CC BY
23
DOI 10.24411/9999-001А-2018-10042 УДК: 72.05
Е.А. Стрекалина
Архитектурно-этнографический музей «Тальцы» (г. Иркутск)
Вопросы музеефикации административного историко-культурного наследия Иркутской области: волостные правления XIX века
Аннотация
В статье рассматриваются актуальные для современного отечественного искусствознания вопросы комплексного исследования архитектурно-культурных памятников и их воспроизведения на территории музейных комплексов. Описывается опыт создания одной из экспозиций архитектурно-этнографического музея «Тальцы» (г. Иркутск). Приводятся архивные документы сибирских волостей конца XVIII — начала XIX в. Рассматриваются цели и задачи музеефикации памятников архитектуры.
Ключевые слова: музеефикация памятников архитектуры, волостное правление, историко-культурное наследие, выставочная инсталляция
E.A. Strekalina
Taltsy Architectural and Ethnographic Museum (Irkutsk)
Questions of the Museumification of the Historical and Cultural heritage of Irkutsk oblast: Buildings of Regional Administrations of the 19th Century
Abstract
The article deals with architectural and cultural monuments complex research actual for Russian art criticism, and reconstruction of these monuments on the museum territories. The author describes her own experience of creation of one of the expositions in Taltsy Architectural and Ethnographic Museum (Irkutsk). Also the author presents archival documents of the Siberian volosts of the end of the 18th — the early 19th centuries and explores the purposes and tasks of museumification of architectural monuments.
Key words: museumification of architectural monuments, volost administration, historical and cultural heritage, exhibition
Деятельность музеев, направленная на поиск, исследование и реставрацию объектов культурного наследия для дальнейшего преобразования их в объекты музейного показа, — одна из важнейших задач, стоящих перед современными российскими музеями. Об ее важности писал еще в 1929 г. Ф.И. Шмит в своей работе «Музейное дело. Вопросы экспозиции» [Шмит, 1929].
Но о музеефикации памятников архитектуры в СССР начали говорить только после Великой Отечественной войны, когда проходила реставрация историко-культурного наследия и организация музеев-заповедников. Тогда выделилось две формы музеефикации: «под музей», т.е. использование памятника под экспозицию, и «как музей», т.е. превращение памятника в самостоятельный объект; последняя форма и стала главной в направлении деятельности для музейного комплекса «Тальцы». Стоит отметить, что наш музей задумывался еще в 1960-е гг. как способ сохранения памятников истории и архитектуры, которые попадали в зону предстоящего затопления Усть-Илимским водохрани-
лищем. В этом направлении идет работа и по сей день, так, в 2017 г. нами проведена реэкспозиция комплекса «Волостное правление XIX в.».
Стоит отметить, что архитектурный процесс в Сибири в XVШ в. в целом был близок к среднерусским и северорусским постройкам Европейской России. Показательно это и для казенных зданий. Поэтому главной задачей для нас стало не только сохранение материальной культуры (так как постройки данного типа не уникальны), но и воссоздание по возможности нематериальной — духовной — составляющей того времени.
Работы по восстановлению с новыми дополнениями заняли год. Проводились они по двум основным направлениям: работа с архивными документами и поиск, перенос и реставрация объектов материальной культуры. Результатом проведенной работы и явилась реэкспозиция, однако остановимся подробнее на каждом из двух направлении.
Прежде чем вести поиск и работы по переносу и реставрации объектов, мы провели большую архивную работу, в частности, были найдены интерес-
нейшие документы, позволяющие лучше понять не только административное устройство государства и уклад жизни наших предков, но и их мечты и стремления. Приведем лишь часть из них, на наш взгляд, наиболее интересные.
«Общее положение о волостном управлении» появилось в 1866 г. [Сборник постановлений..., статья закона 43034]. К концу XIX в., согласно этому документу, окончательно определился состав и функции крестьянского самоуправления.
В Госархиве Иркутской области сохранено дело, содержащее документы, регламентирующие смысл и форму волостных учреждений, в том числе Указ Его Императорского Величества Самодержца Всероссийского от правительствующего Сената, разосланный каждому департаменту. В нем говорится: «Учредить волостное правление, в коем быть волостному голове, одному старосте и одному писарю» [ГАИО. Ф. 26. Оп. 2. Д. 6].
