CC BY
41
Вестник ПСТГУ
II: История. История Русской Православной Церкви
2007. Вып.3 (24). С. 118-131
Вопрос о замещении Киевской кафедры в 1920-е годы1
Иерей Александр Мазырин
магистр богосл, к.и.н., доцент кафедры Истории Русской Православной Церкви ПСТГУ
(Продолжение)2
В публикуемой ниже части статьи рассматривается вопрос о замещении Киевской митрополичьей кафедры в краткий период управления Русской Православной Церковью Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Крутицким Петром. Как и Патриарх Тихон, митрополит Петр не пошел на увольнение с Киевской кафедры митрополита Антония (Храповицкого) и утверждение на ней митрополита Михаила (Ермакова).
В результате нежелание священномученика Петра решить «киевскую» проблему в угодном для власти ключе стало одной из главных причин его ареста в декабре 1925 г.
В сентябре 1925 г. митрополит Михаил вернулся из среднеазиатской ссылки и временно поселился в Москве (по адресу: Новая площадь, дом 3)3. Казалось, что наступил подходящий момент для решения больного вопроса о Киевской кафедре, в котором сложнейшим образом оказались переплетены многие церковные и политические проблемы (украинские, польские, эмигрантские).
Святитель Петр не находил для себя возможным решить этот трудный вопрос единолично. Однако, благо для него, ему было с кем тогда посоветоваться. К осени 1925 г. в Москве сосредоточилось достаточно большое число православных епископов с Украины. Поми-
1 Расширенный вариант доклада «Вопрос об увольнении митрополита Антония (Храповицкого) и замещении Киевской кафедры при Патриархе Тихоне и Местоблюстителе митрополите Петре», прочитанного 7 октября 2006 г. в СвятоТроицкой Семинарии (Джорданвилль) на конференции, посвященной 70-летию со дня кончины митрополита Антония. Аутентичный текст доклада публикуется в издаваемой в США серии «Reading in Russian Religious Culture». Настоящая публикация осуществляется в рамках исследовательского проекта РГНФ № 07-01-00180а.
2 Начало публикации см.: Вестник ПСТГУ II. 2007. Вып. 2 (23). С. 58-67.
3 ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 4. Л. 43-43 об.
мо митрополита Михаила сюда входили архиепископы Черниговский Пахомий (Кедров) и Херсонский Прокопий (Титов), епископы Ка-менец-Подольский Амвросий (Полянский) и Ананьевский Парфе-ний (Брянских). Последним к ним присоединился епископ Глухов-ский Дамаскин (Цедрик). В итоге число православных украинских епископов в Москве стало сопоставимым с их числом на самой Украине. Среди высланных в Москву украинских иерархов были и те, кому Местоблюститель особенно доверял. Позднее, в 1926 г., митрополит Петр показал на допросе: «Что касается епископов, с мнением которых я считался особенно, то это: Николай Добронравов, Пахомий, Прокопий, Амвросий и другие»4.
Местом пребывания большинства украинских епископов в Москве был Данилов монастырь, со времени возникновения обновленчества славившийся своей твердостью в Православии. Так совпало, что вскоре после появления митрополита Михаила в Москве митрополит Петр был приглашен в Данилов монастырь на престольный праздник, приходившийся на 12 сентября по новому стилю (30 августа по старому). Представился удобный случай обсудить с украинскими епископами злободневный вопрос. В тот день митрополиту Петру сослужили архиепископы Пахомий и Прокопий, епископы Амвросий и Парфений. Едва ли они предполагали, что спустя три месяца от них потребуют детальных показаний о происшедшем тогда разговоре. С точки зрения ОГПУ, в тот день в Даниловом монастыре было совершено тяжкое политическое преступление. Картина происшествия, согласно протоколам допросов участников, была такова:
«В день праздника князя Даниила (30 авг[уста] с[тарого] ст[иля]) после обеда, — показывал 8 декабря 1925 г. епископ Парфений, — митрополит Петр прошел сначала в комнату архиепископа Федора, затем, переодевшись, он позвал меня в комнату архимандрита Поликарпа и передал мне 50 рублей с просьбой отослать их высланному архимандриту Поликарпу и вообще, кому я найду нужным. Так как двери бы1ли от-кры1ты1, то вошли еще архиепископ Прокопий и архиепископ Пахомий.
