CC BY
176
УДК 784
Ф. А. Ульмасов
канд. искусствоведения, доцент, Научно-исследовательский институт культуры и информации Министерства культуры Республики Таджикистан E-mail: firuz_ul@mail.ru
ВОСТОЧНАЯ МОНОДИЯ В КОНТЕКСТЕ СОЛЬНОГО МУЗИЦИРОВАНИЯ И ПРОБЛЕМЫ ГЕНЕЗИСА ОДНОГОЛОСИЯ И МНОГОГОЛОСИЯ
Воспроизведение и развертывание музыки осуществляется непосредственно в музицировании. Многообразие видов последнего группируется по двум основным направлениям - сольные (индивидуальные) и коллективные (ансамблевые), включая их различные соотношения. Логические основы формирования сольных и коллективных видов музицирования раскрываются в контексте информационно-коммуникативного процесса. Специфика проявляется в разных векторах передачи информации: расчлененно от себя другим (сольность) и совместно для себя (коллективность). В народных музыкальных традициях сольное выступление всегда направлено на передачу информации от себя другим и предполагает отдельно от передающего наличие получателя информации.
В свете исходной представленности феноменов сольности и коллективности в коммуникативном процессе выявляются особенности генезиса одноголосия и многоголосия. Одноголосие как одиночное пение и отдельный субъект в системе взаимоотношений в своем генезисе непосредственно обусловлено сольной вокально-речевой коммуникацией, в которой четко представлена расчлененность подачи информации. Генетические аспекты проблемы сольности и коллективности, монодии и многоголосия получили глубокую научную разработку в программе, публикациях и материалах Международного музыковедческого симпозиума, посвященного 1400-летию выдающегося представителя таджикско-персидской классической музыкальной системы Борбада (Душанбе, 1990). Дискуссия продемонстрировала широту взглядов и подходов к рассмотрению проблемы. Общим итогом стало утверждение понимания: 1) в основе музыкальной культуры народов находится не нечто абстрактное, а прежде всего человек; 2) историческое, культурное, художественное, смысловое равноправие различных музыкальных систем и в том числе тех, в чьей основе лежит монодическое и полифоническое мышление. Исследование феноменов сольности и коллективности, одноголосия и многоголосия дает возможность осмыслить специфику музицирования в восточных музыкальных традициях, в большинстве жанров которых, в особенности в жанрах изустной профессиональной музыки, доминирует вокально-сольная монодия, органично использующая инструментальное сопровождение.
Ключевые слова: музицирование, сольность, коллективность, одноголосие, многоголосие, монодия, генезис, информационно-коммуникативный процесс, линеарность
Для цитирования: Ульмасов, Ф. А. Восточная монодия в контексте сольного музицирования и проблемы генезиса одноголосия и многоголосия / Ф. А. Ульмасов // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. - 2016. - № 1 (45). - С. 154-160.
Изучение вопросов специфики восточной монодии как типа музыкального мышления, характерного для многих народов Ближнего, Среднего и Дальнего Востока, Центральной Азии, является приоритетным исследовательским направлением музыкального востоковедения. Мы рассмотрим особенности сольного и коллективного музицирования в контексте информационно-коммуникативных отношений и
проблемы генезиса монодии и многоголосия, что даст возможность прояснить некоторые существенные стороны определения феномена восточной монодии.
Известно, что фундаментальной особенностью музыки как вида искусства является ее бытие в исполнении, практическом обнаружении, когда музыкальная идея разворачивается и осуществляется в процессе музицирования, в
154
котором также участвуют слушательское восприятие и среда социального востребования.
Понятие музицирование - одно из распространенных и широко используемых в различных научных работах музыковедческого, педагогического и культурологического профиля. Важным вкладом в осмысление данного феномена стали труды Б. Асафьева, где прямо или косвенно затрагивается проблематика, связанная с музицированием, рассматриваемая в контексте социального обнаружения музыки. В одной из своих ранних работ исследователь писал, что главное «свойство музыкальных композиций существовать (пребывать) в становлении, только в воспроизведении, то есть, будучи крепко спаянными в некоем единстве и целостности. Такое их свойство ведет к тому, что в самом процессе воплощения они, чтобы быть воспринятыми, должны явиться миру каждый раз в состоянии развертывания» [4, с. 17].
