер. с нем. Б. Хлебникова. М.: НЛО, 2014. С. 52.
5 См.: Burke P. Shorter Notices [Электронный ресурс] // The English Historical Review. 1986. Vol. 101, № 398. P. 317. URL: https://academic.oup. com/ehr/article-ab stract/CI/ CCCXCVIII/316-b/488647 (дата обращения 10.04.2021).
6 Рвачева О.В., Лабрюни П.Г.Ф. Традиционные и современные формы казачьей культуры в конце XX - начале XXI века. Возрождение, трансформация и культурное конструирование [Электронный ресурс] // Вестник ВолГУ. Сер. 4. История. Регионоведение. Международные отношения. 2020.
Т. 25. № 5. С. 203. URL: https:// hfrir.jvolsu.com/index.php/ en/component/attachments/ download/2355 (дата обращения 10.04.2021).
7 См.: Прил. 1.
8 См.: Рвачева О.В. Трагические события XX века и коллективная память казачества: постановка проблемы // Политическое пространство и социальное время: идентичность и повседневность в структуре жизненного мира: Тезисы XXX Харакского форума 26-30 мая 2016 г., г. Ялта / Под ред. Т.А. Сенюшкиной, А.В. Баранова. Симферополь: АРИАЛ, 2016. С. 158-162. URL: http://charaxforum.cfuv.ru/pdf/ sbornik-may-2016.pdf (дата обращения 05.04.2021).
9 Публикации даны в хронологическом порядке: Она же. Память как фактор развития казачьего возрождения на Юге России...; Она же. Социальная память и история. Попытки методологического анализа казачьего возрождения [Электронный ресурс] // Проблемы истории, филологии, культуры. 2013. № 3 (41) [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ sotsialnaya-pamyat-i-istoriya-popytki-metodologicheskogo-analiza-kazachiego -vozro -zhdeniya (дата обращения 30.11.2020); Она же. Социальная память потомков казаков: репрезентация событий
и образов [Электронный ресурс] // Известия ВГПУ.
ния этих вопросов в междисциплинарных исследовательских полях (memory studies и казаковедение) имеется обширный корпус научных и философских публикации по темам, на пересечении которых она находится.
Источниковая база
Источниками нашего исследования послужили связанные с его проблематикой научная литература (как вторичный источник), интернет-ресурсы (интервью, выступления и обращения участников возрождения казачества, посты на их личных страницах и в их сообществах в социальных медиа, статьи на официальном сайте Московского окружного казачьего общества войскового казачьего общества «Центральное казачье войско» (далее - МОКО ВКО «ЦКВ») и опыт участия автора в движении за возрождение казачества в 2016-2020 гг., частично зафиксированный в источниках, находящихся в его личном архиве).
Методология
В рамках статьи нам представляется возможным лишь совершить попытку внести вклад в постановку указанной в ее названии исследовательской проблемы, наметив контуры некоторых ее обстоятельств в считываемой в этом названии конструктивистской парадигме. Мы идентифицировали индивидуумов как казаков, а сообщества и организации как казачьи по их самоидентичности. Участников возрождения казачества мы идентифицировали по факту их участия в его процессе. Мы не проводили деление обстоятельств на внешние и внутренние, поскольку в данном случае считаем его упрощающим реальность, так как: в возрождении казачества участвуют акторы, как идентифицирующие, так и не идентифицирующие себя с казаками и могущие изменять свою самоидентичность и совмещать несколько самоидентичностей; относящиеся к рассматриваемым в статье обстоятельствам культурные признаки и социальные роли могут иметь (или и не иметь) как участники казачьего возрождения, так и акторы, имеющие с ними социальные связи.
Стремясь избежать разрыва герменевтического круга при определении обстоятельств постанавливаемой и, следовательно, еще не (полностью) исследованной проблемы и следуя методу формулирования определений (отнесение определяемого к типу и определение специфики первого в последнем), мы использовали в качестве таких типов концепции: сущности культурной памяти (Я. Асс-ман); соотношения культурной памяти с другими формами памяти (А. Ассман); некоторых из основных составляющих специфики современной возрождению казачества памяти. Затем мы провели по источниковой базе исследования поиск свидетельств о случаях, которые можно описать этими концепциями.
2015. № 5 (100). URL: https:// cyberleninka.ru/article/n/ sotsialnaya-pamyat-potomkov-kazakov-reprezentatsiya-sobytiy-i-obrazov (дата обращения 15.02.2021); Она же. Практика мемориализации памяти о Гражданской войне с участием в ней казачества в постсоветский период [Электронный ресурс] // Гражданская война в 1918-1923 гг. на территории Волгоградской области: проблема сохранения исторической памяти: материалы круглого стола / Волгогр. ОУНБ им. М. Горького, Сектор межкультурных коммуникаций; сост. Н.Н. Козичук; ред. и отв. за вып. О.А. Ля-щенко. Волгоград: Волгогр. ОУНБ им. М. Горького, 2018. С. 8-11. URL: http://www.vounb. volgograd.ru/for_download/ izdaniya/kruglyiy_stol_100_ letiyu_grazhdanskoy_voynyi_ materialyi.pdf (дата обращения 20.04.2021); Она же. Гражданская война в исторической памяти потомков казаков // Социальное противостояние и его проявления на Юге России в XX - начале XXI в. (к столетию начала Гражданской войны и образования Донской республики): Материалы Всерос. науч. конф. (г. Ростов-на Дону, 19-22 сент. 2018 г.). Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2018. С. 8489; Она же. Возродить память о казаках: политика памяти и коммеморативные практики казачьего возрождения на Юге России [Электронный ресурс] // Политика памяти в современной России и странах Восточной Европы. Акторы, институты, нарративы: коллективная монография / Под ред. А.И. Миллера, Д.В. Ефремен-ко. СПб.: Изд-во ЕУСПб, 2020. С. 304-321. Режим доступа: по подписке. URL: https://eupress. ru/ebook/351 (дата обращения 05.04.2021).
10 См., напр.: Венков А.В. Влияние современного казачьего движения на формирование исторической памяти в регионе [Электронный ресурс] // Новое прошлое. 2019. № 4. С. 172-185. URL: https://cyberleninka.ru/ article/n/vliyanie-sovremennogo-kazachiego-dvizheniya-na-formirovanie-istoricheskoy-pamyati-v-regione (дата обращения 01.03.2021).
