CC BY
46
V. Культура славян: векторы взаимодействия
Б.Даскалова
Восточно-православное политическое сотрудничество
в XIV веке
Быть может заглавие этой статьи вызовет некоторое недоумение относительно сочетания двух понятий «православная религия» и «политическое сотрудничество», но с конца XIII в. и особенно в XIV в. в Юго-Восточной Европе протекают такие геополитические процессы, которые привели к коренному изменению старого статус-кво христианских государств в этом регионе и приводят даже к изменению строго традиционного до этого времени отношения Константинопольской церкви к церквям таких православных государств как Болгария, Сербия, Россия, в том числе Валахия и Молдова.
Несмотря на то, что существует довольно много письменных источников эпохи позднего Средневековья, и мы знаем хорошо историю православных государств на Балканах в XIV в., очень трудно синтезировать политические события, многочисленные проявления цивилизации, религию и экономическую деятельность стран в этом регионе; Поэтому, в свете нашего исследования, представляя исторический синтез определенного периода, мы ограничимся только некоторыми политическими событиями и фактами из истории церковной жизни и литературной деятельности, которые указывают на главные проявления и тенденции взаимного влияния и взаимодействия в культурно-идеологической сфере средневековых православных обществ на Балканах.
Анализируя историю Византийско-православного мира в XIV в., нужно подчеркнуть следующий парадокс: пока, с одной стороны, наблюдается полный распад политической власти и отсутствие единства в этой сфере, с другой стороны, в области религиозно-духовной деятельности и связанных с ней культуре, литературе и искусстве прослеживается единство православных славян, как между собой, так и по отношению к Византии1. К этой общности православных балканских народов можно причислить и северодунайские государства Валахию, Молдову, Киевское княжество и Московскую Русь. Это духовное единство было детерминировано господствующим в XIV в. в Восточной церкви религиозно-интеллектуальным движением - исихазмом.
Важно уточнить, что термин «исихазм» не должен рассматриваться только в богословско-религиозном плане. Его смысл допускает наличие разнообразных реализаций на практике, начиная от полного отказа от мира по примеру древне-египетских отшельников и в соответствии с наставлениями Евагрия Понтийского и Макария Египетского. Стоит упомянуть о написании богословско-полемических трактатов, а также очень сильное влияние исихазма на общественные и международные отношения2. Перед наукой встает вопрос о «политическом исихазме» как движении, определявшем не только религиозно-культурные взгляды людей XIV в., но и их социально-политическую деятельность далеко за пределами Византийской империи. Под термином «политический исихазм», введенным русским византинистом Г. М. Прохоровым3, мы понимаем социальную, культурную и политическую программу, проводимую в XIV в. выдающимися византийскими политическими и религиозными деятелями и широко распространившую свое влияние в православных странах.
Что связывало таких выдающихся личностей эпохи, как византийского императора Иоанна Кантакузина, афонских монахов Григория Синаита и Григория Паламаса, цариградского патриарха Филотея, келифаревского игумена Феодосия и болгарского патриарха Евтимия, сербского архиепископа Савву и афонского монаха Исаю, основателя первых монастырей и монашеских обществ в Валахии Никодима Тисманского, русского монаха Сергия Радонежкого и киевского митрополита Киприана Цамблака и многих других идейных и политических деятелей того времени? Существование тесных связей между столь разными личностями как по этнической принадлежности, так и по способностям, общественному положению и призванию, но объединенными влиянием исихазской идеологии, не может быть объяснено только исповеданием «священного безмолвия» (шрй т]сгих(а), а их общее определение как «исихастов» нуждается в терминологическом уточнении.
В связи с этим необходимо рассмотреть вопрос о роли византийского и славянского монашества в социально-политической жизни общества и'не только в Византии, но и в других православных странах, исследовав то, как религиозно-богословскйе убеждения деятелей исихазма в разных странах привели к необходимости духовного объединения и консолидации в борьбе против иноверцев-турков и завоевательных походов крестоносцев-католиков.
Византия как государство часто подвергалась нападению турок, но в XIV в. она смогла с помощью движения исихастов возродиться в качестве церковной культуры, объединяющей греков, сербов, болгар, румын, грузин, русских. В истории нередко случается, что период экономического краха становится временем расцвета мысли, культуры, дипломатии. Так произошло и в Византии в Х1Ув. Волна религиозно-культурного подъема
распространилась отсюда на другие православные страны, оставив глубокий след в культуре их народов. Поэтому исследователи называют этот период «восточноевропейским предвозрождением» или «возрождением славянского православия»4. Прохоров считает, что более точно было бы называть это явление «православное возрождение», поскольку кроме славян, оно обхватывает также греков и румын5. Византийские «семена» нашли благоприятрую почву на широкой территории: от Болгарии и Сербии до Руси, куда они проникли с возрождением и преобразованием национальных культур. Поэтому исихазм - это течение, определяющие характер всей византийско-славянской церковной жизни. Процессы, относящиеся- к «политическому исихазму», заслуживают особенного внимания.