Воспроизведение и развертывание музыки осуществляется непосредственно в музицировании. Это видение специфики реализации музыкального процесса получило всестороннее развитие в его дальнейших работах. Отметим такую мысль: «Музыкальная форма как явление социально детерминированное, прежде всего, познается как форма (вид, способ и средство) социального обнаружения музыки в процессе интонирования... - за всем этим кроется длительный процесс нащупывания, исканий и приспособлений наилучших средств для наиболее "доходчивого" выражения, т. е. такого рода интонаций, которые усваивались бы окружающей средой через формы музицирования возможно продуктивнее» [3, с. 21].
Идеи Б. Асафьева о природе и особенностях музицирования получили дальнейшее развитие и широкое признание. Так, например, М. Арановский в своей работе «Концепция Б. В. Асафьева» резюмировал следующую мысль ученого: «Музыка понимается Асафьевым как явление социального бытия, а последнее выражает себя в практике музицирования, в процессе которого закрепляются найденные музыкой средства» [2, с. 271]. Выделив это положение, исследователь высветил чрезвычайную
актуальность такого понимания существа музыки, в том числе и феномена музицирования.
Значительный вклад в развитие идей Б. Асафьева о музицировании внес И. Земцов-ский, выявивший тесную связь социального и художественного в народной музыке. В таком единении происходит тесный контакт взаимодействий: музыкальные формы, «возникнув в зависимости от определенных форм музицирования и сложившись в типы», в свою очередь «начинают оказывать воздействие на формы музицирования, по-своему организуя их» [5, с. 88].
Значение музицирования как особого феномена в музыкальной культуре раскрывается в концепции И. Земцовского, в которой центральное положение занимает человек - создатель творимого и выражаемого посредством музыки мира чувств и мыслей. Как считает исследователь, «интонация - это человек: в ней оказалась сконцентрированной сущность Человека музицирующего». В концепции И. Земцовского «Человек музицирующий» есть главное действующее лицо «музыки вообще и музыкальной коммуникативности в частности» [6, с. 97-103].
Многообразие видов музицирования группируется по двум основным направлениям -сольные (индивидуальные) и коллективные (ансамблевые), включая их различные соотношения. Они представляют собой реальную практику, существующую с древних времен, выполняют как общие, так и разные функции. Во всех традиционных музыкальных культурах народов мира представлены все упомянутые выше виды, но в каждой из них специфика музицирования проявляется в доминировании тех или иных его форм.
Особенности возникновения и функционирования основных видов музицирования раскрываются в контексте информационно-коммуникативных и социальных процессов. Важной стороной понимания является осознание реально существующего положения: любая система коммуникации образуется взаимодействием включенных в нее элементов. Каждый может выступать как отдельный субъект системы, выполняющий в ней определенную функцию
155
(от себя другим), а также как часть структуры в системе и реализовывать совместно с другими общую функцию (все вместе для себя).
Предложенное понимание предоставляет возможность осмысления универсальных субъ-ектно-объектных отношений в системе музыкальной коммуникации, дает возможность рассмотреть логические основы формирования сольных и коллективных видов музицирования. Различие последних проявляется в разных векторах передачи информации. В народных музыкальных традициях сольное выступление всегда направлено на передачу информации от себя другим. Это его основная функция, предполагающая отдельно от передающего наличие получателя информации. Что касается традиционного коллективного музицирования - передача и получение информации осуществляется одновременно и совместно самим коллективом. В данной связи отметим мысль А. Юс-фина: «В формах музыкального мышления, опирающихся на многоголосие (в народной практике) при интеграции сотворческой воли всех участников, исполнители одновременно являются слушателями, и специальных слушателей, как правило, нет» [11, с. 458].
Сольность как одна из форм проявления субъектности в социальных и коммуникативных отношениях выражает и подчеркивает статус отдельного человека, музыканта, выполняющего функцию передачи от себя другим какой-либо информации. В этом контексте субъектность сольности проявляется в разных аспектах практического обнаружения индивидуальности, своеобразия и лидерства.
С проблемой осмысления сольных и коллективных сторон информационно-коммуникативного процесса связаны вопросы генезиса одноголосия и многоголосия, которые могут рассматриваться как своеобразные формы инобытия двух сторон коммуникативного процесса. Одноголосие как одиночное пение и отдельный субъект в системе взаимоотношений в своем генезисе непосредственно обусловлено сольной вокально-речевой коммуникацией, в которой четко представлена расчлененность подачи информации. В качестве примера при-
ведем такое примечательное явление, взятое из практики: мы можем петь вместе, но одновременно разговаривать, т. е. сообщать друг другу одновременно какую-либо информацию, мы не можем. В данном случае всегда кто-то один говорит, а кто-то слушает.
