ВОССТАНОВЛЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ АВТОНОМИЙ РЕПРЕССИРОВАННЫХ НАРОДОВ В РСФСР В КОНЦЕ 1950-Х ГГ. В КОНТЕКСТЕ ТЕОРИИ ПРАВОПРЕЕМСТВА Текст научной статьи по специальности «Право»

Genesis: исторические исследования

Правильная ссылка на статью:

Гунаев Е.А. — Восстановление национальных автономий репрессированных народов в РСФСР в конце 1950-х гг. в контексте теории правопреемства // Genesis: исторические исследования. - 2020. - № 7. DOI: 10.25136/2409-868X.2020.7.31030 URL: https://nbpublish.com'library_read_article.ptp?id=31030

Восстановление национальных автономий репрессированных народов в РСФСР в конце 1950-х гг. в контексте теории правопреемства

Гунаев Евгений Александрович

кандидат юридических наук

старший научный сотрудник отдела истории, археологии и этнологии, ФГБУН Калмыцкий научный центр

Российской академии наук

358000, Россия, республика Калмыкия, г. Элиста, ул. Илишкина, 8

И gunayev@yandex.ru

Статья из рубрики "История этносов, народов, наций"

DOI:

10.25136/2409-868X.2020.7.31030

Дата направления статьи в редакцию:

13-10-2019

Аннотация.

Одной из актуальных тем исследования истории государственности народов России в советский период продолжает оставаться тема ликвидации автономных республик, депортации народов в районы Сибири и Средней Азии, а затем последующего восстановления национальной государственности в 1957-1958 гг. Предмет настоящей статьи — исследование вопроса о континуитете, правопреемстве и продолжательстве автономий на Юге РСФСР после восстановления в 1957 г. Это связано с тем, что при обсуждении общественно-значимых вопросов в республиках Юга России нередко возникает вопрос, следует ли считать восстановление (образование) автономий репрессированных народов в конце 1950-х гг. началом отсчета нового этапа государственности или же продолжением развития прежнего этапа до депортации. Другой аспект — территориальная целостность республик, а точнее проблема территориальной реабилитации, когда ряд территорий при восстановлении в 1957 г. остались в соседних регионах. Использованы следующие методы исследования — историко-генетический, историко-сравнительный, историко-правовой, системный. Проанализированы нормативные акты СССР и РСФСР, а также приведены архивные документы по истории национальной государственности данных регионов. Автор приходит к выводу о применимости концепции правопродолжательства ко вновь воссозданным автономным республикам (Кабардино-Балкария, Калмыкия, Чечено-

Ингушетия) репрессированных народов по отношению к существовавшим до периода депортации. В отношении Карачаево-Черкесии наличествовало правопреемство по отношению к прежним отдельным Карачаевской и Черкесской автономным областям.

Ключевые слова: национальная государственность, восстановление автономий, правопреемство, автономная область, автономная республика, репрессированные народы, советский период, правопродолжательство, континуитет, внутригосударственное право

Исследование проведено в рамках государственной субсидии — проект «Комплексное исследование процессов общественно-политического и культурного развития народов Юга России» («№ госрегистрации: АААА-А19-119011490038-5).

Одной из актуальных тем исследования истории государственности народов России в советский период продолжает оставаться тема ликвидации автономных республик, депортации народов в районы Сибири и Средней Азии, а затем последующего восстановления национальной государственности в 1957-1958 гг. Восстановление автономий в указанный период в РСФСР широко освещено в исторической литературе, однако в правовом аспекте практически не изучено. В частности, особый интерес представляет восстановление автономий в контексте теории правопреемства по отношению к ранее существовавшим.

Цель настоящей статьи — исследование проблемы «правопреемства» автономий репрессированных народов на Юге РСФСР после восстановления в 1957 г. Термин «правопреемство» специально взят нами в кавычки, т.к. официального правопреемства данных автономий не произошло, проблема носит скорее научно-теоретический и отчасти практический аспект в контексте территориальной реабилитации указанных регионов Юга России. Также возникает следующий вопрос: следует ли считать восстановление (образование) автономий репрессированных народов в конце 1950-х гг. началом отсчета нового этапа государственности или же продолжением развития прежнего этапа до депортации.

Объект исследования — процесс восстановления национальных автономий репрессированных народов Юга РСФСР в конце 1950-х гг. Предмет исследования — научная проблема о «правопреемстве» указанных автономий по отношению к прежним, накануне периода депортации в 1943-1944 гг. в правовом аспекте. Методы исследования — историко-генетический, историко-сравнительный, историко-правовой, системный.

В исторической литературе данная проблема рассматривается в основном в контексте реабилитации репрессированных народов. Ее можно косвенно проследить в отношении территориальной реабилитации, когда ряд прежних территорий автономий репрессированных народов при восстановлении в 1957 г. остались в соседних регионах Ш/Ш/1221,1241,1261. в правовом аспекте проблема «правопреемства» автономий не ставится хшштхза

В этой связи, рассмотрим правовые аспекты восстановления автономий репрессированных народов в аспекте теории правопреемства, а также преемства государственности.

Для начала рассмотрим аспекты теории правопреемства. Как отмечает Д. В. Носов, «правопреемство коллективных субъектов правоотношений в публичных отраслях права

на сегодняшний день являются как никогда актуальными и малоизученными» [15, с 117].

