CC BY
66
В.Н. ПРОКОПЬЕВ
В.Н. ПРОКОПЬЕВ
кандидат экономических наук, доцент Читинского института БГУЭП
ВОПРОС О СОБСТВЕННОСТИ В «ЭЛЕМЕНТАХ ЧИСТОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ» ЛЕОНА ВАЛЬРАСА
Проблема собственности большинством ученых-обществоведов признается одной из центральных как на теоретическом, так и на практическом уровнях. В данной статье мы рассмотрим место этой проблемы в основной работе швейцарского экономиста Леона Вальраса «Элементы чистой политической экономии». Обосновать обращение к данному автору можно следующими причинами. Прежде всего, Вальрас по праву считается одним из основоположников так называемого мэйнстрима — основного течения современной экономической науки. Именно на неоклассической парадигме, являющейся ядром мэйнстрима, строится экономическая политика в большинстве стран мира. Именно неоклассические представления легли в основу и «Вашингтонского консенсуса», ставшего своеобразным лекалом для выкраивания экономических преобразований в реформируемых системах постсоциалистических стран, в том числе и в России. С другой стороны, нередко можно встретить утверждения, что в традиционной неоклассической теории категория «собственность» не получила четко определенного места и вообще данная проблема, фактически, не имеет существенного значения ни в практике, ни в теории1. Однако даже если и согласиться с данным утверждением, то упомянутую работу Вальраса следует признать исключением. Кроме того, мы считаем, что взгляды этого ученого на вопрос о собственности интересны еще и потому, что по многим позициям они выходят за рамки представлений «Вашингтонского консенсуса».
Сначала обратим внимание на то, что Валь-раса считают — и не без основания — создателем наиболее абстрактной, следовательно, наиболее отдаленной от реальности теории. Так, например, Артур Пигу даже окрестил описанную Вальрасом экономику «коммерческой деятельностью сообщества ангелов»2. Но, на наш взгляд, такая оценка не точна и требует более внимательного рассмотрения. Попытаемся сделать это. Прежде всего, подчеркнем то, что Вальрас является одним из немногих
представителей неоклассической теории, дающих четкую дефиницию собственности. Так, объясняя, «каков в точности предмет вопроса о собственности», он говорит, что «этот предмет состоит, главным образом, в том, чтобы зафиксировать отношения людей друг к другу по поводу присвоения общественного богатства с целью координации судеб людей между собой в соответствии с разумом и справедливостью». Далее он подчеркивает, что отношения людей по поводу присвоения представляют собой «условия распределения общественного богатства между людьми в обществе». Кроме того, Вальрас акцентирует внимание на том, что «факт присвоения является, по существу, фактом морали, а теория собственности, следовательно, является, по существу, наукой моральной»3.
В данной связи необходимо вспомнить, что новаторский вклад Вальраса в экономическую науку заключается не только в том, что он, отталкиваясь от идей Курно, положил начало фронтальному применению математических методов в исследованиях экономических проблем. Помимо этого он предложил выделить специализированные области (отрасли) в экономической теории — чистую, прикладную и общественную политическую экономию. К последней из этих областей он отнес проблему распределения богатства через собственность и налогообложение, поэтому приведенное высказывание не следует воспринимать как свидетельство того, что Вальрас выводит вопрос о собственности за пределы экономической науки. Тем не менее ситуация сложилась так, что широкую известность получила только работа «Элементы чистой политической экономии», охватывающая, как нетрудно догадаться, первую из выделенных Вальрасом отраслей. А «Этюды по общественной экономии» — работа, посвященная непосредственно проблеме собственности, у нас в России, например, так и не опубликована.