Можно предположить, что одноголосие и многоголосие в народной музыке восходят к исходным формам информационно-коммуникативного общения, представляющим необходимые условия для возникновения и развития социальной деятельности человека. Если в этом контексте рассматривать сольность и коллективность, одноголосие и многоголосие как первичные, генетически данные человеку феномены коммуникации, находящиеся в неразрывной между собой взаимосвязи, тогда типологические различия существующих музыкальных систем могут быть осмыслены в аспекте реализации особенностей форм и видов соотношений названных феноменов в этих системах. В свете исходной представленности явлений сольности и коллективности в коммуникативном процессе появляется возможность с этих позиций рассмотреть проблемы генезиса одноголосия и многоголосия, отражающие актуальный аспект современной теории восточной монодии, связанный с определением специфики музыкальных культур народов Востока.
Вопросы определения генетических основ происхождения многоголосия и одноголосия получили глубокую научную разработку на Международном музыковедческом симпозиуме, который прошел в апреле 1990 г. в Душанбе и был посвящен 1400-летию выдающегося представителя таджикско-персидской классической музыкальной системы Борбада.
В изданных материалах симпозиума, в докладах и прениях по этой теме приняли участие ученые из разных стран мира: России -И. Земцовский, А. Юсфин, Х. Ихтисамов; США - В. Фелдман; Германии - Ю. Эльснер; Азербайджана - Н. Алиева; Армении -Н. Тагмизян, А. Багдасарян, К. Джагацпанян; Грузии - И. Жордания, К. Николадзе, М. Иа-швили; Польши - А. Чекановская; Узбекистана - Т. Гафурбеков, А. Назаров, О. Матякубов,
156
Н. Янов-Яновская; Таджикистана - З. Таджи-кова, Ф. Ульмасов и др.
Ведущим обсуждения был один из авторитетных специалистов в мировом этномузыкоз-нании доктор искусствоведения И. Земцовский, внесший существенный вклад в научную организацию симпозиума и проведение дискуссии по вопросам генезиса монодии и многоголосия.
И. Земцовский высказал мысль, что существуют два специфических типа музыкального мышления - монодия и полифония, а в явлении многоголосия есть универсальное качество, изначально присущее музыкальному мышлению, которое проявляется в его самых различных вариантах и типах. Ученый предложил ряд определений специфики монодии, где активную разработку получила идея семантического превалирования линии как важнейший атрибут монодии, отметил, что данное явление не тождественно понятию одноли-нейности и одноголосию [7, с. 394].
По мнению исследователя, «многоголосие развивается, исторически эволюционирует, меняет свои формы и т. д., но, строго говоря, не "происходит": оно органически присуще музыке, как словесная речь - человеку» [Там же, с. 392]. Монодическая культура по своим профессиональным формам устной традиции находится на более высоком уровне исторического развития, чем некоторые многоголосные культуры. Очень важно поднять вопрос о становлении профессиональной монодии [9]. И. Земцовский считает, что монодия и полифония - термины искусственные, научные, и поэтому они достаточно условны. Необходимо употреблять их в каком-то определенном плане, как обозначение специфического типа музыкального мышления, которое в разных национальных культурах имеет самые различные формы проявления, причем многоголосие совсем не обязательно атрибут только полифонического мышления. Монодиче-ская музыка богата многоголосной фактурой. Отождествлять многоголосие и полифонию невозможно, так же как и неверно отождествлять монодию и одноголосие [Там же].
Отметим также следующую очень важную мысль И. Земцовского: «Мы должны допустить
сосуществование разных музыкальных концепций одновременности. Монодическое многоголосие - специфический мир, плохо осмысляемый с позиций традиционной европейской полифонии или гомофонии и поэтому требующий особой методики изучения и описания» [7, с. 394].
Важное направление дискуссии предложила Н. Алиева, отметившая, что традиции мугамного1 исполнительства выработали ансамблевый тип музицирования, своеобразные ансамблевые формы и ансамблевые интерпретации мугама, которые предполагают взаимодействие и взаимосогласование разных по функциям ансамблевых голосов. В этом контексте среди знаков мугамно-ансамблевого типа тематизма полифонические факторы играют одну из показательных ролей [1, с. 347-349].