Согласно К. Ю. Казанцевой, под правопреемством следует понимать процесс изменения субъектного состава правоотношения, при котором в порядке производного приобретения субъективных прав и (или) юридических обязанностей происходит их переход от одного лица (правопредшественника) к другому лицу (правопреемнику) в отношении одного и того же объекта правоотношения. В правопреемстве можно выделить два основных аспекта. Во-первых, при правопреемстве происходит замена субъектного состава правоотношения и одновременный переход субъективных прав и (или) юридических обязанностей от одного субъекта правоотношения (правопредшественника) к другому субъекту (правопреемнику) на основании юридического факта. Во-вторых, правопреемство предполагает сохранение

первоначально существовавшего правоотношения при замене его субъекта [10, с 2221.

Е. В. Рудакова считает, что правопреемство в рамках конституционного права, с учетом специфики субъекта, включает в себя передачу не только прав и обязанностей, но и других составляющих правопреемнику. Институт правопреемства в понятийном смысле включает в себя ряд элементов: преемство прав и полномочий; преемство обязанностей; преемство предметов ведения; преемство элементов обеспечения компетенции (в них входят административные, служебные, хозяйственные и материальные элементы, в том числе и имущество); преемство большей части элементов статуса субъекта. «Только если наличие всех элементов возможно доказать, реально говорить о правопреемстве. Если хоть один элемент выпадает из списка, то правопреемство, как формальная категория, просто не будет существовать. В этом случае правопреемство легко спутать с обычной подменой субъекта права» [20, с 15].

Также, по ее мнению, «главным условием для правопреемства является не только обязательная замена субъекта, но и сохранение первоначально существовавшего правоотношения. Последнее требование в рамках конституционного права может иметь несколько размытые рамки — с учетом специфики публичного субъекта права правоотношение неизбежно трансформируется, и та или иная его часть может выпасть, поскольку отпадет необходимость в ней с учетом изменения государственной обстановки» [20, с- 16].

Как отмечает Е. В. Рудакова, «...больше точек соприкосновения у толкования термина правопреемства в конституционном и международном праве» И51. Поскольку теория правопреемства коллективных субъектов наиболее разработана в международном праве, то в настоящей статье автор оперирует понятиями правопреемства, континуитета и правопродолжательства. Конечно, с определенной степенью условности, поскольку речь идет не о суверенных государствах, субъектах международных отношений.

Категория «правопродолжательства» в международно-правовых документах стала применяться к статусу Российской Федерации после 1991 г. Так, Ю. Н. Гавло считает, что в отношении одних объектов РФ стала правопреемником бывшего СССР, наряду с

другими республиками, в отношении других — продолжателем [5, с- 70].

Зачастую в отечественной литературе концепция правопродолжательства может

рассматриваться и в контексте теории континуитета ———15]. Согласно учению, распространенному в международно-правовой доктрине, континуитет предполагает, что правосубъектность государства является непрерывной, идентичной и не зависит ни от каких внутренних изменений, при условии сохранения той же территории и того же

населения. Эта идентичность обусловлена непрерывным действием для государства заключенных им ранее международных договоров и направлена на обеспечение их обязательного правопреемства. Континуитет обусловливает непрерывность существования государства в системе международного права даже в случае его исчезновения как социального организма (например, в результате временной оккупации или социальной революции) и соответственно предполагает непрерывность действия

заключенных им международных договоров Г7, с- 48-53~|.

П. П. Кремнев проводит различие между континуитетом, правопреемством и правопродолжательством. Если при континуитете важно тождество субъектов, то при правопреемстве важно тождество определенных прав и обязательств различных субъектов. Континуитет предполагает наличие одного субъекта права, а правопреемство двух — государства-предшественника и государства-правопреемника. Концепция «правопродолжательства», по его мнению, не укладывается в традиционные рамки теорий континуитета и правопреемства. В отношении Российской Федерацией после 1991 г. концепция правопродолжательства сводится к смене или автоматическому перенесению прав и обязательств государства-предшественника на государство-продолжатель. Фактически статус и правовое положение государства-продолжателя во многом схожи с ситуацией государства-предшественника, от которого отделяется его часть или части территории. Принципиальное отличие от континуитета состоит в том, что государство-предшественник признается прекратившим свое существование в качестве субъекта права, кроме того государство-продолжатель может выступать и под другим

наименованием, как «сменившее» («заменившее») государство-предшественника Г11, с' 4' 16-171.

Соглашаясь с точкой зрения П. П. Кремнева, в настоящей статье автор разграничивает категории континуитет, правопродолжательство и правопреемство.

Далее рассмотрим соотношение с понятием преемство государственности.

По мнению Н. А. Рябинина, государственность необходимо понимать «как особую форму организации общества, включающую в себя все государственно-правовые явления, динамически развивающиеся во времени, со специфическими, присущими им особенностями и закономерностями, возникшими под влиянием экономической, социальной, духовно-культурной и политической сфер общества» Г21, с- 6-7-1.

Преемственность в развитии государственности определяется как связь между различными историческими ступенями развития государственности, ее сущность заключается в удержании, сохранении и использовании отдельных элементов предшествующего уровня развития государственности в последующем Г21, с 11].

Н. А Рябинин выделяет элементы, составляющие государственность:

- сущность государства и права;

- функции государства и права;

- механизм государства;

- содержание и форма права;

- форма государства (форма правления, государственное устройство, политический режим).

