CC BY
457
ИСТОРИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2010. № 1. С. 53-61.
УДК 930 Е.В. Некрасов
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского
ВОПРОС О ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВОМ СТАТУСЕ ВЕЛИКОГО КНЯЖЕСТВА ФИНЛЯНДСКОГО В СОСТАВЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИКО-ПРАВОВОЙ МЫСЛИ
Раскрываются основные подходы дореволюционной отечественной историкоправовой мысли к определению государственно-правового статуса Великого княжества Финляндского в составе Российской империи.
Ключевые слова: историография, историко-правовая мысль, Великое княжество
Финляндское, Финляндия, государственно-правовой статус, Российская империя.
В истории Российского государства проблемы государственнотерриториального управления традиционно занимали важное место, хотя решение проблем, с ними связанных, нередко носило единообразный характер, сущность которого отлилась в лапидарную национальную формулу: «Россия единая и неделимая». Однако статус Великого княжества Финляндского в составе Российской империи, особое положение которого резко контрастировало с бесправием других окраин огромного государства, до сих пор вызывает интерес и споры как среди историков, так и среди юристов.
Национальная политика, будучи производной от общего политического курса страны, одновременно является её функциональным элементом. Это говорит о том, что без исследования национальной политики не может быть правильной оценки политического процесса, протекавшего в дореволюционной России [1]. Важность исследования государственноправового статуса Великого княжества Финляндского состоит в том, что «финляндский вопрос» является не только частью финского национального движения, но и частью внутренней и внешней политики Российской империи.
Исследование государственно-правового статуса Великого Княжества Финляндского в период до Февральской буржуазно-демократической революции представляет собой особый интерес, поскольку позволяет не только выявить характерные особенности государственно-правовых институтов этого края, изменения в их структуре и эволюцию, но, что особенно важно, даёт ответ на вопрос, почему 18 (31) декабря 1917 г. Совет народных комиссаров был вынужден обнародовать постановление о признании независимости Финляндской Республики [2].
В 1809 г. не было издано документа, четко определившего положение Финляндии в составе России [3]. Как следствие, между историками и юристами разгорелись дебаты вокруг вопроса о том, каков реальный
© Е.В. Некрасов, 2010
государственно-правовой статус Финляндии в составе России: является ли Финляндия особым государством, соединённым с империей лишь фигурой Великого князя, или же княжество - не более чем инкорпорированная в состав империи провинция
[4]?
Вопрос о государственно-правовом статусе Финляндии внутри империи, как заявляет финский историк О. Юссила, не был значимым для финляндского общества вплоть до 80-х гг. XIX в. Представления о понятии «государство» в княжестве являлись довольно расплывчатыми. В начале XIX в. в финском языке еще не было термина «государство» (уаШо) в современном смысле этого слова. Существовало понятие «уаИакип1а» (держава), которое не особенно согласовывалось с положением Финляндии. Обычно употребляли шведское слово «Б1а1», которое переводили и как «государство», и как «провинция, область» [5].
Понятия «государство» и «провинция» не были взаимоисключающими. Считалось, что провинции бывают двоякого рода: те, которые имеют собственную армию и управление, и те, которые этого не имеют. В первом случае речь шла о «государстве», во втором - о рядовой «провинции» империи. В любом случае, по мнению финских исследователей, население Финляндии не отделяло свое «государство» от Российской империи. Существовало представление, что Россия - это империя, которая включает в себя многие «государства», а Финляндия -одно из таких «государств» [6].
В первой половине XIX в. наиболее обстоятельно проблему финляндского государства изложил профессор Исраэль Вассер, возглавлявший с 1817 по 1829 г. кафедру медицины в университете Або (Турку). Вас-сер был поклонником договорной теории происхождения государства. В 1838 г. он издал в Стокгольме брошюру «О союзном трактате Швеции с Россией», где впервые назвал княжество особым государством с представительной формой правления. Согласно его взглядам, на Боргоском сейме финны освободились от власти Швеции, заключив с российским императором сепаратный мир (договор), по которому Финляндия превратилась из шведской провинции в конституционно управляемое государство. Поскольку новое государство признало своим правителем российского самодержца, постольку оно ограничило
свою внешнюю самостоятельность и не может считаться членом европейского сообщества государств [7].