Так как мы все являемся епископами разтіх городов Украиныы, то нас всех очень интересовал вопрос о будущем экзархе Украины, почему мы и задали м[итрополиту] Петру вопрос о возвратившемся из ссылки м[итрополите] Михаиле. Петр высказывал сомнение, как удастся Михаилу устроиться на Украине. В то же время кто-то из нас высказал предположение, что из старших украинских епископов остался один Да-маскин, который мог быть экзархом»5.
4 ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 4. Л. 123.
5 Там же. Л. 75 об. Подчеркнуто в протоколе.
В тот же день, 8 декабря, от архиепископа Прокопия были получены следующие показания: «На празднестве в Даниловском м[онас-ты]ре в день празднования памяти князя Даниила я был. Был там и митрополит Петр. За обедом он сидел рядом со мной. По окончании обеда он в сопровождении епископов Амвросия, ПарФения и меня прошел в комнату архимандрита Степана. Я вошел несколько минут спустя. [...] Беседа, которую митрополит Петр вел с епископами Амвросием и ПарФением, касалась предстоящего приезда из ссылки м/итрополита! Михаила, экзарха Украины, и отчасти епископа Глуховского Дамаски-на, по поводу возможности передачи последнему некоторых прерогатив экзарха, ввиду ходящих о том слухов. М[итрополит] Петр сказал, что очень рад, что он восстановит Михаила в его правах Экзарха Украины. Был ли здесь разговор о замещении Киевской митрополичьей каФедры (Киевским митрополитом Формально считается Антоний Храповии-кий), и вообще поднимался ли вопрос о том, что нехорошо иметь так долго митрополию без митрополита, не упомню. Боюсь утверждать, что был такой разговор, боюсь утверждать, что не было. В частности, разговор мог подняться в связи с воспоминанием о постановлении относительно Антония так называемого Украинского совещания в 1922 г., постановившем объявить Киевскую митрополию вакантной, с иелью освободить митрополита Антония от звания митр[ополита] Киевского, хотя был ли разговор об этом совещании, не помню. Где-то такое я узнал, что Патриарх не утвердил этого постановления Украинского совещания, но было ли это (т. е. услышал ли я это) при описанной беседе м[итрополита] Петра с Парфением и Амвросием или в другом месте, не помню»6.
На следующий день, 9 декабря 1925 г., о том же самом был допрошен архиепископ Пахомий (Кедров). Он показал: «На обеде в Даниловском м[онасты]ре в день праздника князя Даниила (30 августа ст[арого] ст[иля]) я был. Митрополит Петр на этом обеде присутствовал. После обеда митрополит Петр был в комнате б[ывшего] наместника Поликарпа, где приготовлен был чай. Я там тоже был. Что разговор шел относительно возможной кандидатуры в украинские экзархи епископа Дамаскина, это я помню; об этом, как о возможности, с Петром говорилось. Но говорилось ли что-либо относительно митрополита Михаила, этого не припоминаю»7.
Немногим больше о митрополите Михаиле «припомнил» епископ Амвросий: «О самом же Михаиле в Даниловском м[онасты1ре разговор очень несерьезного характера свелся к тому, что Михаила следует оста-
6 ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 4. Л. 80 об. - 81. Подчеркнуто в протоколе.
7 Там же. Л. 84 об. Подчеркнуто в протоколе.
вить в прежнем положении, т. е. не митрополитом Киевским, а оставить просто экзархом Украины, как и раньше»8.
Для полноты картины 11 декабря 1925 г. был допрошен еще один архиерей из Данилова монастыря, не имевший, правда, к Украине никакого отношения. Допрос архиепископа Гурия (Степанова) не дал ОГПУ ничего нового. Весь протокол этого допроса уместился в несколько строчек:
«Вопрос: Приходилось ли Вам говорить с м[итрополитом] Петром или с кем-либо из епископов на тему об украинском экзархате или о замещении Киевской митрополичьей кафедры?
Ответ: Не припомню»9.
Сам митрополит Петр о своих разговорах с «даниловскими» сильно распространяться также не стал: «О разговорах моих с даниловскими относительно возможности замещения Киевской митрополичьей каФедры — помню только один разговор с кем-то из даниловских епископов, кажется, в Даниловском монастыре, причем этот епископ, не припомню, кто именно, сказал, что Антоний Храповиикий патриархом удален с поста Киевского митрополита не был, почему самое назначение Киевского митрополита невозможно»10.