Н. А. Рябинин указывает, что ни один из элементов, составляющих государственность, не содержит в себе критерия развития государственности в целом. Следовательно, наличие определённого количества нового и старого в одном элементе государственности, хотя и влияет на общий уровень преемственности государственности, однако не может стать основанием для вывода о наличии или отсутствии преемственности в развитии государственности в целом. Такой вывод может быть сделан только при наличии или отсутствии проявлений механизма преемственности во всех элементах, составляющих

государственность, или в их подавляющем большинстве Г21, с- 11-121.

По нашему мнению, понятие преемственность государственности, хотя и отлично от понятия правопреемство, однако также важно в понимании аспектов правопреемства коллективных субъектов, в том числе автономных образований. Например, если ранее существовала автономная республика, а после ликвидации, затем восстановления была образована автономная область. То есть произошло своего рода понижение статуса автономии. Возникает вопрос о пределах преемственности государственности.

По мнению автора, даже после понижения статуса автономии (с автономной республики до автономной области) преемственность государственности сохранялась. Однако с понижением статуса автономии менялась форма преемственности государственности. В отношении же правопреемства статус (права и обязанности) субъекта отношений имеет существенное значение. То есть изменение статуса автономии (организационно-правовой формы — например, автономная республика, автономная область в советский период) влекло и фактическое правопреемство (даже без соответствующей юридической процедуры).

На наш взгляд, к восстановлению автономий репрессированных народов в РСФСР в конце 1950-х гг. больше оснований имеет быть примененной категория правопродолжательства. Рассматриваемые автономии репрессированных народов в октябре 1943 - апреле 1944 гг. были ликвидированы и этот факт не вызывает сомнений, хотя обоснование ликвидации (упразднения) было юридически ничтожным, даже, если исходить из действовавшего на тот период конституционного законодательства. Соответственно, категория континуитета не может быть применена. Тем не менее, в указах и законах СССР и РСФСР 1957-1958 гг. по восстановлению автономий ничего не говорится и о правопреемстве. В этой связи, восстановление указанных автономий в конце 1950-х гг. представляет собой отношение правопродолжательства, т.е. произошла замена автономий.

Данное отношение имело бы место и при восстановлении автономий в других регионах СССР. Так, Х.-М. А. Сабанчиев отмечает, что «чеченцы и ингуши требовали восстановления республики в прежних границах и не хотели, как настаивали многие высокопоставленные партийные и советские работники, создавать в Южном Казахстане Чечено-Ингушскую автономную область в составе Казахской ССР. В результате обмена мнениями было решено за основу автономии взять прежнюю территорию Чечено-

Ингушетии, но с учетом интересов соседних регионов Г22, с- 2451».

Согласно Ф. Л. Синицыну, «подавляющее большинство депортированных не верило, что калмыки оказались в Сибири навечно. Многие надеялись на то, что калмыцкому народу дадут национальную автономию в рамках Ойротии, Бурят-Монголии, Хакасии, Монголии или одной из областей Сибири Г23, с- 126, 1291».

То есть, если бы автономии репрессированных народов были восстановлены в иных регионах СССР, юридически они являлись бы правопродолжателями ликвидированных

автономий в 1943-1944 гг. В этой связи на наш взгляд имеет значение сколько не место нахождения автономии, а юридическое признание (например, восстановление действия прежних Конституций автономных республик или же Положения об автономных областях, если таковые имелись) автономии правопродолжателем прежде ликвидированной. А также восстановление (сохранение) прежнего статуса как автономной республики или автономной области.

Как известно, автономии репрессированных народов были восстановлены на прежних местах проживания, однако территории и статус отдельных автономий не соответствовал периоду до депортации.

9 января 1957 г. были приняты Указы Президиума Верховного Совета СССР «Об образовании Калмыцкой автономной области в составе РСФСР», «О преобразовании Черкесской автономной области в Карачаево-Черкесскую автономную область», «О преобразовании Кабардинской АССР в Кабардино-Балкарскую АССР», «О восстановлении Чечено-Ингушской АССР в составе РСФСР» [16, с- 218-2201.

По мнению А. Н. Лебедева, процесс восстановления упраздненных в годы войны автономий с точки зрения конституционной процедуры являлся образованием «новых» АССР и АО в составе РСФСР с последующим утверждением Верховным Советом СССР I внесением соответствующих изменений в Конституцию СССР. «Особенность процесса заключалась в том, что инициатива «восстановления» исходила не от высшего российского органа власти — Верховного Совета РСФСР, а от Президиума Верховного Совета СССР в форме «рекомендации» для Верховного Совета РСФСР. В 1957 г. были «восстановлены»: Чечено-Ингушская и Кабардино-Балкарская АССР. В это же время вместо упраздненной Карачаевской АО путем объединения с Черкесской АО образована Карачаево-Черкесская АО. В 1957 г. территории бывшей Калмыцкой АССР объединяются

в Калмыцкую АО, а в 1958 г. Калмыцкая АО получает прежний статус АССР»[12' с 140-

При восстановлении автономий в 1950-е гг. заслуживает внимания следующий факт. Н. Ф. Бугай и М. И. Мамаев отмечают, что «Закон РСФСР от 2 июня 1940 г. об утверждении Конституции Кабардино-Балкарской АССР не отменялся и не изменялся, хотя и не вошел в "Сборник законов РСФСР 1938-1946 гг.". Несмотря на то, что в 1944-1947 гг. состоялось немало сессий Верховных советов СССР и РСФСР, в Конституциях СССР (ст 22) и РСФСР (ст. 14) сохранялось упоминание о Кабардино-Балкарской АССР. Оно было исключено из Конституции РСФСР лишь 13 марта 1948 г. без привлечения внимания в обширном пакете редакционных изменений» с' 1941.

