CC BY
79
Гематол. и трансфузиол., 2013, т. 58, № 2
удачи ЭКО оказались малозначимыми независимо от проводимой коррекции нарушений гемостаза и гипо-фибринолиза. В их число вошли низкий овариальный резерв (20-е место), проявления воспалительной реакции (лейкоцитоз, гиперфибриногенемия), вирусо-носительство (цитомегаловирусная инфекция — 14-е место, герпес — 25-е место), гипофункция щитовидной железы (24-е место) и ряд других.
Среди всех 327 обследованных было определено, что только у 7 (2,2%) женщин имеются редкие мутации F5 Leiden (l691G>A) и FII (20210G>A), ассоциирующиеся с тромбозами, неудачами беременности. Поэтому мы не смогли определить их роль для исходов ЭКО, хотя низкая встречаемость данных мутаций у наших пациенток имеет самостоятельное значение. Более часто встречающиеся в группе обследованных нами женщин полиморфизмы генаMTHFR (С677>Т) и гена PAI-1 (5G>4G) по сравнению с результатами исследования С. Coulam и D. Jeyendran [14] также не показали своей значимости.
Таким образом, в работе выявлены наиболее значимые факторы риска неудач ЭКО, в число которых вошли повышенная склонность к генерации тромбина и снижение фибринолитической активности крови, выявленные у 77,1% женщин, включенных в протокол ЭКО. Модификация этих факторов риска при использовании гепаринопрофилактики и/или аппаратной вазокомпрессии снизила их значимость для неудач ЭКО после терапевтической коррекции. На этом фоне приобрели важное значение традиционные и известные репродуктологам факторы, включая гипергомоцистеинемию. Учет их модифицированного спектра позволяет наметить дальнейшие пути повышения эффективности современных репродуктивных технологий за счет дополнительной коррекции управляемых факторов риска.
ЛИТЕРАТУРА
1. Радзинский В.Е., Алеев И.А. Бесплодие и экстракорпоральное оплодотворение в свете контраверсий (по данным VII всемирного конгресса "Противоречия в акушерстве, гинекологии и фертильности"). Акушерство и гинекология. 2006; 1: 60—2.
2. Вартанян Э.В., Айзикович И.В., Антонов А.Р. Причины неудач ЭКО (обзор литературы). Проблемы репродукции. 2010; 3: 57—61.
3. Охтырская Т.А., Яворовская К.А., Шуршалина А.В., Назаренко ГА Имплантационные потери в программах ЭКО: роль наследственной и приобретенной тромбофилии (обзор литературы). Проблемы репродукции. 2010; 2: 53—7.
4. Martinez-ZamoraM.A., CreusМ., Tassies D. Reduced plasma fibrinolytic potential in patients with recurrent implantation failure after IVF and embryo transfer. Hum. Reprod. 2011; 26(3): 510—6.
5. Westerlund E., Henriksson P, Wallen H., Hovatta O., Rodriguez-Wallberg K., Antovic A. Detection of a procoagulable state during controlled ovarian hyperstimulation for in vitro fertilization with global assays of haemostasis. Thromb. Res. 2012; 46(4): 417—25.
6. Nelson S.M., Greer I.A. The potential role of heparin in assisted conception. Hum. Reprod Update 2008; 14(6): 623—45.
7. Urman B., Ata B., Yakin K., Alatas C., Aksoy S., Mercan R. et al. Luteal phase empirical low molecular weight heparin administration in patients with failed ICSI embryo transfer cycles: a randomized open-labeled pilot trial. Hum. Reprod. 2009; 24(7): 1640—7.
8. Лыдина И.В., Момот А.П., Борисова О.Г., Елыкомов В.А., Цывкина Л.П. Бемипарин натрия в повышении эффективности программы экстракорпорального оплодотворения. Медицина и образование в Сибири. Электронный научный журнал. 2012; 6. http://www.ngmu.ru.
9. Момот А.П., Лыдина И.В., Борисова О.Г., Елыкомов В.А., Цывкина Л.П. Экстракорпоральное оплодотворение и управление гемостазом. Проблемы репродукции. 2012; 18(6): 47—55.
10. Momot A., Lydina I., Tsyvkina L., Borisova O., Serduk G. The means of progress in improving the results of in vitro fertilization based on the identification and correction of the pathology of hemostasis. In: Atef M.M. Darwish, ed. Enhancing success of assisted reproduction. Croatia: InTech — Open Access Publisher; 2012: 77—116. http://www.intechopen.com/articles/show/title/ the-means-of-progress-in-improving-the-results-of-in-vitro-fer-tilization-based-on-the-identification
11. Наместников Ю.А. Тест генерации тромбина — интегральный показатель состояния системы свертывания крови. Гематология и трансфузиология. 2010; 2: 32—9.
12. HemkerH.C., AlDieriR., De SmedtF., Beguin S. Thrombin generation, a function test of the haemostatic-thrombotic system. Thromb. Haemost. 2006; 96(5): 553—61.
13. Hemker HA., Giesen P.L., RamjeeM., WagenvoordR., Beguin S. The thrombogramm: Monitoring thrombin generation in platelet-rich plasma. Thromb. Haemost. 2000; 83(4): 589—91.
14. Coulam C.B., Jeyendran D. Trombophilic gene polymorphisms are risk factors for unexplained infertility. Fertil. Steril. 2009; 91(4): 1516—7.
