CC BY
502
СОБЫТИЯ И СУДЬБЫ Landmarks in Human History
С.С. Войтиков
«ВОРОШИЛОВ КОМАНДОВАТЬ АРМИЕЙ СОВЕРШЕННО НЕ МОЖЕТ»:
ПИРРОВА ПОБЕДА ТРОЦКОГО НАД СТАЛИНЫМ, ИЛИ КАК ТРОЦКИЙ ВЫЖИЛ ВОРОШИЛОВА ИЗ ЦАРИЦЫНА НА УКРАИНУ (1918-1919 гг.)
S. Voytikov
“Voroshilov Is Completely Unable To Command The Army”:
Trotsky’s Pyrrhic Victory Over Stalin,
Or How Trotsky Ousted Voroshilov from Tsaritsyn to Ukraine (1918-1919)
Наиболее загадочным - а с другой стороны, содержащим ключи ко многим разгадкам, - периодом послереволюционной жизни И.В. Сталина является Гражданская война. В последние годы именно этот период в деятельности будущего Генерального секретаря ЦК РКП(б)-ВКП(б) стал сюжетом нескольких научных работ1. Следует, впрочем, признать, что художественное раскрытие личности Сталина и последствий его деятельности на Южном и Юго-Западном фронтах Гражданской войны в чем-то до сих пор опережает исторические изыскания2.
Ни для кого не секрет, что впервые после VI съезда партии 1917г. Сталин попал на вершину большевистского Олимпа в результате своей деятельности в Царицыне и на Южном фронте в 1918 г., схлестнувшись в борьбе за принципы строительства Красной армии и место в партии с другим членом ее Центрального комитета (ЦК)
- председателем Высшего военного совета, затем Революционного военного совета Республики (РВСР, Реввоенсовет Республики) Л.Д. Троцким. Первого поддерживал В.И. Ленин, основатель боль-
120
шевистской партии, второго - Я.М. Свердлов, гордо и несколько самонадеянно именовавший себя «председателем ЦК РКП»3.
Основным полем битвы Троцкого и Сталина летом-осенью
1918 г. стал Южный фронт. Точнее - фронт, на котором воевали против Донской армии атамана П.Н. Краснова войска 10-й красной армии, руководимые Военным советом Северокавказского военного округа (председатель Военсовета СКВО - Сталин, члены - командующий 10-й армией К.Е. Ворошилов и руководитель Царицынского комитета партии большевиков С.К. Минин). Их заочно-телеграфное столкновение, в ходе которого Троцкий стремился добиться отозвания Сталина в Москву, а затем, как он выразился в своей телеграмме Реввоенсовету Республики, заставить «царицынских дезорганизаторов войти в колею»4, завершилось отозванием Сталина из Царицына.
После отъезда 12 сентября Сталина в Москву в первый раз и 6 октября во второй (последний)5 лидерство среди царицынцев естественно перешло к Ворошилову. Для окончательного разгона «царицынских дезорганизаторов», которые вскоре составят костяк «военной оппозиции», Троцкий разыграл военно-бюрократический спектакль, который можно было бы назвать так: «Временная замена товарища Ворошилова товарищем Жлобой».
Подробности этого спектакля теперь стали ясны из доклада главнокомандующего всеми вооруженными силами Республики П.П. Вацетиса Ленину и Свердлову от 3 декабря, направленного также в копии Троцкому и отдельным членам Реввоенсовета Республики. Этот доклад, хранящийся в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), насколько нам известно, ранее не публиковался6.
* * *
Началось все с конфликта начальника 1-й Стальной стрелковой дивизии Д.П. Жлобы не только с самим Троцким и его ставленником членом Реввоенсовета 10-й армии А.И. Окуловым, но и с видными украинскими партийцами, волею судеб Гражданской войны оказавшимися в Царицыне: командующим 10-й армией Ворошиловым и членом Реввоенсовета 10-й армии В.И. Межлауком, близким соратником Ворошилова по работе на Украине, членом Реввоенсовета 10-й армии с 28 октября 1918 г.
Об Окулове, как о персонаже теперь мало кому известном, но сыгравшем в том спектакле особенно яркую роль, следует сказать подробнее. Родившись в 1880 г. в семье разорившегося сибирского золотопромышленника, он мечтал стать актером и накануне рево-
121
люции 1905 г. даже окончил школу драматического искусства при Московском художественном театре. Но революционные события вдохновили его на иное: он возглавил боевую рабочую дружину в Вологде. Затем - эмиграция в Женеве и Париже, возвращение в Россию и короткий тюремный срок, призыв в армию в 1916 г. К этому времени помимо работы в партии большевиков он увлекся литераторством: в том же 1916 г. вышел первый сборник его сибирских рассказов. Осенью 1917 г. прибыл в Петроград и сразу был взят на работу в аппарат ВЦИК, а в январе 1918 г. - избран членом Президиума ВЦИК 2-го созыва, что, по всей видимости, свидетельствует о его хорошем знакомстве и быстром сближении со Свердловым. Весной получил назначение особоуполномоченным ВЦИК по формированию частей Красной армии в Сибири, летом был одним из руководителей Военно-оперативного штаба Западной Сибири, немало сделал для обороны Омска и Тюмени от частей Чехословацкого корпуса. И наконец (видимо, по рекомендации Свердлова), в октябре был направлен Троцким на Южный фронт в качестве «особоуполномоченного»7 РВСР и назначен 14 октября членом Реввоенсовета Южного фронта, а 26 октября - членом Реввоенсовета 10-й армии8 как «противовес Ворошилову» (определение самого Троцкого).
Отметим важный момент: почти до конца 1918 г. члены Реввоенсовета фронта, будучи откомандированы в какую-то армию фронта и назначенные на должность члена Реввоенсовета армии, обычно сохраняли за собой полномочия члена Реввоенсовета фронта. Не приходится сомневаться в том, что в Царицыне Окулов, заставляя «царицынских дезорганизаторов войти в колею», пытаясь «обуздать» Ворошилова, Минина и их единомышленников, при каждом удобном случае и по каждому поводу, в меру своих актерских способностей «козырял» своими полномочиями члена Реввоенсовета Южного фронта.
* * *
Насколько серьезен и глубок был конфликт Жлобы с «цари-цынцами» из руководства 10-й армии, сказать трудно: основным источником пока являются высказывания Троцкого в пересказе Ва-цетиса9. Так или иначе, конфликт имел и место, и последствия, поскольку о нем упомянул 4 декабря Ворошилов в письме члену ВЦИК А.З. Каменскому (опубликованная 25 декабря в «Правде» статья Каменского предопределила дискуссию по военному вопросу на VIII съезде партии)10.
Затем, выражаясь по-главкомовски, произошел «инцидент с
начальником Стальной дивизии Жлобой»11. Вацетис начал описание «инцидента» с заявления: лично он Жлобу «до сих пор не знал» и «первые сведения о нем» получил от Троцкого. Характеризуя Жлобу, Троцкий явно схитрил. Для начала, подчеркнув - явно во избежание подозрений со стороны главкома (Троцкий обычно стремился усыпить подозрительность относительно своих подлинных намерений, но не всегда это получалось) - заслуги Жлобы на Южном фронте, он охарактеризовал начальника 1-й Стальной дивизии как человека «неуживчивого, недисциплинированного, своенравного и не склонного соблюдат[ь] субординацию»12. Вацетис изложил в докладе следующее заявление Троцкого: «Жлоба является демагогом, вызвавшим к себе отрицательное отношение», и «настолько себя дискредитировал», что его для начала нужно взять под наблюдение, а затем «так или иначе убрать» с Южного фронта13. При этом, как обратил внимание Ленина и Свердлова главком, председателем РВСР «вовсе не было сказано, что Жлоба даже появляться на Царицынском фронте не может»14. Службист до мозга костей, латыш-главком, по его заявлению, принял слова председателя РВСР «к сведению и руководству» и задался вопросом, «как [...] устроить» отлучение Жлобы от Южного фронта15.
Так Троцкий, в лучших ленинских традициях, нашел в лице Вацетиса удобного кандидата на роль козла отпущения в случае неудачного исхода своей интриги.
На помощь главкому, который мог искать повод очень долго, видимо, «случайно» пришел В.А. Антонов-Овсеенко, который впоследствии стал одним из наиболее видных деятелей троцкистской оппозиции. Антонов-Овсеенко высказал «свое предположение о том, что полезно было бы взять бригаду с Царицынского фронта, составленную исключительно из рабочих Донецкого района»16. Видимо, столь же своевременной и ненавязчивой была и другая «подсказка»: дескать, основу бригады могли составить «как раз» два полка 1-й Стальной дивизии Жлобы. В итоге Вацетис, и сам уже отрастивший зуб на своенравных «царицынцев», запросил о возможности снятия обоих полков одновременно Ворошилова и (видимо, отчасти уже усвоив «добрую» манеру «царицынцев» повсеместно нарушать уставные отношения) и его подчиненного - самого Жлобу. Первый ответил категорическим отказом без какого-либо обоснования, а второй простодушно признался: «Снятие этих двух полков вполне возможно без ущерба для 10-й армии»17. Видимо, именно тогда Вацетис, проникшись благодарностью к Антонову-Овсеенко за содействие, сделал ему предложение, приведенное последним 7 января 1919 г. в послании Бюро ЦК РКП(б): Вацетис «собирался по-
123
слать меня в 10-ю армию на место Ворошилова и даже спрашивал, не возьму ли я весь Южный фронт (тогда тов. Троцкий, под давлением тех же царицынцев, отклонил мою кандидатуру)»18.