Закрытой структурой волостной состав не стал. С согласия волостного схода в сельские общества принимались все сословия. Н.В. Астырев приводит в пример осевшего на землю по личным причинам бывшего горожанина, выкреста, добившегося такого расположения волостного схода, что он «...был принят за заслуги на землю в число крестьян» [Астырев, 1886, с. 70].
«Путеводитель» по фондам ГАИО называет крупные волостные правления, существовавшие на Иркутской земле повременно: Ашехобатское (1823—1916); Бодайбинское (1858—1874); Бельское (1857—1917); Братское (1881); Верхоленское (1833—1914); Гада-лейское (1911—1917); Гымыльское (1880—1915); Заларинское (1914—1915); Индинское (1873—1916); Ичерское (1912—1916); Качугское (1854—1918); Кимильтейское (1889—1916); Киренское (1902— 1919); Куйтунское (1897—1916); Макаровское (1783—1920); Манзурское (1790—1916); Марковское (1902—1917); Мартыновское (1886—1916); Оекское (1842—1858); Олонское (1886—1918); Орленгское (1800—1918); Перфильевское (1911); Подкаменное (1905—1917); Преображенское (1885—1919); Су-ховское (1887); Табукское (1913—1918); Тулунское (1889—1915); Урикское (1856—1918); Усть-Кутское (1899—1915); Усть-Удинское (1834—1917); Хомутовское (1868—1916); Чечуйское (1858—1900); Чи-рагульское (1900—1917) [Путеводитель...].
Однако это далеко не полный список, так как не обозначены более мелкие волости. Волости делились, объединялись, упразднялись по административным надобностям, поэтому список может быть продолжен. Так, вплоть до 1919 г. существовали Ки-ренская, Преображенская, Смоленская волости.
В 1881 г. появился проект комиссии под председательством М.С. Каханова о преобразовании местного управления в России, говорящий о необходимости реформы управления крестьянской волости и образования волостей территориальных. Но реальных действий предпринято не было.
Н.В. Астырев в своих очерках о крестьянском самоуправлении предлагает вообще слово «самоуправление» поставить в кавычки, потому что, на его взгляд, главный уездный начальник — это предводитель дворянства, совмещающий, как правило, должность председателя земской управы. Он кара-
ет, назначает, увольняет выборных и наемных по своему усмотрению, «.сокращает старшин и писарей меньше чем за 24 часа». Происходило это в здании земства, куда писарей и старшин собирали один раз в месяц.
Впечатления писаря Н.В. Астырева заканчивались страстным монологом: «.и часто думалось мне, глядя на полные драматизма картины деревенской жизни: «Встань же, встань, народ русский, проснись, стряхни с себя этот тяжелый сон, который навалили на тебя монголо-татарское иго, московская неволя и барское рабство. Ты спишь, заколдованный богатырь, а могучие твои руки и ноги заткали цепкой паутиной отвратительные пауки, кровь твою сосут паразиты, и на груди твоей уселись жабы и лягушки, громким кваканьем торжествуя победу над сонным. В жилах твоих еще течет здоровая кровь, сердце твое еще бьется, но когда-то сильные руки, грозные для врагов, бессильно лежат плетьми вдоль полумертвого тела, и только изредка пробегающая, мимолетная и безрезультатная судорога напоминает паразитам, что ты еще жив, так они еще быстрей начинают ткать свои тенета, еще безжалостней сосать твою кровь. Встань, богатырь, разорви эти путы, пока тебе еще под силу их разорвать, раздави паразитов, скорпионов, жаб, покуда они не отравили еще твоего организма!...Но спит, свинцово-тяжелый, похожий на смерть, сон не покидает его, и не нам, слабым, исторгнуть его вражеской власти.И он спит; и с ужасом смотрят мимоидущие на этот могучий, но заживо пожираемый паразитами организм; и бегут одни, жалея и плача по безвременно погибшем; и смеются другие, желая его скорейшей гибели, в уверенности, что на месте разложившегося организма произрастет новый, для них более удобный и приятный...» [Астырев, 1886, с. 89].