Поступила 12.02.13
© КОЛЛЕКТИВ АВТОРОВ, 2013 УДК 616.155.392.2-036.12-092
ПОЛИМОРФИЗМ ГЕНОВ CYP1A1, GSTM1, GSTT1 И GSTP1 И НЕКОТОРЫЕ КЛИНИКО-ЛАБОРАТОРНЫЕ ПРОЯВЛЕНИЯ ХРОНИЧЕСКОГО ЛИМФОЛЕЙКОЗА
В.А. Овсепян, В.А. Росин, Т.П. Загоскина, Д.А. Дьяконов
ФГБУН Кировский НИИ гематологии и переливания крови ФМБА России
Проведена оценка содержания форменных элементов периферической крови и степени лимфоидной инфильтрации костного мозга в зависимости от полиморфизма генов CYP1A1, GSTM1, GSTT1 и GSTP1 у 153 больных ХЛЛ на момент постановки диагноза болезни. Исследовано распределение полиморфных вариантов указанных генов в группах больных с диффузной и недиффузной (очаговой или интерстициальной) лимфоидной инфильтрацией костного мозга, а также в группах больных с ранними и поздними стадиями заболевания на момент диагностики. Обнаружено статистически значимо более высокое содержание лимфоцитов в периферической крови у больных с 705Из/-генотипами гена GSTP1 по сравнению с гомозиготами по 1051/е-аллели. На момент диагностики болезни выявлена большая частота встре-
22
Гематол. и трансфузиол., 2013, т. 58, № 2
чаемости 105Уо1-генотипов в группах больных с диффузной лимфоидной инфильтрацией костного мозга и поздними стадиями заболевания по сравнению с таковой у больных с недиффузной инфильтрацией (48,7 против 76,6% у больных с диффузной инфильтрацией; х2 = 7,19; p = 0,007; OR 3,45, 95% CI 1,37—8,66) и ранними стадиями (53,7 против 75,6% у больных с поздними стадиями; х2 = 8,01; p = 0,005; OR 2,67, 95% CI 1,34—5,30). Можно сделать вывод о возможной ассоциации однонуклеотидного полиморфизма 105Ile>Val гена GSTP1 с характером клинического течения ХЛЛ и объемом опухолевого субстрата, накопленного к моменту диагностики болезни. В отличие от GSTP1 полиморфный статус генов GSTM1, GSTT1 и CYP1A1, скорее всего, не влияет на характер лейкозного процесса и уровень накопления опухолевой массы к моменту диагностики заболевания.
Ключевые слова: генетический полиморфизм, CYP1A1, GSTM1, GSTT1, GSTP1, хронический лимфолейкоз, миелограмма, лимфоидная инфильтрация костного мозга
POLYMORPHISM OF GENES CYP1A1, GSTM1, GSTT1, AND GSTP1 AND SOME CLINICAL LABORATORY MANIFESTATIONS OF CHRONIC LYMPHOCYTIC LEUKEMIA
V.A.Ovsepyan, V.A.Rosin, T.P.Zagoskina, D.A.Dyakonov Kirov Institute of Hematology and Blood Transfusion, Kirov, Russia
Summary. The relationship between complete blood count, degree of bone marrow lymphoid infiltration and CYP1A1, GSTM1, GSTT1, and GSTP1 gene polymorphisms has been studied in 153 patients with chronic lymphocytic leukemia. The distribution of polymorphic variants оf these genes has been evaluated in groups of patients with diffuse and non-diffuse (focal or interstitial) lymphoid infiltration of the bone marrow and with early and late disease stages by the moment of diagnosis. The counts of lymphocytes in the peripheral blood are lower in patients with homozygotic genotype 105IleIle of gene GSTP1 than in those with the 105Val genotypes. At the time of diagnosis establishment the incidence of the homozygotic genotype 105IleIle of gene GSTP1 was higher in the groups with non-diffuse lymphoid infiltration of the bone marrow and with early disease stages than that in patients with diffuse infiltration (23.4 vs. 51.3% in patients with focal infiltration; X2 = 7.19, p = 0.007; OR 0.29, 95% CI 0.12—0.73) and with late stages (24.4 vs. 46.3% in patients with the early stages; X2 = 8.01; p = 0.005; OR 0.38, 95% CI 0.19—0.75). These results indicate a probable association of GSTP1 gene single nucleotide polymorphism 105Ile>Val with the clinical pattern of chronic lymphocytic leukemia and volume of the tumor substrate at the time of diagnosis establishment. This polymorphism of GSTP1 gene can be regarded as a potential marker of disease course. In contrast to GSTP1, the polymorphic status of GSTM1, GSTT1, and CYP1A1 genes is most likely inessential for the leukemic process pattern and level of tumor cell accumulation by the moment of diagnosis.
Key words: genetic polymorphism, CYP1A1, GSTM1, GSTT1, GSTP1, chronic lymphocytic leukemia, myelogram, bone marrow lymphocytic infiltration
Хронический лимфолейкоз (ХЛЛ) является наиболее распространенной формой гематологических неоплазий в Европе и Северной Америке. Данное заболевание отличается выраженной эпидемиологической и биологической гетерогенностью, вариабельностью клинического течения, ответа на терапию и прогноза [1]. Несмотря на длительную историю изучения, все еще нет полного понимания молекулярных механизмов развития и прогрессирования ХЛЛ. Согласно современным представлениям, общим атрибутом онкогенеза являются нарушения базовых процессов жизнедеятельности клетки, таких как пролиферация, дифференциров-ка, апоптоз, регуляция клеточного цикла, репарация. Указанные нарушения детерминируется приобретенными генетическими и эпигенетическими аномалиями, изменяющими функции онкогенов и генов-супрессоров опухолевого роста [2]. К настоящему времени накоплены данные, свидетельствующие о существенной роли в формировании канцерогенного риска особенностей индивидуального генетического фона [3—6].