В последующем Закон РСФСР об утверждении Конституции Кабардино-Балкарской АССР был опубликован в томе 3 за 1940-1947 гг. в сборнике Хронологического собрания законов, указов Президиума Верховного Совета и постановлений Правительства РСФСР [17, с. 108-1291, также, как и Законы РСФСР об утверждении Конституций Калмыцкой АССР

и Чечено-Ингушской АССР в томе 6 за 1957 г., но в 1958 г.[18, с- 747, 767,1 И это, на наш взгляд, является не случайным. При восстановлении автономий в форме АССР, решался вопрос и о восстановления действия прежних Конституций автономных республик 1937 г.

Например, в документах Верховного Совета РСФСР о преобразовании Калмыцкой автономной области в Калмыцкую АССР (июль-август 1958 г.) отмечается, что «Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 декабря 1943 г. Калмыцкая АССР ликвидирована. Какого-либо акта Президиума Верховного Совета РСФСР по вопросу

ликвидации Калмыцкой АССР не принималось...

После принятия Указа Президиума Верховного Совета СССР о преобразовании Калмыцкой автономной области в АССР необходимо решить вопрос об органах государственной власти и управления Калмыцкой АССР. На первой сессии Верховного Совета республики принять Конституцию республики, избрать Президиум Верховного Совета и образовать Правительство» Г4, лл- 4-51.

Однако речь шла не о принятии новых, а о восстановлении прежних Конституций АССР. И это было сделано во всех автономных республиках репрессированных народов.

После преобразования Калмыцкой автономной области в Калмыцкую АССР на первой сессии Верховного Совета Калмыцкой АССР второго созыва, состоявшейся 28 октября 1958 г. были внесены 40 изменений и дополнений в Конституцию (Основной Закон) Калмыцкой АССР 1937 г., т.е. «фактически она была утверждена в новой редакции,

поскольку в ее текст с 1937 по 1958 гг. не вносились изменения и дополнения Г13, с-1731».

В Чечено-Ингушской АССР в связи с тем, что «действующей Конституцией ЧИАССР была признана ее Конституция, принятая еще в 1937 г., депутаты внесли в нее соответствующие коррективы, обусловленные изменениями в Конституции СССР и Конституции РСФСР за прошедший период и текущими государственно-правовыми процессами, в основном связанными с формальностями национально-государственного устройства Г9, с- 2961».

Принятие новых конституций в 1957-1958 гг. в восстановленных автономных республиках репрессированных народов, думается, не представляло практического смысла, поскольку Конституции АССР 1937 г. являлись по сути копиями Конституции СССР 1936 г. и соответственно Конституции РСФСР 1937 г., в части закрепления основ государственного и общественного строя. Кроме того, фактом восстановления действия прежних Конституций центральная власть стремилась подчеркнуть сам факт восстановления автономий ив то же время как бы «спрятать» во времени период незаконной ликвидации государственности репрессированных народов.

Если бы в восстановленных автономных республиках были приняты новые конституции на основе Конституции СССР 1936 г. и Конституции РСФСР 1937 г., то тем самым можно было бы юридически говорить о процедуре правопреемства. То есть формально эти автономии создавались как бы заново и что называется «с чистого листа».

В восстановленном действии Конституций 1937 г. автономных республик репрессированных народов прослеживается преемственность с предшествующим периодом государственности до депортации. Однако, поскольку действие Конституций 1937 г. автономных республик фактически было прекращено вместе с ликвидацией самих автономий в годы Великой Отечественной войны (хотя юридически никаких специальных актов относительно конституций не принималось), то представляется, что говорить о континуитете, как уже отмечалось, не приходится. Скорее приходим к выводу о правопродолжательстве автономий в данном аспекте.

Вопрос о преемственности государственности важен также относительно статуса восстанавливаемых автономий. Так, например, как уже отмечалось, Калмыкия сначала была восстановлена в качестве автономной области в составе Ставропольского края. И только спустя полтора года была преобразована в самостоятельную автономную

республику, непосредственно входившую в состав РСФСР. В широком смысле вновь образованная автономная область была «наследницей», правопреемником всех предшествующих этапов государственности калмыцкого народа. Но в строгом значении статус автономной области в 1957 г. не был идентичен статусу автономной области в 1920-1935 гг., поскольку прежний статус базировался на Конституции РСФСР 1918 г. и Конституций СССР 1924 г. и РСФСР 1925 г. То есть правопродолжательства со статусом Калмыцкой автономной области 1920-х гг. здесь нет, а есть правопреемство в отношении с ранее существовавшей Калмыцкой АССР.

В этой связи, если рассматривать восстановленные автономии как правопродолжателей прежних автономий, то они приобрели все права и обязанности предшествующих субъектов РСФСР, соответственно вопрос о территориальной реабилитации в их отношении имеет под собой правовое обоснование. С другой стороны, вопрос о территориях является неоднозначным, так как например, в состав Чечено-Ингушской АССР вошли новые районы, вместе с тем, она утратила отдельные территории, входившие в ее состав до периода депортации. Но, если бы в конце 1950-х гг. произошел процесс правопреемства, т.е. автономии создавались бы «заново», с принятием, например, новых Конституций АССР, то, возможно, вопрос о территориях был бы урегулирован и не являлся бы злободневным в последующие годы.

