CC BY
48
ИСТОРИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2012. № 1. С. 68-72.
УДК 94(57)
А.Г. Киселёв
ВОЗНИКНОВЕНИЕ ЗАПАДНОСИБИРСКИХ ФИРМ: УСЛОВИЯ, МОТИВАЦИЯ И ПРОЦЕДУРЫ (конец XIX - начало ХХ в.)
Определены экономические, социокультурные обстоятельства, а также мотивация начала предпринимательского дела, характеристика процедур создания фирм в Сибири рубежа ХІХ-ХХ вв.
Ключевые слова: фирма, мотивация предпринимательской деятельности, «человек экономический», качества предпринимателя, «внешняя мораль», учредительство и его процедуры.
Одним из перспективных направлений в изучении истории предпринимательства является так называемая business history, сложившаяся на Западе. Активно пропагандируемое в нашей научной литературе И.В. Поткиной это направление первостепенное внимание уделяет истории фирмы [1]. Во многом исходным с точки зрения генетической и сушростной для понимания феномена фирмы является выяснение вопросов, связанных с самим процессом ее создания. Отсюда и задачи данной работы: определение экономических, социокультурных обстоятельств, мотивации начала предпринимательского дела, а также характеристика процедур создания фирмы.
Вопрос о происхождении капиталов фирм, действовавших в Сибири на рубеже XIX-XX вв., рассматривался в рамках проблем первоначального накопления, социально-сословных источников происхождения крупной буржуазии, мотиваций предпринимательской деятельности [2; 3]. Процедурная сторона возникновения фирмы описана цивилистами дореволюционной эпохи [4], а из современных историков -А.Н. Бохановым, И.В. Поткиной и С.В. Калмыковым [5; 6]. Среди использованных источников - податные материалы, учредительские договоры товарищеских предприятий, материалы периодической печати.
Изучая процесс первоначального накопления в целом, историю создания отдельных капиталов и фирм, имеет смысл начать с вопроса о мотивах, руководивших деятельностью предпринимателей. Общепризнанным считается, что она обусловлена прежде всего стремлением к богатству. Между тем очевидно, что стремление к богатству - качество социальное, и как таковое в разных исторических обстоятельствах оно мотивировалось и проявлялось различно. Развитие рыночных отношений в связи с пуском Транссиба быстро изменило повседневную жизнь, обыденное сознание и поведение сибиряков. Покупка и продажа различных товаров становятся повседневным явлением в жизни горожан. Сужается сфера их потребностей, удовлетворяемых за счет домашнего хозяйства, широко распространяется торговля.
Население не просто покупает, но втягивается в активную экономическую деятельность. «Сейчас эти люди начинают понимать, - говорил о сибирских крестьянах собеседник американского журналиста Д.Ф. Фразера, посетившего Сибирь в начале 1900-х гг., - насколько больше сена можно заготовить с помощью машин, что позволит им держать в четыре-пять раз больше коров, а сепараторы производят молоко лучшего качества; так что некоторые из них на пути к богат-
© А.Г. Киселёв, 2012
ству» [7]. Яркую картину перемен рисует один из корреспондентов омской газеты «Степной край»: «Много лет тому назад... Омск находился в самой слабой степени своего экономического развития, и местные хозяйки из простонародья не имели абсолютно ни малейшего понятия о сбыте на сторону (помимо рынка) продуктов молочного хозяйства. <...> В погоне за наживой теперь каждая омская “баба”, имеющая всего-навсего одну “буренку”, взялась за коммерцию и сбывает молоко в разные, датского происхождения, конторы, отчего кринка молока повысилась в цене уже до 10 копеек» [8].
Вышеупомянутая «коммерция» на микроэкономическом уровне вела к «рационализации», усвоению населением
элементов предпринимательского ведения хозяйства. Во-первых, покупая сортовые семена, сельскохозяйственные машины, сепараторы, поставляя молоко на маслозаводы, масло - скупщикам и другое, хозяин вступал зачастую в новую для себя систему отношений. Приобретая машины в городских складах («уголки Европы») [9, с. 42], обращаясь сюда за ремонтом, крестьяне знакомились с рекламными проспектами, прейскурантами, заключали договоры с продавцами о продаже в кредит, в том числе с участием кредитных учреждений. Во-вторых, очевидно, что стремление выгодно продать, использование купленных орудий, также стимулируя расчетливость, вело к соответствующим переменам в образе жизни [10].
