CC BY
26
Перспективы Науки и Образования
Международный электронный научный журнал ISSN 2307-2334 (Онлайн)
Адрес выпуска: https://pnojournal.wordpress.com/2022-2/22-05/ Дата публикации: 31.10.2022 УДК 159.923.2
Т. Н. Бднщиковд, М. Л. Соколовский
Возрастной аспект субъективного благополучия современной молодежи
Проблема субъективного благополучия в контекстах влияния неопределенности, ведущей роли личностных диспозиций и регуляторных ресурсов современной молодежи становится чрезвычайно значимой задачей и глобальным вызовом современного общества. Целью настоящего исследования стало определение значимых предикторов субъективного благополучия молодых людей разных возрастных групп.
В исследовании приняло участие 1435 респондентов в возрасте от 18 до 35 лет. Средний возраст -20,7 лет. В исследовании использовались: методика диагностики субъективного благополучия личности Шамионова и Бесковой; опросник Моросановой «Стиль саморегуляции поведения, ССПМ 2020»; опросник толерантность/интолерантность к неопределенности Корниловой и Чумаковой; краткая версия опросника «Большая пятерка личности», МтМР1Р. Для анализа данных использовались однофакторный дисперсионный анализ, регрессионный анализ и 1>критерий Стьюдента.
На первом этапе был проведен сравнительный анализ предикторов благополучия. На втором -выстроены регрессионные модели субъективного благополучия для четырех возрастных групп и проведен их сравнительный анализ.
Субъективное благополучие, социально-нормативное благополучие и толерантность к неопределенности снижаются в период от 16-ти до 24-лет и вновь повышаются для возрастной группы 25-35 лет (р<0,01), за исключением толерантности к неопределённости, которая остается на уровне возрастной группы 22-24 лет (р<0,0001). Универсальными предикторами субъективного благополучия, по результатам регрессионного анализа, стали настойчивость (в = [0,278; 0,505]) и нейротизм (в = [-0,318; -0,197]). С возрастом структура регрессионных моделей упрощается: от 7 показателей для испытуемых 16-18 лет ^2=0,57) до трех параметров для группы 25-35 лет ^2=0,58).
Полученные результаты могут быть использованы в воспитательной работе с молодежью, для создания психологических условий для осознанного активного отношения к окружающей действительности за счет развития способностей осознанного регулирования своей деятельности и поведения и развития толерантности к неопределенности.
Ключевые слова: субъективное благополучие, осознанная саморегуляция, молодые люди, толерантность к неопределенности, личностные диспозиции
Ссылка для цитирования:
Банщикова Т. Н., Соколовский М. Л. Возрастной аспект субъективного благополучия современной молодежи // Перспективы науки и образования. 2022. № 5 (59). С. 430-445. 10.32744/р$е.2022.5.25
Perspectives of Science & Education
International Scientific Electronic Journal ISSN 2307-2334 (Online)
Available: https://pnojournal.wordpress.com/2022-2/22-05/ Accepted: 25 June 2022 Published: 31 October 2022
T. N. BANSHCHIKOVA, M. L. SOKOLOVSKII
Age aspect of the subjective well-being of modern youth
The subjective well-being problem in the context of the influence of uncertainty, the personal dispositions leading role and regulatory resources of modern youth is becoming an extremely significant task and a global challenge of modern society. The purpose of this study was to identify significant predictors of the subjective well-being of young people of different age groups. At the first stage, a comparative analysis of well-being predictors was carried out.
The study involved 1435 respondents aged 18 to 35 years. The average age is 20.7. The study used: a Shamionov's and Beskova's method for diagnosing the subjective well-being of the personality; Morosanova's "Self-regulation Profile Questionnaire - SRPQM 2020"; tolerance / intolerance to uncertainty questionnaire by Kornilova and Chumakova; short version of the Big Five Personality Questionnaire, Mini-IPIP. For data analysis, one-way analysis of variance, regression analysis, and Student's t-test were used.
At the second stage, regression models of subjective well-being were built for four age groups and their comparative analysis was carried out.
Subjective well-being, social-normative well-being, and uncertainty tolerance decrease between 16 and 24 years of age and rise again for the 25-35 age group (p<0.01), except for uncertainty tolerance, which remains at the level of 22-24 age group (p<0.0001). The universal predictors of subjective well-being according to the results of regression analysis were persistence p = [0,278; 0,505] and neuroticism p = [-0,318; -0,197]. With age, the structure of regression models becomes simpler: from 7 parameters for subjects aged 16-18 (R2 = 0.57) to three parameters for the sample of 25-35 (R2 = 0.58).
The results obtained can be used in educational work with young people to create psychological conditions for a conscious active attitude to the surrounding reality through the development of the ability to consciously regulate one's activities and behavior and develop a tolerance for uncertainty.
Keywords: subjective well-being, conscious self-regulation, young people, uncertainty tolerance, personal dispositions
For Reference:
Banshchikova, T. N., & Sokolovskii, M. L. (2022). Age aspect of the subjective well-being of modern youth. Perspektivy nauki i obrazovania - Perspectives of Science and Education, 59 (5), 430-445. doi: 10.32744/pse.2022.5.25
_Введение
Образование, наука, туризм становятся ключевыми сферами межгосударственного сотрудничества. Молодежь, является важнейшим объектом и субъектом этих отношений, в ближайшем будущем станет определять политику собственного государства на международном уровне. Являясь источником общественного прогресса, молодые люди в силу своей открытости ко всему новому особо остро воспринимают ситуацию нестабильности, неопределенности в социальной сфере, политике, экономике и проявляют готовность к протестным отношениям [4]. В этих условиях, крупнейшие международные организации, например, Организация Объединенных Наций (ООН), призывают особо пристальное внимание уделять молодежи. Согласно стратегии ООН «Молодежь 2030», необходимо «активизировать глобальные, региональные и национальные действия для удовлетворения потребностей молодых людей, реализации их прав и использования их возможностей как «проводников перемен», а также обеспечить участие молодежи в осуществлении Повестки дня на период до 2030 года» [18]. Система ООН состоит из множества агентств, которые выступают акторами формирующими и реализующими молодежную повестку на международном уровне с целью повышения благополучия молодежи. Измерение уровня благополучия молодых людей по всему миру является сложной, но важной задачей [9]. Реализации данной задачи способствует определение индекса развития молодежи ЮНЕСКО [35], который включает пять областей: уровни образования, здоровья, благополучия,
V» V» 1-.
занятости и возможностей, политического и гражданского участия молодых людей. В результате формируется срез возможностей и запросов молодежи, а также областей, которые требуют особого внимания. Однако, критериями благополучия молодежи выступают внешние факторы.
