CC BY
196
ПРИМЕНЕНИЕ ГААГСКОЙ КОНВЕНЦИИ Абашидзе А.Х., Гугунский Д.А., В СУДАХ США Кебурия К.А., Конева А.Е., Солнцев А.М.
10. МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО, ЕВРОПЕЙСКОЕ ПРАВО (СПЕЦИАЛЬНОСТЬ 12.00.10)
10.1. ВОПРОСЫ ПРИМЕНЕНИЯ ГААГСКОЙ КОНВЕНЦИИ О ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВЫХ АСПЕКТАХ МЕЖДУНАРОДНОГО
ПОХИЩЕНИЯ ДЕТЕЙ ОТ 25 ОКТЯБРЯ 1980 ГОДА В СУДАХ США В СПОРАХ, СВЯЗАННЫХ С ПЕРЕМЕЩЕНИЕМ ДЕТЕЙ В США ИЗ ГОСУДАРСТВ, НЕ ПОДПИСАВШИХ ДАННУЮ КОНВЕНЦИЮ
Абашидзе Аслан Хусейнович, д-р юрид. наук, профессор. Должность: заведующий кафедрой. Место работы: Российский университет дружбы народов. Подразделение: кафедра международного права. E-mail: abashidze_akh@pfur.ru
Гугунский Денис Андреевич. Должность: старший преподаватель. Место работы: Российский университет дружбы народов. Подразделение: кафедра международного права. E-mail: gugunskiy_da@pfur.ru Кебурия Кристина Атаровна, аспирант. Место учебы: Российский университет дружбы народов. Подразделение: кафедра международного права. E-mail: ch.keburia@gmail.com
Конева Александра Евгеньевна, канд. юрид. наук. Должность: ассистент. Место работы: Российский университет дружбы народов. Подразделение: кафедра международного права. E-mail: koneva_ae@pfur.ru Солнцев Александр Михайлович, канд. юрид. наук, доцент. Должность: заместитель заведующего кафедрой. Место работы: Российский университет дружбы народов. Подразделение: кафедра международного права. E-mail: solntsev_am@pfur.ru Аннотация
Цель. В качестве цели исследования выступает анализ спора, рассмотренного судом США и связанного с перемещением ребенка одним из родителей с территории Японии на территорию США, в качестве примера «восполнения пробелов» в правовом регулировании ситуаций, к которым не применяется Гаагская конвенция о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей 1980 г. (далее -Конвенция 1980 г.).
В частности, в статье рассматриваются вопросы применения национального семейного законодательства США для облегчения процесса возвращения ребенка, перемещенного в США из государства, не являющегося стороной Конвенции.
В трудах российских экспертов изучаются преимущественно вопросы применения Конвенции 1980 г., включая трудности, возникающие в контексте практической реализации данного договора на территории Российской Федерации. Вместе с тем, мало внимания уделяется рассмотрению ситуаций международного похищения детей, в которых задействовано государство, не являющееся стороной дан-
ного международного договора, и путей их разрешения. В этой связи проведение вышеуказанного исследования на примере разрешения рассмотренного судом США спора о трансграничном похищении ребенка представляет ценность в плане поиска правовых путей разрешения ситуаций международного похищения детей с участием государств, в отношениях которых с Российской Федерацией Конвенция 1980 г. не действует, в особенности это касается отношений России и США.
Методология. Для достижения указанной цели в рамках подготовки статьи был применен общенаучный методологический подход, позволяющий определить рамки исследования, уточнить основные понятия и категории, связанные с рассмотрением споров, возникающих в связи с международным похищением детей, ключевые концептуальные аспекты темы исследования. В процессе исследования применялись общенаучные методы познания, такие как анализ и синтез, обобщение, диалектический. Широко использовались такие специальные научные методы, как юридико-технический метод, метод сравнительного правоведения.
Выводы. Решение суда США, рассматриваемое в настоящей статье, предусматривает правовой механизм разрешения ситуаций, когда ребенка похитили из государства (Японии), не являвшегося на момент совершения данного незаконного перемещения участником Конвенции 1980 г., и переместили на территорию США. В анализируемом споре суд США применил Закон США об обеспечении соблюдения единой юрисдикции в вопросах опеки над детьми (далее - иСШЕА), преследующий цели, аналогичные целям Конвенции 1980 г., и гарантирующий, что решение об установлении опеки над ребенком будет принято в государстве, где обычно проживал ребенок. Этот механизм представляет способ разрешения ситуаций международного похищения детей, к которому в США могут обратиться как граждане США, так и иностранные граждане в случаях, когда Конвенция 1980 г. не может быть применена. Приведенный в настоящей статье пример разрешения указанных ситуации может быть полезен при возникновении аналогичных споров, касающихся не только США, но также других государств-участников Конвенции 1980 г. (например, Российской Федерации).
Возможность последующего использования результатов научной работы. Проведенный анализ может лечь в основу последующих исследований вопроса практического действия Конвенции 1980 г. и альтернативных способов разрешения ситуаций международного похищения детей, когда данная Конвенция применена быть не может.
Практическое значение.
Результаты исследования могут быть использованы в ситуациях международного похищения детей, в которых задействованы Российская Федерация и государств, в отношениях с которыми Конвенция 1980 г. не действует. Полученные результаты могут быть полезными в деятельности государственных органов, участвующих в разрешении ситуаций международного похищения детей, в том числе цен-
тральных органов государств-участников Конвенции 1980 г.
Ценность. Результаты работы могут быть использованы в деятельности профильных российских государственных структур, включая Министерство образования и науки РФ, Министерство иностранных дел РФ, судебные органы, органы опеки и попечительства, органы Федеральной службы судебных приставов.
Ключевые слова: права детей, международное похищение детей, Гаагская конвенция о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей 1980 г., Российская Федерация.
ISSUES OF APPLICATION OF HAGUE CONVENTION OF 25
OCTOBER 1980 ON THE CIVIL ASPECTS OF INTERNATIONAL CHILD ABDUCTION BY THE USA COURTS
IN CASES OF RELOCATION OF CHILDREN TO USA FROM STATES, NOT PARTICIPATING IN THE CONVENTION
Abashidze Aslan Huseinovich, Dr of law, professor. Position: Head of chair. Place of employment: Peoples' Friendship University of Russia. Department: International law chair. Email: abashidze_akh@pfur.ru
Gugunskiy Denis Andreevich. Position: lecturer. Place of employment: Peoples' Friendship University of Russia. Department: International law chair. E-mail: gugunskiy_da@pfur.ru
Keburia Kristina Atarovna, postgraduate student. Place of study: Peoples' Friendship University of Russia. Department: International law chair. E-mail: ch.keburia@gmail.com Koneva Alexandra Evgenievna, PhD at law. Position: assistant. Place of employment: Peoples' Friendship University of Russia. Department: International law chair. E-mail: koneva_ae@pfur.ru
Solntsev Alexander Mikhailovich, PhD at law, associate professor. Position: Deputy Head of chair. Place of employment: Peoples' Friendship University of Russia. Department: International law chair. E-mail: solntsev_am@pfur.ru
Annotation
Aim. The aim of the research is to provide an analysis of dispute, considered by the USA court of the USA and dealing with the relocation of the child by one of the parents from the territory of Japan to the territory of the USA, as an example of"filling the gap" in the legal regulation of situations, to which the 1980 Hague Convention on the Civil Aspects of International Child Abduction (hereinafter - 1980 Convention) does not apply. In particular, the article considers the issues of application of national family legislation of the USA to facilitate the process of returning the child, removed to the USA from the State not party to the Convention.