Таким образом, из представленных протоколов видно, что архиерейское совещание в Даниловом монастыре, хотя и не носило никакого формального характера, достаточно однозначно высказалось о невозможности титулования митрополита Михаила «Киевским» (более того, даже на должность Экзарха в ходе обсуждения предлагалась другая кандидатура).
Сам митрополит Михаил, однако, мыслил иначе. По непонятным причинам он по прибытии в Москву стал подписываться «митрополит Киевский» и носить две панагии, в соответствии с правом, усвоенным обладателю этого титула. Можно предположить, что имела место определенного рода «подсказка» со стороны тех органов, от которых зависело его освобождение. Картину разворачивавшихся событий довольно ярко рисуют документы следственного дела митрополита Петра.
В этом деле содержатся весьма пространные показания епископа Бориса (Рукина), не имеющие даты. Епископ Борис - главный инициатор возникшего после ареста Местоблюстителя раскола, именуемого по его имени «борисовщиной» (или «григорианством, по имени другого деятеля раскола) - дал следователям обильный обвинитель-
8 ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 5. Л. 190. Подчеркнуто в протоколе.
9 Там же. Т. 4. Л. 101 об.
10 Там же. Л. 123. Подчеркнуто в протоколе.
ный материал против митрополита Петра. По поводу митрополита Михаила он показал: «[...] Я хотел еще сказать Вам об известном митрополите Киевском. Мы говорили с ним, и я спросил его, он Киевский и оттуда приехал. Он нам рассказал, что тут будто бы было собрание епископов, которое подтвердило его звание митрополита Киевского, кроме того тут были еще с Запада и Украины и несколько других епископов, которые дали ему это звание и все привилегии, т. е. он начал носить две панагии. А после этого я слышал, что они ему опять запретили и чтобы он носил одну панагию и что он есть епископ [Гродненский]. Потом я слышал, что это звание предоставляется митрополиту Антонию»11.
Еще одним поставщиком обвинительного материала против митрополита Петра стал епископ Никон (Дегтяренко), у которого, как и у епископа Бориса, с митрополитом Петром были личные счеты (Патриарший Местоблюститель не желал восстанавливать его на Могилевской кафедре, с которой тот сам ушел на покой). На допросе 19 ноября 1925 г. епископ Никон дал следующие показания: «Вследствие притеснения меня митрополитом Петром, который, как я узнал через одну женщину, а потом от еп[ископа] Бориса, отказывался служить со мной, а в и[еркви] Георгия на Грузинах мне прямо сказано, что я — „нежелателен”, — я решил ходить с подписным листом (копией прошения) по епископам. В прошении было указано, что я хотел бы быть опять Могилевским епископом. С этим листом я пошел к епископам Николаю Елещому, Николаю Тульскому, митрополиту СераФиму Чичагову. Никого из них дома не застал. От Чичагова пошел к еп[ископу] Борису на квартиру и ему рассказывал о своих неудачах, о том, что я, вероятно, не буду поддержан влиятельными епископами, потому что они заодно с митрополитом Петром. Рассказал, что не я один обижен, что м[итрополит] Михаил Киевский также разжалован и считается просто Украинским Экзархом, а не Киевским митрополитом. Затем упомянул, что Гурий (епископ) и м[итро-полит] Серафим Чичагов считают Киевским заграничного эмигранта Антония Храповиикого, о чем в Москве вообще многие говорят, в частности и в Сретенском м[онасты]ре. [...] Мое мнение, что м[итрополит] Петр считает вообще Киевским того же м[итрополита] Антония»12.
Ситуация складывалась опасная. ОГПУ явно прилагало усилия к тому, чтобы сформировать из недовольных митрополитом Петром архиереев ядро нового раскола. Очевидно, что в планы Лубянки входило вовлечение в эту группу «обиженных» и митрополита Михаила. Раскол между митрополитами Петром и Михаилом, блюстителями двух первенствующих кафедр Русской Церкви - Московской и Киев-
11 ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 4. Л. 36.
12 Там же. Л. 2.
