CC BY
60
Возможности и перспективы изменения или расторжения договора в связи с существенным изменением обстоятельств, вызванным пандемией коронавируса
Possibilities and prospects for contract change or rescission due to a significant change in circumstances caused by the coronavirus pandemic
Быченок Полина Сергеевна
Студентка 3 курса
Юридического факультета
Южно-Российский институт управления - филиал Российской академии народного хозяйства и
государственной службы при Президенте РФ РФ, г. Ростов-на-Дону e-mail: polinabychenok@gmail. com
Bychenok Polina Sergeevna
3rd year student Law faculty
South Russian Institute of Management - Branch of the Russian Academy of National Economy and Public
Administration under the President of the Russian Federation
Russia, Rostov-on-Don e-mail: polinabychenok@gmail.com
Научный руководитель Хейгетова Светлана Егоровна
кандидат юридических наук,
доцент, доцент кафедры гражданского и предпринимательского права Южно-Российского института управления - филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при
Президенте РФ РФ, г. Ростов-на-Дону
Scientific adviser Kheygetova Svetlana Egorovna
PhD in Law,
Docent, Associate Professor at the Department of Civil and Business Law at South Russian Institute of Management - Branch of the Russian Academy of National Economy and Public
Administration under the President of the Russian Federation
Russia, Rostov-on-Don
Аннотация.
Данная статья посвящена изучению статьи 451 Гражданского кодекса Российской Федерации с учетом специфики обстановки, которая сложилась в нашем государстве из-за пандемии коронавирусной инфекции. Приведены экономические и политико-правовые аргументы в пользу разумного расширения сферы её применения. Особое внимание уделено вопросу понимания доктрины существенного изменения обстоятельств в отечественном правопорядке: автор приходит к выводу о необходимости корректировки российского подхода и соответствующей судебной практики, что значительно повысит практическую ценность нормы, её применимость и будет соответствовать её изначальному смыслу. Подобная корректировка тесно связана с принципом добросовестности и в условиях пандемии, когда внешние обстоятельства зачастую не соответствуют изначальным разумным ожиданиям контрагентов, она будет иметь особо высокую значимость.
Annotation.
This article is devoted to the study of article 451 of the Civil Code of the Russian Federation (hereinafter referred to as 'ГК РФ'), taking into account the specific circumstances prevailing in our State due to the pandemic of coronavirus infection. Economic and political-legal arguments have been put forward in favour of a reasonable extension of its scope of application. Particular attention is paid to the understanding of the doctrine of an essential change of circumstances in the domestic legal order: the author concludes that the Russian approach and the relevant judicial practice need to be adjusted, which will greatly increase the practical value of the norm and correspond to its original meaning. Such adjustment is closely linked to the principle of good faith and, in a pandemic, when external circumstances often do not meet the original reasonable expectations of counterparties involved, will be of high particular significance.
Ключевые слова: пандемия коронавируса, существенное изменение обстоятельств, договорные отношения, изменение договора, расторжение договора
Key words: coronavirus pandemic, essential change of circumstances, contractual relationships, contract change, rescission of a contract.
Юридические правоотношения, в частности договорные, не могут существовать обособленно от социума и находятся в сильной зависимости от экономических показателей, политической обстановки и иных процессов, происходящих на соответствующем этапе общественного развития. Поэтому пандемия коронавирусной инфекции (COVID-19) оказала колоссальное воздействие на функционирование гражданского оборота и на интересы его участников. При этом очевидно, что подобные события случаются нерегулярно, едва ли могут быть учтены среднестатистическим субъектом рынка и относиться к сфере разумных обозримых ожиданий. Весна 2020 года привнесла в жизнь граждан и юридических лиц широкий перечень нестандартных обстоятельств, в числе которых ряд ограничительных и запретительных мер, тяжелая эпидемиологическая обстановка, существенная пертурбация спроса и предложения, падение доходов, закрытие границ, и так далее. Не вызывает сомнений, что подобные условия требуют пристального внимания не только со стороны публично-правовых отраслей, но и от частноправового регулирования. Необходима активация инструментов, способных минимизировать экономические потери субъектов и сохранить приоритет действия основных положений гражданского законодательства, в том числе равенство сторон, под которым в изучаемом контексте понимается разумный и справедливый баланс интересов сторон договора, недопущение злоупотребления выгодным положением, а также гармоничная митигация рисков.