Линию дискуссии Н. Алиевой продолжил также В. Фельдман, высказавший мысль, что природа полифонического мышления азербайджанского мугама может быть глубже понята, если его сопоставить с традициями исполнительства иранского дастгяха. Есть определенные различия в формах ансамблевого и сольного музицирования, что отражается на степени проявления полифонических соотношений в этих традициях [9].
Другой аспект в обсуждении значения ансамблевого музицирования был предложен нами: необходимо различать типы музицирования в контексте возможности формирования новой информации в максимально свободном творческом самовыражении [10, с. 463-466]. Существует два основных типа музицирования, предполагающих наиболее полное творческое проявление индивидуума: сольный и многоголосный коллективный.
Монодия изначально в своем генезисе представляет собой сольный тип музицирования, в котором певец сам может сопровождать свое пение на музыкальном инструменте («голос-инструмент»). Он по вариантным творческим потенциям принципиально отличается от вокального унисона, где нет возможности свободного вариантного изменения текста в про-
1 Мугам - жанр азербайджанской традиционной музыки.
157
цессе исполнения. В этом контексте, когда мы говорим о монодии сольной или унисонной, необходимо их различать как две совершенно разные художественные системы [9].
В данном направлении обсуждения вопросов генезиса выступил О. Матякубов. Он отметил, что вокальный унисон в макомных ансамблях есть явление негативное, приводящее к закостенелости, закрепленности, не дающее возможности импровизаций, поскольку всякий унисон предполагает какую-то предварительную договоренность, его нужно отрепетировать, отрегулировать. Преобладание унисона в современных макомных ансамблях, по мнению ученого, есть результат общей идеи коллективизации, в свое время доминировавшей в обществе. Унисон, в строгом смысле, вряд ли может быть характерен для макомной традиции [Там же].
О сопоставлении монодии и многоголосия высказался А. Юсфин, отстаивавший мысль, что эти явления из разных рядов. По сути феномены монология и полилогия представляют собой не антиномичные явления [11, с. 457-460].
Т. Гафурбеков, выступая в дискуссии, обратил внимание на сложившуюся полярность позиций: или они взаимодополняемые, или совершенно различные. Он предложил явления многоголосия и монодии расценивать не как элементы, а как ее специфическое качество -полимонодия, которое может быть использовано как компромиссный термин [9].
Относительно элементов многоголосия и их определения в системе восточной монодии выступила Н. Янов-Яновская, считающая, что принципиально неверно рассматривать монодию с позиции композиторского творчества (это не зародыши полифонии, а развитые формы монодии), и предложила свой термин - моно-дийное многоголосие [9].
О нежелательности смешения различных культурно-исторических этапов и типов моно-дического и многоголосного музицирования высказался Ю. Эльснер. Он отметил, что развитие культур разных народов идет в разных формах и темпах, соответственно каждая музыкальная традиция имеет свои особенности исторического развития [Там же].
Иное предположение возникло у Н. Таг-мизяна: может быть, мы усложняем выяснение проблемы генезиса монодии и многоголосия, подняв вопрос - почему и когда возникло многоголосие? Профессиональное многоголосие возникло тогда, когда появилось нотописание, и именно с данным техническим условием все связано [Там же].
А. Чекановская обратила внимание, что гетерофония существует на Памире, Балканах, Соломоновых островах, в Индии и во многих других местах, но это не идентичные в культурном отношении феномены, а совершенно различные миры, другой принцип организации, другая стилистика. Так, например, в одних культурах диссонанс - позитивное явление, а в других - негативное. Если в широком плане говорить о явлениях многоголосия, нельзя забыть реальные факты его распространенности на различных континентах, в частности, в Африке. И нам станет ясно, что многоголосие характерно для самых первичных культур. А. Че-кановская в завершение высказала мысль, что все начинается с многоголосия, а потом идет по разным путям развития [Там же].
Важный аспект образования вертикальных структур в инструментальном исполнительстве отметил в своем выступлении Х. Ихтисамов. Данный феномен, помимо других причин, он объяснил тенденцией к индивидуализации и семантизации струн музыкальных инструментов и предложил название: образно-символическая персонификация струн инструмента [8, с. 398-401].