Отдельного внимания заслуживает вопрос о Карачаево-Черкесской автономной области. Накануне депортации карачаевцев существовала отдельная Карачаевская автономная область. В 1957 г. Черкесская автономная область была преобразована в Карачаево-Черкесскую автономную область с присоединением к ней территории бывшей Карачаевской автономной области [14, с 201. На наш взгляд, здесь можно говорить об отношении правопреемства. То есть объединенная Карачаево-Черкесия является правопреемницей Карачаевской и Черкесской автономной областей. Несмотря на то, что статус остался таким же — автономная область, но восстановления прежней отдельной Карачаевской автономной области не произошло.

В заключение, приходим к следующим выводам:

- история национально-государственного, федеративного строительства в Российской Федерации требует дальнейших исследований с позиций правовой науки, в частности по правопреемству субъектов Федерации (автономий).

- восстановление автономий репрессированных народов в конце 1950-х гг. в большинстве случаев являлось по своей правовой природе заменой прежде ликвидированных в аспекте правопродолжательства, т.е. на новые «старые» автономии автоматически переносились все права и обязанности ранее существовавших, за исключением Карачаево-Черкессии.

- Калмыкия была вновь образована в 1957 г. как автономная область. Однако через полтора года она была преобразована снова в АССР. Соответственно правопродолжательство распространилось и в отношении нее с восстановлением действия Конституции КАССР 1937 г. В противном случае, если бы статус автономной республики не был бы возвращен, а сохранилась Калмыцкая автономная область, то здесь бы наличествовало правопреемство.

- В отношении Карачаево-Черкесии в 1957 г. произошла фактическая процедура правопреемства относительно прежних Карачаевской и Черкесской автономных областей.

Библиография

1. Бакаев А. Х. Восстановление Чечено-Ингушской АССР (предпосылки, условия и этапы решения проблемы (1950-е - начало 1960-х годов) диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук / Пятигорский государственный гуманитарно-технологический университет. - Пятигорск, 2012. -27 с.

2. Бугаев А. М. Восстановление Чечено-Ингушской АССР: юридические и политические аспекты // Восстановление Чечено-Ингушской АССР-решающий фактор реабилитации чеченского народа. Материалы Республиканской научно-практической конференции (г. Грозный, 25 января 2007 г.). Грозный: ГУП «ИПК "Грозненский рабочий"», 2007. - С. 194-208.

3. Бугай Н. Ф., Мамаев М. И. Кабардино-Балкарская АССР: «Спасение в единении и надежде...». 1920-1960-е годы. - М., 2015. - 416 с.

4. Верховный Совет РСФСР. Документы о преобразовании Калмыцкой автономной области в Калмыцкую АССР (проекты, указы, справки, замечания). Июль-август 1958 г. // Национальный архив Республики Калмыкия. - Ф. Р-309. - Оп. 7. - Д. 22. - Лл. 1-5.

5. Гавло Ю. Н. Распад СССР и международно-правовой статус Российской Федерации // Известия Алтайского государственного университета. - 2000. - № 2 (16). - С. 6570.

6. Гадаборщева Ф. М. Реабилитация народов, подвергшихся депортации в середине XX века в СССР: (историко-правовые проблемы). // Политика и Общество. - 2011. -№ 5. ГЭлектронный ресурс! - Режим доступа:

https ://ммм.пЬриЬП5|-|.сот/ИЬгагу_геай_аШс1е.р1пр?!й = 14936 (дата обращения 15.09.2019).

7. Закиров Р. Ю. Конструкция правопреемства государств в международном праве // Международное право и современный мир. Материалы международной научно-практической конференции (Липецк, 25 марта 2016). Под редакцией Н. Ю. Жуковской, Е. В. Калининой. - Липецк: Липецкий государственный педагогический университет имени П. П. Семенова-Тян-Шанского, 2016. - 188 с. (С. 48-53).

8. Запариванный Р. И. Восстановление национальной автономии калмыцкого народа 1953-1958 гг. : автореферат дис. ... кандидата исторических наук: 07.00.02 / Астрахан. гос. ун-т.-Астрахань, 2006. - 22 с.

9. Ибрагимов М. М. Эволюция национальной государственности чеченского народа и его конституционное развитие во второй половине ХХ - начале XXI в. // Конституционное и государственное строительство на Юге России: история и современность (2-е Кадыровские чтения). Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 10-летию Референдума 23 марта 2003 года и принятия Конституции Чеченской Республики (г. Грозный, 20 марта 2013 г.). - Грозный: ФГУП «Издательско-полиграфический комплекс «Грозненский рабочий», 2013. - 672 с. (С. 295-304).

10. Казанцева К. Ю. Особенности понимания категории правопреемства // Novaum.ru. 07.10.2018. -№ 15. - С. 219-224. (Электронный ресурс1 - Режим доступа: http://novaum.ru/public/p867 (дата обращения 15.09.2019).

11. Кремнев П. П. Категория «Российская Федерация — государство-продолжатель СССР»: вопросы теории и практики // Вестник Московского университета. Сер. 11. Право. - 2008.- № 2. - С. 3-22.

12. Лебедев А. Н. Российский федерализм (конец XVIII в. - конец XX в.). - М.: Юрлитинформ, 2018. - 217 с.

13. Максимов К. Н. История национальной государственности Калмыкии (начало XVII в. - ХХ в.) / КИГИ РАН. - М.: Профиздат, 2000. - 311 с.

14. Муртазалиев В. Ю. Конституционно-правовая реабилитация репрессированных народов Северного Кавказа: автореферат диссертации ... кандидата юридических наук: 12.00.02. - Махачкала, 2005. - 32 с.

