CC BY
25
10.01.01 - РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ), 10.01.03 - ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ СТРАН ЗАРУБЕЖЬЯ (С УКАЗАНИЕМ КОНКРЕТНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ) (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ) 10.01.01 - RUSSIAN LITERATURE (PHILOLOGICAL SCIENCES), 10.01.03 - LITERATURE OF THE PEOPLES OF FOREIGN COUNTRIES (WITH INDICATION OF SPECIFIC LITERATURE) (PHILOLOGICAL SCIENCES)
УДК 821.161.1 ЧЕРКАСОВ В. А.
доктор филологических наук, доцент, кафедра теории, педагогики и методики начального образования и изобразительного искусства, Белгородский государственный национальный исследовательский университет E-mail: [email protected]
UDC 821.161.1 CHERKASOV V.A.
Doctor of Philology, Associate Professor, Department of Theory, Pedagogics and Methodics of Elementary Education and Painting, Belgorod State National Research University E-mail: [email protected]
«ВОЙНА В РУССКОЙ ЛИРИКЕ» В.Ф. ХОДАСЕВИЧА: К ВОПРОСУ О КРИТЕРИЯХ АНТОЛОГИЧЕСКОГО ОТБОРА
THE V.F. KHODASEVICH'S "WAR IN THE RUSSIAN LYRIC POETRY": THE PROBLEM OF CRITERIA OF ANTHOLOGICAL SELECTION
В статье рассматриваются критерии отбора материала в антологии "Война в русской лирике» (1914), составленной В.Ф. Ходасевичем. В результате исследования выясняется ключевая роль биографического метода при отборе Ходасевичем образцов военной лирики для своей антологии. По Ходасевичу, участие в боевых действиях таких поэтов, как Г.Р. Державин и М.Ю. Лермонтов напрямую повлияло на пацифистские идеи их стихотворений, тогда как для военной лирики А.С. Пушкина характерны агрессивные идеи стихотворений «Война», «Клеветникам России», «Бородинская годовщина» и т.д.
Ключевые слова: В.Ф. Ходасевич, А.С. Пушкин, Г.Р. Державин, М.Ю. Лермонтов, биографический метод
In this issue are analyzed criteria of selection of the poetry in the V.F. Khodasevich's anthology "War in the Russian lyric poetry". As a result of the research is clarified the key role of the biographical method by Khodasevich's selection of poetry for his anthology. In compliance with his opinion, the war experience of G.R. Derzavin and M.Yu. Lermontov has influenced their pacifist ideas in poetry, but for the war poetry ofA.S. Pushkin are characteristic aggressive ideas of verses "Vojna", "Klevetnikam Rossiji", "Borodinskaja Godovchina" and others.
Keywords: V.F. Khodasevich, A.S. Pushkin, G.R. Derzavin, M.Yu. Lermontov, biographical method.
Наша работа выходит в восьмидесятилетнюю годовщину кончины видного поэта и критика Серебряного века В.Ф. Ходасевича. Заявленная в заголовке статьи антология русских стихов о войне, составленная этим замечательным знатоком русской литературы, на наш взгляд, является весомым вкладом в создание объективной картины такого сложного и неоднозначного феномена, как писательские представления и размышления о войне, так как открывает новые перспективы в изучении традиций и ценностей в русской литературе рубежа Х1Х-ХХ вв., реализованных в жизни и творчестве ее творцов.
Антология В.Ф. Ходасевича «Война в русской лирике» вышла из печати в начале 1915 г. В переписке составителя с Б.А. Садовским и Г.И. Чулковым зафиксированы его собственные оценки своего труда и русской военной лирики в целом. Сравнить:
Из письма к Б.А. Садовскому от 9 ноября 1914 г.: «Вышла моя «Война». Ужасно плохая книжонка. Да некогда было сделать ее получше - и не из чего: плохо пишут русские поэты о войне. Посылаю Вам ее только по долгу признательности, - а то стыдно и показать» [5].
Из письма к Г.И. Чулкову от 15/28 декабря 1914 года: «Литературы нет, не взыщите. Впрочем, все, (ах и я!) пишут плохие стихи на военные темы. На военные темы, оказывается, русские поэты всегда писали
неважно. Я это узнал, составив по заказу «Пользы» антологию: «Война в русской лирике». Скучная вышла книжка» [6, т. 4, с. 392].