В то же время влияние внешних факторов на субъективное благополучие неоднозначно, оно во многом зависит от наличия социальных и личностных ресурсов человека [32]. Так, неопределенность может провоцировать страх и тревожность при наличии дефицита ресурсов, а может способствовать мобилизации личности, смягчить негативные эффекты неблагоприятных условий [15], актуализируя способности человека к управлению личностными ресурсами, вплоть до выхода на новый, более высокий уровень развития.
До конца XX века показателями благополучия человека выступали: уровень и продолжительность жизни, материальное благосостояние, индекс свободы, в том числе и политической. Постепенный отход от рациональности представленных критериев привел к макросоциальным критериям благополучия: уровень доверия в обществе, эмоциональная культура, социальная стабильность, личная безопасность, политические права. И только на рубеже XXI века встал вопрос о психологической трактовке качества жизни. Субъективное благополучие определялось совокупностью экономических, культурно-географических, личностных, наследственных индикаторов [22] и качеством целей, которые ставил человек для достижения благополучия [36].
Современные исследования отрицают однозначную зависимость субъективного благополучия от материальных ресурсов. В последнее время субъективное благополучие стало конвергироваться вокруг личностной основы, на сугубо индивидуальных критериях, стабильных личностных диспозициях [1], внутреннем мире субъекта, опос-
редованном социокультурными предпосылками образа жизни [7], и получило эмпирическое подтверждение. Так, согласно ряду исследований [30] субъективное благополучие исключительно устойчиво и практически не имеет прямой зависимости от жизненных обстоятельств.
В настоящее время существует несколько подходов к оценке субъективного благополучия. Согласно гедонистическому подходу, субъективное благополучие определяется уровнем частоты и интенсивности положительных и отрицательных эмоций, переживаемых человеком [29]. В рамках эвдемонистического подхода в оценке субъективного благополучия подчеркивается значимость удовлетворения потребностей, способствующих развитию личности - удовлетворенность самореализацией, полнота раскрытия своего потенциала, гармония целей, ценностей, смыслов, автономия и активность [34].
Следуя представленной парадигме, субъективное благополучие включает когнитивный и эмоциональный компоненты: позитивные эмоции и негативные эмоции, удовлетворенность жизнью. Эта структура сейчас считается общепризнанной. «Баланс, достигаемый постоянным взаимодействием позитивных и негативных аффектов, интеллектуальная оценка личностью удовлетворенности различными сферами своей жизни и есть благополучие» [25].
Исследования СБ личности, охватывают различные стороны данного феномена и характеризуют его через призму демографических различий, половому диморфизму, этнической-национальной или «культурной» принадлежности, возрасту и т. д. [21]. Однако, большинство этих факторов не являются определяющими для прогнозирования субъективного благополучия и его конкретных детерминант. Безусловно важным является исследование, частных детерминант субъективного благополучия, однако результаты этих исследований не всегда могут быть сопоставлены из-за различий выборок.
В представленном исследовании СБ рассматривается в контексте гендерных аспектов, мы также сконцентрировали внимание на анализе детерминант субъективного благополучия через призму гедонистического и эвдемонистического подходов.
О необходимости учета комплекса факторов в оценке субъективного благополучия отмечает Р. М. Шамионов. Согласно концептуального подхода ученого, субъективное благополучие представляет собой «эмоционально-оценочное отношение человека к своей жизни, личности, взаимоотношениям с другими и процессам, имеющим важное для него значение, с точки зрения усвоенных нормативно-ценностных представлений о «благополучной» внешней и внутренней среде, выражающееся в удовлетворенности ею, ощущении счастья» [19]. Ученый выделяет следующие компоненты субъективного благополучия: эмоциональное (ЭБ), экзистенциально-деятельностное (ЭДБ), эго-благополучие (ЭгБ), гедонистическое (ГБ) и социально-нормативное благополучие (СНБ). Выделенные компоненты соответствуют представлениям о структуре субъективного благополучия в российской психологии [6].
В рамках гедонистического подхода, в центре внимания находятся аффективные переживания, опосредованные личностными особенностями, условиями жизни. В нашем исследовании среди групп элементов, которые можно условно назвать гедонистическими анализировались личностные качества и эмоциональное состояние субъекта в аспекте переживания ими воспринимаемого стресса, который обусловлен повседневными заботами молодых людей (слишком много учебы; отсутствие интереса к специальности; плохие условия учебы, работы; слабая поддержка со стороны других; разочарование в романтических отношениях; финансовые трудности; плохие отношения с членами семьи; плохое состояние здоровья членов семьи), а также стрес-
сами от неопределенности (неопределенность текущей жизни, социальных изменений, неопределенность целей, социальных ценностей) [37].
Метаанализы показывают, что факторы большой пятерки стабильно связаны с СБ [23]. Личностные факторы, в особенности экстраверсия положительно связана с СБ, а нейротизм - отрицательно [27]. В исследовании была использована краткая версия «Большой пятерки личности», МтМР1Р [26] 20 утверждений, позволяли дать оценку: экстраверсии, добросовестности, невротизму, открытости, дружелюбию.
В рамках эвдемонистического подхода благополучие характеризуется, как удовлетворенность собственной самореализацией, полнотой раскрытия своего потенциала, гармонией целей, ценностей, смыслов, создаваемых именно самим субъектом, его активностью, следовательно, в качестве важных психологических предикторов СБ логично рассмотреть осознанную саморегуляцию, как систему установок и ценностей личности, определяющих способность активно взаимодействовать с собой и с окружающим миром [12].
Анализ теоретических и эмпирических исследований лаборатории психологии саморегуляции Психологического института Российской академии образования [33] позволяет утверждать, что осознанная саморегуляция может выступать в качестве значимого ресурса, который мобилизует познавательные и личностные ресурсы молодежи для достижения субъективного благополучия.
В наших исследованиях была раскрыта роль механизмов осознанной саморегуляции как предикторов СБ педагогов [2]. Выделены личностные диспозиции, опосредствующие данную взаимосвязь [3].
Объективные предпосылки качества жизни, могут быть как позитивными (благоприятными), так и негативными (неблагоприятными), требующими от субъекта максимальных усилий, активной жизненной позиции, готовности к инициативе или пассивной позиции, стремление к гомеостазу и минимизации напряжения. В данном случае речь идет о таких личностных установках как толерантность и интолерантность к неопределенности.
В ряде исследований отмечается, что способность «жить» с неопределенностью, взаимодействовать с неопределенностью, испытывать позитивные эмоции в новых, неструктурированных ситуациях и воспринимать их не как угрожающие, а как содержащие в себе вызовы - это один полюс - толерантность к неопределенности [10]. Избегание условий неопределенности, неспособность действовать в отсутствии четких ориентиров, неготовность принять реальность во всей ее неоднозначности и сложности [28], установки воспринимать и интерпретировать ситуацию как угрозу, стремление к ясности - это другой полюс - интолерантность к неопределенности [10].
