CC BY
62
Общество: политика, экономика, право. 2021. № 6. С. 31-34. Society: Politics, Economics, Law. 2021. No. 6. P. 31-34.
Научная статья
УДК 004.9:323.2(470+571)
https://doi.org/10.24158/pep.2021.6.3
Возможности применения цифровых технологий к механизмам прямой демократии
в современной России
Сергей Александрович Воропанов
Финансовый университет при Правительстве РФ, Москва, Россия, SAVoropanov2019@edu.fa.ru, https://orcid.org/0000-0002-8840-2770
Аннотация. Статья посвящена проблеме внедрения цифровых технологий в демократический процесс. В современной науке происходит обсуждение возможностей применения цифровых технологий в рамках механизмов прямой и представительной демократии, приводятся аргументы как в пользу расширения формата прямого гражданско-политического участия, так и сохранения представительных форм волеизъявления. В статье рассмотрены возможные риски внедрения цифровых технологий в электоральный процесс и способы их предупреждения. В результате сделаны выводы о двоякой роли цифровых механизмов народного волеизъявления, которые зависят от степени демократизации политического режима в той или иной стране и могут служить как целям консолидации общественных групп и достижения политического согласия, так и манипуляции массовым сознанием и поведением (директивный или инициативный формат политического участия).
Ключевые слова: электоральный процесс, цифровые технологии, цифровое общество, электронное правительство, прямая демократия, электронная демократия, электронное голосование
Для цитирования: Воропанов С.А. Возможности применения цифровых технологий к механизмам прямой демократии в современной России // Общество: политика, экономика, право. 2021. № 6. С. 31-34. https://doi.org/10.24158/pep.2021.6.3.
Original article
Possibilities of Application of Digital Technologies to Direct Democracy Mechanisms
in Modern Russia
Sergey A. Voropanov
Financial University under the Government of the Russian Federation, Moscow, Russia, SA-Voropanov2019@edu.fa.ru, https://orcid.org/0000-0002-8840-2770
Abstract. The paper is devoted to the issue of introducing digital technologies into the democratic process. In modern science, there is a discussion of the possibilities of using digital technologies within the framework of the mechanisms of direct and representative democracy, arguments are given both in favor of expanding the format of direct civil-political participation and preserving representative forms of expression of will. Possible risks of introducing digital technologies into the electoral process and ways to prevent them are considered. As a result, conclusions are drawn about the dual role of digital mechanisms of popular will, which depend on the degree of democratization of the political regime in a particular country, and can serve both the purposes of consolidating social groups and achieving political consensus, and manipulating mass consciousness and behavior (directive or proactive format of political participation).
Keywords: electoral process, digital technologies, digital society, e-government, direct democracy, e-de-mocracy, e-voting
For citation: Voropanov S.A. Possibilities of Application of Digital Technologies to Direct Democracy Mechanisms in Modern Russia // Society: Politics, Economics, Law. 2021. No. 6. P. 31-34. (In Russ.). https://doi.org/10.24158/pep.2021.6.3.
Обращаясь к проблеме внедрения цифровых технологий в электоральный процесс, необходимо указать, что она является предметом изучения целого ряда наук (не только гуманитарных, но и технических). Уникальность предмета нашего исследования связана с необходимостью понимания не только технологической составляющей, но и достаточно сложной социально-политической сферы. Цифровизация затрагивает и экономические, и политические, и социальные отношения, поэтому следует рассматривать данный феномен комплексно. В работах отечественных ученых раскрываются как перспективные направления имплементации цифровых технологий в демократический процесс, так и связанные с этим барьеры.
М.Ю. Карапузов обращается к проблеме повышения эффективности демократических процессов через внедрение механизмов прямой электронной демократии на практике. Рассматривая мировые и российские примеры внедрения в политическую жизнь элементов электронной демократии - электронного голосования (e-voting), сетевой коммуникации, гражданских инициатив, самоорганизации граждан, открытого правительства, автор приходит к выводу, что указанные технологии способствуют прозрачности демократического процесса. Преодоление же рисков, связанных с переходом на цифровой формат, видится в повсеместном внедрении технологии блокчейн, позволяющей обеспечить более высокую степень защиты данных и предупреждение кибератак (например, указанная технология была использована на выборах в Московскую городскую думу 8 сентября 2019 г.) [1].
Е.Н. Малик, рассматривая недавние кейсы - выборы в Мосгордуму в 2019 г. и голосование по поправкам в Конституцию в 2020 г., приходит к выводу, что электронная демократия, являясь скорее формой коммуникации власти и общества, позволяет обсуждать властные решения и интегрировать граждан в политическую сферу, что в целом повышает уровень доверия и консенсуса [2].
