CC BY
41
УДК 355.01 ГРНТИ 02.41.21
ВОЙНА КАК ФАКТОР ПОВЫШЕНИЯ РИСКОГЕННОСТИ СОВРЕМЕННОГО СОЦИОКУЛЬТУРНОГО ПРОСТРАНСТВА
Е.Ю. Шакирова, Н.Н. Герасимов
Филиал военного учебно-научного центра военно-воздушных сил «Военно-воздушная академия имени профессора Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина» в г. Сызрани Россия, г. Сызрань, ул. Маршала Жукова, д.1; afhsp@,mail. ru
В статье анализируется взаимосвязь таких понятий, как «риск» и «война». Постулируется, что риск является феноменом, имманентно присущим всем без исключения социальным процессам. В современном обществе риск становится универсальным, глобальным, институализируется и порождает все новые риски. Авторы обращают внимание на то, что мир не стал стабильнее, безопаснее и надежнее, напротив, он стал еще более уязвимым, непредсказуемым и подвержен рискам, среди которых особое место занимает немотивированное применение военной силы. Кроме того, важнейшей особенностью современной войны является взаимообусловленность политического и технологического факторов. Вместо «кровавых» войн на первый план выходят «бескровные», «цивилизационные» войны, в которых замысел достигается не вследствие прямого вооруженного насилия, а посредством применения других видов насилия: экономического, политического, психологического, информационного. Новые войны конца XX - начала XIX века несут новые риски для социума. Насилие, совершаемое во всех плоскостях социальной жизни, отражается неоднозначно на населении, на традиционных ценностных приоритетах современного социума. Военные риски современного общества прогрессируют, порождая новые опасности и угрозы.
Ключевые слова: риск, война, современность, социокультурное пространство, общество, глобализация.
WAR AS A FACTOR OF RISKOGENICS INCREASING OF MODERN SOCIAL AND CULTURAL SPACE
E. Yu. Shakirova, N.N. Gerasimov
Branch of the Military Educational and Research Centre ofAir Force "Zhukovskiy and Gagarin Air Force Academy " in Syzran' Russia, Syzran', ul. Marshala Zhukova, 1.
The article examines the relationship of such concepts as «risk» and «war». It is postulated that risk is a phenomenon inherent in every last social processes. In modern society, the risk becomes universal, global, it is institualized and leads to new risks. The authors draw attention to the fact that the world has not become more stable, safer and more reliable, on the contrary, it has become more vulnerable, unpredictable and is subject to risks, among which unmotivated use of military force takes a special place. In addition, the most important feature of modern war is the interdependence of political and technological factors. Instead of «bloody» wars «bloodless», «civilizational» war come to the fore, where the intention is achieved not by direct armed violence, but through the use of other types of violence: economic, political, psychological, informational ones. New types of wars of the end of XX-beginning of XIX century are the new risks for society. Violence in all spheres of social life reflects ambiguously on the population and on the traditional value priorities of modern society. Military risks of modern society progress, generating new dangers and threats.
Keywords: a risk, war, modernity, social and cultural space, a society, globalization.
© Е.Ю. Шакирова, Н.Н. Герасимов, 2016
Рискогенность - атрибут современного социокультурного пространства
Современный мир имеет своей отличительной чертой такие определения, как непрочный, непостоянный, неравновесный. Данные определения без сомнения оказываются правильными, но больше ему соответствуют такие дефиниции, как многообразный, переменчивый, динамичный, активный, рискоген-ный. Угрозы, представляющие опасность для мира, прогрессируют; риски, создаваемые этими угрозами, не существуют отдельно друг от друга, а накладываются друг на друга.
Риск - общественное явление, свойственное совершенно всем общественным процессам. Не замечать его влияния на общественные события сегодняшнего и на будущее общества в современных обстоятельствах просто недопустимо. Риски, сопутствующие различным видам деятельности, содержат свою особенность и свои присущие им качества. Объективность риска, по мнению А.П. Альги-на, проявляется в том, что он отражает реально существующие в общественной жизни явления и процессы, а величина риска - это форма качественно-количественного выражения реально существующей неопределенности [1, с. 26]. В современном социуме «профиль риска» (Э. Гидденс) проявлен, очевидно, значительнее, чем когда-либо раньше. Риск превращается в глобальный, всесторонний, институализи-рованный и интроспективный, иначе говоря риски усиливаются как случайные косвенные итоги человеческих действий (своего рода «эффект бумеранга»).
