CC BY
64
Ж. В. ЧЕРНОВА
ВОСПРИЯТИЕ МЕР СЕМЕЙНОЙ ПОЛИТИКИ И ПОТРЕБНОСТИ СЕМЕЙ В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОДДЕРЖКЕ
Ключевые слова: семья, семейная политика, инструменты семейной политики, потребности семей, восприятие мер семейной политики
Key words: family, family policy, family policy instruments, family needs, perception of state family policy
Семейная политика в современной России нацелена на решение демографических проблем, с которыми столкнулось государство. Пронаталистский вариант современной российской семейной политики ориентирован преимущественно на оказание материальной помощи семьям, в то время как другие виды помощи остаются на периферии внимания государства (инфраструктура заботы о детях, сочетание профессиональных и родительских обязанностей, создание рабочего места и городской среды для «дружественной семьи»)1. Анализ официального дискурса государственной семейной политики позволяет рассматривать ее как некогерентную, состоящую из противоречащих друг другу тенденций2. В связи с этим необходимо изучить запрос, сформулированный семьями, чтобы понять их реальные потребности в поддержке со стороны государства.
В статье анализируются материалы 20 фокус-групп с представителями разных типов семей Санкт-Петербурга и Ульяновска (по 10 в каждом городе). Участники фокус-групп — мужчины и женщины в возрасте от 20 до 35 лет, состоящие в зарегистрированном и незарегистрированном браке, имеющие и не имеющие детей, одинокие мамы, бабушки. Использование метода фокус-групп позволило выявить не только потребности семей в поддержке со стороны
ЧЕРНОВА Жанна Владимировна, доцент кафедры социологии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», кандидат социологических наук (г. Санкт-Петербург).
государства, но и диапазон мнений по широкому спектру вопросов. Необходимо отметить, что в целом респонденты показали низкую степень включения с точки зрения информированности, личного участия и обращения к предоставляемой государством поддержке.
Наиболее острой проблемой, с которой сталкиваются семьи, особенно молодые, является проблема жилья. Респонденты считают, что государственная политика должна быть направлена на решение этой задачи. «Государству нужно ориентироваться на жилищную проблему: какие-то ипотеки с меньшими процентами, скидки какие-то, дома строить. В общем, как-то надо решать эту проблему, потому что у семей нет больших денег» (СПб., женщины 50—65 лет). Для решения этой проблемы существуют федеральные, региональные и муниципальные программы. Участники исследования знают о программах льготного ипотечного кредитования, некоторые из них имели опыт обращения к ним. Респонденты отмечали сложности участия в государственных программах, связанные с наличием жестких дополнительных критериев отбора претендентов и условий возврата кредита, например, возрастные ограничения (до 30 лет), обоснование степени нуждаемости (минимальные нормы по доступной жилой площади — менее 8 м2 на 1 чел.), размер первого взноса (20 % от стоимости жилья), условия погашения кредита (рассрочка на 15 лет), размер государственной поддержки (не более 1 млн 500 тыс. руб.). Такие условия для оказания помощи в приобретении жилья, особенно для молодежи, трудновыполнимы. «У меня сложилась ситуация — хотели тогда еще взять ипотеку. И нам говорили: „Вот, сейчас как раз идут программы для молодежи". Мы пришли, и нам сказали: „Ой, вы тут не подходите, тут не подходите". И получилось, что мы не подходим вообще ни по каким критериям, в их программу не попадаем. Сначала говорили, что для всех какие-то ссуды беспроцентные. Оказалось, чтобы доход не доходил до какой-то... Ну, в общем, маленький доход... Что-то там еще, то есть много различных критериев. И я говорю: „Вы вообще реально даете кому-то?". Они: „Ну, конечно, у нас есть такие семьи". Я знаю очень много семей, которые не могут в ипотеке вообще участвовать. Они не отвечают критериям» (СПб., женщины 20—25 лет).
Респонденты, не имевшие опыта участия в этих программах, разделяют общее мнение о недоступности программ, непреодолимости формальных условий их реализации.
Выходом из ситуации невозможности приобретения собственного жилья становится аренда жилой площади. Совместное проживание с представителями старшего поколения оценивается негативно практически всеми респондентами. В тех случаях, когда молодые семьи вынуждены проживать с родителями, выявляется временность этого состояния и необходимость предпринимать какие-либо действия для обретения отдельного жилья. Модель многопоколенной семьи далеко не привлекательна, а ее реализация оказывается конфликтной и вынужденной. Эти данные еще раз подтверждают взаимосвязь между жилищными условиями и репродуктивными планами семьи3. «Когда у тебя много детей, ты сам не всегда в состоянии свое положение улучшить. У тебя нет жилплощади. И сколько ты будешь, 10—15 лет копить? Потом уже ни о каких детях речи быть не может» (СПб., женщины 30—35 лет).