Мнение И. Вассера о финляндском государстве встретило возражения со стороны приват-доцента этого же университета А.И. Арвидссона, который был вынужден в 1823 г. эмигрировать в Швецию. В ответной брошюре Арвидссон под псевдонимом «Пекка Куохаринен» отрицал самостоятельность Финляндии и категорически заявлял, что «Финляндия шаг за шагом была превращена в русскую провинцию и навсегда соединена с господствующим государством». Между печатавшимся под псевдонимом Арвидссоном и Вассером разгорелась полемика. Авторы отвечали друг другу памфлетами, которые хотя и издавались в Стокгольме, но распространялись в Финляндии и привлекли к себе определенное внимание. Полемика длилась около трех лет. Наконец, Арвидссон перешел на сторону Вассера, выступив в 1841 г. под новым псевдонимом «Олли Кекеляйнен». «Олли Ке-келяйнен» утверждал, что хотя Финляндия еще не есть самостоятельное государство, но она должна стать таковым. При этом он отмечал, что «господствующему государству нет оснований бояться национальных стремлений финнов, так как на свете нет народа более преданного своим властям».
«Памфлетная война» между Арвидссо-ном и Вассером являлась не более чем фикцией, хитроумным планом для популяризации теории особого финляндского государства. Арвидссон сам признал, что вся эта полемика означала лишь «хитрый боевой прием, имевший целью заронить и укрепить в сознании финских слоев мысль о самостоятельном финляндском государстве» [8]. Позднее философ и правовед Й.Я. Нордстрём внес одну существенную поправку в указанную теорию, а именно тезис о том, что Финляндия являлась автономным государством, находившимся в реальной унии с Россией [9].
В 1840-50-е гг. взгляды И. Вассера о финляндском государстве современники воспринимали как чистую фантазию. Между княжеством как особым государством или княжеством как провинцией империи они не делали особых различий [10].
Что касается российской интеллектуальной и правящей элиты, то до середины XIX в. вопрос о юридическом положении Финляндии в её среде вообще не стоял, чему
во многом способствовала стабильная внутриполитическая обстановка в княжестве.
Интерес к юридическому статусу Финляндии проявился в 1860-е гг., что было следствием нескольких причин. Во-первых, с середины XIX в., особенно после польского восстания 1863 г., российское самодержавие проводило политику, направленную на постепенную ликвидацию национальных особенностей в управлении отдельными частями империи. Но Великое княжество Финляндское оставалось исключением, чему во многом способствовала стабильная внутриполитическая ситуация в княжестве
[11]. К этому можно добавить тот факт, что с разрешения российских властей в 1860 г. на территории княжества вводится собственное денежное обращение, а также в 1863 г. состоялось второе открытие Сейма.
В итоге особое положение Финляндии становилось всё более заметным. Как следствие, статус Финляндии начинает активно обсуждаться в российском обществе. Причем российское общественное мнение разделилось на сторонников и противников особого положения Финляндии в составе Российской империи.
Противники, в лице редактора-издателя газеты «Московские ведомости» М.Н. Каткова доказывали, что особое положение Финляндии к добру не приведет. Как только был созван сейм, 10 сентября 1863 г. М.Н. Катков выпустил статью, в которой писал, что отношения Финляндии к России «очень опасны, опасны не только тем, что могут вести к разным внешним замешательствам и затруднениям, а ещё больше тем, что они вносят во внутреннюю государственную жизнь такое начало, которое в своем развитии может расстроить самое цельное государственное тело». Ещё большая опасность, по мнению Каткова, заключалась в том, что на основе этих отношений может развиться «одна из самых пагубных государственных форм» - федеральная. «Нет ничего противнее здравому политическому смыслу, как эта «федеральная» или «федеративная» форма, выдаваемая за идеал государственного устройства... Для государства лучше, вследствие несчастной войны, утратить ту или другую из своих областей, нежели приобрести новую на основании. этой «федеральной» связи» [12].
