ВОСПОМИНАНИЯ О МЕХМАТЕ ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА 60-Х ГОДОВ XX ВЕКА Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

2015

ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

Вып. 3(30)

Математика. Механика. Информатика

Воспоминания о мехмате Пермского университета 60-х годов XX века

Л. С. Казарин

Ярославский государственный университет им. П.Г. Демидова Россия, 150000, Ярославль, ул. Советская, 15 [email protected]

Приводятся воспоминания выпускника механико-математического факультета Пермского университета доктора физико-математических наук, заведующего кафедрой алгебры и математической логики Ярославского университета профессора Л.С.Казарина о годах его учебы в Пермском университете.

Ключевые слова: Пермский университет; мехмат; 60-е годы.

Мне посчастливилось учиться в Пермском государственном университете на механико-математическом факультете с 1963 по 1971-й год: восемь лет, считая время, проведенное в аспирантуре. Факультет еще жил воспоминаниями о недавнем блестящем прошлом, связанным с именами знаменитых математиков (С.Н. Черников, Л.И. Волковыский, Е.Г.Гонин), были живы связи с предшественниками, но уже вставал на собственные ноги, получив в наследство их учеников. К этому времени относится и открытие специальности "Вычислительная математика". Кроме учеников С.Н. Черникова и Л.И. Волковыского были и еще замечательные преподаватели, запомнившиеся благодаря своим лекциям и практическим занятиям. К сожалению, многих уже нет в живых, а эстафету передают ученики учеников.

Воспоминания - жанр, тесно связанный с личностью пишущего, и потому очень субъективен. Многое выветрилось из памяти, не

все акценты расставляются в соответствии с логикой и важностью событий. Первые знакомства, первые друзья, новая жизнь вдалеке от родного дома. Среди первых знакомств -Лёша Олейник, Евгений Хеннер, Леонид Юзефович. Олейник, правда, был механиком, а Юзефович и Хеннер вскоре покинули факультет. Первый стал филологом, а впоследствии известным писателем. Е.К. Хеннер после окончания физического факультета защитил докторскую диссертацию, но потом, занявшись информатикой в школьном образовании, вернулся на мехмат Пермского университета заведующим кафедрой дискретной математики и информатики, образованной на базе кафедры высшей алгебры и геометрии.

Среди преподавателей очень колоритным и загадочным был С.И. Мельник, читавший лекции по математическому анализу. Он оставил много талантливых учеников и направление, связанное с осциллирующими функциями. Деканом был уважаемый, справедливый и любимый студентами Г.А. Жданов. Можно перечислять и перечислять заме-

© Казарин Л. С., 2015

Л. С. Казарин

чательных преподавателей того времени, оставивших светлый след в душе.

Для нас, студентов, наиболее значимыми были преподаватели молодого поколения, только что защитившие кандидатские диссертации и связанные с нашей будущей профессией, как нам в тот момент представлялось. Среди них - научный руководитель вычислительного центра Ю.В. Девингталь, поэт и математик С.Я. Гусман, художник и член редколлегий газеты "Пермский университет" и мехматовской стенной газеты "Вектор" Ю.Ф. Фоминых и, конечно, Яков Давидович Поло-вицкий, организовавший кружок по теории групп для первокурсников. Замечу, что и мне довелось быть редактором "Вектора" на третьем курсе, но меня оттуда быстро исключили. Яков Давидович (=ЯД) сумел привлечь к теории групп сердца многих моих однокурсников, а мою судьбу он прочно связал с кафедрой высшей алгебры и геометрии, которой с 1961 г. заведовал Петр Иванович Трофимов. Позднее Петр Иванович повлиял самым непосредственным образом на мой выбор жизненного пути, о чем я расскажу позже. Должен сказать, что с самого начала обучения нас разделили по специальностям: "Математика", "Вычислительная математика", "Механика". Некоторые лекции читались, впрочем, всем вместе и это сближало однокурсников.

Особенно сильно отличались от остальных программы механиков. Даже состав преподавателей отличался. Поэтому мои сведения о представителях этого направления среди преподавателей более смутные. Единственное исключение составлял В.В. Маланин, учившийся тогда в аспирантуре, с которым у меня установились дружеские отношения. Мне очень нравились занятия по начертательной геометрии и очень не нравилось черчение (после узнал, что А. Пуанкаре был освобожден от черчения). Вел объединенный курс один преподаватель Е.А. Шамордин, который отпускал меня с занятий, когда я решал все задачи, запланированные на эти два часа. С черчением было очень тяжело, но меня выручала с домашними заданиями моя будущая жена.