В «Элементах чистой политической экономии» Вальрас основные усилия сосредоточил на построении математической модели обще-
го равновесия в свободной совершенно конкурентной системе. Картина, действительно, получилась идеальной, и даже «ангельской»: «Производство на рынке, подчиненном действию свободной конкуренции, есть операция, путем которой услуги могут комбинироваться в продукты, способные — по своей природе и количеству — приносить максимально возможное удовлетворение потребностей в пределах того двойного условия, что каждая услуга, как и каждый продукт, имеет на рынке лишь единственную цену, ту цену, при которой предложение и спрос равны, а продажная цена продуктов равна их себестоимости в услугах»4. Добавим, что себестоимость в этой системе, а следовательно и цены, складываются на минимально возможном уровне. Кроме того, доходы владельцев производственных ресурсов точно отражают их вклад в создание новых благ, а прибыли предпринимателей (Вальрас имеет в виду то, что сегодня называется экономическими прибылями) равны нулю, впрочем, как и убытки. Заметим, что здесь есть почти все, о чем мечтал, например, Карл Маркс в своих предположениях о коммунизме: и максимально возможное удовлетворение потребностей, и вознаграждение по труду, и минимальные издержки, и отсутствие прибылей, а значит, и эксплуатации. Думается, Маркс, если бы познакомился с моделью Вальраса, ввиду появления конкурирующего идеала приложил бы гораздо больше усилий к созданию картины коммунистического будущего, за недоработку которой его часто упрекают как сторонники, так и противники. Однако Вальрас отнюдь не наивен по поводу своей концепции, он открыто признает, что описанное им состояние равновесия является идеальным, а не реальным: «абсолютная свободная конкуренция — это всего лишь гипотеза; в реальности свободной конкуренции препятствует бесчисленное множество возмущающих причин». Для чего же нужна тогда построенная модель, за которую, кстати, Вальрасу досталось от многочисленных рассерженных оппонентов не намного меньше, чем Марксу? Вальрас дает на это совершенно ясный ответ: «Свобода обеспечивает — в определенных пределах — максимум полезности; следовательно, причины, которые ее нарушают, являются препятствием этому максимуму; и каковы бы они ни были, необходимо устранять их в максимально возможной степени»5
(курсив наш. — В.П.). Здесь мы подчеркнули не только то, что Вальрас видит значимость своей модели в том, что она позволяет обнаруживать «возмущающие причины» и эффективно определять действия, направленные на их устранение или нейтрализацию. Подчеркнули мы также и то, что Вальрас признает ограниченность действия свободной конкуренции. Границы он выделяет по трем направлениям.
Во-первых, он говорит, что выявленный им принцип «неприменим к производству вещей, представляющих публичный интерес». Здесь речь идет о том, что на современном экономическом языке обозначается как общественные блага. Во-вторых, данный принцип неприменим в отношении монопольных отраслей. И наконец, в-третьих, несмотря на показанные в модели идеальные результаты, выявленный принцип свободной конкуренции «полностью оставляет в стороне вопрос справедливос-ти»6. А этот вопрос, как мы помним, Вальрас выводил из сферы чистой политэкономии и относил к общественной, или «моральной», отрасли данной науки. Надо сказать, что в «Элементах чистой политической экономии» мы можем найти немало рассуждений по этой проблеме. Однако, прежде чем перейти к их рассмотрению, мы вернемся к приведенным ранее определениям собственности.
Первое, что бросается в глаза, это то, что вальрасовский подход к определению собственности кажется почти идентичным марксистскому. Но это, конечно, не означает, что Вальрас — марксист и соответственно анализирует проблему собственности. Никаких призывов к ликвидации частной собственности мы у него не найдем. Хотя, с другой стороны, среди маржиналистов его отличают, пожалуй, наиболее «левые» идеологические позиции7. Об этом свидетельствуют, например, такие рассуждения: «Необходимо, чтобы в рамках разделения труда, как и вне них, распределение богатства между живущими в обществе людьми было справедливым. Нельзя, чтобы имел место моральный беспорядок, равно как беспорядок экономический... Нельзя, чтобы из-за специализации занятий кое-кто из нас, произведя мало, потреблял много, в то время как кое-кто другой, произведя много, потреблял мало. В прошлом системы рабства и крепостничества страдали тем недостатком, что заставляли одни классы общества работать на другие. Наша нынешняя система
В.Н. ПРОКОПЬЕВ
собственности и налогообложения льстит себе тем, что полностью положила конец эксплуатации человека человеком»8.