The research works of Russian legal scholars are mostly considering the issues of application of the 1980 Convention, including challenges facing the practical enforcement of this international treaty in the territory of the Russian Federation. Meanwhile, little attention is given to examination of situations of international abduction of children, relating to the State not party to this treaty, and the ways of their solution. In this relation the conduct of the mentioned research with the example of consideration by the USA court of the dispute on transnational child abduction represents a value in terms of searching for legal ways of resolution of situations of international abduction of children with the participation of States, in which relations with the Russian Federation the 1980 Convention does not apply, especially regarding the relations between Russia and the USA.
Methodology. To achieve the aim of the research general scientific methodological approach, that allows to determine the scope of the study, to clarify the basic con-
cepts and categories related to the resolution of disputes on international child abduction, identifying key conceptual aspects of the research topic, was used. The study applied scientific methods of cognition, such as analysis and synthesis, generalization, dialectical. Special methods of science were also widely used, such as legal and technical method and comparative law method.
Results. The decision of the USA court that was examined in the present article provides for the legal mechanism of resolution of situations, when the child was abducted from the State (Japan), who was not a party to the1980 Convention at the time of the illegal relocation, and moved to the USA. In the analyzed dispute the US court applied the US Uniform Child-Custody Jurisdiction and Enforcement Act (hereinafter - UCCJEA), pursuing objectives similar to those of the 1980 Convention, and ensuring that the decision to establish custody of the child will be made in the country where the child was habitually resident. This mechanism offers a way to resolve international child abduction cases, which may be applied in the United States by both US citizens and foreign nationals in cases, where the 1980 Convention can not be applied. The example of resolution of these situations, provided in this article, can be useful for solution of similar disputes concerning not only the United States, but also other States Parties to the Convention in 1980 (such as the Russian Federation).
Possibility of future use of the results of scientific work. The analysis conducted may form a basis for further research of issues of practical application of the 1980 Convention and alternative methods of resolution of situations of international child abduction, when this Convention is not applicable.
The practical significance. Results of the study may be useful in situations of international child abduction of children related to the Russian Federation and States, in relations of Russia with which the 1980 Convention is not applicable. The results of research may be useful in the activities of State bodies, involved in the resolution of situations of international child abduction, including the Central authorities of the States parties to the 1980 Convention.
Value. The results of the research may be applied in the activities of the relevant Russian state organs, including the Ministry of Education and Science, the Ministry of Foreign Affairs, courts, guardianship authorities, bodies of the Federal Bailiff Service.
Keywords: children's rights, international child abduction, 1980 Hague Convention on the Civil Aspects of International Child Abduction, Russian Federation.
В настоящей статье рассматривается возможность «восполнения пробелов» в случаях, когда Гаагская конвенция о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей 1980 г. (далее - Конвенция)1 не применяется к случаям похищения детей/предоставления права опеки и насильственного перемещения ребенка на территорию США. В частности, будут рассмотрены вопросы применения семейного законодательства США, а именно Закона об обеспечении соблюдения единой юрисдикции в вопросах
1 США подписали Гаагскую конвенцию о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей 1980 г. 23 декабря
1981 г. и ратифицировала ее 29 апреля 1988 г. Конвенция 1980 г. вступила в силу для США 1 июля 1988 г. США также подписали Гаагскую конвенцию о юрисдикции, применимом праве, признании, исполнении и сотрудничестве в отношении родительской ответственности и мерах по защите детей 1996 г. 22 октября 2010 г., но не ратифицировали ее. См.: www.hcch.net.
опеки над детьми (далее - иС^ЕА), с целью облегчить возвращение ребенка, перемещенного в США из государства, не являющегося стороной Конвенции. Применение законодательства США в таких случаях приведет к возвращению ребенка, которое будет равносильно возвращению в результате применения Конвенции.
Такое применение законодательства поддерживает дух Конвенции и соответствует законодательству большинства штатов США, благодаря тому, что решение о предоставлении права опеки над ребенком принимается в государстве/под юрисдикцией государства, где ребенок преимущественно проживал и имеет значительные связи. Такой механизм представляет собой альтернативу доводу о «наилучших интересах» ребенка при коллизии юрисдикций, и на территории США им одинаково могут пользоваться как граждане США, так и иностранные граждане. В сущности, этот механизм препятствует вынесению решения о «наилучших интересах» ребенка в США, если США не является тем государством, где такое решение должно быть принято.
Вероятно, наилучшим способом изучить проблему «пробелов» можно путем рассмотрения исторического примера похищения ребенка из Японии (наиболее значимой страны первого мира, для которой Конвенция вступила в силу 1 апреля 2014 г.2) и перемещения ребенка в США. Ниже представлена фактическая информация, необходимая для правильного представления проблемы в рамках поставленных задач. Личная информация и другие персонифицирующие сведения не приводятся.
В рассматриваемом деле речь шла о девочке с двойным гражданством (далее - Ребенок), которой на момент похищения было 6 лет. Отец ребенка (далее -Отец) - японец, а мать (далее - Мать) - американка. Отец родился и вырос в западной/центральной части острова Хонсю вне столичного региона. Мать родилась и росла преимущественно в штате Флорида, хотя провела некоторое время в центральном районе штата Огайо. Отец и Мать познакомились в США, когда Отец находился в длительной командировке. После достаточно непродолжительных отношений, в том числе на расстоянии, Отец и Мать заключили брак в США. Но через несколько месяцев семья переехала в Токио (где Отец жил и работал с 1990 г.). В 2004 г. Мать обнаружила, что ждет ребенка. Пара решила, что Матери следует ехать рожать во Флориду, где она будет вместе со своей семьей. В мае 2005 г. в США Мать родила ребенка - девочку. Отец полетел в США, где провел несколько недель с Матерью и Ребенком. Затем вся семья вернулась в Японию примерно в июле 2005 г. За исключением коротких поездок в США, чтобы навестить семью Матери, Ребенок провел всю жизнь в Японии со своими родителями. Ее постоянным местом проживания всегда была Япония. Ребенок жил в большой семье с родственниками своего Отца в Японии, ходил в школу в Японии и был полностью интегрирован в общество в Японии.