Для корреспонденции:
Овсепян Ваник Абрамович, кандидат биологических наук, руководитель лаборатории молекулярно-биологического анализа ФГБУН Кировский НИИ гематологии и переливания крови ФМБА России. Адрес: 670027, г. Киров, ул. Красноармейская, д. 72.
Телефон: +7(8332)67-37-38.
E-mail: vovsepyan@mail.ru
К числу важных конституциональных особенностей организма, способных повлиять на риск развития онкологических заболеваний, относится полиморфизм многих ферментов биотрансформации ксенобиотиков (ФБК) [7]. Биотрансформация представляет собой многоступенчатый каскадный процесс, в котором одновременно или поочередно участвуют многие ферменты, осуществляющие превращение эндогенных и экзогенных веществ в полярные водорастворимые метаболиты, легко выводимые из организма. В типичном варианте биотрансформация включает 3 последовательные фазы: 1-ю фазу — образования либо модификации функциональных групп; 2-ю фазу — детоксикации; 3-ю фазу — выведения [7, 8]. Установлено, что обусловленные генетическим полиморфизмом вариации экспрессии или функциональной активности ферментов 1-й и/или 2-й фазы способны модулировать онкологический риск за счет разной чувствительности к генотоксическим агентам у носителей различных полиморфных вариантов указанных ферментов [4, 7, 9].
Среди ферментов 1-й фазы ведущее место занимает надсемейство цитохромов P450 (CYP), проявляющих каталитическую активность в отношении широкого спектра ксенобиотиков и локализованных с высокой концентрацией на главных путях поступления ксенобиотиков в организм — пищевом и дыхательном. Данное надсемейство, состоящее из ферментов с множеством изоформ (более 1000), не
23
Гематол. и трансфузиол., 2013, т. 58, № 2
только играет важную роль в эндогенном метаболизме, но и участвует в 1-й фазе биотрансформации широкого спектра экзогенных липофильных химических соединений путем образования в молекуле гидрофильных функциональных групп [7, 8]. При этом монооксигенирование определенных ксенобиотиков (полициклические ароматические углеводороды, азобензолы, ароматические амины, толуол, анилин) сопровождается не детоксикацией, а их метаболической активацией с образованием промежуточных электрофильных метаболитов с канцерогенным потенциалом [7, 8]. Особенно важную роль в метаболизме многих проканцерогенов играет внепеченочный индуцибельный фермент В[а]Р-гидроксилаза CYP1A1. В настоящее время известно несколько полиморфных локусов в гене CYP1A1, два из которых приводят к аминокислотным заменам в кодируемом белке [9—11]. Один из полиморфизмов представляет собой транзицию A > G в 4889-м положении 7-го экзона гена, что вызывает замену изолейцина (11е) валином (Val) в 462-м положении аминокислотной последовательности белка, локализованном вблизи его гемсвязывающего участка [10]. Активность фермента с такой заменой почти в 2 раза выше, чем у исходного белка, что сопряжено с увеличением уровня промежуточных токсичных метаболитов.
Ключевую роль во 2-й фазе биотрансформации ксенобиотиков — детоксикации — играет надсе-мейство глутатион^-трансфераз (GST). Указанные ферменты катализируют конъюгацию глутатиона с электрофильными атомами C, N, S, O как ксенобиотиков, так и эндобиотиков, активированных во время 1-й фазы биотрансформации или вступающих в конъюгацию без предварительной активации, если они являются достаточно электрофильными [7, 8, 12, 13]. Глутатионопосредованная детоксикация обеспечивает в значительной мере резистентность клеток к пере-кисному окислению липидов, свободным радикалам, алкилированию белков и поломкам ДНК, нейтрализуя действие широкого спектра ксенобиотиков, в том числе канцерогенов, фосфорорганических пестицидов и химиотерапевтических средств [4, 14, 15]. Для большинства GST характерны генетические полиморфизмы, обусловленные главным образом однонуклеотидными заменами и менее часто — делециями, вызывающими утрату ферментативной активности. В частности, генам GSTM1 и GSTT1 свойственны де-леционные ("нулевые") полиморфизмы [4, 16], а единственный член семейства GSTP — ген GSTP1 проявляет полиморфизмы, связанные с заменами 1578A>G (105Ile>Val) и 2293C>T (114Ala>Val), вызывающими снижение ферментативной активности [17—19]. При этом наибольшее снижение ферментативной активности вызывает замена 105Ile>Val.
В настоящее время в ряде исследований показана связь полиморфизма генов CYP1A1, GSTM1, GSTT1 и GSTP1 с возникновением и особенностями клинического течения гемобластозов, таких как острые лейкозы, болезнь Ходжкина, неходжкинские лимфомы [20—23]. Имеются также немногочисленные и противоречивые сведения о роли полиморфизма некоторых генов ФБК в развитии ХЛЛ [16, 24—26].
Данных о связи полиморфных вариантов этих генов с клиническими проявлениями заболевания, отражающими характер и тяжесть лейкозного процесса, в доступной нам литературе мы не нашли.
Целью настоящего исследования явился анализ возможной ассоциации полиморфизма генов цитохрома CYP1A1, GSTM1, GSTP1 и GSTT1 с клиническими стадиями, рядом показателей гемограммы, а также со степенью и типом лимфоидного поражения костного мозга при ХЛЛ на момент постановки диагноза заболевания.
Ранее нами было показано, что полиморфизм гена GSTP1 может быть вовлечен в патогенез ХЛЛ [27].