Троцкий (заметим, столь же своевременно, как и Антонов-Овсеенко) в конце ноября направил Вацетису телеграмму о том, «что 8-я армия [Южного фронта] совершенно разложилас[ь] и что нет смысла вливат[ь] туда пополнения»19. Вацетис вроде бы без посторонней помощи понял, что Троцкий сделал ему намек: «Такое указание понятно, и отсюда должны исходит[ь] мои действия в том, что в состав 8-й армии необходимо влит[ь] крепкие и достаточно сильные самостоятельные войсковые части, которые могли бы составит[ь] ячейку для оздоровления всей 8-й армии»20. Вацетис запросил Жлобу о его согласии командовать обоими полками «в случае их переброски на Воронежский фронт»21. Явно уставший (мягко говоря) от подчинения Ворошилову и Межлауку, начальник 1-й Стальной дивизии не только «с удовольствием» согласился, но и взял на себя «повышенное» обязательство пополнить полки в Донецком районе «превосходным боевым элементом»22.
Прозрев постфактум, как это обычно с ним бывало, и не желая признать себя пешкой в военно-бюрократической (а отчасти и политической) игре Троцкого, Вацетис попытался убедить то ли Ленина со Свердловым, то ли самого себя, что он действовал по собственной инициативе: «Весь вопрос состоял в том, чтобы найти возможность] эти два полка выделит[ь] из состава Царицынского фронта. Лучшим средством для этого было сделат[ь] Жлобу на несколько дней временным командующим 10-й армией [Несомненно, до этой светлой мысли Вацетис не мог додуматься без подсказки Троцкого или Антонова-Овсеенко. - С.В.], вызвав т. Ворошилова в Серпухов [И это при том, что в сентябре «царицынцы», включенные в Реввоенсовет только что созданного Южного фронта, категорически отказались переехать даже в Козлов. - С.В.], тем более что это последнее является желательным для личного моего ознакомления с Ворошиловым» и выяснения, «насколько он способен продолжат[ь] командоват[ь] 10-й армией, так как председатель Революционного военного совета Республики Троцкий мне несколько раз уже указывал, что Ворошилов командоват[ь] армией совершенно не может и что его необходимо сменить» на человека «более способного»23 (в смысле лояльного лично Троцкому).
29 ноября в Серпухове состоялось заседание Реввоенсовета Республики, на котором председатель РВСР Троцкий оформил намеченную перестановку таким образом, чтобы, во-первых, никто раньше времени не разгадал смысл его комбинации, а, во-вторых,
124
вся ответственность в случае возможной неудачи легла на плечи незадачливого Вацетиса. Первый пункт протокола: «Жлоба поступает в распоряжение Главкома, который уже дает дальнейшие указания относительно работы»24. Нужно было родиться Вацетисом, чтобы не заподозрить неладное в столь туманной формулировке.
30 ноября Вацетис отправил в Царицын командующему 10-й армией Ворошилову и в копии командующему Южным фронтом П. А. Славену телеграмму, завизированную как политическим комиссаром членом РВСР С.И. Араловым: «По прибытии в Царицын т. Жлобы Ворошилову выехат[ь] [к] главкому [в] Серпухов, а во временное командование 10-й армией вступит[ь] начальнику Стальной дивизии Жлобе»25. Понимал ли Аралов, что он визирует «бочку с порохом»? Очевидно, понимал, что в любом случае сможет спрятаться за спину партии, а если точнее, то за спину своего настоящего патрона - Свердлова.
В Царицыне пришли в ужас и направили истеричную телеграмму в Москву, серьезно исказив текст и смысл распоряжения Вацетиса и Аралова. 1 декабря Ленин направил Троцкому в Воронеж телеграмму, в которой, вероятно, от имени ЦК партии (председатель Совнаркома употребил глагол «просим») предлагал «разъяснить недоразумение»: «Получили невероятную телеграмму из Царицына о смещении Ворошилова и назначении на его место Жлобы» (телеграмма из Москвы, полученная в Царицыне, была подписана главкомом Вацетисом и членом РВСР Араловым)26.
Телеграмму в Воронеже получили только 3 декабря27, когда в «Красном Карфагене» (так газеты Всевеликого войска Донского прозвали советский Царицын, защищаемый 10-й армией) уже бушевали без преувеличения шекспировские страсти, поскольку в довершение всех бед 2 декабря РВСР под председательством Троцкого постановил вызвать Межлаука «для переговоров»28, а аккурат
3 декабря уже сам Троцкий отдал телеграфный приказ о переводе Межлаука из Царицына в Казань29.
В этой связи вызывает некоторое недоверие телеграмма, опубликованная в сборнике «Бумаги Троцкого». В соответствии с ней, Троцкий якобы уже 1 декабря, в день отправления телеграммы Ленина, ответил: «Приказ относительно Жлобы явился для меня тем большей неожиданностью, что я разъяснил Вацетису причину, по которой отозвал Жлобу - по единодушным настояниям Ворошилова, Окулова и Межлаука. Злой воли тут не было, а была импульсивность одного и бесхарактерность другого. При главкоме необходим твердый и тактичный комиссар [Камень в огород Аралова и в большей степени К.Х. Данишевского, подозрительно относившегося к Ваце-
125
тису еще во времена, когда последний командовал 5-м Латышским стрелковым полком. - С.В.], но где его взять? Данишевского лучше бы отправить на Западный фронт»30.
Текст - независимо от подлинности и правильности датировки - сам по себе показателен: глава военного ведомства истинно по-ленински сделал вид, что он тут совершенно не при чем.
Так или иначе, но главком Вацетис совместно с членом РВСР Араловым официально назначили Жлобу временно исполняющим должность командующего 10-й армией - самой боеспособной силы, действующей против Донской армии Краснова. Не успел Жлоба вступить в новую должность, как приказ о его назначении был дезавуирован, и «халиф на час» был направлен в 11-ю армию - командовать Особым партизанским отрядом31.
Пока разворачивались эти события, во второй половине ноября, Троцкий добился через Свердлова перевода Минина, одного из самых злоязычных критиков «военной политики» председателя РВСР, из Царицына в Москву: членом коллегии Наркомата по внутренним делам РСФСР32. Это была большая потеря для Ворошилова.
* * *
4 декабря Ворошилов телеграфировал о конфликте в руководстве 10-й армии своему доброму товарищу, члену ВЦИК Каменскому: «Ты, наверное, уже знаешь: с назначением Жлобы теперь это дело как будто бы ликвидировано, хотя еще не вполне, так как он может приехать сюда и может подняться буря всяческих мерзостей, но все это для меня - совершенно темное дело. Кое-как уладилось теперь, но как? Для меня [это] - уже совершенно невыносимая история. Вчера Троцкий телеграфно перевел Межлаука в Казань. Перевод этот состоит в связи с теми разногласиями, которые обнаружились между мной и Межлауком, с одной стороны, и с Окуловым, с другой стороны. Разногласия, по сути дела, не стоят выеденного яйца, но такова уже природа наших бедных интеллигентов, которые умудряются все ясное и само по себе понятное возводиться в высокомудрое, “истинное”, с которыми потом носятся и суют их всюду, даже туда, где кроме вреда для дела, в котором они смыслят на грош, эти мудрости ничего не принесут. Положение создалось такое: Меж-лаук уедет, и для моего “воспитания” приедет какой-нибудь другой Окулов. Я уже совершенно заработался и меня еле хватает на дело; для споров и выучки у Окуловых у меня нет ни времени, ни сил, физических и духовных. И прошу через тебя выручить меня. Голубчик, отзовите меня отсюда [Каминский не мог решить этого
126
вопроса, и Ворошилов через него обращался за помощью к Сталину. - С.В.]. Только дело нужно поручить, конечно, не Жлобе. Если же будет отозван Межлаук, я не смогу работать с Окуловым и уйду. Я больше не в состоянии усваивать той науки, которой меня взялись пичкать. Итак, я решительно и бесповоротно, в полном [о]сознании всех последствий, заявляю: я больше работать при условии недоверия центра не могу. Доложи т. Сталину и возможно скорее. Ты меня знаешь и поймешь, что я уйду безусловно, если Межлаука отзовут, уйду немедленно, хотя бы меня расстреляли!»33.
Судя по тому, что копия телеграммы оказалась в фонде секретариата Ленина, Каменский доложил о телеграмме Сталину, а тот Ленину, поскольку вряд ли Каменский взял на себя смелость проинформировать о новом повороте в «царицынских делах» самого председателя Совнаркома. Так или иначе, вопрос был вынесен на страницы партийной печати. (Именно тогда Каменский прочно вошел в сталинское окружение: так, 5 мая 1920 г. Оргбюро рассматривало просьбу Сталина «дать в его распоряжение для работы в Наркомнаце и Госконтроле т. Каменского»34.)