Отношения Матери и Отца были сложными. За время совместной жизни каждый из родителей несколько раз подавал заявления в суд о физическом насилии, также было несколько ситуаций, когда один из родителей обвинял другого в удержании ребенка. Действи-
2 Япония подписала и ратифицировала Конвенцию 1980 г. 24 января 2014 г., Конвенция вступила в силу 1 апреля 2014 г. См.: http://www.hcch.net/index_en.php?act=conventions.status&cid=24
тельно, однажды Мать забрала из семейного сейфа американский паспорт Ребенка и отказалась возвращать его. Из-за продолжающихся трудностей в отношениях и землетрясения, случившегося в 2011 г., и последовавшего за ним цунами семья переехала к родителям Отца в Японии. По прибытии Мать отказалась жить в доме семьи Отца, поэтому Отец предоставил Матери квартиру, но запретил Ребенку ночевать у Матери и видеться с ней, боясь, что Мать скроет Ребенка, используя паспорт. Через несколько месяцев без уведомления и согласия Отца Мать добилась своего, похитила Ребенка и сбежала в США. Следует признать, что, покинув Японию, Мать предпринимала попытки скрыть от Отца место нахождения Ребенка. Мать не оставила Отцу никакой информации о том, что она уезжает из Японии, и куда направляется. Затем Мать призналась в том, что, имея возможность отправить Отцу электронное письмо или другим образом уведомить его или его семью о том, что она и Ребенок в безопасности, она этого не сделала. Через несколько месяцев поисков, в том числе с привлечением частного детектива, Отец, наконец, узнал, что Мать живет с Ребенком в районе г. Колумбус, штат Огайо, в США с середины августа 2011 г.
В связи с тем, что Япония на момент перемещения ребенка не была стороной Конвенции3, Отец подал серию исков в суд штата Огайо в начале января 2012 г. Изначально Отец заявлял, что суд штата Огайо обладает надлежащей юрисдикцией для принятия решения о предоставлении опеки (он также заявлял, что суд должен предоставить право на опеку только ему); Мать, в свою очередь, подала в суд встречный иск о предоставлении права опеки. Тогда Отец сделал заявление о фактах, опровергающих иск, опираясь на законодательство штата Огайо4, утверждая, что суд штата Огайо не обладает предметной юрисдикцией, чтобы принимать окончательное решение о предоставлении права опеки над его ребенком, и что только японские суды обладают соответствующей юрисдикцией.
Отец ходатайствовал о том, чтобы суд штата Огайо вынес постановление, в соответствии с которым Япония является государством происхождения ребенка, и он, Отец, имеет право организовать возвращение ребенка для дальнейшего рассмотрения дела об опеке в японских судах5. Вслед за этим Отец подал иск о предоставлении права опеки в суд Японии6.
В рамках Конвенции возвращение ребенка в Японию было бы фактически гарантировано, так как Япония, страна, где ребенок прожил большую часть своей жизни, могла бы принять решение о предоставлении права опеки. Но из-за того, что Япония на тот момент не подписала Конвенцию, Отец был функционально лишен механизма для возвращения своей дочери, но, по
3 Все стороны судебного разбирательства в Огайо признали, что, если бы в январе 2012 г. Япония была стороной Конвенции, дело было бы закрыто сразу же после его открытия, и ребенок должен был бы быть немедленно возвращен в место своего обычного проживания в Японии.
4 Закон об обеспечении соблюдения единой юрисдикции в вопросах опеки над детьми (иССиЕА), Свод пересмотренных законов Огайо, Глава 3127.01 и далее.
5 Отец подал на развод в Японии в июне 2012 г. Стоит отметить, что Отец не решался развестись с женой из-за своих религиозных убеждений.
6 Мировой судья Огайо ошибочно посчитал, что Огайо обладает
предметной юрисдикцией и предоставил право опеки Матери. Отец опротестовал это решение.
крайней мере, оставались США, где могло быть принято решение по существу конфликтующих претензий относительно установления опеки. По сути, единственный факт, который полностью меняет ход развития событий в данном деле, состоит в том, что Япония не была стороной Конвенции.
Авторы признают, что существует ряд политических причин, почему к государствам-участникам относятся по-другому - не так, как к государствам, не участвующим в Конвенции. Однако для целей настоящей статьи мы просим вас отложить эти соображения хотя бы на настоящее время. Мы просим вас сосредоточиться больше на вопросах гуманности и морали, возникающих у всех нас в связи с описываемой проблемой. И правда, должно ли отношение к этому ребенку и этой семье быть «другим» только потому, что Япония не подписала Конвенцию? Другими словами, если существует фактическое согласие в том, что это дело должно рассматриваться судами в Японии, почему, с точки зрения права, это не должно быть результатом?
Если мы вернемся к основным целям Конвенции и проблемам, которые она призвана разрешить, мы вспомним, что авторы Конвенции, ее сторонники, страны, подписавшие Конвенцию и затем ратифицировавшие ее, совместно пришли к выводу о том, насколько важно уберечь детей от того, чтобы они становились заложниками в родительских или политических конфликтах. Если мы согласимся с тем, что некоторые поступки со стороны родителя, например, пересечение границы государства для получения некоторого преимущества при установлении опеки, являются неправильными, разве они не являются неправильными независимо от того, какое государство покинул родитель: подписавшее или не подписавшее Конвенцию? Учитывая все эти аспекты, мы спрашиваем: существует ли нормативная база для получения того же результата, который был бы достигнут с помощью Конвенции, и для получения того, что мы совместно определили, как надлежащий результат? Мы считаем, что в США такой ответ уже существует. Мы уверены в том, что внутреннее законодательство США может предложить механизм для этого; в частности, благодаря Закону США об обеспечении соблюдения единой юрисдикции в вопросах опеки над детьми (UCCJEA).
UCCJEA - это юрисдикционный акт на уровне штатов, устанавливающий предметную юрисдикцию путем выбора места рассмотрения спора. Он был принят почти всеми штатами [Округ Колумбия, Гуам и Виргинские острова США] с момента его вступления в силу в 1997 г.7. В штате Огайо UCCJEA кодифицирован в Своде пересмотренных законов Огайо (Ohio Revised Code) §3127.01-3127.53.
Помимо прочего, UCCJEA определяет, какой штат обладает надлежащей юрисдикцией для принятия первоначального решения по установлению опеки над ребенком. Чтобы принять такое решение в обычном порядке8, при анализе ситуации основное внимание
7 См.: http://law.unh.libguides.com/nhfamilylaw. UCCJEA заменил UCCJA, действовавший с 1960х гг. Новый закон был направлен на дальнейшее развитие комплексной системы путем исправления недостатков предыдущего закона, включая те недостатки, которые пытались устранить с помощью принятия Закона о предотвращении похищения детей родителями (Pub. L. 96-611, 94 Stat. 3573, вступил в силу 28 декабря 1980 г., 28 U.S.C. § 1738A). См. ниже.
