CC BY
52
УДК 371.2 ББК 74.03(2)
ВОПРОСЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ЦЕРКОВНОПРИХОДСКОГО И ЗЕМСКОГО НАЧАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ В МОСКОВСКОЙ ГУБЕРНИИ В КОНЦЕ XIX В.
(по материалам периодической печати)
В. В. Никонов
Аннотация. В статье рассматриваются позиции сторонников церковноприходского и светского начального образования в Российской империи в конце XIX в. после утверждения «Правил о церковно-приходских школах». Причиной возникшей полемики стало фактическое уравнивание церковно-приходских школ с .земскими. Защитниками церковно-приходского образования выступало духовенство с поборниками традиционных ценностей. Их противниками выступили представители левого крыла российской общественности. Приводятся аргументы обеих сторон по материалам периодической печати.
Ключевые слова: Земская школа, начальное образование, церковно-приходская школа, Московская губерния, К. К. Сент-Илер, П. Ф. Каптерев, Н. М. Горбов, Д. Ф. Самарин.
ISSUES OF INTERACTION BETWEEN PARISH AND ZEMSTVO PRIMARY EDUCATION IN MOSCOW PROVINCE IN THE LATE 19TH CENTURY (based on the materials of the periodical press)
V. V. Nikonov
Abstract. The article considers the position of supporters of parish and secular primary education in the Russian Empire at the end of the XIX century after the adoption of the „Rules of parish schools." The cause of the controversy was the actual equalization of parish schools with Zemstvo. The defenders of the parish education were the clergy with the advocates of traditional values. Their opponents were representatives of the left wing of the Russian public. Arguments of both parties on the materials of the periodical press are given.
Keywords: Zemstvo school, primary education, parish school, Moscow province, K. K. Saint-Hilaire, P. F. Kapterev, N. M. Gorbov, F. D. Samarin.
Правила о церковно-приход-ских школах», Высочайше утвержденные в 1884 г. и законодательно закрепившие статус начального церковно-приходского образования, не были единодушно приняты российским обществом и вызвали горячую полемику, нашедшую отражение в профессиональной и общественной прессе. Несмотря на то, что церковно-приходские школы de facto существовали задолго до утверждения «Правил», теперь их положение было оформлено юридически, что формально уравнивало их с прочими типами начальных учебных заведений, которыми в сельской местности в абсолютном большинстве были училища земские. В числе прочего равенство, например, выражалось в том, что отныне выпускники церковно-приход-ских школ имели такую же льготу по отбыванию воинской повинности, как и выпускники земских и иных начальных училищ.
Позиция духовенства, как и вообще сторонников традиционных ценностей, образовывавших так называемое правое крыло, выразилась, разумеется, в горячей поддержке нововведения. Их логика была понятной. В условиях растущего влияния западной педагогики сторонники традиционного для России образования, основанного на православных ценностях, всячески стремились усилить роль Церкви в начальной школе. Новый статус церковно-приходской школы (далее - ЦПШ) давал надежду на развитие подлинно народного направления начального образования, «ориентированного на удовлетворение нужд и потребностей жизни русского народа и более согласного с его историческими преданиями» [1, с. 572].
Иного мнения придерживалась та часть российского общества, которую можно условно назвать либеральной. Основные сомнения в будущем церковно-при-
ходского образования в России были сформулированы через несколько месяцев после опубликования «Правил» во внутреннем обозрении историко-политического журнала «Вестник Европы»1.
Прежде всего автор публикации2 выразил недоумение по поводу того, каким образом были приняты «Правила о церковноприходских школах». Они представляли собой закон, действие которого, без сомнения, распространялось далеко за пределы духовного ведомства. А раз так, то, прежде чем поступать на Высочайшее утверждение, «Правила» должны были бы пройти через обсуждение в соответствующих департаментах с последующим одобрением в Государственном Совете. «Положение о цер-ковно-приходских школах не было направлено этим путем; составленное Синодом, оно было утверждено по докладу обер-прокурора» [2, с. 363]. При этом отмечалось, что устройство и назначение церков-но-приходских школ не позволяли видеть в них учреждение, исключительно относящееся к ведению Церкви. В самом деле, преподавателями в этих школах могли быть не только представители духовенства. Светские лица могли становиться попечителями церковно-приходских школ (как будет показано ниже, в большинстве случаев так оно и было). Светские же лица состояли в епархиальных училищных советах, специально учреждаемых для общего руководства указанными школами. Кроме того, согласно «Правилам», многочисленные школы грамоты, существовавшие в деревнях и селах, отныне переходили в полное ведение и наблюдение духовного начальства. При этом следовало иметь в виду, что школы грамоты, во всяком случае до 1884 г., были заведениями вполне светскими и состояли под наблюдением полиции и духовенства. Таким образом, закрепление нового юридического статуса церковно-приход-
1 Вестник Европы. Журнал, основанный М. М. Стасюлевичем в 1866 г. Место издания: 18661914 Санкт-Петербург; 1914-1918 Петроград. В подзаголовках тематика журнала определялась как: в 1866-1867 - Журнал историко-политических наук; в 1868-1909 - Журнал истории, политики, литературы; в 1910-1917 - Журнал науки, политики, литературы.