Подобная риторика звучала в «Московских ведомостях» и 26 сентября 1863 г.: «Находясь под русской державой, Финлян-
дия не несла никакой государственной тяготы вследствие своего соединения с Россией (при какой другой державе было бы это возможно?) и пользовалась только удобствами этого соединения. Она была единственным уголком в целой Европе, где налоги не возрастали, и до сих пор нигде налоги так не легки, как в Финляндии.» [13]. А 13 мая 1865 г. М.Н. Катков уже прямо заявлял: «Российская держава есть одно государство, в которое входят все её составные части, с включением и Царства Польского и Финляндии» [14].
Либеральные издания спорили с «Московскими ведомостями», утверждая, что, прежде всего, отношения между Россией и Великим княжеством Финляндским не федеративные, а во-вторых, даже если бы они были федеративными, это никак не грозило бы единству страны. «Публицист, - писал автор «Голоса» под псевдонимом «Старина», имея в виду автора статьи в «Московских ведомостях», - боится призраков, создаваемых его собственным воображением, воображением очевидно расстроенным и болезненным. Ему представляется, будто федеративная форма может развиться где-нибудь из ничего, из не существующих зародышей. Где он видит условия, где он видит стремления к распадению русской земли на федеративные части?» [15].
Однако позиция либералов и, в частности, газеты «Голос» в отношении Финляндии не всегда была только благожелательной. Так, например, преобразование монетной системы Финляндии вызвало ряд критических статей. Газета с возмущением вопрошала: «Если Финляндия - отдельное государство... в таком случае совершенно непонятно, на каком основании Великое княжество Финляндское продолжает пользоваться даром, и даже с избытком, благами, которыми могут пользоваться только провинции, составляющие неразрывную часть могущественного государства. Если же Финляндия провинция Российской империи... то опять непонятно, каким образом эта провинция не признаёт у себя обязательным обращение русских бумажных денег...» И наконец автор статьи резюмирует: «. Финляндия есть не что иное как провинция, завоёванная русским оружием.» Та же проблема продолжала обсуждаться в «Голосе» от 13 сентября 1866 г [16].
В целом же, либеральная печать («Голос», «Вестник Европы») сначала пропаган-
дировала достоинства Финляндии, а затем отстаивала её особое положение в составе Российской империи.
Вторая причина, усилившая интерес научных и общественных кругов к проблеме правового статуса Великого княжества Финляндского, была связана с развитием юридической науки в целом. Во второй половине XIX в. в связи с объединением Германии в Европе активно изучается вопрос о путях возникновения федеративных государств. Эта проблема рассматривалась в трудах немецких государствоведов Лабан-да, Еллинека, Пройса и др. Еллинек в своей работе «Учение о государственных союзах» отнес Финляндию к числу автономных образований. Он считал, что Финляндия обладает автономией в составе Российской империи, поскольку княжество никогда не было активным и самоопределяющимся субъектом международного права, а органы верховной власти России и Финляндии тождественны: российский император и великий князь финляндский - одно и то же лицо [17].
Утверждение Еллинека подвергалось резкой критике ряда юристов в Германии, Франции и других странах. Немецкий госу-дарствовед Зейдлер и французский юрист Дельпеш, доказывая, что Финляндия не автономия, а государство, апеллировали к актам Александра I, трактуя их не как пожалование российского монарха, а как договор между двумя равными сторонами.
В Великом княжестве Финляндском с 60-х гг. XIX в. также начинает активно разрабатываться теория о государственной самостоятельности Финляндии. Это был постепенный процесс. Финские юристы не были единодушны во мнении. Так, профессор Гельсинфорского университета Й.Я. Норд-стрём называл Финляндию государством, подчиненным верховенству России, а профессор И.В. Росенборг отмечал, что княжество неразрывно соединено с империей, но управляется по собственным основным законам [18]. Й.В. Снельман в своем труде «Учение о государстве» еще не включал Финляндию в число государств. Но после 1860 г. изменил свою позицию и стал утверждать, что Финляндия стала государством с 1860 г. [19].
