CC BY
15
Большинство право-защитников до сих пор придерживаются этого мнения. Лично у меня постепенно чувство вины перед русскими перевесило. Я была в Чечне восемь раз, и с каждой поездкой мне становилось за них все больнее. Окончательно меня сразила одна старушка, которая сидела на табуретке посреди улицы. Когда она увидела меня, то достала из-за пазухи чайную ложечку из синего стекла и с гордостью сказала: "Моя!". Это все, что у нее осталось».
«Известия», М., 28января 2005 г.
Георгий Степанов,
журналист
ВОЗМОЖНА ЛИ В КИРГИЗИИ «ОРАНЖЕВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ»
2003 год — Грузия. 2004 — Украина. Мода на «бархатные революции» охватывает СНГ. Где произойдет следующая? Одной из стран, где оппозиция может попытаться захватить власть по грузино-украинскому сценарию, политологи называют Киргизию. В октябре 2005 г. президентские выборы. Готова ли Киргизия стать «оранжевой»?
* * *
В Бишкеке сейчас преобладает чистый белый цвет. Цвет редкого для этих мест снега, которым выстланы городские улицы и площади. С оранжевым, «революционным», я столкнулся лишь однажды — при встрече с лидером оппозиционной Республиканской партии Гиязом Токомбаевым. Этот обаятельный 34-летний человек был в типично «юшенковском» шарфе. Он баллотируется в депутаты Жо-горку кенеша (однопалатного парламента), надеется на победу. В целом же обстановка в столице абсолютно мирная. Даже, быть может, несколько сонная. Нет ни пикетов, ни шествий, ни других внешних признаков социального недовольства. Однако фронт, раскол существует. Он проходит, в частности, по страницам газет. Проправительственные «Вечерний Бишкек», «Слово Киргизстана» обвиняют оппозиционную прессу в попытках опорочить президента. В статье «От чьего имени рот открываете?» автор П.Саяков («Слово Киргизстана») пишет: «Неужели за 14 лет суверенитета ничего хорошего не про-
изошло в нашей стране?... От народа диктуются всякого рода "апельсиновые", "розовые" и "голубые" революции, и преподносится все это как «борьба против коррумпированного режима»... В этом плане преуспевают дамы и господа с пошатнувшейся психикой из МСН, "Республики", "Лиц", "Ордо" (оппозиционные издания)».
По одну из сторон «линии фронта» — в редакцию «Республики» —я попал затемно. Редакция нашла пристанище на первом этаже одной из бесчисленных бишкекских девятиэтажек, выросших как грибы в 70-х годах. Здесь готовят почву для своей, киргизской, «тюльпановой революции». Работа кипит, в полутьме мерцают экраны компьютерных мониторов, пальцы стучат по клавишам, уходит-приходит электронная почта, молодые люди студенческой наружности обмениваются новостями. В коридорах свалены кипы агитационных листов в поддержку Гияза Токомбаева. «Наши активисты ездили на выборы в Грузию и на Украину, потом здесь делились впечатлениями. Эта информация тиражировалась», — сказал мне Гияз. Он уверен: сценарий недавних «бархатных революций» может повториться на его родине. Мотивирует так: «Акаев достал всех. Все бюджетообразующие предприятия находятся под Семьей. Семья — это акаевский клан, владеющий Киргизией... Нужно разделять Север и Юг страны. Население Севера аморфно, пребывает в спячке. А вот южное может стать локомотивом революции. Президента спасают перевалы, та горная гряда, что разделяет страну. В южном Аксыйском округе, например, Акаева знать не хотят. Пора дать карт-бланш Югу, пока тот не объявил о своей независимости, сделать президентом, например, уроженца Джалал-Абада Курманбека Бакиева — умеренного политика. К тому же у него жена русская, что для России будет весьма кстати. В прежние времена происходила некая "ротация": Киргизской ССР руководил южанин Раззаков, потом северянин Усу-балиев, потом южанин Масалиев. Теперь республикой управляет северянин Акаев. И вот что еще: в киргизской армии — 9 тыс. солдат и офицеров, из которых 5 тыс. пограничников. Последние в подавлении "мятежа" участвовать не будут — с границы не снимешь. Войска МВД составляют около 17 тыс. человек. Но есть объекты, с которых их нельзя снять, — оружейные склады, тюрьмы. Остается не так уж и много — причем рассеяны они по всей республике. Если на площадь
в Бишкеке выйдут тысяч 20, милиции трудно будет с ними справиться».