2 Материал был редакционным, и имя автора в публикации отсутствует.
ских школ не могло считаться внутренним церковном делом.
Далее «Вестник Европы» задается вопросом о том, является ли необходимым законодательно обособлять ЦПШ в общей системе начального образования. Главной целью создания церковно-приходских школ, согласно утвержденным «Правилам», было «утверждать в народе православное учение веры и нравственности христианской» [3]. Кроме того, одной из задач ЦПШ было «сообщение первоначальных полезных знаний». Однако в дореволюционной России таковым было назначение всякой начальной школы. Более того, предметы, изучаемые в ЦПШ, были теми же, что и в светской начальной школе. Да, несколько по-разному выглядели удельные веса той или иной дисциплины в общем учебном плане, но номенклатурно они не различались.
«Если цель начальных школ, - делает вывод автор статьи, - как бы они не именовались и в чьем бы ведении не состояли, везде и всегда одна и та же, если из церков-но-приходской школы не вовсе устранен светский элемент, а в светской начальной школе по-прежнему играет важную роль элемент духовный, <...> то где же основание к обособлению церковно-приходской школы, к изъятию ее из сферы действия Министерства народного просвещения, к устройству для нее особых наблюдающих и управляющих органов?.. Есть ли надобность в учреждении, рядом со светскою, духовной инспекции над школами, рядом с уездными и губернскими - епархиальных училищных советов? Есть ли повод думать, что "наблюдатели", назначенные из числа "наиболее способных и благонадежных священников" (п. 21 правил), окажутся более полезными руководителями начальной школы, чем инспектора народных училищ?» [2, с. 363].
Также, по мнению «Вестника Европы», возникают вопросы по поводу сроков обучения. Согласно «Правилам», церковноприходские школы могли быть однокласс-ными с двухлетним курсом обучения и
двухклассными - с четырехлетним. В одно-классных школах преподавались те же предметы, что и в светских начальных школах: Закон Божий, церковное пение, чтение гражданской и церковнославянской печати, письмо и начальная арифметика. В двухклассных школах к перечисленным предметам добавлялись история Церкви и отечества и, в некоторых случаях, - занятия по какому-либо ремеслу. При этом курс первого класса в светских начальных училищах, где преподавались те же самые дисциплины, составлял не два, а три года. Невольно возникал вопрос: ожидаются ли от учеников церковно-приходских школ успехи большие, нежели от их сверстников в школах светских? «Такое ожидание, - отвечает автор статьи, - едва ли было бы основательным уже потому, что преподаватель светской школы имеет возможность отдаться ей всецело, а преподаватель школы церковно-приходской, если он вместе с тем священнослужитель, необходимо должен отвлекаться от школьных занятий обязанностями своего главного звания. Или, может быть, предполагается сократить объем курса церковно-приходской школы? Это столь же маловероятно, как в виду равенства прав, обусловливаемых окончанием курса в школах обоих типов, так и потому, что круг знаний, сообщаемых светской школой, без того уже доведен до минимума» [2, с. 369].
По сравнению с двуклассными начальными училищами, курс двухклассных цер-ковно-приходских школ также был сокращен на один год (четыре вместо пяти). Но и здесь сравнение оказывалось не в пользу церковно-приходских школ. Предполагалось, что ученики последних во втором классе смогут пополнить свои знания лишь в области истории Церкви и отечества. В светских же школах за тот же срок проходили не только русскую историю, но и географию России, начальную геометрию, а также заключительные отделы арифметики.
