CC BY
69
и малоинформативных словах составляет 0,11 отн. ед. против 0,19 для гласных /эи/ и /о/.
Вышеизложенное о реализации параметра длительности гласных позволяет сделать следующие выводы:
1) существует определенная фонетическая тенденция в реализации гласных большей длительности в словах, несущих важную информацию, по сравнению с малоинформативными словами;
2) варьирование по длительности на участках разной информативной нагруженности не зависит от стабильности артикуляции, монофтонги и дифтонги в равной степени могут характеризоваться большим или меньшим размахом варьирования по длительности;
3) реализации австралийских гласных заднего ряда /эи/ и заднего продвинутого вперед ряда /о/ характеризуются большой степенью варьирования по длительности в информативно важных и малоинформативных словах по сравнению с дифтонгом переднего ряда /е1/ и монофтонгом переднего отодвинутого назад ряда /ж/.
Итак, фонетические характеристики австралийских гласных коррелируют с положением сегмен-
та в информационной структуре высказывания. Гласные обнаруживают тенденцию к более срединному положению на малоинформативных участках речи. Данные расчета средней относительной длительности гласных на участках разной коммуникативной нагруженности свидетельствуют о большей длительности гласных на участках, несущих важную информацию, по сравнению с участками низкой информативной нагруженности.
Библиографический список
1. Гусева С.И. Коммуникативная перспектива и реализация сегментных единиц. - Благовещенск: АмГУ, 1998. - 157 с.
2. Вейхман Г.А. Предикативное членение высших синтаксических единиц // Вопр. языкозн. -
1977. - №>4. - С. 49-56.
3. Ковтунова И.И. Современный русский язык: Порядок слов и актуальное членение предложения. - М.: Просвещение, 1976. - 239 с.
4. Шевякова В.Е. Актуальное членение предложения. - М.: Наука, 1976. - 136 с.
5. Скрелин П.А. Сегментация и транскрипция. - СПб.: СПбГУ 1999. - 108 с.
Д.Б. Щеглов
ВОПРОС В ДРАМАТИЧЕСКОМ МОНОЛОГЕ
Вопросительное предложение в монологической речи - явление многоплановое. Оно вовлекает в поле своего действия значительный участок текста и существует исключительно в контексте монолога. Наиболее яркими в таком случае будут являться риторические вопросы, как типичное проявление вопросительного предложения в рамках монологической речи. Монологическая речь, использование правильного оформления речи для достижения поставленной цели, убедительность и ясность изложения с древних времен привлекают внимание исследователей языка. Сама постановка проблемы варьируется от самых общих положений о построении речи, как, например, в «Риторике» Аристотеля, так и находится в области различных уровней стилистического анализа текста, учения об актуальном членении предложения, и различных грамматических построений.
Для понимания сути явления вопроса в монологе необходимо выделить риторический вопрос как отдельный тип высказывания.
По определению Гадамера, основным свойством подлинного вопроса является его «радикальная негативность: знание незнания». Спрашивать значит узнавать то, чего не знаешь, но для этого надо определить, что именно необходимо узнать, т.е. определить горизонт вопроса. «Горизонт вопроса выступает как средство ограничения открытости вопросительного высказывания, ибо вопрос становится вопросом лишь тогда, когда расплывчатая неопределенность направления, которое он указывает, превращается в определенное “так или этак”» [5, с. 428]. Если же в вопросе отсутствует направленность, то вопрос теряет смысл.
Здесь мы можем согласиться с исследователем А.А. Масленниковой в том, что риторические вопросы, не являясь вопросительными высказываниями в полном смысле слова, отражают разную степень сужения или расширения горизонта вопроса. В риторическом вопросе конфликт между значениями утвердительности и воп-росительности приводит к ограничению вопро-
сительных функций высказывания и резкому повышению его экспрессивности. Можно также предположить то, что экспрессивность риторического вопроса находится в прямой зависимости от «узости» его горизонта ответов, или от степени ограниченности вопросительных функций высказывания.
Риторический вопрос представляет собой языковую игру, в которой роль адресата сведена к простому подтверждению правоты говорящего. Именно поэтому риторические вопросы чаще всего используются при обращении к широкой аудитории как одно из средств привлечения внимания или задаются самому себе [6, с. 207]. Столкновение вопросительности и утвердительности проявляется в усилении экспрессивности высказывания. Также происходят значительные изменения коммуникативных функций высказывания и распределения ролей говорящего и адресата. Так как риторический вопрос задается говорящим не с целью получения информации, то и функция адресата заключается не в том, чтобы расширить информационное поле спрашивающего. Зачем же тогда говорящий спрашивает и с чем обращается к адресату? Вероятно, риторический вопрос отводит адресату совсем иную роль, чем та, которую он играет в стандартной вопросительной ситуации. Исходя из посылки, что имеется только один ответ на вопрос, и только он является истинным, говорящий тем самым сужает горизонт вопроса, и потенциальный ответ адресата должен совпасть с пресуппозицией говорящего.
