CC BY
83
четыре типа нарушений: социализированная агрессивность, социализированная неагрессивность, ^социализированная агрессивность и несоциализированная неагрессивность (18).
Таким образом, данные о "вкладе" агрессивности в криминальное поведение являются неоднозначными. С одной стороны, имеются свидетельства о связи ai-рессивности с криминальным поведением. С другой стороны, агрессивность - одна из распространенных особенностей людей. При этом далеко не всегда агрессивность приводит к преступлениям.
Приведенный выше обзор литературы позволяет обозначить, по меньшей мере, несколько проблем, по которым нет достаточной ясности до сих пор. Во-первых, в литературе недостаточно отчетливо проводится различие между антисоциальным поведением и "антисоциальной индивидуальностью". Во-вторых, отдельного рассмотрения заслуживают вопросы направления влияний: антисоциального поведения -на становление "антисоциальной" (криминальной) индивидуальности или, наоборот, "антисоциальной индивидуальности" на антисоциальное (криминальное) поведение. В-третьих, во многих работах изучается "антисоциальная индивидуальность", но безотносительно к просоциальной индивидуальности. Получаемые при этом результаты оказываются двусмысленными, поскольку непонятно, какие особенности являются общими для любой индивидуальности, а какие особенности присущи именно "антисоциальной индивидуальности". В-четвертых, существует устойчивая традиция связывать агрессивность с антисоциальным поведением и "антисоциальной" индивидуальностью. Постановка данных проблем позволяет наметить основные направления дальнейших эмпирических исследований.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия - СПб.: Питер, 1997.
2. Дорфман Л. Я. Метаиндивидуальный мир: Методологические и теоретические проблемы, - М.: Смысл, 1993.
3. Ильин Е. П. Мотивация и мотивы. - СПб.: Питер, 2000.
4. Леонтьев А. Н. Деятельность, сознание и личность, - М.: Политиздат, 1975.
5. Леонтьев А. Н. Философия психологии: Из научного наследия / Под ред. А. А. Леонтьева, Д. А. Леонтьева. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1994.
6. Мерлин В. С. Деятельность как опосредующее звено в связи разноуровневых свойств индивидуальности // Проблемы интегрального исследования индивидуальности / Отв. ред. В. С. Мерлин. - Пермь: Пермский гос. пед. ин-т, 1978. - Вып. 2.
7. Мерлин В. С. Очерк интегрального исследования индивидуальности. - М.: Педагогика, 1986.
8. Реан А. А. Агрессия и агрессивность личности // Психологический журнал. - 1996. - № 5.
9. Ребер А. Большой толковый психологический словарь. -М.: Act; Вече, 2001. - Т. 1.
10. Рубинштейн С. Л. Человек и мир: (Отрывки из рукописи) // Методологические и теоретические проблемы психологии / Отв. ред. Е. В. Шорохова. - М.: Наука, 1969.
11. Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. - М.: Педагогика, 1973.
12. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии: В 2 т. -М.: Педагогика, 1989. - Т. 1.
13. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии: В 2 т. -М.: Педагогика, 1989. - Т. 2.
14. Русалов В. М. Опросник структуры темперамента. - М.: Смысл, 1992.
15. Русалов В. М. Опросник формально-динамических свойств индивидуальности (ОФДСИ). - М.: 1997.
16. Barkley R., Fischer M., Edelbrock С., Smallish L. The adolescent outcome of hyperactive children diagnosed by research criteria: I. An 8-year prospective follow-up study // Journal of the American Academy of Child and Adolescent Psychiatry. - 1990. -№ 29.
17. Dodge K. A., Price J. M., Bachorowski J.-A., Newman J. P. Hostile attributional biases in severely aggressive adolescents // Journal of Abnormal Psychology. -1990. - № 99 (4).
18. Lyrtam D. R. The early identification of chronic offenders: Who is the fledgling psychopath? // Psychological Bulletin. - 1996. -№ 120.
