CC BY
236
Шубкин Валерий Михайлович, инспектор и преподаватель Закона Божия в Православной гимназии им. св. прав. Иоанна Кронштадтского (Оренбург) [email protected].
Воинствующий атеизм
КАК ПОЛИТИКА ГОСУДАРСТВА В ПРЕДВОЕННЫЕ ГОДЫ НА ТЕРРИТОРИИ
Оренбургской (Чкаловской) области
В. М. Шубкин
В статье рассматривается антирелигиозное наступление советской власти в Оренбургской (Чкаловской) области в период последних пяти предвоенных лет, а также раскрываются его методы и формы. Прослеживается переустройство жизни людей в соответствии с коммунистической моделью, освещен процесс закрытия приходов в городах и сельской местности. Приводятся факты варварского уничтожения церковного имущества Оренбургской епархии. Отражено противостояние верующего населения области органам советской власти в отстаивании своих интересов. Приводятся факты репрессий, проводимых государством в отношении священнослужителей и мирян, закончившихся разгромом церковной организации на территории всей области и ликвидацией Оренбургской епархии как структурной единицы Русской Православной Церкви. Рассказывается о подпольной церковной жизни верующих людей в условиях гонений за веру. В том числе рассматривается жизнь иноков и инокинь закрытых монастырей Оренбургской епархии в разных населенных пунктах Оренбургской области. Исследуется деятельность Союза воинствующих безбожников (СВБ) на областном и районном уровнях. Рассказывается
о мероприятиях, проводимых центральными органами СВБ с целью оживления антирелигиозной агитации среди населения области перед началом Великой Отечественной войны. Прослеживается неоднократная попытка областного руководства Союза воинствующих безбожников покрыть всю территорию области первичными ячейками организации, которая в итоге закончилась полным провалом. Приводятся данные о проводимых областных конференциях Союза воинствующих безбожников. Рассматриваются примеры антирелигиозной агитации и пропаганды в трудовых коллективах фабрик и заводов, колхозах и совхозах, учебных заведениях области. Освещается агитационноатеистическая работа, проводимая в районных и областных газетах Оренбургской области. Исследуется тематика антирелигиозных статей, выходивших в местной прессе за пять предвоенных лет.
Предвоенные годы были отмечены небывалым размахом антирелигиозной деятельности в СССР, в результате чего большинство православных храмов были закрыты. В декабре 1934 г., в связи с убийством С. М. Кирова, началась очередная волна репрессий и террора, охватившая все население и особенно церков-
ные организации и просто верующих людей. Не миновали эти события и Оренбургскую область1.
В последние пять предвоенных лет на территории области государственнорепрессивные органы планомерно осуществляли политику воинствующего атеизма с целью не только закрыть все храмы и истребить духовенство, но с помощью пропаганды и агитации разрушить в сознании населения религиозное мировоззрение и навязать идеи материализма.
Естественно, что одним из приоритетных методов в борьбе с религией советская власть считала закрытие храмов и молитвенных домов. В 1938 г. на всей территории РСФСР осталось всего 1277 храмов, в 25 областях были закрыты все молитвенные здания2. Местные оренбургские власти строго придерживались линии партии и инструкциям, поступавшим из Москвы. Поэтому в Оренбургской (Чкаловской) области за пять предвоенных лет было закрыто около 300 православных приходов3.
Осенью 1938 г. Президиум облисполкома Оренбургской области утвердил закрытие последнего прихода в г. Оренбурге — храма во имя великомученика Димитрия Солунского4. Заместитель председателя облисполкома Квасов сообщал в Управление делами Президиума Верховного Совета РСФСР о том, «что по закрытию церкви постановлением Оренбургского Горсовета от 5/IX 38 г. здание передавалось под клуб деткомиссии, но ввиду ее ликвидации в данное время здание церкви передается Облкинотресту под кинотеатр». Далее Квасов писал: «Церквей в городе Оренбурге нет, ближайшая церковь находится в 8 км от г. Оренбурга в селе Покровка»5.
Община Дмитриевской церкви обращалась с жалобами во многие инстанции с просьбой открыть хотя бы один храм в областном центре, но ответа не было. В том числе и от Сталина, на имя которого бывшие прихожане писали жалобу 3 ноября 1938 г.6 Копия жалобы сохранилась: «Вождю Союза ССР. Товарищу Сталину <...> Обращаемся к Вам, уважаемый товарищ Сталин, с великой просьбой войти в наше скорбное положение, это в том, что нашей общине была передана Дмитриевская церковь, которая служила до 2 августа 1937 года, а 2 августа взяты были под стражу наши служители и со 2 августа до 18 декабря не служила, а затем опять с 18 декабря до 16 февраля 38 года начала служить. А 16 сентября приехали из деткомиссии и взяли у сторожа самовольно ключи. <...> Почему просим Вашей защиты товарищ Сталин <...> Мы хотим молиться»7.