Забегая вперед, отметим, что вопрос сокращения длительности обучения в цер-ковно-приходских школах по сравнению со
светскими неоднократно поднимался и в более поздних публикациях. Так, в январской 1887 г. книжке «Журнала министерства народного просвещения» вышла статья известного педагога К. К. Сент-Илера3 под названием «Несколько заметок о цер-ковно-приходских школах», где он в том числе, ссылаясь на зарубежный опыт, выразил опасения по поводу учреждения столь непродолжительного срока обучения в приходских училищах: «Следует предположить, что лица, устраивавшие церковноприходские школы, - деликатно замечает он, - имели основательные причины надеяться, что подобное сокращение срока обучения не окажет неблагоприятного влияния на успехи учащихся. Позволяем себе, однако, по этому поводу обратить внимание на следующие обстоятельства» [4, с. 2]. Прежде всего, К. К. Сент-Илер отмечает, что в Европе даже трехлетнее пребывание в школе встречается редко, и то только как крайний предел сокращения начального обучения, например, в некоторых местностях Англии, а также в Италии и Испании. В XVIII в. и в начале XIX в. в Германии и Швейцарии можно было еще найти народные школы с трехлетним курсом, но сокращение обучения до двух лет в конце XIX в. не встречалось ни в одном школьном законодательстве. Анализируя опыт российских городских училищ, К. К. Сент-Илер делает вывод, что двухлетний срок обучения оказался недостаточным для приобретения полной грамотности. Наблюдения показали, что в два года дети, пожалуй, могут усвоить некоторые сведения, но оказываются очень слабыми в тех предметах, которые требуют навыка и упражнения, то есть плохо пишут и читают, хотя число уроков русского языка в первом классе городских училищ было большим, чем это установлено программой церковно-приходских школ. Также, по мнению ученого, следова-
Рис. 1. К. К. Сент-Илер
ло иметь в виду, что следствием сокращения числа лет обучения, очевидно, стало бы уменьшение воспитательного влияния школы на население, а между тем цель всякой народной школы, в том числе и церков-но-приходской, состоит главным образом в усилении этого влияния.
Однако вернемся к рассмотрению публикации в «Вестнике Европы». Большие сомнения вызывала также и материальная база церковно-приходских школ. Согласно «Правилам» (п. 2), предполагалось, что такие школы будут открываться на местные средства прихода, пособия от сельских и городских обществ, приходских попечи-тельств и братств, земских и других общественных и частных учреждений и лиц епархиального и высшего духовного начальства, а также и казны. Приходы, по мнению автора статьи, не имея статуса юридического лица, не являются группой, привыкшей действовать общими силами и в общих интересах. Это же касается приходских братств и попечительств, которые также не в состоянии обеспечивать нормальное существование школы. Рассчитывать на помощь со стороны городских обществ и земских учреждений не приходится, потому что они привыкли обслуживать свои училища. Тем более, что «кто дает деньги на содержание школы, тот желает и влияния
Сент-Илер Карл Карлович (1834-1901) - русский зоолог, методист в области преподавания естественных наук. В 1877-1897 гг. состоял директором Петербургского учительского института, где преподавал педагогику и зоологию и ввел оригинальную систему подготовки учителей. Состоял членом Особого ученого комитета Министерства народного просвещения (рис. 1).
на нее, хотя бы оно ограничивалось правом голоса при назначении и увольнении учителя. То же самое следует сказать и о частных лицах, основывающих на свой счет частную школу». Единственным более или менее надежным источником финансирования оставались пособия от епархиального и высшего церковного начальства, однако каков будет его размер и покроет ли оно все издержки, заранее сказать было невозможно. Таким образом, если все перечисленные источники финансирования оказались бы не в состоянии обеспечить открытие и работу церковно-приходских школ, все бремя по этому проекту ложилось на государственные структуры. Однако «против казенного пособия церковно-приход-ским школам нельзя в принципе возразить ни слова, - заключает автор статьи, - желательно только, чтобы право на пособие признавалось не исключительно за ними, чтобы оно было обусловлено не столько наименованием школы, сколько достигаемыми результатами» [2, с. 375].
Разумеется, после публикации таких соображений следовало ожидать скорого ответа из лагеря защитников идеи развития церковно-приходского образования. Он и в самом деле последовал незамедлительно и был опубликован в одном из октябрьских номеров еженедельной газеты «Московские церковные ведомости». «Самостоятельность и полную независимость от существующего доселе порядка заведывания начальными школами вновь нарождающейся церковно-приходской школы, - говорилось в публикации, - мы считаем одним из самых важных и благоприятных условий ее существования и развития. Между тем, некоторым из органов светской печати эта именно особенность приходской школы и не нравится: они не только не считают ее полезною в будущности этой школы, но и не находят никакого основания и оправдания для обособления ее от светской начальной школы и учреждения особых наблюдающих и управляющих ею органов» [1, с. 571]. И здесь была ссылка на приведенную выше публикацию из «Вестника Евро-
пы». «Да и вообще нужно заметить, - продолжал автор статьи в «Московских церковных ведомостях», - что светская печать, по крайней мере, как называемого либерального направления, к учреждению цер-ковно-приходских школ отнеслась как-то сдержанно и встретила опубликованное положение о них с холодною вежливостью, так, как учтивый хозяин встречает не совсем желанного гостя; сквозь условную вежливость чувствуется, что хозяину было бы еще приятнее, если бы гость совсем не приходил, или, по крайней мере, поскорее ушел. Это обстоятельство наводит на некоторые размышления и побуждает нас высказать с полной искренностью основания, почему мы особенно дорожим предоставляемою законом церковной приходской школе самобытностью» [1, с. 571].