19. Stattin И., Magnussen D. The role of early aggressive behavior in the frequency, seriousness and types of later crime // Journal of Conculting and Clinical Psychology. - 1989. - № 57 (6).
ВОПРОСЫ типологии ЛИЧНОСТИ ОСУЖДЕННЫХ, СОВЕРШАЮЩИХ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЯХ
Канд. юрид. наук Р. Е. Джансараева
КазНУ им. Аль-Фараби, г. Алматы, Республика Казахстан
Следует признать, что в изучении личности осужденных в основном превалируют социально-демографические описания. Попытки исследования внутренних, сущностных характеристик осужденных очень редки, недостаточны знания об их поведении в местах лишения свободы, в том числе преступном, хотя это особенно важно. Сохраняются устаревшие классификации лиц, отбывающих наказание в исправительных учреждениях, в частности, такая:
1. Вставшие на путь перевоспитания; своим примерным поведением, честным отношением к труду и обучению, активным участием в общественной жизни коллектива они стремятся искупить вин}7 и доказать исправление, правильно оценивают совершенное преступление и свое уголовное прошлое, осознают свои нравственные пороки и т. д.
2. Осужденные, в основном с положительным, но неустойчивым поведением и отношением к труду и учебе. Они не всегда верно оценивают совершенное преступление и криминальное прошлое, свои отрицательные качества и необходимость перевоспитания, не проявляют должной активности в общественной жизни коллектива и т. д.
3. Осужденные, не вставшие на путь перевоспитания. Они систематически и злостно нарушают режим и правила поведения, недобросовестно трудятся, уклоняются от участия в воспитательных мероприятиях и общественной жизни коллектива, от обучения в школе и ПТУ (5, 172-173).
А. Б. Скаков выделяет такие группы положительно характеризующихся осужденных: встающие на путь исправления; вставшие на путь исправления; твердо вставшие на путь исправления; окончательно вставшие на путь исправления; доказавшие свое исправление (14,40).
Отрицательно характеризующихся осужденных А. Б. Скаков разделил на две группы: не вставшие на путь исправления; злостно нарушающие требования режима отбывания наказания (14,43).
И. В. Шмаров вполне разделял названные классификации осужденных. Например, о тех, кто доказал свое исправление, он писал, что они в процессе отбывания наказания и применения мер исправительного воздействия не только изменили антиобщественные взгляды и убеждения, всю систему своих ценностных ориентации, но и приобрели достаточно устойчивые навыки и привычки общественно полезного поведения, психологически подготовлены к жизни на свободе и преодолению трудностей, с которыми могут встретиться после освобождения (15, 35). При этом И. В. Шмаров не указывал, какие именно критерии или подходы должны быть применимы для установления происшедших изменений.
На то, что степень исправления является основным критерием классификации осужденных, указывает и А. В. Бриллиантов (3,37).
Группу злостных нарушителей режима автор характеризует как таких, которых объединяет упорное нежелание встать на путь исправления, стойкость антиобщественной установки, активное противодействие администрации и активное отрицательное воздействие на других осужденных, стремление продолжать преступный образ жизни. Данная категория осужденных, по его мнению, в наименьшей степени поддается (а зачастую не поддается) исправительному воздействию (4,203).
Несомненным достоинством классификации, предложенной Л. А. Высотиной и другими названными авторами, является то, что она применима ко всем преступникам и на практике ею достаточно просто пользоваться.
Наше критическое отношение к анализируемой классификации, получившей большое распространение и признание, вовсе не означает, что мы полностью отрицаем ее. Она была достаточно полезной, в том числе в практическом отношении. но не следует в настоящее время опираться на нее. Используя современные научные достижения в психологии, социологии, криминологии и некоторых других науках, необходимо создание новых классификаций или типологий. Возможно, они будут охватывать всех осужденных или их отдельные категории.
