CC BY
0
Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2024.
№ 79. С. 207-220.
Tomsk State University Journal of Philosophy, Sociology and Political Science. 2024. 79. pp. 207-220.
Научная статья УДК 316.35
doi: 10.17223/1998863Х/79/19
ВОЛОНТЕРСКИЕ ПРАКТИКИ В СИСТЕМЕ ИНСТИТУТА ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ И РЕАГИРОВАНИЯ НА ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЕ СИТУАЦИИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Сильвия Олеговна Гоманова1, Юлия Вячеславовна Ермолаева2
1 2 Институт социологии Федерального научно-исследовательского социологического центра Российской академии наук, Москва, Россия
1 Российский химико-технологический университет им. Д.И. Менделеева, Москва, Россия
Аннотация. Включение волонтеров в систему реагирования на чрезвычайные ситуации (ЧС) зависит от процесса институционализации их деятельности, который влияет на возможность взаимодействия и сотрудничества с официальными службами спасения. На основе анализа государственных докладов, интервью с волонтерами и экспертами, действующими в ЧС (n = 45), а также анкетного опроса добровольцев (n = 446) выделено три этапа ЧС, в которых практикуются участие добровольцев, их возможности и роль в развитии института реагирования на ЧС. Вспомогательная роль волонтеров на всех этапах создает дополнительную подушку безопасности, тактически заполняя пробелы и слабые места там, где официальные службы не могут осуществлять деятельность. Ключевые слова: добровольчество (волонтерство), чрезвычайные ситуации (ЧС), гражданское общество, некоммерческие организации (НКО), этапы реагирования на ЧС, цифровой активизм, социальный институт
Благодарности: исследование выполнено при поддержке РНФ в рамках научного проекта № 19-78-10052-П «Волонтерство в чрезвычайных ситуациях как ответ на природные и техногенные вызовы в России».
Для цитирования: Гоманова С.О., Ермолаева Ю.В. Волонтерские практики в системе института предупреждения и реагирования на чрезвычайные ситуации в Российской Федерации // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2024. № 79. С. 207-220. doi: 10.17223/1998863Х/79/19
Original article
VOLUNTEER PRACTICES IN THE INSTITUTION OF EMERGENCY PREVENTION AND RESPONSE IN THE RUSSIAN FEDERATION
Silvia O. Gomanova1, Yulia V. Ermolaeva2
12 Institute of Sociology, Branch of the Federal Center of Theoretical and Applied Sociology of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russian Federation
1 Mendeleev University of Chemical Technology, Moscow, Russian Federation
1 silvia_gomanova@mail. ru
2 mistelfrayard@mail. ru
Abstract. The inclusion of volunteers in the emergency response system depends on the institutionalization of their activities, which affects the possibility of interaction and
© С.О. Гоманова, Ю.В. Ермолаева, 2024
cooperation with official rescue services. This article, based on an analysis of government reports and interviews with volunteers operating in emergency situations (emergency situations) (n = 45), identifies three stages of emergencies in which the participation of volunteers is practiced, their capabilities and role in the development of the institution of emergency response. Stage 1 (Monitoring). General: analysis of data from official emergency services, creation of digital platforms. Search for people: selection of applications, analysis of geodata, collaborations with business, the Ministry of Emergency Situations, the police. Fires: remote monitoring of fires, mapping of different types of fires and points of their prevention. Floods and earthquakes: monitoring water levels and seismic activity. Humanitarian disasters: monitoring hot spots, assessing required resources. Stage 2 (Strategic planning). Public education: schools, lectures, events. Training and recruitment of new volunteers. Training courses, schools, camps. Formation of resource technical base. Crowdsourcing, crowdfunding, equipment purchase. Collection of essential items for first aid, humanitarian aid. Fires: fighting peat fires, landscaping. Stage 3 (Response). Medical care; information/communication; shelter; logistics; provision of life-supporting infrastructure services; coordination and security; provision. The activities of volunteers in the field of emergency response in the Russian Federation should and can be effective due to several important factors: (1) the ability to solve specific problems, including narrowly focused ones, which together gives a wide coverage of types of emergency situations; (2) interest in resolving the problem due to a high degree of involvement (empathy); (3) high speed of response and accumulation of resources to resolve the situation due to less bureaucratic burden compared to the "lag" of regular services.
Keywords: volunteering, emergencies, civil society, non-profit organizations (NPOs), stages of emergency response, digital activism, civic consciousness, social institution
Acknowledgements: The study is supported by the Russian Science Foundation, Project No. 19-78-10052-П.
For citation: Gomanova, S.O. & Ermolaeva Yu.V. (2024) Volunteer practices in the institution of emergency prevention and response in the Russian Federation. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Filosofiya. Sotsiologiya. Politologiya - Tomsk State University Journal of Philosophy, Sociology and Political Science. 79. pp. 207-220. (In Russian). doi: 10.17223/1998863Х/79/19
Введение
Чрезвычайные ситуации являются частью современной жизни, и избежать их полностью невозможно, но в человеческих силах смягчить последствия. Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН был подчеркнут вклад добровольцев в развитие общества в целом и в чрезвычайных ситуациях (ЧС) в частности. Сендайская рамочная программа по снижению риска бедствий на 2015-2030 гг. [1] включает в руководящие принципы пункт улучшения организованной добровольной деятельности граждан.
