CC BY
230Л.А. ГРИШИН соискатель кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин Пограничной академии ФСБ России*
Вооруженные конфликты и войны XXI века
Мир вокруг нас стремительно меняется. После «периода глухоты» 1990-х гг. западные политики стали вновь прислушиваться к аргументам «русских партнеров». И, наверное, тому есть масса причин, среди которых первое место занимает возрождение России как великой державы. Что же касается роли личных отношений между лидерами великих держав в мировой политике, о которых в последнее время много пишут и говорят в СМИ, то нам думается, что характер геополитических конфликтов сегодня все же в большей мере определяется объективными противоречиями, существующими между странами, нежели субъективными факторами - личной приязнью/неприязнью первых руководителей, и что именно этим моментом век нынешний отличается от предыдущих веков. Когда же речь заходит о возможных сценариях миротворческих операций или вооруженных конфликтов и гражданских войн, в которые могут быть вовлечены вооруженные силы великих держав (скажем так: русские, американские, французские, британские или китайские войска), то в мировом сообществе всегда разгораются острые дискуссии. Что понятно и объяснимо. Если, конечно, информация о предполагаемых акциях «утекает» в прессу.
Наша планета в конце XX - начале XXI вв. определенно становилась все более миролюбивой. Вопрос лишь в том, сохранится ли эта тенденция в нынешнем веке на всем его протяжении. Ответа на него пока никто не знает. Но важность вопроса/ответа никто не подвергает сомнению. Равно как и тот факт, что количество погибших в 1946-2005
* Гришин Леонид Алексеевич, e-mail: [email protected]
гг. в ходе разного рода войн и внутренних вооруженных конфликтов неуклонно снижалось и что именно эта тенденция, если конечно она сохранится, дает основания надеяться, что век XXI будет менее кровавым, чем его предшественник. Нам хочется в это верить.
Напомним, что в литературе и международной статистике принято относить к категории «вооруженный конфликт» любое вооруженное столкновение ограниченного масштаба между государствами (международный вооруженный конфликт) или противостоящими сторонами в пределах территории одного государства с использованием оружия и вооруженных формирований, в том числе и регулярной армии (внутренний вооруженный конфликт). Под локальной войной понимается «война между двумя и более государствами, преследующая ограниченные военно-политические цели, в которой военные действия ведутся в границах противоборствующих государств и которая затрагивает преимущественно интересы только этих государств (территориальные, экономические, политические и другие)». Под войной региональной - «война с участием двух и более государств одного региона, ведущаяся национальными или коалиционными вооруженными силами с применением как обычных, так и ядерных средств поражения, на территории региона с прилегающими к нему акваториями и в воздушном (космическом) пространстве над ним, в ходе которой стороны будут преследовать важные военно-политические цели». А под крупномасштабной войной - «война между коалициями государств или крупнейшими государствами мирового сообщества, в которой стороны будут преследовать радикальные военно-политические цели. Крупномасштабная война может стать результатом эскалации вооруженного конфликта, локальной или региональной войны с вовлечением значительного количества государств разных регионов
мира. Она потребует мобилизации всех имеющихся материальных ресурсов и духовных сил государств-участников»'.
Западные ученые увязывают уменьшение количества конфликтов и снижение их интенсивности с разгромом советского коммунизма, распространением демократии, ростом международной торговли, международного экономического сотрудничества, интеграцией и глобализацией (в самом широком смысле последнего термина). Что ж, на первый взгляд, это логично. По нашему мнению, одной из причин появления этого варианта объяснения описанного выше объективного феномена является то, что и сразу после коллапса СССР и в самом начале 2000-х гг., на возражения русских никто на Западе не обращал внимания, и поэтому, как тогда говорили, «история Европы писалась без России». Судьба расчлененной Югославии, а затем и Сербии может служить тому примером. К сожалению, российско-грузинский вооруженный инцидент 2008 г., «замороженные» карабахский и приднепровский конфликты, «тлеющий» кашмирский территориальный спор, непрекращающиеся «горячие» конфликты в Африке и на Ближнем Востоке, переворот в Киргизии, как и другие конфликтные ситуации, характерные для начала текущего столетия, не дают оснований для излишнего оптимизма в отношении бесконфликтного будущего.