Наиболее значимым актором поддержки в решении жилищных проблем выступают представители старшего по-коления4. Их способность и желание оказать материальную помощь играют важную роль в решении жилищных проблем семей. Экономический капитал старшего поколения является фактором стратификации молодых семей. Те, у кого обеспеченные родители, имеют более широкие возможности автономизации. Полученные данные подтверждают тезис о совпадении интенций государственной молодежной семейной политики, связанной с возложением части ответственности на родительские семьи в поддержании благосостояния молодой семьи5. Однако сегодня на уровне государственной политики отсутствуют механизмы учета и поддержки реализации межпоколенческого контракта.
Следующая актуальная для респондентов проблема — доступность детских образовательных учреждений и учреждений детского летнего отдыха. «Супруга отсидит в декрете полтора года. Дальше она все-таки решится выйти на работу, а ребенка — отдать в ясли. А тут проблема — его и отдать-то некуда» (Ульяновск, мужчины 25—30 лет). Наличие места в детском саду становится одним из важнейших факторов, позволяющих молодым женщинам реализо-
вать гендерный контракт работающей матери, что актуально для семей, которых можно отнести к низшему и среднему классу. В ситуации дефицита дошкольных образовательных учреждений уход и забота о ребенке по-прежнему ложатся на старшее поколение, бабушки и дедушки становятся основными акторами социальной заботы о детях.
Кроме того, участники фокус-групп отметили отсутствие альтернативных вариантов решения этой проблемы, например, выплат пособий на ребенка по достижении им трехлетнего возраста, развитие новых форм дошкольных учреждений и пр. Объем прямых поддержек в виде пособий молодым родителям респонденты называют недостаточным для обеспечения ребенка. «Это смешно — получать пособие на ребенка 120 рублей! А уж полторы, когда она одна, я этого не понимаю. Я в шоке. Я не могу себе представить, что у меня сейчас не будет кормильца. Это самая худшая ситуация, которая может быть» (Ульяновск, женщины 20—25 лет).
Респонденты также отметили высокую бюрократизацию и сложности в получении пособий, связанные с подачей документов при недостаточности размеров самих пособий. «Про 120 рублей я молчу. Даже 1 500 в месяц — это смешно. Мы за квартиру платим пять. Платим за детский садик. Только вот 1 500 за детский садик. За первого ребенка тебе дают 1 000, за второго — 2 000. Это единовременная выплата от губернатора. И то, если ты заявку подала до шести месяцев ребенка. А мне не дали, потому что я потеряла свидетельство о браке. Мой ребенок аннулировался у губернатора» (Ульяновск, женщины 30—35 лет). В целом трудность получения пособий и льгот, которые часто не соотносятся с получаемой материальной выгодой и поддержкой, расценивается как унизительная и даже служит причиной отказа от них. «Где-то они даже унижают твое достоинство, что иногда даже думаешь, что не нужны мне эти льготы. Это подачка, ее так начинаешь расценивать. Да, собственно говоря, я обойдусь и без нее» (Ульяновск, мужчины 30—35 лет).
Молодые матери являются для работодателей наименее привлекательными специалистами в связи с нагрузками по уходу за ребенком. Респонденты полагают, что работодатели выступают значимыми акторами социальной политики, от
их поддержки и понимания ситуации во многом зависит благосостояние семьи. Прежде всего позиция работодателей важна в случае необходимости взять свободный день или освободить часть рабочего дня, например, при болезни ребенка. «Мне кажется нужна такая программа, когда молодым родителям действительно помогают. Не помощь, а понимание со стороны работодателя! Если там маленький ребенок заболел, нужно войти в положение, отпустить, допустим, с работы» (Ульяновск, женщины 50—65 лет).
Свободный график работы и предоставление отпуска является востребованной поддержкой со стороны работодателей для молодых родителей, которые вынуждены справляться с двойной нагрузкой. «Срок бы продлили. В полтора года ребенка в садик вообще не устроишь. Да, пособие до полутора лет. Или ввели, чтобы работодатель, у которого мама с ребенком до трех лет, был согласен на короткий день. Бабушки могут сидеть, но не весь день. Хотя бы полдня. Полдня ты работаешь, а потом приходишь во второй половине. При этом, чтобы это не сказалось на зарплате» (Ульяновск, женщины 30—35 лет).