В целом, вплоть до 80-х гг. XIX в. юридическая наука в Финляндии не отрицала того, что последняя обладает особым положением в составе Российской империи, на-
деленным широкими правами внутреннего самоуправления и обладающим собственным законодательством [20]. Дискуссии же в среде финских юристов не выходили за пределы научной полемики, и выдвигаемая сторонниками различных точек зрения аргументация не находила практического применения.
В 1870-х гг. и первой половине 1880-х гг. российское общественное мнение отвлеклось от финляндской проблематики. В конце 1860-х гг. во внутренней политике страны и в частности в отношении к национальному вопросу несколько активизировалось либеральное направление, и разгулявшуюся консервативную прессу, в особенности Каткова, заставили снизить тон [21].
Правительству понадобилось в конце 1860-х гг. несколько акций, чтобы принудить Каткова снять со страниц газеты постоянное обсуждение национального вопроса [22]. Таким образом, накал полемики о Финляндии не то чтобы даже снизился, а исчез вовсе, так как один из оппонентов временно был лишён права голоса [23].
Ситуация вновь изменилась во второй половине 1880-х гг. Именно с этого времени и вплоть до 1917 г. вопрос о государственно-правовом статусе Финляндии внутри империи становится наиболее значимым как для финляндского, так и для российского общества. Связано это, на наш взгляд, с возросшим стремлением царизма усилить свою власть в национальных окраинах (в том числе и в Финляндии) путём их русификации и унификации системы управления ими. Таким образом, публицистические и научные дискуссии о юридическом положении Великого княжества перешли в область политической полемики. Аргументы ученых-правоведов стали основанием для политической борьбы и сопротивления действиям имперской власти.
В 1886 г. вышла в свет работа «Краткий очерк государственного права Великого княжества Финляндского». Её автором являлся профессор права и политический деятель Финляндии Лео Мехелин, который предпринял попытку с помощью юридических категорий доказать, что Финляндия является особым государством, а не провинцией Российской империи [24]. Он акцентировал внимание на таком ключевом признаке государства, как суверенитет. Государство должно быть суверенным. Суверенитет, по Мехелину, есть право органи-
зовать без иностранного вмешательства свою внутреннюю жизнь, учредить форму правления, иметь собственные законы. Так как у Великого княжества налицо имелись все перечисленные признаки то, согласно автору, Финляндия являлась государством, а не провинцией Российской империи. Вместе с тем финляндский юрист считал Финляндию особым государством. Суверенитет, с точки зрения автора, бывает двух видов: «государственно-правовой», или
«внутренний», и «международно-правовой», или «внешний». Финляндия имела только «внутренний», или «государственно-правовой» суверенитет. Он советовал правящей элите княжества приложить все усилия для сохранения этого положения [25].
Л. Мехелин не использовал архивных документов. Представление о Финляндском государстве родилось у него во многом априорно, и доказательства его «теории» были далеко не безупречными, вероятно, даже излишне надуманными. Значение работы Л. Мехелина заключалось в том, что это было первое опубликованное изложение конституционных прав Финляндии в том виде, в каком они представлялись финляндской элите в конце XIX в. Произведение Л. Мехе-лина было замечено и в Европе, где впервые заговорили о финляндской государственности [26].
Не случайно наибольший резонанс работа Л. Мехелина получила в России. На русский язык её перевел гофмейстер императорского двора К.Ф. Ордин. Название перевода носило явно провокационный характер: «Финская конституция в изложении местного сенатора Л. Мехелина». В своей книге К.Ф. Ордин доказывал, что Финляндия никогда не была государством. Это завоеванная русским оружием территория. Император являлся самодержцем и в Финляндии, поэтому положение Финляндии зависело лишь от воли российских самодержцев [27]. Однако было бы преувеличением считать выход одной книги причиной изменения финляндского курса самодержавия [28].