«Что вы, какая революция? — удивился моему вопросу замес -титель руководителя администрации президента Болот Джанузаков. — Нет в Киргизии для нее ни политических, ни экономических, ни социальных, ни этнических оснований. Не нужна она нашему народу». В бишкекском «Белом доме», где размещается президентская администрация, в его просторных, но отнюдь не роскошных кабинетах в советском стиле — свой уклад, свои заботы. Чиновники дружелюбны, предупредительны. Такими, во всяком случае, предстают. Пресс -секретарь президента Киргизии Абдиль Се-гизбаев говорит: «Предпосылок для разноцветных переворотов нет, поскольку нет необходимой среды, того всеобщего недовольства, что было в Грузии и на Украине. Процентов на 80 наше население — собственники. Владеют хозяйством, землей. Реформы дают свои результаты. Гражданам есть что терять. И потом, у оппозиционеров нет лидера, вокруг которого они могли бы объединиться. Наша оппозиция хоть и крикливая, но очень разобщенная. Ее раздирают противоречия — и идеологические, и межличностные. В 2002 г. у нас по вине чиновников произошли Аксыйские события, пролилась кровь (милиция расстреляла на митинге шесть человек, протестовавших против ареста депутата Азим-бека Бекназарова). Если когда и должна была состояться революция в Киргизии, то тогда, в 2002. А сейчас время ушло. Хотя лодку будут раскачивать».
За пределами «Белого дома» любопытными данными поделился со мной Валентин Богатырёв, помощник президента Киргизии, директор Международного института стратегических исследований (МИСИ). По его словам, 80% граждан никаких таких перемен не надо. Согласно опросам МИСИ, 40% хотят видеть президентом Аскара Акаева. Говорят: «Мы к нему привыкли, новый придет, будет воровать, а Акаев предсказуемый...». Остальная часть населения называет четыре фамилии: Кулов (лидер партии «Ар-Намыс», бывший мэр Бишкека, сидящий в тюрьме); экс-премьер Бакиев, депутат Мадума-ров, депутат, вице-спикер Текебаев. Причем именно в таком порядке. По информации Богатырёва, у оппозиции есть два сценария действий. Первый — объявить сфальсифици-рованными все выборы. Второй, более вероятный, — попытка опро-тестовать результаты в ряде южных округов. «Они сейчас пытаются организовать в этих округах, их будет около пяти, некое общее южное сопротивление, — говорит
Богатырёв. — Оппозиция грозится сделать Ош своим Киевом. На юге возможны длительные митинги, как на Украине. Есть еще одна организация — " Проснись, молодежь Киргизии", которая, не исключено, будет в центре этих событий. Ее база в Оше. Оппозиции нужно подготовить структуры, людей к октябрьским президентским выборам. Запад, американцы ей, кстати, пока не помогают — не знают, кого финансировать, на кого из оппозиционеров делать ставку. Кулов и Ба-киев не признают друг за другом лидерство. Мадумаров вообще ни с кем не хочет иметь дело. Они сейчас вроде бы объединились, но лишь декларативно. Сфотографировались вместе с бокалом шампанского — и все. Реального объединения не произошло».
А вот что сказал «Известиям» Адахан Мадумаров, член политсовета движения «Ата-Журт» («Отечество»): «Если власть по-прежнему считает, что наш народ аполитичен и пассивен, то это заблуждение. Одно неверное решение может привести к повторению у нас грузинского или украинского сценария. Оппозиция подписала меморандум о совместных действиях. Сегодня нас можно рассматривать как единый блок».
Во время пребывания в Бишкеке случай свел меня с милой девушкой, представляющей неформальную студенческую органи-ацию «КелКел». Свое имя она попросила не называть. «КелКел» (по-киргизски означает одновременно «иди с нами», а также «возрождение», «приход блага») — гражданская кампания мирного сопротивления. Возникла 16 января в Бишкеке, заявила о себе с помощью листовок с лозунгом «Нет — гранатам, да — лимонам!». Людей приглашали на пикеты в защиту прав Розы Отунбаевой, которую ЦИК не зарегистрировал кандидатом в депутаты. Студенты раздавали пикетчикам лимоны, чтобы те после многочасового стояния на морозе могли попить дома чаю с витамином С и не заболели. На пикетчиках были желтые повязки — в знак солидар-ности. Вот откуда пошли газетные заметки о готовящейся в Киргизии «лимонной» революции.