Привлечение граждан к добровольческому движению в различных сферах, включая оказание гуманитарной помощи и реагирование на ЧС, а также поиск пропавших людей, является одним из приоритетных направлений государственной политики Российской Федерации [2, 3]. Ключевым для волон-терства в ЧС в нашей стране стал период с 2010 по 2013 г. - время массового привлечения граждан к ликвидации катастроф [4-6].
Все формы волонтерства являются проявлением гражданского участия -основного принципа снижения риска бедствий и повышения резильентности городов и населенных пунктов [7]. В этих условиях индивидуальное волон-терство становится значимее, особенно если существует риск недостатка институционального ресурса [8]. Однако в большинстве развитых стран управление реагированием на ЧС и стихийными бедствиями находится в руках
государственных институтов и представляет собой использование сил профессионалов и привлечение в разной степени волонтерских ресурсов, связанных с официальными агентствами по спасению или НКО. Вклад последних в укрепление волонтерского института и участие в системе реагирования на ЧС часто недооценивается [9].
Как показывают последние исследования и анализ ситуации в России [10], вклад волонтеров в процесс реагирования на ЧС с годами увеличивается. В России же этот процесс включения начался относительно недавно, и уже становится очевидным, что волонтеры могут успешно брать на себя функции, которые не выполняются или частично выполняются официальными службами, например, поиск пропавших людей или посткатастрофную реабилитацию населения. Но вместе с тем существует ряд системных препятствий к волонтерскому участию. В связи с этим исследовательский вопрос состоит в определении потенциала и преград гражданского участия в системе реагирования на ЧС. Для этого нам необходимо решить несколько задач: 1) проанализировать современную систему предупреждения и реагирования на ЧС с учетом включения сектора добровольчества в России; 2) описать практики волонтеров на каждом этапе реагирования на ЧС; 3) определить возможности и ограничения включения волонтеров в структуру реагирования на ЧС.
Методы
Исследование состояло из нескольких этапов. На первом этапе был проведен анализ государственных докладов «О состоянии защиты населения и территорий Российской Федерации от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» за период с 2010 по 2020 г. [11]. В результате мы выделили и описали ключевые этапы ЧС, зафиксировали актуализацию вовлечения волонтеров во взаимодействие с государственными структурами, определили основные зоны ответственности волонтеров и штатных служб. Второй этап - анализ глубинных экспертных интервью и полуструктурированных интервью с волонтерами (п = 45, январь-май 2020 г.). Третий этап -массовый анкетный опрос волонтеров ЧС (п = 446, январь-март 2021 г.).
Система реагирования на ЧС и волонтерство
С 2010 г. в стране погибло более 7 тыс. человек и около 830 тыс. пострадало в результате ЧС. Экономические потри составили практически 60 млрд рублей за последние пять лет с постоянной тенденцией к увеличению [11].
Система управления рисками возникновения природных и техногенных ЧС в мире и России представлена в упрощенном виде на рис. 1. В РФ создана и работает единая государственная система предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций (далее РСЧС), в состав которой могут входить общественные объединения и население по решению и под руководством органов управления единой системой. Ее эффективность зависит от акцентов, расставленных государством на каждом этапе. Очевидно, что основной упор должен быть сделан на первых двух этапах, так как это позволит значительно сократить количество и масштабы чрезвычайных ситуаций, а также повысить результативность реагирования на возникающие угрозы. Волонтерские прак-
тики направлены на снижение рисков среды и позитивно воздействуют на социальные институты и общество в целом [12; 13. С. 68; 14]. Данные практики созвучны системе реагирования на ЧС, так как требуют информации и знаний на этапе мониторинга и планирования деятельности, а также навыков для эффективного предупреждения и реагирования на ЧС.
Стихийные бедствия являются «кризисами консенсуса», которые создают возможности взаимодействия и способы решения проблем, в отличие от «кризисов разногласий» - столкновений социальных групп [15], а гражданское общество - основной катализатор позитивных внешних эффектов, которые создаются государством, бизнесом и социальными институтами [16]. Группу волонтеров, действующих в ЧС, можно рассматривать как граждан, которые объединяются и выполняют ряд работ совместно для достижения коллективных целей, относящихся как к преодолению уже существующих бедствий, так и к минимизации потенциальных рисков ЧС [9, 17].
На практике основными ресурсами реагирования на ЧС остаются: государственные институты / службы, а также организованные и спонтанные волонтерские группы, которые создают ядро системы реагирования на ЧС. Местное самоуправление обязано нести ответственность за аварийное управление, единую координацию и выбирать оптимальную стратегию для минимизации ущерба, вызванного бедствиями, а также защитить жизнь и имущество людей с минимальными потерями различных ресурсов. После возникновения стихийных бедствий различные волонтерские объединения становятся полезным дополнением к государственным системам реагирования на ЧС.
