CC BY
51
A.V. Chabanenko, D.V. Ivanov, A.Y. Golovin, A.A. Khadartsev
FEATURES OF THE LEGAL REGULATION OF RELATIONS ASSOCIATED WITH THE USE OF CELLS AND TISSUES IN THE EUROPEAN UNION
The article is focused on the analysis of the regulation of scientific research on cell technologies and application of cells and tissues in clinical practice in European countries. Authors discussed legislation of the UK, Germany and France as well as the EU legislation with respect to application of cells and tissues.
Key words: cells, tissue, cell technologies, European law, European Union.
УДК 343.352.4
А.А. Чистяков, д-р юрид. наук, профессор,
начальник Псковского юридического института ФСИН России
тел. (8112) 623-169, [email protected]
(Россия, Псков, Псковский юридический институт ФСИН России) Н.В. Бугаевская, кандидат юридических наук, доцент, докторант +79109415901, [email protected] (Россия, Рязань, Академии ФСИН России)
ВОПРОСЫ АНТИКОРРУПЦИОННОЙ УГОЛОВНОЙ ПОЛИТИКИ. ПОСРЕДНИЧЕСТВО ВО ВЗЯТОЧНИЧЕСТВЕ: ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ
В статье рассматриваются проблемы квалификации посредничества во взяточничестве в виду изменений норм уголовного законодательства, дается правовая оценка институту посредничества во взяточничестве как нормативной основе реализации государственной антикоррупционной политики.
Ключевые слова: посредничество во взяточничестве, квалификация соучастия, назначение наказания за неоконченное преступление.
Антикоррупционная политика нашего государства требует пересмотра норм об ответственности за деяния, подпадающие под понятие коррупции. Федеральным законом от 4 мая 2011 г. № 97-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия коррупции» [1] в УК РФ была введена статья, предусматривающая уголовную ответственность за посредничество во взяточничестве (ст. 291.1 УК РФ).
Истории уголовного законодательства уже известны примеры введения уголовной ответственности именно за данное деяние. Глава 7 УК РСФСР 1960 г. «Должностные преступления» также содержала состав «Посредничество во взяточничестве» (ст.1741), введенный Законом РСФСР от 25 июля 1962 г. в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета
СССР от 20 февраля 1962 г. «Об усилении уголовной ответственности за взяточничество» [2]. Обращение законодателя к истории вопроса в новом ракурсе свидетельствует о стремлении дать адекватную оценку характеру и степени общественной опасности коррупционных действий с одновременным соответствием нормативно-правовых актов требованиям международных стандартов в области борьбы с коррупцией. Однако при пристальном рассмотрении внедренной в материю уголовного закона нормы применение ее в некоторых ситуациях достаточно проблематично.
Наиболее значимое отличие нормы о посредничестве во взяточничестве в ее нынешней редакции заключается в том, что объективная сторона данного преступления включает в себя в качестве деяния не только непосредственную передачу взятки по поручению взяткодателя или взяткополучателя, но и совершение иных действий, направленных на способствование взяткодателю и (или) взяткополучателю в достижении либо реализации соглашения между ними о получении и даче взятки. Таким образом, законодатель не только посчитал необходимым пересмотреть квалификацию действий посредника в сторону усиления уголовной ответственности, рассматривая его теперь в качестве исполнителя преступления, но и перенес момент окончания деяния на более раннюю стадию - сговор соучастников, то есть приготовление к преступлению (ст. 30 УК РФ) [3].
Ранее действия посредника во взяточничестве квалифицировалось по ст. 290 или по ст. 291 в зависимости от того, интересы взяткодателя или взяткополучателя представлял посредник, со ссылкой на ст. 33, а именно ту ее часть, которая содержит определение пособника (ч. 5 ст. 33) либо организатора (ч. 3 ст. 33), либо подстрекателя (ч. 4 ст. 33). Назначение наказания происходило с учетом ст. 67 УК РФ, то есть оценивалось фактическое участие лица в совершенном деянии, его роль для достижения цели преступления. Теперь, с учетом изменений, посреднические действия должны квалифицироваться как действия исполнителя по ст. 291.1 УК РФ с определением меры наказания именно по данной статье.
С одной стороны, положительным моментом введения нормы об ответственности за посредничество во взяточничестве является отсутствие необходимости устанавливать тот факт, представлял ли виновный интересы взяткополучателя или взяткодателя, так как ранее этим и определялась квалификация его действий по ст. 290 или по ст. 291 УК РФ со ссылкой на ст. 33 УК РФ. Недостатком такой квалификации было отсутствие отражения в ней участия лица в совершении сразу двух преступлений - и получения, и дачи взятки, ведь умысел направлен именно на осуществление связи взяткодателя и взяткополучателя.
С другой стороны, с точки зрения назначения наказания, применить правила ст. 67 УК РФ о назначении наказания соучастникам, то есть назначить наказание посреднику как пособнику, организатору или подстрекателю, суд уже не вправе.
