CC BY
91
Компаративистика Comparative Studies
П.Ф. Успенский (Москва)
В.Ф. ХОДАСЕВИЧ И Г. ГЕЙНЕ
(Статья первая)
Аннотация. Статья посвящена влиянию Гейне на поэзию Ходасевича. Хотя русская литературная традиция для Ходасевича была важнее, чем европейская, в его лирике обнаруживается ощутимый пласт поэзии Гейне. Обращение к Гейне в ранних стихах Ходасевича можно охарактеризовать как поверхностное. Оно необходимо либо для ироничного изображения любви («Стихи о кузине»), либо для описания типизированного немецкого города («В немецком городке»). В стихах «Тяжелой лиры» (1920-1922 гг.) усвоение Гейне оказывается более глубоким. Ходасевич, с одной стороны, развивает едкую гейневскую иронию («Жизель»), а с другой - усваивает его романтическое отношение к любовной теме («Странник прошел, опираясь на посох...»). Соседство в рамках книги как смыслового единства двух тематически близких любовных стихотворений, трактующих тему в противоположных - ироничном и романтическом - модусах, несомненно, индикатор влияния Гейне. Это не отменяет и переосмысления ряда гейновских тем в таких стихах, как «Анюте», «Улика», «Горит звезда, дрожит эфир.». Новый этап усвоения поэтики Гейне наметился у Ходасевича в эмиграции. Помимо «Баллады», показательно в этом плане стихотворение «Старик и девочка горбунья.», в поэтике которого аккумулируются характерные для немецкой поэзии темы в целом и стихи Гейне в частности. Вместе с тем, влияние Гейне здесь осложняется тематическим влиянием немецких экспрессионистов. Эта новая, сатирическая и социальная, линия усвоения стихов немецкого поэта не получила своего развития в творчестве Ходасевича, и в его эмигрантских стихах мы больше не обнаруживаем обращения к Гейне. Что же касается немецких экспрессионистов, то, по-видимому, Ходасевич в некоторой степени испытал влияние их поэзии, однако его нельзя признать существенным.
Ключевые слова: В.Ф. Ходасевич; Г. Гейне; русский символизм; «Тяжелая лира»; поэзия русской эмиграции; поэзия немецкого экспрессионизма; поэтика.
Pavel Uspenskij (Moscow)
V.F. Khodasevich and H. Heine (Part One)
Abstract. This article is dedicated to the influence of Heinrich Heine on the poetry of Vladislav Khodasevich. Although for Khodasevich the Russian literary tradition was more important than the European tradition, in his lyric poetry tangible influence of Heine's poetry can be found. However, links to Heine in Khodasevich's early poetry can be characterized as superficial and are manifested in either in ironic depictions of love ("Verses about a Cousin") or for the description of a stylized German city ("In a German Small Town"). In the poetry collection The Heavy Lyre (1922) the assimilation of Heine is deeper. Khodasevich on the one hand develops scathing irony after the fashion of Heine ("Gisele"), and, on the other hand he adopts Heine's romantic treatment of love themes ("The Wanderer Passed, Leaning on his Staff'). There is a
proximity within the framework of the book of a sense of a unity of two thematically similar love poems, which treat the theme of love in opposing ways — ironically and romantically. These are modalities that are probably the result of the influence of Heine. This does not annul the reworking of a range of Heine's themes in such poems as "To Anyuta," "Evidence," and "The Star Shines, the Ether Trembles". The outlines of a new stage of Khodasevich's assimilation of Heine' occur in the former's emigration. Alongside "Ballad" this trend can be noted in in the poem "The Old Man and the Hunchback Girl," in which the poetics take on characteristics of German poetry in general, and Heine's poetry more particularly. Together with this, Heine's influence here makes complicates the thematic influence of German expressionists. This new satirical and social adoption of the German poet failed to find its development in Khodasevich's work and in his poetry written in emigration we do not find any more references to Heine. In regards to German expressionists, evidently Khodasevich, to some extent, experienced the influence of their poetry. However one cannot interpret this as fundamental to his work.
Key words: Vladislav Khodasevich; Heinrich Heine; russian symbolism; The Heavy Lyre; Russian émigré poetry; poetry of German Expressionism; poetics.
В 1922 г. Г. Адамович язвительно писал о специфике поэзии В. Ходасевича: «Мне кажется, что эти традиции русского литераторства - не чистые традиции, с привкусом восьмидесятничества в искусстве Ходасевича очень сильны. Едва ли я ошибусь, если - назвав случайные имена - предположу, что Аполлон Григорьев ему дороже Леконт де Лиля, например»1. При всем скепсисе Адамовича это замечание скорее верно - в поэзии Ходасевича русская литературная традиция от Державина до символизма всегда играла ведущую роль2. Между тем, невозможно утверждать, что европейская поэзия вовсе не интересовала Ходасевича и никак не отразилась в его творчестве. Так, например, поэт (как почти каждый представитель русского модернизма) испытал влияние поэзии Бодлера3; оно проявилось, прежде всего, в последнем цикле стихов Ходасевича - «Европейская ночь»4.