Эти свойства риторических вопросов были освещены еще Аристотелем. Среди рекомендаций по употреблению вопросов в его «Риторике» мы находим такие: «не следует ни предлагать вопрос после заключения, ни облекать само заключение в форму вопроса, если только перевес силы не находится в значительной мере на нашей стороне» [1, с. 163]. Значительный перевес сил на стороне спрашивающего возможен лишь тогда, когда он располагает равным или большим, чем адресат объемом информации, т.е. тогда, когда нет нормальной для вопроса ситуации отсутствия запрашиваемой информации у спрашивающего.
Стратегия спрашивающего заключается в том, чтобы был задан такой вопрос, относительно которого ясно, что на него будет дан утвердительный ответ. В этих случаях мы имеем дело с обратной стороной свободы реакции адресата: адресат ставится в такое положение, когда он сам неволь-
но подтверждает правоту спрашивающего, и диалог из справочного превращается в диалог убеждения. В этом случае подразумевается мнимый диалог, присутствующий в контексте монолога драматического. Говорящий не ждет реального ответа на свой вопрос. Он лишь разыгрывает диалогическую форму общения для более глубокого погружения воспринимающего в тему монолога.
Можно еще углубить понимание выборки вариантов ответа на вопрос в монологическом рассуждении, взглянув на персонаж с более дальней текстовой перспективы. В кратких и ситуативно-изолированных примерах невозможно предположение о том или ином предпочтении ответа данным персонажем. Нам неизвестны его мотивы, характер, и типичное поведение. И, таким образом, мы не можем сделать предположение о том, как он сам ответит на свой вопрос в монологе (в случае экспликации такого ответа). Но образ персонажа, который взят из текста и представляет собой цельное явление, может нам сказать о том, какой именно ответ возможен, а какой невозможен именно для данного персонажа. Особенностью вопроса в монологе и его принципиальным отличием от стандартного вопросительного высказывания будет то, что он задается в «идеальной ситуации вопроса», когда информационное поле спрашивающего полностью идентично информационному полу отвечающего, так как это один и тот же человек. И тогда невозможность определенных ответов (в силу специфики и особенностям образа персонажа) приведет снова к единственному возможному ответу на вопрос. И в этом случае мы снова приходим к пониманию такого вопроса как риторического вопроса, так как теперь можно с уверенностью сказать, что в данном случае происходит подтверждение информации вопроса через эксплицированный ответ.
Таким образом, для исследования такого явления как риторический вопрос в монологе можно ограничиться выделением риторического вопроса как типа вопросительного высказывания в монологе, которое обладает минимальным «горизонтом» ответа (то есть, возможен только один ответ на такой вопрос). Существует иллюзия определенной выборки ответов, но, при ближайшем рассмотрении, данная выборка сводима к единственному варианту ответа.
Также, ответ на риторический вопрос заложен в пропозиции вопросительной ситуации (подра-
зумевается пропозиция коммуникантов, пропозиция отрывка текста, художественного произведения в целом, а также аксиологический аспект).
Риторический вопрос может получить ответ или нет, что не является функционально важным моментом в классифицировании риторического вопроса. Ответ на него существует всегда, и его экспликация зависит лишь от коммуникативного намерения говорящего.
Другой стороной исследования будет являться то, что функционирование вопросительного предложения внутри монолога требует от нас точного определения границ анализируемого отрывка текста и терминологического аппарата, относимого к единицам текста, которые будут являться большими, чем предложения, но меньшие чем текст. Выделение подобных текстовых единиц является необходимым для сужения и формализации анализируемого материала и результатов исследования.
Говоря об уровневой структуре языка, М.Я. Блох проводит критику существующего разделения языка и выделяет еще один уровень в этом разделении. Элементарная единица получила название «диктема» (лат. dico, dixi, dictum -говорю, высказываю). Оно развивает и преобразует понятие сверхфразового единства, или сложного синтаксического целого. Принципиальное различие между сверхфразовом единством и дик-темой состоит в том, что сверхфразовое единство в контексте выделивших его работ не имеет уровнеструктурного определения, а диктема раскрывает свои свойства в качестве естественной составной части реверсивно-определенной уровне-вой структуры языка. Этот уровень находится между предложением и текстом.