Феномен толерантности к неопределенности рассматривают во взаимосвязи с различными личностными факторами: со стилевой регуляцией поведения и деятельности [31], процессами принятия решений [11]. Однако немногочисленны исследования, где толерантность к неопределенности рассматривается как ресурс субъективного благополучия.
Несмотря на масштабность проводимых исследований СБ, его внешних и внутренних детерминант, остаются недостаточно проанализированными прогностических параметров СБ через призму возрастных и гендерных аспектов.
Мы предполагаем, что прогностические параметры СБ во многом определяются сформированностью регуляторных процессов, регуляторно-личностных свойств и установками на восприятие неопределенности.
Цель настоящего исследования - определить значимые предикторы субъективного благополучия молодых людей разных возрастных групп.
Исходя из цели и гипотезы исследования были поставлены следующие задачи:
1. Провести сравнительный анализ показателей субъективного благополучия, осознанной саморегуляции, толерантности/интолерантности к неопределенности у молодых людей четырех возрастных групп.
2. Построить регрессионные модели субъективного благополучия молодых людей разных возрастных групп и провести их сравнительный анализ.
_Материалы и методы
В исследовании участвовали респонденты в возрасте от 18 до 35 лет. Средний возраст - 20,7 лет. Сбор данных проводилось анонимно с использованием Google Forms [17]. В исследовании приняло участие 1797 респондентов, из ответов которых путем исключения недостоверных ответов по показателям: соответствия целевой аудитории исследования и невнимательность при заполнении опросника было отобрано 1435 ответов испытуемых. Из них: 560 юношей, 875 девушек. В том числе: из Карачаево-Черкесской республики (КЧР) - 305 респондентов (33,4% мужчин), Кабардино-Балкарской Республики (КБР) - 302 респондента (51,3% мужчин), из Республики Северная Осетия-Алания (РСО-А) - 204 респондентов (12,1% мужчин), из Ставропольского края (СК) - 391 респондента (44,9% мужчин), Москвы и Московской области (ММО) - 233 респондента (44,6% мужчин). Вся выборка была разделена на 4 возрастные группы: 16-18 лет (n=486), 19-21 (n=552), 22-24 (n=253), 25-35 (n=148). Две группы (16-18 и 19-21 лет) обучающаяся молодежь юношеского возраста и две группы не работающая/работающая молодежь (22-24 и 25-35). Такое разделение позволило провести анализ различий между выборками студенческой и не студенческой молодежи.
Дизайн исследования предполагал подбор методик, отвечающих критериям надежности, валидности, достоверности. В итоге в диагностический комплекс вошли следующие методики: методика диагностики субъективного благополучия личности (СБ) [20]; опросник В.И. Моросановой «Стиль саморегуляции поведения, ССПМ 2020» (СР) [16]; опросник толерантность/интолерантность к неопределенности (ТН/ИТН) (Т.В. Корнилова, М.А. Чумакова) [10]; краткая версия опросника «Большая пятерка личности», Mini-IPIP [26].
Анализ результатов проводился с использованием Statistica 12.0. Для сравнения средних значений субъективного благополучия, осознанной саморегуляции, толерантности к неопределенности между возрастными группами, использовался однофакторный дисперсионный анализ (ANOVA) и t-критерий Стьюдента.
_Результаты исследования
При помощи однофакторного дисперсионного анализа установлено, что между возрастными группами наблюдаются различия в показателях осознанной саморегуляции и толерантности к неопределенности (p-значение <0,001) (см. табл. 1).
Таблица 1
Динамика показателей субъективного благополучия, осознанной саморегуляции, толерантности/интолерантности к неопределенности в зависимости от возрастной группы
Переменные Возрастные группы P
16-18 19-21 22-24 25-35
n=486 n=552 n=253 n=148
Субъективное благополучие
Эмоциональное благополучие 3,61 3,58 3,50 3,56 0,3689
Экзистенциально-деятельностное благополучие 3,57 3,53 3,42 3,55 0,0836
Эго-благополучие 3,46 3,38 3,43 3,37 0,3879
Гедонистическое благополучие 3,42 3,35 3,34 3,41 0,3645
Социально-нормативное благополучие 3,89 3,78 3,64 3,83 0,0002
Субъективное благополучие 3,60 3,54 3,47 3,55 0,1314
Осознанная саморегуляция
Планирование 3,38 3,23 3,16 3,45 0,0009
Моделирование 3,35 3,16 3,06 3,22 0,0000
Программирование 3,61 3,54 3,41 3,67 0,0050
Оценивание результатов 3,15 3,12 3,08 3,31 0,0745
Гибкость 3,38 3,34 3,12 3,31 0,0007
Надежность 2,77 2,70 2,73 2,97 0,0290
Настойчивость 3,71 3,55 3,52 3,72 0,0022
Общий уровень осознанной саморегуляции 3,34 3,23 3,15 3,38 0,0000
Толерантность/интолерантность к неопределенности
Интолерантность к неопределенности 4,53 4,48 4,52 4,55 0,7707
Толерантность к неопределенности 4,71 4,65 4,38 4,38 0,0000
В целом по шкалам СБ значимых различий межу возрастными группами не установлено. На уровне тенденций, средние значения всех показателей СБ более выражены у респондентов 16-18 лет. Самоактуализация, ценность взаимоотношений - основные источники СБ молодых людей данной возрастной группы [5]. Предположительно, что определенный этап профессионального самоопределения (поступление в вуз), изменение системы взаимоотношений (иные жизненные условия, подразумевающие самостоятельную организацию процесса учебы, досуга, быта, как следствие - иные отношения с родителями, новый коллектив, взаимоотношения с преподавателями) выступают буферным механизмом, который преобразует неблагоприятные внешние обстоятельства повышая уровень СБ молодых людей 16-18 лет.
По показателям ЭгБ, ГБ, СНБ и интегральному показателю СБ установлены значимые различия между юношами и девушками. Когнитивный показатель СБ - СНБ - имеет более выраженные значения у девушек, а эмоциональные показатели ЭгБ и ГБ более выражены у юношей. В юношеском возрасте отмечается преобладание положительных эмоций над отрицательными, однако, как отмечают исследователи [14], девушки статистически чаще юношей испытывают и проявляют отрицательные эмоции. У девушек более высокий уровень притязаний в переживаниях счастья и удовлетворенности жизнью, при этом у девушек достаточно выражен уровень удовлетворенности в сферах возможностей и достижений, а у юношей более высокая распространенность
асоциальных привычек [14], поэтому показатель соответствия действий и поступков социальным нормами (СНБ) не имеет у юношей выраженных значений. Возрастная динамика по данному показателю позволяет отметить снижение данного фактора благополучия к 22-24 годам с последующим его ростом к возрастному диапазону 2535 лет. С нашей точки зрения, результаты свидетельствуют о том, что потребность в определении личностных ценностей, приоритетов и смысла жизни в раннем юношеском возрасте ощущается особенно остро (16-18 лет). Особое значение в этом возрасте придается соотнесенности знания о мире с ценностными представлениями о должном [8]. В возрасте 25-35 лет заканчивается период осознания значимости морали, это период переустройства, переосмысления себя и выработки новых жизненных приоритетов, признание нравственности как силы личности. Поэтому в этих возрастных группах показатели СНБ наиболее выражены.