11 См., напр.: Урушадзе А.Т. Па-
Реконструируемые таким образом случаи мы использовали в качестве иллюстраций, не претендующих на репрезентативность, но показывающих (хотя бы единичный) факт наличия описываемых данными концепциями феноменов в числе обстоятельств казачьего возрождения и, где это оказалось возможно, специфику этих феноменов в случае возрождения казачества или хотя бы один из имеющих в нем место ее вариантов, реализованный в используемом в качестве иллюстрации случае (специфика представлена неполно и описательно, ее полный анализ выходит за рамки постановки проблемы, являясь одним из направлений ее исследования). Анализ полученных иллюстраций позволил нам наметить возможные направления исследования рассматриваемой в статье проблемы: поставить ряд вопросов об иллюстрируемых ими феноменах и подобрать теоретическую основу, с помощью которой вероятностно их решение.
Опосредованность воспоминаний культурой
Действия возрождающих во многом зависят от их представлений о том, что они возрождают, и их отношения к его образу, складывающемуся из этих представлений, опосредованных культурой, хранящей в своих объектах память о возрождаемом, свидетельствующей и напоминающей о нем возрождающим, вынужденным черпать из нее представления о возрождаемом, при разрыве живой преемственности с прошлым. Память становится значимыми смыслом объединения возрождающих, аспектом и элементом их культуры. Так, советник Верховного Атамана Общероссийской общественной организации по развитию казачества «Союз Казаков-Воинов России и Зарубежья» (далее - «СКВРиЗ») П.И. Платов, выступая на семинаре в нашем присутствии, отметил, что роман «Тихий Дон» М.А. Шолохова послужил образцом для участников возрождения казачества, как самый популярный и доступный источник о казаках того времени14. Это свидетельство может служить иллюстрацией столкновения находящихся вне научного сообщества участников возрождения с проблемой наивного15 использования художественного произведения как исторического источника. Специфику иллюстрации придает семиосфера, в которой был воспитан и жил в описываемое им время Платов: в ней статус классики имеют советские художественные тексты культуры, в той или иной степени преломляющие описываемое ими в призме советской идеологии. Также в совпавший с возрождением казачества период перестройки, вследствие отмены советской идеологии и снятия «железного занавеса», для граждан постсоветских стран стали массово доступны и вошли в их семиосферу (зачастую будучи некритично воспринятыми) тексты дореволюционной, эмигрантской и современной западной культур. Смешение признаков этих культур формирует на наших глазах новую культуру. Например: в сообществах казачьих националистов, ввиду следования ими общественному стереотипу, близкому ранним примордиалист-
мять полураспада: Кавказская война в этнических коммемо-рациях и большом нарративе [Электронный ресурс] // Политика памяти в современной России и странах Восточной Европы... С. 250-278.
12 См., напр.: Пешков И.О. Граница как театр памяти: «неотступное прошлое» приграничных районов Забайкалья [Электронный ресурс] // Там же. С. 336-356; Михалев А.В. Часовые фронтира: памятники атаманам и политика коммеморации в условиях дальневосточного пограничья [Электронный ресурс] // Там же. С. 322-335.
13 См.: Белецкая Е.М. Исторические представления казачества // Образы времени и исторические представления: Россия - Восток - Запад / Под ред. Л.П. Репиной. М.: Кругъ, 2010. С. 655-684. Она же, Великая Н.Н. Военные события
в истории России XIX - начала ХХ века и в песенном фольклоре терских казаков // Событие и время в европейской исторической культуре XVI -начала XX века / Под ред. Л.П. Репиной. М.: Аквилон, 2018. С. 419-463; Матвеев О.В. Историческая картина мира Кубанского казачества (конец XVIII - начало ХХ века): категории воинской ментальности. Краснодар: Кубанькино, 2005. 418 с.
14 См.: Арсеньев Н.С. М.А. Шолохов в XXI веке (репортаж с семинара) [Электронный ресурс] // Свет станиц. 2019. № 2 (15). URL: Ьйр8://светста-ниц.рф/stH (дата обращения 12.04.2021).
15 Понятие «наивный» мы употребляем в научном контексте, подразумевающем безоценоч-ность.
ским концепциям этноса, имеют хождение работы эмигрантских и дореволюционных историков, содержащие нарративы о древнем и неславянском происхождении казаков в качестве признака того, что они являются народом16; либеральный активист и публичный эксперт казак П. Гнилорыбов в целях обоснования совместимости казачества с либерализмом конструирует исторический нарратив «Дон всегда был обителью воли и правды», иллюстрируя его двумя цитатами и указывая их источником «Законы, принятые нашим Войском в 1918 году». Первую цитату Гнилорыбов интерпретирует: «Полная свобода вероисповедания со строгим напоминанием, из какого древа мы выросли», из чего можно понять, что волю в этой иллюстрации он интерпретирует как свободу, а правду как историческую достоверность17.
Влияние этого культурного трансфера на представления возрождающих требует изучения. Данный вопрос является частью ставимой описанным в разделе обстоятельством перед исследователями задачи интерпретации воспоминаемого участниками возрождения казачества как коллективных представлений, продуцированных имеющимися в культуре их коллектива артефактами, детерминированных ее целями и ценностями и актуализированных прагматикой участников. При этом исследователю следует сохранять рекомендованную Е.А. Ростовцевым и Д.А. Сосницким «известную отстраненность от соблазнов конструирования истории» и использования ее в качестве эталона для оценки достоверности воспоминаний и избегать отмеченной ими практики подмены научного анализа культурной памяти сообщества пропагандой исследователем базирующихся на его политических взглядах представлений о ее устройстве и необходимых изменениях18. Теоретико-методологической основой для такого анализа могут послужить подходы социокультурной антропологии, интеллектуальной и новой культурной истории.
Соотношение с другими формами памяти и социальной реальности
Это обстоятельство обусловлено разъединенностью структуры возрождения казачества границами государств (и их автономных субъектов) и казачьих сообществ, являющейся последствием Исхода казаков (1920), распада СССР и множественности современных казачьих организаций и движений. Также параллельно возрождающемуся казачеству сосуществуют другие этничности (затронутые или не затронутые казачьим возрождением, некоторые из них переживают свое культурно-историческое национальное возрождение или народостроительство), в идентичности которых присутствует память о казачьей составляющей их истории. Применив модель форм памяти А. Ассман19 к этой ситуации, можно увидеть, что в ней культурная память является менее подверженной идеологизации и прагматичному использованию, чем памяти социальных групп и политических коллективов наций, и остается для казаков един-
16 См., напр.: Выдержки из произведения И.Н. Коно-водова «Казачий Народ» Издание Казачье-Амери-канского Народного Союза Нью-Йорк, Н.И., С.Ш.А. 1965 год [Электронный ресурс]. 25.03.2021 // ВКонтакте: Скифия. URL: https://vk.com/ skythia?w=wall-153560651_4875 (дата обращения 18.01.2022); Взгляд историков на происхождение казаков [Электронный ресурс]. 11.11.2021 //
Там же. URL: https://vk.com/ skythia?w=wall-153560651_5644 (дата обращения 18.01.2022).