Проблема пособий по уходу за ребенком была определена не только в связи с их недостаточным размером, но и механизмом выплат, который предполагает перечисление денег работодателем с последующим возмещением из фонда социального страхования. Этот механизм не работает: в случае ликвидации предприятия молодые матери рискуют вообще не получить пособие. «Мы пришли в соцзащиту. Нам сказали: „Вы зачем рожали? Мы документы пока у вас не принимаем". Нам пришлось обращаться к Путину, чтобы они нас приняли. Мы в декретном сидели. У нас организация закрылась. Нас как бы уволили в связи с ликвидацией. И дали нам документ, куда хотите, туда и идите. По законодательству, ты работаешь, и работодатель должен выплачивать тебе сумму, а когда ликвидируется предприятие, он уже не выплачивает. Надо, чтобы государство платило» (Ульяновск, женщины 30—35 лет). Эта проблема для участников фокус-групп особенно актуальна в ситуации экономического кризиса, который привел к ликвидации многих предприятий малого и среднего бизнеса. Правовой механизм взыскания с работодателей задолженностей по пособиям и заработной плате в случае ликвидации предпри-
ятия далеко не эффективен, например, не удается взыскать задолженность даже в случае положительного решения суда.
При оценке эффективности мер социальной политики по отношению к молодым семьям респонденты высказали общее мнение о том, что на сегодняшний момент семейная государственная политика представлена номинально, носит декларативный характер, так как отсутствуют или не работают механизмы реализации государственных программ. «Мне кажется, что именно государственной политики как таковой нет. Если она есть, то только на бумаге. То есть, может быть, там, на бумаге что-нибудь есть, какие-то законопроекты по стимулированию, но на этом они и иссякли... А зачем? Мы лучше вон налоги повысим, пенсионный возраст и т. д.» (Ульяновск, мужчины 30— 35 лет). Респонденты отметили также, что решение проблем семей должно сопровождаться комплексными социальными и политическими изменениями: борьбой с коррупцией в государственных органах, развитием социальной инфраструктуры (транспорт, ЖКХ, безопасность, здравоохранение, образование). Так, повышение эффективности работы программ поддержки молодой семьи связано с решением проблем коррупции. «Система-то (поддержки семьи) она есть, но не работает, а причины — это та же самая коррупция, потому что деньги постоянно у нас воруют» (СПб., мужчины, 30—35 лет).
Вместе с тем патерналистская позиция государства по отношению к семьям с детьми, связанная с непосредственным вмешательством в вопросы планирования семьи путем предоставлений пособий, по оценкам информантов, ведет к появлению иждивенческой позиции. «Очень много по стране такого, рожают ради этого второго ребенка... У меня соседка, тут даже не о материнском капитале идет речь. Она рожала из-за пособий, это был единственный ее источник дохода» (СПб., женщины, 20—25 лет).
Несмотря на то, что перечень проблем в Санкт-Петербурге и Ульяновске одинаков, были выявлены некоторые региональные различия. Они связаны с оценкой экономической ситуации в регионе. Жители Ульяновска чаще отмечали проблемы регионального рынка труда (наличие рабочих мест, востребованность специальностей, размер заработной платы, ограниченное число крупных корпоративных работодателей,
предоставляющих расширенный соцпакет для семейных работников). Эти условия ограничивают набор возможных индивидуальных стратегий молодых семей и актуализируют необходимость поддержки старших родственников.
Также респонденты отмечали недостаточный уровень своей информированности о формальных процедурах реализации программ поддержки молодых семей и о наборе оказываемых услуг. Следующая цитата наглядно демонстрирует нехватку информации, а также неэффективность работы существующих механизмов информирования: «Оказывается, до 6 месяцев, например, если у матери нет молока, то питание, детские смеси финансирует государство. Это 1 200 рублей. Я тогда этого не знал. Оказывается, это уже работает не один год. Об этом должны ставить в известность медработники, а у них, естественно, тоже есть определенный норматив — более двух не давать. А то их кто-то там свыше отругает, стукнет» (Ульяновск, мужчины 30—35 лет).