ской, был бы большим достижением ОГПУ. Органы Госбезопасности даже поспешили доложить о близком успехе высшему партийносоветскому руководству. В подготовленном ОГПУ «Обзоре политического состояния СССР» за октябрь 1925 г. было сказано: «Видный противник митрополита Петра тихоновеи Борис Можайский, поддерживаемый киевским митрополитом, сорганизовал группу, которая предъявляет требования Петру о необходимости легализаиии тихоновщины [...]. Возможен раскол»13.
Следует отметить, что в пользу митрополита Михаила высказывались не только «обиженные» и «разжалованные» иерархи. Со своеобразным ходатайством о назначении его на Киевскую кафедру выступил перед митрополитом Петром епископ Тихон (Шарапов) (опять же в связи с польскими делами). «Делая месяи тому назад (приблизительно) доклад митрополиту Петру, - показал епископ Тихон на допросе в ноябре 1925 г., - и представляя ему о необходимости заявить протест пред патриархом Константинопольским против автокефалии православной иеркви в Польше без ведома Московской патриархии, я попутно рассказал митрополиту Петру о моей беседе в 1922 году с патриархом Тихоном относительно замещения Гродненской каФедры тем же путем, как изложено выше. Митрополит Петр выслушал мой доклад молчаливо»14.
При этом епископ Тихон понимал, что митрополит Петр не вправе был единолично решать вопросы как увольнения с Киевской кафедры митрополита Антония, так и назначения на нее митрополита Михаила. На вопрос следователя: «Мог ли митрополит Петр отстранить м[итрополита] Антония Храповиикого?» - он ответил: «Митрополит Петр мог в согласии с старейшими епископами высказать свое суждение по этому вопросу, каковое было бы обязательно для Антония лишь по утверждении его собором, ибо митрополит Киевский избирается Всеукраинским собором и не назначается Московским патриархом, а лишь утверждается»15.
Митрополиту Михаилу же, судя по всему, казалось, что в сложившейся ситуации можно обойтись и без Всеукраинского Собора, что препятствие лишь в личности митрополита Антония. «Меня некоторые архиереи спрашивали, - показывал он на допросе, - „почему я не назначен Петром до сих пор митрополитом Киевским?” Я им на это отвечал, что меня не могут назначить до тех пор, пока не смещен Антоний законным порядком»16. Понимая, что этот законный порядок смещения
13 «Совершенно секретно»: Лубянка - Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.). Т. 3: 1925 г. М.: ИРИ РАН; ЦА ФСБ РФ, 2002. Ч. 2. С. 589-590.
14 ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 4. Л. 72. Подчеркнуто в протоколе.
15 Там же.
16 Там же. Л. 44 об.
с Киевской кафедры, равно как и возведения на нее, существует, митрополит Михаил, тем не менее, почему-то счел, что лично он может быть Киевским митрополитом и в обход его.
Перед митрополитом Петром стояла задача дать понять митрополиту Михаилу, что тот несколько неверно истолковал свое иерархическое положение. Причем сделать это надо было предельно тактично. Местоблюститель решил эту задачу, послав митрополиту Михаилу следующий Указ (ввиду важности этого ранее не публиковавшегося документа текст Указа приводится полностью):
«Его Высокопреосвященству, Высокопреосвященнейшему Митрополиту Михаилу Гродненскому Ваше Высокопреосвященство Высокопреосвященнейший Владыко.
Ввиду возникших в 1921 году иерковных смут на Украине в Бозе почивший Святейший Патриарх Московский и всея России Тихон командировал Ваше Высокопреосвященство, согласно ходатайству о сем Священного Собора Епископов Украины, в г. Киев в звании Экзарха Украины и управляющего Киевской Епархией.
В начале 1923 года Вы, по независящим от Вас причинам, должны были на время покинуть пределы Украины и таким образом лишились возможности иметь духовное попечение и заботы о православных приходах как Украины вообще, так и Киевской Епархии в частности.
В настоящее время Вашему Высокопреосвященству вновь является возможность духовно окормлять Украину, которую продолжают раздирать не прекратившиеся с той поры, но еще более усилившиеся в последнее время иерковные смуты.
В виду сего, мы, в заботах о судьбах православия на Украине, почли полезным вновь командировать Ваше Высокопреосвященство на Украину в прежнем звании Экзарха и Управляющего Киевской Епархией.
Поминовение Вас должно совершаться, вслед за поминовением Патриаршего Местоблюстителя, в такой форме: „о Господине нашем Экзархе Украины Высокопреосвященнейшем Митрополите Михаиле...”