Произведение Л. Мехелина стимулировало полемику в российском и финляндском обществе вокруг так называемого финляндского вопроса. Сам термин «финляндский вопрос» начал входить в постоянное употребление с середины 80-х гг. XIX в
[29]. Стержнем «финляндского вопроса» являлась проблема государственно-правового
статуса Финляндии. Этот вопрос был принципиально важным, ибо конец XIX в. ознаменовался постепенным наступлением самодержавия на привилегии западных регионов империи.
Финляндские знатоки государственного права Л. Мехелин, Р. Германсон с отдельными нюансами отстаивали теорию особого конституционного государства, находящегося в реальной унии (союзе) с Россией, персонифицированной фигурой императора и великого князя Финляндии. Это положение они доказывали, ссылаясь, в частности, на статью четвертую Основных законов Российской империи, где говорилось, что «с Императорским Всероссийским престолом нераздельны суть престолы Царства Польского и Великого княжества Финляндского». Раз существует особый, хотя и нераздельный, престол, значит существует и особое государство. Р. Германсон называл Финляндию полусуверенным государством, так как у княжества отсутствовал суверенитет в международно-правовом смысле этого слова [30].
Что касается российской юридической мысли, то здесь отчетливо прослеживается выделение двух группировок: защитников и противников «теории особого государства». Большинство представителей первого направления соглашались с аргументами финляндских юристов. Так, по мнению А. Романовича-Словатинского, Финляндия «не инкорпорирована, но находится в унии с империей, в унии реальной, но не личной, так как они связаны неразрывно; личная же уния бывает временной» [31]. Подобной точки зрения придерживались известный российский юрист либерал Б.Н. Чичерин. В труде «О народном представительстве» Б.Н. Чичерин утверждал, что Финляндия -есть «особое государство, неразрывно связанное с Россией, но не входящее в её состав. Она, как и Польша, до 1863 г. не инкорпорирована в Россию, а только соединена с нею под одним скипетром» [32].
В пользу своей точки зрения сторонники теории особого государства выдвигали следующие аргументы: во-первых, в Финляндии существовали свой законодательный орган (сейм) и своё особое законодательство. Так, профессор В. В. Ивановский полагал, что «каждая страна, имеющая своё особое законодательство, особые законодательные учреждения, особый порядок издания законов, является и особым государ-
ством» [33]. Во-вторых, Финляндия не входила в число административных районов империи. В-третьих, она имела свою денежную систему, налоги, не поступавшие в государственное казначейство империи, свой бюджет, правительственные и судебные учреждения. Решения финляндских судов в империи исполнялись по такой же процедуре, как решения судов иностранных государств. Контроль российского сената не простирался на Финляндию; наконец, Финляндия имела собственную таможенную систему. В своих рассуждениях приверженцы первого направления ссылались на конкретную практику российско-финляндских взаимоотношений [34].
Представители второго направления являлись в основном сторонниками принципа «единой и неделимой России». Поэтому они рассматривали Финляндию как нераздельную часть Российской империи, инкорпорированную в состав империи провинцию. Подобного взгляда придерживались известные специалисты-правоведы Н.С. Таганцев, Н.М. Коркунов, Ф.Ф. Мартенс, А.С. Алексеев и др. К примеру, профессор уголовного права Н.С. Таганцев отмечал, что «в 1809 г. совершилось не соединение двух самостоятельных государств, а присоединение завоеванной русским оружием Финляндии. Само подтверждение прежних законов русскими государями не имеет абсолютного значения, это не исключает возможности их отмены, когда изменившиеся исторические условия сделают их неприложимыми или крайне вредными» [35].
Исходя из того, что Финляндия - это инкорпорированная провинция, Н.М. Кор-кунов доказывал: «Нельзя указать ни одного акта русского правительства, которым бы присоединенная провинция превращалась в государство [36]. Договорного соглашения между Россией и Финляндией не было и не могло быть потому, что Финляндия не была государством и даже не провозглашала своей самостоятельности, а непосредственно перешла из шведского владычества в русское. Обособленность же местного управления и даже законодательства не составляет характерного признака унии. И инкорпорированная провинция может пользоваться широкой местной автономией, иметь особое законодательство, особый парламент, даже ответственных перед этим парламентом министров. Реальная уния
предполагает непременно соединение, основанное на свободном соглашении двух государств» [37].