Предметом гордости и обожания студентов была вычислительная машина "Ара-гац", занимавшая правое крыло цокольного этажа главного здания. Она была трехадрес-ная с памятью в 4096 ячеек. При составлении программы рекомендовалось раскрасить карту памяти, где располагалась программа и ра-

бочие данные. Что мы и делали. Попутно шел семинар по "Алголу-60", одному из первых языков программирования высокого уровня. В соседнем здании было общежитие и вычислительная лаборатория, большую часть техники которой составляли машины, носившие в народе название "железный феликс" (что-то вроде арифмометра). На них выполнялись работы по курсу "Методы вычислений". Как-то раз, ради получения зачета, пришлось авралом решать кучу задач ночью. Днем лаборатории хватало своих дел. В результате уйма машин вышла из строя, а ключ мы с коллегой отдали неизвестному, дремавшему на стуле. На половину дня лаборатория была выведена из строя, но зачет был получен.

Большая часть студентов-"мехматян" жила в то время в общежитии № 9, недалеко от Комсомольского проспекта и роскошного гастронома через дорогу. На Комсомольском же проспекте был расположен магазин "Наука", в котором я покупал книги, порой, за много лет до того, как они мне пригодились. Чуть дальше - дом, где обитал П.И. Трофимов.

Жизнь в общежитии была интересной. Можно было вдоволь обсуждать различные проблемы от бытовых до философских. Благо, интереснейшие лекции по философии нашему курсу читал очень серьезный преподаватель Владимир Вячеславович Орлов. Он обычно задавал на лекции огромное количество неожиданных вопросов, которые затем интенсивно обсуждались студентами. Ученики В.В.Орлова впоследствии мне не раз встречались в различных вузах.

При этом в университете была богатейшая библиотека по всем разделам науки. Уже на втором курсе я получил на руки изумительно написанный дореволюционного издания том Шопенгауэра "Мир как воля и представление", который читал, не отрываясь, более месяца. Много позже, уже в аспирантуре, я захотел еще раз заглянуть в эту книгу, но ее уже не было.

Стипендия в те годы составляла 35 рублей в месяц и ее, в общем, хватало на жизнь, если еще немного "подбрасывали" родители. Кроме того, существовали объединения студентов, кооперировавшихся для совместного ужина (обед, как правило, был в столовой университета). При этом в Перми был замечательный театр оперы и балета. Мы покупали абонемент и могли посещать многие классические спектакли. Два кинотеатра, располо-

женных на Комсомольском проспекте, также не были обойдены вниманием. К тому же 60-е запомнились большим количеством фильмов, в числе которых "9 дней одного года", "Нюрнбергский процесс" и многие другие. Любопытно, что некоторые преподаватели говорили на лекциях, что кино - это искусство второго сорта. Мы слушали, но не соглашались. В общежитии по вечерам в субботу были танцы.

В университете проводились соревнования КВН. В жюри бывал проректор. Очень популярным был ансамбль "Бригантина", в котором участвовали мои друзья-однокурсники М. Лакаев, А. Темирханов, Н. Буш-ков. Стихи С. Есенина, Е. Евтушенко, А. Вознесенского, Ю. Мориц, Омара Хайяма, других поэтов были очень популярны. Но учеба, интересные математические задачи были все же на первом плане.

Часть моих интересов, связанная с прикладной математикой, временами заставляла меня пускаться в занятия, далекие от алгебры, но потом я всегда возвращался в лоно теории групп. Следствием моего участия в кружке Я.Д. Половицкого по теории групп стало летнее задание, которое я выполнил не без труда, но с удовольствием. Затем по решению кафедры высшей алгебры и геометрии меня перевели на индивидуальный план. Поэтому я мог посещать только те занятия, которые мне нравились, и пропускать остальные. Исключение, понятно, составляли общественные науки, но это не представляло большой трудности, ибо их доля была невелика. Разумеется, обязательным являлось выполнение учебного плана, но посещение занятий было свободным. В результате я изучал и некоторые дисциплины полностью самостоятельно. Впрочем, некоторый опыт у меня был еще со школы. Я учился в 9-10 классах заочно по причине отсутствия десятилетки в поселке, где жил вместе с родителями. К тому времени уже появилось 11-летнее образование, не распространявшееся на заочное обучение. Поэтому я окончил школу на год раньше своих сверстников. Так как в заочной школе не изучался иностранный язык, то я немного занимался немецким, а в университете меня зачислили в начинающую группу английского языка.