Господь да укрепит Ваши силы на предлежащие Вам подвиги.
Патриарший Местоблюститель Петр, Митрополит Крутиикий
Октября 31 дня 1925 г.
№ 498
Москва. Ермаковская ул., д. № 3/5»17
17 ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 5. Л. 268-268 об. Рукописная копия указа снабжена автографом: «С подлинным верно. Михаил, Экзарх Украины. 30 окт. / 12 нояб. 1925 г.»
1 ноября 1925 г., на следующий день после подписания, Указ № 498 был получен митрополитом Михаилом. Определить свое отношение к нему митрополиту Гродненскому оказалось не легко. Когда, спустя несколько недель, ему в ОГПУ задали вопрос: «Считали бы Вы преступлением, если бы митрополит Петр послал копию данного на Ваше имя указа [...] за границу?» - он ответил: «Да, я считал бы это преступлением против государств[енной] власти, ибо здесь были бы косвенные указания на то, что Антоний признается Петром действительным Киевским митрополитом»18. Усматривая такой «антисоветский» подтекст Указа, митрополит Михаил мог отказаться от его принятия и войти в союз с епископом Борисом, также подозревавшим митрополита Петра в «преступлениях против государственной власти».
Надо отдать должное Украинскому Экзарху: он удержался от соблазнительного пути епископа Бориса. Во многом ему помог в этом В.К. Саблер (Десятовский). Бывший обер-прокурор Святейшего Синода, хотя и был уже весьма в преклонных годах, находился в курсе церковных дел и имел большой авторитет среди архиереев, искавших у него совета в трудных ситуациях. По поводу недоразумения, связанного с митрополитом Михаилом, с ним к тому времени уже имел разговор архиепископ Прокопий (Титов). На допросе 27 февраля 1926 г. архиепископ Прокопий показал на этот счет: «Во время моего последнего визита к Саблеру, бывшего в октябре м[еся]ие, приблизительно в половине этого месяиа, говорил я с ним [...] о митрополите Михаиле, который к этому времени начал подписываться „Киевским митрополитом” и носить две панагии [...]. К затеям митрополита Михаила Саблер отнесся отрииательно»19.
Митрополит Михаил со своими сомнениями также отправился к В. К. Саблеру. Вскоре ему пришлось объясняться по этому поводу в ОГПУ. Согласно протоколу, объяснение было таким:
«Вопрос: Что Вы можете сказать относительно ношения Вами двух панагий во время богослужения?
Ответ: Ношение двух панагий присуще только митрополиту Киевскому. До меня, однако, стали доходить слухи, что митрополит Петр не доволен ношением мною двух панагий, что присвоено митрополиту Киевскому, ибо это право осталось за Антонием Храповииким, за митрополитом Киевским.
По поводу панагий недели две тому назад я говорил с Владимиром Карловичем Саблером у него на квартире и изложил ему мою точку зрения на то, что считал себя вправе носить две панагии, и что Петр, по
18 ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 4. Л. 44 об.
19 Там же. Л. 82. Подчеркнуто в протоколе.
имеющимся у меня сведениям, этим очень не доволен. В заключение я указал, что счел себя поступавшим ошибочно и вторую панагию снял. В.К. Саблер сказал, что я поступил правильно, отказавшись от ношения второй панагии, но разговора о том, что только Антоний может их носить, не было. Это подразумевалось»20.
Через несколько месяцев (в марте 1926 г.) показания на этот счет были взяты у самого В. К. Саблера (Десятовского): «Митрополит Михаил приходил ко мне, насколько помню, один раз, был очень меланхолически настроен. Его многое угнетало, а между прочим, его недоразумение с митр[ополитом] Петром, заключавшееся в следующем: на основании какого-то собрания на Украине (иерковного, конечно), выбравшего, якобы, митрополита Михаила митрополитом Киевским, Михаил и счел себя таковым, а потому и начал после своего освобождения (в 1925 г.) надевать при служении две панагии. Право ношения двух панагий имели только два лииа: патриарх Тихон и Антоний Храповиикий, формально состоящий Киевским митрополитом и в настоящее время; по крайней мере, я лично не считаю постановления названного (Украинского) собрания относительно Михаила законным и действительным.