Наряду с Бодлером для русского модернизма было существенно влияние другого европейского поэта - Генриха Гейне. Популярность Гейне возникла еще в середине XIX в., когда стихи поэта активно переводились, а его поэтика стала оказывать влияние на русскую поэзию5. Это глубокое усвоение немецкого поэта русской культурой позволило уже на рубеже веков говорить о феномене «русского Гейне»: стихи Гейне, по словам И. Ан-ненского, «своеобразно воспринятые нашей больной славянской душою, показались ей близкими, почти родными»6. Ср., впрочем, статью А. Блока «Гейне в России» (1919), в которой критиковались переводы и поэтика «русского Гейне»7. Поэтика Гейне - некоторыми своими темами и, конечно, характерной иронией - повлияла как на символистов8, среди которых особенно выделяется А. Блок9, так и на постсимволистов (Мандельштама, Цветаеву и других поэтов)10.
Для модерниста Ходасевича Гейне также был важной фигурой, хотя мы и не обнаруживаем сколь-либо значимых упоминаний немецкого поэта в его критике или письмах (поэтому, вероятно, филологи не обращались к вынесенной в заглавие статьи теме). Задача настоящей работы - показать, как в разные периоды в творчестве поэта преломлялась поэтика Гейне. Пожалуй, сразу стоит оговорить, что во многих случаях влияние немецкого поэта осложнено влиянием других поэтических текстов и редко предстает в чистом виде. Тем не менее, даже в этих случаях голос Гейне (хорошо
изученный в научной традиции11) заметен достаточно отчетливо, чтобы его зафиксировать.
Впервые поэтика Гейне проявляется в дебютной книге Ходасевича -«Молодость» (1908). Цикл «Стихи о кузине» (1907), узловой в сборнике, посвящен стилизованному описанию отношений с кузиной, развивающимся в усадебном пространстве. Поэтика этого цикла, с одной стороны, навеяна стилизованными описаниями дворянской жизни XVIII в. из книги А. Белого «Золото в лазури» (1904; раздел «Прежде и теперь») и конкретно стихотворением из этого сборника - «Объяснение в любви...» («Сияет роса на листочках.»). С другой стороны, молодой Ходасевич в описании любовных отношений явным образом ориентировался на раннюю любовную лирику Брюсова12. Однако сквозь план символистской поэтики в этом цикле проступает и влияние Гейне, причем автор сам его акцентирует -«Стихи о кузине» открываются эпиграфом из цикла Гейне «Возвращение на родину» («Книга песен»; 1827): «Mädchen mit dem roten Mündchen» («Девочка с красным ротиком»).
В ироничном стихотворении Гейне дано утрированное описание возлюбленной и любовных отношений (здесь и далее в таблице мы приводим в левом столбце оригинал, в середине - подстрочник, а в правом столбце -литературный перевод, который мог читать Ходасевич. Такое решение продиктовано тем, что мы до конца не можем быть уверенными, читал ли Ходасевич Гейне в подлиннике):
*** *** ***
Mädchen mit dem roten Девочка с красным ротиком, О твоих пурпурных губках,
Mündchen, С глазками сладкими и чи- О глазах, светлее дня,
Mit den Äuglein süß und стыми, О тебе, моя малютка,
klar, Ты моя любимая, маленькая День и ночь мечтаю я.
Du mein liebes, kleines девочка,
Mädchen, О тебе я думаю всегда. Длинен нынче зимний ве-
Deiner denk ich immerdar. чер...
Сегодня зимний вечер долог, Я б хотел, друг милый мой,
Lang ist heut der Wintera- И я хочу быть с тобой, В нашей комнатке уютной
bend, С тобой сидеть, с тобой бол- Посидеть теперь с тобой.
Und ich möchte bei dir тать,
sein, В знакомой комнатушке. Я к устам своим прижал бы
Bei dir sitzen, mit dir Ручку белую твою,
schwatzen, К губам я бы хотел прижать Орошал бы я слезами
Im vertrauten Kämmer- Твою маленькую, белую Ручку белую твою14.
lein. ручку, (Пер. А.Л. Шкаффа)
И слезами ее увлажнить,
An die Lippen wollt ich Твою маленькую, белую
pressen ручку.
Deine kleine, weiße Hand,
Und mit Tränen sie be-
netzen,
Deine kleine, weiße
Hand13.