Из-за индивидуального плана я посещал научные семинары кафедры высшей алгебры, проводившиеся под руководством П.И. Тро-

фимова, сменившего работавшего ранее в Перми С.Н. Черникова. Участниками семинара были почти все члены кафедры: доценты Я.Д. Половицкий, Г.А. Маланьина, Г.С. Шевцов, старший преподаватель В.И. Хлебутина, старший преподаватель Л.Ф. Косвинцев. Иногда участвовал и единственный геометр в университете и бывший заведующий кафедрой доцент И.В. Цыганков.

Заседания проводились раз или два в месяц. Доклады делались по современным достижениям в области теории групп. В частности, о строении конечных и бесконечных ненильпотентных групп, у которых все собственные подгруппы нильпотентны. В случае конечных групп - это группы Шмидта. Строение ненильпотентных конечных групп, все собственные подгруппы которых абелевы, были найдены мною самостоятельно. Конечно, много раньше меня эту задачу решили в классической работе Миллера и Морено, но эта статья мне была неизвестна в то время. Другая задача, в решении которой я добился успеха, это описание групп с условием транзитивности для нормальных подгрупп. Различные вариации на эту и близкие темы составили предмет моих курсовой и дипломной работ под руководством Якова Давидовича. В результате, в 1967 г. меня взяли на алгебраическую конференцию в Ригу. Тогда конференция называлась "Всесоюзный алгебраический коллоквиум".

Посещение конференции в Риге было замечательным событием в моей жизни. Яков Давидович рекомендовал подходить к изучению новой местности (новой страны) как к исследовательской задаче в теории групп. Мы посетили Домский собор (концерт классической музыки). Весь цвет советской алгебры присутствовал на конференции. Были А.И. Мальцев, С.А. Чунихин, Б.И. Плоткин, П.Г. Конторович, Д.К. Фаддеев, Д.А. Супруненко, много молодых математиков, впоследствии ставших знаменитыми: Ю.Л. Ершов, А.Л. Шмелькин, В.П. Платонов, М.И. Каргаполов, Л.А. Шеметков, Ю.М. Горчаков, В.П. Шун-ков, А.И. Старостин, Ю.И. Мерзляков. Перечисляю лишь тех, кто запомнился.

Весной 1967 г. я женился, а осенью этого же года меня направили в Новосибирский Академгородок на преддипломную стажировку к М.И. Каргаполову, с которым я увлеченно занимался теорией узлов. Обучение в Пермском университете заканчивалось, и пора было подумать о дальнейшем жизненном

Л. С. Казарин

пути. В свое время, когда я начинал учебу в университете, другой молодой математик, Д.И. Зайцев, поехал учиться в Киев к своему научному руководителю С.Н. Черникову, который с 1965 г. работал в Киеве. Яков Давидович рекомендовал меня в аспирантуру к Черникову. Я целый день провел в Киеве в обществе Дмитрия Ивановича Зайцева, а к вечеру встретился с Сергеем Николаевичем. Разговор был очень теплым и, казалось, что вопрос об аспирантуре почти решился, но всплыл вопрос о моем семейном положении, и оказалось, что "квартирный вопрос" является серьезным препятствием для моей аспирантуры в Киеве.

Теперь оставалось либо ехать по распределению, либо пытаться поступить в аспирантуру к Петру Ивановичу Трофимову, потому что Яков Давидович не имел права брать аспирантов, будучи молодым кандидатом наук. Оказалось, однако, что в аспирантуру имелось лишь одно "целевое" место под вполне определенную кандидатуру. К тому времени предварительное распределение уже состоялось в предположении о том, что я поступлю в аспирантуру. Поэтому надо было проводить процедуру распределения заново. Я попросил место в НИИ в Риге (такие вакансии были). Так как оценки у меня были неплохими, то конкурентов на это место у меня не было. А переделывать всю непростую работу по распределению заново было сложно. Поэтому мне дали "свободное" распределение. Энергия и научный вес Петра Ивановича привели к тому, что Министерство выделило дополнительное место в аспирантуру. Так я стал аспирантом Петра Ивановича.

В те времена при поступлении в аспирантуру предполагалось иметь уже сформировавшиеся интересы и некоторый научный задел. Однако научные интересы Якова Давидовича (ученика С.Н. Черникова) и Петра Ивановича (защитившего кандидатскую диссертацию под руководством С.А. Чунихина) не совпадали. В какой-то степени, они были противоположны. Мне предстояло искать свой путь заново.