Такое начало, казалось бы, предполагало попунктную критику всех аргументов, содержавшихся в материале «Вестника Европы». Однако вместо этого пространная - на две газетные полосы - статья в «Московских церковных ведомостях» содержала лишь отвлеченные соображения о том, что дело народного образования в последние десятилетия находится на подъеме, открываются новые школы, а теперь, после утверждения «Правил о церковно-приходских школах», и такого рода начальные училища получат новый импульс к развитию. Ни о целесообразности выделения приходских школ в особую категорию, ни о программах и сроках обучения в последних по сравнению со школами светскими, ни о способах финансирования - то есть обо всем том, что вызывало беспокойство редакции «Вестника Европы» и что так логично было изложено в процитированном выше материале, -ничего подобного в «ответной» статье «Московских церковных ведомостей» не было и в помине. Главной темой публикации стала не церковно-приходская школа, как можно было бы предположить, а некая в общем смысле «народная школа». Автор пафосно задавался вопросом, а есть ли у нас вообще настоящая народная школа? Такая, которая соответствовала бы особенностям и складу
русского человека и удовлетворяла бы его духовным потребностям? Намечены ли хотя бы характер и основные особенности такой школы? На все эти вопросы подразумевались отрицательные ответы. Современные ему школы автор считал устроенными на иностранный манер, главным образом усматривая здесь немецкое влияние, основным недостатком которого он видел оскудение религиозно-нравственного элемента и упразднение церковно-православного духа. Отсюда следовал вывод, что решить указанную проблему может именно развитие церковно-приходского образования, ведущую роль в котором будут играть Церковь и священнослужители. С такой логикой можно было бы и согласиться, однако необходимо отметить, что обоснованной критики положений публикации в «Вестнике Европы» в рассматриваемой статье не содержалось.
Надо сказать, что опасность, исходящую от европейского влияния на народную школу (не делая различия, светская она или церковно-приходская), отмечали в последние десятилетия XIX в. многие. Так, известный педагог, публицист и переводчик Н. М. Горбов (1859-1921) (рис. 2) в своей работе «Задачи русской народной школы» писал: «Народная школа, казалось бы, должна жить тихо, уединенно, вдали от интересов, волнующих господ, защищенная от всяких посторонних влияний. Но на самом деле это не так... И в Европе, и у нас - народная школа есть предмет партийной борьбы. Каждая из борющихся партий желает видеть общество устроенным по ее программе; общество же состоит из отдельных членов, взгляды коих определяются их воспитанием, а воспитание получает большинство в народной школе.
В Европе из-за народной школы борются консерваторы, либералы, клерикалы, радикалы и т. д. У нас эта борьба приняла в настоящее время вид спора между защитниками земской и защитниками церковноприходской школы, если принимать эти термины не в административном их значении, а как характеристики известных педа-
Рис. 2. Н. М. Горбов
гогических направлений - научного, немецкого, с одной стороны, и церковного, православного - с другой» [5, с. 3].
Таким образом, по мнению Н. М. Горбова, суть полемики между сторонниками светской и церковно-приходской школ сводилась к степени влияния на русскую начальную школу традиций западного образования. Несмотря на то, что формально первенствующей дисциплиной в учебном плане светских школ всегда был Закон Божий, отношение к ней зачастую не соответствовало ее высокой задаче. До 1884 г. приоритетными предметами фактически являлись предметы практические: чтение, письмо и арифметика, а Закон Божий и церковное пение выполняли как бы вспомогательную функцию. В ряде случаев такое положение дел приводило к совершенно недопустимым последствиям, демонстрирующим формальное и пренебрежительное отношение как к духовным дисциплинам, так и к законоучителям: «Нельзя не отметить сочувственно, что Московское губернское земство относится к школьному делу не с мертвым формализмом, но с участливым вниманием, ибо вносит реформы, улучшающие дело учебное, дело перво-нужнейшее, национальное, а не тормозящее и развенчивающее его. Ясно, что каждый священник - законоучитель земской школы крайне обязан земству за деятельное внимание к школьному делу и именно за добрые перемены в нем, как прямое следствие сердечного, животворного, решительного и постоянного взгляда на школьное дело.
Только вот единство в действиях земских уездных управ не везде соблюлось. В одном уезде расписание законоучитель-ских уроков прислано в школы готовое от управы. В нем не предоставлялось определить удобные часы обязательных занятий по Закону Божию самими законоучителями вместе с учителями. И вышло там нечто ни с чем не сообразное: утренние часы по субботам сделаны обязательными для занятий законоучителя. Тамошние земские деятели, вероятно, знают, какому делу по уставу Святой Церкви посвящено утро субботнего дня св. четыредесятницы у православных христиан. Если бы и в этом уезде сами законоучители, по взаимном обсуждении с учителями, как в других уездах, составляли расписание своих уроков, таких странностей не вышло бы. Дети не лишились бы Великим постом уроков по Закону Божию, ... ибо не могли же законоучители выполнять свои уроки в школах, занятые общественным богослужением в храмах» [6, с. 398].