Человечество не способно существовать без рискологической составляющей, эволюция человеческого общества предполагает элемент риска. Практически любое движение в социальном организме заключает в себе риск.
В социокультурном пространстве современности риск представляет собой не столько характеристику действий человека, сколько является детерминирующим качеством самого пространства. Риск оказывается всепроникающим, а социум развивается вследствие воздействия рисков, вплетенных в социокультурность. Не случайно в философской литературе сложилось определение современного общества как «общества риска» (У. Бек). Общество современности имеет сложную структуру, фактически каждое принимаемое решение и любое совершаемое дей-
ствие в этом обществе связано с выбором альтернатив, имеет своим результатом увеличение объема рискогенности, что оказывает влияние на ясность и прогнозируемость будущего. «Мы живем в опасном неопределенном мире, внушающем не чувство слепой уверенности, а лишь чувство умеренной надежды», - отмечают И. Пригожин и И. Стенгерс [2, с. 276].
Наша эпоха характеризуется стремительным развитием системы социокультурных связей. Это развитие тесно связано с внедрением инноваций во всех областях общественной жизни. Инновации, как правило, несут в себе неясность и риски. Риски инноваций на сегодняшний момент принимают комплексный вид в нелинейном сильнонеравновесном обществе. Степень рисков зависит от остроты и масштаба противоречий, возникающих в социуме как проекция в социокультурном пространстве.
Продолжительная нестабильность, нарастание разногласий и неопределенность конечной цели инноваций увеличивают степень социальных рисков, что приводит к обострению рискогенности социокультурного пространства. Рискогенность социокультурного пространства - важнейшее условие, вызванное, с одной стороны, рискованным действием социальных субъектов, а, с другой -рассогласованием отношений между социокультурными элементами. Рискогенность изменяет исходное значение аксиосемантичес-ких единиц социокультурности, она имплози-рует. Благодаря имплозии рискогенности может последовать социокультурный взрыв, уничтожающий социокультурное пространство и его аксиологические начала [3].
Общество риска прогрессирует. Многие ученые отечественной гуманитарной науки посвятили свои работы изучению особенностей общества риска. В целом их связывает отрицательное восприятие общества риска. К примеру, О. Яницкий считает, что «общество всеобщего риска... не способно к развитию. Оно лишь деградирует, превращаясь в нагромождение защитных систем» [4, с. 31], с чем можно абсолютно не согласиться. Общество риска имеет другое строение, другое начало.
Общество риска - общество постсовременности, формирующееся и развивающееся нелинейно. Фундамент общества риска - изменяемое аксиооснование. Мозаичные связи
социокультурных элементов не являются устойчивыми. Следствием внешнего влияния на социокультурное пространство могут быть стремительная перестановка элементов и возникновение нового порядка. Мнение о том, что общество риска - вырождающееся общество, с нашей точки зрения, не совсем правильно. Без всякого сомнения, перед обществом риска стоит задача формирования и развития защитных механизмов для минимизирования рисковых воздействий, но, с другой стороны, такого рода механизмы представляют более идеальные способы и методы урегулирования актуальных проблем по сравнению с имевшимися ранее.
Достойно внимания еще одно определение общества риска, предложенное Ю.А. Зубок: «Общество риска - это специфический способ организации социальных связей, взаимодействия и отношения людей в условиях переходного состояния от определенности к неопределенности (или наоборот), когда воспроизводство жизненных средств (условий жизни), физических и духовных сил человека приобретает не социально направленный, а преимущественно случайный, вероятностный характер, вытесняясь производством самого риска» [5, с. 163]. В переходный период, по мнению Ю.А. Зубок, основой является деформация или разрушение механизма воспроизводства. Это дефиниция, на наш взгляд, также не является исчерпывающей. Поставленное в определении ударение на случайный, вероятный характер воспроизведения жизненных ситуаций не является особым качеством общества риска. Когда воспроизведение жизненных ситуаций случайно, то в таком обществе отсутствует управление, а процессы самоорганизации сведены к минимуму. Таким образом, такое общество пребывает в состоянии хаоса и распада.
В современной науке хаос трактуется как творческое, креативное начало, дающее толчок новому, в данном случае хаос губителен, представляет собой последствие постоянного пребывания общества в транзитивном периоде, в переходе от состояния неопределенности к состоянию определенности, то есть это «зависание», что предполагает застой, недостаток развития, нехватку целей, неясность отношений и связей между элементами. Искажение или уничтожение механизма воспроизводства жизненных средств общественного
формирования указывает на масштабный социокультурный кризис, что не равно рискам в нашем представлении. Общественное формирование может функционировать вне кризиса, но не может функционировать совсем без рисков.