Ф.Ф. Мартенс, ссылаясь на статью 4-ю Фридрихсгамского мирного договора, также опровергал мнение о том, что Россия и Великое княжество Финляндское состоят «между собою в «реальном» соединении». Он подчеркивал: «В основе реального соединения лежит взаимное соглашение соединяющихся государств. Между тем, известно, что Финляндия отошла к России на основании Фридрихсгамского мирного трактата (1809 г.), заключенного между Россией и Швецией». Исходя из этого, «Финляндское княжество есть неотъемлемая часть России», которая «имеет свою конституцию и различные автономные учреждения, признанные за нею в 1809 г.» [38].
Аналогичной позиции придерживался А.С. Алексеев: «Финляндия никогда самостоятельным государством не была и потому в договорные отношения с Россией вступать не могла. Финляндия не присоединялась, а была присоединена к России. Связь между Финляндией и Россией основывается на договоре не между Финляндией и Россией, а между Швецией и Россией. Финляндия не самостоятельное государство, связанное с Россией реальной унией, а инкорпорированная Россией провинция»
[39].
В 1908 г. ученый юрист и либеральный политический деятель М.М. Ковалевский при установлении положения Финляндии в Российской империи заявлял, что Россия и Великое княжество не состоят ни в личной и ни в реальной унии. Также «при определении отношений России к Финляндии не может быть и речи о протекторате». По его мнению, в 1809 г. между Великим княжеством и Российской империей состоялось заключение особой унии как «вида неполного присоединения» [40]. «Особенность же в положении Финляндии, равно как и Польши, заключается в том, что национально-политическое существование обеих является делом государя завоевавшей их страны. Обе они получили свою ограниченную власть из рук этого государя, признавшего за ними, те исторические права и привилегии, которыми они пользовались при прежнем режиме - в Польше - республиканском и в Швеции - монархическом. Обе они были объявлены неразрывно связанными с Российской империей, так что
ни перемена династии, ни изменение политического режима в России не могут поставить под вопрос продолжение этой унии. Обе они потеряли право вести отдельную от России иностранную политику и сохранили свое собственное законодательство, собственное министерство, собственный суд и армию» [41].
В целом, основные аргументы сторонников теории инкорпорированной провинции сводились к следующему: во-первых, Финляндия до завоевания не была самостоятельным государством и не пользовалась автономией в составе Шведского королевства. Во-вторых, обещания Александра I сохранить в княжестве местные законы и учреждения не носили характер договорного соглашения двух государств об установлении унии между ними. Это одностороннее волеизъявление монарха, которое его потомки в силах отменить. Если бы реальная уния имела место, то и Российская империя, с сарказмом замечали некоторые авторы, была бы переименована в «Русско-финляндскую империю» или в «Финно-Россию» [42]. Реальная уния базируется на договоре международного характера и возможна между независимыми государствами. В-третьих, у финляндцев не было собственной финляндской конституции, так как они являлись подданными Швеции. В «шведской конституции ни разу не встречалось наименование «финляндец», о финляндцах как таковых не упоминалось, потому что шведское правительство смотрело на них как на шведов» [43]. Наконец, противники теории особого государства ссылались на опыт Канады и Исландии, имевших широкую внутреннюю автономию, но не считавших себя государствами.
Сторонники второго направления критиковали императора Александра I за его политическую близорукость и неосторожность сделанных им заявлений в период присоединения Финляндии к России. Утверждая, что Финляндия является провинцией Российской империи, они, тем не менее, не отрицали наличие у княжества привилегированного положения, однако считали, что эта система больше не отвечает интересам России, и ставили вопрос о распространении на Финляндию общегосударственного законодательства.