Конечно, можно эти высказывания интерпретировать как совпадение исходных позиций альтернативных теорий, о котором говорит, например, Дж. Ходжсон9. Однако в данном случае ситуация сложнее. Здесь прежде всего отметим, что, в соответствии с принципом методологического индивидуализма, являющимся базовым в неоклассике, внимание Вальраса акцентируется не на объективных закономерностях, а на вопросах субъективного поведения людей. Об этом свидетельствует, в частности, то, что в его модели общего равновесия в качестве основных рассматриваются функции полезности индивидов. Но и применительно к вопросу о собственности мы тоже видим доказательства приверженности субъективистскому подходу, хотя это и нельзя оценить столь однозначно. Так, Вальрас говорит, что присвоение «имеет своим истоком осуществление человеческой воли и деятельности, а не действие сил природы». Известно, что не только марксисты, но и классики сосредоточивались на естественных законах экономической деятельности, подобных законам природы и независимых от человеческой воли и сознания, а в приведенном тезисе мы видим, фактически, противоположную позицию. Также Вальрас подчеркивает, что «воля человека свободна в своем проявлении в отношении как производства, так и распределения общественного богатства». Вопрос распределения общественного богатства, напомним, Вальрас считает содержанием отношений собственности. Сейчас, однако, для нас важно то, что в отношениях собственности Вальрас выделяет волевой элемент. Очевидно, что этот момент, с точки зрения марксистов, должен быть воспринят «в штыки», как явное признание самим Вальрасом субъективистского подхода. Тем не менее не все так однозначно. Дело в том, что далее Вальрас говорит, что отмеченный им «гуманитарный факт» имеет «своим началом не индивидуальную волю каждого человека, а коллективную деятельность всего общества в целом»10. Это опять коррелируется в определенном смысле с материалистическим подходом, но и в данном случае не полностью, поскольку дальше Вальрас заявляет: «Человеческая инициатива всегда действовала, действует и будет действовать на факт присвоения с тем, чтобы
видоизменять его в лучшую сторону. При возникновении общества присвоение вещей людьми в рамках разделения труда, т.е. распределение общественного богатства между людьми, происходило под влиянием силы, хитрости и случайности. Самые смелые, самые сильные, самые ловкие, самые счастливые получали большую часть, а другие — то, что оставалось, т.е. ничего или же крайне мало. Однако как в плане собственности, так и в плане управления человечество всегда терпеливо продвигалось от исходного беспорядка фактов к конечному порядку принципов... Таким образом, способ присвоения зависит от наших решений, в зависимости от того, хорошие или же плохие принимаются решения, способ присвоения будет хорошим либо плохим. Если хорошим, то он скоординирует судьбы людей между собой, будет удовлетворять справедливости; если плохим, то он подчинит судьбу одних людей судьбе других, закрепит неспра-ведливость»11 (курсив наш. — В.П.). В данном случае мы видим, скорее, подтверждение упомянутой нами позиции ученых, утверждавших, что в неоклассической теории формы собственности являются объектом сознательного рационального выбора.
Отмеченными положениями подходы Вальраса к вопросу о собственности, конечно, не исчерпываются. В «Элементах чистой политической экономии» он, следуя традициям классической школы, выделяет три общественных класса по признаку обладания определенными производственными ресурсами — землевладельцев, рабочих и капиталистов. Однако задача построения математической модели общего конкурентного равновесия потребовала от него вывести и четвертого персонажа — предпринимателя. Этот тип хозяйствующего субъекта совершенно отличен от выделенных ранее. По словам Вальраса, главная функция предпринимателя состоит в соединении ресурсов для производства готовых товаров с целью получения прибыли. Вальрас подчеркивает, что «следует избегать ошибки английских экономистов, отождествляющих предпринимателя и капиталиста, и ошибки французских экономистов, которые делают из предпринимателя работника, занятого специальным трудом по управлению предприятием»12. Вальрас, конечно, признает, что реальные предприниматели могут иметь в собственности любые ресурсы, тем не менее в его теоретической картине эти субъекты
лишь пользуются услугами владельцев разных факторов производства, своих же ресурсов они не имеют. Это достаточно любопытная и в каком-то смысле парадоксальная позиция, созданная, фактически, для решения задачи построения модели совершенной конкуренции, в которой для выявления основных закономерностей и пропорций понадобилось отделить товарные рынки от ресурсных (эта схема встречается сегодня в любом учебнике по экономике). Однако с тех пор в экономической науке предпринимателя, или основное действующее лицо рынка, перестали воспринимать как капиталиста или собственника какого-либо другого ресурса. На основе этой позиции в дальнейшем появилась концепция Шумпетера, в которой главными чертами «капитанов» рыночной экономики стали считаться инициатива и новаторство. Добавим здесь же, что предпринимательские функции, по Вальрасу, могут выполнять как индивиды, так и общество13. На наш взгляд, эта деталь чрезвычайно важна, но, как ни странно, на нее далеко не часто обращается внимание.