Волостное правление принимало участие в решении многих общественных и личных вопросов. В ведение волостного правления входил контроль за общественной жизнью (решение финансово-административных вопросов, регулирование земельных отношений, выполнение приказов уездного полицейского управления) и решение личных вопросов, подчас не имеющих никакого отношения к волостным делам (семейные скандалы, суд за драку и пьянство). Но оно не имело полной власти для решения вопросов, касающихся всей волости целиком.
Несмотря на все попытки провести реформы структуры волостного правления, основа оставалась неизменной, со всеми выявленными за годы существования волости недостатками. Волостной суд оставался узкосословным, с выборным судьей, который вел маловажные дела, пользуясь народными понятиями и местными обычаями. Служащие волостного управления, такие как волостной голова, писарь, пользуясь служебным положением, брали взятки, выдумывали несуществующие законы, чтобы решить вопрос в пользу определенной стороны.
Имущество волости состояло из общественных зданий (волостного правления, «чижовки» — помещения для содержания осужденных волостным судом на краткие сроки наказания, складов, запасных магазинов, ледников), требующих значительных издержек и не приносящих дохода и мирских оброчных статей. Еще в законе 1797 г. сказано, что там, где
будет волостное правление, нужно назначать ежегодно одну из изб его пребывания. Первоначально под правление нанимали небольшой ветхий дом, где раньше жил бобыль. Х. Лопарев составил описание здания волостного правления, в котором заседал Совет Самаровской волости Тобольского округа. Это же и прослеживается и в Иркутской губернии. «Волостное правление ничем не отличалось от других домов. Это было низкое одноэтажное здание. Под навесом стояла пожарная машина, редко употреблявшаяся в делах. Внутренность здания делилась на три части: сени, или преддверие, затем большая комната с двумя местами заключения по обеим сторонам от входа, с громадной печкой, лавками вдоль стен, большим столом в углу под образами и папками старых дел на полках, начиная с 40-х годов. Здесь собирался волостной или мирской сход. Эта комната небольшой дверью соединялась с другой комнатой, где висел портрет государя, находились законодательные книги, дела, казначейство, и где заседал административный персонал: голова, староста и писарь». [Лопарев, 1896, с. 36].
Реформой П.Д. Киселева 1837—1841 гг. был поставлен вопрос о создании компетентной администрации, которая должна была полностью разбираться в крестьянских вопросах, в улучшении их быта и хозяйственной жизни. Именно тогда был поставлен вопрос о строительстве новых зданий. Строительство, наем и содержание домов происходило на мирские деньги. Например, в делах Манзурско-го волостного правления сохранилась переписка о переносе здания из д. Манзурки в пос. Качуг.
В сибирских волостях 80-х гг. XIX в. под административные общественные здания использовались как типовые здания, так и приспособленные. Что они из себя представляют, можно судить по тем зданиям, которые сохранились в Иркутской области. Так, например, о постройке Уриковского волостного правления было принято решение 12 декабря 1900 г., и за постройку его иркутский мещанин А.С. Толстой должен был заплатить 1490 рублей. В здании предполагалось разместить волостное правление, суд и тюрьму. Постройка была принята сходом в 1901 г. Здание было прямоугольной формы, длиной в семь сажен. Крыша покрыта железом. «Высотою от крыши до потолка четыре с половиной аршин, а от стоек до стропил восемь аршин. В здании том должно быть: три кирпичные печи, одна из них русская, две голландские, шесть окон в улицу по фасаду, одна парадная дверь... внутри здания должно быть четыре капитальных стены, отделяющие комнаты, предназначенные для присутствия, канцелярии, каталажки и прочего. мерою не менее в длину 7 саж. и шириною 4 саж., которое должно быть покрыто железной крышей высотою от пола до потолка 4,5 аршина, а от стоек до стропил 8 аршин. В ограде, в правой стене 4 окна, в левой — 3 окна, одно заднее крыльцо с помещением чуланчика и ретирадными дверями. В задней стене 5 окон, внутренних дверей 6, из них две филенчатых, а остальные простой работы» [ГАИО. Ф. 145. Оп. 1. Д. 97. Л. 41].