Бишкек — русский город. В том смысле, что отыскать здесь хоть одного человека, который не говорит по-русски, невозможно. Возникает непривычное, но приятное ощущение абсолютного языкового комфорта: прибываешь в иностранное государство в четырех с лишним часах лету от Москвы, с Россией даже не граничащее, а местный люд встречает тебя практически пушкинским слогом.
Никаких барьеров. Впрочем, Бишкек — еще не вся Киргизия. В высокогорной Нарынской области основная масса населения говорит только по-киргизски. Русский в республике имеет статус официального, это основной язык делопроизводства, бытового общения, коммерческой переписки. Политическая элита дома, в кругу семьи, говорит по-русски.
По данным последней переписи, в Киргизии сосуществуют 154 этноса. Представителей титульной нации — 3,2 млн. (из 4,5-миллионного населения). Русских — 496 тыс. (в 1990 было 918 тыс.), и они на третьем месте после узбеков, которых в Киргизии около 659 тыс. (живут главным образом в южной Ошской области). 95% русских сосредоточены в Бишкеке и в столичной Чуйской области. В российскую диаспору входят также татары — 38,5 тыс., башкиры — 2 тыс., вьходцы с Северного Кавказа — чеченцы (2,6 тыс.), карачаевцы, ингуши, балкарцы, дагестанцы. Pyccкие пришли сюда в середине XIX в., во времена Александра II. Первые киргизские племена добровольно приняли русское подданство в 1855 г. В 1863 на этой земле появились первые поселенцы из России. «Это были уральские казаки, целыми станицами переезжавшие в Семиречье, — рассказывает «Известиям» Валентин Гритчин, атаман се-миреченских казаков Киргизии. — Потомственных казаков в республике тысяч 25. Никто нам не мешает проводить наши обряды, праздники. Страдаем от безработицы и безденежья. Существуем на пожертвования бизнесменов». И вдруг атаман взрывается: «Я возмущен упреками местных властей. Они заявляют, что русские побросали своих стариков и уехали в Россию. А Киргизия, мол, должна о них заботиться. Но ведь не от хорошей жизни русские отправились на заработки. А киргизы? Их более 500 тыс. находится в России, тоже ведь не на отдыхе. Они приносят сюда огромные деньги — 200 млн. долл. Создайте, в конце концов, условия для работы в самой Киргизии».
Юрий Ермолаев, руководитель представительства МВД России по делам миграции в Киргизии, кладет передо мной служебный документ. В нем говорится: «Миграционная ситуация в республике продолжает оставаться напряженной». В 2004 г. по сравнению с предыдущим годом «поток переселенцев в Россию увеличился на 1947 человек и составил 16 194 человека». Причины: 1. Отсутствие работы. Низкий уровень жизни. 2. Опасение за будущее детей: необходимость сдачи экзаменов по знанию киргизского языка при
поступлении в учебное заведение, отсутствие средств на обучение. 3. Воссоединение с семьей. 4. Мононациональный состав органов власти, силовых и фискальных структур, высокая степень их коррумпированности...
И еще один фактор: русских беспокоит исход грядущих выборов — парламентских и президентских, вероятная «оранжевая революция». Они боятся, что к власти придут националисты.
— Украинский и грузинский сценарий могут повториться в Киргизии? — спрашиваю Юрия Ермолаева.
— Если власть грубо попытается сфальсифицировать итоги выборов, такой сценарий вполне реален. Впрочем, я надеюсь на ее мудрость. Киргизы спокойны, миролюбивы, в них нет бунтарского духа. Но надо учитывать один момент — люди любят перемены, и киргизы — не исключение. В конце концов, Аскар Акаев правит здесь уже давно. Правители, особенно азиатские, обрастают приживальщиками, родственниками.
