CC BY
2научный портал мвд России № 3 (59) 2022
SCIENTIFIC PORTAL OF THE RUSSIA MINISTRY OF THE INTERIOR
МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВЫЕ НАУКИ
Международное право
Научная статья УДК 343
Восстановительные процедуры в уголовном правосудии:
достоинства и проблемы (на примере опыта Международного уголовного суда)
Светлана Юрьевна Кораблёва
Московский государственный лингвистический университет, Москва, Россия,
sukorableva@gmail.com, https://orcid.org/0000-0002-7071-3597
АННОТАЦИЯ. На сегодняшний день основной целью строго формализованного уголовного правосудия считается оценка деяния лица и при признании его преступным - назначение наказания. Цель же восстановительных процедур обратная - примирение и возмещение вреда, причиненного сторонам. Такой подход изменяет как суть процесса, так и роли его участников. В статье на примере деятельности Международного уголовного суда демонстрируется, что амбициозная цель не оставлять безнаказанным ни одно преступление соответствует общественному стремлению к справедливости, но при попытке ее достижения вызывает лишь разочарование и приводит к критике всей системы уголовной юстиции. Автором доказывается, что, несмотря на то, что одномоментно заменить существующую систему уголовной юстиции восстановительное правосудие при всех своих достоинствах не может, внедрение восстановительных процедур является одним из наиболее перспективных направлений развития уголовно-правовых систем. Существующие исследования свидетельствуют о ряде сложностей, связанных с реализацией моделей восстановительного правосудия. Международный уголовный суд в своей практике преодолел многие из них и смог выработать интересную модель взаимодействия с жертвами преступлений в рамках уголовного процесса, совместив идею наказания, свойственную для карательного правосудия, с идей исцеления, являющейся целью восстановительного правосудия.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: правосудие, преступление, наказание, восстановительные процедуры, возмещение ущерба, Международный уголовный суд
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Кораблёва С. Ю. Восстановительные процедуры в уголовном правосудии: достоинства и проблемы (на примере опыта Международного уголовного суда) // Научный портал МВД России. 2022. № 3 (59). С. 112-116.
International Law
Original article
The Virtues and the Vices of Restorative Justice (Exploring the International Criminal Court's Practice)
Svetlana Yu. Korableva
Moscow State Linguistic University, Moscow, Russia,
sukorableva@gmail.com, https://orcid.org/0000-0002-7071-3597
ABSTRACT. The main idea of retributive justice is to use formalized procedures to punish offenders in proportion to intentionally committed harms. On the contrary, the purpose of restorative justice is reconciliation and compensation for the harm caused to the all stakeholders affected by an injustice. This approach changes both the essence of the process and roles of victims, of offenders and of communities. Using the examples of the International Criminal Court, the author demonstrates that the ambitious goal of not leaving any crime unpunished corresponds to the public desire for justice, but when trying to achieve it, it only causes disappointment. And this leads to criticism of the existing system of judicial justice. The author proves in this essay that restorative justice cannot immediately replace the existing criminal justice system, despite all its advantages. However, we consider that developing restorative procedures that complement existing legal processes is perspective. Existing studies indicate the problems of implementing restorative procedures in retributive justice. The International Criminal Court has overcome many of them. The ICC was able to
© Кораблёва С. Ю., 2022
develop an interesting model of interaction with victims of crime by combining the idea of punishment, which focused retributive justice, with the idea of healing, which is the goal of restorative justice.
KEYWORDS: justice, crime, punishment, restorative procedures, compensation for the harm, International Criminal Court
FOR CITATION: Korableva S.Yu. The Virtues and the Vices of Restorative Justice (Exploring the International Criminal Court's Practice) // Scientific portal of the Russian Ministry of internal Affairs. 2022. № 3 (59). P. 112-116 (In Russ.).