Это утрированное изображение любовных отношений задает тон всем «Стихам о кузине». Как и в стихах Гейне, преувеличенная чувствительность и эротический флер занимают центральное место в каждом из четырех стихотворений цикла Ходасевича: «И поцелуи у жасмина! / И милая покатость плеч!»; «Шептать стихи, волнуясь горячо, / И в темноте, над дремлющей куртиной, / Чуть различать склоненное плечо!»; «И мы таимся под окном, / А поцелуи - глубже, слаще.»; «Не плачь. Ужели не отдаст она / Моим устам твои уста?»15. Вместе с тем стихи Гейне явно ироничны, и эпиграф к циклу призван подчеркнуть насмешливый тон Ходасевича. «Стихи о кузине» ироничны за счет того, что чрезмерно перегружены общими местами романтической лирики - прием, использованный Гейне в «Книге песен» и ставший характерным «гейневским» после выхода цикла «Новая весна».
«Стихи о кузине» связаны с Гейне и в биографическом плане. Известно, что значительная часть стихов «Книги песен» возникла под влиянием влюбленности поэта в Амалию Гейне, дочь его дяди. «Подробных фактических сведений об этой любви мы не имеем, знаем только, что, по-видимому, Амалия не разделяла страсти своего шестнадцатилетнего кузена и что несколько лет спустя она вышла за купца Фридлендера», - писал русскоязычный биограф Гейне П.И. Вейнберг16. Ходасевич обратился к этому сюжету, по-видимому, по двум причинам. Во-первых, в рамках русского символизма поэтическая история любви к двоюродной сестре приобретала черты запретного, «декадентского» чувства. Во-вторых, сочиняя «Стихи о кузине», Ходасевич одновременно реализовывал свой жизнет-ворческий эксперимент, создавая не только «текст искусства» (сборник «Молодость»), но и дублирующий его «текст жизни». Весна и лето 1907 г. (когда был написан основной корпус стихов «Молодости») были для Ходасевича временем распада его семейной жизни. Сложные обстоятельства отношений с женой, М. Рындиной, поэт использовал в качестве матрицы для основных тем поэтического сборника17. В таком контексте «Стихи о кузине» оказываются мнимо оптимистичным циклом, в смысловом плане которого явно прочитываются (благодаря обращению к Гейне) темы разрыва и трагической развязки отношений.
После сборника «Молодость» поэзия Гейне на долгое время уходит из поэтического мира Ходасевича. Вновь он к ней обратился лишь в 1914 г., когда написал для театра-кабаре «Летучая мышь» три стихотворения-подписи к силуэтам18, которые были опубликованы как небольшой цикл «В немецком городке» (Новый журнал. 1914. № 7). Одно из этих стихотворений - «Акробат» - вошло в фонд лучших стихов Ходасевича; к нему мы обратимся ниже, а сначала обратим внимание на два других стихотворения, в которых видно влияние Гейне:
Весна
Весело чижик поет В маленькой ивовой клетке. Снова весна настает, Бойко судачат соседки:
Серенада
Счастливая примета: Направо лунный глаз. О милая Нанета!
Приди послушать нас!
«Нет, не уйдешь от судьбы: Все дорожает картофель!..» Вон - трубочист из трубы
Сиренью томно вея, Туманит нас весна. О, выгляни скорее Из узкого окна!
Кажет курносый свой профиль.
К шляпе приделав султан, В память былого, от скуки, Учит старик Иоганн Деток военной науке.
Пускай полоска света На камни упадет И милая Нанета По лесенке сойдет,
Плещется флаг голубой, Кто-то свистит на кларнете Боже мой, Боже ты мой, -Сколько веселья на свете!
Пусть каждому приколет Желтофиоль на грудь И каждому позволит Вздохнуть о чем-нибудь19.
С Гейне эти стихи связаны авторской иронией - меланхоличной в «Весне» и мечтательной в «Серенаде». Своей городской топикой - описание жизни немецкого городка - «Весна» перекликается с циклом немецкого поэта «Снова на родине». Город, в который вернулся лирический герой, не играет в цикле важной роли, однако в некоторых стихах мы обнаруживаем небольшие городские зарисовки. См., например: «Когда мимо этого дома / Иду поутру я, грустя, / Я рад, если ты у окошка / Стоишь, дорогое дитя!»; «Привет тебе, громадный город!»; «Пусты улицы все, ночь тиха и светла. / В этом доме моя дорогая жила»; «Старуха над библией дремлет, / Сын тупо на свечку глядит, / Дочь старшая сонно зевает, / А младшая дочь говорит»20. Вместе с тем в том же цикле Гейне есть целый ряд «панорамных» стихотворений, описывающих преимущественно сельскую местность. В этих стихах сельские зарисовки, как правило, сочетаются с состоянием тоски лирического героя («Сырая и бурная полночь.»; «Не радует вешнее солнце.»21). В «Весне» Ходасевича поэтический принцип «сельских» стихов Гейне распространяется на описание немецкого городка.