Закат византийско-славяпского православного мира
Сильная придворная группировка при Палеологах рассматривала военную помощь со стороны западных государств как путь спасения от турок. Другая партия, во главе которой находился Йоан Кантакузин, не допускала мысли о подчинении Византии Западу, и из двух угроз - со стороны католиков и со стороны турок - менее серьезной считала последнюю. Кантакузин и поддерживающая его церковная партия, где доминировала исихазская идеология, отказывались подчинить интересы церкви сугубо политическим интересам двора Йоана V Палеолога. Стремлясь защитить Византию от турок, они не были согласны достичь этой цели любой ценой, и особенно - ценой церковной унии с Римом, которая требовала религиозного компромисса как условия западного крестового похода. Гражданская война 1341-1347 гг. между двумя этими группировками подорвала последние силы Византии как государства и лишила ее последней возможности политического возрождения.
Начало XIV в. отмечено в самой сильной православной империи долгой чередой гражданских войн и окончательной потерей больших территорий в Малой Азии и Европе. С мучительной династической распри между Андроником II и его внуком Андроником 111 началась эпоха тяжелых внутренних противоречий, которые привели к истощению последних сил империи-и открыли возможности для экспансии турок и сербов6. В эти столкновения весной 1327 г. включились и балканские государства: АндроникИ объединился с сербами, а Андроник III заключил союз с болгарским царем Михаилом Шишманом. '
Внешнеполитическое положение определялось постоянными продвижениями османов в Малой Азии. В 1326 г. Бурса стала их столицей, в 1331 г. 2000 византийских воинов проиграли битву за Никею - один из византийских центров, а через 6 лет пала и Никомедия. У Империи почти не осталось земель в Малой Азии.
После смерти Андроника III в 1341г. вспыхнувшая с новой силой гражданская война между Йоаном Кантакузином и Йоаном Палеологом разрушила то немногое, что Византия еще имела. К внутренней войне прибавились социальные и религиозные противоречия. Византия переживает не только политический, но и тяжелый социальный кризис. В условиях мятежа, вызванного узурпацией власти Йоаном Кантакузином (годы правления 1347-1354), социально-революционное движение зилотов в, Солуни (после 1342 г.) и религиозные распри в споре за исихазм между приверженцами Паламы и сторонниками Варлаама полностью ослабили оборонительные силы против сербов, наступавших на Балканский полуостров.
Слабость византийских позиций на Балканах внутриполитически определяет военное и финансовое истощение Империи, а внешнеполитически тяжелые судьбоносные события в Малой Азии и не на последнем месте начало Генуезко-Венецианской войны7.
С приходом к власти молодого короля Стефана Душана (1331-1355) началось непрерывное победоносное создание Великой Сербской державы и завоевание огромных частей балканский территорий, всех албанских земель, за исключением Эпира, Фессалии, Македонии, части средней Греции и области между Моравой и Вардаром, с центром в Белграде на севере. 16 апреля 1346 г. в Скопье он был коронован как «царь сербов и греков» и поставил перед собой давнюю цель балканских правителей: создание Балканской империи с центром в Константинополе8.
В тоже время отношения между Византией и Западом оставались очень сложными. Для начала нельзя забывать, что путь турецким завоевателям открыли западноевропейцы. Если Византийская империя пала в 1204 г. под натиском латинян, то можно с уверенностью говорить, что наиболее важным помощником турок в приготовлении второго падения в 1453 году был Запад9. И действительно, после 1261 г. в византийской политике если и существует постоянное, напряжение, то только для того, чтобы защититься от Запада. Остается неоспоримым тот факт, что Византии необходимо было постоянно отбиваться от повторных захватнических попыток Запада, это мешало византийцам противостоять турецким нашествиям в Малой Азии, что в конечном счете привело к завоеванию этой территории.
Постоянная угроза со стороны Запада и ситуация на Балканах требовали концентрации сил в европейской части Империи. В результате турки проникают в уже бывшую территорию империи в Малой Азии, не встречая никакого серьезного отпора. Одно из турецких племен династии Османов, будучи наемником Йоанна Кантакузина, входит в крепость Галлиполи (1354 г.) и скоро превращается в серьезную военную угрозу для Византии и Балканских стран, а позже и для Европы. s
«Своими громкими победами, - говорит Дийл о Мураде1, - он обязан соперничеству между балканскими странами, ослаблению Византийской империи, борьбе между Венецией и Генуей в Ориенте, а также маневрам пап для объединения»10.
Сегодня все историки признают, что если Византия и другие государства на Балканском полуострове и были захваченны турками, то причина тому скорее всего кроется не в превосходстве турецкой армии, а в тотальном отсутствии единства балканского и западного миров. Каждый из них был занят старым соперничеством, обусловненным своими интересами, которые заставляли их вести себя совершенно неожиданно для християн по отношению к туркам11.