Митрополит Петр также не считал Михаила Киевским митрополитом, вследствие неустранения Антония, а потому и сделал Михаилу указание или дал понять, что ношение двух панагий необходимо прекратить.
Я, беседуя с Михаилом, поддержал ту же точку зрения, сказав, что ему, Михаилу, достаточно будет и одной. Михаил очень благодушно отнесся к этому и заявил о решении подчиниться распоряжению Петра»21.
Картину несколько дополняют показания епископа Никона (Дегтяренко), который также посещал В. К. Саблера и искал у него поддержки. «У Саблера, - показал епископ Никон на допросе 19 ноября 1925 г., - последний раз я был после отставки моей (или вернее, ухода на покой). Рассказал Саблеру свою историю, как я ушел. Он отвечал, что он стоит от дел далеко, что начал он слабеть. Заговорили мы с ним о Михаиле Киевском и о том, что митрополит Петр не считает Михаила Киевским. Владимир Карлович Саблер по этому поводу заявил, что если бы Михаил был избран всем народом, то и был бы Киевским митрополитом, а он не избран. Саблер говорил, что, мол, Михаил находится на месте Антония Храповиикого, который сейчас за граниией, и что поэто-му-то ему, Михаилу, и нужна народная санкиия, а иначе он не Киевский»22.
20 ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 4. Л. 44 об. Подчеркнуто в протоколе.
21 Там же. Т. 5. Л. 212. Подчеркнуто в протоколе.
22 Там же. Л. 6-7. Подчеркнуто в протоколе.
Из показаний епископа Бориса, за достоверность которых, однако, ручаться нельзя, следует, что в деле митрополита Михаила принял участие и другой бывший обер-прокурор - А.Д. Самарин. «От 2-х епископов, имена которых я не помню, - сообщал ОГПУ епископ Борис, - я действительно слышал, что Саблер и некоторы1е другие, причем упоминалось имя Самарина, дали понять Михаилу, чтобы1 он примирился с тем указанием, которое ему бы1ло сделано митрополитом Петром»23.
Свой вклад в урегулирование проблемы попытались внести и украинские епископы, однако их усилия оказались излишними. Это хорошо иллюстрирует протокол допроса архиепископа Пахомия (Кедрова) от 9 декабря 1925 г.:
«Вопрос: Приходилось ли Вам говорить с кем-либо из епископов относительно неудобства ношения митрополитом Михаилом Киевским двух панагий?
Ответ: Да. приходилось переговариваться с украинскими епископами относительно этого и о необходимости братской беседы1 с Михаилом на эту тему. Но проводить такую беседу не пришлось, так как сам Михаил сообщил мне, что он сам мы1слит себя только управляющим Киевской митрополией, и при этом прочел мне указ м[итрополита] Петра. Бы1ло это, когда я 20 ноября по н[овому] ст[илю] был у Михаила на квартире (во Владимирской часовне).
Вопрос: Передавали ли Вы1 эту беседу с Михаилом кому-либо?
Ответ: Вероятно, говорил.
Вопрос: А кто такие украинские епископы1, с которы1ми Вы1 переговаривались?
Ответ: Амвросий, Парфений, Дамаскин»24.
Визитом архиепископа Пахомия следователь поинтересовался и у митрополита Михаила. В протоколе его допроса от 24 декабря 1925 г. записано:
«Вопрос: Заходил ли к Вам на квартиру епископ Кедров Пахомий и говорил Вам о том, что украинских епископов волнует вопрос об экзархате, двух панагиях и т.д.?
Ответ: Епископ Пахомий заходил ко мне на квартиру раза три; особенно близкого знакомства у меня с ним нет. Очень возможно, что такой разговор был, но припомнить его решительно не могу»25.
Наиболее экспрессивно на вопрос о панагиях ответил епископ Дамаскин (Цедрик):
23 ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 4. Л. 27. Подчеркнуто в протоколе.
24 Там же. Л. 85. Подчеркнуто в протоколе.
25 Там же. Л. 46.
«Вопрос: Вам приходилось беседовать с кем-либо из даниловского епископата о двух панагиях, которые начал носить с некоторого времени митрополит Михаил?
Ответ: Я почти готов отрииать, чтобы имел с кем-либо такую беседу, потому что не помню. Мне безразличен вопрос о количестве панагий на митрополите, будь их хоть десять. Вопрос об этом, т. е. о ношении двух панагий Михаилом, никогда передо мной не стоял»26.