Материалы и методы
В исследование распределения различных полиморфных вариантов генов CYP1A1, GSTM1, GSTP1 и GSTT1 по стадиям на момент диагностики болезни включено 153 больных ХЛЛ (89 мужчин и 64 женщины) в возрасте от 35 лет до 81 года (медиана возраста 63 года). Диагноз был установлен на основании общепринятых морфологических и иммунофенотипических критериев.
О величине опухолевого субстрата в периферической крови и костном мозге у больных на момент постановки диагноза судили по показателям гемограмм и миело-грамм. Стадирование болезни у пациентов проводили по критериям стратификационной системы К. Rai и соавт. [28]. Больных с первыми двумя (0 и I) стадиями заболевания и тремя более поздними (II—IV) разделили на группы: 1-ю и 2-ю (табл. 1).
Характер опухолевого роста устанавливали на основании гистологической оценки трепанобиоптата подвздошной кости. Трепанобиопсия на момент диагностики заболевания была выполнена у 86 больных. Больных с очаговым и интерстициальным типами инфильтрации костного мозга лимфоидными элементами объединили в отдельную группу (табл. 2).
В качестве материала для генотипирования использовали ДНК больных ХЛЛ, полученную стандартным методом фенольно-хлороформной экстракции из сегментоядерных лейкоцитов крови, выделенных центрифугированием в градиенте фиколл—верографин. Исследование делеционного полиморфизма генов GSTM1 и GSTT1 проводили методом мультиплексной полимеразной цепной реакции (ПЦР) с помощью программируемого термоциклера Терцик ("ДНК-технология", Россия) и набора для диагностики полиморфизмов в указанных генах в соответствии с протоколом фирмы-производителя ("Декарт", Россия). В качестве положительного внутреннего контроля в наборе используется ген р-глобина. Исследования полиморфизмов Ile462Val и Ile105Val соответственно в генах CYP1A1 и GSTP1 выполняли методом ПЦР с последующим анализом полиморфизма длин рестрикционных фрагментов (ПДРФ) в соответствии с рекомендациями фирмы-производителя для соответствующих наборов. Полученные в результате ПЦР и рестрикции фрагменты ДНК разделяли в 7% полиакриламидном геле с последующей окраской бромистым этидием и визуализацией в проходящем УФ-свете. Характеристика продуктов ПЦР и ПЦР-ПДРФ представлена в табл. 3.
Статистическую обработку полученных результатов проводили с помощью пакетов программ SPSS for
24
Гематол. и трансфузиол., 2013, т. 58, № 2
Таблица 1
Стадии ХЛЛ на момент постановки диагноза по K. Rai и соавт. [28]
Таблица 3
Характеристика исследованных полиморфизмов генов
Стадия Количество больных Способ анализа (используемая рестрик- Длина Длина
абс. % Аллель продукта амплификации, п.н. фрагмента рестрикции, п. н.
0 28 18,3 таза)
I 38 24,8 CYP1A1-462Ile ПЦР-ПДРФ (Bst4CI) 153 —
II 66 43,1 CYP1A1-462Val ПЦР-ПДРФ (Bst4CI) 153 122 и 31
III 13 8,5 GSTM1-+ ПЦР 213
IV 8 5,3 GSTM1-0 ПЦР —
Windows version 12. Статистическую значимость различий в распределении полиморфных вариантов анализируемых генов в сравниваемых группах определяли с помощью критерия х2. В случаях малого числа наблюдений применяли точный двусторонний критерий Фишера. При сравнении количественных показателей выборок использовали непараметрические критерии Крускала—Уоллиса, Манна—Уитни. Результаты исследований представлены с указанием медианы, а также верхнего и нижнего квартиля для каждой группы. При корреляционном анализе применяли коэффициент ранговой корреляции Спирмена (г). Статистически значимыми считали различия при р < 0,05.
Результаты и обсуждение
Анализ приведенных в табл. 4 данных показал, что у больных ХЛЛ, гомозиготных по мажорному аллелю 105Ile гена GSTP1, содержание лимфоцитов в крови было ниже, чем у пациентов — носителей 105Val-аллелей на момент постановки диагноза: 18 • 109/л против 31,9 • 109/л (р < 0,05) соответственно. Аналогичная картина зависимости количества клеток от полиморфного статуса локуса Ile105Val наблюдалась на момент диагностики заболевания и для лейкоцитов в целом. У носителей 105Val-аллелей количество лейкоцитов превышало аналогичный показатель у больных с гомозиготным генотипом GSTP1-105IleIle: 40 • 109/л против 23,5 • 109/л (р < 0,05) соответственно. В то же время на момент диагностики не установлено влияния полиморфизма 105Ile>Val на такие показатели гемограммы, как содержание эритроцитов, тромбоцитов и гемоглобина. Полученные данные свидетельствуют о наличии ассоциации полиморфного статуса локуса Ile105Val гена GSTP1 у больных ХЛЛ с величиной лейкозного субстрата в периферической крови на момент постановки диагноза заболевания.
В нашем исследовании не обнаружено статистически значимой связи полиморфизма генов GSTM1, GSTT1 и CYP1A1 с вышеуказанными показателями гемограммы у больных ХЛЛ на момент диагностики. При этом обращает на себя внимание статистически незначимое преобладание лейкоцитоза и лим-
Таблица 2
Тип инфильтрации костного мозга лимфоидными элементами у больных ХЛЛ на момент постановки диагноза
Тип инфильтрации Количество больных
абс. %
Очаговый + интерстициальный (недиффузный) 39 45,3
Диффузный 47 54,7
GSTT1-+ GSTT1- 0 GSTP1-105Ile GSTP1-105Val
ПЦР 459
ПЦР —
ПЦР-ПДРФ (SmiMI) 174
ПЦР-ПДРФ (SmiMI) 174
152 и 22
Примечание. Тире — отсутствие продукта амплификации и рестрикции; +— нормальный аллель; 0 — нулевой аллель.
