CC BY
28
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Научная статья УДК 343.9
https://doi.org/10.24412/2073-0454-2023-3-176-180 NIION: 2003-0059-3/23-694
EDN: https://elibrary.ru/lmvqan MOSURED: 77/27-003-2023-03-893
Вопросы формирования психологии современного терроризма
Павел Леонидович Сердюк
Санкт-Петербургская академия Следственного комитета, Санкт-Петербург, Россия, [email protected]
Аннотация. Рассматривается понятие насилия при терроризме как основной из его форм; виды терроризма по признаку его мотивов и целей. Делается попытка дать анализ психологии современного терроризма на государственном и мировом уровне.
Ключевые слова: терроризм, насилие, государственный терроризм, психология терроризма
Для цитирования: Сердюк П. Л. Вопросы формирования психологии современного терроризма // Вестник Московского университета МВД России. 2023. № 3. С. 176-180. https://doi.org/10.24412/2073-0454-2023-3-176-180. EDN: LMVQAN.
Original article
Questions of the formation of the psychology of modern terrorism
Pavel L. Serdyuk
St. Petersburg Academy of the Investigative Committee of the Russian Federation, St. Petersburg, Russia, [email protected]
Abstract. The concept of violence in terrorism is considered as the main of its forms; types of terrorism on the basis of its motives and goals. An attempt is made to analyze the psychology of modern terrorism at the state and world level. Keywords: terrorism, register, state terrorism, psychology of terrorism
For citation: Serdyuk P. L. Questions of the formation of the psychology of modern terrorism. Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2023;(3):176-180. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-0454-2023-3-176-180. EDN: LMVQAN.
Вопрос о понятии терроризма (террора), о его формах, механизме формирования мотивов и целей представляется достаточно сложным в связи с многообразием этих целей и форм. Но, нужно заметить, что опасность данного социального явления заключается не только в его формах, но и в масштабах применения. Мы наблюдаем сегодня глобализацию терроризма при участии не только отдельных преступников или террористических групп, но и целых государств. С применением различных форм терроризма в мире совершаются открытые и скрытые, связанные с ложью и провокациями, межгосударственные вооруженные конфликты. Примерами этого являются: подрыв российского газопровода, крымского моста и ряд других провокационных действий государства Украина при содействии других государств. Современные военные конфликты приобретают гибридные формы, используя все больше скрытую, провокационную тактику, в том числе, с организацией актов террористического характера.
Таким образом, терроризм, в отличие от прежнего террора одиночек или групп, становится государственным, превращается в один из способов разрешения
© Сердюк П. Л., 2023
конфликтов мирового уровня. Чтобы понять причины и условия формирования современного государственного терроризма с существенно нарастающей его общественной опасностью, обратимся вначале к понятию, содержанию и истокам этого социального явления.
М. Ф. Одесский и Д. М. Фельдман считают, что «понятие «террор», означающий «устрашение», «приведение в ужас», родилось во Франции периода народного восстания 1792 г. и применяется для достижения определенных целей» [10].
Однако, на столетие раньше в Париже существовал католический орден монахов-иезуитов, основанный Игнатием Лойолой. Эти люди допускали «ради вящей славы божьей любое убийство, в том числе и правителя государства, если это соответствует интересам народа». Иезуиты распространились не только в Европе, но и в Индии, Японии, Китае и даже на Филиппинских островах. Иезуитское государство более 150 лет существовало в Парагвае. Известным идеологом терроризма в XVII в. был немецкий философ Карл Гейнцен, который оправдывал политический терроризм, был идейным его защитником и ос-
JURISPRUDENCE
новоположником в Германии. Он утверждал, что «ради интересов государства можно оправдать убийство даже сотен тысяч людей» [15, с. 13-14].
В последующем эти философские установки К. Гейнцена были положены в основу деятельности Гитлера.