С отцом Леонидом, который служит в поразительно красивом бишкекском Свято-Воскресенском кафедральном соборе, удалось пообщаться случайно. Можно сказать, повезло: этот смуглый батюшка с седой бородкой, с сеточкой морщин в уголках умных глаз и простым массивным крестом, по его признанию, «излил свои болячки»: «Я здесь всего год как служу, у меня приход в селе Васильевка, 47 км отсюда. Там, в церкви Казанской иконы Божией Матери, за год у меня было всего два венчания В деревне случается, что месяцами никого не крестят. Русские уезжают... А когда приход 14 лет назад открылся, народу было столько, что не помещались по праздникам даже во дворе церковном. Раньше наш совхоз был миллионером, у нас и жилье строилось, и кафе; и квартиры давали. Зарабатывали: на каждый рубль в конце года выходило 38 копеек премиальных. И виноградники были, и животноводство. Когда сухой закон вышел, виноградники вырубили. Люди потянулись в Россию. Сейчас поросенка, коровку держать тяжело — корма дорогие. Землю отдают в аренду за копейки. Русские продают дома, бегут в город, где еще можно найти работу. У киргизов те же проблемы. Раньше разводили скот. А сейчас стада порезали, пораспродали... Красивое село было Васильевка, длинное, ровное, шесть километров от начала до конца. Сейчас там такой бардак, что ой-ой. Старые люди поумирали, молодые уехали, среднего возраста — те, кто остался, — по праздникам еще приходят в церковь... Раньше любая бабулька получала рублей 12 пенсии, и ей
хватало и на уголь, и покушать купить, и на одежку. А сейчас пенсия у нее 600 сомов (430 руб.), а тонна угля стоит полторы тысячи. И за свет заплатить надо. Не заплатишь—отрезают провод от столба... Вот сейчас выборы у нас будут. Так тут ходят за голос 500 сомов предлагают. Говорят, в Ташкенте война была, на Украине— революция. Запугивают... А так церковь жива, конечно, люди верят. Наверное, это единственное, что им осталось, — верить в Бога».
Тема гражданского протеста неожиданно всплыла в мимолетном разговоре с Петром, водителем такси. Русский, родом из Таджикистана, здесь, в Бишкеке, с начала 90-х. Развозит пассажиров на подержанном «Ауди». За маршрут выходит сомов по 60—80. У него постоянная «точка» — возле одного кафе. Спросил, откуда я, с какой целью в Киргизии, и с ходу стал ругать власть. «С межнациональными отношениями здесь все в порядке, — говорит. —Никто никого не притесняет, конфликтов нет. Не в этом дело. Акаев вогнал в нищету всех — и киргизов, и русских. Выживают, как могут. В этом они равны». Потом он, указав на одну из площадей, заметил: «Сейчас тихо. А вы приезжайте сюда в октябре, к выборам президента. Здесь будут бунтующие толпы. Тысячи людей».
Кстати, первую волну русской эмиграции вызвали события в городах Узген и Ош летом 1990 г., когда в ходе межнационального конфликта между киргизами и узбеками погибли, по некоторым оценкам, до 15 тысяч человек. Пик миграции пришелся на 1994— 1995 гг. Очередным толчком стала «баткенская война» с боевиками Исламского движения Узбекистана, которая шла в 1999—2000 гг. на южной границе Киргизии. Что будет с русскими, если в стране все же грянет «оранжевая революция», предсказать несложно. Их здесь станет еще меньше.
Бишкек — город народного бизнеса. Ткнешь пальцем в любую машину, и наверняка это окажется частное такси, какой-нибудь заслуженный «Мерседес-230». В киргизской столице две тысячи кафе и баров. Граждан в толстых меховых шапках, неторопливо поглощающих манты (знаменитое народное блюдо) и попивающих зеленый чай, очень много здесь в любой час. В Бишкеке масса интернет-кафе, казино, ночных клубов, поэтому молодежи есть куда пойти в свободное от уроков и лекций время. Кстати, пиво на улицах юные киргизы не пьют — нет такой традиции. Цены в ресторанах по московским меркам невысоки: порция замечательной форели стоит
сомов 120 (86 рублей), манты — сомов 80 (57 рублей). Ассортимент товаров в магазинах и на рынках — точная копия российского. Покупателей много. Означать такая активность может лишь одно — у людей есть деньги. Видно, речь идет о том нарождающемся классе собственников, о котором сказал «Известиям» вице-премьер правительства Киргизии Джоомарт Оторбаев: «Граждане сами создают свои предприятия. Они нигде не зарегистрированы, у них нет трудовой книжки. Сотни тысяч работают на патентной основе. Такси, многие бары, сауны, казино, бильярдные перешли к системе фиксированного налога. Он не идеален, но мы приучаем людей делиться с государством частью своих доходов».