фоцитоза у гомозигот по нулевому аллелю GSTM10 соответственно в 1,4 и 1,5 раза над аналогичными показателями у носителей хотя бы одного мажорного аллеля GSTM1+.
В табл. 5 представлены данные о содержании клеток лимфоидных, нейтрофильных и эритроидных ростков костно-мозгового кроветворения в группах больных с различными полиморфными вариантами генов ФБК на момент постановки диагноза. Как следует из анализа приведенных данных, степень инфильтрации костного мозга лимфоидными элементами среди больных с генотипом GSTP1-105Il-eIle была статистически значимо ниже, чем у лиц с генотипами GSTP1-105IleVal и GSTP1-105ValVal: 65,1% против 75,1% (р < 0,05) и 84,6% (р < 0,05) соответственно. Кроме того, корреляционный анализ выявил прямую связь между числом минорных аллелей 105Val в генотипе и степенью лимфоидной инфильтрации костного мозга (г = 0,26; p < 0,05). Изменения же нейтрофильного ростка в зависимости от полиморфизма гена GSTP1, наоборот, носили обратно пропорциональный характер (г = -0,30; р < 0,05).У больных с гомозиготным генотипом GSTP-105IleIle угнетение нейтрофильного ростка было менее выраженным по сравнению с таковым у гетерозигот GSTP1-105IleVal и гомозигот по минорному аллелю GSTP1-105Val: 20,41% против 15,7% (р < 0,05) и 9,7 % (р < 0,05) соответственно.
В отличие от лимфоидного и нейтрофильного ростков кроветворения статистически значимых межгрупповых различий по клеточности в зависимости от полиморфизма гена GSTP в отношении эритроидного ростка не обнаружено, хотя количество клеток эритроидного ряда, как и в случае нейтрофильного ростка, было снижено во всех исследуемых подгруппах больных ХЛЛ. Не выявлено межгрупповых различий и при сравнительном анализе количественного распределения клеток вышеуказанных основных ростков гемопоэза на момент диагностики заболевания в подгруппах пациентов с разным полиморфным статусом генов GSTM1, GSTT1 и CYP1A1 (см. табл. 5).
Характер поражения костного мозга лимфоидными элементами при ХЛЛ коррелирует с клиниче-
25
Гематол. и трансфузиол., 2013, т. 58, № 2
Таблица 4
Показатели общего анализа периферической крови у больных ХЛЛ в зависимости от полиморфизма генов GSTP1, GSTM1, GSTT1 и CYP1A1 на момент постановки диагноза; Ме (25%о;75%о)
Генотип Медиана показателей гемограмм
гемоглобин, г/л эритроциты, •1012/л тромбоциты, • 109/л лейкоциты, -109/л лимфоциты, • 109/л
GSTP1-105IleIle (n = 52) 130 (120; 142,7) 4,3 (4; 4,7) 200 (177; 230) 23,5 (15,7; 55,8) 18 (10; 45,2)
GSTP1-105IleVal (n = 73) 123 (110; 139) 4 (3,7; 4,4) 180 (125; 200) 40 (22; 70,5) 33,6 (17,2; 59)
GSTP1-105ValVal (n = 28) 134 (111,5; 143,5) 4 (3,4;4,6) 199 (149; 214,5) 37,8 (26; 100) 31 (17,6; 89)
GSTP1-105IleVal + GSTP1-105ValVal (n = 101) 126 (111,7; 140,2) 4 (3,7; 4,4) 180 (146; 202,2) 40* (23,2; 73,6) 31,9* (17,6; 67,1)
GSTM1-X+ (n = 82) 131 (117,2; 143,7) 4,2 (3,8;4,5) 200 (168,5; 217,5) 29,5 (19,2; 57) 23,2 (13,6; 45,5)
GSTM1-00 (n = 71) 123,5 (108,7; 136,5) 4 (3,6; 4,5) 180 (127,5; 220) 42 (20,7; 102,5) 35 (15,7; 93,2)
GSTT1-X+ (n = 129) 130(115; 142) 4,2 (3,7; 4,5) 189 (150; 220) 36 (21; 66) 30 (15; 57)
GSTIT-00 (n = 24) 123 (111; 136) 4 (3,5; 4,5) 200 (140; 220) 34 (18; 100) 27 (12; 86)
CYP1A1-462IleIle (n = 108) 126 (112; 139) 4,1 (3,7; 4,5) 182 (150; 220) 36 (20; 63,5) 30 (15; 56)
CYP1A1-462IleVal (n = 23) 137 (120,5; 154,5) 4,4 (3,7; 4,8) 200 (162; 220) 33 (21; 121,5) 28 (12; 96,5)
CYP1A1-462ValVal (n = 0) — — — — —
Примечание. Здесь и в табл. 5—7: n — количество генотипов; Х+ — нормальный аллель; 0 — нулевой аллель; * — p < 0,05 — статистически значимые различия по отношению к группе больных с генотипом GSTP1-105IleIle.
ской стадией болезни, со временем удвоения лимфоцитов (ВУЛ) и сроками выживаемости больных [29]. Недиффузное (очаговое или интерстициальное) поражение наблюдается, как правило, на ранней стадии заболевания, в значительной степени характеризуется ВУЛ более 12 мес и ассоциируется с благоприятным прогнозом. Диффузная же инфильтрация с интенсивным замещением ткани костного мозга, наоборот, чаще встречается на поздних стадиях ХЛЛ и сопряжена с агрессивным клиническим течением. В свете вышесказанного нами был проведен также анализ распределения полиморфных вариантов генов ФБК в группах больных с разным типом лимфоидной инфильтрации костного мозга на момент постановки диагноза (табл. 6). Гомозиготный генотип GSTP1-105IleIle среди больных с диффузным типом инфильтрации костного мозга встречался в 2,1 раза реже, чем в общей группе больных с очаговым или интерстициальным типом (51,3% против 23,4% у больных с диффузным типом; х2 = 7,19; p = 0,007).