Ряд авторов видят в постепенной цифровизации публичной политики и электорального процесса угрозы демократии. В частности, О.Ю. Власова рассматривает эволюцию концепта демократии в цифровую эпоху, когда электронные формы волеизъявления по-разному трактуются гражданами: и как насаждаемые «сверху» авторитарные элементы управления или контроля, и как возникающие «снизу» проявления гражданско-политического активизма. Причиной таких разночтений автор считает тот факт, что цифровой авторитаризм и электронная демократия используют одинаковые механизмы электронного участия. Описывая процесс информационной сегментации современного общества, изоляции сетевых сообществ от альтернативных идей и смыслов (контента), автор подводит нас к концепции «мнимой свободы». Следовательно, информационные воздействия на электорат, управление офлайн-поведением стали более технологизирован-ными в эпоху повсеместной цифровизации и интернетизации [3]. Символизируя данный феномен с помощью сетевого сленга термином «киберпанк», мы осознаем возможные негативные последствия цифровизации для демократических институтов в виде симуляций, манипуляции информацией, ценностной мимикрии и иных эффектов гипертрофированного цифрового потребления. Обособленные сетевые сообщества в перспективе могут пресытиться иллюзорными состояниями и достаточно резко вернуться в офлайн-пространство, стремясь обнаружить противоречия и реальную политическую конкуренцию.
Проблемам эволюции механизмов представительной демократии посвящен научный поиск В.В. Храмушина, который описывает трансформацию концептов прямой и представительной демократии в России в условиях перехода к цифровой экономике и внедрения элементов электронного правительства. Указанные тенденции позволяют на практике реализовать возможности участия граждан в государственном управлении, формировании органов власти, выражать свое мнение по важнейшим вопросам общественно-политического развития и действительно влиять на властные решения. К цифровым информационным технологиям автор относит поисковые и иные алгоритмы, цифровую идентификацию граждан, открытые данные, электронное голосование. Указанные технологии автоматически исключают традиционные препятствия для всеобщего волеизъявления, например, территориальную недоступность или малую мобильность граждан. В новых условиях увеличивается вероятность расширения механизмов прямой демократии (например, электронного референдума), в частности, используются термин «облачная демократия», подразумевающий все больший переход реальной политики в онлайн-сферу [4].
Тем не менее следует учитывать некоторые политико-культурные, ментальные основания политического восприятия и поведения граждан, которые, на наш взгляд, позволяют прогнозировать сохранение высокой роли институтов представительной демократии в цифровом обществе. Полагаем, что в понимании процесса цифровизации необходимо выделить два важных аспекта. С одной стороны, цифровые технологии позволяют каждому гражданину принять непосредственное участие в управлении, принятии решений, выражении мнения по важным для него вопросам общественного развития. Технологически уже в настоящее время можно говорить, что для этих действий нет препятствий. С другой стороны, нужно учитывать низкий уровень политического участия, наблюдаемый в новейшей истории России. Даже имея технические возможности для регулярного участия в политической жизни страны, граждане скорее избирают путь присоединения к «молчащему большинству», особенно если для их активизации не применяются технологии информационного манипулирования.
Мы наблюдаем политическую активность лишь ограниченного количества граждан, причем зачастую связанную с социально-политическим недовольством или протестным поведением. И даже в этом случае исследователи отмечают чаще всего не рациональные формы политического волеизъявления и действия, а результат воздействия сетевых онлайн-структур (сообществ,
лидеров общественного мнения, авторитетов в Сети, симулятивных аккаунтов - ботов), причем, как показывают наблюдения, ограниченного во времени (являющегося точечной реакцией на политическое событие). На наш взгляд, политико-культурная обусловленность форм политического участия, его количественных и качественных характеристик, предопределяет характер использования гражданами цифровых технологий.
С политико-психологической точки зрения, и это наглядно продемонстрировал мировой эксперимент по самоизоляции в 2020 г., гражданину необходим реальный контакт. В этой связи, прогнозируя эволюцию механизмов прямой демократии, мы не склонны предполагать их полный переход в онлайн-версию. Такие механизмы прямой демократии, как выборы всех уровней власти, референдум, всенародное обсуждение законопроектов или важных вопросов государственной жизни, подходят для «оцифровывания» в большей мере, чем например, собрания и сходы граждан, обращения в органы государственной власти, участие в управлении делами общества через органы местного самоуправления и даже правотворческие инициативы. Для указанных институтов прямой демократии необходим личный контакт, психологическое вовлечение и наличие мотивации, в том числе участие (членство) в институциональных структурах: инициативных группах, общественных организациях, политических партиях.