Приведенный пример выразительно демонстрирует отношение местного земства к преподаванию Закона Божия в подведомственных ему школах. Такая ситуация могла сложиться, конечно, исключительно по причине того, что школьное дело всецело находилось в ведении светской организации, осуществляющей его финансирование. В Российской империи, где православие являлось государственной религией, для земских деятелей, утверждавших такое расписание занятий, его несообразность годовому обиходу богослужений несомненно была понятна. И, тем не менее, они его приняли и распространили по школам уезда. Очевидно, что при составлении расписаний занятий в приходских школах такого бы не произошло.
Перейдем к вопросам об источниках финансирования церковно-приходских школ. Согласно п. 2 «Правил о церковноприходских школах», последние должны были открываться «на местные средства прихода, без пособий или с пособием от сельских и городских обществ, приходских попечительств и братств, земских и других
общественных и частных учреждений и лиц, епархиального и высшего духовного начальства, а равно и казны» [3]. В числе предполагаемых источников финансирования упоминаются земские общественные учреждения. Учитывая, что в сельской местности влияние земств было велико, логично было бы предположить, что и доля их участия в работе церковно-приходских школ будет немалой. Однако действительное отношение земских властей к нуждам приходских училищ было скорее негативное. Об этом свидетельствуют многочисленные публикации в прессе.
«Заслуживает особого внимания вопрос, - читаем в декабрьском номере «Московских церковных ведомостей» за 1885 г., - об отношении земств к церковноприходским школам. Для прочного утверждения и дальнейшего развития вновь народившейся церковно-приходской школы в высшей степени важны добрые и благожелательные отношения к ней со стороны земств. И при правильном и прямом, без всяких задних мыслей, взгляде на дело эти отношения и не должны быть иными. А между тем, к великому сожалению, в газетах оглашается немало фактов, свидетельствующих прямо о неприязненном отношении многих сельских земств к церковноприходским школам и вообще к участию духовенства в деле народного образования» [7, с. 725]. И далее автор статьи приводит ряд свидетельств, подтверждающих его неутешительный вывод. Одно земское собрание исключило из сметы на 1886 г. 200 рублей, прежде ассигновавшиеся на классные и ученические принадлежности для церковноприходских школ. В другом месте земское собрание постановило раз и навсегда отказывать в каком-либо пособии всем начальным училищам, как только они преобразуются в приходские. В третьем пошли дальше, постановив: «Находя несовместимыми обязанности диаконов и псаломщиков с учительством в народных школах и в виду того, что они могут быть привлечены к обучению в церковно-приходских училищах - удалить их от учительских должностей» [7, с. 725].
Кроме того, имели место случаи, когда некоторые земства передавали вверенные им начальные школы в ведение Церкви с тем только, чтобы иметь возможность не нести по ним расходы. Логика представлялась порочной вдвойне. С одной стороны, нежелание принимать участие в содержании церковно-приходских школ, а с другой - попытка избавиться от собственных. Духовенство же, по понятным причинам, не имея возможности отвергнуть передаваемые ему школы, оказывалось в весьма затруднительном положении, когда при и без того дефицитном бюджете получало дополнительную нагрузку, что не могло не сказаться на общем качестве содержания цер-ковно-приходских школ.
Подобное положение дел не могло не вызывать озабоченность духовного начальства. В некоторых губерниях местные архиереи выступали с настоятельными предложениями к участию уездных земств в формировании приходских училищ. Особенно их усилия направлялись на открытие таких училищ в селах, в которых не имелось вообще никаких школ. Надо сказать, что во многих селах крестьяне выражали желание, чтобы деньги, которые они платили по земскому сбору на образование, были обращаемы не на земские, а на цер-ковно-приходские школы. «Нам известно, -продолжаем чтение статьи, - что подобное желание выражают крестьяне некоторых сел Московской губернии, подкрепляя его даже формальными мирскими приговорами. А, между тем, земства обыкновенно отказывают в подобных ходатайствах. Назначение сбора в данном случае не признается по существу. Он идет на то же самое дело, и, если крестьянам известной местности нравится больше церковно-приходская школа и свои средства они желают направить именно на нее, то нет причин отказывать им в этом» [7, с. 725].