Массовые убийства людей в войнах находят свое объяснение в трудах таких психологов, как З. Фрейд, К. Г. Юнг и С. Гроф. Они делали вывод, что живые организмы неосознанно стремятся к первоначальному (доутробному) своему состоянию. Доказательства этому авторы находили при исследовании психики человека на уровне бессознательного. Это нашло отражение даже в трудах современного профессора Ю. М. Ан-тоняна, который пишет: «Возможно в ХХ веке значительная часть человечества, руководимая красно-коричневыми деспотиями, бессознательно ощутила завершение развития общества или цикла развития и попыталась вернуться назад, прибегнув для этого к самоубийству путем массовых убийств... Разница лишь в том, — пишет далее автор, — что у одних оно (это стремление) проявляется в большей степени, у других — в меньшей, а у третьих может вообще не проявляться в силу личностных свойств и качеств. Самоубийством человечества управляет не бессмыслица, а смысл, только его чрезвычайно трудно расшифровать...». Эта теория о стремлении человека к смерти своей и чужой, по мнению автора, вполне объясняет и психологию террористов [2, с. 135, 149].
Так автор характеризовал XX в., но его выводы в значительно большей степени относятся к XXI в., когда человечество имеет возможность для самоуничтожения, располагая в своем арсенале ядерным оружием. Хотя эта теория больше похожа на философские фантазии, однако жизнь ее в какой-то степени подтверждает. Например, афганские «талибы» и палестинские «мстители» с легкостью воспитывали смертников, которые искренне верили в продолжение жизни после смерти на другом, более высоком духовном уровне. Однако это не относится к психологическому состоянию детей, погибших на Донбассе в результате обстрелов американским оружием.
Исследователи терроризма говорят о том, что приливы и отливы в его развитии закономерны. Спад «происходит главным образом в результате применения политико-организационных, правоохранитель -ных и различных специальных (разведывательных, контрразведывательных и др.) мер» [16, с. 28].
По сути, речь идет о сдерживающем влиянии на терроризм усиления режима власти в стране, с чем вполне можно согласиться. Однако под эту формулу не подпадает террор, совершаемый самой властью страны, когда действия террористического характера применяются исключительно против мирного населения без всякой военной необходимости.
Решить проблему определения понятия терроризма пытались многие ученые. Заметной, в частности, является работа В. В. Устинова, обобщившего опыт борьбы с международным терроризмом и попытавшегося раскрыть его внутреннюю природу в сочетании с войной [15, с. 13-14].
Отдельные криминологи считают, что «террор может осуществляться только с использованием насильственных средств. Но насилие требует, только оно одно, десяти страниц определений» [1, с. 7].
На наш взгляд, сложность определения насилия слишком преувеличена. В. Даль в своем словаре определяет его в одной строке: «Насилие — это действие стеснительное, обидное, незаконное и своевольное» [6, с. 469].
Более детально это понятие определено в современных научных работах, где насилие представлено как «внешнее со стороны других лиц умышленное и противозаконное воздействие на человека (илигруппу лиц), осуществляемое помимо или против его (их) воли, причиняющее или способное причинить ему (им) органическую, физиологическую или психическую травму, и ограничить свободу его (их) волеизъявления или действий» [13, с. 16].
Но проблема определения терроризма совсем не в понятии насилия как такового. Это один из видов насилия, но вид особый, и он действительно имеет множество мотивов и форм. «Перегруженный значением по своей природе термин не поддается всем усилиям выработать всеобъемлющее и объективное определение терроризма. Такое определение не существует и не будет найдено в обозримом будущем», — отмечал американский ученый У. Лакюэр [19, с. 170].
Исследуя существующие виды и формы терроризма, Ю. И. Авдеев находит более ста его видов по: методам — физический и психологический; целям — контрреволюционный и революционный; характеру объектов — селективный и массовый (слепой); субъектам — государственный и негосударственный [1, с. 6].
Другие авторы рассматривают террор по: целям — провокационный, демонстрационный, конфронта-
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
ционный и сплачивающий; средствам — политический и военный; субъектам — внутренний (государственный, противоправительственный) и террор международный (государственный и негосударственный) [11, с. 11-12].
В современной научной литературе мы находим и такие виды терроризма, как «репрессивный» и «провокационный», «превентивный (осуществляемый спецслужбами государств)» и «военный», «физический» и «духовный» [7, с. 9].