8 Есть особые случаи, в том числе с вовлечением маленьких детей, чрезвычайные ситуации с детьми, подвергающимися жестокому обращению, или с брошенными детьми, а также такие,
уделяется географическому месту нахождения ребенка и длительности времени, которое ребенок проживал в этом месте. Когда государство получает и начинает осуществлять свою юрисдикцию в отношении назначения опеки, суд сохраняет исключительную и непрерывную юрисдикцию в отношении всех вопросов опеки, кроме случаев применения определенных исключений. Даже если государство получает право на осуществление юрисдикции, но еще не приступило к ее осуществлению, оно сохраняет наивысший приоритет по отношению к любому другому месту до тех пор, пока либо не начнет осуществлять свою юрисдикцию, либо потеряет такой приоритет. иС^ЕА представляет основу для определения, какое государство может выносить постановления по вопросам опеки над ребенком; он отказывается от использования принципа обеспечения наилучших интересов ребенка при определении юрисдикции, чтобы избежать вынесения решения по существу спора об опеке9.
иССиЕА - наиболее поздняя версия закона, действовавшего с 1968 г. В то время Национальная конференция уполномоченных по унификации законов штатов опубликовала Закон о единой юрисдикции в вопросах опеки над детьми (далее - иС^А). В последствии, иС^А был принят всеми 50 штатами и округом Колумбия (В1итЬегд, D. А. (2013). иС^А учитывал возросшую мобильность родителей и негативные результаты этого процесса, в частности, похищение детей родителями, стремящимися оспаривать свои права на опеку над ребенком в более выгодных для них судах10. иС^А имел следующие цели: разрешить только одному государству (штату) осуществлять юрисдикцию и принимать решения по делам, связанным с опекой; не допустить изменения постановления об опеке в других штатах при невыполнении определенных критериев; препятствовать юрисдикци-онной конкуренции между государствами (штатами) и похищению детей родителями; развивать сотрудничество между судами; избегать повторных судебных разбирательств по делам об опеке; а также гарантировать, что судебный процесс будет проходить в том государстве (штате), с которым у ребенка существует наиболее тесная связь, и в котором существует наилучший доступ к доказательствам, касающимся ребенка (В1итЬегд, D. А. (2013). К сожалению, иС^А оставил некоторую неопределенность в отношении двух различных оснований для осуществления юрисдикции в делах об опеке11, что привело к противоречивым результатам и судебной практике.
В 1980 г. Конгресс США принял Закон о предотвращении похищения детей родителями12 (далее - РКРА). Цели РКРА были схожи с целями иС^А, но этот закон был федеральным по своей природе и имел приоритет перед любым не соответствующим ему законом штата. Также, РКРА имел несколько следующих отличий от иС^А: подчеркивание приоритета места проживания ребенка в течение шести месяцев, пред-
случаи, когда нет точно установленного места, которое единогласно квалифицируется как лучшее для установления опеки. Однако такие ситуации не относятся к настоящему предмету обсуждения.
9 Hensley v. Kanizai, Ala.Civ.App. No. 2120459, 2013 Ala.Civ.App. LEXIS 165 (26 July 2013); Brandt v. Brandt, 2012 CO 3, 268 P.3d 406 (2012).
10 Toland v. Futagi, 425 Md. 365, 40 A.3d 1051 (2012).
11 UCCJA закрепил два вида юрисдикции для предварительной опеки: юрисдикцию «государства происхождения» и юрисдикцию «значительной связи».
12 28 U.S.C. 1738A.
шествующих началу судебного разбирательства по вопросу установления опеки, и подчеркивание исключительности и непрерывности юрисдикции в вопросах опеки13. С учетом РКРА и почти тридцати лет противоречивой практики применения иС^А, в 1997 г. был принят иС^ЕА14. Новый закон имел целью привести в соответствие РКРА и иС^А, особенно подчеркивая приоритет «государства происхождения» ребенка. Авторы документа доработали, прояснили и поменяли местами два основания для первоначальной юрисдикции по вопросам опеки, закрепленные в иС^А. В итоге, «государство происхождения» ребенка получило наивысший приоритет.
иС^ЕА и Конвенция имеют схожие цели. иС^ЕА направлен на избежание юрисдикционных коллизий и конфликтов, предотвращение похищения детей и недопущение манипулирования подсудностью15. Как говорилось выше в разделе про историю создания документа, иС^ЕА был призван решить проблемы с выбором места рассмотрения дел по вопросам опекунства во все более мобильном обществе. Конвенция, в свою очередь, также была разработана для того, чтобы защитить детей от негативных последствий их незаконного перемещения путем создания процедур, обеспечивающих быстрое возвращение ребенка . Для выполнения этой задачи Конвенция направлена на противодействие похищению детей , а ее основная цель - не допустить участия родителей в манипулировании подсудностью и не дать родителям возможности получить преимущество в текущем или последующих судебных разбирательствах по делу об опеке с помощью пересечения границ государств в поисках более благосклонного суда18. Цели, лежащие в основе иС^ЕА и Конвенции, очень схожи и просты: оба документа призваны в интересах ребенка свести к минимуму и не допустить юрисдикционных коллизий.
В соответствии и с иС^ЕА, и с Конвенцией, ключевое решение о том, где следует рассматривать дело об опеке, должно приниматься на основании географического местоположения и времени. иС^ЕА уделяет особое внимание месту, где ребенок проживал на протяжении достаточного периода времени до возбуждения дела об опеке. иС^ЕА предлагает четыре вида первичной юрисдикции19. Первый и самый главный вид первичной юрисдикции - это юрисдикция «государства происхождения». Согласно определению, «государство происхождения - это государство, в котором ребенок проживал с родителем...не менее 6 месяцев подряд непосредственно перед началом судебного разбирательства по вопросу опеки над ребенком, а если ребенку еще не исполнилось шести месяцев, то - это государство, в котором ребенок жил с момента рождения.»20. Если у ребенка есть такое «государство происхождения», то это место обладает соответствующей юрисдикцией, чтобы принимать пер-
13 Cm.: 28 U.S.C. §1738A(c)(2)(A).
14 Toland v. Futagi, 425 Md. 365.
15 Upson v. Wallace, 3 A.3d 1148 (D.C. 2010); Mulatu v. Grisha, No. CA2011-07-051, 2011-Ohio-6226; In re Lewin, 149 S.W.3d 727 (Tex.2004).
16 Abdollah Naghash Souratgar v. Fail, 720 F.3d 96 (2nd Cir. 2013).
17 Barzilay v. Barzilay, 600 F.3d 912 (8th Cir. 2010).
18 Redmond v. Redmond, 724 F.3d 729 (7th Cir. 2013); Hofman v. Sender, 716 F.3d 282 (2nd Cir. 2013); Selo v. Selo, 929 F. Supp. 2d 718 (E.D. Mich. 2013).
19 See In Re J.E., No. 97116, 2012-0hio-704 citing Rosen v. Celebrezze, 117 Ohio St.3d 241, 2008-0hio-853, 883 N.E.2d 420.