Классификации Л. А. Высотиной, И. В. Шмарова, А. В. Бриллиантова и А. Б. Скакова несущественно отличаются друг от друга Но все они вызывают серьезные замечания.
Во-первых, поведение, как внешнее проявление человека, отнюдь не всегда отражает его действительную сущность, его отношение к окружающему миру и самому себе, его ведущие мотивации, его нравственность.
Во-вторых, оценка поведения представителями администрации неизбежно и всегда носит субъективный характер, и то, что принимается за исправление, на самом деле можег быть лишь приспособлением к требованиям среды, т. е. к условиям отбывания наказания, желанием досрочно освободиться, приобрести жизненные блага, столь ценимые при изоляции от общества, но вовсе не свидетельствовать о действительном исправлении.
В-третьих, те, кто нарушают режим содержания, даже злостно, могут это делать не потому, что они не исправились или не желают исправляться, а потому, что сами условия содержания вызывают их протест, поскольку воспринимаются несправедливыми и унижающими человеческое достоинство. Не случайно новое уголовно-исполнительное законодательство решительно отказалось от многих прежних требований режима, которые вызывали негативное отношение и осужденных, и общественности. Есть ли уверенность в том, что и нынешние условия отбывания наказания все справедливы и объективны, а поэтому не должны вызывать отрицательных реакций у преступников?
В-четвертых, грани между отдельными классификационными группами настолько нечеткие и условные, что на деле трудно отнести какого-нибудь конкретного человека к одной из них. Например, такие трудности неизбежно будут возникать, если придется решать, кого отнести к "твердо вставшим" или "окончательно вставшим" на путь исправления. То же самое можно сказать и об отрицательно характеризующихся преступниках, о которых пишет А. Б. Скаков: всегда ли можно отделить не вставшего на путь исправления от того, кто злостно нарушает режим отбывания наказания. Понятно, что это вполне может быть один и тот же человек.
В-пятых, в местах лишения свободы совершают преступления представители любой группы, выделенной по принципу "встал - не встал на путь исправления". Поэтому следует реально смотреть на прогностические возможности анализируемой классификации и не преувеличивать эти возможности.
Можно предложить и другие классификации или типологии личности преступника (личности осужденного), например, в зависимости от характера совершенного преступления или степени общественной опасности личности преступника. Например, авторы "Курса советской криминологии" всех лиц,
совершающих преступления, разделили на две группы: "криминогенный тип" и "случайный преступник". Первый тип подразделен на такие группы: "последовательно криминогенный", "ситуативно криминогенный", "ситуативный" (10, 302). Имеются и другие типологии (7; 8; 11; 13), не потерявшие актуальности по сей день.
В. Н. Бурлаков выделяет такие типы: профессиональный, привычный, неустойчивый, небрежный, случайный (9). Ю. М. Антонян полагает, что следует говорить о следующих четырех типах: абсолютно опасный; особо опасный; опасный; представляющий незначительную опасность (1).
Мы не анализируем и не оцениваем все эти типологии (классификации) осужденных или вообще преступников, исходя из того, что каждая из них может быть интересна и полезна - все зависит от конкретной цели научного исследования или практической деятельности. Применительно к нашему исследованию личности осужденного, совершающего преступление в исправительном учреждении, некоторые из имеющихся схем не представляют особой ценности, поскольку мы "берем человека" в экстремальных ситуациях - в условиях лишения свободы. На наш взгляд, именно этот фактор является одним из решающих для объяснения причин преступного поведения в местах лишения свободы, что, конечно, отнюдь не означает игнорирования особенностей личности осужденного, сформированной задолго до того, как он попал в исправительное учреждение. Говоря о важной роли самого факта нахождения в местах лишения свободы, мы имеем в виду не только специфику последних и их существенное влияние на человека, но и то, что условия этих мест оказывают значительное воздействие на осужденного. Известно, что в таких случаях результат - поведение - во многом зависит от личности.