Однако для нас не характерен пессимистический взгляд на современное общество, иначе говоря, нет серьезных причин называть современное общество обществом глобального риска. Это общество, развивающееся в рискогенном социокультурном пространстве. Таким образом, мы под обществом риска понимаем такое социальное образование, которое формируется в рискогенном социокультурном пространстве и действует под его влиянием, из чего следует, что для описания современного общества разумнее было бы использовать именно определение «рискоген-ное», то есть имманентно содержащее в себе возможности риска [3].
Можно в большей степени согласиться с определением У. Бека, который считал, что «Там, где заканчивается традиция, то есть когда ни в одной из сфер невозможно рассчитывать на определенность, начинается общество риска» [6, р. 10]. Традиция предполагает конкретную предсказуемость действий социальных субъектов. Там, где нет предсказуемости, мы не в силах заявлять о всеобщем воздействии традиции; там уже риск присоединяется к основанию социокультурной организации, становится существенным элементом процесса социокультурной динамики. Риск представляет средство бытия в мире, сферы свободы, неопределенности, показывает «фундаментальную неопределенность и всеобщую рискованность бытия» [7, 23].
Концептуальный образ современной социокультурности в философии лишен нравственного единства и парадигмальной законченности, открыт для последующего проектирования, установления терминологических ошибок, в нем сильно выражены фигуральность и альтернативность. Наше осмысление общества риска и рискогенности - вклад в осмысление характера социокультурного пространства современности. «... риск в редуцированном виде представляет собой комплексный феномен бытия, который стирает пространственные границы внутреннего и внешнего, размывает временные рамки настоящего и будущего, трансцендирует стереотипы
строго научного разделения между фактами и ценностями» [8, с. 15]. С этих точек зрения (то есть с феноменологической и конструктивистской) риск воспринимается как элемент мира потенциальных возможностей, как феномен, имеющий место в будущем [8, с. 15], или, со слов Н. Лумана, «временная контингенция» [9, 8. 26]. Риск - образ вероятных, еще не совершенных последствий в будущем, показывающий соотношение между насущным настоящим и расплывчатым будущим, замысел которого формируется имманентной сложностью данной социокультурности.
«Риск можно рассматривать как особую реляционную взаимосвязь между модальностями времени (прошедшим, настоящим и будущим), модальностями ценностных ориен-таций (желательное, нежелательное), модальностями социального действия (ресурсы, цели, средства)» [8, с. 17], иначе говоря, риск — это связь модальностей времени с другими модальностями в контексте деятельности человека как социокультурного субъекта. Риск — социокультурное явление, в котором отсутствует очевидность в фактический момент, с одной стороны, но, с другой стороны, созданное фактическими общественными поступками людей, последствия которых прослеживаются в трансформации аксиосферы социокультурного пространства. Здесь, на наш взгляд, демонстрируется бинарность риска как социального явления: его неопределенность, неотчетливая выраженность в сегодняшнем, возможность в будущем и определенность настоящим.
Время и пространство связаны с риском, его неодномерностью, совокупностью и мно-гоплоскостностью. В пространственном измерении риск — это сопряженность нескольких смысловых плоскостей, включающих представления о возможных событиях будущего, что создает поле конфликтов, противодействий, избежать которых невозможно без корректировки ценностных параметров пространства [8, с. 17].
Риски необходимо анализировать как указатели мультилинейного процесса увеличения социокультурного пространства и его приспособление (=ответ) на внешние требования и внутренние изменения. Риск по своей сущности бинарен, что упоминалось нами выше, вместе с тем бинарность риска можно рассматривать и с других углов зрения:
с одной стороны, риск — это характеристика социокультурного пространства, координатная плоскость, по длине которой совершается распространение, передача современной соци-окультурности. С другой стороны, риск — это обстоятельство, устанавливающее социокультурную картину, меняющее социокультурное пространство, приводящее его к трансформациям. «Жить в эпоху поздней современности, значит жить в мире случайности и риска», - полагает Э. Гидденс [10, с. 85].