Гонка вооружений, притормозившая было в первое десятилетие после окончания Холодной войны, вновь набирает обороты (данные в пользу этого положения приводит Стокгольмский институт мира (Б1РР1) в своих ежегодных обзорах). А это значит, что во всем мире страны готовятся себя защищать с оружием в руках. И поэтому, увы, полагать, что XXI век в целом войдет в историю как век без острых вооруженных конфликтов и
1
Цит. по: Военная доктрина Российской Федерации, (утверждена Указом Президента РФ от 5 февраля 2010 г., № 146).
войн, на наш взгляд, нет серьёзных оснований. Но все же хочется надеяться, что две указанные выше тенденции сохранятся и укрепятся.
Реформы в области оборонного строительства, осуществляемые в настоящее время в РФ и ряде других стран, в скрытой (неявной) форме исходят из допущения о том, что нынешний XXI век - это век «асимметричных» войн. Данное допущение, несомненно, вытекает из образа желаемого будущего. В нем нет места мировой ядерной войне, военному конфликту между великими державами, но признается возможность обострения межгосударственных отношений и вероятность возникновения новых острых споров, например, в связи с изменением климата планеты и нежелательными последствиями этого феномена.
Термин "асимметричная война" описывает ситуацию, в которой одна сторона располагает явным превосходством над противником в военном отношении, а её противник, будучи объективно слабее, пытается, тем не менее, бороться за себя, несмотря на очевидное
л
неравенство сил1. Уместно напомнить и то, что концепция «асимметричных войн» стала интенсивно разрабатываться военной наукой и военной социологией в текущем столетии, особенно активно после событий 11 сентября 2001 г. в США, хотя самая идея отнюдь не нова2 ..
В нашей стране «асимметричность» современной войны обычно рассматривается сквозь призму контртеррористической операции на Северном Кавказе. Кавказская кампания показала, в частности, что современная асимметричная война кардинальным образом отличается от классических войн прошлых веков, где победа или поражение символизировались занятием столицы противника войсками
1 Термин «асимметричный ответ» был введен в международно-политический лексикон в конце 1970-х-начале 1980-х гг. советскими руководителями в связи с агрессивной риторикой американской стороны, и в частности, президента США Р. Рейгана (перенос гонки вооружений в космос и угроза «звездных войн»). Основная идея такого ответа проста: устранение существующего дисбаланса сил при минимальных расходах слабой стороны.
2 Caforio G. (ed.) Advances in Military Sociology: Essays in Honor of Charles C. Moscos. Contributions to Conflict Management, Peace Economies and Development, Vol. 12 A. Bingley (UK): Emerald Group Publ. Ltd., 2009.
победителя со всеми вытекающими из этого факта последствиями, а боевые действия велись фронтами, армиями, дивизиями на огромных пространствах.
Асимметричные войны или, как иногда говорят, - новые войны, или войны XXI века, отличаются от боевых операций прежних лет как тактикой, так и стратегией, но едва ли не в первую очередь своим экономическим, морально-психологическим и политическим содержанием, характером гражданско-военных отношений, ролью СМИ, и, конечно же, средне- и долгосрочными последствиями3. Асимметричные войны могут затихать и вспыхивать снова, приобретать форму контртеррористической операции или иной вид.
К сожалению, в короткой статье мы не имеем возможности подробно рассмотреть как суть протекающих в настоящее время военных реформ, так и характеристики новых войн, к которым они готовят вооруженные силы, равно как и проанализировать необходимость соответствующей подготовки личного состава вооруженных сил, включая спецслужбы, к ведению боевых действий в непривычных условиях, роль информационных технологий и СМИ, показать связь асимметричных войн и последствий глобализации и «глокализации», а также и другие аспекты данной обширной темы.
Принято считать, что отдаленное будущее всегда скрыто от нас печатью времени, и поэтому остается лишь гадать о том, что ждет мир. И что мы никогда не сможем знать своего будущего наверняка, ибо своими собственными действиями влияем на ход событий и на облик желаемого будущего. Поэтому экстраполяция не работает тогда, когда речь заходит об отдаленной геополитической перспективе.