Грустно-ироничный финал «Весны» как будто повторяет ироничные поантированные финалы Гейне. Здесь необходимо вновь вспомнить о стихотворении «Не радует вешнее солнце.», в котором, после перечисления увиденных картин, лирический герой мысленно обращается к сторожащему башню солдату:
Er spielt mit seiner Он играет своим ружьем, Играет ружьем он, и
Flinte, Оно сверкает в солнеч- ярко
Die funkelt im Sonnen- ном свете, Сверкает на солнце ру-
roth, Он берет на караул и на жье.
Er präsentirt und schul- плечо - "На пле-чо! На кра-ул!"
tert - Я б хотел, чтоб он за- Солдатик,
Ich wollt', er schösse стрелил меня насмерть. Прицелься ты в сердце
mich todt22 . мое! 23
(пер. М.Л. Михайлова)
Таким образом, и структура стихотворения «Весна», и эмоциональное состояние лирического героя ориентированы на поэтику цикла Гейне. Вместе с тем несложно заметить, что из смыслового плана текста Ходасевич исключает главную тему «Возвращения на родину» - любовь лирического героя. Она проявится в следующем стихотворении - «Серенада».
«Серенаду» сложно признать однозначно «гейневскими» стихами, хотя это стихотворение во многом отсылает к лирике немецкого поэта. Так, выбранный Ходасевичем жанр (песня для возлюбленной) Гейне никогда не выносил в заглавие, но он полностью соответствует жанровому замыслу «Книги песен» и основной теме (романтической) главных циклов 1830-х гг.: «Новая весна» и «Разные». Как в «Новой весне», в стихотворении Ходасевича доводится до крайности романтическая образность. Подчеркнуто фольклоризированая «мистическая» луна («счастливая примета») и магическое влияние аромата сирени напоминает о романтическом тоне цикла Гейне, где также «сгущается» и оттеняется иронией романтическая традиция:
Es hat die warme Frühlingsnacht
Die Blumen hervorgetrieben,
Und nimmt mein Herz sich nicht in acht,
So wird es sich wieder verlieben.
Ich wandle unter Blumen Und blühe selber mit; Ich wandle wie im Traume, Und schwanke bei jedem Schritt24 .
Темная весенняя ночь Вырастила цветы И мое сердце не остерегается,
Что так оно снова влюбится.
Я брожу между цветов И сам с ними цвету; Я брожу как во сне, И качаюсь при каждом шаге.
Теплой весеннею ночью Много цветов народилось; Надо беречь свое сердце -Как бы опять не влюбилось! («Теплой весеннею ночью.»; пер. П.И. Вейнбер-га)
Брожу я в саду меж цветами И сам начинаю цвести, Брожу как во сне, спотыкаюсь
На каждом шагу по пути25. («Брожу я в саду меж цветами.»; пер. П.И. Вейнберга)
В «Новой весне» регулярно встречается цветочная метафорика, причем для многих текстов она оказывается центральным мотивом. См., например, начало тридцать третьего стихотворения цикла:
Morgens send ich dir die Утром я посылаю тебе Я утром тебе посылаю
Veilchen, фиалки, Фиалки, что утром собрал я в
Die ich früh im Wald ge- Которые я прежде нашел лесу,
funden, в лесу, А розы, что в сумерки посла-
Und des Abends bring ich И вечером я приношу ны мною,
Rosen, розы, Тебе в час вечерний несу.
Die ich brach in Которые я собрал в суме-
Dämmrungstunden. речные часы. Ты знаешь ли, что я хотел бы
Weißt du, was die hüb- Тебе этой речью цветочной
schen Blumen Знаешь ли ты, что милые внушить?
Dir Verblümtes sagen цветы («Я утром тебе посылаю.»;
möchten?26 Тебе тайно хотят сказать? пер. П.И. Вейнберга)21
В стилизованной «Серенаде» Ходасевича этот «цветочный» мотив не менее навязчив (см. «сирень» во второй строфе и «желтофиоль» в последней).
Таким образом, «Весна» и «Серенада» включают в свой поэтический строй многие мотивы лирики Гейне. Если же рассматривать эти стихотворения как диптих, то он в целом оказывается очень «гейневским»: романтические мотивы весны и любви сочетаются с условным поэтическим миром, авторской иронией и тоской лирического героя. Влияние немецкого поэта в этих стихах легко объяснимо: они создавались как подписи к силуэтам, и их тема была задана изначально. Заданная немецкая тема, в свою очередь, естественным образом провоцировала обратиться к поэтическим темам и приемам Гейне.