Очевидно, что эти оценки должны были прозвучать, по замыслу Ходасевича, интригующе, ибо в антологию им были включены многие стихотворения, признанные классическими, а в отношении первого адресата - едва ли не иронично, ибо подборку стихов замыкает стихотворение Б.А. Садовского «Памяти А.В. Самсонова» («Орлиным взором ты следил...»). Кроме того, о некоторых из включенных в сборник стихотворений, таких как «Певец во стане русских воинов» В.А. Жуковского, «Бородино» М.Ю. Лермонтова, Ходасевич отозвался с должным пиететом в предисловии к сборнику. Здесь же он обозначил основные критерии антологического отбора. Во-первых, его интересовали «стихи о самом процессе войны, о ее прекрасном и отвратительном образе, и о чувствах, ей возбуждаемых», и, во-вторых, он брал «лишь то, что относится к войнам, разразившимся при жизни авторов: в настоящую минуту нас более привлекает свидетельство современника, нежели воображение художника» [7, т. 1, с. 601]. Единственное, специально оговоренное, однако непрокоментированное, исключение было сделано для лермонтовского «Бородино». Главным достоинством антологии Ходасевич считал ее «своевременность» [7, т. 1, с. 601]. Таким образом,
© Черкасов В.А. © Cherkasov V.A.
Ученые записки Орловского государственного университета. №4 (85), 2019 r. Scientific notes of Orel State University. Vol. 4 - no. 85. 2019
критик подчеркнул структурообразующую роль биографического фактора в композиции составленной им антологии. По его мысли, жизненные впечатления поэтов накладывают особый отпечаток на творимые ими тексты, и именно это их качество придает им драгоценную в глазах грядущих поколений духовную насущность. Отсюда следует огромное значение биографической личности поэта, необходимость ее изучения для адекватного восприятия того или иного с технической стороны безупречного литературного текста.
Мысли, выраженные в предисловии к антологии «Война в русской лирике», характерны для всего творческого наследия Ходасевича. В нашей статье мы намерены проанализировать некоторые из текстов критика, тематически и проблемно связанные с данным предисловием и, как таковые, открывающие новые перспективы для более глубокого взгляда на принципы антологического отбора.
В 1938 г. Ходасевич напечатал статью «Война и поэзия», посвященную теме пацифизма в русской поэзии. В ней критик назвал Державина единственным из всех русских поэтов, кто «осудил войну прямо и без обиняков» [4]. То обстоятельство, что Державин прославлял в своих одах «русских воинов и их вождей» [4] и, в частности, воспел взятие Измаила, критик объясняет государственным пафосом его поэзии: «... он славил их <воинов и вождей> как певец российского великодер-жавия», а взятие Измаила мыслилось им как «победа над общим „супостатом"» России и Европы. К самой же войне Державин относился негативно и «ставил себе в заслугу, что „проповедовал мир миру"» [4]. В качестве примера такой «проповеди» Ходасевич приводит следующую цитату оды «На взятие Измаила»:
«Война, как северно сиянье,
Лишь удивляет чернь одну;
Как светлой радуги блистанье,
Всяк мудрый любит тишину» [4].
Ходасевич подчеркивает, что в реальности бой, которым сопровождалось взятие Измаила, был «одним из самых кровопролитных, какие дотоле знала военная история» [4]. Другими словами, более подходящего оселка для проверки идейного содержания поэзии Державина на «жестокость» - не найти, и эта проверка такого пафоса не обнаружила.
С Державиным Ходасевич сопоставляет Лермонтова как автора знаменитого включенного в рассматриваемую нами антологию антивоенного стихотворения «Валерик». При этом критик уточняет отмеченный выше как структурообразующий для антологии принцип «синхронности» впечатлений поэта о войне и творимого им текста о войне. По его словам: «"Бородино" Лермонтов писал еще не понюхав пороха. Но тотчас после сражения при Валерике, отличившись в бою и будучи представлен к награде, он глубоко усомнился в разумности войны. Эпически-спокойным тоном повествования и шутливой концовкой эти сомнения зама-
скированы, но тем пронзительнее звучат знаменитые и, конечно, центральные строки стихотворения, ради которых оно и писано:
«Я думал: Жалкий человек.
Чего он хочет!.. небо ясно,
Под небом места много всем,
Но беспрестанно и напрасно
Один враждует он - зачем?» [4].