Указанная проблема нашла отражение в фундаментальном труде известного русского педагога, психолога и общественного деятеля П. Ф. Каптерева (рис. 3) «История русской педагогии». Он писал: «Многие
земства с восторгом ухватились за церков-но-приходские школы, когда те появились, и думали, что теперь-то они могут сказать: "ныне отпущаеши" нас от народных школ и народного образования. Некоторые земства шли еще дальше: они передавали духовенству свои школы, все или часть, а своих больше не заводили. Этим они считали свои земские обязанности по отношению к народному начальному образованию исполненными. Побуждения к такому способу действий у земств были различные: Ва-сильское земское собрание полагало, что в силу исторических обстоятельств духовенство более компетентно и более заинтересовано в успехах просвещения, чем земство. Вольское земское собрание ссылалось на то, что в массе крестьянства имеется более сочувствия к церковно-приход-ской, чем к земской школе. Тверская губернская управа выражала уверенность, что ЦПШ будет весьма близко стоять к земской школе и все ее отличие будет заключаться лишь в том, что она будет хуже обставлена и будет иметь меньше средств, чем земская. В Елатомском земском собрании один гласный (Ершов) необходимость поддержки ЦПШ мотивировал таким весьма реальным и убедительным соображением: «Мы избавим земство и сельские общества от непроизводительных расходов» [8].
Значительно более жесткую позицию в отношении к финансированию церковноприходских школ из земских бюджетов занял гласный Московской земской управы Д. Ф. Самарин4, который в 1894 г. утверждал, что, «приветствуя появление, распространение и развитие церковно-приходских школ как школ, устраиваемых духовным ведомством на его специальные средства и на частные пожертвования, земство не может отнестись иначе, как отрицательно, ко всякой попытке отвлечь хотя бы часть земских средств на поддержание школ духовного ведомства... Земская общественная школа не должна стать школой правительственного ведомства» [8]. Московское земство, много заботившееся об улучшении своих школ, отрицательно относилось к отвлечению
Рис. 3. П.Ф. Каптерев
земских средств на церковно-приходские школы и признавало, что материальное пособие церковно-приходским школам - совершенно неуместная и бесцельная затрата со стороны земства.
Такое отношение земских органов власти не могло не сказаться отрицательно на развитии приходского образования. Школы, однако, продолжали открываться. Характерным примером устройства церков-но-приходской школы без участия земских средств стало открытие школы в деревне Выхиной. Этому был посвящен репортаж в «Московских церковных ведомостях», в котором отражены все источники финансирования. «6 октября текущего (1885) года состоялось скромное торжество открытия церковно-приходской школы в деревне Вы-хиной Московского уезда. В этот знаменательный для местных обывателей день собрались во вновь открываемую школу дети, намеревающиеся обучаться в этой школе, крестьяне деревень Выхиной и Жулебиной и несколько сторонних ревнителей духовного просвещения... Нельзя не приветствовать открытие Выхинской церковно-при-ходской школы в особенности, потому что для открытия ее нужно было преодолеть важное и существенное затруднение - недостаток материальных средств. Необходимость изыскать на все это средства не испугала энергичного пастыря, о. Зверева5 -виновника вновь открываемой школы. Со времени обнародования указа Святейшего
Синода о Высочайше утвержденных правилах о церковно-приходских школах о. Зверев возымел твердое намерение оправдать по мере сил надежду возлюбленного монарха, соизволившего на докладе об учреждении церковно-приходских школ собственноручно начертать: "Надеюсь, что приходское духовенство окажется достойным своего высокого призвания в этом важном деле". Чтобы сократить необходимые расходы на устройство ЦПШ, о. Зверев решился обязанности учителя безмездно принять на себя. Оставалось изыскать средства на приобретение школьного помещения, школьной обстановки и необходимых книг. За этим о. Зверев обратился к своим прихожанам, крестьянам деревень Выхиной и Жулебиной, для которых и предназначалась предполагаемая школа. Крестьяне, сознавая пользу просвещения, охотно откликнулись на предложение своего пастыря оказать посильную помощь в деле основания школы и единогласно порешили заарендовать для школы дом в деревне Выхиной на 6 лет и согласились вносить на этот предмет по 100 р. ежегодно. Затем о. Зверев сообщил о своем намерении. графу Сергею Димитриевичу Шереметеву. Этот ревнитель духовного просвещения изъявил желание ежегодно жертвовать 600 р. на жалованье учителям вновь открываемой школы. Его пример не остался без подражания. Так, московская потомственная почетная гражданка М. Я. Малютина пожертвовала еди-
Рис. 4. Д. Ф. Самарин
4 Самарин Дмитрий Федорович (1827-1901) - русский общественный деятель, гласный Московского земства, сотрудник газеты «Московские ведомости» (рис. 4).
5 Приходской священник села Вешняков.
новременно 270 р. на приобретение заарендованного дома для школы и, кроме того, на свои средства сделала школьную обстановку. Московский потомственный гражданин И. Я. Матвеев пожертвовал единовременно 100 р., а московский потомственный гражданин С. В. Перлов принял на себя приобретение для школы необходимых пособий и руководств. Таким образом, благодаря заботам о. Зверева и материальной поддержке вышеупомянутых лиц в деревне Выхиной, дотоле не имевшей никакого училища, появилась вполне обеспеченная церковно-приходская школа» [9, с. 621].