Завершая рассмотрение подходов Вальраса к вопросу о собственности, обратим внимание на его позицию относительно государственного вмешательства в экономику. То, что решение названных проблем, не решаемых исходя из принципа свободной конкуренции, Вальрас возлагает на государство, само собой разумеется. В этом нет ничего нового, особенно если вспомнить высказывания Адама Смита и других классиков по данному вопросу. Но в подходе Вальраса имеются очень ценные детали, касающиеся вопроса, который нас интересует. Во-первых, Вальрас признает, что при описании системы свободной конкуренции он абстрагировался от двух вещей: от способа присвоения, который может быть каким угодно, и от роли государства. «Однако очевидно, — говорит он, — что экономическое общество не могло бы функционировать без вмешательства власти, обязанной поддерживать порядок, безопасность, отправлять правосудие. Однако государство — не предприниматель: оно не продает своих услуг на рынке ни по принципу свободной конкуренции, ни по принципу монополии... Оно часто продает их в убыток, иногда отдает их даром». Вальрас не видит в этом никаких проявлений неразумности или противоречий с принципами экономической эффективности, поскольку «государственные услуги являются предметом
коллективного, а не индивидуального потребления». И у государства, по его мнению, есть два способа обеспечения этих коллективных потребностей: «Первый — включить государство наряду с индивидом в распределение общественного богатства через собственность; второй — производить в его пользу изъятие из доходов индивидов через налог»14. Далее Вальрас добавляет очередное свидетельство своих идеологических убеждений: он говорит, что правительства «думают в полной мере о том, как обложить налогом трудящихся, но совсем не думают о том, как обложить налогом людей праздных в качестве собственников личных способностей»15.
Далее Вальрасом рассматривается действие налогов, облагающих различные виды доходов: заработную плату, ренту и процент. В частности, он доказывает то, что прямой налог на заработную плату имеет следствием сокращение численности трудящегося населения, сокращение предложения труда, увеличение издержек производства. Отсюда следует, что данный налог в конечном счете оплачивается потребителями и ложится бременем на тру-дящихся16. Рассуждая о поземельном налоге, Вальрас делает весьма любопытный вывод: «Когда государство отказывается от всего или части поземельного налога, оно просто-напросто дарит нынешним землевладельцам капитал на доход, который оно перестает изымать. Это по отношению к ним совершенно бесплатный дар, на который они имеют не больше прав, чем какой-либо другой гражданин, поскольку никто из них не рассчитывал на этот капитал во время сделок по приобретению собствен-ности»17. Это высказывание является одним из свидетельств того, что Вальрас не видел логических обоснований частной земельной собственности и, фактически, считал возможной ее национализацию. Однако в данном случае для нас представляется важным еще одно обстоятельство. Ссылаясь на Дестута де Траси, он говорит, что «когда государство объявило, что оно забирает пятую часть дохода от земли, это подобно тому, как если бы оно объявило себя собственником одной пятой фонда; ибо всякая собственность имеет стоимость лишь благодаря пользе, которую можно из нее извлечь. Введение поземельного налога будет иметь. результатом присоединение государства к собственности на землю или раздел собственности на землю между индивидами и государством»18. Для нас важно в данном
С.Н. ГРИБОВА
случае не только то, что Вальрас выступал за обложение земельных доходов, но и то, что налоговые отношения он считал формой отношений собственности.
Подводя итоги, отметим следующее. Леон Вальрас признавал важнейшую функциональную роль отношений собственности в экономической деятельности общества. При этом он акцентировал внимание на связи данного явления с проблемами справедливости, которые, в свою очередь, не отделял от экономических проблем. Считая важнейшей формой собственности частную, он отчетливо видел ее ограничивающие факторы, недопустимость ее свободного функционирования во многих ситуациях. В связи с этим он придавал большое значение вопросам государственного регулирования, которое также, фактически, воспринимал как необходимую форму отношений собственности.