Чтобы все-таки извлечь свой гешефт из начатой им, но проваленной Лениным (а закулисно, видимо, и Сталиным) комбинации, Троцкий не нашел ничего лучшего, как дезинформировать Вацетиса. Председатель РВСР поведал, что завизированный Араловым приказ главкома был отменен не Совнаркомом, а Реввоенсоветом Южного фронта. Если подробнее, то Троцкий направил Вацетису, по словам последнего, «телеграмму столь резкого характера, что даже при старом, рабском, режиме такая телеграмма по адресу главнокомандующего всеми вооруженными силами [Республики] не могла бы быт[ь] послана вдобавок в незашифрованном виде»35. Главком привел полный текст этой телеграммы № 1251: «Ваш приказ о вызове Ворошилова и назначении Жлобы командармом отменяю. Ставлю Вам на вид незаконность таких приказов без моей подписи и предупреждаю, что в случае повторения объявлю выговор в приказе по Красной армии. Председатель Революционного военного совета Республики Троцкий»36.
Отправлением этой телеграммы в незашифрованном виде Троцкий унизил Вацетиса перед его подчиненными, что тот воспринял крайне болезненно. 2 декабря Свердлов направил Троцкому телеграмму, из которой следует, что главком подал заявление об отставке, заявив своим соратникам, что не останется на занимаемом посту даже под угрозой ареста за саботаж. Поставившие об этом в известность Свердлова подчиненные Вацетиса всерьез опасались, что главком покончит жизнь самоубийством. Ленин и Свердлов
127
сочли уход Вацетиса нецелесообразным и поручили Троцкому «устранить конфликт, чтобы не осталось и следа от него»37. В случае невозможности ликвидации конфликта в Серпухове, где находился главком и размещался Полевой штаб РВСР, Троцкому предписывали не принимать «никаких решений» и выехать в Москву38.
3 декабря Вацетис в телеграфном докладе Ленину и Свердлову, переданному в 2 часа 30 минут (в ночь на 4 декабря) из телеграфной конторы при Полевом штабе РВСР, предупредил о невозможности оперативной переброски двух полков с Царицынского фронта на Воронежский39 и описал подоплеку несостоявшейся «замены» Ворошилова Жлобой. Вацетис обвинил Троцкого в том, что вместо обсуждения вопроса с самим Вацетисом и Реввоенсоветом Республики, «одобрившим»40, по заявлению главкома, его распоряжения, он в своей телеграмме инкриминировал ему, «во-первых, вызов Ворошилова в Серпухов, а во-вторых, назначение Жлобы командармом»: «Первое есть мое законное право, а второе передано неточно в только что приведенной телеграмме, так как назначения Жлобы командующим армией не было, а было лишь [его] допущение во временное исполнение этих обязанностей, вызванное вышеприведенными соображениями»41. И в конце Вацетис, осознавая всю шаткость своего положения в высшем военном руководстве Советской России, сделал весьма заманчивое для Ленина и малоприятное для Свердлова предложение: «Я полагаю, что в своих действиях я не выходил из пределов элементарных прав главного командования и ввиду того, что права мои как Главнокомандующего всеми вооруженными силами Республики зафиксированы в общих чертах и поддаются различному толкованию в смысле компетенции главного командования, то прошу дат[ь] мне исчерпывающие указания для точного определения моей служебной компетенции как Главнокомандующего всеми вооруженными силами Республики»42.
В 5 часов утра 4 декабря в Кремле получили телеграмму Вацетиса. И в тот же день конфликт, по всей видимости, был обсужден Лениным и Троцким, прибывшим в Москву по экстренному вызову Ленина и Свердлова. На это указывает факт присутствия Троцкого на заседании Совета рабочей и крестьянской обороны (создан 30 ноября на пленарном заседании ВЦИК в качестве властного противовеса Реввоенсовету Республики; председателем Совета был сам Ленин, выздоровевший после ранения): глава военного ведомства сразу завел обыкновение игнорировать заседания Совета обороны, предоставляя сомнительную честь отстаивания интересов Наркомата по военным делам своему заместителю Э.М. Склянско-му.
Сам В ацетис позднее описывал этот эпизод в своих воспоминаниях с серьезными искажениями, но в точности воспроизведя самый незначительный из результатов «замены» Ворошилова: «Л. Троцкий подал жалобу на меня во ВЦИК. На что он жаловался - не знаю. Я заявил [...] Аралову, что без должной самостоятельности я не считаю возможным продолжать работу по должности Главнокомандующего до разрешения инцидента с Л. Троцким. Я перестал посещать штаб, а свои объяснения и всю переписку направил председателю Совета Обороны т. Ленину. В связи с [... ] инцидентом произошел забавный случай [Насколько это «позабавило» Вацетиса тогда, в декабре 1918 г., мы уже знаем. - С.В.\. Телеграмма Л. Троцкого была разослана в незашифрованном виде и сделалась известной в штабе, где вызвала различные толки. Между прочим, до меня дошли сведения, что Л. Троцкий ищет другого Главнокомандующего. Я решил оставить должность Главнокомандующего и послал телеграмму в Наркомво-ен Советской Латвии т. Петерсону К. А. с просьбой предоставить мне место командира полка в Латышской стрелковой дивизии [Вацетис предпочел вернуться к истокам своей «революционной» карьеры. -С.В.]. Петерсон показал эту мою телеграмму Ленину, что вызвало его вмешательство в создавшийся инцидент. Троцкий остался крайне [недоволен] моей телеграммой Петерсону и решил сорвать свою злобу на комиссаре штаба т. Гиршфельде, сдавшем означенную мою телеграмму на аппарат, и посадил его на гауптвахту. Получилась какая-то комедия в духе Рги§е1кпаЬе [Нем. : мальчик для битья.]»43.
Выходит, если вначале Троцкий «подставил» Вацетиса, то потом, пытаясь смягчить свой провал, он и вовсе все списал на
А.В. Гиршфельда, который тут оказался чем-то вроде «с боку припека».
* * *
Наибольшую политико-бюрократическую выгоду извлек из конфликта Ленин: 5 декабря на заседании Совнаркома он провел «Положение о Главнокомандующем всеми вооруженными силами Республики», на основании которого председатель РВСР официально признавался... передаточной инстанцией между Совнаркомом во главе с товарищем Лениным и Главнокомандующим Вацети-сом44. Это был тонкий аппаратный намек, хорошо понятный всем осведомленным читателям узаконений и распоряжений «рабоче-крестьянского» правительства.
Однако и Троцкий извлек дивиденды из затеянной им самым интриги: довел непокорных «царицынцев» - прежде всего
129
Ворошилова - до белого каления, что, видимо, стоило и приезда в Москву, и посещения заседания Совета обороны под председательством Ленина, и обострения и без того непростых взаимоотношений с Вацетисом, и повода к наделению последнего как главнокомандующего всеми вооруженными силами Республики огромными правами в соответствии с постановлением Совнаркома.
Тем не менее «царицынская заноза» не стала для Троцкого менее болезненной. Направленная Реввоенсоветом Южного фронта Ленину дезинформация о сути телеграммы Вацетиса и Аралова спасла его: Кремль переключил внимание на внутренние «разборки».
10 декабря Свердлов отправил Троцкому и в копии Ленину телеграмму № 18254, в которой, помимо второстепенных вопросов (рекомендации назначить военным комиссаром Полевого управления авиации и воздухоплавания Красного военно-воздушного флота при Полевом штабе комиссара авиации 8-й армии С.А. Черных, а также предложения, сделанного на основании докладов из Нижнего Новгорода, о необходимости убрать из города две тысячи матросов, либо отправив их на фронт, либо «распустить по домам на те четыре месяца, когда они специальной службы не несут»45) отписал и о болезненном: «Ввиду крайне обострившихся конфликтов Ворошилова и Окулова считаю целесообразным [и] больше необходимым [решением] замену Окулова, например, Леграном или кем другим, [с] перев[одом] Окулова непосредственно [в] Рев[воен]советЮж[ного] фронта»46.
Так, начав с обеспокоенности, мастер «расставлять и переставлять кадры» предложить отправить Окулова, ставленника и сторонника Троцкого, на повышение, заменив его в 10-й армии другим партийцем - более авторитетным и сдержанным, но оттого не менее готовым к неуклонному проведению линии большевистского ЦК. Ленин на всякий случай отправил копию телеграммы Свердлова «в архив»47.
Троцкий же не счел необходимым торопиться с заменой, надеясь, что Окулов успеет-таки заставить «царицынских дезорганизаторов войти в колею».
Однако на этот раз председатель РВСР серьезно просчитался.
12 декабря Ленин получил телеграмму командования 10-й армии за 12-ю подписями: Ворошилова, начальника штаба С.К. Ма-цилецкого, особоуполномоченного Реввоенсовета Е.А. Щаденко, помощника начальника штаба И.Н. Дубового, для поручений при командующем армией А.Я. Пархоменко, инспектора артиллерии Куликова, начальника снабжения Дышлового, комиссара снаб-
130
жения Крицкого, помощника начальника снабжения Тучошвили, заведующего Отдела артиллерийского снабжения Голов[у]шкина, управляющего делами РВС 10-й армии Гришковского, начальника полевого управления Н.Я. Казанова, начальника дежурств А.С. Крус-сера и начальника контрразведки Иванова.
Начиналась телеграмма с патетической преамбулы о преданности всего командования 10-й армии, костяк которого по-прежнему составляли «обласканные» Сталиным соратники Ворошилова, делу мировой революции: «10-я армия истекает кровью, тая от ежедневных боев с наседающими красновскими бандами, стремящимися во что бы то ни стало взять Царицын. Чувствуя колоссальную ответственность перед мировой революцией, мы не считаем положение безнадежным, мы напрягаем все наши умение и все наши силы и вкладываем весь наш революционный и боевой опыт, чтобы сплоченной, стальной коммунистической стеной отразить и разбить врага»48.