К середине ноября 1925 г. ситуация вокруг митрополита Михаила нормализовалась. Интрига, замышленная властью, грозила сорваться. От Тучкова и его ведомства партийные товарищи потребовали более активных действий. 11 ноября 1925 г. на заседании Антирелигиозной комиссии при ЦК ВКП(б) (председатель - Е.М. Ярославский) было принято решение: «поручить Тучкову ускорить проведение наметившегося раскола среди тихоновиев»27. Вскоре после этого начались аресты так или иначе причастных к «киевскому» делу лиц.
Как известно, митрополит Петр, составил 6 декабря 1925 г. на случай своего ареста завещательное распоряжение о передаче высшей церковной власти. Вторым кандидатом на исполнение местоблюсти-тельских обязанностей в нем был указан Высокопреосвященнейший Михаил, Экзарх Украины28. Этот документ ясно показывает, что митрополит Петр не имел в отношении митрополита Михаила никаких личных предубеждений и при решении вопроса о Киевской кафедре исходил лишь из принципиальных соображений.
Уже из приведенных выдержек из протоколов допросов видно, что вопрос о Киевской кафедре чрезвычайно волновал следственные органы. Поразительное впечатление в этой связи производят протокол и стенограмма первого допроса митрополита Петра (в основном опубликованы иеромонахом Дамаскином (Орловским))29. На двенадцати страницах стенограммы из тринадцати в центре внимания вопрос об увольнении митрополита Антония30. Следователь во время допроса так разошелся, что дважды после фраз - «ну теперь с Антоном Храповииким покончили, черт с ним»» и «ну-с с Антонием мы
26 ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 5. Л. 198.
27 Цит. по.: НежныйА.И. Комиссар дьявола. М.: Протестант, 1993. С. 68, 96; ср.: Дамаскин (Орловский), иером. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви XX столетия: Жизнеописания и материалы к ним. Кн. 2. Тверь: Булат, 1996. С. 15.
28 См.: Акты... С. 422.
29 См.: Дамаскин (Орловский), иером. Мученики, исповедники. Кн. 2. С. 478-488. При публикации протокол и стенограмма даны как один документ, в тексте допущены незначительные неоговоренные купюры.
30 ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 4. Л. 110-115 об.
пока покончили»31 - не мог остановиться и снова начинал допытываться, почему же митрополит Петр его не уволил, хотя смещение архиепископа Иоанникия (Соколовского) подтвердил32. Простое объяснение, что их статус был совершенно разным (один был избранным и соборно утвержденным предстоятелем автономной Украинской Церкви, другой - всего лишь временным представителем Московской церковной власти, которая в любой момент его могла отозвать), следователя не удовлетворяло. В конце концов он сам «подсказал» Местоблюстителю нужный ответ: «Я запретил Ионикию [так в протоколе] за то, что тот нарушил каноны, в той степени, в какой я мог запретить. Антоний же Храповиикий канонов не нарушил, и, с точки зрения иерковных дел, за ним преступлений нет»33. Митрополит Петр согласился с таким объяснением, поскольку оно тоже было в определенной мере правильным.
Других иерархов, проходивших по делу митрополита Петра, хотя и не с таким пристрастием, также периодически допрашивали об отношении к митрополиту Антонию. Перед епископом Дамаскином (Цедриком), например, вопрос 8 апреля 1926 года прямо так и был поставлен: «Как Вы относитесь к митр[ополиту] Антонию Храповии-кому? Считаете ли Вы его митрополитом Киевским?»» «Полагаю, что по существу канонов он таковым не считается со времени оставления кафедры, - ответил епископ Дамаскин. - Формально этот вопрос исчерпывающе может быть разрешен только высшей иерк[овной] властью; м[итрополит] Петр лично не мог этого сделать, кроме как совместно с синодом»34.
После почти полугодового следствия, 5 мая 1926 г., уполномоченным 6-го отделения СО ОГПУ А. В. Казанским было составлено обвинительное заключение по делу митрополита Петра, в котором «киево-антониевская» тема также заняла одно из главных мест. О положении митрополита Петра после вступления в должность Местоблюстителя в нем говорилось так: «Известный, да и то не всем иерков-никам, как синодский чиновник в иарское время, и человек не без грехов, непопулярный даже среди либерального духовенства, ПОЛЯНСКИЙ очутился в невыгодном положении, не имея возможности ни на кого опереться. Черносотенная оппозииия приняла все меры к дискредитаиии
31 ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 4. Л. 115.