В юридической публицистике пласт норм, которые наиболее активно применяются в сложившейся обстановке, получил название «карантинное», или «коронавирусное» право. К ним относят как ситуативно созданные законы и иные нормативные акты, так и некоторые положения первой части Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), которые кажутся способными сыграть важную роль на современном этапе. При этом следует заметить, что в сфере догматических исследований и научной мысли крайне редко поднимается проблематика вопросов, связанных со способами правового реагирования на воздействие пандемий. Поэтому при столь широком и стремительном распространении коронавирусной инфекции юристы вынуждены действовать в режиме цейтнота, что может повлиять на качество принимаемых решений. Одной из норм, которая на первый взгляд представляется безупречно подходящей для сложившейся обстановки, является ст. 451 ГК РФ о изменении и расторжении договора в связи с существенным изменением обстоятельств [1]. Её рассмотрение в совокупности со спецификой ситуации в нашем государстве на современном этапе кажется крайне актуальным.
Возможность сторон изменить или расторгнуть договор, закрепленная в упомянутой норме, базируется на доктрине существенного изменения обстоятельств или отпадения оснований сделки, получившей наиболее широкое распространение после событий Первой мировой войны в Германии и выраженной в оговорке clausa rebus sic stantibus. Сущность изучаемой конструкции заключается в том, что стороны при заключении договора исходят из своих разумных ожиданий и представлений о перспективах соглашения, в которые входит и разумный баланс интересов. Однако под влиянием внешних факторов содержание обязательства может значительно измениться: это могут быть случаи, когда исполнение фактически или экономически затруднено, причем такие трудности должны быть существенными, либо когда баланс между встречными исполнениями чрезвычайно масштабен, а также когда само исполнение возможно, но цель обязательства больше не может быть достигнута [2, с. 145]. Подобный институт является традиционным как для иностранных правопорядков, так и для актов «мягкого права» (ст. 6.2.2-6.2.3 Принципов УНИДРУА [3] и ст. Ш.-1:П0 Модельных правил европейского частного права [4]).
В рамках российской традиции правоприменения изучаемая норма известна как крайне редко применяемая судами: если неукоснительно следовать её буквальному толкованию, то число кейсов, в которых
она сможет быть использована, сводится к нулю. Судебная практика предоставляет многочисленный ряд примеров того, что не признается существенными изменениями: так, к ним не относятся экономические кризисы, инфляционные процессы и скачки курса валют, так как они выступают естественным и неотъемлемым элементом цикличного рыночного развития и вполне могут быть предвидимы разумным и осмотрительным лицом [5], [6]. Примечательно, что Верховный Суд РФ в своем Обзоре, посвященном законодательному и судебному регулированию последствий пандемии, упомянул ст. 451 ГК РФ, однако ограничился лишь общей характеристикой нормы, не обозначив никакую связанную с ситуацией в государстве специфику [7]. Это дает основания полагать, что тенденции редкого и очень «дозированного» использования анализируемой конструкции, вопреки ожиданиям цивилистов-практиков на первых этапах распространения коронавируса, сохранятся. Перейдем к аргументам о том, почему подобная позиция представляется неверной и требует изменения.