Существенно меняется характер труда земледельца, маслодела, отныне сопряженного с техникой, углубляется отраслевая специализация хозяйства, развивается дух спекуляции [11, с. 179]. Об этом пишут газеты, говорят биржевые комитеты и органы городского самоуправления [12]. Очевидно, что критический характер подобных выступлений был продиктован по преимуществу интересами потребителя. Заметен был и известный «антибуржуазный» налет: обогащение если не осуждалось, то и не приветствовалось. «Да какие это и хозяева, - читаем в газете «Степной край» за 1901 г. об омских заводчиках. -Не вернее ли их назвать аферистами, наехавшими из России с проведением железной дороги?» [13].
Иначе рассуждали сами коммерсанты и иностранные наблюдатели. Характерно, что в тюменской «Сибирской торговой газете», ориентированной на западносибирские деловые круги, при обилии материалов экономического характера крайне редко встречаются критические сентен-
ции, свойственные омскому «Степному краю» и тюменскому «Ермаку». Как, впрочем, нет и прямой апологетики предпринимательства как такового - подобного рода выступления не могли снискать газете сколько-нибудь широкой популярности. По-деловому прагматичны и суждения иностранных наблюдателей - «колонизаторов», интересовавшихся, помимо местной «экзотики», состоянием сибирского рынка в целом, условиями и возможностями экспортной сибирской торговли. Известный «колонизаторский» элемент можно увидеть во взглядах и действиях россиян, «энергичных людей» в «богатом крае», как говорил омский заводчик С.В. Хаберев, воспринимавших Сибирь как золотое дно [10, с. 81-82].
Итак, перед нами, условно говоря, два разных отношения к сибирским капиталам и «капитальчикам», перспективам обогащения в Сибири. Для «энергичных элементов разных категорий» - предпри-нимателей-переселенцев - крупные дельцы, быстро разбогатевшие в Сибири, очевидно, могли выступать образцом для подражания. Их интерес заключался не в потреблении, а в наживе. Для них сами сибиряки были чужими, что, безусловно, способствовало распространению в их среде подобия того, что М. Вебер называл «внешней моралью», выражавшейся в беззастенчивости в средствах [14, с. 222].
Среди «архетипических» качеств
предпринимателя, выделяемых В. Зом-бартом, жажда наживы, стремление завоевать, захватить, изобретательность явно доминировали над «мещанством» -склонностью к счету, осмотрительностью и хозяйственностью. При этом лишь стремление организовать дело можно рассматривать как предпосылку «рационализации» - превращения предприятия в цель самого себя [15, с. 44-48, 119, 133]. Для первого из вышеописанных - негативного взгляда на наживу - характерно сопряжение ее со всякого рода нечестными действиями, недобросовестным использованием обстоятельств обычно в ущерб потребителю, эксплуатацией и прямым насилием в отношении рабочих и служащих, скрытыми и явными преступлениями. Среди массы местного населения такой предприниматель (чаще мелкий делец-спекулянт, недобросовестный торговец, реже - крупный заводчик вроде омских Хаберева, Мариупольского, Ранд-рупа, Серебрякова) мог возбуждать зависть, но не симпатии.
И все-таки при всей негативности образа «афериста», критическом отношении
к делам, ведущимся ради наживы, в сознании широких слоев населения в условиях отмеченного поворота к рынку, распространения пресловутой «коммерции» возникает явно выраженное стремление к предпринимательству. «Торговый город
Барнаул! Настолько торговый, что даже люди, ничего общего с торговлей не имеющие, превратились в коммерсантов»,
- иронизировали в «Алтайской торговопромышленной газете» [16]. Автор-составитель адрес-календаря Тюмени (1913 г.) Т.Ф. Калугин заметил, что «каждый ремесленник и приказчик также стремится заняться самостоятельной торговлей и при счастии сделаться впоследствии купцом» [17, с. 45].