Приведенный фрагмент показывает вполне типичную структуру расходов на открытие и содержание новой ЦПШ, когда посильное участие принимают и духовенство, и крестьянское общество, и неравнодушные доброхоты, но в списке жертвователей нет ни Министерства народного просвещения, ни земства. Эта тенденция отмечается и в новейших исследованиях о приходском образовании на территории Московской губернии: «Несмотря на то, что отдельные земства выделяли пособия на школы братства6, отношения с земскими учреждениями оставляли желать лучшего. Посильное участие в финансировании церковно-при-ходских школ принимали лишь несколько земств: Волоколамское, Верейское, Дмитровское, Коломенское и Серпуховское. Самые щедрые пособия выделяло первое -по 80 руб. на каждую церковную школу уезда. Отдельные земства (к примеру - Богородское) помощи не оказывали, но поддерживали дружественные отношения с братством. Однако имелись земства, с которыми братство находилось в состоянии конфронтации, - это, в первую очередь, Московское (уездное) и Бронницкое. Первое -целенаправленно создавало земские школы в тех местностях, где работали ЦПШ, и игнорировало любые попытки братства разграничить «сферы влияния». Второе -не желало освобождать церковные поме-
щения, занятые под земские школы. Как следствие, в отдельных приходах церковные школы размещались в сторожках, а земские - в приходских домах» [10].
Однако, по мнению ряда авторов, минимальное участие в развитии приходского образования земских обществ было обусловлено не только недостатком средств и неприязненным отношением последних к проблемам церковных училищ, но также и тем, что уровень образования в них не соответствовал светским школам. Выше было показано, что курс церковно-приходских школ был короче, чем в земских и министерских школах, а программа - более скромной. Так, по мнению К. К. Сент-Илера, не следует слишком активно упрекать «земства в нежелании давать духовенству пособия на открытие народных школ; можно было бы в случае нужды указать на факты противоположные, именно - пробовали давать приходским священникам деньги на школы, но опыты были часто неудачны, и школы оказывались хуже других, открываемых земствами. Подобные неудачные попытки в устройстве школ я никак не желаю поставить в укор духовенству: оно не имело ни программ, ни приспособленных учебников, ни руководителей в этом деле, и, кроме того, прямые обязанности приходских священников не давали им возможности посвятить школьному делу достаточно времени» [11, с. 41].
К началу ХХ в. градус взаимных упреков со стороны апологетов приходского и светского начального образования несколько снизился и стороны пришли к пониманию того, что вопросы народного образования следует решать сообща. В работе П. Ф. Кап-терева «История русской педагогии», увидевшей свет в 1915 г., то есть по прошествии трех десятилетий со времени утверждения «Правил», дается взвешенная оценка рассматриваемой полемики, основная роль нападающего в которой отводится автором церковному ведомству, а роль защищающе-
Имеется в виду Кирилло-Мефодиевское братство, занимавшееся популяризацией начального школьного образования на территории Московской губернии.
6
гося - Министерству народного просвещения [8]. Сторонники церковно-приходских школ, по мнению автора, рассуждали следующим образом: «Назначение церковно-при-ходской школы не в том только, чтобы увеличить собою число школ в империи, хотя и это очень важно, но чтобы положить прочное церковное основание первоначальному образованию детей и по возможности внести дух церковности и православия и в другие школы. Народ желает духовной пищи в духе церковном» [8]. При такой точке зрения нападения были неизбежны.
П. Ф. Каптерев утверждал, что земской и церковной школам следовало бросить взаимные попреки, что одна будто бы готовит космополитов и неверующих, а другая -дьячков и пономарей, а соперничать в благоустройстве и педагогической целесообразности. Земская школа должна была усилить воспитательную сторону обучения. Причем для этого не требовалось обучать грамоте исключительно по Псалтыри и Часослову. Необходимым, однако, представлялось большее внимание уделять чтению Евангелия и приданию религиозно-нравственного характера всему процессу обучения. «Учить поклоняться Богу духом и истиной, - писал П. Ф. Каптерев, - можно даже и преподаванием арифметики. Сохраняя свои гуманные начала и общечеловеческие заветы, пусть земская школа будет воспитательной». Воспитательная составляющая должна присутствовать и в ЦПШ, однако выражаться она должна была не только в поклонах и постах, но в соответствии христианским идеалам мира, терпимости и любви. Общеобразовательным предметам в ней должно быть отведено должное внимание и место. Приходская школа, как и любая народная, должна удовлетворять запросам и религиозным, и государственным, и общественно-гуманитарным.