Право - это та область научного знания, которая более интересуется вопросами настоящего, чутко реагируя на социальные условия. Однако без оценки перспектив и путей развития невозможно эффективно реагировать на существующие проблемы, с которыми сталкивается правовая система. Нельзя не признать, что на сегодняшней день перед наукой уголовного права стоит целый ряд новых вызовов, связанных с быстрой трансформацией современного мира. Будучи крайне консервативной отраслью, уголовное право, пожалуй, меньше всего изменилось за последний век (по крайней мере, если сравнивать с иными «базовыми» отраслями, такими как семейное или гражданское право). Несмотря на то что в большинстве стран сейчас продвигаются те или иные реформы, связанные с уголовно-правовой системой (реформа mens rea в США, возрождение концепции опасного состояния во Франции, кодификация в Соединенном королевстве, внедрение наказаний, не связанных с лишением свободы, в России, постоянные модификации тюремных систем и т. д.), в целом можно отметить их достаточно низкую эффективность. В каждом случае они порождают больше споров, чем активных действий, а результаты изменений обычно оказываются ниже ожиданий. И все же новые способы превенции преступлений, связанные с социальной поддержкой определенных групп населения, а главное, критика подходов к наказанию и ресоциализации осужденных накопили такую критическую массу, что, вероятно, в ближайшее десятилетие кардинально трансформируют многие традиционные отношения в уголовном праве. И одним из таких глобальных изменений видится экспансия восстановительного правосудия, находящегося на стыке уголовного и гражданского права.
Наказание и возмещение как цели уголовного правосудия
Несмотря на то что восстановительное правосудие в той или иной степени является частью многих национальных уголовных систем, новое направление для его развития было дано практикой Международного уголовного суда (далее - МУС). В ст. 68 Римского статута МУС прямо закреплено право потерпевших на участие в судеб-
ном разбирательстве, если их личные интересы оказываются затронутыми. Причем под потерпевшими понимаются как жертвы, которым был причинен вред в обычном значении этого слова, так и отдельные лица, а также организации или учреждения, пострадавшие вследствие причинения вреда их имуществу, предназначенному для религиозных, образовательных, научных, благотворительных целей, а также их историческим памятникам, больницам, другим местам и объектам гуманитарного назначения (ст. 85, 86 Правил процедуры и доказывания).
Любопытно, что, несмотря на вышеприведенные нормы, изначально перед Международным уголовным судом ставились совершенно иные задачи. Декларировалось, например, что учреждение МУС «приблизит тот момент, когда ни один правитель, ни одно государство, ни одна хунта и ни одна армия где бы то ни было не сможет нарушать права человека безнаказанно1. Такая модель абсолютно укладывалась в логику деятельности предыдущих международных уголовных трибуналов, правосудие в которых не выходило за рамки строго карательной модели [1].
Проблема, однако, заключалась в том, что главные цели наказания не находятся в прямой зависимости от жесткости уголовной репрессии. Чезаре Беккариа сформулировал тезис о том, что строгость наказания крайне неоднозначно коррелирует с показателями преступности, более 200 лет назад [2]. С тех пор и в теории, и на практике было неоднократно доказано, что само по себе привлечение к уголовной ответственности не может полностью устранить преступность и даже значимо уменьшить количество преступлений [3]. Более того, широко известный криминологический феномен «снижения преступности» (которому даже добавляют эпитет «великое», чтобы подчеркнуть его масштабы) последних двух десятилетий совпал по времени с гуманизацией общества в целом и систем наказания в частности [4]. Все это сделало идею восстановительного правосудия чрезвычайно популярной.
Восстановительное правосудие кардинально отличается от модели, основанной на возмездии.
1 Официальный сайт ООН. Международный уголовный суд. Ш_ : http://www.un.Org/ru/law/icc/qa.shtml#qa19 (дата обращения : 17.04.2022).
Карательное2 правосудие подразумевает строго формализованный процесс, в рамках которого государство в лице следственных органов и правонарушитель взаимодействуют для определения виновности последнего. Итогом уголовного процесса в таких случаях является решение третьей стороны (суда) о необходимости и мере наказания виновного лица. Мотивы и потребности как пострадавших лиц, так и самого преступника в рамках карательного правосудия рассматриваются как вторичные. В противовес этому основной идеей восстановительного правосудия является посыл, что ответом на боль и насилие должно быть не еще одно насилие, а восстановление и «исцеление» [5]. Поэтому в отличие от формальных судебных и следственных действий восстановительные модели опираются на сравнительно неформальные процедуры, например семейные конференции [6]. Основной формой восстановительного правосудия на сегодняшний день являются различные варианты медиации.