Более сложным образом дело обстоит со стихотворением «Акробат», которое изначально входило в цикл «В немецком городке». Хотя в редакции 1913 г. это стихотворение, по-видимому, не было напрямую связано с лирикой Гейне, в контексте «Весны» и «Серенады» в нем также можно увидеть гейневские мотивы. В 1921 г., в период написания «Тяжелой лиры», Ходасевич дополнил стихотворение новым финалом: «А если, сорвавшись, фигляр упадет...». В обновленном варианте стихотворения по-антированное сравнение ремесла поэта с профессией акробата перекликается с фрагментом из «Путевых картин» (1826-1831) Гейне:
...Но небо прозрачно, и прочен канат. Легко и спокойно идет акробат.
А если, сорвавшись, фигляр упадет И, охнув, закрестится лживый народ, -
Поэт, проходи с безучастным лицом:
Ты сам не таким ли живешь ремеслом?28
Тяжелый труд, невыразимая устойчивость, скрежет зубов в зимние ночи, страшные усилия, с которыми он <поэт -П.У.> вырабатывает свои стихи -все это наш брат открывает гораздо скорее, чем обыкновенный читатель, для которого гладкость, красивость и политура этих стихов графа представляются чем-то легким, которому без размышления приятно увлекаться гладкой игрой слов, точно так же, как мы в течение нескольких часов забавляемся акробатами, пляшущими на канате и становящимися вниз головой, не думая, что эти бедняки приобрели такое костоломное искусство, такую метрику тела тяжелой работой в продолжение многих лет и страшным голоданием29.
Таким образом, «Акробат» был отделен от игриво ироничного цикла «В немецком городке», однако основной поэтический образец бывшего «немецкого» текста, как кажется, не изменился. Даже значительно усложняя идею стихотворения, Ходасевич выдержал его в русле «гейневской» поэтики. В этом случае Гейне как автор ироничных любовных стихотворений и бытовых немецких зарисовок в 1921 г. для Ходасевича больше не актуален, - на первом плане оказывается Гейне-прозаик, рефлексирующий по поводу роли поэта в обществе.
К мотивам лирики Гейне в творчестве Ходасевича 1921 г. мы вернемся ниже, а пока обратим внимание на одно стихотворение из книги «Путем зерна». Вообще для этого сборника Ходасевича поэзия Гейне скорее не актуальна. Однако в одном стихотворении - послании «Анюте» (1918) -проявляется ориентация на поэтику «последнего немецкого романтика»:
На спичечной коробке -Смотри-ка - славный вид -Кораблик трехмачтовый Не двигаясь бежит.
И верно - есть матросик, Что мастер песни петь И любит ночью звездной На небеса глядеть.
Не разглядишь, а верно -Команда есть на нем, И в тесном трюме, в бочках, Изюм, корица, ром.
И есть на нем, конечно, Отважный капитан, Который видел много Непостижимых стран.
И я, в руке Господней, Здесь, на Его земле, -Точь-в-точь как тот матросик На этом корабле.
Вот и сейчас, быть может, В каюте кормовой В окошечко глядит он И видит - нас с тобой30.
Микросюжет четвертой строфы, описывающий «матросика», смотрящего звездной ночью на небо, может восходить к фрагменту стихотворения Гейне «Ночью в каюте»:
***
Eingewiegt von
Meereswellen
Und von träumenden
Gedanken,
Lieg' ich still in der
Kajüte,
In dem dunkeln Winkelbette. Durch die off'ne Luke schau' ich
Droben hoch die hellen Sterne,
Die geliebten, süßen Augen Meiner süßen Vielgeliebten.
***
Убаюканный морскими волнами
И мечтательными мыслями,
Я лежу тихо/спокойно в каюте,
На темной койке.
Через открытый люк я вижу
Высоко наверху светлые
звезды,
Любимые, милые глаза Моей милой любимой.
***
Убаюканный моря
волнами
И мечтами моих
сновидений,
Я лежу, молчаливый, в
каюте,
На печальной и сумрачной койке.
Через люк растворенный я вижу
Над собою блестящие звезды -
Дорогие и милые глазки Ненаглядной и милой подруги.
Die geliebten, süßen Любимые, милые глаза, Дорогие и милые глазки
Augen, Наблюдают за моей Сторожат над моей голо-
Wachen über meinem головой, вою,
Haupte, И они звучат и они И блистают они, и
Und sie klingen und sie мигают кивают
winken С голубого небосвода. С голубого небесного
Aus der blauen свода.
Himmelsdecke. На голубой небосвод
Я смотрю блаженно С голубого небесного
Nach der blauen долгие часы, свода
Himmelsdecke Пока белая пелена Глаз по целым часам не
Schau' ich selig lange тумана свожу я,
Stunden, От меня не скроет Пока белым покровом
Bis ein weißer любимые глаза. тумана
Nebelschleier Не закроются милые глазки32.