15. Носов Д. В. Правопреемство в российском праве / Перм. гос. нац. исслед. ун-т. -Пермь, 2013. - 199 с.

16. Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. Том II. Февраль 1956 - начало 80-х годов. Сост. Артизов А. Н., Сигачев Ю. В., Хлопов В. Г., Шевчук И. Н. - М.: МФД, 2003. - 960 с.

17. РСФСР. Законы и постановления. Хронологическое собрание законов, указов Президиума Верховного Совета и постановлений Правительства РСФСР / [ред. М. А. Копыловская; сост. и отв. ред. В. А. Болдырев и др.1. - М.: Госюриздат, 1958-1960. 7 тт. Т. 3: 1940-1947. 1958. - 638 с.

18. РСФСР. Законы и постановления. Хронологическое собрание законов, указов Президиума Верховного Совета и постановлений Правительства РСФСР / [ред. М. А. Копыловская; сост. и отв. ред. В. А. Болдырев и др.1. - М.: Госюриздат, 1958-1960. 7 тт. Т. 6: 1957-1959 гг. 1959. - 808 с.

19. Рудакова Е. В. Конституционно-правовые аспекты правопреемства: вопросы теории М., Юридический факультет МГУ, НОЦ КИМС, - 2010. [Электронный ресурс! - Режим доступа: // http://www.law.msu.ru/file/34278/download/34284 (дата обращения 15.09.2019).

20. Рудакова Е. В. Проблемы правопреемства в конституционном праве России: автореферат дисс... канд. юрид. наук: 12.00.02 - конституционное право, муниципальное право. - М., 2011. - 27 с.

21. Рябинин Н. А. Преемственность государственности: автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Специальность 12.00.01-Теория и история права и государства; История правовых учений / Науч. рук. А. С. Шабуров; Министерство образования РФ. Уральская государственная юридическая академия. -Екатеринбург, 2001. - 23 с.

22. Сабанчиев Х.-М. А. Воссоздание национальной государственности репрессированных народов Юга России // Восстановление автономии Чечено-Ингушетии — торжество исторической справедливости. Сборник материалов Всероссийской научной конференции, посвященной 60-летию восстановления Чечено-Ингушской АССР, (г. Грозный, 24-25 марта 2017 г.). - Грозный: Изд-во АН ЧР. 2017. - 340 с. (С. 243-250).

23. Синицын Ф. Л. Инициативная группа бывших руководящих работников Калмыцкой АССР и ее усилия по освобождению калмыцкого народа из спецпоселения (19441956 гг.) // Российская история. - 2011. - № 2. - С. 125-141.

24. Убушаев К. В. Восстановление национальной автономии калмыцкого народа в составе РСФСР // Вестник Калмыцкого университета. 2017. № 1 (33). С. 68-73.

25. Убушаев К. В. Депортация и правовая реабилитация калмыцкого народа: историко-правовые аспекты: 1943-1991 гг.: автореферат дис. ... кандидата юридических наук: 12.00.01 / Ставроп. гос. ун-т.-Ставрополь, 2003. - 22 с.

26. Цуцулаева С. С. Проблемы восстановления национальных автономий репрессированных народов // Политематический сетевой электронный научный журнал Кубанского государственного аграрного университета. 2017. № 133 (09). С. 301-309.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.

Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

РЕЦЕНЗИЯ на статью Восстановление национальных автономий репрессированных народов в РСФСР в конце 1950-х гг. в контексте теории правопреемства Название соответствует содержанию материалов статьи. В названии статьи просматривается научная проблема, на решение которой направлено исследование автора. Рецензируемая статья представляет относительный научный интерес. Автор указал причину выбора темы исследования, но не обосновал её актуальность. В статье некорректно сформулирована цель исследования («исследование вопроса о правопреемстве автономий на Юге РСФСР после восстановления в 1957 г.»), не указаны объект и предмет исследования, методы, использованные автором. На взгляд рецензента, основные элементы «программы» исследования автором не вполне продуманы, что отразилось на его результатах. Автор не представил результатов анализа историографии проблемы и не сформулировал новизну предпринятого исследования, что является существенным недостатком статьи. При изложении материала автор избирательно продемонстрировал результаты анализа историографии проблемы в виде ссылок на актуальные труды по теме исследования. Апелляция к оппонентам в статье отсутствует. Автор не разъяснил выбор и не охарактеризовал круг источников, привлеченных им для раскрытия темы. На взгляд рецензента, автор стремился грамотно использовать источники, выдержать научный стиль изложения, грамотно использовать методы научного познания, но не сумел соблюсти принципы логичности, систематичности и последовательности изложения материала. В качестве вступления автор указал на причину выбора темы исследования, условно обозначил её актуальность, неожиданно и абстрактно сообщил о том, что «теоретическая значимость исследования заключается в восполнении пробела в науке конституционного права, истории государства и права России» т.д. и что «практическая значимость обусловлена, в частности, тем, что при обсуждении общественно-значимых вопросов в республиках Юга России нередко возникает вопрос, следует ли считать восстановление (образование) автономий репрессированных народов в конце 1950-х гг. началом отсчета нового этапа государственности» и т.д. В основной части статьи автор, прежде всего, сосредоточился на описании взглядов избранных им авторов на содержание термина «правопреемство» и неожиданно сообщил, что «наиболее разработана теория континуитета и правопреемства в международном праве» т.д., затем, что «в отечественной литературе концепция правопродолжательства нередко рассматривается в контексте теории континуитета», описал содержание термина «континуитет» и заключил, что «континуитет и правопродолжательство есть частные случаи общей теории правопреемства в широком смысле». Далее автор перешёл к описанию взглядов избранных им авторов на содержание термина «преемственность государственности» и «государственность», неожиданно заключив, что «понятие преемственность государственности. также важно в понимании аспектов правопреемства коллективных субъектов, в том числе автономных образований». Далее автор заявил, что «к восстановлению автономий репрессированных народов в РСФСР в конце 1950-х гг. могут быть применены все постулаты теории правопреемства в широком смысле», что «больше оснований имеет частная теория правопродолжательства» и что в конце 1950-х гг. имело место «отношение правопродолжательства, т.е. произошла замена автономий». Автор не разъяснил и не обосновал свою мысль о том, что «данное отношение имело бы