В динамике, по всем показателям СБ отмечается снижение средних значений к 2224 годам. Предполагаем, что причиной выступает смена ведущего вида деятельности, адаптация к новым условиям жизнедеятельности (окончание обучения, начало трудовой деятельности). Важное значение для СБ принадлежит представлению о возможном, достижимом, соответствующем. После окончания вуза многие молодые люди сталкиваются с ситуацией неопределенности своего будущего. Поэтому неминуемо это приводит к формированию неустойчивого субъективного благополучия.
По всем показателям осознанной саморегуляции установлены значимые различия. Исключение составляет когнитивно-регуляторный показатель ОР, который не имеет значимых различий у респондентов разных возрастных групп. Средний возраст респондентов - 20,7 лет. Респондентами в основном выступила студенческая молодежь, для которой характерна периодическая внешняя оценка деятельности (в первую очередь учебной), зависимость от мнений и оценок окружающих. У девушек трех возрастных групп отмечается более выраженные средние значения субъективных критериев оценки успешности достижения своих результатов и только в 4 группе (25-35 лет) данный показатель более выражен у юношей (т = 3,29 и т = 3,35 соответственно).
Отмечается рост значений по когнитивным показателям СР и регуляторно-лич-ностным свойствам к четвертой возрастной группе (планирование т = от 3,38 до 3,45; программирование т = от 3,38 до 3,45; оценка результатов т = от 3,15 до 3,31; надежность т = от 2,77 до 2,97, настойчивость т = от 3,71 до 3,72). Таким образом можно отметить, что в процессе онтогенеза способность к осознанному регулированию своих действий и поведения растет. Такие навыки, как гибкость и моделирование претерпевают изменения на разных возрастных этапах. Моделирование и гибкость снижают свои показатели в третьей возрастной группе (22-24 года: моделирование т = от 3,35 до 3,06; гибкость т = от 3,38 до 3,12) и лишь незначительно поднимаются к 25-35 годам. Предполагаем, что на стадии профессиональной адаптации (окончание вуза, определение места работы) возникает необходимость в подчинении внешним обстоятельствам в виде выполнения предписаний, алгоритмов решения профессиональных задач, выполнение установленных правил, норм, что несколько снижает актуализацию задач перестройки планов и программы исполнительских действий. Возможно, с возрастом становится сложнее перестраивать свои намеченные планы под изменчивые обстоятельства, навыки планирования и оценивания результатов становятся более упорядоченными.
Статистически значимые различия установлены по показателю ТН, по показателю ИТН значимых различий не установлено. Представленные в таблице 1 результаты по-
казывают, что респонденты первой возрастной группы (16-19 лет) более толерантны к ситуациям неопределенности (т = 4,71), они более открыты новому опыту, в меньшей мере подвержены общественным стереотипам, осознают и принимают сложность, неоднозначность и непредсказуемость окружающего мира, мирятся с ней и учитывают ее в своих действиях. Молодые люди более старших возрастных групп менее толерантны (т = 4,38), что можно объяснить ориентацией на стабильность и психологический комфорт, стремлением внести в свою жизнь однозначность. Этот факт подтверждается более выраженными значениями ИТН (т = 4,55) - стремление к ясности. Достоверных различий между выборками юношей и девушек по показателям толе-рантности/интолерантности к неопределенности не установлено.
Для проверки предикторного характера связей СР, ТН/ИТН, личностных диспозиций с показателями СБ проведена процедура множественного регрессионного анализа методом пошагового исключения (см. табл. 2).
Модель предикторов интегративной шкалы СБ обладает объяснительной дисперсией в 53% с основным вкладом в оценку СБ указанных переменных. Процент объясненной дисперсии выше по сравнению с остальными показателями СБ (эмоциональное благополучие: R2 = 0,46; экзистенциально-деятельностное благополучие: R2 = 0,46; эго-благополучие: R2 = 0,42; гедонистическое благополучие R2 = 0,18; социально-нормативное благополучие: R2 = 0,42), поэтому для дальнейшего анализа возрастных особенностей СБ будем использовать в качестве зависимой переменной интегративную шкалу СБ.
По данной модели: регуляторные процессы, регуляторно-личностные свойства (программирование, гибкость, настойчивость) и личностные диспозиции (экстраверсия, дружелюбие, добросовестность, нейротизм с отрицательным значением (в =-0,259)) выступают прогностическими параметрами СБ молодых людей в возрасте 16-35 лет. Способность осознанно выдвигать планы своих действий (ПР), легко их перестраивать в изменяющихся условиях (Г), проявлять упорство и решительность в достижении поставленных целей (Н), при этом проявлять открытость, дружелюбие, положительную эмоциональность - значимые предикторы СБ.
Таблица 2
Регрессионная модель субъективного благополучия на общей выборке
Зависимая переменная Р Значимые предикторы Бета Р
Программирование (ПР) 0,108 0,0000
Гибкость (Г) 0,138 0,0000
Настойчивость (Н) 0,290 0,0000
Субъективное благополучие 0,53 201,3 Экстраверсия 0,147 0,0000
Дружелюбие 0,086 0,0000
Добросовестность 0,076 0,0003
Нейротизм -0,259 0,0000
На следующем этапе был проведен сравнительный анализ регрессионных моделей СБ четырех возрастных групп (см. табл. 3). Результаты анализа позволяют отметить как общее, так и отличительное в предикторах СБ разных возрастных групп. Общее: значимыми факторами выступают личностные диспозиции настойчивость и нейротизм. Настойчивость во всех возрастных группах имеет положительную силу
связи с зависимой переменной (от в = 0,290 до в = 0,505), нейротизм демонстрирует отрицательную взаимосвязь с СБ (в = -0,197 до в = -0,318). Это подтверждает тот факт, что на особенности восприятия своего субъективного благополучия у молодых людей оказывают влияние готовность несмотря ни на что упорно и непрерывно проявлять активность в достижении поставленной цели и достаточно спокойное отношение к возникающим жизненным ситуациям.
СБ молодых людей 16-18 лет во многом зависит от способности эффективно ориентироваться в изменяющихся условиях (Г), не терять при этом цели деятельности (Пл), проявлять целеустремленность (Н), при этом стараться избегать сложных и противоречивых ситуаций (ИТН), проявлять доброжелательность и эмоциональную устойчивость.