1 Указом Президиума Верховного Совета СССР 27 декабря 1938 г. Оренбург был переименован в Чкалов, а Оренбургская область в Чкаловскую.
2 См.: Дамаскин (Орловский), игумен. Гонения на Русскую Православную Церковь в Советский период // Православная энциклопедия. Русская Православная Церковь. М., 2000. С. 186.
3 См.: Федорова А. В. Русская Православная Церковь на Южном Урале в 30—40-х гг. XX в. // Русская нация и русская идея: история и современность: Материалы межрегиональной научно-практической конференции: В 2 ч. Ч. 1. Оренбург, 1999. С. 155.
4 Государственный архив Оренбургской области (ГАОО). Ф. 617. Оп. 1. Д. 9. Л. 137.
5 Там же.
6 Там же. Л. 129.
7 Там же. Л. 129-131.
Большая часть закрытых храмов в Оренбургской (Чкаловской) области, особенно в сельской местности, использовалась под зернохранилища и складские помещения8. В райцентрах области в церковных помещениях чаще всего открывались клубы, дома культуры, избы-читальни, больницы9. В областном центре облисполком обязал горсовет отдавать церковные помещения различным нуждающимся организациям. Очень часто здания храмов переходили от одной организации к другой. К примеру, храм в Красном городке был отдан под детское учреждение. «Не осталось больше следов от “церкви целителя” Пантелимона. В ней сделали первую в Нахаловке (Красный городок) школу, а из поповского дома — ясли», — писала областная газета10. В дальнейшем этот храм решением облисполкома перешел в распоряжение кирпичного завода под общежитие ра-
бочих11.
Партийные власти, постоянно озабоченные антирелигиозной работой, старались в больших селах передавать храмы под «очаги новой культуры» в качестве клубов или школ, чтобы таким образом действенно развеять «религиозный дурман»12. Директивы, рассылаемые из областного центра в райисполкомы и горсоветы, разъясняли, что «все помещения закрываемых культов должны быть использованы исключительно для организации культурно-бытовых учреждений»13.
Закрытие храмов в Оренбургской (Чкаловской) области предварялось решениями собраний трудовых коллективов, подкрепленных подписными листами всех присутствовавших на собрании. Протокол собрания отсылался на утверждение Президиума Оренбургского облисполкома. Ходатайства граждан о закрытии храма, как правило, с готовностью удовлетворялись. Так, например, протокол от 5 июня 1935 г. «О закрытии церкви в селе Грачевка Грачевского района» гласил: «Учитывая, что из общего числа жителей, 719 человек, личные подписи на закрытие церкви дали 5б4 человека, Президиум Облисполкома постановляет: церковь закрыть, использовать помещение под школу 10-летку»14. Протоколом от 1 июля 1935 г. было утверждено закрытие церкви в селе 2-я Алек-сандровка Гавриловского района. «Учитывая, что в селе 2-я Александровка из общего количества взрослого населения, 799 человек, голосовало за закрытие церкви б92 человека, Президиум Облисполкома постановляет: 1. Удовлетворить ходатайство Гавриловского Райисполкома о закрытии церкви в селе 2-я Александровка. 2. Обязать Райисполком использовать церковь <...> для переоборудования под школу»15.
Часто власти в районах прибегали к прямому давлению на население, если большинство не хотело лишаться храма. Так, в докладной записке начальника УНКВД по Оренбургской области старшего майора государственной безопас-
8 ГАОО. Ф. б17. Оп. 1. Д. 30. Л. 1,2,5,б.
9 Там же. Л. 1,18, 21, 34, 3б, 41, 43.
10 См.: Оренбургская коммуна. 1937. 27 окт. С. 2.
11 ГАОО. Ф. 1014. Оп. 1. Д. 3. Л. 24.
12 Там же. Д. 538. Л. 14; Д. 575. Л. 20, 23; Д. 590. Л. 34; Д. б04. Л. 35, 45.
13 Там же. Ф. б3. Оп. 1. Д. 1289. Л. 99.