Как считает М. В. Назаркин, «в основу современного терроризма следовало бы взять идейный критерий и выделить на его основе терроризм одиночек (включая лиц с психическими аномалиями) и так называемый криминальный» [9, с. 30].
Е. В. Саунина, И. Д. Бажина исследуют информационный терроризм и в зависимости от средств воздействия и объектов этого воздействия выделяют в качестве его видов информационно-психологический и информационно-технологический [12, с. 108-115].
Надо отметить, что представленная классификация терроризма не является исчерпывающей и требует дальнейших исследований. «На сегодняшний день не закреплены как на международном, так и на национальном законодательном уровне термины «кибертерроризм», «ядерный терроризм», «биотерроризм»» [4, с. 79].
Некоторые криминологи пытаются дать определение терроризма в своих работах. Например, А. Г. Ткаченко характеризует данное понятие как «применение устрашающего насилия, как средства воздействия на государство, общество или личность в политических или криминальных целях» [14, с. 137].
Не вдаваясь в детали, автор достаточно верно, на наш взгляд, определил основные черты этого социального явления.
В материалах Конвенции Организации Американских государств по борьбе с терроризмом это социальное явление представлено как «акты, которые сами по себе могут быть классическими формами преступления (убийство, поджог, использование взрывчатки), но отличаются от классических уголовных актов тем, что они осуществляются с умыслом вызвать панику, беспорядок и террор в организованном обществе для того, чтобы разрушить социальную дисциплину, парализовать силы реакции общества, повысить боль и страдание сообщества» [15, с. 26]. Определение терроризма, предложенное Государст-
венным департаментом США (ст. 22, разд. 2656 Кодекса законов США [20]), исключает насилие против участников боевых действий (используется формулировка «noncombatant targets»), что явно сужает понятие этого явления [5, с. 160].
Особо следует отметить признание в литературе, так называемого, не противоправного терроризма», т. е. основанного на законе. В данном случае авторы ссылаются на пример сталинских репрессий [11, с. 10]. Но за примерами не стоит так далеко ходить. Обстрелы нацистами русскоязычных республик на Украине в течение восьми лет, начиная с 2014 г., ничем иным, как узаконенным террором назвать трудно.
Обозначенное А. Т. Юношевым и К. С. Горде-евой активное распространение современного ультраправого терроризма на Украине выразилось в появлении неонацистских подразделений «Азов», «Донбасс» и проч. Они используют псевдославянский антураж, проповедуют борьбу за чистоту украинской расы (местами «арийско-славянской» расы) и желают превратить Украину в мировую империю [18].
Тот факт, что западные страны этого не замечали и не пытались одернуть нацистов, говорит о том, что политика этих государств далеко не ушла от их политических установок тридцатых и сороковых годов прошлого века. Разгром фашизма не пошел им на пользу, он только приостановил их развитие в этом направлении. Это становится вполне очевидным, когда идеологи этих стран сегодня активно поддерживают киевский режим в стремлении уничтожить на своей территории русский язык и культуру. Русским гражданам, присоединенным к Украине как к братскому народу, с приходом к власти нацистов определяется роль второсортной части населения, а протест пресекается артиллерийским огнем. Поэтому вполне справедливо эти действия представителей государственного вооруженного переворота на Украине в 2014 г. расцениваются Российской Федерацией как государственный террор, продолжающийся и сегодня во время проведения специальной операции по освобождению этих республик от насилия нацистов.
«Методы терроризма как раз и предпочтительны для его приверженцев потому, что его можно приспособить к любым условиям, использовать для достижения различных целей — как политических, экономических, так и чисто либеральных», — отмечал О. В. Будницкий [3, с. 16].
JURISPRUDENCE
Процесс формирования мировоззрения приверженцев террористических действий, в том числе и во время военных действий, напрямую связан с психологией лиц, осуществляющих руководство этими действиями. Сегодня руководители Украины находятся под воздействием фанатической идеи, что существенно осложняет договорный процесс с ними.