Ярким примером может служить система электронных опросов «Активный гражданин», которая была создана правительством Москвы в мае 2014 г. с целью получения мнений горожан по актуальным вопросам развития города. Несмотря на удобный интерфейс, качественный контент, эргономику электронного приложения, платформу используют далеко не подавляющее большинство граждан [5]. На наш взгляд, объяснением могут служить как раз психологические и ментальные детерминанты: гражданин обращается к инструментам самоуправления в случае столкновения с реальной проблемой; гипотетические проблемы не артикулируются и скорее игнорируются индивидуальным сознанием; в массовом сознании еще недостаточно укоренился концепт электронного правительства ввиду объективных противоречий в восприятии онлайн- и офлайн-пространств (часть граждан, преимущественно старшего поколения, склонны доверять офлайн-формам участия, в то время как молодые - онлайн-институтам).
Кроме того, цифровизация политического и электорального процессов, включает не только технологии голосования, но и весь комплекс технологий, обслуживающих процесс волеизъявления. Фактически переход на электронную верификацию документов, удостоверяющих личность, электронные подписи, системы распознавания лиц, системы электронного документооборота внутри органов государственной и муниципальной власти в целом позволяют укрепить демократические институты, повышая прозрачность управленческих процессов. При этом не стоит забывать об угрозах национальной безопасности и рисках, связанных с цифровизацией публичной политики. В качестве примера можно привести регулярные инциденты с кибератаками на сайты органов власти или обвинения во взломе баз данных по электронному голосованию [6].
Таким образом, в результате проведенного описательного исследования можно сделать ряд выводов.
Во-первых, цифровое развитие общества способствует инкорпорации моделей сетевой демократии, демократии участия, упрощая и ускоряя коммуникацию между социально-политическими группами и по линии «власть - общество». Информационный этап мирового развития приводит как демократические, так и авторитарные режимы к внедрению электронных форм гражданского волеизъявления. Но если в условиях недемократического режима цифровизация публичной политики происходит ввиду манипуляции общественным мнением и поведением и позволяет реализовать контролирующую функцию, то в условиях демократии цифровые технологии в электоральном процессе позволяют достигать общественного согласия и вовлекать широкие слои населения в политический процесс.
Во-вторых, в процессе цифровизации публичной политики инициирование политического участия происходит по двум направлениям. По вертикали - от государственной власти к гражданам (директивный формат, который может восприниматься массовым сознанием с «опасениями» потери автономии), и по горизонтали, распространяясь на муниципальном уровне в виде различных инициатив, постепенно оформляясь в более вовлеченные форматы (инициативный формат, который привлекает незначительную часть наиболее активного электората и редко используется политически индифферентным населением).
В-третьих, несмотря на споры в научных и политических кругах о будущих эффектах и результатах цифровизации публичной политики, указанный процесс представляется неизбежным. На наш взгляд цифровая эволюция прямой и представительной демократии, приобретение политическим управлением черт субъект-субъектного взаимодействия, смягчение властных вертикалей хотя бы на муниципальном уровне, формирование новых каналов прямой и обратной связи
власти и общества позволят в конечном счете российским гражданам активнее влиять на общественно-политическую повестку дня.
Список источников:
1. Карапузов М.Ю. Перспективы развития механизмов прямой демократии с использованием информационно-коммуникационных технологий // Гуманитарные науки. Вестник Финансового университета. 2020. Т. 10, № 2. С. 36-39. https://doi. org/10.26794/2226-7867-2020-10-2-36-39.
2. Малик Е.Н. Электронная демократия как механизм политической интеграции граждан // Вестник Прикамского социального института. 2020. № 3 (87). С. 168-172.
3. Власова О.Ю. Цифровой авторитаризм и электронная демократия: содержание и границы [Электронный ресурс] // Studia Humanitatis: международный электронный научный журнал. 2020. № 3. URL: http://st-hum.ru/content/vlasova-oyu-cifrovoy-avtoritarizm-i-elektronnaya-demokratiya-soderzhanie-i-granicy (дата обращения: 10.06.2021).
4. Храмушин В.В. О перспективах развития представительной демократии в эпоху цифровой экономики // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2019. № 6 (131). С. 77-84.
5. Более 141 млн мнений москвичей учтено за шесть лет работы платформы «Активный гражданин» [Электронный ресурс] // ТАСС. 21.05.2020. URL: https://tass.ru/moskva/8529715 (дата обращения: 10.06.2021).
6. В ЦИК заявили о хакерских атаках накануне выборов. [Электронный ресурс] // РБК. 08.09.2019. URL: https://www.rbc.ru/politics/08/09/2019/5d75073f9a7947c5abd04a2f (дата обращения: 10.06.2021).
Информация об авторе С.А. Воропанов - аспирант департамента политологии Финансового университета при
Правительстве РФ, Москва, Россия.
Information about the author S.A. Voropanov - PhD student, Political Science Department, Financial University under the
Government of the Russian Federation, Moscow, Russia.
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 20.05.2021;
Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 08.06.2021;
Принята к публикации / Accepted for publication 17.06.2021.