Таблица 3
Регрессионная модель субъективного благополучия молодых людей
4-х возрастных групп
Зависимая переменная Р Значимые предикторы Бета Р
16-18 лет (N=484)
Субъективное благополучие 0,57 108,3 Планирование 0,134 0,0000
Гибкость 0,220 0,0000
Настойчивость 0,339 0,0000
Интолерантность к неопределенности 0,142 0,0000
Дружелюбие 0,123 0,0000
Нейротизм -0,318 0,0001
19-21 год (N=550)
Субъективное благополучие 0,49 75,7 Оценка результатов 0,116 0,0000
Настойчивость 0,278 0,0004
Интолерантность к неопределенности 0,149 0,0000
Толерантность к неопределенности 0,180 0,0000
Экстраверсия 0,202 0,0000
Добросовестность 0,127 0,0000
Нейротизм -0,261 0,0000
22-24 года (N=253)
Субъективное благополучие 0,45 69,9 Оценка результатов 0,112 0,0165
Гибкость 0,116 0,0166
Настойчивость 0,483 0,0000
Дружелюбие 0,264 0,0000
Нейротизм -0,262 0,0000
25-35 лет (N=148)
Субъективное благополучие 0,58 67,1 Настойчивость 0,505 0,0000
Экстраверсия 0,336 0,0000
Нейротизм -0,197 0,0000
Значимыми предикторами СБ молодых людей 19-21 года выступают: способность адекватно оценивать результаты своей деятельности (ОР), тщательно выполнять свои формальные и неформальные обязанности, способность «жить» с неопределенностью, взаимодействовать с неопределенностью (ТН), так и стремление к ясности (ИТН).
Регуляторный процесс «оценка результатов», пластичность всех регуляторных процессов (Г), настойчивость и дружелюбие выступают в качестве значимых предикторов СБ молодых людей 22-24 лет.
Процент объясненной дисперсии предикторов СБ респондентов 4 группы выше, чем в других группах. Это свидетельствует о том, что наибольшей прогностичностью СБ молодых людей 25-35 лет выступают те личностные качества, которые связаны с продуктивностью достижения целей деятельности: настойчивость, открытость и отсутствие нейротизма.
_Обсуждение результатов
Новизна и значимость полученных в представленном исследовании результатов предопределена комплексным подходом, который применялся в изучении предикторов СБ молодых людей. В качестве предикторов СБ рассматривались как личностные диспозиции, личностные установки (толерантность и интолерантность к неопределенности), так и регуляторные процессы и регуляторно-личностные свойства. Такой подход отвечает современным тенденциям интереса к интегративному анализу предикторов СБ, позволяет выявить регуляторные механизмы и личностные факторы СБ. Построенные регрессионные модели продемонстрировали значимость вклада регуляторных процессов планирования (Пл), оценки результатов (ОР), регуляторно-личност-ных свойств гибкости и надежности в восприятии СБ молодыми людьми. Т. о. прогностические параметры СБ во многом определяются сформированностью осознанной саморегуляции. Однако, размер вклада показателей СР в СБ варьируется межу возрастными группами. Анализ возрастной специфики предикторов СБ продемонстрировал качественные изменения в характере детерминации регуляторно-личностных предикторов. Так, развитость когнитивных регуляторных механизмов - адекватность оценки себя и результатов своей деятельности, поведения (ОР) - значима для молодых людей в возрасте 19-24 лет. Этот возрастной период характеризуется противоречиями в исполняемых ими ролях (из школьника в студенты, «взрослость» - «детскость»). Разрешение данного ролевого конфликта - построение новой личностной идентичности. Кроме самопознания, источником идентичности для молодого человека выступают референтные группы, значимые люди. В этот период важной задачей становится сбор и интеграция информации о себе в целостную непротиворечивую личность. Вот почему значимым предиктором СБ выступает регуляторный механизм оценки результатов деятельности и поведения. В современной психологии было проведено ряд исследований, подтверждающих что развитие идентичности является необходимым условием достижения субъективного благополучия [24].
Для возрастных периодов 16-18 и 19-21 значимым предиктором СБ выступает система личностных установок, отвечающих на вызовы неопределенности (интолерантность к неопределенности) - стремление к ясности и контролю. Самоопределение, профессиональное и личностное, самостоятельное и независимое определение жизненных целей и отбор будущей профессии, поиск себя - главные новообразования юношеского возраста. Сталкиваясь с неопределенностью, студенты ощущают острую необходимость преодоления чувства беспомощности. Полученные результаты в целом согласуются с данными исследований предикторов толерантности к неопределенности [13]. Отмечается, что социально-психологические установки студентов, их
карьерные ориентации оказывают непосредственное влияние на уровень толерантности / интолернатности к неопределенности.
С возрастом, число предикторов СБ сокращается. Актуальны только те из них, которые помогают молодому человеку решать задачи достижения поставленных целей. В частности, особая значимая роль отводится регуляторно-личностному свойству «настойчивость», которая выступает значимым предиктором СБ всех возрастных этапов. В этом случае у нас есть все основания рассматривать регуляторные предикторы как специальный прогностический ресурс СБ. Как показали исследования российских ученых именно эти регуляторные ресурсы обеспечивают наибольшую успешность в переживании СБ [33].
Также значимым предиктором субъективного благополучия выступают личностные диспозиции экстраверсия, добросовестность, дружелюбие, нейротизм. Наши результаты в целом согласуются с данными, полученными другими исследователями - субъективное благополучие предсказуемо положительно коррелирует с положительными эмоциями и отрицательно - с отрицательными.
Заключение
Полученные результаты, в первую очередь, позволили изучить предикторную роль осознанной саморегуляции, толерантности/интолерантности к неопределенности в достижении субъективного благополучия современной молодежи. Также, полученные результаты позволили прояснить регуляторные механизмы, систему личностных диспозиций, личностных установок, отвечающих на вызовы неопределенности, лежащие в основе субъективного благополучия.
В представленном исследовании гипотеза получила свое подтверждение. Между возрастными группами наблюдаются значимые различия в сформированности показателей осознанной саморегуляции и личностных установок толерантности к неопределенности. Способность к осознанному регулированию своих действий и поведения
V» II V»
в процессе онтогенеза возрастает не линейно. В целом, отмечается рост значений по когнитивным показателям саморегуляции (планирование, программирование, оценка результатов деятельности) и регуляторно-личностным свойствам (надежность и настойчивость). На стадии профессиональной адаптации (окончание вуза, определение места работы) возникает необходимость в подчинении внешним обстоятельствам в виде выполнения предписаний, алгоритмов решения профессиональных задач, выполнение установленных правил, норм, что несколько снижает актуализацию задач перестройки планов и программы исполнительских действий.