Состояние гипнотизма фанатической идеи вождя исследовал психолог Г. Лебон. Он пришел к выводу, что «как только живые существа соберутся в некотором количестве, — независимо от того, будет ли это стадо животных или толпа людей, — они инстинктивно подчиняются авторитету вождя. Индивид в этом случае приобретает сознание непреодолимой силы, и это сознание позволяет ему поддаться таким инстинктам, которым он никогда не дает волю, когда он один. Чувство ответственности, сдерживающее отдельных индивидов, совершенно исчезает. Он становится восприимчивым к внушению, автоматом, у которого своей воли не существует». На первое место в формировании фанатизма вождей автор определял непреодолимую силу — «престиж» (род господства над нами индивида, идеи или вещи). Это, по его мнению, «способно вызвать чувство, подобное гипнотическому ослеплению» [8, с. 168] (однако, Г. Лебон писал также и о пользе психологии толпы: «общность чувств, идей, верований и интересов, созданная медленными наследственными накоплениями, придает психическому складу народа большое сходство и большую прочность, обеспечивая ему в то же время громадную силу»).
Именно это мы видим сегодня в состоянии руководства Украины.
«Терроризм ни при каких обстоятельствах не может быть оправдан соображениями политического, философского, идеологического, расового, этнического, религиозного или иного характера», — указано в международных законодательных документах (см.: Международная конвенция ООН о борьбе с захватом заложников, Международная конвенция ООН о борьбе с бомбовым терроризмом, Международная конвенция ООН о борьбе с финансированием терроризма, Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, Конвенция Совета Европы «О предупреждении терроризма»)» [15, с. 26].
Сегодня этих законодательных установок для западных стран как будто не существует. «Для госу-
дарства, спонсирующего терроризм, как, впрочем, и для самой террористической группы, терроризм — в отличие от общепринятого представления — является не бессмысленным актом фанатичного или беспорядочного насилия, но целенаправленным, хорошо просчитанным методом достижения определенных целей по приемлемой цене» [17, с. 6]. Хотя украинский террор против гражданского населения и стоит над законом, не признаваясь преступлением, действия этих властей направлены на нарушение международных норм конституционных прав и свобод человека, искусственно прикрываясь различными надуманными предлогами.
Список источников
1. Авдеев Ю. И. Современный терроризм — угроза международной и национальной безопасности (Эволюция терроризма во второй половине ХХ века) // Проблемы борьбы с терроризмом и организованной преступностью: мат. науч.-практ. конф. Уфа, 1999.
2. Антонян Ю. М. Убийства ради убийства. М., 1998.
3. Будницкий О. В. История терроризма в России. Ростов н/Д., 1996.
4. Гайнетдинова Г. С. Виды современного терроризма // Вестник Российского университета кооперации. 2022. № 3 (49).
5. Гуркин А. Б., Шумилов М. М. Терроризм: история и современность // Экономический вектор. 2016. № 2 (5). С. 159-164.
6. Даль В. Толковый словарь. Государственное издательство иностранных и национальных словарей. М., 1956.
7. Замковой В. И., Ильчиков М. З. Терроризм — глобальная проблема современности. М. : Горда-рика, 1996.
8. Лебон Г. Психология народов и масс / пер. с франц. Я. Фридмана и Э. Пименовой. СПб., 1896.
9. Назаркин М. В. Криминологическая характеристика и предупреждение терроризма: дисс. ... канд. юрид. наук. М., 1998.
10. Одесский М. Ф., Фельдман Д. М. Поэтика террора. М., 1977.
11. Петрищев В. Е. Заметки о терроризме. М., 2001.
12. Саунина Е. В., Бажина И. Д. Международный опыт правового регулирования противодействия информационному терроризму // Вестник Ни-
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
жегородского университета имени Н. И. Лобачевского. 2022. № 1.
13. Сердюк Л. В. Насилие: криминологическое и уголовно-правовое исследование. М. : Юрлитин-форм, 2002.
14. Ткаченко А. Г. Терроризм: духовно-нравственный аспект. Современный терроризм: состояние и перспективы. М., 2000.