Для исследования вопросительных предложений в монологе выделение диктемы как элементарной единицы текста носит определяющий характер. Это вызвано тем, что при исследовании вопроса в монологической речи необходимо определить те рамки и участок анализируемого текста, которые будут относиться именно к данному вопросу. Как отмечает автор термина «диктема»: «.. .в равномерно разворачивающемся письменном монологическом тексте диктема, как правило, представлена абзацем. В устной монологической речи диктема отграничивается диктемно-долгой паузой (относительная протяженность -больше, чем две моры) вместе с диктемно-фи-нальным просодическим тоном (понижение или
повышение тона, выходящее за пределы пропо-зитивного). В диалогической речи диктема, как правило, представлена репликой. Через диктему в рамках аспекта тематизации реализуются близкие и далекие связи частей текста. Через диктему осуществляется и действие текстовой пресуппозиции, обеспечивающей необходимое раскрытие всех импликативно передаваемых смыслов сообщений» [2, с. 17].
Таким образом, драматический монолог, представленный продолжительной репликой с включениями вопросительных предложений, будет подпадать под определение диктемы. Тем самым будет решен вопрос об определении границ исследуемого явления и взаимодействии уровней языка внутри анализируемого отрывка. Большая точность может быть достигнута также в анализе пресуппозиции коммуникативной ситуации представленной в отрывке, и взаимоотношений её с остальным текстом.
Драматический монолог специфически является ярким эмоциональным построением. Это связанно с особенностями стиля и прагматикой подобного явления. В связи с этим можно обратиться к выделяемому М.Я. Блохом понятию «им-прессивной» информации. Предпочтение отдается именно этому термину, так как в отличие от термина «экспрессия», «импрессивное» создает связь между говорящим и слушающим, непосредственно включая их в прагматику текста и коммуникативной ситуации. Автор термина особо подчеркивает его особое и принципиальное отличие от прочих аспектов текста, так как отличие состоит в том, что импрессивность не задается готовыми элементами, строго фиксированными в языке, сегментами и моделями аранжировки сегментов. «Импрессивность создается в речет-ворении каждый раз на данный случай посредством выбора выразительных средств, стоящего в зависимости от оценки говорящим всех составляющих речевой ситуации в их взаимоотношениях и взаимозависимостях» [2, с. 27].
Само построение вопроса в монологе, или риторического вопроса, в общем, нейтрально. Взятый в отрыве от контекста такой вопрос существует как стандартное вопросительное высказывание. Но в монологе такой вопрос приобретает именно воздействующую, импрессивную функцию по ряду причин:
1. Вопросительное высказывание в монологе (представленным диктемой) существует как
смысловой центр, в котором происходит взаимодействие различных фактов информационного пространства текста. Такой вопрос является кульминационным моментом в процессе взаимодействия фактов текста и выявляет противоречие между такими фактами, что определяет его имп-рессивную функцию. Дальнейшее развитие рассуждения направлено на решение данного противоречия путем выявления истинности или ложности противоречащих фактов. В процессе решения этого противоречия происходит переосмысление текстуальной и диктемной препозиции, и происходит синтез новой информации.
2. Вопросительное высказывание в монологе нарушает линейное и равномерное развитие текста и вносит логическую паузу, таким образом подчеркивая стилистическую и импрессивную функцию этого вопросительного предложения. Такая пауза после вопросительного высказывания определена тем, что вопросительное предложение подчеркивает направленность к «невидимой» аудитории, которая может состоять только из одного человека - читающего текст в данный момент. Пауза после вопросительного высказывания существует для того, чтобы спрашиваемый мог проанализировать диктемную, а вместе с ней, частично, общетекстовую, препозицию и сделать вывод о существовании определенного ответа на данный вопрос. Как уже было отмечено выше, таким образом, воспринимающий вопрос проходит по указанному говорящим кругу рассуждения еще раз и приходит к определенному говорящим ответу, что еще раз подчеркивает импрессивную функцию, так как происходит совпадение того ответа, который был найден воспринимающим текст, и того, который будет эксплицирован говорящим в следующей части монолога (экспликация ответа не является обязательной во всех случаях).
3. Вопросительное предложение в монологе будет также являться наиболее значимой частью диктемы, её ядром. Вследствие того, что в соответствии с реверсивным законом, на котором построено шестиуровневое членение языка, происходит перенос признаков от низших уровней к высшим, можно провести аналогию со знаменательными лексемами как ядрами денотемы (по терминологии М.Я. Блоха). Таким образом, риторический вопрос будет относиться к ядру дик-темы, как часть, заявляющая тему диктемы.
Рассмотрим роль вопросительных предложений в рамках хрестоматийного монолога Гамле-
та «To be, or not to be...» в пьесе Вильяма Шекспира «Гамлет» (в данной статье не приводится текст монолога полностью.).
Тема, границы рассуждения, диктематичес-кие границы, основная проблема представлены инициирующим вопросом:
To be, or not to be: that is the question... Разъяснение и перевод понятия «question» в данном контексте будет иметь решающее значение, так как для нас необходимо прояснить то-пикальную или тематизирующую функцию подобного риторического вопроса. В данном примере можно видеть, как подобный вопрос задает ход рассуждению и создает микротему диктемы, что подчеркивает его ведущую роль в формировании смыслового пространства диктемы.