Как же отрицательное отношение к «торгашеству» соединялось со стремлением завести собственное дело? Можно с достаточной долей уверенности предположить, что этому способствовали, во-первых, осознание новых условий жизни, необходимость приспособиться к ним так, чтобы иметь возможность участвовать в их эксплуатации [18, с. 65-67]. Во-вторых, сопряженное с первым стремление вырваться из бедности, достичь достатка, как заметил А.А. Жиров, создать достойные условия существования, занять более высокое общественное положение [19, с. 8082]. В-третьих, заразительный пример, зависть, которые могли быть стимулирующей силой, подвигнувшей, скажем, тарчан отправиться еще в середине XIX в. в далекую Кяхту [20, с. 312-313, 322]. В-четвертых, это, вероятно, положительное отношение к «мещанской» составляющей «предпринимательского духа» - труду, экономности, опытности. Не случайно о капиталах, нажитых тогда, говорили как о «благоприобретенных», т. е. добытых «благим путем» самостоятельно.
Итак, основные, архетипические качества предпринимательства по-разному проявлялись и воспринимались во всех слоях, группах населения, ориентировавшихся на экономический успех. Притом что завоевание и господство - это общий признак капиталистического духа (В. Зомбарт), что крестьяне-кулаки являли нередко «худшие образцы» эксплуатации, завоевателями-колонизаторами выступали прежде всего переселенцы, ищущие скорого обогащения в Сибири. «Внешняя мораль» давала им «свободу рук». Трудолюбие и экономность были нехарактерны для той части «наехавших», которая хотела обогащения любой ценой. В то же время для крупных «солидных» дельцов эти
качества, как и большее внимание к учету, были, безусловно, присущи.
Провинциальная мораль (подобие веберовской «внутренней»), активно будируемая интеллигенцией, склонна была осуждать крайности барышничества, которые били по карману обывателя. Стремление к господству у начинающих местных дельцов зачастую оставалось втуне, прорываясь только при определенных обстоятельствах (кулак-барышник в деревне, прасол на рынке и т. п.). Зато более выражены были мещанские добродетели, такие как труд, опытность, бережливость.
Стремление завести свое дело при наличии известных средств и благоприятной экономической конъюнктуре в Западной Сибири конца XIX - начала XX в. подталкивало к занятиям предпринимательством многие тысячи людей, однако часть из них со временем вынуждена была отказаться от этой деятельности, вернулась к прежним занятиям. Однако обновление обстоятельств вновь толкало их к делу. Значительный слой крестьян и городского мещанства служил обширным резервуаром, из которого и выходили и куда временно или навсегда возвращались мелкие торговцы и промышленники. Характерно в этом отношении наблюдение тобольской податной инспекции, касающееся только скотопромышленности губернии. Даже при таком территориальном и отраслевом ограничении, численность предпринимателей-новичков оказалась весьма заметной. Из 1002 человек, совмещающих скотопромышленность с другими занятиями, 781 сочетал этот
промысел с земледелием. В неблагоприятные годы они временно могли прекращать, а затем вновь возобновлять предпринимательскую деятельность [21, с. 118-119]. Переход от домашних занятий к мелкому предпринимательству и обратно, частое сочетание того и другого как характерную черту сибирского городского мещанства, правда, несколько более раннего времени (60-90-е гг. XIX в.) отмечали Ю.М. Гончаров и В.С. Чутчев [22, с. 75].
Наряду с вновь образуемыми делами, чаще всего индивидуальными предприятиями, название которых совпадало с фамилией «купца», на рубеже XIX-XX вв. имело место создание фирм на основе дел, уже имеющихся, связанных либо с открытием новой, либо с переходом ранее существовавшей фирмы.
Разнообразны были и мотивы, диктовавшие учредительство ассоциативных предприятий.