; Турецкая проблема была тесно связана с балканским вопросом.
Сначала Византия представляла собой большую общность народов, связанных Православием и принимающих участие в одном общем деле в границах Восточной Римской империи. Византийская культура основывается на этой общности, несмотря на разные этнические различия, и ее большая мощь состояла как раз в синтезе и ассимиляции разных духовных «креаций» на ее большой территории. Румынский историк Николае Йорга пишет, что: «Империята являлась интернациональной формулой, утвержденной легитимностью имперского института, подкрепленной римским правом и Восточно христианской церковью»12.
На протяжении тысячелетней истории Империя поддерживала, это свое качество, но с приходом новой эпохи она оказалась неспособна ассимилировать недавно принявших христианство болгар, сербов, русских. Они оставались просто «варварами», принявшими православие, ставшими более управляемыми и нейтрализованными, но не имевшими права участвовать в жизни Империи. Имперская идея, которая еще была .жива, стала фактором ожесточенного соперничества между старой Византией и недавно принявшими христианство народами балканского полуострова, каждый из которых стремился получить имперскую корону. Новые христианские народы, вместо того, чтобы стать источником обновления и новой энергии для Православия, стали причиной постоянного ослабления Византийской империи. Их претензии, отразившиеся на церковной политике, стали источником вражды между национальными церквями и Константинопольской церковью, следствием чего стали схизмы в Тырново и Скопье. В то время когда турки проникли в Европу, уже разъединенные балканские державы греков, болгар и сербов воевали между собой за землю, пользуясь слабостью друг друга, пока турки не воспользовались их общей слабостью. Вместо того, чтобы сформировать единую общность и направить свои силы на внешнего врага, они разоряли друг друга и в итоге оказались лицом к лицу с лучшей армией своей эпохи, которой стали бывшие турецкие наемники.
Такова в общих чертах история Восточной Европы в первой половине XIV в. - начале гегемонии Запада. Слава и сила принадлежат теперь Западному миру. Византийско-славянскому миру остается область духовного созидания. И как нередко случалось в истории - культурный расцвет предшествовал политической катастрофе, и тогда, во время серьезного политического и экономического кризиса, происходило культурное возрождение.
Необходимо отметить, что этот культурный подъем проходил под влиянием исихазма - отражения духовного возрождения лучших традиций Православия. Под влиянием этого религиозного учения происходило и нравственное обновление общества.
Исихазм - не просто учение одной монашеской секты. Это всеохватывающее движение, что доказывается сильной консолидацией в монашеской среде всего Православия. В XIV в. исихазм преодолел этнические различия между своими единомышленниками в Болгарии, Византии и Сербии. Монашеское исихасткое движение превратило православные монастыри в центры духовно-религиозного и культурного взаимодействия монахов различных национальностей13.
Вот как это явление синтезированно определяет сербский медиевист Васич: «Исихазм - конечный результат монашеского энтузиазма...Это был не просто монашеский спор, а явление, которое считается одним из самых удивительных феноменов всех времен, одним из интереснейших в истории цивилизации»14.
И действительно, исихазм представляет собой особенный монашеский образ жизни, который собирает в себя целую традицию Востока. Доктрина Паламаса же представляет собой сосредоточение ортодоксальной мысли, выкристаллизованный вид учений всех крупнейших отцов Восточно-православной церкви от Оригена и Дионисия Ареопагита, до Григория Си-наита. Благодаря своим высоким нравственным добродетелям, чистоте веры и бескомпромиссному отношению к каким-либо еретическим и иноверным влияниям, исихазм овладевает не только монастырями, но и всей Православной церковью. В то же время, вполне логично видеть исихазм во главе борьбы против унии с Римом до начала организации общего сопротивления туркам.
Исихазм - проводник новой идеологии и политики в православном мире в XIV в.
Когда Йоан V Палеолог — самая трагичная фигура династии Палеологов, находился в Риме в 1369 г., он был готов на любые унижения, чтобы получить помощь от Запада в борьбе против турок. В это время патриаршеский престол в Константинополе занимал патриарх Филотей, один из наиболее значимых фигур византийского мира. Он соединял в своей личности и своих идеях решительную активность политического исихазма и идею универсальной
теократии Православия. Именно во время его управления был задуман проект альянса всего православного мира против турок и латинян. Он вырабатывает иную политику,' основанную на новой концепции относительно приобщенных к христианству народов, которых другие императоры считали варварами. Этот факт является показателем того, что Юго-восточная Европа стояла на пути к реализации нового вида солидарности народов - солидарности, основанной на общей православной вере и Церкви.
Благодаря своему большому авторитету одного из выдающие мыслителей и писателей своего времени, Николай Кавасила был одним из претендентов на цариградский патриаршеский престол. Но император Йоанн Кантакузин предпочел митрополита Хераклийского Филотея. Филотей Кокинос (Красный) и Йоанн Кантакузин - это важнейшие фигуры политического исихазма или исихазма в политике.