Mir verhüllt die lieben
Augen31. (Пер. П.И. Вйенберга)
С этим стихотворением Гейне послание «Анюте» связано не только сюжетом о влюбленном пассажире корабля, но и своеобразным приемом, который можно охарактеризовать как смещение масштабов реальности. В стихах Гейне мы сталкиваемся с развитием ультраромантической метафоры «глаза (возлюбленной) как звезды», которая здесь инвертируется: «звезды как глаза». Эта метафора отменяет привычные границы физического мира и представления о наблюдателе и наблюдаемом: герой смотрит на небо (в глаза возлюбленной), но и звезды-глаза смотрят на него.
Ходасевич, очевидно, усложняет эту конструкцию. Корабль у него не настоящий, а нарисованный; смотрящий с этого корабля видит не свою возлюбленную, а пару влюбленных - лирического героя и «Анюту»; и, что самое важное, лирический герой описывает двойную символическую систему пространственных отношений, обозначая еще одного «наблюдающего»: Бог^герой ~ герой (с героиней) матросик или Бог^герой^матросик. Появление Бога, однако, не нарушает схемы из стихотворения Гейне. В послании «Анюте» сохраняется идея взаимосвязи людей через взгляд, уничтожающий условности физического мира. Более того, образ глаз возлюбленной у Гейне уже содержит семантический пласт, так однозначно выраженный в стихотворении Ходасевича. В гейневском отрывке возлюбленная уподобляется пантеистическому богу, наблюдающему героя (wachen - и 'бодрствовать', и 'сторожить, нести вахту', в данном контексте - 'оберегать'), что очень близко к символическому состоянию героя в послании: «в руке Господней».
Лирикой Гейне, впрочем, послание «Анюте» не исчерпывается, - оно также отчасти строится на обыгрывании «Воздушного корабля» Лермонтова, причем текст Ходасевича как будто инверсирует лермонтовские строки: «Не слышно на нем капитана, / Не видно матросов на нем» - ср. «И есть на нем, конечно, / Отважный капитан», «И верно - есть матросик». Вместе с тем, если признать текстуальные переклички закономерными, можно предположить, что Ходасевич инвертирует и сам жанр (мистиче-
ской) баллады - таинственное и страшное становится у поэта ХХ в. идиллическим и уютным, а сюжет о призрачном корабле трансформируется в фантазийное размышление о нарисованном кораблике.
Новый тип обращения к лирике Гейне проявится у Ходасевича во время создания четвертой книги стихов «Тяжелая лира». Об этом речь пойдет в следующей статье.
Статья подготовлена в ходе проведения исследования (№ 16-01-0004) в рамках Программы «Научный фонд Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики" (НИУ ВШЭ)» в 2016-2017 гг. и в рамках государственной поддержки ведущих университетов Российской Федерации «5-100». Выражаем признательность Н.И. Фаликовой за составление подстрочников из Гейне и за помощь в работе.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Цит. по: Богомолов Н.А. Русская литература первой трети ХХ века. Портреты. Проблемы. Разыскания. Томск, 1999. С. 373.
2 Успенский П. Творчество В.Ф. Ходасевича и русская литературная традиция (1900-е гг. - 1917 г.). Тарту, 2014.
3 Wanner A. Baudelaire in Russia. Florida, 1996.
4 Богомолов Н.А. Сопряжение далековатых: о Вячеславе Иванове и Владиславе Ходасевиче. М., 2011. С. 232-233; Иванов Вяч. Вс. Бодлер перед зеркалом // Иностранная литература. 1989. № 1. С. 139; Успенский П. Почему В. Ходасевич переводил в эмиграции «Стихотворения в прозе» Ш. Бодлера? (о роли переводов в творческой эволюции поэта) // Wiener Slavistischer Almanach. 2016. Bd. 77.
5 ГордонЯ.И. Гейне в России. 1830-1860. Душанбе, 1973; АчкасовА.В. Лирика Гейне в русских переводах 1840-1860-х годов. Курск, 2003; Иванов Вяч. Вс. Гейне в России // Иванов Вяч. Вс. Избранные труды. Т. 3. М., 2005. С. 490-504.
6 Анненский И. Книги отражений. М., 1979. С. 398. (Литературные памятники).
7 БлокА.А. Собрание сочинений: в 8 т. М., Л., 1960-1962. Т. 6. С. 116-128.
8 БрюсовВ.Я. Собрание сочинений: в 7 т. Т. 1. М., 1973. С. 565; ГаспаровМ.Л. Антиномичность поэтики русского модернизма // Гаспаров М.Л. Избранные труды. Т. 2. М., 1997. С. 435-436.
9 Тынянов Ю.Н. Блок и Гейне // Об Александре Блоке. Пб., 1921. С. 237-264; Ронен О. Блок и Гейне // Звезда. 2002. № 11.
10 Гордон Я.И. Гейне в России (1870-1917). Душанбе, 1979; Киршбаум Г. «Валгаллы белое вино.». Немецкая тема в поэзии О. Мандельштама. М., 2010; Иванов Вяч. Вс. Гейне в России // Иванов Вяч. Вс. Избранные труды. Т. 3. М., 2005. С. 490-504.