Более толерантны к ситуациям неопределенности молодые люди 16-18 лет, представители более старших возрастных групп (22-24, 25-35) ориентированы на стабильность и ясность ситуации. Однако интолерантность неопределенности проявляется не выражением неуверенности и нейротизма, а проявлением настойчивости в достижении поставленной цели, регуляторной гибкостью и дружелюбием.
По факторам СБ значимых различий межу возрастными группами не установлено. Исключением является шкала социально-нормативного благополучия. Показатели которой снижаются, как и показатели СР в период профессиональной адаптации.
Результаты регрессионного анализа позволяют сделать вывод о возрастной специфике предикторов СБ. В целом, с нашей точки зрения, результаты свидетельствуют в
пользу того, что положительные эмоции в отличие от негативных индикаторов и ре-гуляторно-личностное свойство настойчивость - выступают значимыми факторами субъективного благополучия современной молодежи.
Содержательный анализ выявленных предикторов позволяет выстроить ключевые «мишени» психологической работы с представителями современной молодежи. Эти данные могут послужить основой для разработки программ и проектов для молодежи, могут быть использованы в воспитательной работе с молодежью, для создания психологических условий осознанного активного отношения к окружающей действительности за счет развития способностей осознанного регулирования своей деятельности, поведения и развития стратегий активного преодоления трудностей в ситуации неопределенности.
_Финасирование
Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского научного фонда (РНФ) в рамках научного проекта № 22-28-00975 «Регуляторные и личностные ресурсы субъективного благополучия молодых людей в условиях неопределенности».
ЛИТЕРАТУРА
1. Асмолов А.Г. Психология личности. 4-е изд. М.: Смысл, 2007.
2. Банщикова Т.Н. Взаимосвязь субъективного благополучия с регуляторными особенностями и личностными диспозициями педагогов // Интеграция педагогической науки и практики в современных условиях: сб. научных трудов / под ред. Шаповалова В.К., Игропуло И.Ф. Ставрополь: изд-во СКФУ, 2020. 204 с.
3. Банщикова Т.Н., Соколовский М.Л. Осознанная саморегуляция как предиктор жизнестойкости субъекта в ситуации смены вида профессиональной деятельности: гендерный аспект // Вестник Северо-Кавказского федерального университета. 2021. № 1 (82). С. 163-170.
4. Гражданский сектор государственного управления / под ред. А.И. Соловьева, Москва: АРГАМАК-МЕДИА, 2018.440 с
5. Данилова А.Л., Пилишвили Т.С., Чой Е.А. Субъективное благополучие личности в условиях гибридного образования: кросс-культурное сравнение // Высшее образование сегодня. 2021г. № 11/12. С. 29-36. DOI: 10.18137ZRNU.HET.21.11-12. Р. 029.
6. Журавлев А.Л., Юревич А.В. Коллективные смыслы как предпосылка личного счастья. Психологический журнал, 2014, 35 (1). С. 5-15.
7. Зараковский Г.М. Качество жизни населения России: психологические составляющие. М.: Смысл, 2009. 319 с.
8. Знаков В. В. Самопонимание субъекта как когнитивная и экзистенциальная проблема // Психологический журн. 2005. Т. 26, № 1. С.18-28.
9. Камалова М.И., Куйдина Е.С. Молодежная политика и ООН: коммуникации молодежи на глобальном уровне // Коммуникология. 2020. № 4 (8). С. 151-160.
10. Корнилова Т.В., Чумакова М.А. Шкалы толерантности и интолерантности к неопределенности в модификации опросника С. Баднера // Экспериментальная психология. 2014. № 1. С. 92-110.
11. Корнилова Т.В. Психология риска и принятия решения. М.: Аспект Пресс, 2003. - 286 с.
12. Леонтьев Д.А. Саморегуляция, ресурсы и личностный потенциал // Сибирский психологический журнал. 2016. № 4 (62). С. 18-37. DOI: 10.17223/ 17267080/62/3.
13. Лешкевич Е.В. Социально-психологические предикторы толерантности к неопределенности в юношеском возрасте // Вестник Барановичского госуд. университета. Сер. «Педагогические, психологические и филологические науки». 2021. № 1. С. 56-60.
14. Маленова А.Ю., Маленов А.А., Федотова Е.Е. Структура субъективного благополучия и ее гендерные особенности у студенческой молодежи // Вестник Омского университета. Серия «Психология». 2019. № 3. С. 22-33. Р01: 10.25513/2410-6364.2019.3.22-33.
15. Махнач, А.В. Жизнеспособность человека в условиях неопределенности // Институт Психологии Российской Академии Наук. Организационная Психология и Психология Труда. 2020. Т. 5. № 4. С. 131-166. DOI: 10.38098/ ¡ргап.оршр.2020.17.4.006.
16. Моросанова В.И., Кондратюк Н.Г. Опросник В.И. Моросановой «Стиль саморегуляции поведения - ССПМ
2020» // Вопросы психологии. 2020. Т. 66. № 4. С. 155-167.
17. Опрос по субъективному благополучию молодёжи // Google Docs [Электронный ресурс]. 2022. URL: https:// forms.gle/dbtmXGYYuwCGEAxG7 (дата обращения: 22.08.2022).
18. Организация Объединённых Наций. Молодежь 2030: Молодежная стратегия Организации Объединенных Наций. Нью-Йорк, 2018. URL: https://www.unyouth2030.com/_files/ugd/b1d674_cff8f6f6fb034363b48c0779e53 a1f13.pdf (дата обращения: 22.08.2022).
19. Шамионов Р.М. Субъективное благополучие личности: психологическая картина и факторы. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2008. 240 с.
20. Шамионов Р.М., Бескова Т.В. Методика диагностики субъективного благополучия личности // Психологические исследования. 2018. Т. 11, № 60. С. 1-12. DOI: 10.54359/ps.v11i60.277.
21. Beatty C.C., Ferry R.A., Nelson B.D. Intolerance of uncertainty and psychophysiological reactivity in anticipation of unpredictable threat in youth // International Journal of Psychophysiology. 2022. Vol. 179. P. 110-118. DOI: 10.1016/j.ijpsycho.2022.06.017.
22. Camfield L., Skevington S.M. On subjective well-being and quality of life // J Health Psychol. SAGE Publications Ltd, 2008. Vol. 13, № 6. P. 764-775. DOI: 10.1177/1359105308093860.
23. DeNeve K.M., Cooper H. The happy personality: A meta-analysis of 137 personality traits and subjective well-being // Psychological Bulletin. US: American Psychological Association, 1998. Vol. 124, № 2. P. 197-229. DOI: 10.1037/00332909.124.2.197.
24. Diener E (ed.). Culture and Well-being: The Collected Works of Ed Diener. Springer, London, N.Y.: Business Media B.V., 2009.