17 См.: Гнилорыбов П. В Воронеж вот зовут [Электронный ресурс]. 20.07.2016 // Facebook: Павел Гнилорыбов. URL: https://www. facebook.com/gnilorybovp/ posts/1237127079644434 (дата обращения 18.01.2022).
18 Ростовцев Е.А., Сосницкий Д.А. Направления исследований исторической памяти в России // Вестник Санкт-Петербургского университета. 2014. Вып. 2. С. 110, 114 [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ napravleniya-issledovaniy-istoricheskoy-pamyati-v-rossii (дата обращения 28.11.2020).
19 Ассман А. Указ. соч. С. 19.
ственным видом коллективной памяти, область действия которого превосходит границы их сообществ и государств их проживания. Так, при отсутствии устойчивых общественных связей и политического единства культурная память об общем прошлом становится главной (а в некоторых случаях и остается единственной) силой, поддерживающей этничность у участников возрождения казачества, относящихся к разным сообществам, и представителей других этнических общностей в России и за ее пределами. Например, в уставе актора возрождения казачества в Республике Калмыкия -организации «"Казачье войско Калмыкии" 1994 г. ... предлагалось считать историю казачества "частью истории калмыцкого народа и России, дополняющих друг друга"»20. С.Ю. Белоруссова отмечает, что «сегодня большинство нагайбаков (в том числе и тех, кто не участвует в возрождении казачества) с достоинством и гордостью вспоминают о своих предках-казаках»21. Согласно результатам этнологического исследования Е.А. Агеевой и Е.С. Данилко, «наиболее полно составляющие групповой идентичности» этнолокальной группы проживающих в Средней Азии и Казахстане уральских казаков-старообрядцев «в номинационном аспекте выражаются фразой "Называемся мы уральские казаки-староверы"», связи этой группы «с прежней родиной практически утрачены, возрождения казачества, характерного для российского контекста, в этих краях также не наблюдается, тогда как вера служит для уральцев главной консолидирующей основой»22. Вместе с тем эта фраза показывает присутствие сознания себя казаками в идентичности группы. По Я. Ассману, идентичность формируется памятью23. Следовательно, в памяти группы (в том числе, как можно предположить в данном случае, и на уровне культурной памяти) присутствует воспоминание о ее казачьем прошлом.
Но при этом, применив концепцию социального конструирования реальности (П. Бергер и Т. Лукман), можно констатировать, что культурная память не только является одной из сил, конструирующих реальность, но и сама обуславливается социальным конструированием. Являясь же видом коллективных представлений, культурная память находится в диалектических связях и с ними. Поэтому культурную память следует понимать как потенциальную силу, способную формировать и поддерживать этничность и социальные связи у участников возрождения казачества, относящихся к разным сообществам, и представителей других этнических общностей в России и за ее пределами. Работа этой силы зависит от того, используется и конструируется ли она сообществами и другими заинтересованными акторами и как. Так, по моим наблюдениям, казачьи памятные даты и мероприятия, имеющие комме-моративный аспект, включающий работу культурной памяти об общем прошлом (фестивали, концерты, богослужения, траурные и другие мероприятия), могут как объединять, так и разъединять представителей разных казачьих и связанных с ними сообществ. На этих мероприятиях можно видеть вместе представителей разных сообществ и слышать в речах их лидеров призывы солидаризироваться ради совместной акции памяти (соотношение стремле-
Цит. по: Рвачева О.В. Движение за возрождение казачества в Калмыкии в конце XX - начале XXI в. [Электронный ресурс] // Вестник КИГИ РАН. 2016. Т. 9. № 2 (24). С. 42-49. URL: https://cyberleninka. ru/article/n/dvizhenie-za-vozrozhdenie-kazachestva-v-kalmykii-v-kontse-xx-nachale-xxi-vv (дата обращения 15.02.2021).
Белоруссова С.Ю. Казачество в этничности нагайбаков [Электронный ресурс] // Этносы и культуры Урало-Поволжья: история и современность: материалы юбилейной X Всероссийской научно-практической конференции молодых ученых. Уфа: Диалог, 2016. С. 48. URL: https://www.academia. edu/32008516/Казачество_в_ этничности_нагайбаков (дата
^ обращения 05.04.2021).
! Агеева Е.А., Данилко Е.С. Казаки-уральцы - этноло-кальная группа русских в Средней Азии и Казахстане [Электронный ресурс]. М.: ИЭА РАН, 2016. С. 10. (Исследования по прикладной и неотложной этнологии, вып. 249). URL: http://static.iea.ras. ru/neotlozhka/№249.pdf (дата обращения 05.04.2021).
' См.: Assmann J. Communicative and Cultural Memory // Cultural Memory Studies: An International and Interdisciplinary Handbook / Ed. by A. Erll, A. Nunning. Berlin: De Gruyter, 2008. P. 109.
ния этих лидеров использовать таким образом культурную память в своих целях и ведомости их самих этой памятью в каждом случае может быть различно). Например, Верховный Атаман «СКВ-РиЗ» Н.Л. Дьяконов в связи с годовщиной этой даты в 2019 г. выпустил обращение к казакам России и зарубежья, в котором призвал их «в святой день скорбной памяти, забыть все разногласия и распри и собраться в Храмах вместе. Не делясь на "своих" и "не своих", "реестровых" и "общественников"»24. Но также эти сообщества (или группа из более солидарных друг к другу сообществ) могут проводить коммеморации одной даты отдельно, при этом наделяя ее своим смыслом и выражая к ней свое отношение. Так, например, разные казачьи сообщества Москвы проводят панихиды, приуроченные к дате, посвященной общеказачьей культурной травме расказачивания - Дню начала политики расказачивания (24 января), в разных храмах, казачий же националист В. Сахаров в преддверии столетия этой даты выложил на свой ютуб-канал видеообращение, в котором призвал этнических казаков проводить коммеморации в этот день отдельно от остальных: «Не проводите с ними совместные мероприятия, поминальные службы. Старайтесь отсекать их от себя. А где не получается, собирайтесь своим гуртом. Свое мероприятие проводите, свое поминовение. Потому что эта память - это наше горе, в первую очередь - наше, не этих потомков чекистов, не этого ряженного козлячества, а казаков из казачьего народа, кто по национальности казак, кто не забыл, кто он»25. Некоторые же сообщества не разделяют эту коммеморацию. Так, в 2017 г., в мою бытность студентом-казаком головного вуза МГУТУ им. К.Г. Разумовского (Первый казачий университет), вуз не участвовал в коммеморации этой даты, мое же участие в ней было встречено представителем вуза неодобрительно. Таким образом, от системы общей культурной памяти возрождающегося казачества, при соответствующих действиях его акторов, могут оставаться общие места памяти, наделяемые разными сообществами для себя своей мифомоторикой или превращаемые некоторыми из них для себя в «места забвения».