Проблемы включения добровольцев в программы предотвращения и реагирования на ЧС тесно переплетены с болевыми точками государственных институтов, а именно с их дисфункциями (недостаток кадрового и технического ресурса, неповоротливость системы), которые становятся точками роста волонтерского сектора: тесное взаимодействие с населением, поиск альтернативных технических ресурсов, гибкие системы управления. Стратегии стимулирования таких объединений государством и установления связей включают компенсационные, экономические, репутационные стимулы, совместно создают основу взаимодействия местного самоуправления и общественных организаций, определяют развертывание коллабораций между различными институтами [18]. Ожидаемо, что сообщества, обладающие
\
3. Реагир!
(включая пост.
Рис. 1. Упрощенная модель системы предупреждения и реагирования на ЧС
большой сплоченностью и высоким уровнем самоорганизации, окажутся наиболее эффективными [19].
В государственных докладах «О состоянии защиты населения и территорий Российской Федерации от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» за 2019 и 2020 гг. для деятельности волонтеров и их объединений выделен отдельный параграф [11], который раскрывает количественные и качественные характеристики добровольческой деятельности. На разных этапах ЧС волонтеры могут выполнять различные функции и роли в системе реагирования на ЧС: (1) замещают функции профессиональных спасательных служб в условиях катастроф; (2) являются дополнительным ценным ресурсом; (3) необходимы как жизнеобеспечивающий социальный капитал восстановления и реабилитации инфраструктуры, для замены или дополнения ресурсов профессиональных служб спасения [20]. Анализ результатов массового анкетного опроса волонтеров позволил выделить сильные и слабые стороны добровольцев в системе реагирования на ЧС, которые представлены в таблице.
Преимущества и ограничения возможностей участия волонтеров в предупреждении и ликвидации ЧС, % от количества выборов
Преимущества Ограничения
Возможность осуществлять «более гибкие действия вне жестко закрепленных протоколов» (59%) Отсутствие постоянного финансирования (72%)
«Неформальный / более человечный подход к работе» (50,1%), участие в жизни местных сообществ Нехватка людей (60,3%)
«Наличие „ноу-хау", уникальных знаний, специальных тактик» (42,2%), которые технически могут быть недоступны для штата МЧС Отсутствие необходимого оборудования (59,6%)
«Более быстрое реагирование и координация сил на месте ЧС» (39,6%) Нехватка свободного времени у волонтеров (58,7%)
«Наличие локальных знаний/знаний „с места" / от местного населения» (29,3%), инсайдерская информация и погружение Отсутствие доступа в зону чс, связанное с законодательными барьерами (40,6%)
Возможности нецелевого финансирования, понимание потребностей пострадавшего населения в связи с «близостью к людям», наличие необходимого оборудования, доверие населения (менее 25% выборов) Нехватка опыта, знаний, навыков (37,5%)
Далее проведем анализ волонтерских практик на каждом этапе реагирования на ЧС.
1-й этап. Мониторинг ЧС
Мониторинг включает наблюдение, оценку состояния окружающей среды, опасности зданий и сооружений, состояния здоровья населения, а также составление прогнозов на основе полученных данных [21]. Данные для мониторинга предоставляются в МЧС органами исполнительной власти субъектов РФ, МВД, Росстата, Минздрава, Ростехнадзора, Росприроднадзора, Ростран-са, Академии наук и др. НКО в большинстве случаев ориентируются на официальные службы мониторинга, но разрабатывают свои программы, организуют патрули и расписание дежурств, могут иметь собственную техническую базу для этого (например, базы данных).
Анализ материалов государственных докладов показал, что за последние пять лет в РФ, по сравнению с предыдущим аналогичным периодом, возрос-
ло количество ЧС федерального масштаба (2011-2015 гг.: 8 случаев, 20162020 гг.: 19 случаев). За последние 10 лет основную долю составляют техногенные аварии (64,34% за период 2016-2020 гг. и 59,6% за предыдущий пятилетний период), за ними следуют природные (20,65%, что на 5,6% меньше, чем в предыдущий период) и биолого-социальные ЧС, где наблюдается тенденция к увеличению, связанная с пандемией COVID-19. Среди техногенных ЧС в 2020 г. больше половины происшествий было обусловлено крупными ДТП с тяжкими последствиями (49,1%). Общее количество ЧС снизилось, а значения материального ущерба возросли, причем наиболее затратными стали природные бедствия и пропажа людей (79,3%).
Учет региональной специфики в развитии волонтерской деятельности в ЧС имеет принципиальное значение. На рис. 2 видно, что наиболее рискоген-ными в стране являются Приволжский (ПФО), Южный (ЮФО) и Центральный (ЦФО) федеральные округа, в то время как техногенные ЧС распространены в большей степени в Центральном, Приволжском и Сибирском (СФО) округах, а природные катаклизмы чаще обрушиваются на Приволжский, Сибирский и Южный федеральные округа. Также важно изучить ситуацию внутри каждого территориального образования на разных уровнях.