Далее командование 10-й армии напомнило вождю большевиков: «.. .К сожалению, в этот ответственейший и опасный в боевом отношении момент наша внутренняя спайка, наша дружная, самоотверженная работа товарищей, закинутых сюда из разных углов Российской Республики [Судя по такому названию государства, текст первой советской Конституции 1918 г. «царицынцы» вниманием обошли. - С.В.], но тесно связанных между собой великими задачами социалистической революции и боевым соратничеством в классовой войне, разрушается нетактичностью, кичливой грубостью, полным непониманием практических задач, выполняемых армией, присланного сюда в члены Реввоенсовета армии т. Окулова»49.
Окулову, действительно крайне жестко обращавшемуся с «царицынцами», припомнили все, чем тот «отличился» на должности члена Реввоенсовета 10-й армии: «Мы пренебрегаем теми плевками, теми щелчками по самолюбию, [коими] он награждает нас, служащих делу революции и только этому делу; мы похоронили наше самолюбие; мы примирились с его диктаторским тоном, с его политикой натравливания политических комиссаров в армии на наш пролетарский командный состав»50, поскольку «сама жизнь сглаживает выходки этого нетактичного товарища; мы примирились с тем, что, по его настоянию, был убран из Царицына член Реввоенсовета армии Валерий Межлаук, убежденный, умный и интеллигентный партийный товарищ; мы примирились с системой грубого политического надзора, который установлен здесь Окуловым над нами
- товарищами, не год и не два работающими в партии, но теперь
131
даже в области политической работы в армии он затевает, благодаря своему болезненному честолюбию, конфликты с такими товарищами и в таком деле, где, казалось бы, не могло быть да и нет, ни тени разногласия»51.
Как выясняется из телеграммы, окончательно истощили терпение Ворошилова и его подчиненных, привели их в негодование намеченные Реввоенсоветом Южного фронта изменения в руководстве партийно-политической работой в 10-й армии: «По настоянию Окулова Реввоенсоветом Южфронта устраняется заведующий] политотделом армии - популярнейший здесь т. Магидов, разрушается и дезорганизуется самый основной и важнейший аппарат классовой армии»52. «Исчерпав все меры товарищеского воздействия», а проще говоря, понимая, что Окулов, перенявший диктаторские замашки у самого Троцкого, все равно настоит на своем, командование 10-й армии сочло «печальной необходимостью сознаться, что [...] дальнейшая совместная работа с т. Окуловым невозможна, если его воля дезорганизатора будет по-прежнему превалировать здесь, благодаря поддержке т. Троцкого»53. Так Ворошилов и его соратники, «следуя сталинским курсом», по имени назвали главный источник всех «плевков» и «щелчков» в свой адрес.
В заключение, в худших традициях первых руководителей Наркомата по военным делам Н.В. Крыленко и Н.И. Подвойского, командование 10-й армии не нашло ничего лучше, как «сложить с себя всякую ответственность за гибель порученного [... ] дела» и потребовать своей отставки, в случае если Окулов «не будет немедленно отозван»54. Однако, если над Крыленко и Подвойским на момент их шантажа был уже поставлен крест как на высших военных руководителях, то заменить 12 военных партийцев, руководивших самой сильной армией Южного фронта, в момент подготовки решающего удара по Донской армии Краснова было совершенно невозможно.
О сложившемся в 10-й армии положении Ленин переговорил со Сталиным. Не нужно быть Воландом, чтобы и без стенограммы импровизированного «совещания» реконструировать основные предложения бывшего «хлебного диктатора» советского юга России. Посовещался Ленин и со Свердловым, благо за два дня до этого последний поделился с ним своим мнением в «копии». По итогам этих разговоров телеграмма «царицынцев» была подписана обоими вождями («Ленин, Свердлов») с дополнениями55. Свердлов добавил: «Троцкому. Получили следующий протест». Ленин дописал: «Еще раз в виду крайне обострившихся взаимоотношений Ворошилова и Окулова считаем необходимей] замену Окулова другим»56. С этими дополнениями телеграмма в 22 часа была направлена в «Воронеж
132
или по месту нахождения» Троцкому с поручением секретарю запросить «по телеграфу время вручения этой телеграммы» председателю РВСР57.
Троцкий, впрочем, предпочел сделать вид, что он этой телеграммы не получил.
Сталин, которого Свердлов отправил на Украину, решил не обострять отношения со старым «товарищем» по ссылке, и на деле вошел в РВС Украинского фронта. И как следствие - сразу погрузился в местные дрязги. После 18 декабря Ленин ознакомился с жалобой Сталина на Антонова-Овсеенко: «Читал “телеграмму” Ва-цетиса о положении на Украине. Вацетис прав, Антонов не прав. Есть только одна крайность в телеграмме Вацетиса, где он занятие Белгорода считает вредным <...>. Хорошо, когда Вацетис сдерживает порывы дилетантов. Плохо, когда Вацетис не умеет сочетать восстание населения в некоторых пунктах (Белгород) с осуществлением строго выдержанного военного плана. Дело может лишь выиграть, если ЦК внесет (и вообще будет вносить каждый раз) корректив в телеграмму Вацетиса в смысле дополнения стратегии некоторыми политическими соображениями, в которых не всегда разбирается Вацетис [Для Сталина это можно считать верхом дипломатии. - С.В.]. Практически мое предложение сводится к более частому обмену мнени[ями] между Вами и Вацетисом, хотя бы в форме уже практикуемых вопросов (с Вашей стороны) и докладов (со стороны Вацетиса)»58.
Как видно, не зря Свердлов провел в Бюро ЦК решение о направлении Сталина в Харьков: мало того, что он там поссорился с руководством Украинской Советской Социалистической Республики, так еще и в кои-то веки попытался наладить взаимоотношения с главкомом Вацетисом. Правда, при этом постарался свести на нет роль Троцкого как «буфера» между ЦК, под которым Сталин однозначно понимал Ленина, и Вацетисом.
Вскоре за своим кремлевским покровителем на Украину отправилась и другие «царицынские дезорганизаторы». 14 декабря Троцкий направил из Курска телеграмму Ленину о Реввоенсовете 10-й армии и о посылке на Украину Ворошилова59, в которой, наконец, назвал все вещи своими именами: «Вопрос об отозвании Окулова не может быть решен изолированно. Окулов оставался как противовес Ворошилову, как гарантия выполнения боевых приказов. Оставлять дальше Ворошилова после того, как все попытки компромисса сведены им на нет, невозможно. Нужно выслать в Царицын новый Реввоенсовет с новым командармом, отпустив Ворошилова на Украину»60.
Ворошилов отнюдь не горел желанием вернуться в родные края, однако Кремль не мог не радовать сам факт получения предложения Троцкого о компромиссе. 18 декабря Ворошилова перевели в Харьков членом Временного рабоче-крестьянского правительства Советской Украины61, а временное командование 10-й армией возложили на Н.А. Худякова, начальника 1-й Коммунистической стрелковой дивизии62. Что интересно, в те дни, когда Ворошилов уже вовсю трудился на Украине, он направил Ленину телеграмму с просьбой о присылке 80-ти грузовиков для вывоза грузов 10-й армии (25 декабря о том же, вопреки направлению Лениным телеграммы Ворошилова в РВСР, просил новый командующий 10-й армией Худяков)63. Объяснение может быть только одно: Ворошилов был уверен, что вскоре вернется в Царицын на должность командар-ма-10. Похоже, он искренне полагал, что Сталин добьется реванша.
Переводы ответственных военных партийцев из Царицына на Украину позволили Троцкому наладить управление армиями на Южном фронте, а Сталину и значительной части выпестованных им «царицынских дезорганизаторов» - сохранить за собой ореол непобедимых спасителей Царицына и всей Советской России от «банд» Донского атамана Краснова.
4 января 1919 г. постановлением РВСР был создан Украинский фронт, задачей которого ставилось очищение Украины от австро-германских войск и военных формирований Директории с последующей советизацией Украины. Сталин предложил назначить командующим Украинским фронтом Ворошилова, председатель Временного рабоче-крестьянского правительства Украины Г.Л. Пятаков поддержал предложение, но Троцкий, естественно, выступил против64. Пятаков телеграфировал Сталину и в копии Ленину со Свердловым: «Троцкий телеграфировал Вацетису, что он против назначения Ворошилова. Вацетис заявил, что он против назначения Ворошилова ничего не имеет [Главком поквитался за недавнее унижение. - С.В.], но после телеграммы Троцкого нужно ликвидировать недоразумение, назначение Ворошилова срочно необходимо. Никакого другого кандидата Вацетис не имеет [Почувствовав в постановлении от 5 декабря ленинскую поддержку, главком стоял насмерть. - С.В.]. Нами была дана записка Троцкому с изложением дела и просьбой не препятствовать назначению Ворошилова, ответ получен: “решение будет сообщено [в] Полевой штаб” [Не иначе, как через свердловца Аралова. - С.В.\ мы считаем: 1) никакого решения без нас принято быть не может; 2) что вопрос уже решен, а Троцкий перерешать не может - в этом смысле дать нужные указания; со своей стороны мы распубликовываем назначение Ворошилова»65.