Но представление о структуре современного казачества будет неполным без указания на существование в ней казаков, представления которых о казачьем обществе подобны представлениям социального типа «заточник», выделенного Б.А. Романовым в структуре древнерусского общества26. Они, побывав в различных казачьих сообществах или типах сообществ (например, реестровых, общественных, этнических, экономических, фольклорных и др.), разочаровываются в них, видя в каждом свои недостатки и несоответствия, но выйдя из них, продолжают поддерживать с ними и/ или их представителями слабые социальные связи, нередко держащиеся уже на личных привязанностях. Автор этих строк сам имел отношение к этому типу и наблюдал накопление его представителей в движении за возрождение казачества, разочаровавшихся в его конкретных сообществах, но сохраняющих приверженность его идеям. Имеющиеся у таких «заточников» коллективные представления эклектичны и имеют потенциал к рефлексивности и праг-
Дьяконов Н.Л. Обращение Атамана Николая Дьяконова к казакам России и Зарубежья [Электронный ресурс] // СКВРиЗ: официальный сайт. URL: https://скврз.рф/обра-щение-атамана-николая-дья-конова/3064 (дата обращения 11.04.2021).
' Сахаров В. Столетие геноцида и ублюдки [Электронный ресурс]. 22.01.2019 // YouTube: Василий Сахаров. URL: https:// youtu.be/RrPemsSkG-8 (дата обращения 06.10.2020).
' См. подробнее о данном типе: Романов Б.А. Люди и нравы Древней Руси. М.: Ломоносовъ, 2013. 224 с.
матичности. Наличие этих «заточников» способствует интеграции коллективной памяти казачества и может служить развитию в ней данных атрибутов. Так, например, мой знакомый «казак-заточник», оказавшись приглашенным на панихиды по случаю столетия расказачивания несколькими казачьими сообществами, существующими в Москве, руководствовался в выборе меж ними своей занятостью на работе и наличием интересных ему личностей в числе собравшихся.
Теоретико-методологической основой для анализа обстоятельства выступают концепции заточничества (Б.А. Ромнов), социального конструирования реальности (П. Бергер и Т. Лукман) и форм памяти (А. Ассман), а также подходы дисциплин, изучающих феномены - носители этих форм (индивидуум, сообщество, полития, культура). Изучения требуют вопросы: сравнения форм памяти возрождения казачества и анализа их взаимодействия, отношения тенденции к индивидуализации в постсоветских обществах и появления казаков-заточников (гипотеза: тенденция предоставила возможность для их появления, без нее могущие стать ими участники возрождения, будучи склонными к коллективности, оставались бы в каком-либо сообществе по возрождению казачества и после разочарования в нем или прекращали бы свое участие в возрождении, перейдя в не участвующие в нем сообщества).
Травма и ностальгия
Эти обстоятельства широко распространены в современной памяти ввиду наличия в ней воспоминаний о колониализме, реконструкциях хронотопов, миграциях и трагедиях XX в. А.С. Чикише-ва рассматривает ностальгию как «механизм преодоления травмы, восстановления целостности исторического континуума» в сознании ностальгирующих27. Но входит ли в зону распространения травмы и ностальгии память возрождающегося казачества, и если да, то имеют ли они в последней описанную Чикишевой связь? Военизированный образ жизни на границе с чужим/врагом, активное участие в войнах и дуализм в отношениях с государством всегда предоставляли коллективной памяти казаков потенциал к проявлению травматичных воспоминаний и ностальгии по утраченному вследствие нанесших эти травмы трагедий. Верхний же пласт культурной памяти возрождающегося казачества содержит травмы XX в., в котором насилие вышло на новый, тотальный уровень. Казакам пришлось встретиться с ним, испытав политику расказачивания и приняв участие в двух тотальных мировых войнах и Великой российской революции. Ностальгия присутствует в травмированной культурной памяти казаков, ушедших в эмиграцию во время Исхода (1920), и их потомков, поэтому изучение ностальгии необходимо для целостного понимания проблемы казачьей эмиграции. Ее проявления можно найти в их эгодокументах и художественной литературе, например, этом отрывке «Не разлюблю я, вспоминая / Далекую, родную степь» (Н.Н. Туроверов)28. Часть
27 Чикишева А.С. Феномен ностальгии и его пробле-матизация в современном культурологическом знании [Электронный ресурс] // Культурологический журнал. 2012. № 3. URL: http://cr-journal.ru/ rus/journals/152.html&j_id=11 (дата обращения 29.11.2020).
28 Цит. по: Ленивов А.К. Галерея казачьих писателей: историческое исследование: В 2 ч. Ч. 1. Нью-Йорк: Казачье-Американ-ский Народный Союз, 1968.
С. 202.
не эмигрировавших казаков тоже потеряла связь с родимым краем, будучи насильно выселенной в другие регионы, также их и их потомков «сдвинул с мест» процесс переезда в города. Но и у живущих ныне на исторических территориях своих войск участников казачьего возрождения ностальгия проявляется в тоске по дореволюционной жизни их предков-казаков, иногда приводящей и к ее идеализации. Так, сочиненная и исполняемая артистом И. Рас-теряевым песня «Ермак» содержит нарратив об их жизни в период покорения Сибири от лица лирического героя, находящегося на исторической территории своих предков-казаков, и оканчивается четверостишием, выражающим ностальгическое отношение лирического героя к их жизни: «Вот бы на чуть-чуть в прошлые века. Вот бы впереди батьку Ермака»29.
Рассмотрим травму. Рвачева определяет значимой ее роль в коллективной памяти возрождающегося казачества, показывая на примерах, что «в начале процесса возрождения казачества... воспоминания о трагических событиях в казачьей истории стали своеобразным фактором развития казачьего возрождения, а также восстановления казачьей идентичности», предполагая, что эти «трагические события XX в., формируя особое видение "общей истории" казачьего сообщества, способствовали как консолидации казаков в начале возрожденческого процесса, так и конструированию их со-
о о 30
циальной и этнической идентичности»30, и констатируя, что трав-матичности памяти казачьего возрождения послужили обусловленные современной ему политикой гласности снятие запретов на нахождение в информационном пространстве и/или деидеоло-гизация некоторых казаков, явившихся трагическими историческими личностями, например: «исторический нарратив социальной памяти потомков казаков в начале 1990-х, т. е. в период наибольшей активности возрожденческого процесса, формировался вокруг трагических фигур казачьей истории, которые по той или иной причине требовали оправдания, изменения ракурса восприятия. Поэтому. нередко говорилось об "увековечивании памяти" таких представителей донского казачества, как Болотников, Разин, Пугачев, Думенко, Миронов»31. В контексте данного обстоятельства изучение культурной памяти возрождающегося казачества затронуто также в ряде работ32.