Трансформация социокультурного пространства такова, что она образует особенное, неповторимое, ни на что не похожее бытие-в-риске, или рискогенное бытие. Данное бытие оказывается нормой и уже не воспринимается как самопроизвольное, выходящее за пределы социокультурного рассуждения. Построенные высказывания о рискогенности в гуманитарной науке в последние десятилетия оказываются важнейшими, в их границах рассматривается и общество, и единичные области соци-окультуности, и вся социокультурность.
Война как высшая степень повышения социальной рискогенности
Война как общественное явление не оказывается изолированным и не вспыхивает неожиданно, без контакта с прежним функционированием общества. Рискогенность общества - важнейшее условие формирования такого типа общественно-экономических, общественно-политических и общественно-куль-турных связей, которые могут привести к разрушению действующих структурных общественных отношений и уравнять внешние зависимости.
Увы, наша эпоха показывает следующее: риски сейчас не оказываются прерогативой того или иного общества, они принимают глобальную направленность, демонстрируют серьезное воздействие на формирование всего общества. Военные риски не оказываются исключением: развиваясь, они создают опасность Третьей мировой войны. Тем не менее, «крупномасштабная война с применением обычных вооружений .пожалуй, действительно изживает себя; однако сама война, война как таковая - жива, активна» [11, с. 20].
Мир не стал стабильнее, безопаснее и надежнее, наоборот, он стал еще более незащищенным, непредсказуемым и предрасположенным к рискам, среди которых особенно выделяется беспричинное использование военной силы.
Любопытно то, что собственно в ХХ веке стали возникать всевозможные теории, которые, так или иначе рассматривали потенциальную конфликтогенность установившегося миропорядка. К такому типу теорий относятся теоретико-философские построения С. Хантингтона - «столкновение цивилизаций» [12], согласно которым наступает время столкновения культур. Анализируя особенности современной войны, а также изменение функции культурного фактора в политике, С. Хантингтон считает, что идейным аргументированным военным столкновениям государств приходят на смену определяющие культурой (религией, традициями) военные столкновения цивилизаций. С. Хантингтон видит будущее в мрачных красках. Ученый указывает, что неготовность отдельных цивилизационных обществ принять монистическую значимость культуры Запада, судя по всему, приведет к общей отчужденности большого количества людей, вот почему существенными поводами цивилизацион-ных конфликтов в современном обществе окажутся не экономические и идеологические, а именно культурные.
Теория американского ученого была принята в философских кругах крайне неодобрительно. В частности, Б.И. Каверин подмечает, что согласно высказываниям С. Хантингтона, войн между государствами и их союзниками не существует, так как они входят в войны между цивилизациями. К тому же Б.И. Каверин замечает довольно свободное обращение с такими понятиями, как «культура», «цивилизация», «война», «военный конфликт» [13, с. 106].
Собственно, теоретические построения С. Хантингтона подтолкнули к новому представлению войны в XXI веке. Важнейшей особенностью современной войны является взаимообусловленность политического и технологического факторов. Вместо «кровавых» войн на первый план выходят «бескровные», «неболевые», «цивилизационные» войны, в которых замысел достигается не вследствие прямого вооруженного насилия, а посредством применения других видов насилия: экономического, политического, психологического, информационного. Новые войны конца XX - начала XIX века несут новые риски для социума. Насилие, совершаемое во всех плоскостях социальной жизни, отражается неоднозначно на
населении, на традиционных ценностных приоритетах современного социума.
Современность создает новые субъекты войны - наднациональные организации, роль которых состоит в осуществлении определенной общей цели (ООН, НАТО). Рискогенность этого процесса заключается в том, что эти коалиции начали устанавливать контроль над разными международными сферами, а также стремятся узаконивать вооруженное насилие. Возникла новая модель войны - миротворческая, которая предполагает военные действия по установлению и поддержанию мира в зоне конфликта от имени ООН.
Возникновение надгосударственных субъектов войны вызвано глобальными процессами современного мира. Их смысл заключается в трансформации из государственно-центричной системы, где национальное государство абсолютно контролирует свои границы и свою территорию, к системе, где территориально отграниченные государства незаметно исчезают в транстерриториальном новообразовании.