Однако в «Красный Верден» (так называли Царицын местные большевики) Ворошилов не вернулся. Помешал резкий протест со стороны большинства членов ЦК РКП(б) - 6 января Ленин телеграфировал в Харьков члену Временного рабоче-крестьянского правительства Советской Украины Ф.А. Артему: «Сию минуту узнал окончательное решение нашего ЦЕКА [...]: Вы можете назначать командующим кого угодно, только не Ворошилова, с тем непременным условием, чтобы фактическим главнокомандующим был [В.П.] Глаголев»66. Свердлов убедил Троцкого ответить 7 января «Украинскому советскому правительству» (председатель РВСР заодно отправил свою телеграмму командующему Украинской советской армией Антонову-Овсеенко и Ленину со Свердловым) максимально тактично, поэтому, прежде чем перейти на свою обычную безапелляционную стилистику, Троцкий начал с вымученного вводного оборота: «К сожалению, я никак не могу согласиться на утверждение т. Ворошилова и после означенного протеста». Обосновал четко: «дело идет о подготовке» не к подавлению петлюровцев, а «к возможным серьезным операциям против англо-французов на украинской территории»67, которые не смогут вести партизанские формирования Украинского фронта.
10 января Троцкий, опасаясь рецидива «царицынской самостийности» на Украине, телеграфировал Свердлову о выезде в Москву Окулова с докладом о работе Ворошилова, «категорически» заявлял: «Царицынская линия, приведшая к полному распаду царицынской армии, на Украине допущена быть не может»68. Желая убедить Свердлова с Лениным в собственном миролюбии, Троцкий даже предложил в качестве «единственного выхода» назначение украинским наркомом по военным делам Н.И. Подвойского, и.д. наркома по военным делам РСФСР в декабре 1917 - марте 1918 г., старого товарища Свердлова по дореволюционной работе и верного ленинца, с тем чтобы Антонов-Овсеенко стал командующим, а Глаголев - начальником штаба69.
За своевольством Ворошилова и военного комиссара Центрального управления по формированию Красной армии Советской Украины М. Л. Рухимовича Троцкий чутко уловил закулисное влияние Сталина, сталинскую манеру считаться только с собственным мнением: «Линия Сталина, Ворошилова и Рухимовича означает гибель всего дела»70.
11 января Троцкий телеграфировал Ленину: «Что такое Царицын - об этом прочитайте доклад Окулова, состоящий сплошь из фактического материала и отчетов комиссаров. Я считаю покровительство Сталина царицынскому течению опаснейшей язвой, хуже
135
всякой измены и предательства военных специалистов... Рухимович
- это псевдоним Ворошилова; через месяц придется расхлебывать царицынскую кашу... Рухимович не один, они цепко держатся друг за друга, возводя невежество в принцип... Пусть назначают Артема, но не Ворошилова и не Рухимовича... Еще раз прошу внимательно причитать доклад Окулова о царицынской армии и о том, как Ворошилов деморализовал ее при содействии Сталина»71.
13 января Троцкий, не дожидаясь формального утверждения ЦК РКП(б) своих предложений, официально объявил в приказе о назначении Антонова-Овсеенко командующим Украинским фронтом, а Глаголева - начальником штаба Украинского фронта72.
16 января вопрос об Украине рассматривался в ЦК РКП(б). ЦК постановил назначить председателем Украинского Совнаркома Х.Г. Раковского и поручил ему «провести в жизнь полное отстранение Ворошилова и Рухимовича от военной работы <...> не настаивать на оставлении Антонова, если украинцы потребуют его отстранения, а сговориться с ними о другой кандидатуре». В результате достигнутого «компромисса» командующим Украинским фронтом остался Антонов-Овсеенко, наркомом по военным делам правительства Советской Украины, в соответствии с предложением Троцкого, стал Подвойский. Наркомом просвещения был утвержден
В.П. Затонский. Ф.А. Артема и К.Е. Ворошилова при «дележе портфелей» обделили. Рвавшийся к власти Артем стал лишь наркомом советской пропаганды, Ворошилова не без издевки «посадили» на должность наркома внутренних дел (руководить строительством местных органов Советской власти)73, искренне полагая, что ни Артем, ни «царицынский дезорганизатор» не осмелятся пойти против ЦК РКП(б). Осмелились: группа Артема-Ворошилова, сославшись на необходимость принятия самостоятельных решений в условиях оторванности от ЦК РКП(б) и фронтовой обстановки, заявила, по словам Пятакова, примерно следующее: «ЦК РКП не существует, и мы должны действовать самостоятельно»74.
Заметим кстати: еще при Временном правительстве игнорирование распоряжений центральной власти распространилось в бывшей Российской империи повсеместно. ЦК РКП(б) и Совнаркому РСФСР, в основном через местные партийные комитеты и аппарат Наркомата по внутренним делам, за 1918 г. удалось добиться перелома на территории Советской России, значительно урезанной антибольшевистскими силами. На Советской Украине этот процесс затянулся до осени 1919 г. Артем и Ворошилов были там не первыми и не последними «дезорганизаторами», но для недавнего командующего 10-й армией, «большевика не вчерашнего дня», как
136
именовал себя сам Ворошилов, подобное «раскольническое» поведение не могло не восприниматься в Кремле иначе как преступное и антипартийное.
20 января Пятаков телеграфировал в ЦК РКП(б) и в копии всем основным членам ЦК - Ленину, Свердлову, Троцкому и Сталину: «1) интриганство Артема дошло до прямой борьбы с действующей армией; 2) борьба с командованием дошла до того, что у меня потребовали опубликования постановления о назначении Рухимовича главнокомандующим, Ворошилова [и] Межлаука
- членами реввоенсовета, несмотря на письменный приказ Реввоенсовета Республики [Я] отказался, считая правительство не вправе отметать приказы Реввоенсовета Республики. Придравшись к этому поводу, большинство постановило сместить меня, не запрашивая даже санкции ЦК РКП»75. Но и на этом дело не закончилось: за подписью Пятакова было опубликовано в газетах постановление
о назначениях Рухимовича, Ворошилова и Межлаука, хотя он такое «не подписывал и подписывать как незаконное» возможным не считал. Более того, тройка сразу же разослала приказ № 1 с текстом «постановления». Пятаков тут же совместно с Затонским и командующим Харьковской группой В.Х. Ауссемом отправил циркулярную телеграмму с опровержением и довел до сведения ЦК РКП(б) о привлечении виновных в «злоупотреблении» своей «подписью суду ревтрибунала»76.
Видимо, ненависть к Артему и «царицынцам», вспыхнувшая в начале 1919г., объединила Троцкого с Пятаковым и предопределила то обстоятельство, что в экономической политике и внутрипартийной борьбе 1920-х гг. они нередко держались вместе. Ворошиловская группа предстала перед Кремлем во всей красе. Троцкий мог быть доволен: Ворошилов сотоварищи доказали ЦК РКП(б) его правоту как председателя РВСР в разгоне «царицынских дезорганизаторов».
* * *
26 декабря 1918 г. командующим 10-й армией был назначен А.И. Егоров - военный специалист и бывший левый эсер, достаточно подготовленный в военном отношении, с одной стороны, и, как член партии, Центральный комитет которой был полгода до этого объявлен вне закона, политически зависимый от верхов РКП(б), с другой. В тот же день Б.В. Легран - «старый большевик», пользовавшийся безграничным уважением в партии - был «спущен» с должности члена Реввоенсовета Южного фронта на должность члена Реввоенсовета 10-й армии и отправлен в Царицын77. Окулов с
137
сознанием выполненного партийного долга (вернее, «особо важного» поручения Троцкого) «сдал дела» Леграну78: «самостийности» командования 10-й армии положен конец.
Размен Окулова на Леграна и окончательное удаление всех «царицынских дезорганизаторов» подальше от Царицына и 10-й армии были выгодны всем: и Сталину с Ворошиловым, которые вовремя «умыли руки» на случай вероятной сдачи Царицына «бандам Краснова» (то есть Донской армии), и Реввоенсовету Республики, который отныне мог быть спокоен за «дисциплинированность» командования 10-й армии, и Ленину, который вынудил Троцкого умерить свой гонор, быстро разросшийся до наполеоновских масштабов.
Свой первый доклад обновленное руководство 10-й армии в лице командующего Егорова и члена РВС Леграна направило Реввоенсовету Южного фронта и в копиях Ленину (с намеком) и Реввоенсовету Республики уже 1 января 1919 г. Картина была нарисована, мягко говоря, безрадостная: «Действительное состояние 10-й армии, после ознакомления, далеко не соответствует тем данным, которые сложились в отношении ее в центре. Общее число получающих довольствие у начальников] снаб[жения] див[изий] достигает цифры около 150 тыс., из этого числа на армию приходится всего лишь около 70 тыс., остальное количество составляют рабочие предприятий, работающих на армию, а также служащие всех местных советских учреждений. Причиной этому служит исключительная обстановка Царицына, которая вызвала необходимость снабжать продовольствием даже население города до 1 января
1919 г. заботой армии». Между тем боевой численный состав армии, как выясняется из доклада, составлял всего около 30 тыс. бойцов. Фуража, как и продовольствия, не хватало: большая часть лошадей всех категорий была «выведена из строя», оставшиеся обессиленные животные были попросту «непригодны для маневра». Налицо было «полное расстройство полевого управления и органов снабжения войсковых частей, включительно до дивизии, отсутствие всякого транспорта, в т.ч. и санитарного»79.