Это могло быть стремление к созданию нового дела. Показательны в этом отношении случаи проявления предпринимательства как новаторской деятельности, связанные с открытием таких предприятий, как электростанции, аптеки, книжные магазины, и других, как мы сейчас сказали бы, «социально значимых проектов». Именно так они выглядели даже на фоне фирм, создаваемых, например, для постройки новых винокуренных заводов, мельниц и т. п. Не всегда имевшие ясную перспективу коммерческого успеха, эти начинания отличались большой общественной значимостью, становились заметными явлениями социокультурного порядка. Речь идет о создании в Бийске Товарищества «Электросвет», Торгового дома «Бийская книготорговля» (1904 г.), Семипалатинске - Товарищества «Здравие» (1906 г.), «Ярдам» (книготорговля) (1910 г.), Томске - Полного товарищества официантов (1901 г.), Сибирского товарищества печатного дела (1906 г.), Кургане - Союза сибирских маслодельных артелей (1907 г.). Скорее всего, не является совпадением то обстоятельство, что созданы эти новые предприятия были в эпоху «общественного подъема» предреволюционного 1904 и революционных 1905-1907 гг.
Другим мотивом объединения капиталов было стремление к расширению возможностей уже существующего дела. Интересно в этом отношении предложение зайсанского дельца Л.Ф. Сорокина. Описывая выгоды содержавшихся им предприятий, он приглашал компаньонов «с вкладами не менее 15 тыс. руб.», гарантируя доходность от 30 до 40 % [23]. Известны и инициативные предложения о вложении средств в перспективные дела: «с капиталом от 5 до 10 тыс. руб. желают принять участие в хорошем прибыльном деле» [24]. Еще один часто встречающийся мотив состоял в желании привлечь к делу выросших детей (многочисленные «...и Сыновья» или «...и Сын»). В «Краткой энциклопедии по истории купечества и коммерции в Сибири» мы насчитали 22 фирмы с подобной формулой, оперировавшие в рассматриваемый период [25].
Вопрос о процедуре открытия новой фирмы вполне ясен только применительно к товарищеским и акционерным предприятиям. В процессе создания товарищеских предприятий Г.Ф. Шершеневич выделял моменты: 1) соглашения, устанавливающего обязательные отношения между членами товарищества, 2) оглашения, устанавливающего юридическую личность то-
варищества. В процессе создания акционерных обществ решающими являлись моменты: 1) подписания устава общества учредителями, 2) получения специального разрешения правительства (утверждение устава в порядке сепаратного законодательства), 3) созыва учредительного собрания акционеров, который и был моментом создания юридического лица. Что же касается предприятия индивидуального, то моментом возникновения фирмы, очевидно, следует считать начало торговли от собственного имени как промысла - занятия, которое и делало лицо «купцом», т. е. торговцем [4, с. 62-63, 112, 131, 156].
Важной составляющей процедуры, легитимирующей начало операций фирмы, была выборка соответствующих документов, которые условно можно разделить на три группы.
1. Документы, выборка которых, по сути, состояла в уплате основного промыслового налога.
2. Документы, хотя и фискального характера, эквивалентами налогов не являющиеся.
3. Документы, дававшие право на то или иное предприятие с точки зрения его соответствия действующему законодательству и общественной безопасности.
Налоговая система, сложившаяся в первые пореформенные годы, претерпев некоторую корректировку, была существенным образом преобразована в 1898 г.: произошел переход от обложения прав на занятия предпринимательской деятельностью к обложению предприятий. Соответствующим образом изменились и налоговые документы. Речь идет о промысловых свидетельствах на торговые, промышленные заведения, горные промыслы, личные промысловые занятия, о билетах на складские помещения, об акцизных патентах (на продажу спиртных напитков, табачных изделий, спичек и др.) и т. п. Разрешения эти носили именной характер, т. е. выдавались определенному лицу, торговому дому, обществу - общие налоговые разрешения через местные казначейства, городские управы, волостные правления, а в исключительных случаях -через податных инспекторов или их помощников; акцизные - обычно через окружные акцизные управления. Делалось это по отдельным на каждое заведение заявлениям и с принятием соответствующих платежей.