Напротив, на момент диагностики гетерозиготы GSTP1-105IleVal в 2,2 раза чаще выявляются среди больных с диффузным типом лимфоидной инфильтрации костного мозга, чем среди больных с недиффузным вариантом (30,8% против 67,1% у больных с диффузным типом; х2 = 8,18; p = 0,004). Из оценки отношения шансов (OR 0,29, 95% CI 0,12—0,73) следует, что среди больных ХЛЛ гомозиготы по мажорному аллелю 105Ile по сравнению с носителями Val-генотипов отличаются пониженным риском лимфоидной инфильтрации костного мозга по диффузному типу к моменту постановки диагноза заболевания. Молекулярной основой для такого вывода может служить предположение, согласно ко -торому неэффективная инактивация эндогенных и экзогенных генотоксикантов у носителей функционально неполноценных 105Val-генотипов по сравнению с гомозиготами GSTP1-105IleIle повышает частоту появления агрессивных лейкозных клонов с быстрым нарастанием опухолевой массы и диф-
Таблица 5
Показатели миелограммы у больных ХЛЛ в зависимости от полиморфизма генов GSTP1, GSTM1, GSTT1 и CYP1A1 на момент постановки диагноза; Ме (25%о;75%о)
Медиана показателей миелограмм
Генотип общая клеточность, ■ 109/л лимфоидные элементы, % нейтрофильные элементы, % эритроидные элементы, %
GSTP1-105IleIle (n = 52) 90 (40; 175) 65,1 (52,6; 82,9) 20,4 (14,5; 32,7) 6,7 (2,1; 12,6)
GSTP1-105IleVal (n = 73) 130 (50; 200) 75,1* (64,3; 85,0) 15,7* (9,6; 22,1) 6,4 (2,7; 11,9)
GSTP1-105ValVal (n = 28) 80 (16,2; 237,5) 84,6* (70,9; 91) 9,7* (4,5; 21) 3,1 (1,2; 6,1)
GSTM1-X+ (n = 82) 100 (31,2; 200) 76 (61; 85,2) 16,7 (9,6; 24,5) 5,9 (1,8; 10,7)
GSTM1-00 (n = 71) 100 (50; 200) 74,6 (59,2; 84,9) 17,4 (9,6; 31,6) 6,6 (1,9; 14)
GSTT1-X+ (n = 129) 100 (40; 200) 75,9 (60,9; 85) 16,9 (10,2;25,8) 6,3 (1,9;12,2)
GSTT1-00 (n = 24) 120 (45; 200) 74,6 (59,9; 88,7) 16 (6,5; 31,6) 5,2 (1; 10,4)
CYP1A1-462IleIle (n = 108) 100 (42,5; 200) 76,8 (61,1; 85) 16,6 (9,7; 28,9) 5,6 (2,3; 11,7)
CYP1A1-462IleVal (n = 23) 99,5 (23,7; 200) 72,2 (58,4; 89) 18,8 (5,5; 27,9) 6,4 (1,2; 13)
CYP1A1-462ValVal (n = 0) — — — —
26
Гематол. и трансфузиол., 2013, т. 58, № 2
Таблица 6
Распределение генотипов генов GSTP1, GSTM1, GSTT1 и CYP1A1 у больных ХЛЛ с разным типом лимфоидной инфильтрации костного мозга на момент диагностики
Тип инфильтрации костного мозга
Генотип интерстициальный или очаговый диффузный
абс. % абс. %
GSTP1-105IleIle 20 51,3 11 23,4
GSTP^^^^ 12 30,8 29 61,7
GSTP1-105ValVal 7 17,9 7 14,9
GSTP^^^^ + GSTP1-105ValVal* 19 48,7 36 76,6
GSTM1-X+ 21 53,8 26 55,3
GSTM1-00 18 46,2 21 44,7
GSm-X+ 32 82,1 42 89,4
GSm-00 7 17,9 5 10,6
CYP1A1-462IleIle 29 82,9 36 83,7
CYP1A1-462IleVal 6 17,1 7 16,3
CYP1A1-462ValVal
Примечание. * — p < 0,05 — статистически значимые различия по отношению к группе больных с генотипом GSTP1-105IleIle согласно критерию Пирсона (только в табл. 6 и 7).
фузной лимфоидной инфильтрацией костного мозга к моменту постановки диагноза. В пользу такого предположения свидетельствуют полученные нами ранее данные об ассоциации гомозиготного носи-тельства мажорного аллеля 105Ile с более низким темпом накопления опухолевой массы (ВУЛ более 12 мес) по сравнению с 105Val-генотипами [30], а также значительная корреляция характера лимфоидной инфильтрации костного мозга с величиной ВУЛ [29].
Анализ распределения частот полиморфных вариантов генов CYP1A1, GSTM1 и GSTT1 у больных с разным характером инфильтрации костного мозга на момент постановки диагноза не выявил статистически значимых межгрупповых различий (см. табл. 6). Другими словами, полиморфизм генов GSTM1, GSTT1 и CYP1A1 скорее всего не влияет на регистрируемый на момент диагностики характер опухолевого поражения костного мозга у больных ХЛЛ.