Аспирантура в то время не очень походила на ту, что сформировалась в нынешней России. Была большая мотивированность к занятиям наукой. Молодежь грезила успехами наших великих ученых, старалась выйти на передние рубежи в своей области. Имена знаменитых математиков и физиков постоянно

мелькали в наших разговорах. Вся учеба в университете проходила под знаком Л.Д. Ландау (от аварии в 1962 г. и получения им Нобелевской премии по физике до смерти в 1968 г.). Было понятно, что все зависит от тебя лично, от твоей образованности, собранности, умения ставить и решать задачи. Материальные стимулы были вторичны (хотя и важны). Впрочем, было достаточно мест для работы, где толковый и образованный человек мог получить хорошую позицию. Конференции, на которые аспирант мог поехать, приветствовались. Благодаря этому удавалось уйти от провинциальности, свойственной "нестоличным" вузам. К "столичным", в нашем тогдашнем понимании, относились и научные центры, расположенные в Новосибирске, Свердловске, Гомеле, Риге. Более того, благодаря конференции в Новосибирске в 1969 г. удалось познакомиться и подружиться с молодыми коллегами, А.Д. Устюжаниновым, В.М. Ситниковым, В.В. Кабановым, А.Н. Фоминым, участниками семинара в Институте Математики и Механики УрО РАН, руководимого Альбертом Ивановичем Старостиным. Молодежь была влюблена в шефа и старалась ему во всем подражать. Иногда я оставался ночевать в Институте Математики на кожаном диване в отделе алгебры. Мне удалось восполнить свои пробелы в образовании и избавиться от комплекса новичка-провинциала. В университете мы сами организовали кружок студентов и аспирантов по теории групп. Среди активных участников были Ю.Межебовский, С.Фаерштейн, Е.Гонина, М.Чудинов, Ю.Прошутинский.

Тем не менее, к середине обучения в аспирантуре у меня был сильный кризис. Я начал считать, что зря теряю время, так как серьезных результатов все еще не было, а время шло. У меня родилась первая дочка, а жена взяла отпуск, не работала. Жить на иждивении родителей-пенсионеров в небольшой квартире не хотелось. Было желание пойти работать. Петр Иванович оказал мне тогда большую моральную поддержку. Постепенно наметились контуры диссертации. Писать я тогда умел плохо, и над моим стилем пришлось поработать руководителю. К началу нового учебного года в сентябре 1971 г. я окончил аспирантуру и поступил работать в НИИУМС в Перми.

Первое выступление в Свердловске на семинаре Л.Н. Шеврина не было успешным:

первый вариант диссертации оказался перегружен недостаточно обработанным материалом. Мне было предложено сократить часть материала. После сокращения (не без помощи Петра Ивановича) диссертация была подана в Ученый Совет УрГУ и назначены оппоненты: Л.А. Шеметков и В.А. Белоногов. Ведущей организацией стал Институт Математики в Киеве. За полтора месяца до защиты Л.А. Ше-метков, мой первый оппонент, написал, что не приедет. Альберт Иванович посадил весь отдел алгебры за проверку моей диссертации. И только в день защиты, 23 февраля 1972 г. утром, он пришел в отдел алгебры и, поздоровавшись, спросил: "Сколько орфографических ошибок тебе написать"? Тогда я понял, что этот этап преодолен.

Утверждение состоялось в невероятно короткий срок, в конце марта. В НИИУМСе мне платили немаленькую по тем временам зарплату, а после получения открытки об утверждении в ученой степени по ходатайству зав. отделом Л.С. Портного назначили жалование в 270 руб. в месяц и сделали заведующим сектором. Однако пресловутый "квартирный вопрос" заставил принять серьезное решение, так как к тому времени на жилплощади родителей в 43 квадратных метра проживало 7 человек. Я оформил перевод в недавно открывшийся Ярославский государственный университет с хорошими шансами на получение квартиры.

Так вместе с 60-ми годами закончился Пермский период в моей жизни.

Remembrances about the mechanic-mathematical department of the 60th years of Perm State University

L. S. Kazarin

Yaroslavl State University, Russia, 150000, Yaroslavl, Sovetskaya st., 15 [email protected]

The paper provides a remembrance of professor L.S. Kazarin of about mechanic-mathematical department Perm State University of 60th years XX century.

Key words: Perm State University; sixties mechanic-mathematical department; sixties years.