Примечания
1 Брагинский С.В., Певзнер Я.А. Политическая экономия: дискуссионные проблемы, пути обновления. М., 1991. С. 10; Критика немарксистских концепций в преподавании политической экономии / под ред. А.Д. Смирнова. М., 1990. С. 216; Маколи А. Границы приватизации в планируемой экономике // Мировая экономика и международные отношения. 1992. № 6. С. 69; Ольсевич Ю. Хозяйственная трансформация и трансформация теории // Вопросы экономики. 1998. № 5. С. 24; Тамбовцев В.Л. К типологии экономических систем // Экономика и математические методы. 1994. Т. 30, вып. 2. С. 33.
2 Пигу А. Экономическая теория благосостояния: в 2 т. М., 1985. Т. 1. С. 68. Добавим к этому оценку Хик-са, считавшего, что Вальрас создал бесплодную картину системы в целом, которая вряд ли «дает что-либо, кроме уверенности в том, что все как-нибудь само собой образуется, хотя и не совсем ясно, каким образом все образуется само собой» (Хикс Дж. Стоимость и капитал. М., 1993. С. 156).
3 Вальрас Л. Элементы чистой политической экономии. М., 2000. С. 31.
4 Там же. С. 194.
5 Там же. С. 194-195.
6 Там же. С. 196.
7 В советское время в работах по истории экономической мысли Вальраса характеризовали как сторонника буржуазных реформ, направленных на поддержку малоимущих за счет государства (см.: Всемирная история экономической мысли: в 6 т. / под ред. В.Н. Черков-ца. М., 1989. Т. 3. С. 160). В современной российской литературе также можно встретить подобные оценки. Например, Тарушкин говорит, что Вальраса вместе с Маршаллом и Уикстедом можно охарактеризовать как левых радикалов. Кроме того, он сообщает, что сам Вальрас называл себя «ученым социалистом» (Тарушкин А.Б. Институциональная экономика: Идеи и концепции. СПб., 2004. С. 10).
8 Вальрас Л. Указ. соч. С. 27.
9 «Даже когда сталкиваются соперничающие школы экономической мысли, вроде бы стоящие на диаметрально противоположных позициях, часто оказывается, что в их основе кроются общие допущения» (Ходжсон Дж. Экономическая теория и институты: Манифест современной институциональной экономической теории. М., 2003. С. 85).
10 Вальрас Л. Указ. соч. С. 28.
11 Там же. С. 29-30.
12 Там же. С. 161.
13 Там же. С. 165. Заметим, что в 1936 г. Оскар Ланге в своей модели рыночного социализма показал, что функции вальрасовского аукциониста, собирающего заявки от покупателей и продавцов и определяющего посредством «нащупывания» (tâtonnement) равновесные оптимальные цены, наилучшим образом может выполнять центральный плановый орган (см.: Белых А.О логической и практической осуществимости социализма // Вопросы экономики. 1990. № 6. С. 135-139). Справедливости ради надо упомянуть и противоположную оценку вальрасовской схемы: «Интеллектуальным достижением этой модели было полное абстрагирование от централизованного управления экономикой. Объект моделирования — не конкуренция, а крайняя децентрализация» (Демсец Х. Еще раз о теории фирмы // Природа фирмы / под ред. О.И. Уильямсона, С.Дж. Уин-тера. М., 2001. С. 238).
14 Вальрас Л. Указ. соч. С. 382.
15 Там же. С. 383.
16 Там же. С. 385.
17 Там же. С. 387.
18 Там же. С. 386, 388.
С.Н. ГРИБОВА
кандидат экономических наук, доцент Читинского института БГУЭП
ПРИГРАНИЧНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ ИСТОКИ ИЗУЧЕНИЯ
Приграничное сотрудничество, являясь опорным в отношениях сопредельных стран, требует своего научного осмысления. Теоретико-правовые конструкции приграничных экономических отношений исходят из дефиниции приграничного сотрудничества
и его специфики. Специфика определяется двойственностью приграничного сотрудничества, связанной, с одной стороны, с национальным характером социально-экономических отношений, а с другой стороны, их международным характером.