14 Там же. Ф. 1014. Оп. 1. Д. 3. Л. 119.
15 Там же. Л. 122.
ности Райского, направленной председателю облисполкома Васильеву, сообщалось: «В г. Бузулуке и районе по инициативе Райкома ВКП(б) и Горсовета проводится кампания по закрытию церквей. В процессе проведения этой кампании имеется ряд искажений <...> В село Сухореченское Бузулукского района выслано из районного партактива 8 человек для проведения агитации по закрытию церкви. Эта бригада работников вместо проведения массовой работы, вызывают (так в тексте. — В. Ш.) граждан в сельсовет и правление колхоза, где предлагают учинить роспись об отказе от церкви в подписном листе. При отказе подписаться начинают высмеивать»16.
Нередко с целью обхода с подписными листами к населению посылали партактив, состоящий из иноверцев. В том же г. Бузулуке с подписными листами по закрытию храмов ходила, например, группа татар. В ответ на это жители города с возмущением говорили агитаторам: «Лучше идите с подписными листами собирать подписи о закрытии своей мечети»17. В случаях, когда власть не имела возможности закрыть приход по «ходатайству трудящихся», облисполком утверждал решения постоянной Комиссии по вопросам культа при Президиуме облисполкома, которая готовила списки церквей, подлежащих закрытию18. Так, например, решением Президиума Оренбургского облисполкома протоколом от 11 апреля 1935 г. утверждено постановление постоянной Комиссии по вопросам культов «О закрытии церквей: 1) Ташлинской, церквей Каширинского района, 2) Каменно Озерной, Подгородней Покровской, Дмитриевской и Бер-дянской Оренбургского района». В протоколе говорилось: «Указанные церкви ликвидировать, с обязательным выполнением требований, изложенных в постановлении Комиссии»19. Большинство церквей Бузулукского, Бугурусланско-го, Абдулинского, Троицкого, Шарлыкского, Андреевского, Секретарского, Покровского, Каширского, Павловского, Гавриловского, Боклинского, Тоцкого, Свердловского, Саракташского, Екатериновского, Ак-Булакского, Зиянчурин-ского, Оренбургского районов были закрыты к 1936 г.20
На местах начальники районного масштаба могли свободно распоряжаться изъятым имуществом как своей собственностью и очень часто продавали церковные здания даже без разрешения облисполкома. Так, при проверке областными органами Курманаевского района в 1936 г. было установлено, что «председатель райисполкома тов. Бочарская распоряжалась продажей ряда церквей» по своему личному усмотрению21. Проверкой «установлено продажа церквей колхозам “Черноморец”, “Красный луч”, райпотребсоюзу, совхозу “Волжская коммуна” на общую сумму до 70—80 тысяч рублей»22.
При закрытии храмов и молитвенных домов в Оренбургской области полностью изымалось и все церковное имущество. Основанием этому служила инструкция НКФ РСФСР (секретная часть) «О порядке ликвидации предметов ре-
16 ГАОО. Ф. 1014. Оп. 3. Д. 47. Л. 66.
17 Там же.
18 Там же. Оп. 1. Д. 3. Л. 35.
19 Там же. Л. 35.
20 Там же. Ф. 617. Оп. 1. Д. 30. Л. 1, 2, 5-6, 8-9, 12, 18, 21, 24, 34, 36, 37, 39.
21 Там же. Л. 41.
22 Там же.
лигиозного культа» от 21 августа 1924 г.23, а также статьи 37 и 40 постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г.24 В инструкции говорилось: «Согласно установившейся практике, основанной на ряде законоположений, инструкций НКЮ и НКВД, а также согласно разъяснению ВЦИК КОМЭКОСО РСФСР по учету и реализации Гос. Фондов, настоящим предлагается к руководству порядок ликвидации предметов религиозного культа. 1. Ликвидация молитвенных зданий должна производиться Административным отделом в присутствии представителей Финотделов, Коммунотделов, Губмузея и групп верующих. 2. Все предметы из драгоценных металлов поступают в Госхран. 3. Все предметы исторической или художественной ценности в Главмузей. 4. Все остальные предметы, если они освящены (иконы, ризы, хоругви, покровы и. т. д.), передаются верующим для переноса в другие молитвенные здания того же культа, где они сдаются по описи. Такие предметы ни уничтожению, ни продаже, ни хранению в советских складах не подлежат. Предметы не освященные (мебель, ковры, колокола и пр.) подлежат зачислению в Гос. Фонд и реализации через Комиссию по Гос. Фондам на общих основаниях»25.