3
Fiechtinger W., Gauster M., Tanner F. (eds.) Civil-Military Interaction-Challenges and Chances // Schriftenreihe der Landesverteidigunsakademie.3/2008. Wien,2008; Fiechtinger W., Gauster M., Tanner F. (eds.) Economic Impacts of Crisis Response Operations. An Underestimated Factor in External Engagement // Schriftenreihe der Landesverteidigunsakademie, 5/2010/S. Wien.2010.
Действительно, сегодня едва ли правомерно описывать отдаленное будущее, основываясь на прошлом опыте.
Вообще же говоря, то или иное видение будущего является необходимым условием при разработке любых планов, доктринальных или стратегических концепций. Правда, при этом нужно помнить, что политические установки, мифы, фобии и национальные стереотипы всегда стоят за образом желаемого будущего. И далеко не всегда разработчики разного рода стратегий, доктрин и военных планов осознают значимость данного момента и делают из него правильные выводы. Однако без прогноза (пусть и плохого) никакое планирование на «обозримую перспективу» невозможно (в том числе и оборонное или военное планирование), - и это тоже факт. С высказанным выше тезисом согласны, пожалуй, все эксперты.
Равно как и с тем, что стремительная, как никогда прежде, экономическая глобализация предопределяет конфигурацию сил в мире, что современная мировая политика зависит не только от экономики или глобальных климатических перемен, но и от демографии - старения населения в развитых странах, от размеров доступных природных ресурсов, от локальных экологических изменений и т.д.
Какой будет судьба великих держав текущего времени скажем, США, России, Индии и Китая, в XXI в.? Историки на Западе много писали о том, что великие державы возникают и развиваются подобно живому организму, т. е. растут и приближаются к своему концу, краху постепенно. Однако внезапный развал Советского Союза разом поставил эти утверждения под вопрос. Сложившиеся представления об исторических циклах подверглись сомнению. А что если ход истории не является циклическим и неторопливым процессом, а, напротив, процессом аритмическим, периодически ускоряющимся и замедляющимся? Сегодня это уже не темы для упражнений в риторике или геополитических фантазий, а актуальнейшие практические вопросы,
потому что конкретные ответы на них необходимы для корректной формулировки политики национальной безопасности.
Фактический провал американской «глобальной войны против террора» наглядно доказал, что мусульманский мир в целом не готов к модернизации на западный манер (отдельные страны не в счет), т. е. не готов ни к вестернизации, ни к демократизации, и что западный мир не может силой оружия утвердить там свои ценности, свой образ жизни. Наверное, стоит прислушаться к тем, кто утверждает, что с самого начала «глобальной войны с джихадом» подлинной целью политики США, в том числе и основной задачей военных кампаний в Ираке и Афганистане, является создание ситуации «управляемого хаоса», а не достижение реальной военно-политической победы над противником, т. е. разгрома «Аль-Каиды» как военной организации террористов и их пособников и полного переустройства общественной жизни в мусульманских странах по образцу и подобию западных демократий. ^туация хаоса, пусть и управляемого из Вашингтона, - это совсем иная модель миропорядка, нежели существующая сейчас.
Гришин Л. А. Вооруженные конфликты и войны XXI века. В статье обсуждаются вооруженные конфликты и войны XXI века. Показана динамика конфликтов в XX веке. Автором высказано предположение, что проводимые ныне военные реформы исходят из допущения о том, что в перспективе в XXI веке будут происходить в основном «асимметричные» войны, а третьей мировой войны (глобального ядерного конфликта) в обозримом будущем не будет.
Ключевые слова: военная реформа, конфликты вооруженные, асимметричная война.
Grishin L.A. Armed conflicts and wars of the xxist century. The article discusses armed conflicts and wars of the XXIst century. The dynamics of conflicts of the XXth century is revealed. The authors propose that the running century will be lesser bloody than the previous one; they suggest that current military reforms are based on an assumption about
the dominance of so-called "asymmetric wars" in the observed perspective, and the absence of the third world war (the global nuclear conflict) in the coming future as well. Key words: armed conflicts, asymmetric war.