Таким образом, согласно подсчетам исследователя И.Н. Новиковой, к 1917 г. из 25 ученых-правоведов, высказавших свое
мнение по проблеме юридического статуса Финляндии, только трое придерживались теории особого государства. Это объяснялось не только тем, что сторонники теории инкорпорированной провинции имели в запасе более сильные аргументы в пользу своей позиции. Их точка зрения совпадала с мнением имперской государственной власти, которая использовала услуги юристов, чтобы придать своему наступлению на привилегированное положение Финляндии «законную силу». Представителей теории инкорпорированной провинции охотно приглашали на работу в специальные комиссии, занимавшиеся проблемами унификации законов Великого княжества и империи. Так, например, Н.С. Таганцев возглавил в 1904 г. специальную комиссию, целью которой было разграничение областей финляндского и имперского законодательств. С другой стороны, полемика вокруг юридического статуса Финляндии обратила внимание российской юридической науки на необходимость более серьезного и глубокого изучения финляндского права. Дискуссия также стимулировала развитие российской и финляндской юридической науки, в частности, такой их отрасли, как государственное право [44].
***
Финляндия находилась в составе Российской империи чуть более ста лет. За это время интерес к государственно-правовому статусу Великого княжества Финляндского в составе Российской империи с различной степенью интенсивности проявлялся в российских и финляндских общественных, научных и политических кругах. Однако основные дискуссии среди правящей и интеллектуальной элиты России и Великого княжества развернулись в период с 80-гг. XIX в. и вплоть до 1917 г. Юристы, государственные и общественные деятели разделились на сторонников теории особого государства и приверженцев концепции инкорпорированной провинции. Консерваторы считали, что всякая окраина, идущая по пути государственного и экономического обособления от России, была потенциальной угрозой единству и целостности империи. Либералов угрозы сепаратизма не пугали. Великое княжество Финляндское вызывало у них симпатии как пример формирующейся либеральной власти с элементами гражданского общества и как не-
кая модель, которой Российская империя должна была бы следовать, двигаясь по пути модернизации. Поэтому либералы сначала пропагандировали достоинства Финляндии, а затем отстаивали её особое положение в составе Российской империи.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Четвертков А.М. К вопросу о правовом положении западных национальных районов в составе Российской империи в первой четверти XIX века // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 1986. № 6. С. 64.
[2] Дусаев Р.Н. Государственно-правовой статус
Великого Княжества Финляндского (18091917 гг.) // Правоведение. 1975. № 2. С. 110.
[3] Новикова И.Н. Особое государство или провинция
империи: проблема государственно-пра-вового статуса Финляндии. 11Р1_: http://artic-les.exce
lion.ru/science/history/world/38944222.html.
[4] Расила В. История Финляндии. Петрозаводск,
1996. С. 59.
[5] Юссила О., Хентиля С., Невакиви Ю. Полити-
ческая история Финляндии. М., 1998. С. 40.
[6] Там же. С. 41.
[7] Бахтурина А.Ю. Окраины российской империи:
государственное управление и национальная политика в годы Первой мировой войны (1914-1917 гг.). М.: Росспэн, 2004. С. 229.
[8] Цит. по: Такала И.Р. А. И. Арвидссон о положе-
нии Финляндии в составе Российской империи (рубеж 30-40-х гг. XIX в.) // Скандинавский сборник. Таллин, 1988. Вып. 32. С. 87.
[9] Юссила О., Хентиля С., Невакиви Ю. Указ. соч.
С. 45.
[10] Национальные окраины Российской империи. Становление и развитие системы управления. М., 1998. С. 223.
[11] Бахтурина А.Ю. Указ. соч. С. 230.
[12] Цит по: Витухновская М.А. Бунтующая окраина или модель для подражания: Финляндия глазами российских консерваторов и либералов второй половины ХІХ-начала ХХ веков // Многоликая Финляндия. Образ Финляндии и финнов в России: cб. ст. / под ред. А.Н. Цаму-тали. Великий Новгород, 2004. С. 102.
[13] Цит. по: Там же. С. 104.
[14] Цит. по: Там же. С. 102.
[15] Цит. по: Там же. С. 103.
[16] Цит. по: Там же. С. 100.