На практике же было далеко не всегда так. Как свидетельствуют архивные данные, при закрытии храмов имущество церквей просто-напросто варварски уничтожалось. Одним из таких примеров может послужить описание закрытия храма села Ворошилова в Мордово-Боклинском районе, сделанное уполномоченным Семеновым в докладной под грифом «Совершенно секретно»26. «В процессе закрытия церкви в с. Ворошилово Председателем местного сельского совета т. Колесниковым допущено ряд головотяпств». Далее Семенов описывал варварство, совершенное этим человеком. «В процессе очистки церкви в ограде на глазах собравшейся толпы женщин, около 100 человек, Колесников топором разрубил плащаницу, такой же участи подверглись деревянные иконы». «Когда одна из женщин, собравшихся у церкви, возмущенная поступком Колесникова сказала, показывая на икону, висящую над дверями церкви: “Смотри, еще не все иконы ты переколол”, Колесников, схватив топор, изрубил и эту икону». Перед закрытием церкви Колесников заявил: “Деревянные иконы, иконостас и т. п. сожжем на площади”»27.
Не лучшая участь ждала колокола епархии. Первые изъятия колоколов прошли в середине 1920-х гг. и были выборочными28. Одним из первых инициаторов изъятия колоколов в области в начале 1930-х гг. выступило собрание курсантов Оренбургского военного училища летчиков29. С лозунгами «Колокола должны быть перелиты в машины и трактора» и «Колокола — в Фонд индустриализации» колокола начали изыматься30. К середине 1930-х гг. в немногочисленных дей-
23 ГАОО. Ф. 2005. Оп. 1. Д. 7. Л. 74.
24 Там же. Ф. 1014. Оп. 1. Д. 604. Л. 48.
25 Там же. Ф. 2005. Оп. 1. Д. 7. Л. 74.
26 Центр документации новейшей истории Оренбургской области (ЦДНИОО). Ф. 1151. Оп. 11. Д. 18. Л. 6.
27 Там же. Л. 6-7.
28 См.: Судоргина Т. В. Колокола Оренбургской епархии. Оренбург, 2001. С. 69.
29 См.: Там же. С. 73.
30 Там же. С. 69, 72-73.
ствовавших храмах епархии колокола уже отсутствовали. Согласно плану разверстки по заготовке бронзы, только за один 4-й квартал 1933 г. каждый район области должен был сдать колокольной бронзы от 1 до 5 т, с учетом находившихся в этом районе православных церквей31.
Верующие Оренбургской епархии стойко боролись за свои храмы и не раз их отстаивали, но ненадолго. Рассылаемые жалобы верующих с просьбой отменить решение местной власти иногда на непродолжительное время удовлетворялись. Храм во имя Казанской иконы Божией Матери села Берды, находящийся в настоящее время в городской черте, власти периодически пытались закрыть, и 5 апреля 1935 г. это было сделано постановлением президиума Оренбургского облисполкома. После жалобы верующих в Москву решением Президиума ВЦИК от 10 сентября 1937 г. за подписью М. И. Калинина постановление президиума Оренбургского облисполкома было отменено со следующей формулировкой: «Церковь оставить в пользование верующих ввиду недостаточной массовой работы вокруг закрытия церкви и отсутствия точных данных об использовании здания церкви после ее закрытия»32. Местные власти, исправив эту ошибку, снова закрыли храм, найдя ему применение. Сначала его отдали колхозу «Ленинский луч» под зерно, затем в нем разместили исправительно-трудовую колонию; в военные годы в нем находился завод военного значения № 404, впоследствии здание храма отдали под мастерские ФЗО33.
В 1936 г. в селах Козловское и Рыбкино Покровского района райисполкомом также были закрыты храмы. Тогда от этих приходов в Москву, в Постоянную комиссию по вопросам культов при ВЦИК СССР, были отправлены ходоки с жалобой. При рассмотрении жалобы действия Покровского райисполкома были признаны незаконными, и один из храмов был возвращен. Комиссия обязала вернуть ранее закрытые храмы в селах Федоровское Саракташского района и Коровина Боклинского района, занятые под зернохранилища34. Чкаловским облисполкомом было решено закрыть храмы в селах Русская Бокла Боклинско-го района и с. Черкассы Саракташского района, но по жалобе верующих из вышеназванных приходов постановлением Президиума ВЦИК решение о закрытии храмов было отменено.