Таким образом, по Ходасевичу, Лермонтов, став участником боевых действий, кардинально изменил свои взгляды на войну, пусть и считающуюся справедливой и даже священной, каковой является Отечественная война 1812 г. В этой связи напомним, что цитированные критиком стихи непосредственно связаны со сценой смерти капитана, выделенной на фоне ужасающих результатов резни как наиболее характерный их пример. Кажется, впервые в русской литературе Лермонтов столь отчетливо ставит вопрос, впоследствии акцентированный Достоевским: стоит ли все завоевание Кавказа, пусть и исторически необходимое, смерти хотя бы одного человека? Гуманистический, общечеловеческий аспект этого вопроса акцентируется одинаково сочувственным отношением лирического героя к жертвам резни со стороны горцев: их кровь, так же как и русская, сделала воду ручья «теплой» и «красной»: «... Резались жестоко, / Как звери, молча, с грудью грудь, / Ручей телами запрудили. / Хотел воды я зачерпнуть. / <...> / ... но мутная волна / Была тепла, была красна» [1, т. 1, с. 204].
В концовке статьи Ходасевич сопоставляет антивоенные стихи «Валерика» с явно контрастными мыслями по тому же поводу биографического Лермонтова. В частности, он цитирует письмо Лермонтова к А.А. Лопухину от 12 сентября 1840 года: «Я вошел во вкус войны и уверен, что для человека, который привык к сильным ощущениям этого банка, мало найдется удовольствий, которые бы не показались приторными» [4]. По Ходасевичу, то обстоятельство, что в этом письме Лермонтов «даже не намекает» [4] на мысли, высказанные в стихотворной форме, совсем не опровергает искренности того, что высказано в «Валерике». Это лишь значит, что мысль «Валерика» принадлежала к числу тех дорогих и сокровенных, которые «поэты готовы выразить стихами всему миру, но в разговоре или письме - никому» [4]. То есть, по Ходасевичу, отмеченный контраст означает, что в жизни Лермонтов руководствовался законами реальности. Например, в данном письме говорил о своем самочувствии так, чтобы не огорчать любимую женщину, - Вареньку, сестру Лопухина; на войне - был храбрым офицером и выполнял все возложенные на него поручения. В творчестве же он предельно искренно говорил о том, что думал на самом деле, то есть следовал фундаментальному, с точки зрения Ходасевича, закону истинной поэзии. Другими словами, литературная и биографическая личности Лермонтова не совпадают. Но это не означает, что
10.01.01 - РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ), 10.01.03 - ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ СТРАН ЗАРУБЕЖЬЯ (С УКАЗАНИЕМ КОНКРЕТНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ) (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ) 10.01.01 - RUSSIAN LITERATURE (PHILOLOGICAL SCIENCES), 10.01.03 - LITERATURE OF THE PEOPLES OF FOREIGN COUNTRIES (WITH INDICATION OF SPECIFIC LITERATURE) (PHILOLOGICAL SCIENCES)
биографическая личность «хуже» литературной. Она ей вполне адекватна.
В рассматриваемых рассуждениях Ходасевича обращает на себя внимание игнорирование им таких стихотворных текстов Лермонтова, как баллада «Спор» (1841) и поэма «Мцыри» (1839), в которых однозначно выражено понимание поэтом исторической необходимости присоединения Кавказа к России. В антологии «Война в русской лирике» эти тексты также отсутствуют. Зато включено стихотворение «В рядах мы стояли безмолвной толпой.» (1833), тематически связанное с «Валериком». На наш взгляд, данное игнорирование призвано подчеркнуть концептуальность историко-литературных построений Ходасевича, что нашло отражение и в композиции сборника «Война в русской лирике».
Таким образом, Ходасевич в статье «Война и поэзия», как и в антологии «Война в русской лирике» показал, что Лермонтов в своей поэзии проповедовал «мир миру». При этом он исходил из общечеловеческой, вариант - христианской, общеевропейской точки зрения на проблему войны: жизнь всех людей для него бесценна, без различия национальностей и вероисповедания, принадлежности к дружественной или вражеской армии. Ему дорог каждый отдельный человек: победные результаты всех войн не могут искупить гибели этого человека. Он осуждает захватническую политику царского правительства и выражают сочувствие к покоряемым народам. При этом его пацифистские идеи носят не умозрительный характер, а являются результатом тяжелого боевого опыта.
С другой стороны, он понимает, что его задушевные мысли носят надмирный характер, что их реализация немыслима, ибо развязывает войну и революцию. Поэтому его поэтические идеи гораздо человечнее многих, признанных таковыми, идей прославленных «друзей человечества». В жизни поэты, подобные Лермонтову, руководствуются ее законами, например, не пишут в письмах то, что затем выражают в стихах. Другими словами, они не культивируют жизнетворческое поведение.