20 O.R.C. 3127.01(B)(7).
воначальное решение об опеке над этим ребенком21; все остальные виды юрисдикции применяются, только если «государство происхождения» отказалось от своей юрисдикции, или если у ребенка нет «государства происхождения». Учитывая в первую очередь место, где ребенок проживал в течение определенного периода времени, иС^ЕА стремится гарантировать, что решение об опеке над ребенком будет принято в том государстве/месте, где существует оптимальный доступ к фактам и информации о ребенке22.
Подобным образом, Конвенция уделяет основное внимание понятию «места обычного проживания» ребенка23, и практически все остальные вопросы, затрагиваемые в Конвенции, рассматриваются в связке с этим понятием. Определение понятия «место обычного проживания» не имеет формального закрепления в Конвенции или других документах, но его можно определить как вывод, основанный на большом количестве фактического материала с учетом географического местоположения и периода времени, в течение которого ребенок проживал в соответствующем месте»24. В прецедентном праве США понятие «место обычного проживания» включает: изменение географического расположения/места проживания; период времени в определенном месте; доказательство значительной связи с определенным местом; учет вопросов значительной связи с точки зрения восприятия ребенка25. Конвенция также основана на предположении о том, что наилучшие интересы ребенка учитываются тем судом, который имеет оптимальный доступ к информации и доказательствам о ребенке и его/ее жизни26. Таким образом, определение «места обычного проживания» выводится из главных целей Конвенции. Авторы признают, что «место обычного проживания» и «государство происхождения» не являются тождественными понятиями. Определение «государства происхождения» является более формализованным и точным, оно относится к месту, где ребенок проживал на протяжении четко предписанного периода времени [2, с 658-660]. «Место обычного проживания» основано на более субъективных понятиях 7 Несмотря на некоторые различия, оба термина обладают одним и тем же смысловым ядром; цель обоих - определить, какая юрисдикция имеет наиболее тесную связь с ребенком, основываясь на соотношении между географическим местоположением и временем, проведенном в этом месте.
Как иС^ЕА, так и Конвенция подчеркивают важность исключительной юрисдикции по вопросам опеки. Согласно иС^ЕА, государство/место, обладающее соответствующей юрисдикцией в отношении вопросов опеки, является «государством происхождения» ре-
21 O.R.C. §3127.15(A).
22 State ex rel Morenz v. Kerr, 104 Ohio St.3d 148, 2004-0hio-6208, 818 N.E.2d 1162.
23 Guzzo v. Cristofano, 719 F.3d 100 (2nd Cir. 2013).
24 См.: Atkinson (2011: 648-9). В некоторых смежных случаях для определения «мест обычного проживания» также учитывались процедурные вопросы, см.: Shuz (2001).
25 Friedrich v. Friedrich, 983 F.2d 1396 (6th Cir. 1993); Pasten v. Velasquez, 462 F. Supp. 2d 1206 (N.D. Ala. 2006); Atkinson, Значение понятия «места обычного проживания» в рамках Гаагской конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей и Гаагской конвенции о защите детей, 650-7.
26 Abbott v. Abbott, 560 U.S. 1, 130 S. Ct. 1983, 176 L.Ed.2d. 789 (2010); White v. White, 718 F.3d 300 (4th Cir. 2013); Barzilay v. Barzilay, 600 F.3d 912 (8th Cir. 2010).
27 См.: там же.
бенка, сохраняет исключительную и непрерывную юрисдикцию в вопросах предоставления права опеки, если не применяются определенные исключения28. В Конвенции также есть положение, согласно которому суды страны, осуществляющие соответствующую юрисдикцию («место обычного проживания» ребенка), обладают исключительной юрисдикцией в вопросах предоставления права опеки над ребенком.
Может возникнуть вопрос: какие последствия имеет UCCJEA, направленный на определение места урегулирования спора среди штатов США, для международного сообщества? Ответ содержится в самом тексте UCCJEA: в рамках UCCJEA иностранные государства рассматриваются как «штаты»29. Одно из основных правил толкования законов в США заключается в том, что простой и ясный текст закона должен быть однозначным30. В UCCJEA четко установлено, что иностранные государства должны рассматриваться как штаты, что показывает четкое законодательное намерение применять принципы UCCJEA в ситуациях с участием иностранных государств. Опираясь на текст закона, можно прийти к единственному заключению о том, что законодатель предполагал применение UCCJEA в делах, связанных с международным похищением детей. Более того, из комментариев к проекту UCCJEA, опубликованных в 1997 г., четко следовало, что UCCJEA будет применяться к таким ситуациям31. Язык закона также подтверждает намерение рассматривать UCCJEA в качестве аналога Конвенции и, соответственно, намерение использовать UCCJEA в ситуациях с участием иностранных государств.
UCCJEA содержит положение, согласно которому, если суд обладает юрисдикцией ввиду того, что лицо было заинтересовано в юрисдикции именно этого государства и было вовлечено в «неправомерное поведение», суд должен отказаться от своей юрисдикции, если не применяются какие-либо исключения. «Неправомерное поведение» определяется как «поведение родителя или лица, заменяющего родителя, направленное на создание юрисдикции государства (штата) путем перемещения ребенка из его государства (штата) происхождения, сокрытия ребенка, удержания ребенка, путем запрета или другого недопущения возврата ребенка в его государство (штат) происхождения
28 O.R.C. 3127.16; суд сохраняет исключительную юрисдикцию «пока суд или суд другого государства не примет решение о том, что ребенок, родители ребенка или другое лицо, действующее, как родитель, в настоящее время не проживают в этом государстве».
29 O.R.C. 3127.04.
30 Начнем с известной нормы толкования законов о том, что стоит начинать толкование текста закона с языка самого документа. В отсутствие четко выраженного законодательного намерения об обратном, такой язык должен считаться безусловным: Consumer Product Safety Commission et al. v. GTE Sylvania, Inc. et al., 447 U.S. 102, 100 S. Ct. 2051, 64 L.Ed.2d. 766 (1980). «При толковании закона суду всегда следует рассматривать предписания документа по порядку...Суды должны исходить из того, что законодатель излагает в законе то, что он имеет ввиду, и имеет ввиду то, что излагает». Действительно, «если слова закона однозначны, то «судебное расследование завершается». Connecticut Nat'l Bank v. Germain, 503 U.S. 249, 112 S. Ct. 1146, 117 L.Ed.2d. 391 (1992).
31 Согласно комментариям к Разделу 105 проекта UCCJEA, разработанного Национальной конференцией уполномоченных по унификации законов штатов в 1997 г., «положения настоящего Закона имеют международное применение по отношению к судебным делам по искам о назначении опеки над ребенком и к судебным решениям других государств. Другое государство будет рассматриваться как штат Соединенных Штатов в целях применения Статьей 1 и 2 настоящего Закона».