Патриарх Филотей Кокинос (1353-1354, 1364-1376) - интересная и яркая фигура, заслуживающая внимания как Византии, так и государств, находившихся под ее политическим и культурным влиянием. Он был-высоко образованным монахом, одним из наиболее активных участников исихастких споров, учеником и другом Григория Паламы, инициатором его посмертной канонизации в святые (1368 г.), советником Йоанна Кантакузина, полемистом, богословом-философом, интересным и плодовитым писателем в различных жанрах - публицистика, историческая литература, агиография, панегирики, литургия, а также поэтом и политиком. Родился он на стыке XIII и XIV вв. в Салониках, в бедной семье. Его мать была еврейкой. В детстве Филотей был слугой в доме филолога и ритора Томы Магистра, в обмен на что имел право учиться у своего господина. Очень рано был подстрижен в монахи, жил на Синае и на Афоне. В 1347 г. был рукоположен в митрополиты Хераклеи во Фракии. В 1353 г. стал константинопольским вселенским (о1КоицеУ1к6<; ) патриархом15. Еще во время своего первого патриаршеского пасторства, вплоть до 1354 г., когда вместе с Йоанном Кантакузином он был вынужден оставить престол, Филотей проявил высокую внешнеполитическую активность, решительно вмешавшись в администрацию одного из своих важнейших диоцезов - Киевской Руси. Филотей смог рукоположить приехавшего из Москвы русского болярина Алексея в митрополиты всея Руси и официально утвердить перенесение митрополитской кафедры из Киева во Владимир16. Поддерживая борьбу Москвы против Литовского княжества и политику московских князей, цариградский патриарх сыграл значительную роль в образовании централизованного великорусского государства17.
Успеху, который был достигнат исихастами, не могло существенно помешать и полупринудительное пострижение в монахи императора Кантакузина. В 1364 г. Филотей Кокинос снова становится патриархом. С помощью бывшего императора, а к тому моменту историка и богослова-
публициста монаха Иосафа, ему удалось одержать важную внутриполитическую и моральную победу при дворе Иоанна V Палеолога, и таким образом придать Церкви первостепенное значение в жизни империи, переживающей период заката. Осознавая не только турецкую опастность, но и угрозу со стороны папского католицизма, в своей внешней политике он рьяно и, стоит отметить, не без успеха стремился объединить православные народы Восточной Европы и подчинить их через всеобщую верность константинопольскому патриаршескому престолу.
Роль «Вселенской» патриархии и сложной системы ее административного и дипломатичесого аппарата существенно возросла во время последнего периода Византийской империи - периода Палеологов. Унаследовав престиж исчезающей империи, патриархия не переставала придерживаться имперских принципов, которые, хотя и номинально, но продолжали существовать в общественном сознании византийцев и славян. В отношениях с православными странами в XIV в. византийкая дипломатия была представлена в большинстве своем как дипломатия церковная. Роль такого вида дипломатии давно известна и признана, но ее значение оценено все еще не полностью. Поэтому здесь мы бы хотели отметить основные цели этой дипломатии и главные результаты, к которым она привела.
Прежде всего, систематичное нарастание авторитета и престижа византийского патриарха сознательно распространялось не только на православное духовенство стран, соседствующих с Империей, но и на правителей этих стран. Константинопольская патриаршья власть определяла себя в соответствии с теорией «всеобщего руководства» (кг|8£роу(а лйушд) и провозглашала себя в таком статусе в патриаршеских актах XIV в.18. Если понимать буквально, данная теория предполагает, что константинопольский патриарх становится восточным папой, который управляет миром через своих наместников - епископов. Теория «всеобщего руководства» постоянно встречается в актах патриархов - исихастов XIV в.: в грамоте 1354 г. патриарха Филотея, в соборном решении 1361 г. патриарха Калиста, в грамоте патриарха Антония, датируемой 1393 г.19. «Бог поставил нашу милость опекуном всех, по всей вселенной находящихся христиан, попечителем и блюстителем душ их и все зависят от меня как от отца общего и учителя. Но поскольку не может один человек обойти всю вселенную, то наша милость выбирает самых лучших и отличившихся добродетелями лиц, ставит их и рукополагает пастырями, учителями, архиереями и посылает их в различные части вселенной»20.
На самом деле эти формулировки противоречили / византийскому каноническому праву и были скорее результатом византийской склонности к риторическим гиперболам, которые должны были произвести должное впечатление на сохранившийся в большинстве своем славянский,
православный мир. И все же это возвеличивание в Константинополе роли «церкви-матери», церкви главенствующей, не являлось исключительно литературным приемом. Оно было подчинено главной цели политики Филотея Кокиноса, - сделать Церковь фактором объединения и средством1 спасения православных народов. Идея «объединения через веру» полнее всего воплотилась в общественной и политической деятельности церковных руководителей и образованных монахов, которые были выходцами из разных стран, но все они - адепты исихазма.