На первый взгляд, тот же самый критерий участия в боевых действиях релевантен и для антологической подборки стихотворений А.С. Пушкина. Сюда Ходасевич включил следующие стихотворения, расположив их по хронологическому принципу: «Мне бой знаком - люблю я звук мечей.» (1819), «Война («Война!.. Подъяты наконец.») (1821), «Золото и булат» (1827), «Делибаш» («Перестрелка за холмами.») (1829). То есть прово-енные настроения поэта, отразившиеся в первых трех стихотворениях, канули в Лету, как только тот увидел войну своими глазами. Памятником данного изменения взглядов стало стихотворение «Делибаш». Именно такая схема творческой эволюции Пушкина принята в современной науке. Так, Ю.М. Лотман писал по этому поводу: «Путешествие на Кавказ в 1829 г. вызвало у Пушкина совершенно другие мысли. Война предстала как безусловное зло. В равной мере злом рисовалась и ее психологическая основа - атмосфера взаимной
вражды и нетерпимости, стремление решать исторические задачи в обстановке ненависти, силой оружия. Ю.Н. Тынянов обратил внимание на стихотворение "Делибаш", где схватка приводит не к победе какой-либо стороны, а к взаимному истреблению обеих:
«Мчатся, сшиблись в общем крике.
Посмотрите! каковы?....
Делибаш уже на пике,
А казак без головы» [2, с. 303].
Однако в статье «Война и поэзия» Ходасевич даже не упоминает Пушкина в числе русских поэтов, осудивших войну. Это заставляет присмотреться к ходасеви-чевскому сопоставлению мирных установок Державина и Лермонтова в новом аспекте: что в этих установках есть такого, чего нет у Пушкина? другими словами, почему поэтическая и биографическая позиция Пушкина не заслужила приобщения к ряду поэтов-миролюбцев? А как же ставшие хрестоматийными «милость к падшим» и «не приведи Бог видеть русский бунт.», не говоря уже об упомянутом «Делибаше»? В таком свете игнорирование имени Пушкина представляется сознательным приемом.
Во-первых, акцентированием контраста между боевым опытом Державина и Лермонтова и их проповедью мира Ходасевич указывает на симметричный эпизод из кишиневской биографии Пушкина, когда тот, по выражению боевого генерала М.Ф. Орлова, «мальчишка, не выигравший никакой победишки» [2, с. 77], призывал к революции и к войне. Эти умонастроения поэта отразились, в частности, в стихотворении «Война» (1821), вошедшем в рассматриваемую антологию Ходасевича.
Указание на следующий эпизод пушкинской биографии, когда проявились уже не революционные, но такие же радикальные антипольские настроения поэта, нашедшие свое выражение в стихотворениях «Клеветникам России» и «Бородинская годовщина» (оба датируются 1831 годом) содержится в акцентировании Ходасевичем, во-вторых, негативного отношения Лермонтова к захватническим действиям русских войск; в-третьих, его подхода к проблеме мира с общечеловеческой (общеевропейской) точки зрения; в-четвертых, его христианско-гуманистического, милосердного отношения ко всем без исключения, в том числе и к побежденным, участникам войны.
В стихотворении «Клеветникам России» Пушкин мотивировал военные действия русских войск в Польше исторической необходимостью единения славян ради их безопасности:
«Кто устоит в неравном споре:
Кичливый лях, иль верный росс?
Славянские ль ручьи сольются в русском море?
Оно ль иссякнет? вот вопрос» [3, т. 3, с. 269].
«Гамлетовский» вопрос Пушкина означает, что «быть» мир как политическая система и как политическое состояние (в смысле отсутствия войны) может только при условии его однополярного устройства. В
Ученые записки Орловского государственного университета. №4 (85), 2019 г Scientific notes of Orel State University. Vol. 4 - no. 85. 2019
частности, насильственное присоединение Польши к России гарантирует сохранение мира (в обоих значениях этого слова) среди славян.
Далее. В отличие от Лермонтова, который, по Ходасевичу, подходил к проблеме войны и мира с общечеловеческих (общеевропейских) позиций, в рассматриваемом стихотворении Пушкин судит о решении русско-польского конфликта с точки зрения национальных и государственных интересов России. Он утверждает сугубо внутренний характер войны, называя ее «семейной враждой», проявлением «домашнего, старого спора», вмешательство в который третьей стороны не только бесполезно, но и, возможно, приведет к общеевропейской, а то и мировой войне, во всяком случае, только способствует эскалации напряженности.
Эти же мотивы Пушкин развивает в стихотворении «Бородинская годовщина». Однако здесь, по сравнению со стихотворением «Клеветникам России», особенно ярко проявляется враждебное отношение поэта к покоренным, «падшим», как он их называет, полякам. О «костях» погибших повстанцев, о «раздавленном бунте» поэт пишет с торжествующей интонацией победителя. По его мнению, они должны быть еще довольны, что остались «невредимы», что русские, например, не сожгли Варшавы в отместку за сожжение Москвы.