11 A Companion to the Works of Heinrich Heine / ed. by R.F. Cook. New-York, 2002; Phelan A. Reading Heinrich Heine. Cambridge, 2006.
12 Успенский П. Творчество В.Ф. Ходасевича и русская литературная традиция (1900-е гг. - 1917 г.). Тарту, 2014. С. 65-66, 77-79.
13 Heinrich Heine's Gesammelte Werke: Kritische Gesammtausgabe. Bd. 1-9. Berlin, 1887. Bd. 1. P. 167.
14 Полное собрание сочинений Генриха Гейне / под ред. и с биограф. очерком П. Вейнберга. Т. 1-6. Изд. 2-е. СПб., 1904. Т. V. С. 95.
15 Ходасевич В.Ф. Собрание сочинений: в 8 т. Т. 1. Полное собрание стихотворений / сост., подгот. текста, комментарии Дж. Малмстада, Р. Хьюза. М., 2009. С. 41-44.
16 Вейнберг П.И. Жизнь Генриха Гейне. Биографический очерк // Полное собрание сочинений Генриха Гейне / под ред. и с биограф. очерком П. Вейнберга.
Т. 1-6. Изд. 2-е. СПб., 1904. Т. I. C. 21.
17 Успенский П. Творчество В.Ф. Ходасевича и русская литературная традиция (1900-е гг. - 1917 г.). Тарту, 2014. С. 15-42.
18 Шубинский В.И. Владислав Ходасевич: чающий и говорящий. СПб., 2011. С. 204-205.
19 Ходасевич В.Ф. Собрание сочинений: в 8 т. Т. 1. Полное собрание стихотворений / сост., подгот. текста, комментарии Дж. Малмстада, Р. Хьюза. М., 2009. С. 201-202.
20 Полное собрание сочинений Генриха Гейне / под ред. и с биограф. очерком П. Вейнберга. Т. 1-6. Изд. 2-е. СПб., 1904. Т. V. С. 80, 82, 83, 86.
21 Полное собрание сочинений Генриха Гейне / под ред. и с биограф. очерком П. Вейнберга. Т. 1-6. Изд. 2-е. СПб., 1904. Т. V. С. 75, 76.
22 Heinrich Heine's Gesammelte Werke: Kritische Gesammtausgabe. Bd. 1-9. Berlin, 1887. Bd. 1. P. 144.
23 Полное собрание сочинений Генриха Гейне / под ред. и с биограф. очерком П. Вейнберга. Т. 1-6. Изд. 2-е. СПб., 1904. Т. V. С. 75-76.
24 Heinrich Heine's Gesammelte Werke: Kritische Gesammtausgabe. Bd. 1-9. Berlin, 1887. Bd. 1. P. 258, 262.
25 Полное собрание сочинений Генриха Гейне / под ред. и с биограф. очерком П. Вейнберга. Т. 1-6. Изд. 2-е. СПб., 1904. Т. V. С. 171, 174.
26 Heinrich Heine's Gesammelte Werke: Kritische Gesammtausgabe. Bd. 1-9. Berlin, 1887. Bd. 1. P. 266.
27 Полное собрание сочинений Генриха Гейне / под ред. и с биограф. очерком П. Вейнберга. Т. 1-6. Изд. 2-е. СПб., 1904. Т. V. С. 178.
28 Ходасевич В.Ф. Собрание сочинений: в 8 т. Т. 1. Полное собрание стихотворений / сост., подгот. текста, комментарии Дж. Малмстада, Р. Хьюза. М., 2009. С. 89.
29 Полное собрание сочинений Генриха Гейне / под ред. и с биограф. очерком П. Вейнберга. Т. 1-6. Изд. 2-е. СПб., 1904. Т. I. С. 385.
30 Ходасевич В.Ф. Собрание сочинений: в 8 т. Т. 1. Полное собрание стихотворений / сост., подгот. текста, комментарии Дж. Малмстада, Р. Хьюза. М., 2009. С. 112-113.
31 Heinrich Heine's Gesammelte Werke: Kritische Gesammtausgabe. Bd. 1-9. Berlin, 1887. Bd. 1. P. 222.
32 Полное собрание сочинений Генриха Гейне / под ред. и с биограф. очерком П. Вейнберга. Т. 1-6. Изд. 2-е. СПб., 1904. Т. V. С. 140.
References (Articles from Scientific Journals)
1. Ivanov Vyach. Vs. Bodler pered zerkalom [Baudelaire before the mirror]. In-ostrannaya literatura, 1989, no. 1, p. 139. (In Russian).