Рис. 2. Доля ЧС разного типа в зависимости от федерального округа за 2010-2020 гг. (суммарное количество случаев, федеральные округа расположены по убыванию относительно общего количества ЧС за указанный период)
Данные исследований показывают, что деятельность и ее планирование организованными волонтерскими сообществами осуществляется на основе обширного анализа данных и создания платформ для мониторинга, в том числе при использовании навигаторов, геотрекеров, программного обеспечения для картографирования, использования данных спутникового мониторинга [4]. Волонтеры выступили здесь как инноваторы и создатели «умных хабов», где аккумулируются и апробируются новые технологии, гражданская наука, методы коммуникации между населением и службами ЧС.
Наиболее активное участие на стадии мониторинга принимают добровольческие организации в сфере поиска пропавших людей и добровольные пожарные. Например, ПСО «Лиза Алерт» ведет учет статистики пропавших в связке с МЧС, полицией и Следственным комитетом РФ, организует гибридную цифровую и офлайн-платформу по мониторингу пропавших людей в партнерстве с операторами сотовой связи. В мониторинг может быть включен любой участник для реализации разных задач: вести учет заявок, работать в колл-центре. Для оперативного мониторинга также используются геоданные владельцев мобильных телефонов (после их согласия на передачу данных).
Волонтерские службы успешно организуют дистанционный мониторинг пожаров на природных территориях, примером может служить деятельность «Добровольных лесных пожарных центрального региона» [22] и противопожарной программы «Гринпис»1, которые создают интерактивные карты пожаров используя спутниковые геоданные, информационные технологии и сообщения в СМИ.
Для мониторинга сезонных (повышенный риск затоплений) или относительно регулярных (землетрясения в сейсмически опасных или вулканически активных регионах, оползни) природных явлений добровольцы организуют сбор данных из открытых источников. Служба прогнозирования наводнений обычно предоставляет сведения о максимально ожидаемом уровне воды и примерном времени ее наступления для наиболее опасных мест вдоль участка реки, учитываются ожидаемые периоды повторяемости наводнений.
По гуманитарным катастрофам ведется в основном ситуативный мониторинг, оценивается характер и масштаб произошедших катастроф, войн: создаются горячие линии, разрабатываются опросные методы оценки нужд пострадавших. Добровольцы собирают информацию о ЧС для составления полной картины случившегося и эффективного реагирования: масштабы бедствия, определение нужд пострадавших, предварительная оценка необходимого количества волонтеров и др.
Наличие данных госслужб и проведение волонтерами собственного мониторинга, а также выявление системных связей и проблем образования ЧС определяют эффективность и своевременность реализации добровольцами следующего этапа.
2-й этап. Стратегическое планирование и снижение рисков
возникновения ЧС
На основе данных мониторинга осуществляется долгосрочное планирование и проведение мероприятий, направленных на снижение рисков в рамках Указа Президента [23] и включащих информационную работу с населением, совершенствование информационных взаимодействий и контроль за выполнением мероприятий по предупреждению ЧС.
На данном этапе деятельность волонтеров ведется в нескольких направлениях: просвещение населения, подготовка и привлечение новых добровольцев, а также формирование ресурсной технической базы. В большей степени роль волонтеров здесь отмечена как просветительская.
1 Деятельность Greenpeace была признана нежелательной на территории РФ в 2023 г., исследование было проведено до признания Greenpeace таковой.
Многие волонтеры отмечают значимость данного этапа: «<...> просветительская работа важнее чем работа на кромке пожара. <...> Все пожары потушить людей не хватит. Нам важно сделать так, чтобы их не было» (Александр Шпер, член сообщества «Добровольных лесных пожарных»). Например, пожарные ведут занятия по предотвращению возгораний, волонтеры-медики проводят просветительские акции по организации первой помощи и информированию о симптомах различных заболеваний, спасатели рассказывают о технике безопасности, поисковики организуют практические занятия для отработки поведения потерявшихся (взрослых, детей и их родителей, пожилых).
На этапе планирования проводятся учебные курсы, сборы, тренинги для волонтеров, в том числе в сотрудничестве с госструктурами: обмен информацией, доведение до сведения властей о наличии нерешенных проблем, пропаганда добровольчества и гражданского общества, создание совместных просветительских акций, учений и конкурсов.
На этапе планирования программы по предотвращению катастроф и реагирования на ЧС волонтерские организации могут проводить краудсорсинг и краудфандинг, формировать списки и запасы необходимой техники, оборудования, амуниции «Оказать экстренную гуманитарную помощь - это хорошо, но мы также стараемся оказывать долговременную, инфраструктурную помощь, чтобы в дальнейшем можно было избежать подобных случаев уже на ранних стадиях. Нужно бороться не с последствиями, а с причиной» (сотрудник АНО «Русская гуманитарная миссия»).
Для снижения последствий гуманитарной катастрофы вокруг предполагаемой зоны ЧС волонтеры заблаговременно собирают вещи первой необходимости, продовольствие, питьевую воду, медикаменты и средства личной гигиены в соответствии с разработанными инструкциями.
На борьбу с пожарами, засухами, аномальными тепловыми островами и наводнениями опосредованно направлены акции по озеленению. Деятельность по восстановлению лесов и сервис народного финансирования поддерживают не только волонтерские организации в ЧС, но и эко-НКО: «Посади Лес», РусКлиматФонд, Благотворительный фонд «Подари планете жизнь» и многие другие.