При всех достоинствах этих процедур они не могут единовременно стать заменой карательного правосудия. Показатели эффективности восстановительного правосудия в отношении, например, снижения рецидивов далеко не однозначны, а сама процедура медиации зависит от индивидуальных характеристик лиц, в ней участвующих [7]. Но, вероятно, главным препятствием для повсеместного внедрения медиации в уголовные конфликты является общественная поддержка концепции «справедливого наказания». Не каждый преступник считается заслуживающим права на прощение, даже если он загладил вред. Однако современное общество не требует, чтобы наказание было равно преступлению по своей тяжести. Достаточно, чтобы оно было соразмерно ему. Неуважение граждан, таким образом, вызывают не те системы правосудия, где используются мягкие наказания, а те, где отсутствует их ранжирование в соответствии с некоторыми абстрактными установками людей о тяжести совершенного [8]. Это позволяет предположить, что популярность более строгих наказаний, являющихся обязательной составляющей карательного правосудия, зависит все же не столько от этических предпочтений конкретного
2 Большинство российских ученых, в отличие от запад-
ных коллег, отказались от термина «кара» в качестве цели или характеристики наказания. Тем не менее, фактически современные наказания, заключающиеся в лишении определенных прав, содержат в себе элементы кары, в связи с чем правосудие, имеющее своим итогом назначение наказания, может быть охарактеризовано как карательное. Хотя более точным термином является «воздаяние» или же «ретрибутивный процесс».
общества, сколько от практики назначения судами наказаний. Проще говоря, чем меньше выражена соразмерность наказаний содеянному, тем больше людей воспринимают систему как несправедливую, и в качестве компенсационного механизма возникают требования о «публичной порке банкира» или «смертной казни для коррупционера». Вероятно, именно поэтому идея восстановительного правосудия не встречает никакого сопротивления, если речь идет о нетяжких видах преступлений, а также если успешные восстановительные процедуры становятся обстоятельством, значительно смягчающим наказание [9]. В связи с этим особый интерес вызывает опыт МУС, в подсудность которого по определению не входят незначительные правонарушения.
Опыт Международного уголовного суда в развитии восстановительного правосудия
МУС использует в своей деятельности компромиссную модель правосудия (карательная с элементами восстановительных процедур) - возмездие остается основной целью вынесения приговора Суда, однако по каждому делу обязательно решается вопрос о компенсациях, а пострадавшие считаются стороной процесса. Анализ приговоров, вынесенных МУС, позволяет утверждать, что Суд с каждым годом все более осторожно подходит к своим карательным полномочиям. Это не бесспорный опыт и, видимо, связан он скорее с международной спецификой деятельности суда, а не с сознательным движением конкретно в этом направлении. Кроме того, МУС постоянно подвергается критике за столь мягкий подход к наказаниям. Но в конечном счете работа с потерпевшими от преступлений в контексте психологической и материальной поддержки, активно развиваемая на сегодняшний день именно в рамках международной уголовной юстиции, в наибольшей степени заслуживает внимательного изучения и внедрения в национальные системы наряду с собственно медиацией. В том числе потому, что если бы не это направление деятельности МУС, то, вероятно, критика была бы куда более существенной, а необходимость существования Суда подвергалась сомнению куда более обоснованно.
Можно выделить следующие наиболее интересные направления восстановительного правосудия в деятельности МУС.
Во-первых, создание Целевого фонда помощи жертвам массового насилия (Trust Fund for Victims). Задача этого фонда - помочь потерпевшим вернуться к достойной жизни, и эту задачу
нельзя недооценивать. Преступления являются частью самовоспроизводящейся системы. Поддержка потерпевших от преступления - это одно из направлений социальной поддержки групп риска. Кроме того, возмездие само по себе может быть недостаточным мотивом для жертвы, чтобы активно участвовать в уголовно-правовых процедурах, особенно если речь идет о таких стигматизирующих преступлениях, как, например, сексуальное насилие. Процедуры медиации имеют однозначное преимущество перед карательным правосудием в отношении задачи помощи потерпевшим. Но при этом ставят перед наукой уголовного права сложный вопрос о том, насколько финансовая обеспеченность обвиняемого влияет на медиацию и ее восприятие обществом (в том смысле, что медиация, по сути, легализует ситуации покупки «прощения»). В этом отношении существование Фонда, который будет выполнять роль финансового посредника, с тем чтобы ни смягчение/освобождение от наказания, ни возмещение потерпевшему не находились в прямой зависимости от финансовых возможностей обвиняемого, представляется интересным решением.
Во-вторых, существование отдельного подразделения Суда, отвечающего за взаимодействие с жертвами массового насилия (Victims Participation and Reparations Section). В его задачи входит как поиск потерпевших, так и оказание содействия им для участия в уголовном процессе. Признание за потерпевшими статуса лиц, способствующих более эффективному поиску истины по делу, в противовес восприятию их как «пострадавших объектов» также представляется тем аспектом медиации, который, будучи внедренным в карательный процесс, повысит его объективность и уровень социального одобрения. По крайней мере, положительный опыт МУС свидетельствует об этом.