В значительной степени такое положение стало результатом «самостийности» «царицынских дезорганизаторов». Сказались и объективные факторы: тыл 10-й армии был «совершенно не обеспечен путями сообщения и, ввиду приостановки движения по главной тыловой артерии - Волге, крайне тормозится доставка как всех видов снабжения, так и приток пополнения людьми и конск[им] состав[ом]». Проведение в жизнь директивы командования фронтом оказалось невозможным без серьезных изменений в армии, которые
138
становились возможными исключительно в случае достижения слаженной работы военного ведомства и Наркомата путей сообщений80.
Ленин не нашел ничего лучшего, нежели направить полученный доклад представителю военного ведомства в Совете Обороны: «Склянскому». Впрочем, Склянский и без того должен был получить копию послания: как член РВСР.
Худяков преподнес Троцкому подарок: попросился из 10-й армии сам. 2 января он телеграфировал покровителю «царицынцев» в ЦК РКП(б): «Многоуважаемый товарищ Сталин! Для того чтобы я принес пользу революции, прошу отозвать меня немедленно, потому что кроме последствий от ран с уходом т. Ворошилова добавилась душевная боль от потери веры в успех на фронте 10-й армии в связи с переменой взгляда в высшем командовании на дело борьбы. Может, я ошибаюсь - тем лучше, но человек, потерявший веру, пользы принести при всем желании не может. Уважающий [Вас] Худяков». Сталин показал телеграмму Ленину, а тот, в свою очередь, направил ее «Свердлову для осведомления»81.
Наконец, в самом начале января был удален с Южного фронта последний член группы «царицынских дезорганизаторов» - Ща-денко, впоследствии отличавшийся крайне преданностью Сталину (правильнее было бы сказать - угодничеством)82.
Сталин немедленно воспользовался как мерами Троцкого по «оздоровлению» 10-й армии, так и начавшимся 1 января третьим наступлением Донской армии на Царицын. Предполагая скорую катастрофу на участке армии и сдачу Царицына белоказакам (а возможно и надеясь на это), 3 января он, будучи в Москве, написал на имя Ленина записку в ЦК партии: «Из переговоров с Царицыном (по прямому [проводу]) 2/1 в 2 часа ночи узнал, что разрушение Царицынского фронта (10-я армия) путем увольнения наиболее дельных, не умеющих прислуживаться, работников продолжается. Уволены не только Ворошилов, Соколов, Мацилецкий, Магидов, но и т. Щаденко, моральная и политическая опора армии; причем, боясь протестов фронта, Реввоенсовет 10-й армии (нового состава) не останавливается перед злоупотреблением мои именем, пиша в увольнительном билете т[овари]ща Щаденко: “командируется в Москву согласно телеграфного распоряжения члена Совета Обороны т. Сталина” (конечно, я никакого распоряжения не давал и не мог дать. Ст[алин]). До чего пагубно влияет такая политика на состояние фронта, видно из того, что в продолжение двух дней мы потеряли не только Райгород (южнее Царицына), но и ст. Иловня (севернее Царицына). Доводя об этом до сведения ЦК и предвидя вероятность потери Царицына и линии Астрахань-Саратов, предла-
139
гаю ЦК принять срочные меры для предотвращения надвигающейся опасности»83.
Выходит, обновленный Реввоенсовет 10-й армии еще и вдоволь поиздевался над Сталиным: благо Легран мог позволить себе такую роскошь.
3 января Ленин направил Троцкому «в Воронеж и по месту нахождения» шифровку, в которой высказал предположение об «увлечении» председателя РВСР «Украиной в ущерб общестратегической задаче», на которой настаивал главком Вацетис и которая заключалась «в быстром, решительном и общем наступлении на Краснова». Председатель Совнаркома выразил крайнюю озабоченность тактическими успехами красновцев под Царицыном, которые могли в очередной раз привести «к отсрочке общего наступления и потере момента». Ленин отдавал себе отчет в том, что общее положение на фронтах становилось угрожающим: «Инициатива серьезных действий выпадает у нас из рук и под Астраханью, и на Каспийском море, и под Царицыном, и на востоке». Поскольку Троцкий и Вацетис в это время находились в, мягко говоря, натянутых отношениях, Ленин информировал главу военного ведомства, что главком «стоял за быстрое общее наступление на Краснова», но, «видимо», был «не в силах побороть волокиту и сепаратизм украинцев и других областников» (такое предположение было вполне логично: бывшему полковнику из латышских стрелков это оказалось попросту не по чину). «Не налечь ли Вам всецело на ускорение и доведение до конца общего наступления на Краснова?» - задал под конец Ленин животрепещущий вопрос Троцкому84.
Завершение того, что не удалось Сталину («освобождение трудящихся Дона от ига атамана Краснова»), а также спасение Советского государства от нового врага на юге - войск Антанты -сулило Троцкому огромные политические дивиденды и моральное удовлетворение. И председатель РВСР с головой ушел в дела Южного фронта.
Кактолько с«царицынской вольницей» было покончено, Троцкий и его сподвижники быстро разделались с самостийностью революционных командиров в других армиях Южного фронта. 10 января в 13 часов 28 минут член РВС Южного фронта К.А. Мехо-ношин телеграфировал Троцкому и в копии Ленину о положении на фронте: «9-я армия, выполнившая предыдущую директиву фронта, в течение целого месяца одна выдерживала натиск почти всех сил противника, снятых им с фронта 10-й и 8-й армии, [и вследствие] их пассивности в конце концов была вынуждена отойти. В ответ на это отступление нами, с одной стороны, был отдан категорический
140
приказ 8-й армии ускорить преследование казаков и оттянуть их силы к себе, а с другой стороны, 9-й армии было приказано вернуть отданные позиции. Выполняя в точности приказы командующего фронтом, командарм 9-й Княгницк[ий], не останавливаясь перед возможными потерями и утомленностью частей, гибелью командного состава в предыдущих месячных боях потребовал вновь перехода в наступление. В ответ на его боевые приказы и отстранение от командования начдив[а] Гузарского за самовольное отступление с позиции, этот последний совместно с командиром группы Слувисом отправили телеграмму, адресованную Ленину, Троцкому, Вацетису, Рев[воен]совету Южного фронта и Рев[воен]совету 9-й армии, содержащую в себе обвинение командарма 9-й в невежественных и преступных приказах, ведущих армию на верную гибель, обнаруживая в этом обвинении как раз свою трусливую и шкурническую сущность. Специалистов они обвиняют в контрреволюционности, а командарма-коммуниста, не потворствующего им и требующего выполнения боевых приказов о наступлении, приучившего армию к маневрированию, обвиняют в невежестве и преступности. В это время была получена телеграмма от Главкома Вацетиса, в которой он, отмечая недопустимость подобных выступлений, высказывает предположение, что [...] командарм 9-й не соответствуют своему назначению, а начдивы своевольничают, далее в этой же телеграмме указывается непродуманность плана наступления, представленного командфронтом ввиду массы случайностей в его поведении. Эта телеграмма с выражением недоверия командарму 9-й и команд-фронту, адресованная и командарму 9-й, и начдивам 15-й и 16-й [В.И. Киквидзе. - С.В.], дискредитирует в глазах подчиненных (как раз наиболее недисциплинированных) командующего фронтом и командарма в то время, когда, несмотря на большие потери и заму-ченность 9-й армии, мы должны во что бы то ни стало заставить эту армию снова пойти в наступление. Полагая, что подобные действия лишают нас возможности проявлять твердость власти, так как указанные начдив [ы] при неисполнении приказов будут базироваться на приведенной выше телеграмме (о чем довожу до Вашего сведения), докладываю, что начдив Гузарский и Слувис [Бывший левый эсер, командовал бригадой, входившей в 15-ю стрелковую дивизию.
- С.В. ] отстранены от командования и назначена и уже выехала в 9-й армию особая комиссия под председательством т. Бруно для расследования и привлечения виновных к ответственности»85
Доклад заинтересовал Ленина: ознакомившись с телеграммой, председатель Совнаркома направил ее «в архив для близкой справки»86. Тем временем Г.И. Бруно (Генрих-Иоганн Пфафроде)
141
- родившийся в Германии латыш, «старый» партийный работник, отличавшийся едва ли не патологическим садизмом, - был назначен Троцким председателем специально созданного «временного революционного военного трибунала Южного фронта». Участь Гу-зарского, еще совсем недавно - одного из любимчиков Троцкого, была предрешена.
Кстати, скажем о нем немного: Юлий Станиславович Гузар-ский , поляк, родился в 1885 г. в Варшаве. Убежденный большевик и интернационалист, вступивший в РКП(б), он был известен, помимо прочего, еще и тем, что писал стихи. С марта 1918 г. он руководил обороной Екатеринославского района от немцев, в апреле был назначен комиссаром по формированию славянских отрядов в составе Красной армии, а уже в мае возглавил чрезвычайный революционный штаб Самары. В июле он успешно командовал войсками Ярославского фронта, жестоко подавившими антибольшевистский мятеж в Ярославле. В сентябре Троцкий назначил его заместителем заведующего Оперативного отдела Народного комиссариата по военным делам, а в ноябре - начальником 15-й стрелковой дивизии87.