25. Diener E., Scollon C.N., Lucas R.E. The evolving concept of subjective well-being: The multifaceted nature of happiness // Advances in Cell Aging and Gerontology. Elsevier, 2003. Vol. 15. P. 187-219. DOI: 10.1016/s1566-3124(03)15007-9.
26. Donnellan M. et al. The Mini-IPIP scales: Tiny-yet-effective measures of the Big Five factors of personality // Psychological assessment. 2006. Vol. 18. P. 192-203. DOI: 10.1037/1040-3590.18.2.192.
27. Furnham A., Brewin C.R. Personality and happiness // Personality and Individual Differences. 1990. Vol. 11, № 10. P. 1093-1096. DOI: 10.1016/0191-8869(90)90138-H.
28. Grenier S., Barrette A.-M., Ladouceur R. Intolerance of uncertainty and intolerance of ambiguity: Similarities and differences // Personality and Individual Differences. 2005. Vol. 39, № 3. P. 593-600. DOI: 10.1016/j.paid.2005.02.014.
29. Kahneman D., Krueger A. B. Developments in the measurement of subjective well-being // Journal of Economic Perspectives. 2006. Vol. 20. № 1. P. 3-24. DOI: 10.1257/089533006776526030.
30. Choices, values, and frames. 1st edition / ed. Kahneman D., Tversky A. New York: Cambridge, UK: Cambridge University Press, 2000. 860 p.
31. Lane M.S., Klenke K. The ambiguity tolerance interface: A modified social cognitive model for leading under uncertainty // Journal of Leadership & Organizational Studies. SAGE Publications Inc, 2004. Vol. 10, № 3. P. 69-81. DOI: 10.1177/107179190401000306.
32. Makhnach A.V., Laktionova A.I., Postylyakova Y.V. Resilience of student youth in Russia under uncertainty // The Education and science journal. 2022. Vol. 24, № 5. P. 90-121. DOI: 10.17853/1994-5639-2022-5-90-121.
33. Morosanova, Fomina T.G., Bondarenko I.N. The dynamics of the interrelationships between conscious self-regulation, psychological well-being and school-related subjective well-being in adolescents: A three-year cross-lagged panel study: 3 // Psychology in Russia - State of the Art. 2021. Vol. 14, № 3. P. 34-49. DOI: 10.11621/pir.2021.0303.
34. Ryff C. D., Keyes C. L. M. The structure of psychological well-being revisited // Journal of Personality and Social Psychology. 1995. Vol. 69. № 4. P. 719-727. DOI: 10.1037/0022-3514.69.4.719.
35. Sharma R. et al. 2017 Global Youth Wellbeing Index / R. Sharma, L. Henneman, A. Qadri, L. Vignoles, T. Morgan, K. R. McCormick editor, International Youth Foundation, 2017. 184 c.
36. Sirgy M.J. The psychology of quality of life: Hedonic well-being, life satisfaction, and eudaimonia. 2nd ed. 2012 edition. New York: Springer, 2012. 645 p.
37. Yang T. et al. Life stress, uncertainty stress and self-reported illness: A representative nationwide study of Chinese students // J Public Health. 2018. Vol. 26, № 2. P. 205-209. DOI: 10.1007/s10389-017-0837-9.
REFERENCES
1. Asmolov, A. G. (2019). Psychology of Personality. Cultural-historical understanding of human development. Moscow, Smysl Publ. Available at https://www.labirint.ru/books/679032/ (accessed 19 August 2022).
2. Banshchikova, T. N. (2020). The relationship of subjective well-being with regulatory features and personal dispositions of teachers. In V. K. Shapovalov & I. F. Igropulo (Eds.), Integration of pedagogical science and practice in modern conditions (pp. 6-13). Stavropol, North-Caucasus Federal University. Available at: https://www.elibrary.ru/ item.asp?id=44220714 (accessed 19 August 2022)
3. Banshchikova, T. N., & Sokolovskii, M. L. (2021). Conscious self-regulation as a predictor of a subject's hardiness in a situation of changing the type of professional activity: The gender aspect. Bulletin of the North Caucasus Federal
University, (1), 163-170. DOI: 10.37493/2307-907X.2021.1.21
4. Solovyev, A. I. (Ed.). (2018). Civil sector of public administration. Moscow, ARGAMAK-MEDIA Publ. Available at https://elibrary.ru/item.asp?id=36330796 (accessed 19 August 2022)
5. Danilova, A. L., Pilishvili, T. S., & Choi, E. A. (2021). Subjective well-being of a personality in the conditions of hybrid education: Cross-cultural comparison. Higher Education Today, (11-12), 29-36. DOI: 10.18137/rnu.het.21.11-12.p.029
6. Zhuravlev, A. L., & Yurevich, A. V. (2014). Collective meanings as a premise for personal happiness. Psikhologicheskii zhurnal, 35(1), 5-15.
7. Zarakovskii, G. M. (2009). Quality of life of the population of Russia: Psychological components. Moscow, Smysl Publ. Available at https://search.rsl.ru/ru/record/01004631953 (accessed 19 August 2022)
8. Znakov, V. V. (2005). Self-understanding of subject as the cognitive and existential problem. Psikhologicheskii Zhurnal, 26(1), 18-28.
9. Kamalova, M. I., & Kuydina, E. S. (2020). Youth policy and the United Nations: Youth communication at global level. Communicology, 8(4), 151-160.
10. Kornilova, T. V., & Chumakova, M. A. (2014). Tolerance and intolerance of ambiguity in the modification of Budner's questionnaire. Experimental Psychology (Russia), 7(1), 92-110.
11. Kornilova, T. V. (2003). Psychology of risk and decision making. Moscow, Aspekt-Press Publ. Available at https:// www.elibrary.ru/item.asp?id=20243225 (accessed 19 August 2022)
12. Leontiev, D. A. (2016). Self-regulation, resources, and personality potential. Siberian Journal of Psychology, (62), 18-37. DOI: 10.17223/17267080/62/3
13. Leshkevich, E. V. (2021). Socio-psychological predictors of tolerance to uncertainty in adolescence. BarSU Herald. Series Educational Sciences, Psychological Sciences, Philological Sciences, (1), 56-60.
14. Malenova, A. Y., Malenov, A. A., & Fedotova, E. E. (2019). Structure of subjective well-being and its gender peculiarities in student youth. Herald of Omsk University. Series Psychology, (3), 22-33.
15. Makhnach, A. V. (2020). Resilience in conditions of uncertainty. Institute of Psychology Russian Academy of Sciences. Organizational Psychology and Labor Psychology, 5(4), 131-166. DOI: 10.38098/ipran.opwp.2020.17.4.006
16. Morosanova, V. I. & Kondratyuk, N. G. (2020). V.I. Morosanova's 'Self-regulation Profile Questionnaire—SRPQM 2020'. Voprosy Psikhologii, (4), 155-167.