В-третьих, вынесение МУС обстоятельных и неформализованных решений о возмещении вреда. Так, по делу Жермена Катанги потерпевшим были присуждены как символическая компенсация (250 долл. США), так и коллективное возмещение в виде расходов на строительство жилья, на получение образования и профессиональных компетенций, а также на психологическую помощь3. Каждый из пунктов подробно обосновывался, и предусматривались механизмы его реализации. Аналогично по делу Ахмада аль-Махди аль-Факи
Суд постановил возместить ущерб не только путем материальных компенсаций, но и путем восстановления разрушенных охраняемых объектов, а также в виде символического евро в пользу государства Мали и международного сообщества4. В национальных системах юстиции аналогично этому можно было бы присуждать возмещение в виде расходов на психологическую помощь, получение новых профессиональных навыков, реабилитацию и т. д., в том числе посредством активного сотрудничества с благотворительными фондами, имеющими положительный опыт оказания помощи потерпевшим от преступлений.
Выводы. Низкая эффективность уголовных наказаний с точки зрения как общей превенции, так и предотвращения рецидивов препятствует развитию систем уголовной юстиции. С одной стороны, без наказания расследование преступлений становится бессмысленным действием. Отчасти об этом свидетельствует опыт казалось бы благополучных Нидерландов, где снижение тюремного населения одновременно привело к снижению числа обращений в полицию с одновременным увеличением критики в ее адрес5. С другой стороны, большинство используемых в настоящее время наказаний - это дорогостоящее действо, часто само по себе порождающее преступность (например, коррупция или насилие в местах лишения свободы). Одним из эффективных решений считается развитие восстановительных процедур, которые могут как минимум дополнить, а возможно, и постепенно заменить собой существующую систему «преступление - наказание». Практика МУС, который использует в своей деятельности компромиссную модель правосудия, позволяет сделать ряд выводов о перспективах и возможных путях развития восстановительного правосудия.
Во-первых, несмотря на то что Римский статут МУС изначально содержал в себе нормы, посредством которых восстановительное правосудие должно было стать частью деятельности Суда, изначально перед ним ставились совершенно иные задачи. Акцент делался на важности наказания и общей превенции случаев массового насилия. Однако очень быстро именно этот аспект деятельности Суда стал подвергаться критике с использованием аргументов, сводящихся по своей сути
3 См.: The Prosecutor v. Germain Katanga, Situation in the Democratic Republic of the Congo. Trial Chamber II. Order for Reparations pursuant to Article 75 of the Statute от 24 марта 2017 г. № ICC-01/04-01/07-3728-tENG. § 306.
4 См.: The Prosecutor v. Ahmad Al Faqi Al Mahdi, Situation in the Republic of Mali. Trial Chamber VIII. Reparations Order от 17 августа 2017 г. № ICC-01/12-01/15-236. § 104-107.
5 См.: URL : https://www.bbc.com/russian/other-news-37944602 (дата обращения : 22.06.2022); URL : https:// www.theguardian.com/world/2019/dec/12/why-are-there-so-few-prisoners-in-the-netherlands (дата обращения : 22.06.2022).
к тому, что указанные цели достигнуты не были. Система помощи жертвам преступлений, активно развиваемая Судом в настоящее время, воспринимается куда более благосклонно. Компенсация пострадавшим и предоставление им и иным участникам конфликта трибуны для рассказа о существующих проблемах являются, безусловно, гораздо менее амбициозными, но зато куда более реализуемыми и примиряющими международное сообщество. Поэтому постепенный переход от чисто карательной модели правосудия к компромиссной, - вероятно, путь, который по тем же самым причинам обречены пройти и национальные уголовно-правовые системы.
Во-вторых, одной из проблемных зон восстановительного правосудия является матери-
альная компенсация вреда. Несмотря на то что существуют различные модели восстановительных процедур, медиация остается их основным видом, а финансовое возмещение - почти обязательной частью медиации. Этический вопрос о различиях в материальном положении, таким образом, становится серьезным вызовом для развития восстановительного правосудия. МУС нашел решение данной проблемы в создании специального фонда, который выполняет роль посредника, с тем чтобы нивелировать различия в финансовых возможностях обвиняемых, а также специального подразделения, взаимодействующего с жертвами массового насилия, с тем чтобы их материальные проблемы не влияли на возможность представления своих интересов.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Forero M. M. J., Karlsson S., Rudi L.-M. The Victims Who Are Not Quite Victim Enough: How the International Criminal Court Creates Divides Within Victim Communities // Die Friedens-Warte. 2013. № 88 (3/4). С. 207-231.
2. Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях / пер. и вступ. ст. М. М. Исаев. - М., 1939. - 464 c. URL : http://publ. lib.ru/ARCHIVES/B/BEKKARIA_Chezare/_Bekkaria_Ch..html (дата обращения : 12.02.2022).
3. Минязева Т. Ф., Добряков Д. А. Наказание - не панацея от преступности // Вестник Томского государственного университета. 2017. № 425. С. 222-227.
4. Farrell G., Tilley N., Tseloni A. Why the Crime Drop? // Crime and Justice. 2014. № 43 (1). С. 421-490.
5. Braithwaite J., Jowitt A., Newton T. The Fundamentals of Restorative Justice // A Kind of Mending: Restorative Justice in the Pacific Islands / edited by S. Dinnen. - Canberra, 2010. С. 35-44.
6. Сенина Е. Н. Зарубежный опыт восстановительной юстиции и медиации в разрешении уголовно-правовых конфликтов // Образование и право. 2021. № 8. С. 265-270.
7. Saulnier A., Sivasubramaniam D. Restorative Justice: Underlying Mechanisms and Future Directions // New Criminal Law Review: An International and Interdisciplinary Journal. 2015. № 18 (4). С. 510-536.
8. Carlsmith K. M., Darley J. M. Psychological Aspects of Retributive Justice // Advances in Experimental Social Psychology. 2008. № 40. C. 193-236.
9. Gromet D., Darley J. Restoration and Retribution: How Including Retributive Components Affects the Acceptability of Restorative Justice Procedures // Social Justice Research. 2006. № 19. С. 395-432.
gosudarstvennogo universiteta (Tomsk State University Journal), 2017, No. 425, pp. 222-227.
4. Farrell G., Tilley N., Tseloni A. Why the Crime Drop? // Crime and Justice, 2014, No. 43 (1), pp. 421-490.
5. Braithwaite J., Jowitt A., Newton T. The Fundamentals of Restorative Justice // A Kind of Mending: Restorative Justice in the Pacific Islands / edited by S. Dinnen, Canberra, 2010, pp. 35-44.
6. Senina E. N. Obrazovanie ipravo (Education and law), 2021, No. 8, pp. 265-270.
7. Saulnier A., Sivasubramaniam D. Restorative Justice: Underlying Mechanisms and Future Directions // New Criminal Law Review: An International and Interdisciplinary Journal, 2015, No. 18 (4), pp. 510-536.
8. Carlsmith K. M., Darley J. M. Psychological Aspects of Retributive Justice // Advances in Experimental Social Psychology, 2008, No. 40. pp. 193-236.
9. Gromet D., Darley J. Restoration and Retribution: How Including Retributive Components Affects the Acceptability of Restorative Justice Procedures // Social Justice Research, 2006, No. 19, pp. 395-432.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
С. Ю. Кораблёва - кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин Института международного права и правосудия федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования «Московский государственный лингвистический университет» (Российская Федерация, 119034, г. Москва, ул. Остоженка, д. 38, стр. 1).
INFORMATION ABOUT THE AUTHOR
REFERENCES
1. Forero M. M. J., Karlsson S., Rudi L.-M. Forero M. M. J., Karlsson S., Rudi L.-M. The Victims Who Are Not Quite Victim Enough: How the International Criminal Court Creates Divides Within Victim Communities // Die Friedens-Warte, 2013, No. 88 (3/4), pp. 207-231.
2. Bekkaria Ch. O prestupleniyakh i nakazaniyakh / per. i vstup. st. M. M. Isaev (About crimes and punishments / trans. and intro. art. M. M. Isaev), Moscow, 1939, 464 p., available at: http://publ.lib.ru/ARCHIVES/B/BEKKARIA_Chezare/_Bekka-ria_Ch..html (December 2, 2022).
3. Minyazeva T. F., Dobryakov D. A. Vestnik Tomskogo
S. Yu. Korableva - Candidate of Juridical Sciences, Associate professor, Associate professor of the Department of Criminal Law Disciplines of the Institute of International Law and Justice of the Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education «Moscow State Linguistic University» (Ostozhenka str., d. 38, p. 1, Moscow, 119034, Russian Federation).
Рукопись поступила в редакцию 29.08.2022; одобрена после рецензирования 07.09.2022; принята к публикации 17.10.2022.
The article was submitted 29.08.2022; approved after reviewing 07.09.2022; accepted for publication 17.10.2022.