с целью помешать другому родителю подать иск об опеке над ребенком в государстве (штате) происхождения ребенка32». Положение о неправомерном поведении при учете принципа приоритета государства происхождения, призвано не дать родителям похитить их детей или совершить такие действия как перемещение, сокрытие или удержание детей для установления юрисдикции33. Согласно комментариям к Разделу 208 проекта UCCJEA данный раздел направлен на устранение негативных последствий поведения указанного родителя, соответственно, родители, похитившие своих детей, не получат преимущества в силу «неправомерного» своего поведения3 , что демонстрирует внимание законодателя к такому неправомерному поведению и намерение не допустить получения этим родителем какого-либо преимущества.
Такие положения UCCJEA удивительным образом напоминают текст Конвенции, цель которой - в кратчайшие сроки вернуть ребенка, незаконно перемещенного или удерживаемого в государстве-участнике Конвенции35. Согласно Конвенции «незаконно» означает нарушение прав опеки на основании законов места обычного проживания ребенка непосредственно перед перемещением или удержанием36. Конвенция не содержит требования mens rea; перемещение или удержание могут быть незаконными, даже если сторона не знает о существовании права на опеку у другой стороны. Однако основной фокус Конвенции - поведение и действия родителя, похищающего своего ребенка. Если такое поведение заключается в незаконном перемещении или удержании, его нельзя поощрять. Родитель, насильно переместивший или удерживающий своего ребенка, не может получить выгоду от своих действий. Положение UCCJEA о «неправомерном поведении» отражает идеи Конвенции, уделяя основное внимание следующему: незаконное перемещение/удержание не должно поощряться, манипулирование подсудностью должно быть остановлено, а также необходимо сохранить status quo ребенка.
UCCJEA не содержит четкого положения о том, что суд обладает полномочием приказать вернуть ребенка в «государство происхождения»; однако представляется, что UCCJEA подразумевает наличие у суда такого полномочия в отношении возвращения ребенка. Если прочитать подряд некоторые положения UCCJEA в контексте целей этого документа, становится очевидно, что эти положения предоставляют судам полномочия, которыми они обязаны обладать, чтобы решить рассматриваемые проблемы. В соответствии с UCCJEA суд «может выбрать подходящее средство исковой защиты, чтобы обеспечить безопасность ребенка и не допустить повторения поведения, в том числе приостановить рассмотрение дела в отношении опеки над ребенком, пока рассмотрение этого дела не начнется в суде, обладающем соответствующей юрисдикцией»3 . Такой простой язык этого документа -безопасность ребенка и не допустить повторения поведения - был выбран специально, чтобы соответствовать языку Конвенции. Принимая во внимание все
32 O.R.C. 3127.22(D).
33 In re the Parental Responsibilities of L.S., 257 P.3d.201 (Colo. 2011).
34 Комментарии к Разделу 208 проекта UCCJEA, разработанного Национальной конференцией уполномоченных по унификации законов штатов в 1997 г.
35 Статья I(a) Гаагской конвенции.
36 Статья III Гаагской конвенции.
37 O.R.C.3127.22(B).
схожие черты иС^ЕА и Конвенции, постановление суда о возвращении ребенка в его/ее «государство происхождения» является подходящим средством защиты, которое обеспечит безопасность ребенка и недопущение повторения поведения родителя, незаконно переместившего ребенка38.
Хотя суд государства, не являющегося «государством происхождения», не обладает юрисдикцией, чтобы вынести решение по существу дела, он не лишен определенных полномочий. иС^ЕА наделяет такой суд полномочием «выбрать подходящее средство исковой защиты», чтобы обеспечить безопасность ребенка и не допустить повторения поведения родителя, похитившего ребенка. Это демонстрирует намерение наделить данные суды правом выносить постановления в отношении сторон дела и ребенка, в частности, постановления о передачи юрисдикции в отношении данного дела в соответствующий суд. Более того, язык документа - «выбрать подходящее средство исковой защиты» - предполагает, что такой суд наделяется широкими полномочиями и свободой действий в определении того, какое средство защиты является подходящим, и как оно должно быть реализовано. В самом законе нет определения «подходящего средства исковой защиты»; отсутствие такого определения дает право суду принимать решение на основании имеющихся фактических обстоятельств. Хотя формального определения этого понятия нет, в Комментариях к разделу 208 проекта иС^ЕА говорится, что «было бы целесообразно уведомить другого родителя и обеспечить ребенку семейный уход (в случаях, когда суд отказывается осуществлять юрисдикцию) до тех пор, пока ребенок не будет возвращен другому родителю»39. Эти Комментарии показывают, что широкие полномочия, которыми наделяется не «государство происхождения», включают в себя право вернуть ребенка оставленному родителю. Предоставление не «государству происхождения» широких полномочий в таких обстоятельствах согласуется с другими положениями 11С^ЕА (а также с их толкованием и применением), включая положения, подчеркивающие исключительную юрисдикцию «государства происхождения» ребенка и отклоняющие юрисдикцию в случаях «неправомерного поведения» одного из родителей.
Суд не «государства происхождения» может выносить постановления в отношении сторон дела и ребенка, но не постановления, содержащего решение по существу дела об опеке. Мы считаем, что здесь предусматривается возможность выносить постановление о возвращении ребенка в его или ее «государство происхождения». Кроме того, сюда следует отнести и постановления, касающиеся процесса возвращения, а также возможность выносить постановление о том, что родитель, у которого неправомерно забрали ребенка, может перевезти ребенка обратно в его или ее «государство происхождения». Это пример надлежащего применения закона, которое полностью соответствует
38 Государственный департамент США, Бюро по консульским вопросам, отдел Международного похищения детей родителями сравнивает Конвенцию и иССиЕА и предлагает их в качестве средств защиты прав в ситуациях с похищениями детей на своем веб-сайте, см.: http://travel.state.gov/content/childabduction/english/ to/getting-your-custody-order-recognized.
39 Комментарии к Разделу 208 проекта иССиЕА, разработанного Национальной конференцией уполномоченных по унификации законов штатов в 1997 г.
намерениям, заложенным в иС^ЕА его авторами40. Если кто-то полагает, что полномочия суда настолько положительно выражены, суд может выносить постановления о том, что родитель, похитивший ребенка, не может вмешиваться в возвращение ребенка обратно в «государство происхождения» другим родителем (например, сопровождение ребенка при перелете).
Стоит учитывать, что такая позиция может вызвать критику. Представляется целесообразным проанализировать ряд возможных критических замечаний в этом отношении. Во-первых, использование иС^ЕА для такого же возвращения ребенка, как в рамках Конвенции, не учитывает тот аргумент, что суд должен оценивать правовую систему государства, куда возвращается ребенок. Такой аргумент был высказан экспертом Морли [4, с. 209-235], который подчеркивает важность того, что суды США оценивают правовую систему иностранных государств, чтобы определить, будет ли постановление признано и/или исполнено в этом государстве. Он утверждает, что, хотя суды часто не хотят проводить такую оценку, она является крайне важной. Морли также напоминает, что иС^ЕА - необычный закон, если его рассматривать в глобальной перспективе; в большинстве «иностранных государств нет законов, сопоставимых с иС^ЕА в вопросах признания, регистрации и исполнения постановлений по делам об опеке»41. Напротив, в государствах могут существовать законы, позволяющие изменять иностранное постановление по делу об опеке или вовсе не требующие его исполнения.