Стадия ХЛЛ является одним из важных клинических параметров, отражающих суммарную величину клеточной массы опухоли и влияющих на прогноз. Исследование распределения полиморфных вариантов анализируемых генов ФБК среди больных ХЛЛ разных стадий на момент постановки диагноза показало, что частота встречаемости генотипа 105IleIle гена GSTP1 у больных с поздними стадиями была в 1,9 раза ниже, чем у больных с ранними стадиями (46,3% против 24,4% у больных с ранними стадиями; х2 = 8,01; p = 0,005; табл. 7). Оценка отношений шансов (Or 0,38, 95% CI 0,19—0,75) указывает на пониженный риск манифестации заболевания на поздних стадиях у гомозигот по нормальному аллелю 105Ile на момент постановки диагноза по сравнению с носителями 105Val-генотипов. Как отмечено выше, вследствие неэффективной инактивации му-
Таблица 7
Распределение генотипов генов GSTP1, GSTM1, GSTT1 и CYP1A1 в группах больных с разными стадиями ХЛЛ на момент постановки диагноза
Количество больных
Генотип ранние стадии (0—I) поздние стадии (II—IV)
абс. % абс. %
GSTP1-105IleIle 31 46,3 21 24,4
GSTP^^^^ 26 38,8 47 54,7
GSTP1-105ValVal 10 14,9 18 20,9
GSTP^^^^ + GSTP1-105ValVal* 36 53,7 65 75,6
GSTM1-00 32 47,8 39 45,3
GSTM1-X+ 35 52,2 47 54,7
GSTT1-00 12 17,9 12 14
GSTT1-X+ 55 82,1 74 86
CYP1A1-462IleIle 49 84,5 59 80,8
CYP1A1-462IleVal 9 15,5 14 19,2
CYP1A1-462ValVal
Примечание. * — p < 0,05 — статистически значимые различия по отношению к группе больных с генотипом 105IleIle согласно критерию Пирсона.
тагенов у носителей 105Val-генотипов по сравнению с гомозиготами GSTP1-105IleIle увеличивается частота появления агрессивных лейкозных клонов, которые к моменту диагностики заболевания накапливают опухолевую массу, соответствующую продвинутым стадиям.
Изучение характера распределения полиморфных вариантов генов GSTM1, GSTT1 и CYP1A1 в группах больных ХЛЛ ранних и поздних стадий на момент диагностики не обнаружило межгрупповых различий (см. табл. 7).
Результаты проведенного исследования указывают на то, что полиморфизм Ile105Val гена GSTP1 является возможным фактором, влияющим на характер и степень опухолевого поражения костного мозга у больных ХЛЛ, а также на величину лимфоцитоза в периферической крови, регистрируемую на момент постановки диагноза. Кроме того, приведенные данные свидетельствуют в пользу ассоциации гомозиготного носительства нормального аллеля 105Ile с пониженным риском манифестации заболевания на поздних стадиях на момент постановки диагноза по сравнению с носителями 105 Val-генотипов. Таким образом, можно сделать вывод о возможной ассоциации однонуклеотидного полиморфизма 105Ile>Val гена GSTP1 с характером клинического течения ХЛЛ и объемом опухолевого субстрата, накопленного к моменту постановки диагноза, т.е. указанный полиморфизм гена GSTP1 можно рассматривать в качестве потенциального маркера характера течения заболевания.
В отличие от GSTP1 полиморфный статус генов GSTM1 , GSTT1 и CYP1A1 при ХЛЛ скорее всего не влияет на характер лейкозного процесса и величину опухолевой массы, накопленной к моменту диагностики заболевания.
27
Гематол. и трансфузиол., 2013, т. 58, № 2
ЛИТЕРАТУРА
1. Волкова М.А. Хронический лимфолейкоз. В кн.: Волкова М.А., ред. Клиническая онкогематология. Руководство для врачей. М.: Медицина; 2007: 771—812.
2. Veber G.F. Molecular Mechanisms of Cancer. Springer; 2007.
3. d’EracoA., TaioliE., ChenX., VineisP. Genetic metabolic polymorphisms and the risk of cancer: a review of the literature. Biomarkers 1996; 1: 149—73.
4. Rebbeck T.R. Molecular epidemiology of the human glutathione S-transferase genotypes GSTM1 and GSTT1 in cancer susceptibility. Cancer Epidemiol. Biomarkers Prev. 1997; 6(9): 733—43.
5. Caporaso N., Goldstein A. Issues involving biomarkers in the study of the genetics of human cancer. IARC Sci. Publ. 1997; 142: 237—50.
6. Hunter K.W., Crawford N.P. Germ line polymorphism in metastatic progression. Cancer Res. 2006; 66(3):1251—4.
7. Баранов В.С., Баранова Е.В., Иващенко Т. Э., Асеев М.В. Геном человека и гены "предрасположенности": введение в предикативную медицину. СПб.: Интермедика; 2000.
8. Кулинский В.И. Обезвреживание ксенобиотиков. Соросов-ский образовательный журнал 1999; 1: 8—12.
9. Cascorbi I., Brockmoller J., Roots I. C4887A polymorphism in exon 7 of human CYP1A1: population frequency, mutation linkages, and impact on lung cancer susceptibility. Cancer Res. 1996; 56(21): 4965—9.
10. Hayashi S., Watanabe J., Nakachi K., Kawajiri K. Genetic linkage of lung cancer-associated MspI polymorphisms with amino acid replacement in the heme binding region of the human cytochrome P450IA1 gene. J. Biochem. 1991; 110(3): 407—11.