При этом, по нашему мнению, потенциал для изучения обстоятельства также представляют некоторые не рассмотренные в них вопросы - вопросы установления соотношения и связей: принятия современными казаками ролей героев/мучеников и жертв травмы33 и ролей в этом современной тенденции к виктимизации прошлого, вероучения исповедуемого многими казаками православия и РПЦ как актора политики памяти; культурных памяти и травм казаков с ностальгией по хронотопу, существовавшему до вызвавших эти травмы событий, и роли в его утрате ими эмиграции и депортации и др. факторов расказачивания. С. Бойм34 была отмечена ностальгия между коллективной (следовательно, в том числе культурной) и индивидуальной памятью, современная тенденция усиления интереса людей к последней (в том числе к истории рода). Теоретико-
Ермак [Электронный ресурс] // Официальный сайт Игоря Растеряева. URL: https:// igorrasteryaev.ru/texts/13 (дата обращения 19.01.2022). Произведение цитируется в казачьих сообществах, см., например: Ноня празднует свой 41-й день рождения Донской казак Игорь Растеряев [Электронный ресурс]. 10.08.2021 // ВКонтакте: Донской теле-графъ. URL: https://vk.com/ donlandtelegraph?from=quick_ search&w=wall-61905980_ 214108 (дата обращения 19.01.2022).
30 Рвачева О.В. Трагические события XX века и коллективная память казачества: постановка проблемы... С. 159-160, 162.
31 Рвачева О.В. Социальная память потомков казаков: репрезентация событий и образов. С. 321.
32 См., напр.: Рвачева О.В. Память как фактор развития казачьего возрождения на Юге России.; Она же. Гражданская война в исторической памяти потомков казаков.; Она же. Возродить память о казаках: политика памяти и коммемо-ративные практики казачьего возрождения на Юге России.; Пешков И.О. Указ. соч.; Венков А.В. Указ. соч.
33 См. подробнее о концепциях: Ассман А. Указ. соч. С. 74-84.
34 См.: Бойм С. Будущее ностальгии / пер. с англ. А. Стругач. М.: НЛО, 2019. С. 127.
методологической основой для анализа первого соотношения могут послужить работы С. Бойм, выделяющей реставрирующий вид ностальгии, характеризующий национальные возрождения, и А.С. Чикишевой, проводящей вышеприведенную связь ностальгии и травмы и рассматривающей ностальгию как контрапрезентную (следовательно, могущую перейти в революционную - атрибутирующую возрождения, по Я. Ассману) мифомоторику35.
Специфика мемориального аспекта постмодерной культуры
Данное обстоятельство обеспечивает установку современной возрождению эпохи постмодерна на несистемное и несерьезное отрывочное одновременное проигрывание различных явлений из всех известных прошлых эпох. Так, например, этносоциологиче-ский опрос, проведенный М.А. Рыбловой и О.В. Рвачевой в 2007 г. в казачьих поселениях Серафимовичского р-на Волгоградской обл. на выборке в 200 опрашиваемых, показал, что «в групповой самоидентификации донских казаков в той или иной мере нашли отражение образы и формы идентичности всех предшествующих периодов развития группы»36. Такое одновременное возрождение явлений, свойственных разным этапам истории общества казаков, входит в противоречие с современным стремлением этого общества к традиционализму, предполагающему простые и конечные в своей целостности непротиворечивые представления об окружающем мире, нормах поведения в нем и задающих их жизненных ценностях и целях, возможные только при одновременном существовании явлений, принадлежащих одному определенному этапу истории общества. Так в противоречие входят одновременно возрождаемые, хотя имевшие место в разные века представления о вере и церкви, гендерных ролях и отношениях, отношении к власти и воле (сословности и этничности), костюме, видах деятельности, образе жизни, и т. п. Этот «салат» заправляется связующим его и придающим ему оттенок «соусом» потребностей, проблем и др. явлений (в том числе с наследием советской эпохи и ее мифологем о казачестве и фольклоре), с которыми сталкивается современное казачество, обреченное на существование в имеющих их современном обществе и культуре и отчасти в виде этих обществ и культуры. Так, например, в казачьем сообществе встает вопрос: должна ли современная казачка носить брюки («ведь носили в стародавние времена»), или юбку («ведь носили в недавнем прошлом, о котором наши бабушки еще хранят не только культурную, но и коммуникативную память»), или все-таки брюки («ведь носят современные россиянки»)?
Теоретико-методологической основой для анализа обстоятельства выступают концепции постмодерна, несоответствие которому стремления к традиционализму можно рассмотреть как проявление процесса перехода к постпостмодерну. В аспекте политики памяти порождаемое этим несоответствием расхож-
' См.: Там же. С. 103-110; Чики-шева А.С. Указ. соч.
' Рвачева О.В., Рыблова М.А. Способы и образы самоидентификации донских казаков [Электронный ресурс] // Вестник ВолГУ. Сер. 4. История. Регионоведение. Международные отношения. 2009. № 1 (15). С. 27. URL: https://cyberleninka. ru/article/n/spo soby-i-obrazy-samoidentifikatsii-donskih-kazakov (дата обращения 30.11.2020).
дение мнений воспоминающих можно рассмотреть посредством концепций режима памяти37. Так, вышеописанный спор о выборе периода истории казачества в качестве образца для его возрождения можно рассмотреть посредством концепции Э. Лан-генбахера, согласно которой «столкновения памятей начинаются с борьбы за утверждение значимости конкретного периода и продолжаются дебатами о его интерпретации»38. Изучения требуют вопросы: рассмотрения режима памяти, определения культуры и прагматики их мнемонических акторов, сравнения казаков с другими общностями, возрождение которых происходит в культурах постмодерного, постпостмодерного и переходного меж ними типов.