Таким образом, в дискуссии о взаимоотношении церковно-приходских и светских начальных школ можно выделить несколько аспектов. Во-первых, у определенной части общества вызвало недоумение то, каким образом были утверждены «Правила о церков-но-приходских школах», которые, несомнен-
но, являлись законом, выходящим далеко за рамки духовного ведомства. Во-вторых, дискуссионной представлялась сама необходимость законодательного выделения определенной части начальных училищ в отдельную группу, противопоставляя ее прочим начальным школам, работавшим в Российской империи. В-третьих, вызывали вопросы учебные планы церковно-приходских школ, а также сроки обучения в них, которые, как было показано, оказывались меньшими, чем в светских начальных школах. В-четвертых, не до конца проработанным оставался вопрос о финансировании церков-но-приходских школ. Так, земства зачастую не желали брать на себя бремя приходского образования, а напротив, в отдельных случаях делали попытки перевода вверенных им школ под патронат церковного ведомства. В-пятых, периодически возникали претензии к качеству приходского образования, которое упрекали в излишней увлеченности обрядовой страной религиозной жизни в ущерб изучению гражданских предметов. Сторонники церковно-приходского образования, со своей стороны, критиковали светское начальное образование в излишней увлеченности европейскими образцами, главным образом, принципами организации немецкой школой, видя в этом опасность выхолащивания нравственной составляющей из образовательного процесса. Полемика приверженцев обоих взглядов нашла отражение в ряде периодических изданий и достигла своего пика на рубеже 1880-1890-х гг., а к началу ХХ в. постепенно затихла, уступив место новым политическим вызовам.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Московские церковные ведомости. -1884. - № 44.
2. Вестник Европы. - СПб., 1884. - № 5.
3. Правила о церковно-приходских школах 1884 г. // Хрестоматия по истории педагогики / под ред. С. А. Каменева, сост. Н. А. Желваков. - М., 1936 г. -URL: http://www.detskiysad.ru/raznlit/ istped008.html (дата обращения: 24.12.2018).
4. Сент-Илер К. К. Несколько заметок о церковно-приходских школах // Журн. М-ва нар. просвещения. - 1887. - Янв.
5. Горбов Н. М. Задачи русской народной школы. - М: Типолит. П. Васильева, 1887.
6. Московские церковные ведомости. -
1884. - № 30.
7. Московские церковные ведомости. -
1885. - № 49.
8. Каптерев П. Ф. История русской педагогии. - М., 1915 г. - URL: http://xn--80aa2bkafhg.xn--p1ai/6457/Glava-XVII.-Narodnaya-shkola-zemstvo-i-pravitelstvo (дата обращения: 31.12. 2018).
9. Московские церковные ведомости. -1885. - № 43.
10. Колоухин С. О. Роль Кирилло-Мефо-диевского братства в развитии начального образования в Московской губернии (1884-1914 гг.) // Московские епархиальные ведомости. - 2013. -№ 11-12.
11. Сент-Илер К. К. Несколько слов по поводу статьи «Церковных ведомостей» об учительских семинариях // Журн. М-ва нар. просвещения. -1891. - Февраль.
REFERENCES
1. Moskovskie tserkovnye vedomosti. 1884, No. 44.
2. Vestnik Evropy. St. Petersburg, 1884, No. 5.
3. Pravila o tserkovno-prikhodskikh shko-lakh 1884 g. In: Kamenev S. A. (ed.), Zhelvakov N. A. (comp.) Khrestoma-tiya po istorii pedagogiki. Moscow, 1936. Available at: http://www.det skiysad.ru/raznlit/istped008.html (accessed: 24.12.2018).
4. Sent-Iler K. K. Neskolko zametok o tserkovno-prikhodskikh shkolahh. Zhurn. M-va nar. prosveshcheniya. 1887, Jan.
5. Gorbov N. M. Zadachi russkoy narod-noy shkoly. Moscow: Tipolitografiya P. Vasilieva, 1887.
6. Moskovskie tserkovnye vedomosti.
1884, No. 30.
7. Moskovskie tserkovnye vedomosti.
1885, No. 49.
8. Kapterev P. F. Istoriya russkoy pedago-gii. Moscow, 1915. Available at: http:// xn--80aa2bkafhg.xn--p1ai/6457/Glava-XVII.-Narodnaya-shkola-zemstvo-i-pravitelstvo (accessed: 31.12. 2018).
9. Moskovskie tserkovnye vedomosti. 1885, No. 43.
10. Koloukhin S. O. Rol Kirillo-Mefodi-evskogo bratstva v razvitii nachalnogo obrazovaniya v Moskovskoy gubernii (1884-1914). Moskovskie eparhialnye vedomosti. 2013, No. 11-12.
11. Sent-Iler K. K. Neskolko slov po povodu statyi "Tserkovnykh vedomostej" ob uchitelskikh seminariyakh. Zhurn. M-va nar. prosveshcheniya. 1891, Feb.
Никонов Вадим Вадимович, кандидат педагогических наук, старший научный сотрудник научно-исследовательского отдела Гжельского государственного университета e-mail: [email protected]
Nikonov Vadim V., PhD in Education, Senior Researcher, Research Department of Gzhel State University
e-mail: [email protected]
Статья поступила в редакцию 24.01.2019 The article was received on 24.01.2019