Создание ядерного оружия значительно увеличивает военные риски. М. ванн Кревельд отмечает: «. ядерное оружие создавалось для того, чтобы обеспечить военных и их политических руководителей беспрецедентным по своей мощи средством, позволяющим успешно вести и выигрывать войны» [11, с. 31]. «Холодная война» стала результатом возникновения ядерного оружия. Особенность «холодной войны» состоит в том, что она, с одной стороны, протекала без непосредственного применения военной силы между основными участниками конфронтации, что привело к образованию и расходованию невоенных средств для завоевания конкретных политических целей. С другой стороны, ядерное оружие может вообще положить войне как социальному явлению конец. После 1945 года ведущие государства не вели традиционных войн между собой. Как пишет М. ванн Кревельд, «практически во всех случаях малейшая угроза развязывания такой войны. была бы сущей нелепицей» [11, с. 40]. В результате применение вооруженных сил с целью захвата территории было признано незаконным в международном праве. Все основания указывают на то, что, сталкиваясь с государствами, располагающими ядерным оружием, другие государства стали осторожнее и осмотрительнее. Тем не менее, риски
военной направленности с созданием ядерного оружия не сократились, а лишь получили более расширенные характеристики, поскольку войны перешагнули на другую ступень -информационную, экономическую, психологическую.
Полагаем, что так называемая «холодная война», активизировала возникновение международных сетевых террористических организаций, организованных на идеологии интернациональности и экстерриториальности, которые применяют в своих интересах любые средства - политические убийства, захват заложников, взрывы общественного транспорта и жилых домов и т. д.
Таким образом, в начале XXI столетия появляется еще одна модель войны - террористическая. Х. Хофмайстер - современный немецкий исследователь - рассматривает ее как войну нового типа - «ассиметричную». «Ассиметрия» трактуется как деятельность, способ формирования или форма мышления, отличающаяся от деятельности или мышления противника. «Ассиметричный характер» террористической войны проявляется в том, что это противоборство неполитического субъекта с политикой национального государства [14]. Эта наименее предсказуемая модель войны в обстановке глобализации порождает новые
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1.Альгин А.П. Риск и его роль в общественной жизни. М.: Мысль, 1989.
2.Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М.: Эдитори-ал УРСС, 2001.
3. Шакирова Е.Ю. Рискогенность современного социокультурного пространства в контексте его морфологического строения // Гуманитаристика в условиях современной социокультурной трансформации: материалы III Всерос. науч. -практ. конф. Липецк: ЛГПУ, 2013. С. 77-80.
4.Россия: риски и опасности переходного общества. М.: Изд-во Института социологии РАН, 1998.
5. Зубок Ю.А. Феномен риска в социологии: Опыт исследования молодежи. М.: Мысль, 2007.
6. Beck U. Politics of Risk Society // The Politics of Risk Society. Ed. By Jane Franklin. Polity Press. 1998.
7.Bennet J. Risiko und Freiheit - Das Wagnis der Verwirklichung. Chalice, 2004.
8. Общество риска и человек: онтологический и ценностный аспекты / под ред. д.ф.н., проф. В.Б. Устьянцева. Саратов: ООО «Издательский центр «Наука», 2006.
опасности, новые риски и чувство постоянной угрозы для людей.
Заключение. Наше общество живет в противоречивое время, где все взаимосвязано и взаимозависимо. Нарастающая сложность социокультурных процессов, глобализация, рискогенность и кризисность социокультурного пространства, эскалация отношений между государствами и их переход в прямые военные столкновения стимулируют детальный социально-философский анализ сложившейся к началу XXI века ситуации. Решить в одночасье актуальные противоречия нереально. Нарастание общественной напряженности, рост численности локальных конфликтов приводит к тому, что особо важные столкновения между отдельными государствами выходят на авансцену всего мира, усиливая рискогенность глобального социокультурного пространства. Урегулирование мировых военных проблем, сокращение военных рисков непосредственно находится во власти политических лидеров и их способности вести диалог, находить компромиссное решение. Mожно сказать, что только время покажет, сумеет ли человечество выйти на сравнительно безрисковый путь развития, сведя к минимуму в первую очередь риски, связанные с возникновением все новых и новых военных конфликтов.
REFERENCES
1. Al'gin A.P. Risk i ego rol' v obshhestvennoy zhizni. M.: Mysl', 19S9.
2. Prigozhin I., Stengers I. Poryadok iz haosa. Novy dialog cheloveka s prirodoy. M.: Editorial URSS, 2QQ1.
3. Shakirova E.Ju. Riskogennost' sovremennogo sotsiokul'turnogo prostranstva v kontekste ego morfolo-gicheskogo stroeniya // Gumanitaristika v usloviyah sov-remennoy sotsiokul'turnoy transformatsii. Materialy III Vseros. nauch.-praktich. Konf. Lipeck: LGPU, 2Q13. S. 77-SQ.