В этой ситуации страдают бюджетники. По словам лидера оппозиционной Республиканской партии Гияза Токомбаева, нянечки в больницах, медсестры, учителя получают 500—700 сомов (357— 500 рублей) в месяц, чиновники в министерствах, сотрудники силовых органов— от 1 тысячи до 2,5 тысячи сомов (714 — 1785 рублей). Инвалиды — 465 сомов (332 рубля)... Один киргиз на условиях анонимности поделился своей историей: «Мне 54 года. Закончил сельхозинститут по специальности "ветеринар". Уехал в родное село. Когда Союз развалился, все колхозы, совхозы расформировали и создали фермерские хозяйства. Всех решили сделать собственниками. Сначала обрадовались... Получил на семью корову, десять баранов. Но дело не пошло — не было средств на развитие. Скот надо было кормить, а тут детей — нечем. Мы жили в отдаленном горном районе. Хотелось детям дать образование, а из села уезжали учителя. И мы тоже решили податься в Бишкек. Все распродали до последней скотины. В столице сначала обосновались у родственников, потом купили ветхий домик на окраине. Теперь на рынке работаю рубщиком мяса. Жена берет товар под реализацию и тоже стоит на базаре. Хватает лишь на то, чтобы прокормить детей. Не верю никому».
«Безработица, по официальным данным, составляет 80 тыс. человек, по неофициальным — не менее 200 тыс., — говорит советник посольства России в Киргизии Валерий Шагеев. — Есть приличный рост ВВП — 7,1%. Но нет роста качественного, жизнь остается довольно тяжелой. В крупных городах, таких как Бишкек, Ош, —легче. Население спасают оптовые рынки с их дешевыми китайскими и турецкими товарами. Но чиновники коррумпированы, и какая-то доля грантов Всемирного банка, МВФ, японских агентств развития
оседает в их карманах. Впрочем, киргизы терпимы, и я не верю в какой-либо социальный взрыв». Валентин Богатырёв, помощник президента Киргизии, заметил в беседе со мной: «Когда кандидаты в депутаты выдают по телевидению фразы типа "народ живет в нищете", то это типичный пиар-ход. Уровень жизни в Киргизии ниже, чем в Казахстане и в России. Но выше, чем в Узбекистане и Таджикистане. У нас есть целые отрасли, которые функционируют на деньги международных организаций. Сотрудники получают по 500 долларов. Два года назад в Бишкеке началось массовое строительство торговых комплексов, офисных зданий и жилых коттеджей. Этого не было никогда». B центре Бишкека я искал примеры ипотечного строительства, о которых был наслышан, но попадались одни супермаркеты и офисы. Мои собеседники сообщили, что искать надо на окраинах. А так город усеян серыми девяти- и семиэтажками 70-х годов.
В самолете моим соседом оказался 26-летний Каныбек, сотрудник западной фирмы, у которой филиал в Москве. Сухопарый интеллектуал, говорит по-английски, бегло постукивает по клавиатуре новенького ноутбука IBM. Закончил платный Американский университет в Бишкеке. Словом, Каныбек обеспечил себе безбедное существование. Сообщил, что только в одной Англии находятся на заработках 12 тыс. его соотечественников. Устроились посудомойками, официантами. Сколько таких, как Каныбек? Президент Аскар Акаев хочет, чтобы было как можно больше. Простой пример: в столичной гимназии № 70, крупнейшей в стране школе, где занимаются разом 2714 детей, есть бизнес-классы. «Дети учат основы маркетинга, бизнес-английский», — рассказала мне директор шкоды Татьяна Макарова. После распада СССР Киргизия лишилась ежегодных субсидий из Москвы — 1 млрд. долл. Остановились предприятия, исчезли рынки сбыта. «Страну, у которой нет своих энергоносителей, углеводородов, нефти и газа, пришлось спасать с помощью внешних заимствований, — говорит вице-премьер Джоомарт Оторбаев. — Долга мы накопили на 90% ВВП, а ВВП у нас сейчас — 2,5 млрд. долл. За три последних года объем прямых иностранных инвестиций удвоился и вскоре достигнет 170—180 млн. долл. год. Наши инвесторы — это, во-первых, США, Канада, Германия, Великобритания, Франция, Италия и Швейцария, во-вторых, Иран и Турция, в-третьих, Китай, в-четвертых, Россия и Казахстан. Из экономических реформ самых
впечатляющих результатов мы достигли в приватизации — более 80% ВВП обеспечивают частные предприятия...».