После неудачных боев против белоказаков, 13 января Троцкий вызвал раненого Гузарского в Балашов. Как только тот прибыл, Троцкий приказал арестовать его и направить в особую следственную комиссию, которой сам же Троцкий предоставил права судебного органа, преобразовав ее в уже упомянутый «временный революционный трибунал Южного фронта» под председательством того самого Бруно. В тот же день, рассмотрев на скорую руку дело по обвинению Гузарского в «дискредитировании Реввоенсовета
9-й армии, неисполнении приказов Реввоенсовета и бунте», трибунал приговорил его к расстрелу. Но одновременно, ссылаясь на оправдывающие Гузарского «обстоятельства боевой обстановки» и ранение, трибунал обратился к Троцкому с ходатайством о смягчении приговора. Смягчения не последовало: на следующий день, 14 января, по личному приказу Троцкого бывший начдив-15 Гузарский был расстрелян (он до сих пор не реабилитирован)88.
Почти одновременно, словно в рамках того же наведения Троцким порядка на Южном фронте, 10 января от белых, без малейшей помощи со стороны большевиков, под хутором Зубриловским получил пулю «выше сердца» и скончался на следующий день в 7 часов 30 минут командир 16-й дивизии 9-й армии Южного фронта левый эсер Киквидзе. Из Балашова Троцкий отправил в Москву «Председателю Обороны Ленину» прочувствованную телеграмму, подчеркнуто забыв старые счеты: «В лице Киквидзе Советская республика имела превосходного солдата, Киквидзе выбыл из строя
142
как раз в тот момент, когда мною предполагалось дать ему более ответственное назначение [Какие-либо свидетельства о планах председателя РВСР на этот счет историки пока не нашли. - С.В.]. Шестнадцатой дивизии, которая отныне будет именоваться именем Киквидзе, отдан приказ беспощадно мстить за смерть своего организатора и вождя»89 (точная цитата лозунга из телеграммы Троцкого в штаб 16-й дивизии: «Беспощадная месть за гибель своего вождя, вечная память герою Киквидзе»90).
Видимо, по замыслу Троцкого, память о его серьезных разногласиях с левоэсеровским командиром должна была умереть вместе с последним, а образ погибшего на боевом посту революционного командира - навеки остаться в истории русской и мировой революции. Ленин, получив телеграмму 13 января, немедленно направил ее «в печать»91.
9 февраля наркомвоен Украины Межлаук направил из Харькова Ленину телеграмму с сообщением о «резком ухудшении» положения на Украинском фронте. Будучи человеком более хитрым, чем Ворошилов, и с головой уйдя во вражду между «правыми» и «левыми» (условно - Артемом и Пятаковым) в руководстве Советской Украины, Межлаук под благовидным предлогом дал свое согласие на полученные от Троцкого предложения: «[Необходима] организация [в] тылу боеспособной армии взамен разлагающихся частей, нужны героические меры. Нужно вернуть к военной работе Ворошилова и Рухимовича». Он предложил назначить первого членом Реввоенсовета Украинского фронта «в согласии с первоначальным предложением Троцкого (для предоставления ему возможности организованной работы)», а второму передать в ведение Отдел военных заготовок в связи с отсутствием формального руководителя отдела Пятакова (остается только изумляться наглости людей, искренне полагавших, что бывший председатель правительства на деле возьмется за столь «ответственный» пост) и его абсолютной отстраненностью от деятельности этого отдела, в которой наступил «полный развал». Предвидя возражения «левых», Межлаук заявил: «Если левым нужна компенсация, мы согласны на включение в Реввоенсовет [стольких их представителей], сколько им понадобится». В завершение телеграммы Межлаук просил «скорейшего ответа для поднятия вопроса завтра в правительстве» Украины. Председатель Совнаркома распорядился направить телеграмму Склянскому92, а тот, видимо, переадресовал ее Троцкому.
На первый взгляд, Троцкий мог праздновать победу.
Во-первых, он удалил «дезорганизаторов» из Царицына: Сталин отступил, затаился, а тем временем подстрекаемые им Ворошилов и Межлаук, воспользовавшись оторванностью Украины от Москвы и распрями во Временном рабоче-крестьянском правительстве Советской Украины, открыто пошли против решений ЦК РКП(б), чем постфактум доказали правоту Троцкого.
Во-вторых, Минин, в ноябре 1918 г. был переведен в Москву членом коллегии Наркомата по внутренним делам РСФСР и вдобавок стал агитатором-пропагандистом МК РКП(б). Очевидно, обе новых должности восторга у «старого большевика» не вызывали, что само по себе не могло не быть приятно Троцкому.
Но в конечном итоге и военно-бюрократический спектакль, и дальнейшие действия по ликвидации «царицынской вольницы» обернулись для Троцкого пирровой победой.
Идеи нельзя уничтожить, пока живы носители этих идей. На VIII съезде РКП(б) в 1919 г. Минин и Ворошилов стали самыми яркими вожаками «военной оппозиции», самыми стойкими противниками Ленина и Троцкого.
А что же Сталин? На VIII партсъезде, уступив «товарищескому» нажиму Ленина, он не выступил против Троцкого открыто
- поддержал Ворошилова и Минина закулисно. Отчасти благодаря и этому «маневру», героическая оборона Царицына стала одной из первых, но особенно высокой и прочной, ступенью его лестницы к диктаторской власти, к культу личности.
Царицын Сталин помнил всегда, ничего не забыл. И Троцкому с его приверженцами ничего не забыл.
* * *
Со времен героической обороны Царицына прошло без малого два десятка лет.
После оглушительного успеха фильма «Чапаев» у некоторых советских литераторов и кинематографистов возникла плодотворная, а главное - своевременная, идея снять фильм о 1-й Конной армии. С главными героями - Сталиным, Ворошиловым и Буденным.
В 1935 г., собирая материал для литературного сценария, «красный граф» Алексей Толстой, Борис Лавренев, один из «братьев» Васильевых и другие «инженеры человеческих душ» на-144
просились на прием к наркому обороны СССР Ворошилову. Герой Гражданской войны, уже легендарный, столь широко известным «деятелям советской литературы и искусства» не отказал - назначил беседу на 10 мая. Пришедшие засыпали его вопросами, особенно усердствовал «красный граф». Ворошилов отвечал обстоятельно, с пониманием государственной важности дела, время не подгонял, яркие эпизоды припоминал воодушевленно и с подробностями. И порой даже давал дельные советы.
Первым и самым важным из этих советов был такой: «Хорошо было бы вам как-нибудь поговорить с товарищем Сталиным. У него исключительная память. Он помнит не только события - он помнит отдельные детали, отдельных людей, отдельные выражения. Товарищ Сталин обладает исключительной памятью»93.
Примечания
1 Козлов А.И. Царицынский «опыт» // Историки отвечают на вопросы. Вып. 2. М., 1990. С. 244-253; Смирное А. «Банды Миронова и Сытина»: Командовал ли Павел Сытин советским Южным фронтом после ноября 1918 года? // Родина. 2011. № 2. С. 39-41.
2 Карпенко В., Карпенко С. Врангель в Крыму: Исторический роман. М., 1995.
3 Гимпелъсон Е.Г. Становление и эволюция советского государственного аппарата управления, 1917 - 1930. М., 2003. С. 81; Войтиков С.С. Троцкий и заговор в Красной Ставке. М., 2009; Войтиков С. С. «Председатель ЦК»: Я.М. Свердлов в политической борьбе 1918 - начала 1919 года// Российская история. 2014. № 1. С. 24-43.
4Реввоенсовет Республики: Протоколы, 1918 - 1919 гг. М., 1997. С. 73; Красное В.Г., Дайнес В.О. Неизвестный Троцкий: Красный Бонапарт: Документы. Мнения. Размышления. М., 2000. С. 102.
5 Колесниченко И. К вопросу о конфликте в Реввоенсовете Южного фронта (сентябрь - октябрь 1918 г.)// Военно-исторический журнал. 1962. № 2. С. 38-47; Большевистское руководство: Переписка, 1912 - 1927. М., 1996. С. 55.
6 Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 2. Оп. 1. Д. 7645. Л. 1-6.
7 Смирнов А. «Банды Миронова и Сытина»: Командовал ли Павел Сытин советским Южным фронтом после ноября 1918 года? // Родина. 2011. №2. С. 40.
8 Директивы командования фронтов Красной Армии (1917 - 1922 гг.). Т. IV. М., 1978. С. 533, 540.
9 РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 7645. Л. 5.
10 РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 2412. Л. 30.
11 РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 7645. Л. 4.
12 Там же.
13 Там же. Л. 5.
14 Там же. Л. 4.
15 Там же. Л. 5.
16 Там же.
17 Там же.
18 РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 34. Д. 1219. Л. 29.
19 РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 7645. Л. 6.
20 Там же.
21 Там же.
22 Там же.
23 Там же.
24 Реввоенсовет Республики... С. 126.
25 РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 7645. Л. 6-7.
26 РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 24870. Л. 1.
27 Там же.
28 Реввоенсовет Республики... С. 129.
29 РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 2412. Л. 30.
30 В.И. Ленин: Неизвестные документы, 1891 - 1922. М., 1999. С.
256.
31 Большевистское руководство: Переписка, 1912 - 1927. С. 370.
32 Там же. С. 379.
33 РГАСПИ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 2412. Л. 30-32.