Участники фокус-групп высказали свое мнение о существующих мерах государственной поддержки семьи, внесли предложение по повышению эффективности семейной политики. По их мнению, должно быть увеличено число акторов реализации семейной политики за счет привлечения работодателей. Для этого, например, в корпоративной социальной политике должны быть предусмотрены меры, направленные на поддержку семейных работников и способствующие реальному улучшению положения семей с детьми. Предложения касались выплат дополнительных пособий за счет предприятия и работы ведомственных детских садов, детских оздоровительных учреждений, участия предприятия в погашении кредита молодых специалистов, предоставления жилья на льготных условиях. В качестве других элементов политики «дружественной семьи» названы меры по регулированию условий труда работающих матерей: гибкий график работы, неполный рабочий день, изменение порядка предоставления отпусков, увеличение продолжительности оплачиваемого отпуска по уходу за ребенком до достижения им трехлетнего возраста.
Кроме того, ряд предложений касался модернизации политики предоставления жилья молодым семьям. Для этого, по мнению респондентов, необходимо ослабить бюрократи-
зацию процедуры получения беспроцентных ссуд на жилье, расширить круг лиц возможных бенефициариев этих программ. Образовательная политика также стала не только объектом критики, но и предложений по ее модернизации. Участники фокус-групп полагают, что государственная политика должна ориентироваться и на расширение количества мест в образовательных учреждениях, и на улучшение качества предоставляемых услуг в рамках государственных учебных учреждений. Респонденты, принявшие участие в исследовании, также говорили о необходимости создания и развития образовательных программ и дополнительных возможностей для профессиональной подготовки и переподготовки молодых родителей, особенно мам.
Участники исследования высказали единодушное мнение о необходимости увеличения размера пособий и льгот молодым родителям, об упрощении бюрократических процедур, связанных с получением пособий и при этом проявили опасение относительно распространения социального иждивенчества. Они отметили потребность в усовершенствовании существующего трудового законодательства при решении проблемы, связанной с невозможностью получения гарантированного пособия во время отпуска по уходу за ребенком в случае ликвидации предприятия в этот период. Для этого высказаны предложения исключить работодателей из «цепочки» выплаты пособий по беременности и уходу за ребенком, перечислять деньги из фондов социального страхования напрямую матерям.
Способом повышения уровня информированности семей о предоставляемых им пособиях и льготах, по мнению респондентов, может служить развитие разных информационных ресурсов (специализированных семейных консультаций, интернет-порталов), где будет размещена подробная информация по широкому спектру проблем, с которыми сталкиваются семьи. Кроме того, участники фокус-групп заинтересованы в реализации кампаний, направленных на повышение статуса и ценности семейной жизни среди молодежи. Эти мероприятия должны носить не «точечный» характер, а быть частью долгосрочной комплексной программы федерального и регионального уровня, учитывающей проблемы всех слоев населения.
Таким образом, можно сделать вывод о потребностях семей в государственной поддержке. Отношение граждан, получателей социальных программ, к мерам государственной политики можно определить как противоречивое. С одной стороны, они декларируют ориентацию на индивидуальные возможности и силы и не хотят быть объектом политики государства, которая рассматривается ими как стигматизирующая, неэффективная, коррумпированная и труднодоступная. Респонденты предпочитают рассчитывать на свои силы, возлагая на государство обязанности по созданию инфраструктуры, которая позволит им самостоятельно обеспечить как собственное благополучие, так и благосостояние своей семьи. С другой стороны, участники исследования формулируют запрос на активную государственную семейную политику. Этот запрос связан с выделением актора / набора акторов (государство, работодатели, старшие родственники), с которым они могли бы разделить обязанности по уходу за детьми. При этом государство играет роль ключевого актора и регулятора инфраструктуры поддержки семьи. В этом смысле патерналистские интенции государственной политики и надежды ее потенциальных бенефициариев совпадают. Проблематика повышения эффективности мер государственной политики связывается с расширением круга получателей поддержки, фасилитацией доступа к сервисам и выплатам, увеличением размеров предоставляемой помощи.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Чернова Ж.В. Семейная политика современной России: тендерный анализ и оценка эффективности // Женщина в рос. обществе. 2011. № 3. С. 44—51.
2 См.: Печерская Н.В. Мифология родительства: анализ дискурсивного производства идеальной семьи // Журн. исслед. социальной политики. 2012. Т. 10. № 3. С. 323—342.
3 См.: Вовк Е.А. Количество детей в семье: установки и репродуктивное поведение. URL: http://socreal.fom.ru/?link=ARTICLE&aid=271 (дата обращения: 29.10.2012).
4 См.: Чернова Ж.В. Специфика гендерных отношений молодых взрослых // Социс. 2012. № 7. С. 118—127.
5 См.: Ее же. «Демографический резерв»: молодая семья как объект государственной политики // Женщина в рос. обществе. 2010. № 1. С. 23—42; № 2. С. 26—38.
Поступила 29.09.12.