При исследовании личности осужденного, совершающего преступление в исправительном учреждении, необходимо акцентировать внимание на том что, во-первых, он лишен свободы, и во-вторых, что влияние на него среды более концентрированное и жесткое, чем в нормальных условиях. По этому поводу Ю. М. Антонян, В. Н. Кудрявцев и В. Е. Эминов пишут:
"При изучении личности необходимо также учитывать, что осужденные находятся в местах лишения свободы, где социальная среда отличается качественными характеристиками и способна активно воздействовать на личность и поведение. В связи с этим особенности поведения, меры воспитательного воздействия необходимо рассматривать в контексте отношений, складывающихся в социальной среде осужденных. Человек, помещенный в места лишения свободы, естественно, застает гам сложившуюся социальную среду, отличающуюся от той, в которой он жил ранее. Особенности этой социальной среды определяются, прежде всего, действием следующих факторов: изоляцией от общества, регламентацией поведения во всех сферах жизнедеятельности; принудительным включением в однополые социальные группы; сложившейся стратификацией среды и действием неформальных норм поведения, бытующих в этой среде, и т. д. Естественно, что приходится приспосабливаться к этим условиям, и поэтому у индивида, помещенного в места лишения свободы, изменяются личностные свойства и появляются новые. Цель исполнения наказания предполагает положительные изменения личности, однако на практике под влиянием социальной среды часто бывает обратным. Отсюда и вытекает проблема рецидива" (12, 298).
Как справедливо отмечает А. И. Мокрецов, социальная среда осужденных навязывает определенный порядок как в психологическом, так и в физическом отношениях. Именно это вынуждает одних скептически относиться к средствам коррекции поведения, других - открыто противодействовать усилиям персонала, третьих - оставаться в стороне от проводимых мероприятий. Возможности реализации потребностей личности также оказываются ограниченными, поскольку членство в группах и принятие субкультурных ценностей высту-
пают в роли категорического императива, предписывающего вести себя должным образом. С психологической точки зрения асоциальная субкультура представляет собой довольно стабильную сеть непосредственного взаимодействия осужденных. Она объективна в неформальных стандартах поведения, внутри- и межгрупповых отношениях, неписанной нормативно-ценностной системе.
В общем виде, отмечает А. И. Мокрецов, это не имеющая правового статуса самоорганизация осужденных, возникающая в результате удовлетворения актуальных потребностей в сфере психологических отношений или иных значимых целей в период отбывания наказания. Несмотря на внешний примитивизм, самоорганизация осужденных выполняет важные, даже психотерапевтические функции. В частности, она обеспечивает адаптацию личности через смягчение страданий, обусловленных изоляцией от общества (12,170-171).
Значимость средовых влияний на личность в исправительных учреждениях, их концентрированный и жесткий характер надо оценивать не только в аспекте их воздействия на личность осужденного. Есть еще одна сторона в среде осужденного: не только другие осужденные, но и представители администрации, непродуманные или несправедливые действия которых могут спровоцировать уголовно наказуемое поведение осужденного. Он поневоле вступает в контакт со всеми элементами среды, причем воздействие на него админисгра-ции может иметь не менее жесткий характер, чем со стороны других преступников. Разумеется, ко всей такой обстановке он должен адаптироваться, если же адаптация не имела места, осужденный в числе прочих вариантов поведения может избрать преступное насилие или "уход" - побег из мест лишения свободы.
Среда, конечно, может быть особенно неблагоприятной для адаптации конкретного преступника, но гораздо чаще бывает так, что он не способен приспособиться именно к данной обстановке. Отсюда не только преступное поведение, но и нарушения режима отбывания наказания, иногда многочисленные, систематические. Они являют собой неопровержимое свидетельство неудовлетворительной адаптации, которая может складываться и вследствие психических нарушений особенностей характера человека, если эти особенности выступают в качестве акцентуаций или патологий психики. Таким образом, можно констатировать среди осужденных достаточно распространенный тип личности - неадаптированный. Сюда входят также и те, кто отвергнут даже преступной средой (пассивные гомосексуалисты, убийцы детей и т. д.). Неадаптированному типу личности свойственно проявлять насилие.