Специфика поддержания памяти в постаграрном обществе
Это обстоятельство вытекает из выделенных Э. Хобсбаумом особенностей названных им «изобретенными» традиций индустриальных и постиндустриальных обществ. По нашему мнению, указанные Хобсбаумом особенности традиций этих обществ имеются и у др. имеющих функцию поддержания памяти элементов их культурной памяти (мы попытаемся аргументировать это в конце описания каждой из них). Первая состоит в том, что эти традиции занимают меньшую часть жизни данных обществ и в меньшей степени определяют их жизнь, чем это делают экономические, технологические, государственно-бюрократические, политические и другие силы, не опирающиеся на традиции, и чем это происходит в иных обществах39. Современные возрождению казачества эпоха постмодерна (сохраняющегося и в постпостмодерне) и «мемориальный бум» придают традициям, обращающимся к памяти о прошлом, большее значение в обществе, чем описанное Хобсбаумом. Но в силу того что, по его же замечанию, в этом обществе прошлое «становилось все менее подходящим образцом для многих форм человеческого поведения», эти традиции проявляются зачастую лишь в публичной, медийной и развлекательной культурах общества, а в культуре его повседневности играют очень малую роль40. П. Нора, вводя ограничения применения своей концепции мест памяти, дает похожую характеристику значения и сферы существования истории (в значении культурной памяти о прошлом) в современной Франции, показывая, что она, в отличие от названной им истинной памяти примитивных обществ, не организует все сферы жизни общества и не осознается им в качестве актуальной составляющей реальности, а существует лишь в местах памяти, при обращении к которым общество сохраняет дистанцированность от воспоминаемого41. Следует уточнить, что, как отмечает Я. Ассман, культурная память и «есть орган не-повседневного воспоминания. Ее главное отличие от коммуникативной памяти состоит в ее оформлен-ности и ритуальности ситуаций, в которых она проявляется»42.
37 См. обзор концепций: Мали-нова О.Ю. Режим памяти как инструмент анализа: проблемы концептуализации [Электронный ресурс] // Политика памяти в современной России и странах Восточной Европы... С. 26-39.
38 Цит. по: Там же. С. 35.
39 См.: Хобсбаум Э. Изобретение традиций [Электронный ресурс] / Пер. с англ. С. Па-нарина // Вестник Евразии. 2000. № 1. С. 58. URL: https:// cyberleninka.ru/article/n/ izobretenie-traditsiy (дата обращения 28.03.2021).
40 Там же.
41 См.: Нора П. Между памятью и историей: проблематика мест памяти // Франция-память / П. Нора, М. Озуф, Ж. де Пюимеж, М. Винок; Пер. с фр. Д. Хапаевой. СПб.: Изд-во СПбГУ 1999. С. 17-19, 26-28.
42 Ассман Я. Указ. соч. С. 61-62.
Следовательно, речь идет о степени влияния культурной памяти на повседневность, а не присутствия этой памяти в ней. Хотя и о присутствии тоже, если понимать под ним инкорпорированность сакральных практик и представлений в профанное и их переме-женность с ним. Так, например, Г.П. Гребенников, находившийся на момент интервьюирования в должности товарища атамана МОКО ВКО «ЦКВ», констатировал: «...некоторые казаки - они с девяти до шести казаки, а потом говорят: "Ты знаешь, сколько времени? Уже восемь, а я вечером спешу домой. Все, у меня рабочий день закончился". То есть он уже отработал казаком. А кто-то по роду (с точки зрения науки следует понимать, как «по этнич-ности». - прим. Н. А.) казак. Он как родился казаком, так и проводят его в лампасах. И тогда уже эти вопросы как бы отпадают. А человек, естественно, должен кормить свою семью, должен где-то работать. все где-то работают. Вот, в выходные дни встречаемся»43. Его слова показывают отмеченное Хобсбаумом положение прошлого, в данном случае в российской национальной культуре и обществе, проявление этничности у казаков. Вторая особенность этих традиций состоит в расплывчатости прививаемого ими44. Атрибуцию этой особенности другим элементам культурной памяти можно обосновать вышеописанной опосредован-ностью в ней воспоминаний культуры: по мысли Ю. Хабермаса, в культуре позднекапиталистических обществ повседневные знания слабоартикулированы, а картина мира фрагментарна45. Так, представления о воспоминаемом посредством традиций нередко бывают непроясненными ими и/или дискуссионными (такая дискуссия может вестись как меж индивидами, так и меж включающими их сообществами и организациями), например, таковыми для них являются понятия «казаки», «казачество» и относящиеся к ним: «воля», «служба» и др., в том числе и само понятие «традиции».
Теоретико-методологической основой для анализа обстоятельства выступают описанные в разделе концепции. При их эмпирическом применении могут оказаться полезными концепция этносимволизма Э. Смита и другие элементы аппарата культурной антропологии, фольклористики, nationalism studies и новой политической истории. Хобсбаум призывал к междисциплинарному исследованию описанного им феномена46. Изучения требуют вопросы: роли в реконструкции памяти возрождающегося казачества, занимаемой вышеописанными особенностями существования памяти в постаграрном обществе; осмысления участниками возрождения проблемы идентичности своей памяти (как системы) с памятью периода до возрождения; известного изоморфизма этих особенностей особенностям современного казачества, не могущей быть объясненной представлением его как сообщества памяти (П. Нора), поскольку память, занимая значимое место в его деятельности, идентичности и телеологии, является для них не единственной детерминантой, сосуществуя с другими сферами его жизни.
Казаки 21 века. 1 серия [Электронный ресурс] / автор проекта В. Дягель, директор А. Чистобаев; НТО «Казаки 21 век». М., 2015 // YouTube: kozaks21veka. URL: https:// youtu.be/GmtsYQxwKCI (дата обращения 13.03.2021).
44 См.: Хобсбаум Э. Указ. соч. С. 57-58.
45 См.: Хабермас Ю. Отношения между системой и жизненным миром в условиях позднего капитализма // THESIS: теория и история экономических и социальных институтов и систем. 1993. Вып. 2. С. 135.
46 См.: Хобсбаум Э. Указ. соч. С. 61.