Как показывают полученные нами данные, некоторые волонтерские организации являются разработчиками программ сокращения рисков возникновения ЧС и сами их реализуют, но могут также включаться в совместную работу с штатными службами, привлекая бизнес-партнеров. Так, «Билайн» и «ЛизаАлерт» разработали приложение для поиска пожилых людей в городе «Поисковый центр». Можно также привести пример проекта «Помоги мне» [24], благодаря которому был организован сбор донорской крови.
В качестве плана развития волонтерам предлагается усиление связей между МЧС, государственными структурами, местным самоуправлением и бизнесом: совместная превентивная работа усилит эффективность защиты от возможных ЧС.
3-й этап. Реагирование на чрезвычайную ситуацию
В зоне самой ЧС наиболее эффективны государственные структуры -МЧС, армия, полиция, другие официальные службы, имеющие ресурсы и
специальную технику. Среди добровольцев реальную помощь могут оказать только организованные и подготовленные на уровне профессионалов группы. Вместе с тем в зоне гуманитарной катастрофы помощь волонтеров сложно переоценить.
Деятельность добровольцев в области ликвидации последствий ЧС в РФ должна и может быть эффективной за счет нескольких важных факторов: 1) возможности решения конкретных задач, в том числе узконаправленных, что в комплексе дает широкий охват типов ЧС; 2) заинтересованность в урегулировании проблемы из-за высокой степени вовлеченности (сопереживания); 3) высокая скорость реагирования и аккумулирования ресурсов для разрешения возникшей ситуации за счет меньшей бюрократической нагрузки по сравнению с «запаздыванием» штатных служб [25. С. 23].
Социальные волонтерские практики в ЧС классифицированы по разным признакам: регулярности, профильности, территориальному охвату, цели и форме участия (рис. 3).
Рис. 3. Классификация типов действий волонтеров
На основе анализа литературы и проведенных опросов мы систематизировали деятельность по реагированию на стихийные бедствия спонтанных групп и организованных добровольцев, что позволило выделить следующие подгруппы оказания помощи:
1) медицинская помощь:
- оказание первой помощи;
- скорая и неотложная медицинская помощь;
- донорство;
3) информация/связь:
- регистрация жертв, перемещенных лиц и эвакуированных;
- поиск пропавших людей, составление списков;
- работа иностранным переводчиком;
- координация, обмен информацией и сообщениями, вовлечение граждан;
- сбор и анализ информации, создание карт, разработка платформ;
- психологическая помощь при ЧС (психологическое консультирование);
3) укрытие:
- обеспечение жильем;
- хостинг переселенцев;
4) логистика:
- сбор, транспортировка, разгрузка, хранение и распределение предметов первой необходимости, одежды и т.д.;
- предоставление продовольствия жертвам и работникам аварийных служб (например, установка кухонь, предоставление продуктовых наборов);
5) обеспечение услуг жизнеобеспечивающих инфраструктур:
- уборка мусора, завалов и расчистка улиц после стихийных бедствий;
- экономическая и экологическая оценка ущерба;
- строительная инспекция;
- услуги по восстановлению отдельных инфраструктур города;
- сбор средств для жертв, краудсорсинг;
6) координация и обеспечение безопасности:
- координация и контроль других групп и распределение задач;
поддержание безопасности имущества;
7) обеспечение:
- помощь в эвакуации;
- материальное обеспечение средств защиты от ЧС (респираторы, мешки с песком, противопожарные костюмы и др.);
- регистрация жалоб от пострадавших и лоббирование компенсации;
- лоббирование государственных чиновников для предотвращения будущих бедствий;
8) иное:
- забота о животных;
- юридическая помощь;
- работа с умершими, помощь в опознании и захоронении.
Когда непосредственная угроза жизни ликвидирована, часто остается проблема с обеспечением качества жизни пострадавших - нет воды, еды, крыши над головой, медикаментов, поэтому существует необходимость в дополнительной гуманитарной волонтерской помощи. В период восстановления и возвращения к нормальной жизни волонтерская помощь может быть реализована в качестве дальнейшей организации благотворительности, создания фондов, посвященных жертвам катастроф. Наводнение предполагает большое количество операций: на этапе экстренной ситуации - спасательные работы, организация волонтеров, обеспечение населения пропитанием и питьевой водой, медицинская помощь (при наличии навыков); на этапе завершения острой фазы ЧС - гуманитарная помощь, восстановление инфраструктуры и экосистемы, очистка территории, сбор и организация доставки вещей, пропитания, организация укрытия, оценка ущерба, психологическая помощь населению (при наличии навыков).