Другим отличием нынешней нормы о посредничестве во взяточничестве является то, что определена нижняя граница суммы, составляющей предмет взятки при посредничестве - это значительный размер, то есть согласно примечанию к ст. 290 УК РФ сумма денег, стоимость ценных бумаг, иного имущества, услуг имущественного характера, иных имущественных прав, превышающая 25 тыс. руб.
Возникает вопрос: если посредничество осуществляется относительно простой взятки (в размере до двадцати пяти тысяч рублей), являются ли данные действия уголовно наказуемыми или нет?
Есть предположение, что, так как норма о посредничестве во взяточничестве является специальной по отношению к даче и получению взятки, то посредничество в простой взятке данным нововведением декриминализировано [4].
Трудно спорить с данной точкой зрения, в которой отражены правила соотношения общей и специальной норм, и предполагать, что квалификация посредничества в передаче взятки не достигающей значительного размера должна осуществляться как и до внесения изменений ФЗ РФ от 4 мая 2011 г. - по ч. 1 ст. 290 или ч. 1 ст. 291 УК РФ со ссылкой на ст. 33. Однако, действительно, довольно-таки странно с позиции законодателя с одной стороны устанавливать уголовную ответственность за приготовление к посредничеству во взяточничестве, а с другой - нивелировать роль данного состава при недостижении суммы взятки до 25 тысяч рублей.
Тем более странной видится ситуация относительно института неоконченного преступления. В УК РФ есть нормы о привлечении к уголовной ответственности за приготовление и покушение (ст. 30 УК РФ), о назначении наказания за неоконченное преступление (ст. 66 УК РФ). Но и они не в счет при определении меры ответственности за посредничество во взяточничестве. Если лицо совершало какие-либо действия, направленные на способствование взяткодателю и (или) взяткополучателю в достижении либо реализации соглашения между ними о получении и даче взятки, то уголовной ответственности он подвергается как за оконченное преступление, несмотря на то, что оно относится к категории средней тяжести. Таким образом, правило о том, что уголовная ответственность за приготовление наступает только за тяжкие и особо тяжкие преступления, не может быть применено. Однако если учесть, что внесенные изменения в санкцию ч. 2 ст. 290 (получение взятки в значительном размере) устанавливают максимальный предел наказания в виде лишения свободы - 6 лет, данное преступление относится к категории тяжких, а значит приготовление по данному составу уголовно наказуемо, даже если оно представляет собой соучастие в виде действий пособника, организатора или подстрекателя, коими и может быть пособник. То есть введение ст. 291.1 УК РФ с этой позиции ничего не изменило.
Относительно состава «Дача взятки» ситуация диаметрально противоположная: приготовление к даче и простой взятки, и взятки в
значительном размере не являются уголовно наказуемыми, так как эти преступления относятся к категории небольшой тяжести (ст. 291 УК РФ с учетом новой редакции ст. 15 УК РФ) [5]. Таким образом, в случае посредничества в даче взятки в значительном размере, посредник подлежит уголовной ответственности даже за сговор (наказание до пяти лет лишения свободы), а взяткодатель - не может быть привлечен, так как приготовление за преступления небольшой тяжести не наказуемы. Получается, что действия посредника более общественно опасны, чем деяния взяткодателя. Так ли это в реальной жизни?
Так являются ли изменения уголовного закона системными, учитывающими степень, характер совершенного преступления, опирающимися на нормы Общей части УК РФ или наоборот попирающими базовые устои уголовного права, такие как институт соучастия и неоконченного преступления?
Данная ситуация тем более сложна, что дезориентирует правоприменителя, ставит под сомнение защиту прав и законных интересов обвиняемых, подсудимых.
В целом, негативно оценивая введение в главу 30 УК РФ статьи 291.1 об ответственности за посредничество во взяточничестве, следует отметить, что политика борьбы с коррупцией не должна проводиться точечными мерами, необходимость которых сомнительна. Ее эффективность зависит в том числе и от конкретных изменений уголовного закона, научно обоснованных, апробированных и нацеленных на правоприменительную практику.
Список литературы
1. Российская газета. 2011. 6 мая.
2. Ведомости Верховного Совета СССР. 1962. №8. Ст. 85.
3. Борков В. Новая редакция норм об ответственности за взяточничество: проблемы применения // Уголовное право. 2011. № 4.
4. Капинус О. Изменения в законодательстве о должностных преступлениях: вопросы квалификации и освобождения взяткодателя от ответственности // Уголовное право. 2011. № 2. С. 24.
5. Федеральный закон от 07.12.2011 № 420-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты РФ» // Российская газета. 2011. 9 декабря. №5654.
A.A. Chistyakov, N. Bugaevskaya.
ANTI-CORRUPTION CRIMINAL POLICY. MEDIATION IN BRIBERY: PROBLEMS QUALIFICATION
The article considers the problems of qualification of intermediation in bribery in mind the changes in the norms of the criminal legislation, is given a legal assessment of the institution of mediation in bribery as a normative basis of the implementation of the state anti-corruption policy.
Key words: mediation in bribery, the qualification of complicity, assigning punishment for an unfinished crime.