:<Мемориальный бум»
Возрождение казачества как обращение к культурной памяти является органичным элементом в структуре этого «бума», вместе с тем «соседство» с другими элементами этой структуры имеет потенциал для его изменения и/или использования ими и ассимиляции в них, в том числе заимствования деструктивных идей и практик, а также вспышек «войн памяти» с другими активизировавшимися общностями и организациями, имеющими «свою правду о прошлом». Помимо вышеописанных травм памяти о трагедиях ХХ в. значимым на постсоветском пространстве процессом в данном обстоятельстве является современный возрождению казачества переход воспоминаний о ВОВ на уровень культурной памяти47, на котором они начинают взаимодействовать с памятью о былом казачестве. Память же об участии казаков в ВОВ является в культурной памяти постсоветского пространства самым хронологически близким общим (но дискуссионным, в том числе ввиду имевших место прецедентов участия казаков во Второй мировой войне на обеих сторонах) местом памяти для современного казачества, остальных его жителей и нарратива о победе в ВОВ, выполняющего, по словам А.И. Миллера и В.С. Бешкинской, «в современной России роль единственного "мифа основания"»48. Казаки включены в репрезентацию государством этого нарратива, что проявляется, например, во включении их в историческую часть Парада Победы на Красной площади. Память же о ВОВ включена в память возрождающегося казачества. Так, фигурой воспоминания в ней является Подвиг казаков 4-го эскадрона 37-го Армавирского кавалерийского полка 19 ноября 1941 г. у деревни Федюково, ставшей местом проведения в этот день мемориальных акций казачьими сообществами, лояльными этому мифу основания. Такие места памяти, как Выдача казаков в Лиенце, П.Н. Краснов и А.Г. Шкуро, являясь продуктивными для включения казаков в этот миф основания как отрицательных героев, оказываются: предметом травли современных и/или не красных казаков силами, враждебно настроенными к ним и/или к связанным с ними силам; местом забвения или осуждения носителями этого мифа основания, в том числе частью казаков. Так, про-марксистский публичный историк К.А. Жуков в видеообращении, направленном против признания геноцида казаков большевиками, упомянул участие Краснова во Второй мировой войне на стороне Германии49. Очевидно, что этот факт хронологически выходит за рамки раскрываемой им темы, но служит конструированию Жуковым отрицательного образа лидеров белых казаков.
Теоретико-методологической основой для анализа обстоятельства могут послужить концепция валентности памяти (А. Ри-динг)50, транснациональной памяти51, подходы компаративной и транснациональной истории, посредством которых можно полнее и объективнее понять рассматриваемую проблему и определить ее функцию по отношению к внешней среде и детерминированность этой средой, специфичность, типичность и заимствованность наблюдаемых в ней феноменов.
Этот переход происходит на временной дистанции в 40-100 лет от вспоминаемого события (см. подробнее: Ассман Я. Указ. соч. С. 50-59), в данном случае он начался в 1985 г.
48 Бешкинская В.С., Миллер А.И. Страдания, подвиг тыла и общая ответственность за войну [Электронный ресурс] // Россия в глобальной политике. 2020. Т. 18, № 5. URL: https://globalaffairs.ru/articles/ stradaniya-tyl-vojna (дата обращения 13.03.2021).
49 См.: Жуков К.А. Клим Жуков. Казачья фальсификация [Электронный ресурс]. 12.02.2019 // YouTube: Клим Жуков. URL: https://youtu.be/0zJGk1hArU4 (дата обращения 06.11.2020).
50 См.: Reading A. Gender and Memory in the Globital Age [Электронный ресурс]. Basingstoke: Palgrave Macmillan, 2016. P. 54-55. URL: https:// link.springer.com/book/10.105 7%2F978-1-137-35263-7 (дата обращения 10.04.2021).
51 См.: Transnational memory: Circulation, Articulation, Scales / Ed. by Ch. De Cesari, A. Rigney. Berlin: De Gruyter, 2014. 376 p.
Интегрирующие обстоятельства
Интерес при изучении возрождения российского казачества в контексте культурной памяти представляют также лингвокуль-турные, фольклористические, медиакультурные и урбанистические обстоятельства возрождения российского казачества и фактор политики памяти в его отношении. Здесь отметим лишь, что данные обстоятельства, вместе с перенесением общей травмы расказачивания и наличием в казачьем сообществе «заточников», приводят к интеграции казачьей культуры и, в ее числе культурной памяти, в новой перспективе52. В частности, вне территорий исторического проживания казаков казачьи сообщества обычно состоят из потомков казаков разных войск и лиц, не имеющих казачьего происхождения. Осмысление исторической преемственности такими сообществами (имеющее при непризнании этих сообществ и функцию их самоапологии) не обходится без конструирования с использованием мест памяти, относящихся к разным исторически существовавшим казачьим сообществам. Так, например, на сайтах казачьих обществ обычно имеется раздел(ы), посвященный культуре и исторической памяти данного общества, на официальном сайте МОКО ВКО «ЦКВ» такой раздел имеет название «История и Традиции» и состоит из трех подразделов («Герои казачества», «Традиционные особенности», и подраздел о советском расказачивании «Трагедия России и Казачества»)53. В этих подразделах публикуются статьи, темы которых затрагивают историю и культуру разных исторически существовавших казачьих сообществ. Опубликованная в этом разделе статья с отражающим проблему осмысления исторической преемственности и апологии реестрового казачьего общества Москвы названием «Казаки в Москве. Зачем и почему?» состоит из двух смысловых частей. Первая включает описания деятельности МОКО, биографию А. Шустрова, являвшегося на момент публикации статьи его атаманом, «изобретенную» традицию празднования Дня российского казачества (1 сентября) в Донском монастыре Москвы, перемежающиеся с обобщенными описаниями роли казачества в истории страны (без указания конкретных примеров). Эти описания соединяются показывающими единство и преемственность фразами, например, «Если казаки -они и в Африке казаки. И в Москве тоже. Что же для них главное? А ничего за много лет не изменилось»; вторая часть содержит ряд конкретных примеров, относящихся к разным исторически существовавшим казачьим обществам54. Также интеграции культурных памятей локальных казачьих сообществ способствует интеграция несущего их исторические нарративы искусства. Так, значительная часть популярных (известных казакам всей России) и локальных современных казачьих ансамблей и хоров (особенно - базирующихся вне территорий исторического проживания казаков) не посвящают себя аутентичной реконструкции или стилизации локальной песенной традиции. В их репертуаре сочетаются песни разных казачьих войск и современные песни о казаках, в том числе содержащие исторические нарративы. Следует отметить, что и в
Это предположение в отношении травмы высказано О.В. Рвачевой (процитировано нами выше).
См.: История и Традиции [Электронный ресурс] // МОКО ВКО «ЦКВ»: официальный сайт. URL: http://мокоцкв. рф/istoriya-i-tradicii (дата обращения 26.04.2021). Казаки в Москве. Зачем и почему? [Электронный ресурс]. 15.11.2017 // Там же. URL: http://мокоцкв.рф/199-kazaki-v-moskve-zachem-i-pochemu.html (дата обращения 26.04.2021).
дореволюционных песенных культурах казачьих войск имело место заимствование песен, но в отличие от современной арт-инду-стрии, в традиционной песенной культуре при таких заимствованиях как форма исполнения, так и сюжет адаптировались к локальной традиции55.