15. Устинов В. В. Международный опыт борьбы с терроризмом. М. : Юрлитинформ, 2002.
16. Хлобустов О. М. Терроризм в России и большевики // Современный терроризм: состояние и перспективы. М., 2000.
17. Хоффман Б. Терроризм — взгляд изнутри / пер. с англ. Е. Сажина. М. : Ультра. Культура, 2003.
18. Юношев А. Т., Гордеева К. С. Угроза терракта. Как защитить себя и своих близких. Ростов н/Д. : Феникс, 2005.
19. Laqueur U. New Terrorism. Oxford University Press, 1977.
20. United States Code / Official site of the United States Government Publishing Office (GPO) // URL:// https://www.govinfo.gov/content/pkg/USCODE-2013-title22/html/USCODE-2013-title22-chap3 8-sec2656f.htm.
References
1. Avdeev Yu. I. Modern terrorism — a threat to international and national security (Evolution of terrorism in the second half of the twentieth century) // Problems of combating terrorism and organized crime: Mat. scientific-practical. conf. Ufa, 1999.
2. Antonyan Yu. M. Murder for the sake of murder. M., 1998.
3. Budnitsky O. V. History of terrorism in Russia. Rostov n/D., 1996.
4. Gainetdinova G. S. Types of modern terrorism // Bulletin of the Russian University of Cooperation. 2022. No. 3 (49).
5. Gurkin A. B., Shumilov M. M. Terrorism: history and modernity // Economic vector. 2016. No. 2 (5). Р. 159-164.
6. Dal V. Explanatory Dictionary. State publishing house of foreign and national dictionaries. M., 1956.
7. Zamkovoi V. I., Ilchikov M. Z. Terrorism is a global problem of our time. M. : Gordarika, 1996.
8. Lebon G. Psychology of peoples and masses / transl. from French Ya. Fridman and E. Pimenova. SPb., 1896.
9. Nazarkin M. V. Criminological characteristics and prevention of terrorism: diss. ... cand. legal Sciences. M., 1998.
10. Odessa M. F., Feldman D. M. Poetics of terror. M., 1977.
11. Petrishchev V. E. Notes on terrorism. M., 2001.
12. Saunina E. V., Bazhina I. D. International experience of legal regulation of combating information terrorism // Bulletin of the Nizhny Novgorod University named after N. I. Lobachevsky. 2022. No. 1.
13. Serdyuk L. V. Violence: criminological and criminal law research. M. : Yurlitinform, 2002.
14. Tkachenko A. G. Terrorism: spiritual and moral aspect. Modern terrorism: state and prospects. M., 2000.
15. Ustinov V. V. International experience in combating terrorism. M. : Yurlitinform, 2002.
16. Khlobustov O. M. Terrorism in Russia and the Bolsheviks // Modern terrorism: state and prospects. M., 2000.
17. Hoffman B. Terrorism — a look from the inside / trans. from English. E. Sazhina. M. : Ultra. Culture, 2003.
18. Yunoshev A. T., Gordeeva K. S. Terrorist threat. How to protect yourself and your loved ones. Rostov n/D. : Phoenix, 2005.
19. Laqueur U. New Terrorism. Oxford University Press, 1977.
20. United States Code / Official site of the United States Government Publishing Office (GPO) // URL://https:// www.govinfo.gov/content/pkg/USCODE-2013-title22/ html/USCODE-2013-title22-chap38-sec2656f.htm.
Информация об авторе
П. Л. Сердюк — доцент кафедры уголовного права и криминологии Санкт-Петербургской академии Следственного комитета Российской Федерации, кандидат юридических наук.
Information about the author
P. L. Serdyuk — Associate Professor of the Department of Criminal Law and Criminology St. Petersburg Academy of the Investigative Committee of the Russian Federation, Candidate of Legal Sciences.
Статья поступила в редакцию 15.12.2022; одобрена после рецензирования 01.03.2023; принята к публикации 20.04.2023. The article was submitted 15.12.2022; approved after reviewing 01.03.2023; accepted for publication 20.04.2023.