Заключение
Волонтерство в ЧС рассматривается, с одной стороны, как ресурс «поддержания» социальной структуры, с другой - продуцирует изменения социальной реальности в рамках гражданского института в целом и социальных институтов добровольчества в частности, а сами волонтеры являются акто-
рами, продуцирующими различные «социальные выгоды»: укрепление социального капитала, консолидации общества. На каждом из этапов волонтеры могут замещать, дополнять, или разделять основные функции государственных систем реагирования. Данные интервью и анализ документов показывают, что волонтерские системы предотвращения и реагирования на ЧС, согласно государственному регламенту, останутся дополнительным ресурсом в системе реагирования, несмотря на то что их технический, социальный и физический капитал растет. Волонтеры считают свою деятельность дополнительной по отношению к основной профессиональной деятельности и, как правило, не планируют участие на постоянной основе. Они осознают преимущества и ограничения своей деятельности и готовы выступать в качестве помощников, что существенно сдерживает формирование независимых низовых инициатив, наподобие западных структур, однако это не является целью государственной политики страны.
На основании анализа участия волонтеров в существующей системе предупреждения и реагирования на ЧС можно сделать следующие выводы: 1) участие добровольцев на стадии мониторинга ЧС на данный момент минимально, за исключением технологичного противопожарного и поисково-спасательного волонтерства; 2) волонтерские группы больше ориентированы на превентивные практики, компенсируют нехватку кадровых или патрулирующих ресурсов официальных ведомств; 3) чем тяжелее климатогеографи-ческие условия и выше уровень промышленного развития региона, тем менее целесообразна помощь неаттестованных волонтеров и их организаций непосредственно в зоне ЧС и более актуальны функции официальных служб, ответственных за предотвращение ЧС. Волонтеры больше ориентированы на локальные и региональные инициативы и эффективны в рамках осуществления тех функций и технологий, которые не могут реализоваться в полной мере государством. Последние достижения в области информационного добровольчества делают волонтеров инновационным ресурсом в апробировании новых технологий систем реагирования на ЧС.
Список источников
1. Сендайская рамочная программа по снижению риска бедствий на 2015-2030 гг. UNISDR, 2022. URL: https://www.unisdr.org/conference/2019/globalplatform/assets/pdf/43291_ russiansendaiframeworkfordisasterri.pdf (дата обращения: 15.05.2021).
2. Певная М.В., Зборовский Г.Е. Методология исследования перспективных практик, проблем и возможностей управления российским волонтерством // Известия Уральского федерального университета. Сер. 1: Проблемы образования, науки и культуры. 2016. Т. 156, № 22 (4). С. 212-220.
3. Концепция развития добровольчества (волонтерства) в Российской Федерации до 2025 года : Распоряжение Правительства РФ от 27 декабря 2018 г. № 2950-р // МЧС. URL: https://mchs.gov.ru/dokumenty/rasporyazheniya-pravitelstva-rf/3185 (дата обращения: 10.09.2023).
4. Башева О.А., Ермолаева П.О. Феномен цифрового волонтерства в чрезвычайных ситуациях: сущность, виды, теоретические рамки // Вестник Института социологии. 2020. Т. 11 (1). С. 47-69. doi: 10.19181/vis.2020.11.1.625
5. Ермолаева П.О., Ермолаева Ю.В., Башева О.А. Цифровой экологический активизм как новая форма экологического участия населения // Социологическое обозрение. 2020. Т. 19, № 3. С. 376-408. doi: 10.17323/1728-192x-2020-3-376-408. EDN: HVRTBA
6. Яницкий О.Н. Волонтеры: гражданские и государственные // Социологическая наука и социальная практика. 2014. № 1. С. 71-89. EDN: SHRAZH
7. United Nations International Strategy for Disaster Reduction, UNEP, 2007.
8. Hustinx L., Lammertyn F. Collective and reflexive styles of volunteering: A sociological modernization perspective. VOLUNTAS // International Journal of Voluntary and Nonprofit Organizations. 2003. № 14. P. 167-187.
9. Alexander D. The voluntary sector in emergency response and civil protection: review and recommendations // International Journal of Emergency Management. 2010. № 7 (2). P. 151-16.
10. Российское волонтерство в чрезвычайных ситуациях: портрет, мотивы, деятельность // Информационно-аналитический бюллетень. 2021. № 3. 121 с.
11. Государственные доклады «О состоянии защиты населения и территорий Российской Федерации от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера». М. : МЧС России. ФГБУ ВНИИ ГОЧС (ФЦ), 2012. URL: https://www.mchs.gov.ru/dokumenty (дата обращения: 10.10.2022).
12. РыбаковаМ.В. Социальные экологические практики: состояние и механизмы управления. М. : КДУ, 2012. 318 с.
13. Яницкий О.Н. Экологическая культура: очерки взаимодействия науки и практики. М. : Наука, 2007. 271 с.
14. Ryan J., Mahoney P., Greaves I., Bowyer G. Conflict and Catastrophe Medicine: A Practical Guide. Springer Science & Business Media, 2002. 409 p.
15. QuarantelliE., DynesR.R. Response to Social Crisis and Disaster // Annual Review of Sociology. 1977. Vol. 3. P. 23-49.
16. Аузан А., Тамбовцев В. Экономическое значение гражданского общества // Вопросы экономики. 2005. № 5. С. 28-49.
17. Fritz C.E., Mathewson J.H. Convergence behaviour in disasters: a problem of social control. Disaster Study 9, Committee on Disaster Studies. Washington, DC : National Academy of Sciences -National Research Council, 1957. 102 p.