Начавший свое возрождение с защиты Григория Паламы, исихазм быстро обрел множество последователей и энергичных распространителей во всех славянских странах. Среди учеников Григория Синаита, возродившего исихазм, был и неспокойный духом болгарский монах Феодосий, который изучил жизнь монахов во многих монастырях в районах Видина, Тырново, Русе, Сливена, полной горячего желания найти способ поднять духовно-нравственный уровень монашества, клира и верующих21. В своем духовным опыте, ступив на путь исихазма, он воспринял от Григория Синаита, а после его смерти - из Афона и Константинополя, теорию и практику исихазма. По возвращении в Болгарию, Феодосий стал главным идеологом и распространителем этого течения. При помощи царя Ивана Александра он построил Кёлифаревский монастырь, в котором собирались до пятидесяти монахов из Болгарии, Сербии, Влахии, России и других стран22. Среди них был и Евтимий - будущий великий болгарский патриарх, Киприан - следующий митрополит Московский и всея Руси, который также был назван «восстановителем духовного просвещения на Руси», выдающиеся книжники Дионисий, Йоасаф, Роман, Ромил и другие. Некоторые авторы утверждают, что к 1360 г. число учеников Феодосия достигало даже 400 человек23. Келифаревская школа стала большим центром книжности и духовности. Из него монахи несли в ближние и дальние пределы исихастское богословие.
Из основных положений исихазма заботиться и думать «не о материальной и проходящей телесной пище», а о «нематериальной, неизчерпаемой, душеполезной и нетленной пище»24 проистекают стимулы активной книжной и просветительской деятельности. Болгарский исихазм в лице Евтимия и других книжников является носителем идеи создания книжности с более высокой художественной формой и большей точностью и выразительностью мысли. Высшая богословская и литературная школа Евтимия создала целое поколение переводчиков, переписчиков, компиляторов и писателей. Она осветила своим «научным» для того времени знанием не только Болгарию, но и дальние горизонты, так как в ней помимо болгар учились еще и сербы, валахи, молдоване и русские.
Болгарские исихасты проводят и активную политику охраны веры и болгарской народности. Феодосий не ограничивался только созданием Келифаревской духовно-просветительской и книжной школы, школы исихазма и духовного усовершенствования. Он не безразличен к участи своего народа и родины и делает все, что в его силах, чтобы нормализировать отношения между его родной Тырновской патриархией и церковью-матерью - Константинопольской патриархией, что имело бы и большой политический эффект для преодоления соперничества между болгарами и греками и для облегчения заключения возможного союза между ними для борьбы против общего врага - османов. Поэтому исихаст Феодосий прервал свое безмолвное созерцание и предпринял, несмотря на старость и болезнь, предположительно по настоянию царя и в некоторой степени при противодействии тырновского патриарха25, вместе со своими учениками Евтимием, Киприаном, Саввой и Тимофеем тяжелый и дальний путь до Цариграда, как будто бы взять благословение и миропомазание Вселенской церкви26, а на самом деле, - чтобы провести переговоры по этим вопросам со своим соратником и единомышленником - цариградским патриархом Калистом27.
Еще больше поднял духовное значение болгарской столицы ученик Феодосия - патриарх Евтимий. В находящемся недалеко от Търново монастыре «Святой Троицы» под его руководством новая школа, преемница Келифаревской, во второй половине XIV в. разрослась и превратилась в огромный очаг болгарской богословско-философской мысли, чья сущность: заключалась в том, что исихазм стал господствующим религиозным; течением в православной церкви. Посредством его содержания, в общих чертах углубления в себя, истинного преклонения перед духовной сущностью человека, глубоким гуманизмом и свободой воли личности,, была достигнута идеи большей свободы социально-религиозной политики национальной церкви, и в тоже время повышения значения их роли для. духовного объединения народов, которыми они руководили.
-Показательной является политика патриарха Филотея и та роль, которую сыграл назначенный им митрополит Киприан Цамблак в государственном и религиозно-идеологическом объединении русских княжеств. Киприану, ставшему митрополитом всея Руси еще при жизни митрополита Алексея, была дана инструкция сохранить единство русской митрополитской кафедры как объединяющего фактора на русских землях и противопоставить его церковно-административному делению, к которому: стремилась сильная партия московских сепаратистов28. Это, как известно, стоило болгарину Киприану долгих лет борьбы с властным князем; Дмитрием Донским и с его кандидатом на кафедру митрополита Михаилом-Митяем и «великорусским» митрополитом Пименом. Идея объединения
Киева и Москвы, которую твердо отстаивал Киприан, привела к окончательному примирению с Литвой и возникновению первой возможности для Москвы освободиться от сюзеренитета татар благодаря Куликовской битве в 1380 г. Таким образом, социально-политическая деятельность исихазма, сторонниками которого были патриарх Филотей и митрополит Киприан Цамблак, играла значителную роль в образовании на северо-востоке централизованного русского государства, а также в урегулировании отношений между ним, Золотой ордой и Великим княжеством литовским.