В завершение дискуссии по данной теме И. Земцовский отметил, что проблема монодии и ее соотношение с теми или иными формами многоголосия является как для таджикской, так и для культур практически всех народов Востока чрезвычайно актуальной. Исследователь констатировал два фундаментальных положения, принятых всеми участниками: 1) в основе музыкальной культуры наших народов находится не нечто абстрактное, а прежде всего человек; 2) историческое, культурное, художественное, смысловое равноправие различных музыкальных систем (в том числе систем, в осно-
158
ве которых лежит монодическое и полифоническое мышление) [9].
Научная разработка феноменов сольности и коллективности, одноголосия и многоголосия дает возможность осмыслить специфику музицирования в восточных музыкальных традициях, где в большинстве жанров, в особенности в жанрах изустной профессиональной музыки, доминирует вокально-сольная монодия, орга-
нично использующая инструментальное сопровождение. В этом контексте необходимо отметить, что существенное преобладание сольных форм музицирования в традиционной музыке народов Востока, Центральной Азии, в сравнении с коллективными вокальными - хоровыми -формами, представляет реальный факт музыкальной практики и свидетельствует об определенной специфике этого явления.
1. Алиева, Н. К вопросу полифонического многоголосия в азербайджанском мугаме / Н. Алиева // Борбад и художественные традиции народов Центральной и Передней Азии: история и современность. - Душанбе, 1990. - С. 347-349.
2. Арановский, М. Музыка. Мышление. Жизнь. Статьи, интервью, воспоминания / М. Арановский; ред.-сост. Н. А. Рыжкова. - Москва: Государственный институт искусствознания, 2012. - 440 с.
3. Асафьев, Б. Музыкальная форма как процесс / Б. Асафьев. - 2-е изд. - Ленинград: Музыка, 1971. - 376 с., нот.
4. Глебов, И. Ценность музыки / И. Глебов // De musica. - Петроград, 1923. - С. 5-34.
5. Земцовский, И. Социальное и музыкальное. От форм музицирования к формам музыки / И. Земцовский // Советская музыка. - 1981. - № 1. - С. 84-88.
6. Земцовский, И. Человек музицирующий - Человек интонирующий - Человек артикулирующий / И. Зем-цовский // Музыкальная коммуникация: сб. науч. тр. Серия: Проблемы музыкознания. - Санкт-Петербург, 1996. - Вып. 8. - С. 97-103.
7. Земцовский, И. Проблема многоголосия в теории монодии / И. Земцовский // Борбад и художественные традиции народов Центральной и Передней Азии: история и современность. - Душанбе, 1990. - С. 391-395.
8. Ихтисамов, Х. Общетеоретический взгляд на восточную монодию и инструментальное многоголосие / Х. Ихтисамов // Борбад и художественные традиции народов Центральной и Передней Азии: история и современность. - Душанбе, 1990. - С. 398-401.
9. Борбад и художественные традиции народов Центральной и Передней Азии: история и современность: материалы Междунар. симп. - Душанбе, 1990 [рукопись].
10. Ульмасов, Ф. Восточная монодия: генезис и некоторые принципы формирования органичного взаимодействия монодийных и многоголосных культур на современном этапе / Ф. Ульмасов // Борбад и художественные традиции народов Центральной и Передней Азии: история и современность. - Душанбе, 1990. - С. 463-466.
11. Юсфин, А. Монодия и многоголосие: контрасты и контакты / А. Юсфин // Борбад и художественные традиции народов Центральной и Передней Азии: история и современность. - Душанбе, 1990. - С. 457-460.
Получено 21.01.2016
F. Ulmasov
Candidate of Art Criticism, Docent, Research Institute of Culture and Information of Ministry of Culture of the Republic of Tajikistan E-mail: firuz_ul@mail.ru
EASTERN HOMOPHONY IN THE CONTEXT OF SOLO MUSIC PLAYING AND MONOPHONY AND POLYPHONY GENESIS PROBLEM
Abstract. Reproduction and development of music can be reached only by direct music playing. Different kinds of music playing can be grouped into two general directions - solo (individual) and collective (ensemble) including their different correlations. Logical grounds to form solo and collective kinds of music playing arise in the context of informational communication. Its peculiarities are revealed in different vectors of information transmission consisting in partitioning of you to others (solo vector) and together to yourself (collective vector). In tradi-
159
tions folk music solo performance was always directed at the information transmission from you to others presupposing a recipient of information who exists independent from its sender.