Западные компании Киргизия не слишком интересует. Крупных здесь нет. Гияз Токомбаев объясняет это коррумпи-рованностью местного «рынка для своих», тем, что все бюджето-образующие предприятия, которые мало-мальски работают, контро-лируются родственниками президента Акаева. Оппозиционные газеты приводят список таких, юридически оформленных на других лиц объектов, среди которых — Кантский цементно-шиферный завод, Кадамджайский ртутный завод, Кара-Балтинский сахарный завод, АО «КиргизАлко», токмакский стеклозавод «Интергласс», Джалал-Абадский хлопковый завод, АО «Аэропорт "Манас"». Российский же бизнес в Киргизии освоился и чувствует себя вполне комфортно. Классический пример — компания «Вимм-Билль-Данн», которая выкупила Бишкекский молочный завод и половину продукции экспортирует в Казахстан и Узбекистан. Контрольным пакетом акций Каиндинского сахарного завода (поселок Каинда Чуйской области) владеет российская финансово -промышленная группа «Альянс». Московская фирма «ВАВС» приобрела 62% акций Майлуусуйского электролампового завода производительностью до 300 млн. ламп в год. РАО «ЕЭС России» осуществляет поставки электроэнергии, вырабатываемой Токтогульской ГЭС, из Киргизии в Россию через энергосистему Казахстана. Интересуется Киргизией и «Газпром». Банковский сектор Киргизии освоен финансистами из соседнего Казахстана. В частности, три четверти акций крупнейшего Киргизавтобанка приобрел Казкоммерцбанк. Кстати, по словам Гияза Токомбаева, Киргизия превращается в реэкспортную страну: «Сюда привозят яблоки из Китая и потом везут в Россию, в Сибирь. В Россию мы поставляем табак, хлопок... И это все. Мы ничего не производим. Даже с мясом возникли проблемы. Ведь что сделал, например, Назарбаев? Он дал деньги своим предпринимателям на поднятие животноводства. Казахи сразу стали скупать скотину в Киргизии. «КамАЗами» вывозят...».
Из вышесказанного напрашивается вывод — Киргизия находится на историческом переломе. Не все ее граждане вписались в бизнес-схемы, предложенные президентом. Вопрос — приведет ли такая ситуация к социальным потрясениям, «оранжевой революции»? Думаю, не приведет, если власть сама не допустит какой-нибудь серьезной ошибки.
Бишкек— город «геополитический. Когда аэрофлотовский Ту-154 совершает в рассветные часы посадку в аэропорту «Манас», в иллюминаторы видны огромные, непривычные для российского глаза самолеты. Это транспортные «Геркулесы» С-130 и заправщики КС-135. Они стоят на взлетных полосах натовской авиабазы «Ганси», размещенной на территории сугубо гражданского «Манаса». И по пять—семь раз в день вылетают отсюда в афганский город Кандагар.