17. Survey on subjective well-being of young people. (2022). Retrieved 22 August 2022, from Google Docs website: https://forms.gle/dbtmXGYYuwCGEAxG7
18. United Nations. (2018). Youth 2030: The United Nations Youth Strategy. (p. 16). New York: United Nations. Available at United Nations website: https://www.un.org/youthenvoy/wp-content/uploads/2018/09/18-00080_UN-Youth-Strategy_Web.pdf (accessed 19 August 2022)
19. Shamionov, R. M. (2008). Subjective well-being of the individual: Psychological picture and factors. Saratov: Publishing house 'Scientific book'. Available at https://www.elibrary.ru/item.asp?id=18896869 (accessed 19 August 2022)
20. Shamionov, R. M., & Beskova, T. V. (2018). Methodology for diagnosing the subjective well-being of a person. Psychological Studies, 11(60), 1-12. DOI: 10.54359/ps.v11i60.277
21. Beatty, C. C., Ferry, R. A., & Nelson, B. D. (2022). Intolerance of uncertainty and psychophysiological reactivity in anticipation of unpredictable threat in youth. International Journal of Psychophysiology, 179, 110-118. DOI: 10.1016/j.ijpsycho.2022.06.017
22. Camfield, L., & Skevington, S. M. (2008). On subjective well-being and quality of life. Journal of Health Psychology, 13(6), 764-775. DOI: 10.1177/1359105308093860
23. DeNeve, K. M., & Cooper, H. (1998). The happy personality: A meta-analysis of 137 personality traits and subjective well-being. Psychological Bulletin, 124(2), 197-229. DOI: 10.1037/0033-2909.124.2.197
24. Diener, E. (Ed.). (2009). Culture and well-being: The collected works of Ed Diener (2009th edition). Dordrecht ; New York: Springer.
25. Diener, E., Scollon, C. N., & Lucas, R. E. (2003). The evolving concept of subjective well-being: The multifaceted nature of happiness. In Recent Advances in Psychology and Aging: Vol. 15. Advances in Cell Aging and Gerontology (pp. 187-219). Elsevier. DOI: 10.1016/S1566-3124(03)15007-9
26. Donnellan, M., Oswald, F., Baird, B., & Lucas, R. (2006). The Mini-IPIP scales: Tiny-yet-effective measures of the Big Five factors of personality. Psychological Assessment, 18, 192-203. DOI: 10.1037/1040-3590.18.2.192
27. Furnham, A., & Brewin, C. R. (1990). Personality and happiness. Personality and Individual Differences, 11(10), 1093-1096. DOI: 10.1016/0191-8869(90)90138-H
28. Grenier, S., Barrette, A.-M., & Ladouceur, R. (2005). Intolerance of uncertainty and intolerance of ambiguity: Similarities and differences. Personality and Individual Differences, 39(3), 593-600. DOI: 10.1016/j.paid.2005.02.014
29. Kahneman, D., & Krueger, A. B. (2006). Developments in the measurement of subjective well-being. Journal of Economic Perspectives, 20 (1), 3-24. DOI: 10.1257/089533006776526030
30. Kahneman, D., & Tversky, A. (Eds.). (2000). Choices, values, and frames (1st edition). New York : Cambridge, UK: Cambridge University Press.
31. Lane, M. S., & Klenke, K. (2004). The ambiguity tolerance interface: A modified social cognitive model for leading
under uncertainty. Journal ofLeadership & Organizational Studies, 10(3), 69-81. DOI: 10.1177/107179190401000306
32. Makhnach, A. V., Laktionova, A. I., & Postylyakova, Y. V. (2022). Resilience of student youth in Russia under uncertainty. The Education and science journal, 24(5), 90-121. DOI: 10.17853/1994-5639-2022-5-90-121
33. Morosanova, V. I., Fomina, T. G., & Bondarenko, I. N. (2021). The dynamics of the interrelationships between conscious self-regulation, psychological well-being and school-related subjective well-being in adolescents: A three-year cross-lagged panel study. Psychology in Russia - State of the Art, 14 (3), 34-49. DOI: 10.11621/pir.2021.0303
34. Ryff, C., & Keyes, C. (1995). The structure of psychological well-being revisited. Journal of Personality and Social Psychology, 69(4), 719-727. DOI: 10.1037/0022-3514.69.4.719
35. Sharma, R., Henneman, L., Qadri, A., Vignoles, L., & Morgan, T. (2017). 2017 Global Youth Wellbeing Index (K. R. McCormick, Ed.). International Youth Foundation. Available at https://www.youthindex.org/sites/default/ files/2017YouthWellbeingIndex.pdf (accessed 19 August 2022)
36. Sirgy, M. J. (2012). The psychology of quality of life: Hedonic well-being, life satisfaction, and eudaimonia (2nd ed. 2012 edition). New York: Springer.
37. Yang, T., Jiang, S., Yu, L., Cottrell, R. R., & Si, Q. (2018). Life stress, uncertainty stress and self-reported illness: A representative nationwide study of Chinese students. Journal of Public Health, 26 (2), 205-209. DOI: 10.1007/ s10389-017-0837-9
Информация о авторах Банщикова Татьяна Николаевна
(Россия, Ставрополь) Доцент, кандидат психологических наук, руководитель научно-образовательного центра психологического сопровождения личностно-
профессионального развития ФГАОУ ВО «Северо-Кавказский федеральный университет» E-mail: sevkav@mail.ru ORCID ID: 0000-0002-6694-6419 Scopus Author ID: 57205122147 ResearcherID: L-5997-2017
Information about the authors
Tatiana N. Banshchikova
(Russia, Stavropol) Associate Professor, Cand. Sci.(Psychology), Head of the Scientific and Educational Center for Psychological Support of Personal and Professional Development North Caucasus Federal University
E-mail: sevkav@mail.ru ORCID ID: 0000-0002-6694-6419 Scopus Author ID: 57205122147 ResearcherID: L-5997-2017
Соколовский Максим Леонидович
(Россия, Ставрополь) Кандидат психологических наук, ведущий научный сотрудник научно-образовательного центра психологического сопровождения личностно-
профессионального развития ФГАОУ ВО «Северо-Кавказский федеральный университет» E-mail: msokolovskii@ncfu.ru ORCID ID: 0000-0003-2524-2500 Scopus Author ID: 57219340708 ResearcherID: L-5224-2018
Maksim L. Sokolovskii
(Russia, Stavropol) Cand. Sci.(Psychology), Leading Researcher of the Scientific and Educational Center for Psychological Support of Personal and Professional Development North Caucasus Federal University
E-mail: msokolovskii@ncfu.ru ORCID ID: 0000-0003-2524-2500 Scopus Author ID: 57219340708 ResearcherID: L-5224-2018