В 1855 г. в «Главных основных правилах об учреждениях волостного управления в селениях казенных крестьян Иркутской губернии» были приведены рекомендации по оформлению помещений
волостного управления [ГАИО. Ф. 26. Оп. 2. Д. 257. Л. 10—11]. Внутреннее убранство имело определенный типовой набор мебели, предметов обихода и канцелярии. Дом должен был иметь необходимый минимум комнат, в которых должны располагаться «присутствие», «писарская», помещение под заключенных.
В результате экспедиций по Иркутской области нами было обнаружено волостное правление в удовлетворительном состоянии, соответствующее полностью типовой постройке. Так на территорию музея в 2000 г. попал памятник архитектуры XIX в. из с. Бельск Черемховского района Иркутской области (ил. 1). Объединить найденные нами архивные данные и материальные объекты в выставочную инсталляцию стало следующим этапом работы. Так появился комплекс «Волосное правление XIX в.» (ил. 2). В современном виде он представлен следующими постройками:
— амбар двухъярусный с ледником (ил. 3) — помещение для хранения продуктов и утвари, необходимых при решении всех хозяйственных дел волости;
— под амбаром находится ледник для временного хранения трупов;
— тюрьма («каталажка») — помещение для содержания временно задержанных лиц и крестьян, по решению волостного схода определенных на небольшой срок задержания;
— конюшня — помещение для хранения упряжки, средств передвижения и содержания пары лошадей;
— навес-завозня, который использовался для хранения сена в стогу;
— противопожарный сарай — бревенчатый сруб, крытый односкатной крышей, был предназначен для хранения противопожарного инвентаря: крюков, багров, лопат, песка, ведер.
Эти инсталляции — напоминание об исторических корнях наших предков, которые строили и укрепляли Российское государство, доставшееся нам в наследство. Тем самым мы возвращаем людям историческую память, вдыхаем новую жизнь в исторический памятник архитектуры «Волостное правление XIX в.» (ил. 4).
Таким образом, музеефикация памятников — это действенный способ их сохранения для будущего поколения, который становится важной частью историко-культурного наследия. Поэтому основной целью музея должно быть не только сохранение и популяризация, но и музеефикация, реставрация и консервация памятников архитектуры.
Состояние находящихся на государственной охране памятников истории и культуры России почти на 80% характеризуется экспертами как неудовлетворительное. Около 70% от общего числа объектов нуждается в принятии срочных мер по спасению от разрушения и уничтожения в результате проявления различных негативных явлений и процессов, включая экологические. Объекты историко-культурного наследия необходимо сохранять для передачи их в хорошем состоянии будущим поколениям.
Список литературы
1. Астырев Н.В. В волостных писарях. Очерки крестьянского самоуправления. — М.: Типо-лит. Высоч. утвер. Т-ва И.Н. Кушнер и Ко, 1896. — 324 с.
2. Лопарев Х. Самарово — село Тобольской губернии и округа. — СПб.: Тип. Имп. Акад. наук, 1896. — 244 с.
3. Путеводитель по фондам государственного архива Иркутской области [Электронный ресурс]. — URL: http://xn—80afqy.xn--p1ai/resources/guide/.
4. Сборник постановлений для руководства волост-
ных и сельских правлений. — СПб.: [б. и.], 1853. — 626 с.
5. Шмит Ф.И. Музейное дело. Вопросы экспозиции. — Л.: Academia, 1929. — 245 с.
Список источников
1. ГАИО. Ф. 26. Оп. 2. Д. 6.
2. ГАИО. Ф. 26. Оп. 2. Д. 257. Л. 10—11.
3. ГАИО. Ф. 145. Оп. 1. Д. 97. Л. 41.
Ил. 1. Волостное правление в с. Бельск Черемховского района Иркутской области. Снимок из музейного фонда АЭМ «Тальцы»
Ил. 2. Волостное правление кон. XIX в. Музей «Тальцы». Снимок автора
Ил. 3. Амбар двухъярусный с ледником кон. XIX в. Музей «Тальцы». Снимок автора
Ил. 4. Внутренний интерьер волостного правления кон. XIX в. Музей «Тальцы». Снимок автора