С точки зрения диктематического подхода, данная диктема, ограниченная начальным вопросом, будет иметь разделение более низкого уровня, так как сама структура рассуждения диктует нам стройную иерархию суждений и выводов. Проследим за ходом рассуждения персонажа внутри диктемы - монолога.
Можно наблюдать, как проблема конкретизируется в плане того, что вопрошается не просто о бытии, а о способе бытия. И это тоже вопрос и он, также как и инициирующий вопрос, несет характер заявления темы, но уже более конкретной и узкой:
... Whether 'tis nobler in the mind to suffer The slings and arrows of outrageous fortune, Or to take arms against a sea of troubles,
And by opposing end them?...
Заявляются два возможных пути развития рассуждения. В следующей части монолога говорящий раскрывает первый возможный путь.
... No more; and by a sleep to say we end The heart-ache and the thousand natural shocks. до
And makes us rather bear those ills we have Than fly to others that we know not of?
Здесь представлены несколько вопросительных предложений. Нарастающее эмоциональное напряжение, порожденное серией вопросительных предложений, приводит читателя к максимальному напряжению в последнем вопросе, и «останавливает» рассуждение в нем, так как далее мы можем видеть вывод из всего рассуждения. Вывод происходит в спокойной, повествовательной манере.
Проследив роль риторических вопросов в этом примере можно сказать, что они могут представлять ядро или ядра сложной диктемы, так как наиболее контрастно выполняют импрессив-ную функцию по сравнению с остальными компонентами монолога и являются яркими стилистическими средствами. Кроме того, информационное наполнение подобных вопросительных предложений связано с пропозицией данной дик-темы, и через нее со всем текстом.
Библиографический список
1. Аристотель. Риторика // Античные риторики / Общ. ред. А.А. Тахо-Годи. - М.: Наука,
1978. - 290 с.
2. Блох М.Я. Коммуникативно-парадигматические аспекты исследования языковых единиц //
Сборник статей к юбилею профессора Марка Яковлевича Блоха. В 2 ч. Ч. 1. - Барнаул: Изд-во БГПУ 2004. - 310 с.
3. Блох М.Я. Проблема основной единицы текста // Коммуникативные единицы языка. - М.: Наука, 1988.
4. Блох М.Я. Теоретическая грамматика английского языка. - М.: Наука, 1994.
5. ГадамерХ.Г. Истина и метод. - М.: Наука, 1988. - 180 с.
6. Масленникова А.А. Скрытые смыслы и их лингвистическая интерпретация: Дис. ... д-ра филол. наук. - СПб., 1999. - 259 с.
7. Шекспир. Гамлет. В поисках подлинника // Пер., подготовка текста оригинала, комментарии и вводная статья И.В. Пешкова; пер. под ред. Г.Н. Шелогуровой. - М.: Лабиринт, 2003. - 352 с.
/-------------- Научные труды преподавателей,
поступившие в библиотеку КГУ им. Н.А. Некрасова
ДУХОВНАЯ ОСНОВА СЛАВЯНСКОЙ И РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ: НАУЧНЫЕ ТРУДЫ ИССЛЕД. ГРУППЫ «КУПЕЛЬ» / Отв. ред. и сост. Н.Г. Морозов. -Кострома: КГУ, 2007. - 96 с. - ISBN 978-5-7591-0830-6.
ДУХОВНО-НРАВСТВЕННЫЕ ОСНОВЫ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ: Сб. науч. статей. В 2 ч. / Редкол.: Ю.В. Лебедев (науч. ред.) и др. - Кострома: КГУ, 2007. -
Ч. 1. - 328 с. - ISBN 978-5-7591-0844-3. - Ч. 2. - 307 с. - ISBN 978-5-7591-0845-0.
Фокина Мадина Александровна. ФРАЗЕОЛОГИЯ В РУССКОЙ ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНОЙ ПРОЗЕ Х1Х-ХХ ВЕКОВ. - Кострома: КГУ, 2007. - 378 с. - ISBN 9785-7591-0815-3.
НИКОЛАЙ ГЕОРГИЕВИЧ МОРОЗОВ: Библиографический указатель / Сост. Р.Г. Евтушенко; авт. вступ. ст. Ю.В. Лебедев. - Кострома: КГУ, 2007. -20 с. - (Серия «Профессора Костромского государственного университета»).
Новосельцева О.Н. ГОРОД-ПОБРАТИМ И УНИВЕРСИТЕТ-ПАРТНЕР [ТЕКСТ] = PARTNERSTADT UND PARTNERUNIVERSITAT: Учеб.-метод. пособие на нем. языке / О.Н. Новосельцева, П. Штрубен. - Кострома: КГУ, 2007. -с. - ISBN 978-5-7591-0829-0. ^