База НАТО в Киргизии была создана в декабре 2001 г. «для поддержания контртеррористической операции в Афганистане». Ее назвали в честь нью-йоркского пожарного Питера Ганси, погибшего 11 сентября 2001 г. Здесь около 30 самолетов и 1600 человек персонала (в основном американские военнослужащие), которые передвигаются по территории на велосипедах. База эта — не только фактор безопасности для страны, но и дополнительный источник доходов. Помимо ренты коалиция выплачивает по 7 тыс. долл. за взлет и посадку каждого самолета. А всего в 30 км от «Ганси» разместилась ОДКБ «Кант» с самолетами Су-25 и Су-27 —первая российская военная база, появившаяся на территории иностранного государства после 1991 г. Открыли ее президенты Акаев и Путин в октябре 2003 г. «Согласно Договору о коллективной безопасности, — уточняет в беседе со мной генерал-полковник Абдыгул Чотбаев, командующий Национальной гвардией. — Многие думают, что база создана в противовес американской, точнее — натовской. Это в корне неверно». По поводу натовской базы «Ганси» интересно высказался Валентин Богатырёв, помощник президента Киргизии, директор Международного института стратегических исследований (МИСИ): «Она служит не только как перевалочная база для доставки грузов в Афганистан, но и для радиомониторинга ситуации, банального шпионажа. Который, к тому же, захватывает большую часть Китая». Богатырёв обобщил: «Киргизия важна для американцев как некий запал, прецедент первой постсоветской смены власти в Центральной Азии. Но главная цель для них Казахстан в 2006 г., а еще через год — Узбекистан».
«Киргизия — это большой кусок приграничной с Китаем территории, — заметил лидер оппозиционной Республиканской партии Гияз Токомбаев. — Как говорил Дзержинский, кто будет владеть евразийским материком, тот будет владеть миром. Де-юре "Ганси"— коалиционная база, де-факто она оплачивается из бюджета США. Американцы пришли сюда надолго, в определенном смысле для
сдерживания Китая». Американский посол в Киргизии Стивен Янг на днях заявил, что его страна вкладывала средства (около 600 млн. долл.) в развитие гражданского общества в Киргизии и что Вашингтон хочет видеть плоды оказанной помощи. «Если Аскар Акаев не будет баллотироваться на следующий срок, — сказал дипломат, — то останется в истории как один из основателей демократии в стране. Янг, по слухам, необыкновенно активен. Именно он, кстати, предложил маркировать пальцы во избежание фальсификаций на выборах 27 февраля 2005 г. И добился своего, пробив инициативу через Жо-горку кенеш (парламент). «Многих это возмущает, — сказал "Известиям" Иса Токоев, председатель Совета Ассамблеи народа Киргизстана. — У меня в семье говорят: раз нам не доверяют, мы голосовать не пойдем. Янг ездит по округам, где баллотируются оппозиционно настроенные депутаты, встречи там проводит. Мы от имени Ассамблеи дали жесткое заявление в газете: "Вмешательство во внутренние дела Киргизии не красит посла такого огромного государства"».
— Оппозицию обвиняют в том, что ей помогает деньгами Запад. Что, и вправду помогает? — спросил я Гияза Токомбаева.
— У меня таких данных нет. Есть поддержка информационная — от разных неправительственных организаций. Если бы была материальная, вы бы уже увидели ее реальные результаты. Оппозиция живет за счет внутренних ресурсов. И хочу заверить: Россия не проиграет, если на смену Акаеву придет другой человек, — ответил Током-баев.
Ряд аналитиков высказывают мысль, что, поскольку Киргизия с ее нынешним руководством — один из самых верных союзников России в СНГ, тайный умысел Вашингтона — лишить Москву такого союзника. Наилучший шанс выпадает в 2005 г.: помимо выборов февральских и октябрьских, это смена президента, который, согласно Конституции, работает последний срок. Но дело ведь не только в руководстве. Очевидно, что большинство населения республики не мыслит себя без России, что двусторонние связи слишком глубоки, чтобы их можно было вот так, административным методом, разор -вать. Тому пример — Киргизско-Российский славянский университет (КРСУ), открытый в Бишкеке в 1993 г. Борисом Ельциным и Аскаром Акаевым. Он и впрямь уникален — и своей многопро-фильносгью, и числом студентов (8 тысяч), и преподавательским составом (100 профессоров и докторов наук, 300 кандидатов и доцен-
тов), и своим ректором Владимиром Нифадьевым, удивительным энтузиастом своего дела. «11 лет назад было тяжелое время, — рассказал он "Известиям". — Разруха, националистические проявления. Шла мощная эмиграция русских. Когда университет возник, эта волна пошла на убыль. Сейчас у нас конкурс — 20 человек на место. Бюджетных мест около 600, столько же контрактных, максимальная стоимость обучения — 600 долл. в год. Наш вуз представляет два государства и сближает их. Обучение ведется исключительно на русском языке. К нам стремятся поступить студенты из многих стран. Китайцы, например. И с удовольствием учат русский». При КРСУ недавно открыт НИИ стратегического анализа и прогноза Центральной Азии, который будет заниматься вопросами национальной безопасности и геополитики.