место и при восстановлении автономий в других регионах СССР», приведя в качестве примера попытку учреждения «Чечено-Ингушской автономной области в составе Казахской ССР» и т.д. Далее автор назвал соответствующие Указы Президиума Верховного Совета СССР, процитировал А.Н. Лебедева о том, что «процесс восстановления упраздненных в годы войны автономий с точки зрения конституционной процедуры являлся образованием «новых» АССР и АО» и т.д., затем обратил внимание на то, что «Закон РСФСР от 2 июня 1940 г. об утверждении Конституции Кабардино-Балкарской АССР не отменялся и не изменялся» и что «при восстановлении автономий в форме АССР, решался вопрос и о восстановления действия прежних Конституций автономных республик 1937 г.» и т.д. Далее автор заявил, что «принятие новых конституций в 1957-1958 гг. в восстановленных автономных республиках репрессированных народов. не представляло практического смысла» т.д., иначе «можно было бы юридически говорить о процедуре «чистого» правопреемства» т.д. Автор пришёл к выводу «о правопродолжательстве автономий в данном аспекте». Далее автор пояснил читателю, почему «вопрос о преемственности государственности важен также относительно статуса восстанавливаемых автономий» и т.д., заключив при этом, что «вопрос о территориях является неоднозначным» и т.д. В статье встречаются ошибки/описки, как-то: «даже, если исходить», «1950-х гг. на наш взгляд имеет», «разработана теории», «Если же допустим в восстановленных» и т.д., неудачные и некорректные выражения, как-то: «восстановление указанных автономий. имеет собой отношение», «рассмотрим соотношение с понятием преемство государственности» и т.д. Выводы не позволяют оценить научные достижения автора в рамках проведенного им исследования. Выводы не отражают результатов исследования, проведённого автором, в полном объёме. В заключительных абзацах статьи автор внезапно сообщил читателю о том, что «можно согласиться с А. Н. Лебедевым, что в Федеральном конституционном законе «О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта Российской Федерации» от 17 декабря 2001 г. следовало бы предусмотреть такую правовую возможность как образование нового субъекта Федерации из частей территории двух и более граничащих между собой субъектов РФ» т.д. Затем автор сообщил, что «подобные нормы не будут способствовать «объединительной» цели федеральной политики, препятствующей разделению территорий» т.д. Автор резюмировал, что «история национально-государственного строительства в РСФСР требует дальнейших исследований с позиций правовой науки». Заключительные абзацы статьи не проясняют цель исследования. На взгляд рецензента, потенциальная цель исследования автором не достигнута. Публикация в данном виде не может вызвать интерес у аудитории журнала. Статья требует существенной доработки, прежде всего, в части формулирования ключевых элементов программы исследования и соответствующих им выводов.

Результаты процедуры повторного рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.

Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Предмет исследования - восстановление «национальных автономий репрессированных народов в РСФСР в конце 1950-х гг. в контексте теории правопреемства». Методология исследования - ряд методов, используемых автором: «историко-генетический, историко-сравнительный, историко-правовой, системный», в т. ч. сравнительно-правовой, формально-юридический, анализ и синтез, логика и др. Актуальность хорошо обоснована автором и выражается в следующем: «Одной из актуальных тем