К иной группе документов относились акцизные разрешения на торговлю золотыми и серебряными изделиями, открытие винокуренных заводов, производство
жидких дрожжей; документы, регулирующие порядок открытия заведений «для раздробительной продажи напитков» и др. Эти права также обычно предприниматели получали через окружные акцизные управления и органы местного самоуправления. Городские думы выдавали разрешения на открытие заведений трактирного промысла. В третью группу входили иные документы, подтверждающие право на то или иное предприятие с точки зрения его соответствия закону и общественной безопасности. Речь идет об открытии промышленных предприятий в целом (такое разрешение давала губернская власть, а в городах с самоуправлением - городские управы); производстве пороха, требовавшем разрешения министра финансов по согласованию с МВД, торговле ядовитыми веществами и т. п.
Искание и получение разрешительных документов было важным шагом на пути вышеотмеченной рационализации сознания и поведения человека, превращавшегося в «человека экономического». Сделавшись «купцом», «торгующим под фирмою», лицо или лица (в товарищеских предприятиях) легитимировали свой новый статус «купца», оказывались в новом для себя правовом поле, определявшемся торговым, шире - гражданским правом, вступали в новую систему связей-отношений как с соответствующими институтами, так и с лицами, их представляющими. С исторической точки зрения в этом и заключался социокультурный смысл фирменного учредительства.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Поткина И. В. На Олимпе делового успеха: Никольская мануфактура Морозовых. 17971917. М., 2004.
[2] Рабинович Г. Х. Крупная буржуазия и монополистический капитал в экономике Сибири конца XIX - начала ХХ вв. Томск, 1975.
[3] Старцев А. В., Гончаров Ю. М. История предпринимательства в Сибири (XVII - начало ХХ в.). Барнаул, 1999.
[4] Шершеневич Г. Ф. Учебник торгового права (по изданию 1914 года). М., 1994.
[5] Боханов А. Н. Крупная буржуазия России (конец XIX в. - 1914 г.). М., 1992.
[6] История предпринимательства в России : в 2 кн. Кн. 2. Вторая половина XIX - начало ХХ века. М., 2000.
[7] Fraser J. F. The real Siberia together with an account of Dash though Manchuria. London, 1904. P. 39-40.
[8] Степной край (Омск). 1903. 19 декабря.
[9] Мартынов Л. Воздушные фрегаты. М., 1974.
[10] Журналы заседаний съезда деятелей сельского хозяйства 1-12 августа 1911 г. в г. Омске. Омск, 1912.
[11] Боголепов М. Н. Торговля Сибири // Сибирь, ее современное состояние и ее нужды. СПб., 1908.
[12] ГУ ИАОО. Ф. 172. Оп. 1. Д. 204. Л. 6.
[13] Степной край. 1901. 24 января.
[14] Вебер М. История хозяйства. Пг., 1923.
[15] Зомбарт В. Буржуа: этюды по истории духовного развития современного экономического человека. М., б/г.
[16] Алтайская торгово-промышленная газета.
1913. 4 августа.
[17] Тюмень: справочник и адрес-календарь по городу и уезду / сост. Т. Ф. Калугин. Тюмень, 1913.
[18] Ивонин И. Н. Россия и современная цивилизация // Отечественная история. 1992. № 4.
[19] Жиров А. А. Социально-психологические аспекты и вопросы менталитета в характеристике провинциального купечества Сибири // Проблемы историографии и истории : сб. науч. ст. Омск, 2002.
[20] Жиров А. А. Провинциальное купечество Сибири (штрихи к социально-психологическому портрету) // Известия Омского государственного историко-краеведческого музея. № 6. Омск, 1998.
[21] Журнал заседаний податных инспекторов и их помощников Тобольской губернии 28 февраля
- 7 марта 1911 г. Тобольск, 1912.
[22] Гончаров Ю. М., Чутчев В. С. Мещанское сословие Западной Сибири второй половины XIX
- начала ХХ в. Барнаул, 2004.
[23] Омский вестник. 1914. 26 апреля.
[24] Семипалатинский край. 1914. 23 марта.
[25] Краткая энциклопедия по истории купечества и коммерции Сибири : в 4 т. Новосибирск, 1994-1999.