Киргизия — светская страна, но проблема исламистов здесь остра, особенно на юге. Вспоминаются события осени 1999 г. в Бат-кене, когда боевики Исламского движения Узбекистана (ИДУ) вторглись с территории Таджикистана в горный Баткенский район Джа-лал-Абадской области и захватили в заложники группу японских геологов. Их выбили, но они вернулись в 2000. «Есть запрещенные партии, которые насаждают идеи агрессивного ислама под лозунгом "Долой неверных!", хотят создать халифат в Центральной Азии, — говорит "Известиям" командующий Национальной гвардией Абды-гул Чотбаев. — Устраивают теракты, в Бишкеке в позапрошлом году произошел взрыв на рынке. Исламисты утверждают, что у нас якобы притесняют мусульман. Но это не так. Если раньше на всю Киргизию было несколько мечетей, то сейчас — более 200». Но одно дело — умеренные, «легальные» мусульмане, и совсем другое — экстремистские группировки. Одна из них—«Хизб-ут-Тахрир». «Это — реальная сила, — признает помощник президента Валентин Богатырёв. — Они на юге активно работают с населением, у них мощные социальные программы. По некоторым данным, получают деньги из Пакистана. Пытаются пролезть в органы власти, в СМИ. Правда, 95% состава "Хизб-ут-Тахрир" — узбеки. Это в какой-то степени мешает им распространять свои идеи среди киргизского населении».
В заключение поделюсь одним ощущением. В этой командировке мне требовались ориентиры. Спасибо администрации президента Акаева — она проложила маршрут, устроив встречи с ответственными лицами. Но как только я сходил с этого маршрута и находил случайных собеседников, тут же слышал рассказ о жизни, не сты-
кующийся с официальной информацией. Все мои собеседники представляли одну страну — Киргизию. И мне очень трудно предположить, что эти люди окажутся вовлечены в серьезное массовое противостояние, в революцию того или иного цвета. Хотя, может быть, это обманчивое впечатление приезжего.
«Известия», М., 21, 22, 24, 25 февраля 2005 г.
Д.Файзуллаев,
кандидат экономических наук
ТУРКМЕНИСТАН: СТРАТЕГИЯ
И ТАКТИКА ОСВОЕНИЯ ГАЗОВЫХ РЕСУРСОВ
Среди государств Центральной Азии Туркменистан занимает особое положение по запасам природных ресурсов. Его недра содержат самые разнообразные запасы полезных ископаемых, в числе которых природный газ, нефть, сульфат натрия и др. Минерально-сырьевые ресурсы этого государства оцениваются как уникальные не только в рамках региона, но и в мировом масштабе. Только разведанные запасы газа в Туркмении составляют около 3 трлн. куб. м. Однако большая часть ресурсов природного газа носит оценочный характер и нуждается в доразведке и подтверждении. Экономика Туркмении ориентирована почти исключительно на разработку этих полезных ископаемых. Топливно-энергетический комплекс (ТЭК) занимает ключевое место в экономике страны. В 2000 г. в Туркменистане была принята Комплексная программа развития экономики страны в целом и топливно-энергетического комплекса в частности, названная «Стратегия социально-экономических преобразований в Туркменистане на период до 2010 года». Предполагается, что ТЭК останется основным источником поступления валютных средств.
Согласно Комплексной программе, к 2005 г. предусматривается довести добычу газа до 85 млрд. куб. м, к 2010 г. — до 120 млрд. куб. м. При этом экспорт газа в 2005 г. должен составить 70 млрд. куб. м, а в 2010 г. — 100 млрд. куб. м. Важнейшим условием для достижения этих высоких показателей является развитие трубопроводной инфраструктуры. Программа предусматривает модернизацию и расширение существующей трубопроводной системы, осуществление новых проектов транснациональных газовых магистралей в