2. Uspenskij P. Pochemu V Khodasevich perevodil v emigratsii "Stikhotvoreniya v proze" Ch. Bodlera? (o roli perevodov v tvorcheskoy evolyutsii poeta) [Why Did V. Khodasevich Translate "Petits poèmes en prose" by Charles Baudelair in Emigration? (The Role of Tranlstions in Poet's Evolution)]. Wiener Slavistischer Almanach, 2016, vol. 77. (In Russian).
3. Ronen O. Blok i Geyne [Blok and Heine]. Zvezda, 2002, no. 11. (In Russian).
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
4. Ivanov Vyach. Vs. Geyne v Rossii [Heine in Russia]. Ivanov Vyach. Vs. Izbran-nye trudy [Selected Works]. Vol. 3. Moscow, 2005, pp. 490-504. (In Russian).
5. Gasparov M.L. Antinomichnost' poetiki russkogo modernizma [The Antinomies of the Poetics of Russian Modernism]. Gasparov M.L. Izbrannye trudy [Selected
Works]. Vol. 2. Moscow, 1997, pp. 435-436. (In Russian).
6. Tynyanov Yu. N. Blok i Geyne [Blok and Heine]. Ob Aleksandre Bloke [About Alexander Blok]. Saint-Petersburg, 1921, pp. 237-264. (In Russian).
7. Ivanov Vyach. Vs. Geyne v Rossii [Heine in Russia]. Ivanov Vyach. Vs. Izbran-nye trudy [Selected Works]. Vol. 3. Moscow, 2005, pp. 490-504. (In Russian).
(Monographs)
8. Bogomolov N.A. Russkaya literatura pervoy treti XX veka. Portrety. Problemy. Razyskaniya [Russian Literature of the First Third of the Twentieth Century: Portraits, Issues, Investigations]. Tomsk, 1999, p. 373. (In Russian).
9. Uspenskij P. Tvorchestvo V.F. Khodasevicha i russkaya literaturnaya traditsiya (1900-e gg. -1917 g.) [Vladislav Khodasevich's Poetry and the Russian Literary Tradition (1900-1917)]. Tartu, 2014. (In Russian).
10. Wanner A. Baudelaire in Russia. Florida, 1996. (In English).
11. Bogomolov N.A. Sopryazhenie dalekovatykh: o Vyacheslave Ivanove i Vladislave Khodaseviche [Linking the Distant: about Vyacheslav Ivanov and Vladislav Khodasevich]. Moscow, 2011, pp. 232-233. (In Russian).
12. Gordon Ya.I. Geyne v Rossii. 1830-1860 [Heine in Russia. 1830-1860]. Dushanbe, 1973. (In Russian).
13. Achkasov A.V. Lirika Geyne v russkikh perevodakh 1840-1860-kh godov [Heine's Poems in Russian Translations 1840s - 1860s]. Kursk, 2003. (In Russian).
14. Gordon Ya.I. Geyne v Rossii (1870-1917) [Heine in Russia (1870-1917]. Dushanbe, 1979. (In Russian).
15. Kirshbaum G. "Valgally beloe vino...". Nemetskaya tema v poezii O. Mandel'shtama ["Valhalla's white-wine": German Theme in Osip Mandelstam's Poetry]. Moscow, 2010. (In Russian).
16. Cook R.F. (ed.) A Companion to the Works of Heinrich Heine. New-York, 2002. (In English).
17. Phelan A. Reading Heinrich Heine. Cambridge, 2006. (In English).
18. Uspenskij P. Tvorchestvo V.F. Khodasevicha i russkaya literaturnaya traditsiya (1900-e gg. -1917 g.) [Vladislav Khodasevich's Poetry and the Russian Literary Tradition (1900-1917)]. Tartu, 2014, pp. 65-66, 77-79. (In Russian).
19. Uspenskij P. Tvorchestvo V.F. Khodasevicha i russkaya literaturnaya traditsiya (1900-e gg. -1917 g.) [Vladislav Khodasevich's Poetry and the Russian Literary Tradition (1900-1917)]. Tartu, 2014, pp. 15-42. (In Russian).
20. Shubinskiy V.I. Vladislav Khodasevich [Vladislav Khodasevich]. Saint-Petersburg, 2011. (In Russian).
Павел Федорович Успенский - кандидат филологических наук, PhD, преподаватель Школы филологии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (Москва).
Научные интересы: история русской литературы XIX-XX вв., поэтика, Е.А. Баратынский, Н.А. Некрасов, В. Ходасевич, Б. Лившиц, футуризм, литература русской эмиграции.
E-mail: [email protected]
Pavel Uspenskij - Candidate of Philology, PhD, Lecturer at the School of Philology at the National Research University Higher School of Economics (Moscow).
Research interests: history of Russian literature of the 19th - 20th centuries, poetics, Y. Baratynsky, N. Nekrasov, V. Khodasevich, B. Livshits, futurism, Russian émigré literature.
E-mail: [email protected]