34 РГАСПИ. Повестки дня заседаний Оргбюро ЦК РКП(б). 1920 г.
Л. 32.
35 Там же. Л. 8.
36 Там же.
37 РГАСПИ. Ф. 86. Оп. 1. Д. 38. Л. 99; Свердлова К.Т. Яков Михайлович Свердлов. М., 1957. С. 448-449.
38 РГАСПИ. Ф. 86. Оп. 1. Д. 38. Л. 99; Свердлова К.Т. Указ. соч.
С. 449.
39 РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 7645. Л. 10.
40 Там же. Л. 9.
41 Там же. Л. 8.
42 Там же. Л. 9.
43 Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 39348. Оп. 1. Д. 1. Л. 892-893.
44 Владимир Ильич Ленин: Биографическая хроника. Т. 6. М., 1975.
С. 284.
45 РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 7715. Л. 1.
46 Там же.
47 Там же.
48 В.И. Ленин: Неизвестные документы, 1891 - 1922. С. 257.
49 Там же.
50 Там же.
51 Там же.
52 Там же.
53 Там же. С. 257-258.
54 Там же. С. 258.
55 Владимир Ильич Ленин: Биографическая хроника. Т. 6. С. 303
56 Свердлова КТ. Указ. соч. С. 513.
57 Владимир Ильич Ленин: Биографическая хроника. Т. 6. С. 303; РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 7748. Л. 1, 1об.
58 РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 24247. Л. 1.
59 РГАСПИ. Ф. 325. Оп. 2. Д. 94. Л. 7.
60 В.И. Ленин: Неизвестные документы, 1891 - 1922. С. 258.
61 Большевистское руководство... С. 367.
62 Оборона Царицына. Сталинград, 1937. С. 348; Клюев Л.Л. К.Е. Ворошилов - организатор первых боевых отрядов // Оборона Царицына. С. 139; В.И. Ленин: Неизвестные документы, 1891-1922. С. 258.
63 Владимир Ильич Ленин: Биографическая хроника. Т. 6. С. 324,
354.
64 Большевистское руководство... С. 76.
65 Там же. С. 75.
66 В.И. Ленин: Неизвестные документы, 1891 - 1922. С. 264.
67 Большевистское руководство... С. 76.
68 Там же. С. 78.
69 Там же.
70 Там же. С. 78-79.
71 Волкогонов Д.А. Троцкий: Политический портрет. Кн. 1. М., 1997. С. 305; Большевистское руководство... С. 79.
72 Большевистское руководство... С. 78, 368.
73 Там же.
74 Там же. С. 78-79.
75 Там же. С. 77-78.
76 Там же. С. 78.
77 Оборона Царицына. С. 349.
78 В.И. Ленин: Неизвестные документы, 1891 - 1922. С. 259; Директивы командования фронтов Красной Армии (1917 - 1922 гг.). Т. IV. С. 533, 540.
79 Из истории Гражданской войны в СССР. Т. 1. М., 1960. С. 525,
526.
80 Там же. С. 526-527.
81 Владимир Ильич Ленин: Биографическая хроника. Т. 6. С. 389; РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 8522. Л. 1.
82 РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 24231. Л. 1.
83 Там же.
84 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 50. С. 235-236.
85 РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 8231. Л. 1-1об.
86 Владимир Ильич Ленин: Биографическая хроника. Т. 6. С. 420.
87 Карпенко С.В. Комментарии // Белое дело: Избранные произведения в 16 кн. Кн. 3: Дон и Добровольческая армия. М., 1992. С. 405.
88 Карпенко С.В. Комментарии // Белое дело: Избранные произведения в 16 кн. Кн. 3: Дон и Добровольческая армия. М., 1992. С. 405-406.
89 РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 8273. Л. 1.
90 Троцкий Л.Д. Как вооружалась революция. Т. 2, кн. 1. М., 1923.
С. 171.
91 Владимир Ильич Ленин: Биографическая хроника. Т. 6. С. 426.
92 Большевистское руководство... С. 79-80.
93 РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 2. Д. 116. Л. 42.
Автор, аннотация, ключевые слова
Войтиков Сергей Сергеевич - канд. ист. наук, главный специалист Центрального государственного архива города Москвы
В статье рассматривается малоизвестный эпизод противоборства между народным комиссаром по военным делам Л.Д. Троцким, с одной стороны, и И.В. Сталиным, К.Е. Ворошиловым и их сторонниками, с другой, на Южном фронте. Осенью 1918 - зимой 1919 гг. эта группа решительно выступала против Троцкого, его принципов и методов строительства Красной армии. В ходе этого противоборства Троцкий, помимо прочего, прибег к военно-бюрократической интриге против Ворошилова. Эта интрига имела целью снять Ворошилова с должности командующего
10-й армии, оборонявшей Царицын от Донской армии, и отправить его вместе с его ближайшими соратниками на другие должности подальше от Царицына. На первый взгляд, Троцкий одержал победу: Сталин, Ворошилов и большинство их группы оказались на Советской Украине. Однако в конечном итоге военно-бюрократическая интрига Троцкого, равно как и другие его шаги, направленные против группы Сталина и Ворошилова, обернулись для него пирровой победой. Весной 1919 г. на VIII съезде партии большевиков Ворошилов и некоторые члены этой группы вошли в состав «военной оппозиции»: они резко выступили против военной политики руководства партии большевиков и деятельности Троцкого.
Гражданская война в России, Советская Россия, Советская Украина, Красная армия, Российская коммунистическая партия (большевиков) (РКП(б)), Центральный комитет РКП(б), внутрипартийная борьба, «военная оппозиция», В.И. Ленин, Я.М. Свердлов, Л.Д. Троцкий, И.В. Сталин, К.Е. Ворошилов, Царицын (Сталинград, Волгоград)
(Articles from Scientific Journals)
1. Voytikov S.S. “Predsedatel TsK”: Ya.M. Sverdlov v politicheskoy borbe 1918 - nachala 1919 goda. Rossiyskaya istoriya, 2014, no. 1, pp. 24-43.
2. Kolesnichenko I. K voprosu o konflikte v Revvoensovete Yuzhnogo fronta (sentyabr- oktyabr 1918 g.). Voenno-istoricheskiy zhurnal, 1962. no. 2, pp. 38-47.
3. Smimov A. “Bandy Mironova i Sytina”: Komandoval li Pavel Sytin sovetskim Yuzhnym frontom posle noyabrya 1918 goda? Rodina, 2011, no. 2, pp. 39-41.
4. Smimov A. “Bandy Mironova i Sytina”: Komandoval li Pavel Sytin sovetskim Yuzhnym frontom posle noyabrya 1918 goda? Rodina, 2011, no. 2, p. 40.
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
5. Kozlov A.I. Tsaritsynskiy «opyt». Istoriki otvechayut na voprosy [Historians answer questions]. Moscow, 1990, vol. 2, pp. 244-253.
(Monographs)
6. Voytikov S.S. Trotskiy i zagovor v Krasnoy Stavke [Trotsky and Conspiracy in the Red High Command General Headquarters]. Moscow, 2009, 368 p.
7. Volkogonov D.A. Trotskiy: Politicheskiy portret [Trotsky: A Political Portrait]. Moscow, 1997, vol. 1, p. 305.
8. Gimpelson E.G. Stanovlenie i evolyutsiya sovetskogo gosudarstven-nogo apparata upravleniya, 1917 - 1930 [The Formation and Evolution of the Soviet State Apparatus, 1917 - 1930]. Moscow, 2003, p. 81.
9. Krasnov V.G., Daynes V.O. Neizvestnyy Trotskiy: Krasnyy Bonapart: Dokumenty. Mneniya. Razmyshleniya [The Unknown Trotsky: The Red Bonaparte: Documents, Opinions, and Reflections]. Moscow, 2000, p. 102.
Author, Abstract, Key words
Sergey S. Voytikov - Candidate of History, Chief Researcher, Moscow Chief Archival Department
The article examines a little-known episode in the confrontation between L.D. Trotsky, a People’s Commissar for Military Affairs, on the one hand, and I.V. Stalin, K.E. Voroshilov and their cohort, on the other, at the Southern Front. From autumn 1918 through winter 1919 the latter were opposed to
Trotsky, his principles and methods of the Red Army formation. In the course of this standoff Trotsky among other things resorted to military and bureaucratic intrigues against Voroshilov with the aim to oust him from his position of the commander of the 10-th Army defending Tsaritsyn against the Don Army and to send him and his closest associates off Tsaritsyn in other capacities. On the face of it Trotsky seemed to have won, with Stalin, Voroshilov and their associates finding themselves in Soviet Ukraine. However, finally Trotsky’s military and bureaucratic scheme as well as his other steps against Stalin and Voroshilov’s cohort turned out a Pyrrhic victory for him. In the spring of 1919 Voroshilov and some members of the group joined the “Military Opposition” at the VIII Bolsheviks’ Party Congress criticizing sharply the military policy of the Party’s leadership and Trotsky’s activities.
Russian Civil War, Soviet Russia, Soviet Ukraine, Red Army, Russian Communist Party (Bolsheviks) (RKP(b)), Central Committee ofRKP(b), inner-party struggle, “Military Opposition”, V.I. Lenin, Ya.M. Sverdlov, L.D. Trotsky, I.V. Stalin, K.E. Voroshilov, Tsaritsyn (Stalingrad, Volgograd)