[17] Бахтурина А. Ю. Указ. соч. С. 230.
[18] Там же. С. 231.
[19] Юссила О., Хентиля С., Невакиви Ю. Указ. соч. С. 45.
[20] Бахтурина А. Ю. Указ. соч. С. 231.
[21] Витухновская М.А. Указ. соч. С. 105-106.
[22] Чернуха В.Г. Правительственная политика в отношении печати в 60-70 годы ХІХ в. Л., 1982. С. 175.
[23] Витухновская М.А. Указ. соч. С. 106.
[24] Новикова И.Н. Особое государство или провинция империи: российские юристы о госу-
дарственно-правовом статусе Финляндии.
URL: // http://rchgi.spb.ru/conference_1/novikova. htm.
[25] Цит. по: Новикова И.Н. Особое государство или провинция империи: проблема государственно-правового статуса Финляндии. URL: //http://articles.excelion.ru/science/history/world/ 38944222.html; см. подробнее: Мехелин Л. Конституция Финляндии. СПб., 1888; а также см.: Мехелин Л. Государственно-правовое положение Финляндии. СПб., 1892.
[26] Юссила О., Хентиля С., Невакиви Ю. Указ. соч. С. 47.
[27] Андронов С.И. К. Ордин о возникновении государственной автономии Финляндии // Ученые записки Петрозаводского университета. Петрозаводск, 1988. Т. ХУІ. Вып. 7. С. 97; см. подробнее: Ордин К.Ф. Конституция Финляндии в изложении местного сенатора Л. Мехелина. СПб., 1888., а также см.: Ордин К.Ф. Покорение Финляндии. СПб., 1889.
[28] Новикова И.Н. Особое государство или про-
винция империи: проблема государственноправового статуса Финляндии. URL: http:
//articles.excelion.ru/science/history/world/389442 22. html.
[29] Полвинен Т. Держава и окраина. СПб., 1997. С. 31.
[30] Бахтурина А.Ю. Указ. соч. С. 235; см. подробнее: Германсон Р. Государственное положение Финляндии. СПб., 1892.
[31] Цит. по: Коркунов Н.М. Русское государственное право Т. 1. Ведение и общая часть. СПб., 1914. С. 193; см. подробнее: Романович-Сло-ватинский А. Система российского государственного права в его историко-догматическом развитии. Киев, 1886. Ч. 1.
[32] Цит. по: Новикова И.Н. Особое государство или провинция империи: проблема государственно-правового статуса Финляндии. URL: http://articles.excelion.ru/science/history/world/ 38944222. html; см. подробнее: Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. Общее государственное право. М., 1894. Ч. 1.
[33] Цит. по: Новикова И.Н. Особое государство или провинция империи: российские юристы о государственно-правовом статусе Финляндии. URL: http://rchgi.spb.ru/conference_1/novikova. htm.
[34] Новикова И.Н. Особое государство или провинция империи: проблема государственноправового статуса Финляндии. URL: http:// arti-cles.excelion.ru/science/history/world/38944222. html.
[35] Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая: в 2 т. Т. 1. М.: Наука, 1994. С. 112.
[36] Новикова И.Н. Особое государство или провинция империи: проблема государственно-правового статуса Финляндии. URL: http://articles. ex-celion.ru/science/history/world/38944222. html.
[37] Коркунов Н.М. Русское государственное право. Т. 1. Введение и общая часть. СПб., 1914. С. 200-201.
[38] Мартенс Ф.Ф. Современное международное
право цивилизованных народов. 5-е изд.
СПб., 1904. Т. 1. С. 253.
[39] Алексеев А. Русское государственное право: пособие к лекциям. М., 190б. С. 167.
[40] Ковалевский М.М. Очерки по истории политических учреждений России. М.: Территория будущего, 2007. С. 227.
[41] Там же. С. 228.
[42] Новикова И.Н. Особое государство или провинция империи: российские юристы о государственно-правовом статусе Финляндии. URL: http:// rchgi.spb.ru/conference_1/novikova. htm.
[43] Там же.
[44] Там же.