18. Von Meding J., Oyedele L., Cleland D.J. Developing NGO Competencies in Post-Disaster Reconstruction: A Theoretical Framework // Disaster Advances. 2009. № 2 (3). P. 36-45.
19. Eyre A. Psychosocial aspects of recovery: practical implications for disaster managers // Australian Journal of Emergency Management. 2004. Vol 19 (4). P. 23-27.
20. Shaw R., Goda K. From disaster to sustainable civil society: the Kobeexperience // Disasters. 2004. № 28 (1). P. 16-40.
21. Мониторинг и прогнозирование чрезвычайных ситуаций. Термины МЧС России / МЧС. URL: https://www.mchs.gov.ru/ministerstvo/o-ministerstve/terminy-mchs-rossii/term/1574 (дата обращения: 16.05.2021).
22. Добровольные лесные пожарные центрального региона. URL: https://firevolonter.ru/ (дата обращения: 10.04.2022).
23. Указ Президента Российской Федерации «О стратегии в области гражданской обороны, защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций, обеспечения пожарной безопасности и безопасности людей на водных объектах на период до 2030 г.» № 501 от 16 октября 2019 г.
24. Волонтеры-медики сдали 6,7 тонн донорской крови в 2018 году / ТАСС. URL: https://tass.ru/plus-one/5836900 (дата обращения: 02.03.2022).
25. Мерсиянова И.В. Якобсон Л.И. Практики филантропии в России: вовлеченность и отношение к ним населения. М. : Изд. дом Гос. ун-та. ВШЭ, 2009. 201 с.
References
1. UNISDR. (2022) Sendayskaya ramochnayaprogrammapo snizheniyu riska bedstviy na 20152030 gg. [Sendai Framework for Disaster Risk Reduction 2015-2030]. [Online] Available from: https://www.unisdr.org/conference/2019/globalplatform/assets/pdf/43291_russiansendaiframeworkfor disasterri.pdf (Accessed: 15th May 2021).
2. Pevnaya, M.V. & Zborovskiy, G.E. (2016) Metodologiya issledovaniya perspektivnykh praktik, problem i vozmozhnostey upravleniya rossiyskim volonterstvom [Methodology for studying promising practices, problems and opportunities for managing Russian volunteerism]. Izvestiya Ural'skogo federal'nogo universiteta. Ser. 1: Problemy obrazovaniya, nauki i kul'tury. 156(22(4)). pp. 212-220.
3. Russian Federation. (2018) Kontseptsiya razvitiya dobrovol'chestva (volonterstva) v Rossiyskoy Federatsii do 2025 goda: rasporyazhenie Pravitel'stva RF ot 27 dekabrya 2018 g. № 2950-r [The concept of development of volunteerism (volunteering) in the Russian Federation until 2025: Order No. 2950-r of the Government of the Russian Federation of December 27, 2018]. [Online] Available from: https://mchs.gov.ru/dokumenty/rasporyazheniya-pravitelstva-rf/3185 (Accessed 10th September 2023).
4. Basheva, O.A. & Ermolaeva, P.O. (2020) Fenomen tsifrovogo volonterstva v chrezvychaynykh situatsiyakh: sushchnost', vidy, teoreticheskie ramki [The phenomenon of digital volunteering in emergency situations: essence, types, theoretical framework]. Vestnik Instituía sotsiologii. 11(1). pp. 47-69. DOI: 10.19181/vis.2020.11.1.625.
5. Ermolaeva, P.O., Ermolaeva, Yu.V. & Basheva, O.A. (2020) Tsifrovoy ekologicheskiy aktivizm kak novaya forma ekologicheskogo uchastiya naseleniya [Digital environmental activism as a new form of environmental participation of the population]. Sotsiologicheskoe obozrenie. 19(3). pp. 376-408. DOI: 10.17323/1728-192x-2020-3-376-408
6. Yanitskiy, O.N. (2014) Volontery: grazhdanskie i gosudarstvennye [Civil and state volunteers] . Sotsiologicheskaya nauka i sotsial'nayapraktika. 1. pp. 71-89.
7. UNEP. (2007) United Nations International Strategy for Disaster Reduction.
8. Hustinx, L. & Lammertyn, F. (2003) Collective and reflexive styles of volunteering: A sociological modernization perspective. VOLUNTAS. International Journal of Voluntary and Nonprofit Organizations. 14. pp. 167-187.
9. Alexander, D. (2010) The voluntary sector in emergency response and civil protection: review and recommendations. International Journal of Emergency Management. 7(2). pp. 151-16.
10. Basheva, O.A. et al. (2021) Rossiyskoe volonterstvo v chrezvychaynykh situatsiyakh: portret, motivy, deyatel'nost' [Russian volunteering in emergency situations: portrait, motives, activities]. Informatsionno-analiticheskiy byulleten' (INAB). 3. DOI: 10.19181/INAB.2021.3
11. Russian Federation. (n.d.) Gosudarstvennye doklady "O sostoyanii zashchity naseleniya i territory Rossiyskoy Federatsii ot chrezvychaynykh situatsiyprirodnogo i tekhnogennogo kharaktera" [State reports "On the state of protection of the population and territories of the Russian Federation from emergency situations of natural and man-made nature"]. Moscow: EMERCOM of Russia. [Online] Available from: https://www.mchs.gov.ru/dokumenty (Accessed 10th October 2022).