На Балканах ярким представителем исихастского монашества был афонский старец Исая, высказывавший идею объединения православных церквей путем примирения Константинопольской и Сербской церквей и отмены схизмы, обременявшей сербскую церковь и вызванной агрессивной политикой Стефана Душана. Исая стал примером активной общественно-политической роли, которую играли образованные монахи-исихасты Афона, если и не по инициативе, то вряд ли без ведома патриарха Филотея вмешиваясь в государственные отношения Византии с другими православными странами.
Через три года после битвы при Марице за крепость Черномен (26 мая 1371г.) афонские монахи начали осуществлять план по примирению Цариградской патриархии и Сербской церкви и, возможно, по заключению союза между византийским императором Йоанном V Палеологом (1341-1375) и сербским князем Лазарем (1372-1389). Естественно, целью этого союза была организация объединенной борьбы против турок, самого опасного врага всех христианских народов на Балканском полуострове и в Средней Европе29.
Старец Исая - одна из значительных фигур, представлявших идеологические концепции доктрины исихазма. не только на политической сцене, но и в области культуры. Активный политик и общественный деятель, приближенный к сербскому правящему двору и знакомый с царьградским патриархом Филотеем, просвещенный монах перевел с греческого на славянский язык сочинения одного из самых выдающихся богословов, ученых и философов своего времени - Дионисия Аеропагита. Такие люди, как Исая, очень способствовали развитию духовных и культурных связей между греками, болгарами, сербами, русскими, румынами, а монастыри этих народов стали центрами этих связей.
Личностью такой же величины был его близкий друг и единомышленник, основатель первых монашеских общежитий к северу от Дуная, - Никодим Тисманский.
Монастыри такого типа, чье количество увеличивалось благодаря религиозным и общественным деятелям вроде Исаи, Феодосия и Никодима,
имели первостепенное значение в создании исихастской духовной общности, были центрами культуры и просвещения многих духовных лиц, которые распространяли и проповедовали православное християнство в своих странах, поддерживали идеологические и государственные принципы своего времени как против ислама, так и против посягательств католичества.
Исихасты уделяли большое внимание общественным делам. Григорий Палама описывает сущность общественных отношений как близкие к «общественному договору»30. Человек общественное животное и «самыми вредными были те люди со жадным нравом». Иоан Кантакузин, Николай Кавасила и Филотей Кокинос также написали множество своих трудов в защиту бедных и разорившихся людей, клеймя позором тех, кто находил удовольствие в неслыханных ущемлениях ближних и грабежах. Когда Филотей, еще будучи митрополитом Гераклии, решил оставить неспокойное общественное поприще и удалиться на тихий Афон, его упрекнул сам Григорий Палама, апологет отшельничества, словами: «Как может желать этого тот, кто занимается делами общественными»31.
Таким образом, в середине XIV в. в юго-восточной Европе сложился своеобразный тип религиозно-общественного деятеля, в котором были собраны черты всех периодов развития исихазма. Как правило, это монах-созерцатель-практик, и, в то же время, теоретик, философ, а так же зачастую - писатель, переводчик, иконописец. Нередко он занимал какой-либо общественный пост (например, в церковной администрации или в качестве главы, вокруг которого сложилась монашеская общность) и принимал. активное участие как в социальной, так и в политической деятельности.
В результате исторического развития Византийской империи случилось так, что во второй половине XIV в. Церковь имела больший вес во внутренней политике и в международных отношениях, нежели государство. Политические связи с другими православными странами стали в большинстве случаев церковными. Помимо этого, официальная патриаршеская политика Филотея противопоставляла себя политике императора Иоанна V Палеолога и его намерениям признать главенство римского папы. Афон, будучи духовным и идеологическим центром исихазма, так же поддерживал Филотея в его противодействии заключению унии с Западной католической церковью.
Так как католики, равно как и мусульмане, считались исихастами экономическими и духовными врагами, исключительно значимые личности, такие как Киприан Цамблак, северинский митрополит Антим и тисманский игумен Никодим, заверили в своей поддержке, оказали полное доверие, патриарху Филотею и всей исихастской общности и отстаивали духовное единство православных территорий перед лицом католической пропаганды.
Идеи Афона распространяются и главенствуют в монастырях на всем Балканском полуострове. Достигли они и до далеких границ России, чьи территории были под юрисдикцией Константинопольской вселенской церкви. Уже во время своего первого служения на патриаршем престоле Филотелей Кокинос покровительствовал созданию монастырей исихастского типа и реформированию уже существующих. Узнав от русского митрополита Алексея, в 1354 г. посетившего Константинополь, о Сергие Радонежском, он незамедлительно отправил со своим посланником, дьяконом Георгием Пердиком, перстень с крестом, монашескую одежду и грамоту, в которой он старался его убедить в необходимости ввести в своем монастыре систему общежития32. Игумен Сергий, хотя и с большими трудностями, перестроил свой монастырь в соответствии с принципами общежития. После реорганизации Троицко-Сергиевой лавры в северовосточной Руси началось быстрое распространение подобных монастырей.