4. Rossiya: riski i opasnosti perehodnogo obsch-estva. M.: Izd-vo Instituta sotsiologii RAN, 199S.
5. Zubok Ju.A. Fenomen riska v sotsiologii: Opyt issledovaniya molodezhi. M.: Mysl', 2QQ7.
6. Beck U. Politics of Risk Society // The Politics of Risk Society. Ed. By Jane Franklin. Polity Press. 199S.
7. Bennet J. Risiko und Freiheit - Das Wagnis der Verwirklichung. Chalice, 2QQ4.
S. Obschestvo riska i chelovek: ontologicheskiy i tsennostny aspekty. Pod red. d.f.n., prof. V.B. Ust'yantseva. Saratov: OOO «Izdatel'skiy tsentr «Nau-ka», 2QQ6.
9.Luman N. Soziologie des Risikos. Berlin. New York, 1991.
10. Гидденс Э. Судьба, риск и безопасность // Thesis, 1994. Вып. 5.
11. Кревельд М. ванн Трансформация войны. М.: ИРИСЭН, Социум, 2015.
12. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: АСТ, 2003.
13. Каверин Б.И. Цивилизационная концепция войны и армия // Военно-философский вестник. 2008. № 1.
14. Хофмайстер Х. Теория террористической войны // Homo philosophans: сб. к 60-летию профессора К.А. Сергеева. Сер. «Мыслители». Вып. 12. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2002. С. 439-452.
Шакирова Елена Юрьевна - д-р философских наук, доцент, профессор кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин филиала Военно-учебного научного центра Военно-воздушных сил «Военно-воздушной академии имени профессора Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина» в г. Сызрани; e-mail [email protected]
Герасимов Николай Николаевич - заместитель начальника специального факультета - начальник учебной части филиала Военно-учебного научного центра Военно-воздушных сил «Военно-воздушной академии имени профессора Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина» в г. Сызрани.
9. Luman N. Soziologie des Risikos. Berlin. New York, 1991.
10. Giddens Je. Sud'ba, risk i bezopasnost' // Thesis, 1994. Vyp. 5.
11. Krevel'd M. vann Transformatsiya voyny. M.: IRISEN, Sotsium, 2015.
12. Hantington S. Stolknovenie tsivilizatsiy. M.: AST, 2003.
13. Kaverin B.I. Tsivilizatsionnaya kontseptsiya voyny i armiya // Voenno-filosofskiy vestnik. 2008. № 1.
14. Hofmajster H. Teoriya terroristicheskoy vojyny // Homo philosophans. Sbornik k 60-letiyu professora K.A. Sergeeva. Seriya «Mysliteli», vypusk 12. SPb.: Sankt-Peterburgskoe filosofskoe obschestvo, 2002. S. 439-452.
Shakirova Elena Yur'evna - Doctor of Philosophic Sciences, Professor at the department of Humanities, Social and Economic Sciences, branch of the Military Educational and Research Centre of Air Force "Zhu-kovsky and Gagarin Air Force Academy" in Syzran'..E-mail [email protected].
Gerasimov Nikolay Nikolaevich - Deputy Head at the special Faculty - Head of the educational Department branch of the Military Educational and Research Centre of Air Force "Zhukovsky and Gagarin Air Force Academy" in Syzran'.
Статья поступила в редакцию 05.09.2016 г.
Цитаты
Чтоб судить о нравственной силе народа и о том, к чему он способен в будущем, надо брать в соображение не ту степень безобразия, до которого он временно и даже хотя бы и в большинстве своем может унизиться, а надо брать в соображение лишь ту высоту духа, на которую он может подняться, когда придет тому срок. Ибо безобразие есть несчастье временное, всегда почти зависящее от обстоятельств, предшествовавших и преходящих, от рабства, от векового гнета, от загрубелости, а дар великодушия есть дар вечный, стихийный дар, родившийся вместе с народом и тем более чтимый, если и в продолжение веков рабства, тяготы и нищеты он все-таки уцелеет неповрежденный, в сердце этого народа.
Федор Михайлович Достоевский (1821-1881), русский писатель
Война является отрицанием истины и гуманности. Дело не только в убийстве людей, ибо человек должен так или иначе умереть, а в сознательном и упорном распространении ненависти и лжи, которые мало-помалу прививаются людям.
Джавахарлал Неру (1889-1964), политический деятель, премьер-министр Индии