32 19 мая 1925 года, вслед за Патриархом Тихоном, митрополит Петр издал распоряжение о запрещении архиепископа Иоанникия в священнослужении во всероссийском масштабе (см.: Архив ЦНЦ «Православная Энциклопедия». Ф. 3. Оп. 2. Д. 1. Л. 5).
33 ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 4. Л. 115.
34 Там же. Т. 5. Л. 198.
Петра, ожидая с его стороны1 продолжения взятой Тихоном линии». (Имеется в виду линия, якобы обозначенная Святейшим Патриархом в так называемом «Предсмертном завещании».)
«Вскоре ПЕТР был поставлен перед дилеммой: или вести взятую Тихоном линию при наличии постоянной сильной оппозиции черносотенцев и утерять всякий вес, или же сохранить свое положение, идя с последними и во всем разделяя их политику. Петр вы1брал второе. Начав с замалчивания и игнорирования завещания Тихона и с постепенного осуществления некоторы1х церковны1х взглядов черносотенцев, он вскоре положил конец всякой травле с их стороны и даже начал пользоваться серьезной поддержкой, еще более усилившейся, когда он, начиная с осени 1925 года, перешел к проведению линии черносотенцев и в области политической.
Первы1м его шагом в этой области бы1ло оставление Киевской митрополии под главой эмигрантского русского духовенства, черносотенцем Антонием Храповицким, уже утерявшего всякие права бы1ть таковы1м, что признано большинством видныа церковны1х деятелей»35.
В другом месте обвинительного заключения следователь Казанский попытался на свой лад раскрыть проблему замещения Киевской кафедры: «Постановка вопроса о двух претендентах на Киевскую митрополию (Антоний — эмигрант и Михаил, находящийся в СССР) бы1ла такова: по всем церковным законам, в силу длительного отсутствия, Антоний утерял все свои права, и нужно бы1ло лишь формально освободить его от занимаемой должности. Митрополит ПЕТР такого акта не давал, оправды1ваясь тем, что он без постановления хотя бы1 нескольких епископов на этот счет не властен удалить Антония.
Однако такие самооправдания ПЕТРА неправильны1, т. к. еще в 1922 году в Киеве состоялся т. н. „Украинский собор” или „Украинское совещание”. Этот собор и сместил Антония, избрав на его место митрополита Киевского бы1вшего экзарха Украины1.
При патриархе Тихоне вопрос об этом не стоял остро, т. к. Михаил был в ссышке, по возвращении же оттуда осенью 1925 года (следовательно после смерти Тихона), Михаил на основании избрания объявил себя митрополитом Киевским и начал носить присвоенные этому званию отличительные знаки: две панагии.
При таком положении дела нужен был только акт патриаршего местоблюстителя (а следовательно — митрополита Петра), формально подтверждающий уже закон[н]ы[е] с церковной точки зрения права митрополита Михаила. Последний же под давлением даниловцев оставил Михаила по-прежнему экзархом Украиныы, что явилось косвенны1м
35 ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 5. Л. 235-236.
утверждением митрополита Антония опять в звании митрополита Киевского»36.
Итогом «дела» митрополита Петра стал, как известно, вынесенный ему осенью 1926 года приговор к трем годам ссылки. Впоследствии сроки его заключения постоянно продлялись, а условия содержания все более ужесточались.
(Окончание следует)
The issue of the deputizing of the Kiev Chair
in the 1920s.
Priest A. Mazyrin
This part of the article is related with the issue of the deputizing of the Kiev Metropolitan Chair during the short period in the history of the Russian Orthodox Church when it was headed by Metropolitan Pyotr of Krutitsy, the Patriarch locum tenens. Metropolitan Pyotr as well as Patriarch Tikhon thought that it was not right to substitute Metropolitan Antoniy (Khrapovitsky) by Metropolitan Michail (Ermakov) at the Kiev Chair. Saint Martyr Pyotr's reluctance to solve the «Kiev» problem in the way the authorities would have wished it to have been solved resulted in his arrest in the December of 1925.
36 ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 5. Л. 246-247.