Peculiarities of monophony and polyphony genesis arise in the light of initial introduction of the phenomena of solo and collective performance in communication. Monophony as a solo singing and a separate subject in the system of relationships in its genesis is directly stipulated by a solo vocal-speech communication where information transmission has a distinct differentiation. Genetic aspects of the solo and collective performance problem have received deep scientific development in the program, publications and materials of the International musicological symposium dedicated to 1400-th Anniversary since the birth of the great representative of Tajik-Persian classical musical system Barbad (Dushanbe, 1990). The discussion has proved the existence of different viewpoints and approaches to the solution of the problem. The final result of the discussion includes the mutual statement that first and foremost man but not anything abstract lies in the grounds of the musical culture of peoples, and second, historical, cultural, artistic and semantic equality of different musical systems including the ones containing monodic and polyphonic thinking. The studies of the solo and collective performance, of the monophony and polyphony phenomena give an opportunity to interpret the specific features of music playing in the eastern musical traditions in most genres especially in the oral professional music where vocal-solo monody (homophony) is performed with instrumental accompaniment.
Keywords: music playing, solo performance, collective performance, monophony, polyphony, monody (homo-phony), genesis, information communication, linearity
For citing: Ulmasov F. 2016. Eastern homophony in the context of solo music playing and monophony and polyphony genesis problem. Herald of Chelyabinsk State Academy of Culture and Arts. № 1 (45): 154-160.
References
1. Alieva N. 1990. On the question of the polyphonic polyphony in the Azerbaijan mugham. Borbad i khudozhest-vennye traditsii narodov Tsentral'noy i Peredney Azii: istoriya i sovremennost' [Borbad and art traditions of the peoples of Central and Forward Asia: history and present]. Dushanbe. P. 347-349. (In Russ.).
2. Aranovskii M. 2012. Muzyka. Myshlenie. Zhizn'. Stat'i, interv'yu, vospominaniya [Music. Mind. Life. Articles, interviews, recollections]. Moscow: State institute of Art Studies. 440 p. (In Russ.).
3. Asafev B. 1971. Muzykal'naya forma kak protsess [A musical form as a process]. Leningrad: Music. 376 p. (In Russ.).
4. Glebov I. 1923. The value of music. De musica. Petrograd. P. 5-34. (In Russ.).
5. Zemtsovskii I. 1981. Social and musical. From the forms of music-making to the form of music. Sovetskaia muzyka [Soviet music]. № 1: 84-88. (In Russ.).
6. Zemtsovskii I. 1996. A music-plays man - an intoning man - an articulating man. Muzykal'naya kommunikat-siya. Seriya: Problemy muzykoznaniya [Musical communication. Series: Musicology problems]. - Saint Petersburg. Issue 8. - P. 97-103. (In Russ.).
7. Zemtsovskii I. 1990. The problem of polyphony in the theory monody. Borbad i khudozhestvennye traditsii narodov Tsentral'noy i Peredney Azii: istoriya i sovremennost' [Borbad and art traditions of the peoples of Central and Forward Asia: history and present]. Dushanbe. P. 391-395. (In Russ.).
8. Ikhtisamov Kh. 1990. A general-theoretical view on eastern monody and instrumental polyphony. Borbad i khudozhestvennye traditsii narodov Tsentral'noy i Peredney Azii: istoriya i sovremennost' [Borbad and art traditions of the peoples of Central and Forward Asia: history and present]. Dushanbe. P. 398-401. (In Russ.).
9. Borbad i khudozhestvennye traditsii narodov Tsentral'noy i Peredney Azii: istoriya i sovremennost' [Borbad and art traditions of the people of the Central and Forward Asia: history and present: materials of the International symposium]. 1990. Dushanbe. [Manuscript]. (In Russ.).
10. Ulmasov F. 1990. Eastern monody: genesis and some principles of forming an organic interaction between mo-nophonic and polyphonic cultures at the modern stage. Borbad i khudozhestvennye traditsii narodov Tsentral'noy i Peredney Azii: istoriya i sovremennost' [Borbad and art traditions of the peoples of Central and Forward Asia: history and present]. Dushanbe. P. 463-466. (In Russ.).
11. Iusfin A. 1990. Monody and polyphony: contrasts and contacts. Borbad i khudozhestvennye traditsii narodov Tsentral'noy i Peredney Azii: istoriya i sovremennost' [Borbad and art traditions of the peoples of Central and Forward Asia: history and present]. Dushanbe. P. 457-460. (In Russ.).
Received 21.01.2016
160