12. Rybakova, M.V. (2012) Sotsial'nye ekologicheskie praktiki: sostoyanie i mekhanizmy upravleniya [Social environmental practices: State and management mechanisms]. Moscow: KDU.
13. Yanitskiy, O.N. (2007) Ekologicheskaya kul'tura: ocherki vzaimodeystviya nauki i praktiki [Ecological culture: Essays on the interaction of science and practice]. Moscow: Nauka.
14. Ryan, J, Mahoney, P., Greaves, I. & Bowyer, G. (2002) Conflict and Catastrophe Medicine: A Practical Guide. Springer Science & Business Media.
15. Quarantelli, E. & Dynes, R.R. (1977) Response to Social Crisis and Disaster. Annual Review of Sociology. 3. pp. 23-49.
16. Auzan, A. & Tambovtsev, V. (2005) Ekonomicheskoe znachenie grazhdanskogo obshchestva [Economic significance of civil society]. Voprosy ekonomiki. 5. pp. 28-49.
17. Fritz, C.E. & Mathewson, J.H. (1957) Convergence behaviour in disasters: a problem of social control. Disaster Study 9, Committee on Disaster Studies. Washington, DC: National Academy of Sciences - National Research Council.
18. Von Meding, J., Oyedele, L. & Cleland, D.J. (2009) Developing NGO Competencies in PostDisaster Reconstruction: A Theoretical Framework. Disaster Advances. 2(3). pp. 36-45.
19. Eyre, A. (2004) Psychosocial aspects of recovery: practical implications for disaster managers. Australian Journal of Emergency Management. 19(4). pp. 23-27.
20. Shaw, R. & Goda, K. (2004) From disaster to sustainable civil society: the Kobeexperience. Disasters. 28(1). pp. 16-40.
21. EMERCOM. (n.d.) Monitoring iprognozirovanie chrezvychaynykh situatsiy [Monitoring and forecasting of emergency situations]. [Online] Available from: https://www.mchs.gov.ru/ministerstvo/ o-ministerstve/terminy-mchs-rossii/term/1574 (Accessed: 16th May 2021).
22. Volunteer Forest Firefighters of The Central Region. (n.d.) Dobrovol'nye lesnye pozharnye tsentral'nogo regiona [Volunteer Forest Firefighters of The Central Region]. [Online] Available from: https://firevolonter.ru/ (Accessed: 10th April 2022).
23. Russian Federation. (2019) Ukaz Prezidenta Rossiyskoy Federatsii "O strategii v oblasti grazhdanskoy oborony, zashchity naseleniya i territoriy ot chrezvychaynykh situatsiy, obespecheniya pozharnoy bezopasnosti i bezopasnosti lyudey na vodnykh ob"ektakh na period do 2030 g. " №501 ot 16 oktyabrya 2019 g. [Decree No. 501 of the President of the Russian Federation "On the strategy in the field of civil defense, protection of the population and territories from emergency situations, ensuring fire safety and safety of people on water bodies for the period up to 2030" of October 16, 2019].
24. Pochuev, M. (2018) Volontery-mediki sdali 6,7 tonn donorskoy krovi v 2018 godu [Medical volunteers donated 6.7 tons of blood in 2018]. [Online] Available from: https://tass.ru/plus-one/5836900 (Accessed: 2nd March 2022).
25. Mersiyanova, I.V. & Yakobson, L.I. (2009) Praktiki filantropii v Rossii: vovlechennost' i otnoshenie к nim naseleniya [Philanthropy practices in Russia: Involvement and attitude of the population towards them]. Moscow: HSE.
Сведения об авторах:
Гоманова С.О. - кандидат социологических наук, научный сотрудник Института социологии Федерального научно-исследовательского социологического центра Российской академии наук (Москва, Россия); доцент Российского химико-технологического университета им. Д.И. Менделеева (Москва, Россия). E-mail: [email protected] Ермолаева Ю.В. - научный сотрудник Института социологии Федерального научно-исследовательского социологического центра Российской академии наук, (Москва, Россия). E-mail: [email protected]
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов. Information about the authors:
Gomanova S.O. - Cand. Sci. (Sociology), researcher, Institute of Sociology - Branch of the Federal Center of Theoretical and Applied Sociology of the Russian Academy of Sciences (Moscow, Russian Federation); associate professor, Mendeleev University of Chemical Technology (Moscow, Russian Federation). E-mail: [email protected]
Ermolaeva Yu.V. - researcher, Institute of Sociology - Branch of the Federal Center of Theoretical and Applied Sociology of the Russian Academy of Sciences (Moscow, Russian Federation). E-mail: [email protected]
The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 15.11.2023; одобрена после рецензирования 24.05.2024; принята к публикации 11.06.2024
The article was submitted 15.11.2023; approved after reviewing 24.05.2024; accepted for publication 11.06.2024