Самостоятельную подгруппу среди неадаптированных составляют те, кто совершают побеги из мест лишения свободы. Мы их включаем в группу неадаптированных: каковы бы ни были причины побега, они всегда связаны с тем, что данный человек не может оставаться в исправительном учреждении. Исключение может быть только одно - если он бежит потому, что ему необходимо оказать помощь близкому человеку и помощь должна быть безотлагательной.
Следующий тип составляют лица, совершающие преступные действия в исправительных учреждениях из стремления доминировать над окружающими, главным образом -путем насилия, физического и психического подавления других. Они строго придерживаются правил тюремной субкультуры. Эту субкультуру ни в коем случае нельзя назвать исключительно бесчеловечной, антигуманной, в ней, безусловно, содержатся общечеловеческие ценности и такие стандарты, которые помогают преступникам жить в тяжелых условиях неволи. Но вместе с тем она включает в себя нормы, предусматривающие грубое и обычно криминальное насилие, насаждающие принуждение в самых примитивных и унижающих человеческое достоинство формах. Такой тип осужденных можно назвать доминирующим.
Однако его представители чаще выступают в роли организаторов или пособников, обычно преступление совершает-
ся непосредственно теми, кто находится у них в "подчинении". Последние составляют особую группу правонарушителей в условиях лишения свободы, как, впрочем, и в условиях свободы. Данный тип осужденных, совершающих преступления в исправительных учреждениях, условно обозначим подчиненными.
Практическим работникам мест лишения свободы хорошо известны осужденные, которые постоянно находятся в оппозиции к любым установлениям, воспитательным и иным мерам, сомневаются в полезности и обоснованности проводимых мероприятий, склонны к протесту в разных формах, часто не доверяют другим осужденным. Их протест может принять форму преступления. Этот тип личности мы называем опозиционно-анархическим. По нашим выборочным данным, его представителей особенно много среди тех, кто злостно не повинуется законным требованиям администрации, их до 80%.
Среди преступлений в исправительных учреждениях и в целом в местах лишения свободы основное место занимают насильственные посягательства. Поэтому для их объяснения нужно использовать не только приведенную типологию, но и другие разработанные в российской криминологии классификации.
Так, Ю. М. Антонян с соавторами по мотивационным критериям выделяют корыстный, престижный, игровой, насильственный и сексуальный типы; по характеру преступной направленности - корыстный, насильственный, корыстно-насильственный и универсальный; по степени общественной опасности - абсолютно опасный, особо опасный, опасный и представляющий незначительную опасность (2, 143-148). Конечно, представителей не всех названных типов преступников можно встретить в исправительных учреждениях. Например, вряд ли можно обнаружить тех, кто совершают в исправительных учреждениях Казахстана серийные убийства или убийства нескольких человек одновременно ("абсолютно опасный" тип).
Интересной представляется типология насильственных преступников, предложенная В. П. Голубевым, Ю. Н. Кудря-ковым и А. В. Шамисом. Она создана на основании главных психологических характеристик и включает в себя такие типы: возбудимый; неуправляемый; упорный; активный; безвольный; демонстративно-застревающий (6).
Представителей всех перечисленных типов достаточно просто обнаружить среди отбывающих наказание в исправительных учреждениях. Индивидуальная работа с ними, независимо оттого, склонны или нет они к совершению преступлений, должна осуществляться с учетом их типологической принадлежности. Приведенная типология может быть полезной для определения степени исправления конкретных лиц, отбывающих уголовное наказание.
ЛИТЕРАТУРА
1. Антонян Ю. М. Криминология: Избранные лекции. - М., 2004.