Теоретико-методологической основой для анализа этих обстоятельств выступают концепции фольклоризма, медиакультуры, массовой культуры, подходы изучающих их дисциплин, а также глобальная история (С. Конрад), глобальная и глобитальная (А. Ри-динг) память и другие концепции интеграции. Изучения требуют вопросы: отбора воспоминаний из памяти локальных сообществ в общеказачью и их реконструкции в процессе интеграции; сравнения интеграционных процессов у казаков и других возрождающихся общностей.
Заключение
Данный перечень обстоятельств не претендует на полноту охвата действительности. Границы меж обстоятельствами во многом обусловлены методологией исследования. Так, в частности, взаимосвязи меж некоторыми из обстоятельств могут быть холически представлены как отдельные обстоятельства и послужить контекстами, в которых можно рассмотреть возрождение казачества, или объектами связанных с ним исследований. При исследовании приведенных обстоятельств также необходимо учитывать эти взаимосвязи. Дальнейшее изучение этих обстоятельств ставит вопросы: определения их специфики в представленных в иллюстрациях случаях; степени влияния представленных в иллюстрациях вариантов на возрождение казачества и их распространенности в нем; поиска других вариантов специфики этих обстоятельств в казачьем возрождении и их соотношения по распространенности с представленными в иллюстрациях вариантами. Для построения и проверки общих теорий, затрагивающих указанную в названии статьи исследовательскую проблему, необходимо проведение исследований ее конкретных случаев. Благодаря деятельности занимающихся ими ученых пополняется корпус применимых к этой проблеме теорий и база получаемых социологическими и этнографическими методами данных, в которой перманентно фиксируется процесс возрождения. Эта деятельность вносит ценный вклад в изучение данной проблемы, но множество этих случаев и незавершенность на данный момент процесса возрождения еще способны предоставить своему будущему исследователю материал для введения в научный оборот и плодотворных исследований.
Исходя из результатов нашего анализа, зафиксированных в данной статье, мы пришли к следующим выводам. Возрождение российского казачества является механизмом реконструкции его культурной памяти, пересобирающим, адаптирующим и реактуализи-рующим ее в соответствии с современными состоянием казачества и условиями его существования. В процессе этого возрождения
' Хочу поблагодарить фольклориста, директора АСКП «Казачья справа», аспиранта-культуролога ВолгГМУ П. Быкова, сообщившего мне в личной переписке, что он встречал массу подтверждений описанному в этом предложении.
наблюдается тенденция к интеграции культурных памятей локальных казачьих сообществ, обусловленная: отмеченным в этой связи О.В. Рвачевой наличием в памяти всех казачьих общностей общей актуальной травмы советского расказачивания, придающей культурной памяти казачества новую общую историческую перспективу; интеграцией их культур.
Также следует дать ответ на следующее замечание, могущее возникнуть к представленной в этой статье модели: в ней мы определили современное казачество находящимся в стадии возрождения, а эпоху - эпохой постмодерна, однако в последние годы как в казачьей среде имеют место мнения, что процесс возрождения уже завершен, так и в гуманитарной среде появляются различные теории, констатирующие и осмысляющие переход к новой эпохе и дающие ей соответствующие названия (альтермодернизм (Н. Бур-рио), метамодернизм (Т. Вермюлен и Р. ван дер Аккер) и др.)56. Но этногенез невозможно отделить от последующей истории народа, являющейся его постоянным изменением, то есть пересозданием в новом виде, на что указывает этнолог С.В. Чешко57. Возрождение, являющееся таким зарождением новой этничности (современного казачества), невозможно отделить от ее последующей истории. Описанная же нами множественность общностей, представительских организаций и акторов современного казачества, имеющих собственные концепции и стратегии в отношении казачества и его возрождения, представляется в данном аспекте наличием нескольких разнесенных и параллельных в пространстве и времени процессов этно- и социогенеза, вызывающих и соответствующие процессы культурогенеза. Так, например, Дьяконов, прощаясь со слушателями по завершении интервью, произнес: «Мы пережили многое, но, как феникс, возродились. Все уже, закончилась эпоха возрождения.»58. В то время как среди казачьих националистов имеют место представления о еще не прекратившемся расказачивании, которые можно считать небезосновательными в части продолжения культурной ассимиляции казаков (одновременной заданному возрождением процессу их реинкультурации). Например, казачье-националистически настроенный доктор исторических наук Н.Н. Лысенко говорит: «Советский Союз уничтожал казаков. а Российское государство делает все то же самое, но косвенными методами. Это делает, разумеется, не РФ в лице Кремля. казачья живая культура, которая могла бы. снова встать твердо на ноги, она не развивается»59. Переход же к следующей за постмодерном эпохе, по мнению ее теоретиков, не предполагает ее отрицания (постмодерн сохраняется, находя свое место в следующей эпохе)60. Нам же он представляется еще не завершенным до конца в нашей стране, а его концепция еще не устоявшейся и дискуссионной. Поэтому мы считаем нашу модель не лишенной адекватности современному состоянию этих процессов, а анализ данных оговорок дискуссионной, но плодотворной темой для последующих исследований, могущих дополнить понимание проблемы, затронутой в нашем исследовании.
См.: о альтермодернизме, например: Павлов А.В., Еро-хина Ю.В. Образы современности в XXI веке: альтермодернизм [Электронный ресурс] // Философские науки. 2019. Т. 62, № 2. С. 7 -25. URL: https://www.phisci.info/jour/ article/view/2465 (дата обращения 10.04.2021); о метамодер-низме работу, фиксирующую результаты исследовательского проекта авторов его концепции: Метамодернизм. Историчность, Аффект и Глубина после постмодернизма / Под ред. Р. ван ден Аккера, Э. Гиб-бонс и Т. Вермюлена; пер. с англ. В.М. Липки; вступит. ст. А.В. Павлова. М.: РИПОЛ классик, 2020. 342 с.
7 См.: Чешко С.В. Этнология и социальная антропология: учебник для студ. учреждений высш. проф. образования. М.: Академия, 2010. С. 12-13.
! Волков И. Интервью с Верховным Атаманом СКВРЗ Дьяконовым Николаем Леонидовичем, 3 часть [Электронный ресурс]. 31.12.2019 // ВКон-такте: Казаки. Российское Казачество. URL: https://vk.com/ podcast-35933299_456239021 (дата обращения 11.04.2021).
' Лысенко Н.Н. Политика косвенного геноцида казаков продолжается... [Электронный ресурс]. 25.10.2020 // YouTube: Казаки: прошлое, настоящее, будущее. URL: https://youtu.be/ F9hlEB4SD9o (дата обращения 11.04.2021).
См., например: Метамодер-низм. Историчность, Аффект и Глубина после постмодернизма. С. 45-46.