Еще одно возможное замечание к позиции, представленной в настоящей статье, связано с утверждением, что иС^ЕА не должен применяться, если иностранное государство не имеет законов, соответствующих иС^ЕА. На это замечание есть простой ответ: стоит отметить, что сам закон не содержит требования о том, что «государство происхождения» обязано иметь закон, аналогичный иС^ЕА, чтобы применять иС^ЕА; иС^ЕА просто отдает исключительный приоритет «государству происхождения». Помимо этого, как отмечает Морли, иС^ЕА является больше исключением, чем правилом, на международной арене. Отказ в возвращении ребенка в его/ее «государство происхождения» из-за того, что в правовой системе этого государства нет внутреннего закона, сопоставимого с иС^ЕА (такой закон есть всего в нескольких государствах, если вообще есть), будет противоречить духу Закона, а также, возможно, даст преимущество родителю, похитившему ребенка. Авторы признают, что в проекте иС^ЕА, принятом в 1997 г., утверждается, что «решение об опеке над ребенком, принятое в иностранном государстве на основании фактических обстоятельств, соответствующее юрисдикционным стандартам настоящего Закона, должно признаваться и исполняться в соответствии со Статьей 3»42. Чаще всего это замечание рассматривается в контексте исполнения постановлений иностранных судов (например, следует ли исполнять постановление иностранного суда государства, законодательство которого не соответствует иС^ЕА); однако позиция, высказанная в настоящей статье, относится к ситуациям, когда не
40 Там же.
41 Там же.
42 Раздел 105 проекта иССиЕА, разработанного Национальной конференцией уполномоченных по унификации законов штатов в
1997 г.
было вынесено никакого постановления в рамках какой-либо юрисдикции.
Следует признать, что мы уделяем основное внимание первоначальным решениям по вопросу опеки, когда ни один суд не вынес постановления в отношении данного ребенка, т.е. ни один суд не прибегнул к осуществлению юрисдикции в отношении предоставления права опеки над ребенком. Если предположить, что в рассматриваемой ситуации предварительное постановление суда уже было вынесено, остается уверенность в том, что иС^ЕА все еще может быть использован, чтобы получить результат, согласующийся с общественной политикой сШа. В частности, если уже вынесено предварительное постановление суда иностранного государства в отношении предоставления права опеки, значит, что этот суд уже осуществил юрисдикцию по вопросу опеки над ребенком. Его непрерывная исключительная юрисдикция должна сохраняться, если не применимы определенные исключения иС^ЕА. Суд США не будет обладать предметной юрисдикцией по этому делу; он мог бы использовать иС^ЕА, чтобы отклонить юрисдикцию в отношении рассмотрения дела об опеке и передать юрисдикцию «государству происхождения». Если в суд США не обращаются с просьбой вынести предварительное постановление, у суда нет необходимости рассматривать вопрос соблюдения иностранным государством иС^ЕА. Напротив, если юрисдикция осуществлялась «государством происхождения» ребенка, суд США не обладает предметной юрисдикцией. Если суд США не должен взять на себя чрезвычайную юрисдикцию в отношении рассмотрения дела об опеке43, или «государство происхождения» отказалось от своей юрисдикции, анализ ситуации завершается, когда суд решает, что не обладает предметной юрисдикцией. Тогда суд США может вынести любое необходимое постановление, чтобы передать юрисдикцию суду «государства происхождения».
Стоит признать, что настоящая правовая теория не является «конечным продуктом». Однако эта идея имеет научное обоснование, и она должна работать. Эта теория требует осмысленного расширения существующего национального права США, в частности иС^ЕА. Цели иС^ЕА и Конвенции настолько схожи, что обеспечение возвращения ребенка в «государство происхождения» является логическим продолжением положений иС^ЕА. Это пример правильного применения существующего законодательства и того, как иС^ЕА должен применяться в ситуациях, когда ребенок был неправомерно перемещен на территорию США.
Чтобы понять, как можно применить вышеизложенные соображения на практике, вернемся к обстоятельствам изучаемого в данной статье дела. Согласно фактическим обстоятельствам дела Япония, а не штат Огайо, является «государством происхождения» ребенка для целей иС^ЕА. Чтобы определить «государство происхождения» ребенка, следует получить достоверные сведения о том, проживал ли ребенок в этом месте в течение 6 месяцев подряд до начала рассмотрения в суде дела об опеке44. Кроме того, со-
43 См.: O.R.C. 3127.18; в случаях временной чрезвычайной юрисдикции по назначению опеки суд может применять свою юрисдикцию до тех пор, пока государство происхождения не сможет завести дело.
44 См.: In Re J.E., выше; Mulatu v. Girsha, No. CA2011-07-051, 2011-Ohio-6226; и Burnett v. Dewey, No. S-11-021, 2011-Ohio-4678;
гласно четким предписаниям иС^ЕА важнее всего то, что суды Огайо обязаны рассматривать иностранные государства в качестве штатов для целей иС^ЕА45. В данном деле ребенок не проживал в Огайо в течение 6 месяцев к моменту подачи в суд иска об установлении опеки. Более того, основные факты дела подтверждали, что ребенок провел большую часть своей жизни в Японии, имел в Японии семью, а также фактически вся информация о ребенке, т.е. медицинские/стоматологические данные, информация об образовании и т.д., имелась только в Японии. В наилучших интересах ребенка было рассмотрение дела и принятие решения об опеке тем судом, который имеет оптимальный доступ к информации о ребенке и его жизни.
В силу того, что Япония, а не штат Огайо, является «государством происхождения» ребенка, суд Японии обладает исключительным правом на осуществление юрисдикции в отношении любых вопросов, связанных с опекой над несовершеннолетним ребенком. Суд штата Огайо не обладает юрисдикцией в отношении вопросов по существу, связанных с предоставлением опеки над ребенком,46 и поэтому должен передать право принятия решения по этим вопросам японским судам. Не было представлено ни доказательств, ни какой-либо информации о том, что могло быть представлено доказательство, того, что Япония когда-либо отказывалась осуществлять свою юрисдикцию. В действительности, Отец подал в суд Японии иск о предоставлении опеки. Даже если суды обладали юрисдикцией в отношении вопросов опеки в соответствии с иССиЕА, Мать была вовлечена в «неправомерное поведение», в силу чего суд штата Огайо был обязан отказаться от осуществления юрисдикции. Мать признала, что она тайно вывезла ребенка из Японии без согласия Отца, на протяжении нескольких месяцев не сообщала Отцу о месте нахождения ребенка, а также при даче показаний и в ходе судебного процесса признала, что таким образом она пыталась искусственно установить юрисдикцию в штате Огайо, чтобы подать на развод и получить право опеки над ребенком без вмешательства ее мужа. Очевидно, что она совершала «действия... заключающиеся в попытке создать юрисдикцию в этом штате, насильно переместив ребенка из ее государства происхождения, тайно удерживала и скрывала ребенка... и другим образом не допускала возвращения ребенка в государство происхождения, чтобы помешать другому родителю подать иск о предоставлении опеки». В результате, суд штата Огайо не может поощрить ее поведение и обязан отказаться от осуществления юрисдикции.