Пандемию коронавируса как социальное явление мы можем рассматривать с двух ракурсов. Во-первых, как специфичный процесс, характеризующийся рядом особых свойств (повсеместность, стремительная скорость распространения, сочетание как экономических, эпидемиологических, так и социальных проблем, резонанс для общества и всех сфер его деятельности). Во-вторых, как неизбежный экономический спад, который в какой-либо срок возник бы и без влияния инфекционных причин, и, следовательно, последние не должны играть роли для отправления правосудия. От решения о том, какая модель является более уместной, напрямую зависят перспективы использования ст. 451 ГК РФ и дальнейшая ситуация в договорных правоотношениях. Представляется, что приоритет должен быть отдан первому подходу, в пользу чего свидетельствуют несколько факторов.
Необходимо обратить внимание на тот факт, что прогнозирование экономической ситуации осложнено её тесной связью с динамикой эпидемиологической ситуации. Как в начале 2020 года, так и сейчас тяжело предвидеть, как будет складываться обстановка в гражданском обороте, потому что для этого недостаточно лишь высокой компетенции в предпринимательской сфере (не говоря уже о сфере потребительских отношений). Для того, чтобы составить разумное и объективное мнение о дальнейшем ходе распространения коронавируса, которое будет обладать практической ценностью, нужно обладать высшим образованием в сфере эпидемиологии, что явно не присуще большинству субъектов на рынке. Обратим внимание на ухудшение прогноза Международного валютного фонда о влиянии пандемии на экономику, где показатели изменились по сравнению с теми, которые были представлены в апреле 2020 [8]. В ситуации, когда даже мнения международных экспертов не остаются статичными на небольшом промежутке времени, неспособность субъектов оборота предусмотреть возможные риски кажется простительной. Из этого явно следует, что подобное изменение обстановки не могло быть предвидимо, а также преодолено заинтересованной стороной после возникновения при требуемой степени осмотрительности и заботливости.
Также колоссальное влияние на интересы субъектов договоров, помимо изменений экономических показателей, оказывают многочисленные ограничительные и запретительные акты федеральных и региональных органов государственной власти, посредством которых государство воздействует на оборот, то есть обстоятельства юридической природы. Совокупность упомянутых выше факторов позволяет сформировать понимание, что при таком существенном нарушении функционирования оборота сбалансированность в колоссальном числе договоров будет нарушена, и сохранять договоры в принципе или в их первоначальном виде станет неприемлемо. Сложно смоделировать ситуацию, в которой положения ст. 451 ГК РФ будут более уместны, чем сейчас.
Помимо этого, возможность расторжения или изменения договора в связи с существенным изменением обстоятельств положительно повлияет на дальнейшую экономическую ситуацию и благосостояние субъектов. В условиях, когда большинство компаний и граждан находятся в крайне невыгодном положении и вынуждены максимально оптимизировать свои ресурсы для минимизации убытков и дальнейшего роста, принцип автономии воли обретает особое значение. Как представляется, в силу чрезвычайности ситуации в государстве отступление от сложившейся практики в пользу поддержки значительного ряда участников оборота не будет опрометчивым шагом, а наоборот, в долгосрочной перспективе станет верным ходом.
Вышеизложенная аргументация базируется на экономических и политико-правовых резонах. Однако вызванная пандемией обстановка является не только задачей, которую необходимо решить, но и поводом фундаментально и качественно пересмотреть догматический подход к положениям ст. 451 ГК РФ в российском правопорядке. Упущением является её рассмотрение вне связи с принципом добросовестности, тогда как подход к существенному изменению обстоятельств как к инструменту добросовестности и разумности не только является исторически верным, но и позволит намного эффективнее применять рассматриваемую норму [2, с. 148]. Излишний формализм в толковании привел к тому, что ст. 451 ГК РФ сейчас не имеет практическую ценность, превращаясь в «мертвую норму». Сторона договора в ситуации, когда в силу изменения внешних факторов изначальная кауза не может быть достигнута и (или) дисбаланс интересов колоссален вопреки изначальным разумным ожиданиям, не имеет надежного способа защиты. Именно судебная практика может скорректировать недостатки законодательной формулировки изучаемого положения и сделать его более подходящим действительности. Особо актуальна необходимость нового взгляда на анализируемую норму в условиях пандемии, так как число случаев, в которых она могла бы быть применена, возросло в разы по сравнению с типичным ходом оборота.