2. Антонян Ю. М., Кудрявцев В. Н., Эминов В. Е. Личность преступника. - М., 2004.
3. Бриллиантов А. В. Дифференциация наказания и степень исправления осужденных к лишению свободы. - М., 1997.
4. Бриллиантов А. В. Классификация осужденных по степени исправления. // Наказание и исправление преступников. / Под ред. Ю. М. Антоняна. - М., 1992.
5. Высотина Л. А. Педагогические основы процесса исправления и перевоспитания осужденных. - М., 1977.
6. Голубев В. П., Кудряков Ю. Н., Шамис А. В. Типология осужденных за насильственные преступления и индивидуальная работа. - М., 1985.
7. Долгова А. И., Ермаков В. Д., Беляева Н. В. Проблема типологии несовершеннолетних преступников И Вопросы борьбы с преступностью. - Вып. 24. - М., 1976.
8. Ковалев А.Г. Психологические основы исправления правонарушителя. - М., 1968.
9. Криминология: Учебник / Под ред. В. Н. Бурлакова, Н. М. Кропачева. - СПб., 2003.
10. Курс советской криминологии: Предмет. Методология. Преступность и ее причины. Преступление. - М., 1985.
11. Миньковский Г. М. О некоторых общих положениях криминологического изучения личности. // Теоретические проблемы учения о личности преступника. - М., 1979.
12. Мокрецов А. И. Социально-психологические особенности субкультуры осужденных: Воздействие на нее // Наказание и исправление преступников / Под ред. Ю. М. Антоняна. - М., 1992.
13. Сахаров А. Б. Личность преступника и типология преступников // Соц. законность. - 1973. - № 3.
14. Скоков А. Б. Прогрессивная система исполнения лишения свободы и ее отражение в новом законодательстве Республики Казахстан, - Астана, 2004.
15. Шмаров И. В. Предупреждение преступлений среди освобожденных от наказания: (Проблемы социальной реабилитации). - М., 1974.
ЛИЧНОСТЬ ИГРОМАНА
Канд. юрид. наук, доцент С. Л. Панов Омская академия МВД России
У каждого века - свои пристрастия. Однако во все времена одним из самых немаловажных аспектов поведения человека являлся азарт. Все чаще можно услышать от специалистов, медиков, психологов, психиатров о "новой" болезни, поразившей довольно значительное количество граждан страны, - лудомании. или игромании (пристрастие к азартным играм), которая захлестнула не только крупные центры, но и многие небольшие города, поселки. Будучи неотъемлемой частью человеческой культуры, азартные игры являются такой же ценностью, как и другие производственные, общественные и духовные деяния человека. В их основе лежит не только корысть, но и сам процесс - испытание своей удачи, правильности принятия решений и адекватности поведения соответственно ситуации. Интеллектуальные карточные игры, "однорукие бандиты", тотализатор, лотереи или шры в карты и нарды с друзьями - зависимость может возникнуть в любом из азартных "жанров", она не ограничена ни полом, ни возрастом, ни социальным положением (6, 52-58).
Индустрия азартных игр не отказывает никому, и самые главные для нее клиенты - лудоманы. Любая азартная игра построена на случайности, которая красной полосой проходит через всю тему азартных увлечений и притягивает людей импульсивных и реактивных, но при этом слабовольных и готовых довериться судьбе в расчете на получение выигры-ша(1; 14; 19, 3-7).