Как известно, еще более резко беспощадное отношение Пушкина к восставшим полякам выразилось в письме к П.А. Вяземскому от 1 июня 1831 г.: «... их надобно задушить, и наша медленность мучительна» [3, т. 14, с. 169]. Здесь же излагается та же самая мысль о сугубо внутреннем характере русско-польского конфликта, что и в упомянутых стихотворениях. Однако отношение к возможному французскому военному вмешательству далеко не воинственно: поэт опасается общеевропейской войны: «Того и гляди, навяжется на нас Европа». Таким образом, литературная личность Пушкина оказывается в некотором отношении даже более воинственной, чем личность биографическая.
Итак, Ходасевич обнажает противоречие между христианско-гуманистическими декларациями Пушкина,
выраженными, в частности, в стихотворении «Делибаш», в ГУ-й строфе «Я памятник себе воздвиг нерукотворный...» и в «Капитанской дочке», и конкретными агрессивными идеями, которые были представлены в других текстах поэта и реализовались в его жизнетворческом поведении. По Ходасевичу, актуальными для характеристики взглядов Пушкина на войну и на убийство остаются «жестокие» и агрессивные идеи стихотворений «Мне бой знаком - люблю я звук мечей.», «Война», «Клеветникам России», «Бородинская годовщина» и т.д. Эти идеи связаны с реальными переживаниями и поступками Пушкина. Следовательно, литературная и биографическая личности Пушкина в данном аспекте совпадают. Они равно «жестоки», будучи укоренены не в царстве Бога с его евангельским заветом милосердия, а в царстве Кесаря с его уважением к победителям и презрением к побежденным. Мы приходим к выводу, что Ходасевич не включил в свою антологию таких стихотворений Пушкина, как «Клеветникам России» и «Бородинская годовщина», руководствуясь не своими представлениями о пацифизме поэта, как это произошло в случае с подборкой лермонтовских стихотворений, а, скорее всего, сложившимися к началу Первой мировой войны определенными общественно-политическими обстоятельствами.
Рассмотрев статью Ходасевича «Война и поэзия» в ее соотношении со сборником «Война в русской лирике», мы обнаружили в отборе антологического материала центральное значение биографического метода и таких связанных с ним понятий как жизнетворческое поведение, литературная и биографическая личность. При этом критерий участия в боевых действиях играет служебную роль: по Ходасевичу, Пушкин остался верен своим взглядам на войну даже после Арзрумской кампании, чего не скажешь о Лермонтове после Валерика. Представляется целесообразным дальнейшее рассмотрение в биографическом плане критериев антологического отбора в сборнике «Война в русской лирике», своеобразной истории русской поэзии в исполнении одного из самых значительных ее знатоков и ценителей.
Библиографический список
1. ЛермонтовМ.Ю. Сочинения. В 2 т. М.: Правда, 1988.
2. ЛотманЮ.М. Пушкин. СПб.: Искусство-СПБ, 1995. 845 с.
3. Пушкин А.С. Полн. собр. соч. В 19 т. М.: Воскресение, 1994-1999.
4. Ходасевич В.Ф. Война и поэзия // Возрождение. 21 октября 1938. № 4154. С. 4.
5. Ходасевич В.Ф. Письма Б.А. Садовскому [Электронный ресурс]: http://az.lib.rU/h/hodasewich_w_f/text_1100.shtml
6. Ходасевич В.Ф. Собр. соч. в 4 т. М.: Согласие, 1996-1997.
7. Ходасевич В.Ф. Собр. соч. в 8 т. М.: Русский путь, 2009.
References
1. LermontovM.Yu. Works. In 2 vv. M: Pravda, 1988.
2. Lotman YuM. Pushkin. SPb.: Iskusstvo- SPb, 1995. 845 p.
3. PushkinA.S. Complete Works. In 19 vv. M: Voskresenije, 1994-1999.
4. Khodasevich VF. War and lyric poetry // Vozrozdenije. 21 october 1938. № 4154. P. 4.
5. Khodasevich V.F. Letters to B.A. Sadovskoj [Elektronic resource]: http://az.lib.ra/h/hodasewich_w_ftext_1100.shtml
6. Khodasevich V.F. Works. In 4 vv. M: Soglasije, 1996-1997.
7. Khodasevich V.F. Works. In 8 vv. M: Russkij put', 2009.