исследования истории государственности народов России в советский период продолжает оставаться тема ликвидации автономных республик, депортации народов в районы Сибири и Средней Азии, а затем последующего восстановления национальной государственности в 1957-1958 гг.». Вот эти вопросы «Восстановление автономий в указанный период в РСФСР широко освещено в исторической литературе, однако в правовом аспекте практически не изучено. В частности, особый интерес представляет восстановление автономий в контексте теории правопреемства по отношению к ранее существовавшим» рассматриваются в статье. Научная новизна хорошо обоснована в исследовании автора. Она заключается в теоретическом обосновании проблемы восстановления «национальных автономий репрессированных народов в РСФСР в конце 1950-х гг. в контексте теории правопреемства»». Стиль, структура, содержание заслуживают особого внимания. Исследование имеет все необходимые структурные элементы: актуальность, постановка проблемы, цели и задачи, методология, предмет, основная часть и выводы. Что может только приветствоваться. Стиль работы хороший, она легко читается и носит исследовательский характер. Содержание отражает существо статьи. Автор логично подводит читателя к существующей проблеме. В начале статьи автор акцентирует внимание читателя на предмете статьи. Он показывает, что «исследование проблемы «правопреемства» автономий репрессированных народов на Юге РСФСР после восстановления в 1957 г. Термин «правопреемство» специально взят нами в кавычки, т.к. официального правопреемства данных автономий не произошло, проблема носит скорее научно-теоретический и отчасти практический аспект в контексте территориальной реабилитации указанных регионов Юга России. Также возникает следующий вопрос: следует ли считать восстановление (образование) автономий репрессированных народов в конце 1950-х гг. началом отсчета нового этапа государственности или же продолжением развития прежнего этапа до депортации». Автор отмечает, что «В исторической литературе данная проблема рассматривается в основном в контексте реабилитации репрессированных народов», «В правовом аспекте проблема «правопреемства» автономий не ставится [6],[9],[14],[25]». Далее автор перечисляет проводившиеся в этой области исследования и отмечает: «рассмотрим правовые аспекты восстановления автономий репрессированных народов в аспекте теории правопреемства, а также преемства государственности». Он пишет: «Для начала рассмотрим аспекты теории правопреемства». Далее автор перечисляет основные положения, разработанные исследователями: «Согласно К. Ю. Казанцевой . Во-первых, при правопреемстве происходит замена субъектного состава правоотношения и одновременный переход субъективных прав и (или) юридических обязанностей от одного субъекта правоотношения (правопредшественника) к другому субъекту (правопреемнику) на основании юридического факта. Во-вторых, правопреемство предполагает сохранение первоначально существовавшего правоотношения при замене его субъекта Г10, с. 2221», «Е. В. Рудакова считает, что правопреемство в рамках конституционного права, с учетом специфики субъекта, включает в себя передачу не только прав и обязанностей, но и других составляющих правопреемнику. ... В этом случае правопреемство легко спутать с обычной подменой субъекта права» Г20, с. 151» и др. Автор замечает, опираясь на исследования других ученых: «Поскольку теория правопреемства коллективных субъектов наиболее разработана в международном праве, то в настоящей статье автор оперирует понятиями правопреемства, континуитета и правопродолжательства». При этом автор анализирует работы ученых, в т. ч. «П. П. Кремнев проводит различие между континуитетом, правопреемством и правопродолжательством. Если при континуитете важно тождество субъектов, то при правопреемстве важно тождество определенных прав и обязательств различных субъектов». Он делает правильный вывод: «Соглашаясь с точкой зрения П. П.

Кремнева, в настоящей статье автор разграничивает категории континуитет, правопродолжательство и правопреемство». Автор замечает: «рассмотрим соотношение с понятием преемство государственности» и делает правильный вывод после анализа некоторых работ: «По нашему мнению, понятие преемственность государственности, хотя и отлично от понятия правопреемство, однако также важно в понимании аспектов правопреемства коллективных субъектов, в том числе автономных образований». Автор отмечает, что «На наш взгляд, к восстановлению автономий репрессированных народов в РСФСР в конце 1950-х гг. больше оснований имеет быть примененной категория правопродолжательства» и делает правильный вывод: «В этой связи, восстановление указанных автономий в конце 1950-х гг. представляет собой отношение правопродолжательства, т.е. произошла замена автономий». И переходя к анализу основного вопроса, автор замечает, что «Как известно, автономии репрессированных народов были восстановлены на прежних местах проживания, однако территории и статус отдельных автономий не соответствовал периоду до депортации». Автор подробно анализирует акты и правильно показывает, что «При восстановлении автономий в форме АССР, решался вопрос и о восстановления действия прежних Конституций автономных республик 1937 г.». И конечно правильно замечание автора о том, что «фактом восстановления действия прежних Конституций центральная власть стремилась подчеркнуть сам факт восстановления автономий и в то же время как бы «спрятать» во времени период незаконной ликвидации государственности репрессированных народов». При этом автор говорит, что «Если бы в восстановленных автономных республиках были приняты новые конституции на основе Конституции СССР 1936 г. и Конституции РСФСР 1937 г., то тем самым можно было бы юридически говорить о процедуре правопреемства. То есть формально эти автономии создавались как бы заново и что называется «с чистого листа»». Есть и другие правильные замечания автора, полученные им на основании анализа НПА, например: «В этой связи, если рассматривать восстановленные автономии как правопродолжателей прежних автономий, то они приобрели все права и обязанности предшествующих субъектов РСФСР, соответственно вопрос о территориальной реабилитации в их отношении имеет под собой правовое обоснование. С другой стороны, вопрос о территориях является неоднозначным, так как например, в состав Чечено-Ингушской АССР вошли новые районы, вместе с тем, она утратила отдельные территории, входившие в ее состав до периода депортации», «На наш взгляд, здесь можно говорить об отношении правопреемства. То есть объединенная Карачаево-Черкессия является правопреемницей Карачаевской и Черкесской автономной областей. Несмотря на то, что статус остался таким же — автономная область, но восстановления прежней отдельной Карачаевской автономной области не произошло». В заключение автор подводит итог: «... приходим к следующим выводам» и показывает их: процедура «правопродолжательства», «процедура правопреемства». Однако автор оговаривается «история национально-государственного, федеративного строительства в Российской Федерации требует дальнейших исследований с позиций правовой науки, в частности по правопреемству субъектов Федерации (автономий)». Необходимо констатировать, что журнал, в который представлена статья является научным, и автор направил в издательство статью соответствующую требованиям, предъявляемым к научным публикациям, в частности для научной полемики он обращается к текстам научных статей, монографий и диссертационных работ оппонентов. Библиография достаточно полная и содержит помимо нормативных актов, большое количество современных научных исследований, к которым автор постоянно обращается. Это позволяет автору правильно определить проблемы. Он, исследовав их, раскрывает предмет статьи. Апелляция к оппонентам в связи с вышесказанным присутствует. Автором используется

материал других исследователей. Выводы - работа заслуживает опубликования, интерес читательской аудитории будет присутствовать.