11. Wormhoudt L.W., Commandeur J.N., Vermeulen N.P. Genetic polymorphisms of human N-acetyltransferase, cytochrome P450, glutathione-S-transferase, and epoxide hydrolase enzymes: relevance to xenobiotic metabolism and toxicity. Crit. Rev. Toxicol. 1999; 29(1): 59—124.
12. Hengstler J.G., Arand M., Herrero M.E., Oesch F. Polymorphisms of N-acetyltransferases, glutathione S-transferases, microsomal epoxide hydrolase, and sulfotransferases: influence on cancer susceptibility. Recent Results Cancer Res.1998; 154: 47—85.
13. Ketterer B. Protective role of glutathione and glutathione transferases in mutagenesis and carcinogenesis. Mutat Res. 1988; 202(2): 343—61.
14. Hayes J.D., Pulford D.L. The glutathione S-transferase supergene family: regulation of GST and the contribution of the isoenzymes to cancer chemoprotection and drug resistance. Crit. Rev. Biochem. Mol. Biol. 1995; 30(6): 445—600.
15. Balendiran G.K., DaburR., FraserD. The role of glutathione in cancer. Cell Biochem. Funct. 2004; 22(6): 343—52.
16. Tsabouri S., Georgiou I., Katsaraki A., Bourantas K.L. Glutathione sulfur transferase M1 and T1 genotypes in chronic lymphoblastic leukemia. Hematol. J. 2004; 5(6): 500—4.
17. Ali-Osman F., Akande O., Antoun G., Mao JX., Buolamwini J. Molecular cloning, characterization, and expression in Escherichia coli of full-length cDNAs of three human glutathione S-transferase Pi gene variants. Evidence for differential catalytic activity of the encoded proteins. J. Biol. Chem. 1997; 272(15): 10004—12.
18. Lo H.W., Ali-Osman F. Genomic cloning of hGSTP1*C, an allelic human Pi class glutathione S-transferase gene variant, and functional characterization of its retinoic acid response elements. J Biol. Chem.1997; 272(52): 32743—9.
19. Zimniak P., Nanduri B., Pikula S., Bandorowicz-Pikuta J., Sing-hal S.S., Srivastava S.K. et al. Naturally occurring human glutathione S-transferase GSTP1-1 isoforms with leucine and valine in position 104 differ in enzymic properties. Eur. J. Biochem. 1994; 224(3): 893—9.
20. Takanashi M., Morimoto A., Yagi T., Kuriyama K., Kano G., Imamura T. et al. Impact of glutathione-S-transferase gene deletion on early relapse in childhood B-precursor acute lymphoblastic leukemia. Haematologica 2003; 88(11): 1238—44.
21. Davies S.M., Bhatia S., Ross J.A., Kiffmeyer W.R., Gaynon P.S., Radloff G.A. et al. Glutathione S-transferase genotypes, genetic susceptibility, and outcome of therapy in childhood acute lymphoblastic leukemia. Blood. 2002; 100(1): 67—71.
22. Suneetha K.J., Nancy K.N., Rajalekshmy K.R., Sagar T.G., Raj-kumar T. Role of GSTM1 (present/null) and GSTP1 (Ile105Val) polymorphisms in susceptibility to acute lymphoblastic leukemia among the South Indian population. Asian Pac. J. Cancer. Prev. 2008; 9(4): 733—6.
23. Rollinson S., Roddam P., Kane E., Roman E., Cartwright R., Jack A., Morgan G.J. Polymorphic variation within the glutathione S-transferase genes and risk of adult acute leukaemia. Carcinogenesis. 2000; 21(1): 43—7.
24. Бакиров Б.А., Гринчук О.В., Якупова Э.В. Молекулярно-генетический анализ полиморфизма генов интерлейкина-6, факторов некроза опухолей а и в и глутатион^-трансферазы M1 у больных хроническим лимфолейкозом. Гематология и трансфузиология. 2005; 1: 18—22.
25. Gra O.A., GlotovA.S., NikitinE.A., Glotov O.S., Kuznetsova VE., Chudinov A.V. et al. Polymorphisms in xenobiotic-metabolizing genes and the risk of chronic lymphocytic leukemia and non-Hodgkin’s lymphoma in adult Russian patients. Am. J. Hematol. 2008; 83(4): 279—87.
26. YuilleM., CondieA., Hudson C., Kote-Jarai Z., Stone E., EelesR. et al. Relationship between glutathione S-transferase Ml, Tl, and P1 polymorphisms and chronic lymphocytic leukemia. Blood. 2002; 99(11): 4216—8.
27. Овсепян В.А., Росин В.А., Загоскина Т.П. Анализ полиморфизма генов CYP1A1, GSTM1, GSTT1 and GSTP1 при B-клеточном хроническом лимфолейкозе. Медицинская генетика. 2010; 4: 25—9.
28. Rai K.R., Sawitsky A., Cronkite E.P., Chanana A.D., Levy R.N., Pasternack B.S. Clinical staging of chronic lymphocytic leukemia. Blood. 1975; 46(2): 219—34.
29. Никитин Е.А., Лорие Ю.Ю., Меликян А.Л., Самойлова Р.С., Булычева Т.И., Обухова Т.Н. и др. Факторы неблагоприятного прогноза у больных B-клеточным хроническим лимфолейкозом: ретроспективный анализ 206 случаев. Терапевтический архив. 2003; 7: 38—47.
30. Овсепян В.А., Росин В.А., Загоскина Т.П. Возможная ассоциация полиморфизма генов биотрансформации ксенобиотиков с особенностями клинического течения хронического лимфолейкоза. Клиническая онкогематология. 2012; 5: 186—92.
Поступила 04.10.12
28