Как кажется, и юридические, и экономические резоны убедительно подтверждают необходимость пересмотра толкования и использования ст. 451 ГК РФ: требуется прочная корреляция с принципом добросовестности, вследствие чего сфера применимости нормы будет расширена. Особое внимание необходимо договорным правоотношениям, испытывающим воздействие пандемии. Возможность использования анализируемой нормы разрешается судом в каждом конкретном случае, однако специфичность и масштабность сложившейся в России и мире ситуации являются подспорьем для положительных решений судов.
При этом повышение применяемости ст. 451 ГК РФ должно быть обоснованно и уместно. Допущение злоупотребления положением, а также патернализм суда в отношении очевидно недальновидных и неразумных субъектов может крайне негативно повлиять на ситуацию в обороте, а также на авторитет суда. Необходимо неукоснительно следовать условию о том, что стороны никак не могли предвидеть наступление подобных обстоятельств, где за стандарт осмотрительности принимается среднестатистический разумный субъект. Контрагенты, заключившие договоры уже после широкого распространения информации о коронавирусе и его динамике, после объявления на территории субъекта РФ режима повышенной готовности, должны были иметь понимание о непредсказуемости своего положения и не могут опираться к ст. 451 ГК РФ.
Необходимо и соблюдение формальных критериев для предъявления соответствующего иска, а именно - предварительная попытка заинтересованной стороны расторгнуть или изменить договор с помощью досудебных способов, в частности, посредством переговоров (п. 2 ст. 452 ГК РФ). На современном этапе значимость сотрудничества сторон возрастает, так как переговорный процесс, зачастую, влечет меньшие стоимостные и денежные издержки, чем судебное разбирательство, а также позволяет контрагентам достичь результата, который в полной мере устроит обе стороны.
Таким образом, в сложившейся ситуации мы можем выделить два аспекта. Во-первых, оборот нуждается в надежной и качественной возможности использования существенных изменений обстоятельств как основания или расторжения договора. Во-вторых, эпидемиологические и экономические условия всецело способствуют пересмотру практического и теоретического подхода к ст. 451 ГК РФ. Посредством опоры на вышеизложенные аргументы и использование предложенных способов совершенствования обе эти задачи могут быть решены, что многократно повысит значимость рассматриваемого законодательного положения и превратит его в эффективный инструмент.
Список используемой литературы:
1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 16.12.2019, с изм. от 12.05.2020) // Собрание Законодательства Российской Федерации. 1994. №32. Ст. 3301.
2. Нам К.В. Статья 451 ГК РФ и доктрина существенного изменения обстоятельств // Вестник гражданского права. 2019. Том 19. №6. С. 137-154.
3. Принципы международных коммерческих договоров: Принципы УНИДРУА, 1994 (перевод с английского: А. С. Комаров, 1996) // СПС «КонсультантПлюс». URL: http://www.consultant.ru/document/cons doc LAW 14121/ (дата обращения: 03.07.2020)
4. Модельные правила европейского частного права (под ред. Рассказовой Н. Ю.) // М.: Статут. 2013 г.
989 с.
5. Постановление Президиума ВАС РФ от 13 апреля 2010 г. № 1074/10 по делу № А40-90259/08-28-767
6. Постановление Президиума ВАС РФ от 30 ноября 2010 г. № 9600/10
7. Обзор по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVID-19) N 1 (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 21.04.2020) // Верховный Суд Российской Федерации. URL: https://www.vsrf.ru/files/28856/ (дата обращения: 03.07.2020).
8. МВФ ухудшил прогноз развития экономики России и мира // Ведомости. URL: https://www.vedomosti.ru/economics/articles/2020/06/24/833285-mvf (дата обращения: 03.07.2020).