Хотя суд штата Огайо лишен юрисдикции в отношении вопросов опеки и не может принимать решение по существу дела, он все еще уполномочен «выбрать подходящее средство исковой защиты», чтобы обеспечить безопасность ребенка и не допустить повторения поведения Матери. Суду штата Огайо следовало вынести постановление о возвращении ребенка в Японию с тем, чтобы японский суд мог осуществить юрисдикцию по предоставлению опеки над ребенком.
см. также, например, Ogawa v. Ogawa, 125 Nev. 660, 57 A.L.R.6th 711, 125 Nev. Adv. Rep. 51 (2009).
45 Важно отметить, что просто то, что этот Суд не обладал юрисдикцией для принятия первоначального решения, не означает, что Суд не может принять никаких мер. См.: комментарий ниже.
46 См.: п. 10, Статья 16 Конвенции; Yang v. Tsui, 416 F.3d 199, 2013 (3rd Cir. 2005).
Такое возвращение стало бы наиболее подходящим «средством исковой защиты» в сложившихся обстоятельствах; это восстановило бы status quo ребенка и вернуло бы ее в привычную жизнь в Японии. Суд штата Огайо может использовать свои полномочия, чтобы выбрать такое средство защиты и вынести постановление, разрешающее Отцу улететь с ребенком обратно в Японию, то есть утвердительное постановление о возвращении. В качестве альтернативы, суд штата Огайо может вынести постановление, в соответствии с которым Мать не может помешать возможности Отца вернуться в Японию вместе с ребенком. Тот факт, что Конвенция напрямую не применяется, не означает, что закон и политика штата Огайо и США не применимы и/или не имеют преимущественную силу. Наоборот, законы и политика как штата Огайо, так и США (т.е. Конвенция и UCCJEA) требуют, чтобы ребенок был возвращен в свое законное место обычного проживания в Японии, чтобы все вопросы, касающиеся опеки, решались теми судами, которые наилучшим образом подходят для принятия таких решений. Также, она должна вернуться в Японию независимо от того, какой правовой механизм используется, или как организуется такое возвращение.
Таким образом, решение суда США, рассматриваемое в настоящей статье, предусматривает правовой механизм разрешения ситуаций, когда ребенка похитили из государства (Японии), не являвшегося на момент совершения данного незаконного перемещения участником Конвенции 1980 г., и переместили на территорию США. В анализируемом споре суд США применил законодательство США - UCCJEA, который преследует цели, аналогичные целям Конвенции 1980 г., и гарантирует, что решение об установлении опеки над ребенком будет принято в государстве, где обычно проживал ребенок. Этот механизм представляет способ разрешения ситуаций международного похищения детей, к которому в США могут обратиться как граждане США, так и иностранные граждане в случаях, когда Конвенция 1980 г. не может быть применена. Приведенный в настоящей статье пример разрешения указанных ситуации может быть полезен при возникновении аналогичных споров, касающихся не только США, но также других государств-участников Конвенции 1980 г. (например, Российской Федерации). Так, проведенное исследование представляет ценность в плане поиска правовых путей разрешения ситуаций международного похищения детей с участием государств, в отношениях которых с Российской Федерацией Конвенция 1980 г. не действует [1, с. 35-38], в особенности это касается отношений России и США.
При этом вполне допустимо, что в ситуации, когда ребенок неправомерно перемещен на территорию США из государства-участника Конвенции, оставленный родитель может использовать одновременно и Конвенцию, и процедуры в рамках UCCJEA, если приостановка производства по делу сразу не признается судом соответствующего штата. Конвенция требует автоматически приостановить рассмотрение дела об опеке в суде штата ввиду начала рассмотрения дела в соответствии с Конвенцией. В данной ситуации заявитель может ссылаться на положения UCCJeA для усиления своих аргументов как оставленного родителя и может таким образом содействовать оперативному прекращению производства по делу об определении прав опеки.
Список литературы:
1. Абашидзе А.Х., Кебурия К.О., Конева А.Е., Солнцев А.М. Вопросы сотрудничества России с государствами - членами ЕС в рамках реализации Конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей 1980 г. // Евразийский юридический журнал. 2015. N 10. С. 35-38.
2. Atkinson, J. (2011) 'The meaning of habitual residence under the Hague Convention on the civil aspects of international child abduction and the Hague Convention on the protection of children', Oklahoma Law Review 63, 647-662.
3. Blumberg, D. A. (2013) 'The uniform child custody jurisdiction and enforcement act: a focused introduction'. See http://uccjea.net/resources/documents/lecture-outline. pdf.
4. Morley, J. D. (2013) 'The impact of foreign law on child custody determinations', Journal of Child Custody 10(3-4), 209-235.
5. Shuz, R. (2001) 'Policy considerations in determining the habitual residence of a child and the relevance of context', Journal of Transnational Law and Policy 11, 101161.
Рецензия
на статью «Вопросы применения Гаагской конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей от 25 октября 1980 года в судах США в спорах, связанных с перемещением детей в США из государств, не подписавших данную Конвенцию», авторы: Абашидзе А. X., Гугунский Д. А., Кебурия К. О.. Конева А. Е., Солнцев А. М.
Статья посвящена чрезвычайно актуальной теме в контексте международной защиты прав человека -проблеме похищения детей. Дети представляют собой уязвимую группу, что предопределяет необходимость выработки отдельного подхода к решению проблемы защиты их прав. Более того, безусловно, сотрудничество государств в рассматриваемой области способствует повышению эффективности мер. принимаемых государствами на внутригосударственном уровне. Также на основе фундаментальных договоров универсального характера функционируют контрольные механизмы, анализирующие и предлагающие в качестве положительного опыта т.н. «наилучшие практики».
Авторы статьи предприняли анализ положений международных договоров универсального и регионального характера, установили основы и значение деятельности контрольных механизмов на примере конкретного государства с целью установления и оценки уровня межгосударственного сотрудничества на современном этапе. Статья представляет собой самостоятельный научный труд, предлагает выводы практического характера на основе исследования широкого круга материалов как на русском, так и иностранных языках.
Научная статья Абашидзе А. X., Гугунский Д. А., Кебурия К. О., Конева А. Е., Солнцев А. М. «Вопросы применения Гаагской конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей от 25 октября 1980 года в судах США в спорах, связанных с перемещением детей в США из государств, не подписавших данную Конвенцию» соответствует всем требованиям, предъявляемым к работам такого рода. Данная статья может быть рекомендована к публикации.
Доцент, к.ю.н., доцент кафедры международного права РУДН М.В.Ильяшевич