Об интенсивности этого процесса свидетельствуют следующие данные. С XI по XIV вв. на територрии всей Руси были основанны 90 монастырей, а в XIV в. только в северовосточной части России насчитывалось 80 основанных монастырей33. Общежительная монастырская система в XIV в. на Руси распространилась под воздействием Балкан и в данную эпоху этот факт свитетельствует о проникновении и осуществлении исихастской политики.
: Подобное явление происходит в землях северодунайских княжеств Валахии и Молдовы. Если политические инициативы Византии не удавались в славянских балканских странах и в землях на севере Дуная, то патриаршеский престол смог спасти духовно-православную общность умелой и гибкой политикой. Константинопольская церковь примирила себя с церковью Сербии и основала новые митрополитские кафедры в более дальних северодунайских провинциях - в Арджеше, Северине и Сучаве. Созданием новых экзархий, передвижением старых титуляров в новые столицы, осуждением непокорных епископов Вселенская церковь держала под контролем процессы формирования национальных церквей34, но то же время этим способом она противостояла энергически мощной католической инвазии, направленной на эти территории.
Исихастская доктрина православной солидарности, создание оживленных культурно-просветительских центров, коими были монастыри, реорганизация монашества и прежде всего деятельность таких значимых личностей своего времени, как Филотей Кокинос, Евтимий Тырновский, Киприан Цамблак, Никодим Тисманский и многих других, создавших условия для православного возрождения в Юго-восточной Европе. Необходимо особенно подчеркнуть, что религиозная культура православного мира многим обязана духовной общности и новым идеям исихастского гуманизма35.
Действительно, как отмечает французский византолог Брейер: «Западным крестоносцам патриарх Филотей хотел противопоставить крестовый поход православным силам. Во время пребывания Йоанна V в Италии, он непрестанно противопоставляет себя имперской политике, мешая клиросу присоединиться к Унии. Своим вмешательством в другие патриархаты: на Руси, где он призывает всех князей признать силу великого князя Московского, в Сербии, где ему через деспота Углеша удается добиться присоединения Сербской церкви к Цариградской патриархии, в конце концов в Валахии, где он боролся против римского влияния, он пытался связать в один узел все православные страны, чтобы противопоставить их турецким завоевателям и вмешательству Святого престола (Римо-католического)»36.
В эпоху, когда Византийская империя угасала, в Православный мир проникло сильное духовное движение исихазма, приносимое монахами, постепенно завладевавшими ключевыми местами религиозных институтов. Восхождение Филотея на патриаршеский престол в Константинополе окончательно утверждает его триумф. В духовном плане ярким проявлением этого триумфа является канонизация Григория Паламы и написание его жития самим Филотеем. А его проект православного союза - первое проявление новой тенденции в политике Восточной церкви.Тот факт, что в самой Православной церкви в первый раз рождается представление об общности православных народов, дает начало новой исторической реальности, и эта реальность, вероятно, предложила бы новую модель развития этих народов, если бы они не потеряли свою политическую независимость.
«Исихасты приходят к идее универсальной теократии и пытаются ее реализировать. Но на практике это удается лишь частично, и то лишь в сфере духовной и культурной общности балканских православных народов, построенная на обновленной основе в тот момент, когда политическая раздробленность и нестабильность делают невозможным функционирование старых имперских идей византизма»37.
В то же время, мешая индивидуальным крещениям в греческом клиросе и открыто противопоставляя себя деятельности латинских миссионеров в балканских странах, Филотей убеждает своих сторонников в преимуществе, которым обладала бы коалиция православных стран, в которую должны были бы войти не только Болгария и Сербия, но и Московская Русь, во главе с великим князем Димитрем Донским.
Сербский князь Вукашин и его брат - деспот Углеш, которым рекомендовал этот союз сам Димитриос Кидонес, и которые хорошо понимали, что не могут рассчитывать на какую бы то ни было быструю и эффективную помощь Запада, принимают план Филотея. Вукашин ясно отдает себе отчет в турецкой опасности. Ему удается сформировать
коалицию с боснийским принцем Твыртко и Валашским воеводством3-. К несчастью, 26 сентября 1371г. их шестидесятитысячное войско было неожиданно атаковано несколькими тысячами турок, рассыпанных по реке Марица, а братья Вукашин и Углеш - сербские приверженцы православного альянса, находят свою смерть.