По данным информационной системы Российской ассоциации развития игорного бизнеса (РАРИБ), выгоднее всего в настоящее время оказалось развивать предпринимательство, связанное с эксплуатацией игровых автоматов и дающее самый высокий коэффициент полезного действия из всех игр индустрии азарта. На конец 2004 г. в стране функционировало более 12 тыс. игровых залов, в которых было размещено около 315 тыс. игровых автоматов. 11о прогнозам специалистов, к началу 2006 г. в России будут работать около 500 тыс. игровых автоматов. Игровые автоматы оказались востребованы россиянами настолько, что этот рынок получил самое динамичное развитие по сравнению с другими (казино, тотализатор, лотерея и др.) сегментами индустрии азартных игр. При этом развитие игровых аппаратов рынка в настоящее время продолжается в основном за счет регионов (15) согласно статистическим данным Федеральной налоговой службы РФ, с 2001 по 2004 гг. число игровых устройств увеличилось примерно в пять раз.
Стремительный рост индустрии азартных игр связан: во-первых, с социально-экономическими преобразованиями, про-
исходящими в стране на рубеже веков; во-вторых, с повышением материального уровня жизни определенной части населения и, в-третьих, как это ни странно звучит, отсутствием разработанной законодательной базы предпринимательской деятельности в сфере игорного бизнеса.
Люди условно делятся на четыре категории. В первую входят те, кто еще не играл в азартные игры. Во вторую -те, кто еще сыграет в них. К третьей относятся те, кто никогда не сыграет. К четвертой — те, кто испытал судьбу в игре и продолжают это делать. Количество людей из последней категории, к сожалению, становится все больше. А каждый десятый, уже пробовавший свои силы в азартной игре, приобрел болезнь, именуемую лудоманией (21, 27-28).
В 1980 г. лудомания впервые была классифицирована Американской психиатрической ассоциацией ("American Psychiatric Association") в качестве болезненного пристрастия (сегодня она обозначается в Международной классификации болезней кодом F63.0 (13)), которое определяется как расстройство, заключающееся в частых повторных эпизодах участия в азартных играх, доминирующих в жизни субъекта и оказывающих разрушающее воздействие на все сферы жизни и личности человека, его физическое, психическое, эмоциональное и социальное здоровье, ведущих к снижению социальных, профессиональных, материальных и семейных ценностей. По мнению специалистов, опасность для психики, т. е. вероятность заболеть игрой, таится везде, даже в самых невинных пари: стоит только раз ощутить жажду отыграться или повторить испытанную эйфорию выигрыша, утратить контроль над собой (5, 14-16).
К симптомам лудомании, по мнению специалистов (медики, психиатры, социальные психологи и др.) можно отнести следующие (7, 17-19; 18):
- нарушение сна, провалы в памяти, реже - физические страдания;
- поглощенность, озабоченность игрой (клиент вспоминает о прошлых играх, планирует будущие ставки, думает о том, как найти деньги на следующую игру);
- психические затруднения при попытках контролировать или прервать игру, а также беспокойство или раздражительность, если игра срывается;
- тревога или раздражение при необходимости ограничить ставки или остановить игру и потребность увеличить размер или частоту ставок, чтобы достичь желаемого возбуждения;
- желание через игру уйти от своих проблем, поднять настроение и т. д.;
- попытка отыграться на следующий день после проигрыша;
- способность принести в жертву некоторые важные социальные, профессиональные или увеселительные мероприятия ради игры;
- обман членов семьи, знакомых, лечащих врачей, возможных кредиторов с целью скрыть истинную степень своей вовлеченности в игру;
- совершение таких незаконных действий, как подлог, обман, кража или растрата для финансирования игры;
- риск потерять работу, близких друзей, возможность продвижения по службе или получения образования (среди патологических игроков немало студентов вузов);
- добывание денег, чтобы расплатиться с долгами, вызванными игрой;
- неадекватная оценка своего пристрастия к игре (как следствие - социальная, психическая или соматическая дезадаптация).
Алкоголизм, наркомания, компьютерная зависимость, зависимость от азартных игр - это понятия, стоящие в одном ряду. Механизмы формирования всех зависимостей имеют много общего. Как правило, в их основе чаще всего лежат и одинаковые психологические механизмы, т. е. проблема возникает из неудовлетворенности каких-либо потребностей