Этот неудачный опыт, однако, не только исторический эпизод, но и проявление новой реальности, возникшей в период накануне турецкого нашествия, и которой еще предстояло яснее проявиться в рамках православного мира вместе с усилением турецкого натиска. Эта реальность, по своей сущности, политическая и духовная одновременно. Она может быть определена тем, что Йорга называл «опытом реконструкции Византии через Церковь и под эгидой патриарха»39, но, с другой стороны, это нужно связать с большим религиозным возрождением движения исихазма XIV в., чьи последователи - политические и культурные, будут заметны еще долгие века.
Исихастское движение является судьбоносным и спасительным. В то время, когда Византийско-славянский мир умирал, единственно Православная церковь была готова превратиться в институт и душу новой общности народов, которые разделили общую судьбу в последующие века. Таким образом Православная церковь, сохранившаяся несмотря на турецкое нашествие на Балканы, поддерживала веру и национальное сознание порабощенных народов и сыграла решающую роль в деле их Возрождения в XVIII и XIX вв., что привело к их национальному освобождению.
Примечания
'Дуйчев И. Литературни отношения между византийците, българите и сърбите през XIV-XV век // Избрани произведения. T. I, София, 1998. С. 128.
2Мейендорф И. Ф. О византийском исихазме и его роли в культурном и историческом развитии Восточной Европы в XIV веке//ТОДРЛ. 29. 1974. С. 295.
3 Прохоров Г. М. Этническая интеграция в Восточной Европе в XIV веке. От исихастких споров до Куликовской битвы // Доклады Отделения этнографии. Т. 2, Ленинград, 1966. С. 81-110; Он же. Исихазм и общественная мысль в Восточной Европе в XIV веке // ТОДРЛ. 23. Ленинград, 1968. С. 86-108.
*Picchio R. «Prerinascimento esteuropeo» е «Rinascita slava ortodossa» // Ricerche slavistiche. Vol. VI. 1958. P. 185-199.
5Прохоров Г. M. Исихазм и общественная мысль... С. 87. 'Там же. С. 631. 'Там же. С. 620.
8Хьош Е. История на балканските страни. София, 1998. С. 85.
''Zamjîrescu D. Ortodoxie çi romano-catolicism, în specifiul existerai lor istorice. Bucureçti, 1992. P. 85. 10 Diehl - Cuilland. L'Europe Frientale... P. 330. '1 Zamfirescu D. Ortodoxie... P. 86.
12lorga N. Byzance en Occident// Études Bizantes. Vol. 1. P. 239.
[,Дуйчев И. Центры византийско-славянского общения и сотрудничества//ТОДРЛ. 19.1963.С. 121.
14 Vasic M. M. L'esichasme dans l'église et l'art des Serbes du Moyen Âge. Paris, 1930. P. 122-123. "BeckH. G. Kirche und theologische Literatur im Byzantinischen Reich. München, 1959. S. 723-724.. кМейендорф И. Ф. О византийском исихазме... С. 303.
17Obolensky D. Byzantiym, Kiev and Moskow. A study in ecclesiastical relations // DOP. 11.1957. P. 40. 18 Мейендорф И. Ф. О византийском исихазме... С. 302. " Там же. С. 303, сноска 27.. 20Там же. С. 303.
21 Киселков В. Житието на св. Теодосий Търновски като исторически паметник. София, 1926. С. 5-9. 22Там же. С. 12.
23Богданов Ив. Кратка история на българската литература. Част I. София, 1969. С. 136.
24 Патриарх Евтимыы. Свети Иван Рилски. Живот и подвизи. София, 1940. С. 8.
25 Попов Хр. Евтимий, последен Търиовски и Трапезицки патриарх. Пловдив, 1901. С. 31-42. 26Киселков В. Житието на св. Теодосий... Гл. XXVI.
27ПоптодоровР. Религиозно-социални течения в България през XIV век// Духовна култура. 1972. Кн. 7-8. С. 46.
28Мейендорф И. Ф, О византийском исихазме... С. 304.
29 Киселков В. Сл. Проуки и очерти по старобългарската литература. София, 1956. С. 161. 30Прохоров Г. М. Исихазм и общественная мысль... С. 98.
31 Там же. С. 99.
32 Белобров О. А. Посольство константинопольского патриарха Филофея к Сергию Радонежскому // Сообщения Загорского государственного историко-художественного музея-заповедника Загорск, 1958. С. 12-18.
33Левченко М. В. Очерки по истории русско-византийских отношений. Москва, 1956. С. 525. uIorga N. Istoria Bisericii Române$ti. Bucure$ti, 1929. P. 50.
35MeyendorflJ. Society and culture in the fourteenth Century// XlV-e Congrès international des
études byzant. Bucure$ti, 1971. T. I. P. 51.
36 Bréhier L-. Vie et mort de Byzance. Paris, 1969. P. 514.
37Станчев Kp. Евтимиевата школа в контекста на европейского духовно развитие // Старобъл-
гарска литература. Кн. П. 1982. С. 13.
38Diehl- Guilland. L'Europe Orientale... P. 334-335.
3*lorga N. Formes bizantines et realités balcanique // Études Bizantes. Vol. 1. P. 147.