Противостояние верующего населения и власти продолжалось до начала войны, но как ни стойко боролись миряне и пастыри Оренбургской епархии за существование приходов, к началу Великой Отечественной войны на территории Чкаловской области официально действующих храмов не было35.
Параллельно с закрытием храмов советская власть вела репрессии против церковной иерархии и простых верующих людей, не отрекавшихся от веры. Особый вал репрессий пришелся на пять предвоенных лет. Согласно данным протоиерея Николая Стремского, основанным на материалах УФСБ РФ по
31 Судоргина Т. В. Указ. соч. С. 82.
32 ГАОО. Ф. 617. Оп. 1. Д. 29. Л. 49.
33 Там же. Л. 59, 65, 97, 106.
34 Там же. Д. 30. Л. 27; Ф.1014. Оп. 3. Д. 47. Л. 38.
35 См.: Потапова А. Н. Религиозная политика Советского государства и ее осуществление на Южном Урале в 1941-1958 гг. Оренбург, 2004. С. 37.
Оренбургской области, в 1925-1941 гг. в Оренбургской епархии было приговорено к расстрелу 106 священнослужителей и монашествующих36. Проводя анализ списков репрессированных, трудно не заметить, что основная масса расстрельных приговоров (83) приходится на 1937-1938 гг., и 23 человека были расстреляны с 1925 по 1931 г.37 Обвинения в отношении подсудимых были однотипными: «контрреволюционная деятельность, создание церковно-сектантской повстанческой организации, антисоветская деятельность»38.
Из сохранившихся отчетов НКВД по Оренбургской области с грифом «Совершенно секретно» видно, что малейшие проявления религиозности отслеживались сотрудниками госбезопасности, и через некоторое время религиозная группа, попавшая в поле зрения, арестовывалась и предавалась суду. Так, в справке НКВД от 13 июня 1936 г. сообщалось: «Большое влияние на середняцкие слои единоличников оказывает контрреволюционная кулацкая прослойка. Главнейшей формой этого влияния является религия. В 1935-36 гг. нами ликвидировано несколько крупных контрреволюционных организаций церковносектантского характера»39.
Количество всех репрессированных в 1925-1941 гг. священнослужителей и монашествующих Оренбургской епархии, по данным протоиерея Н. Стремского, составляет 447 человек40. Выступавшие в защиту священства и против закрытия храмов также подвергались репрессиям. Так, к примеру, Филиппа Николаевича Гончарова, выступившего против закрытия храма в его родном селе Дедуровка, подвергли тюремному заключению, а в 1937 г. расстреляли41. Общее число репрессированных мирян, пострадавших за веру, скорее всего никогда не будет известно.
Попасть в тюрьму можно было даже за иконы. «Бдительные граждане» сообщали в органы госбезопасности о людях, искренне верующих в Бога. Можно привести два примера доноса в оренбургское НКВД на депутата горсовета Клавдию Сафронову и депутата районного совета Малороссианову. Доносчик сообщал: «Сафронова громко кричит на собраниях: “Я патриотка, работаю восемнадцать лет”. Вопрос — в чью пользу? У этого патриота до сегодня висят иконы, горят лампады. Вся семья верующая, чтут посты и все религиозные праздники, особенно рождество и пасху. Сафронова бывает в церкви, исповедуется и приобщается». Далее автор доноса просил обратить внимание на районные советы г. Оренбурга: «Возьму райсоветы, кто Малороссианова? Враг страны, которая укрывается депутатским билетом, до сих пор имеет целый угол икон»42.
К 1938 г. официально зарегистрированных в Оренбургской области священнослужителей не осталось. Управляющий епархией епископ Варлаам (Козуля)
36 См.: Стремский Н., прот. Мученики и исповедники Оренбургской епархии XX века. Кн. 3. Оренбург, 2000. С. 268-300.
37 См.: Там же.
38 Стремский Н., прот. Мученики и исповедники Оренбургской епархии XX века. Кн. 1. Саракташ, 1998. С. 192-194.
39 ГАОО. Ф. 1014. Оп. 3. Д. 46. Л. 96.
40 См.: Стремский Н., прот. Указ. соч. Кн. 1. С. 154-194.
41 Там же. Кн. 3. С. 121-123.
42 ГАОО. Ф. 1014. Оп. 3. Д. 47. Л. 23.
был арестован 2 августа 1937 г. Последних оренбургских иереев, открыто служивших в храмах, органы НКВД арестовали в 1938 г.43 Фактически церковная организация в предвоенное время в Чкаловской области была полностью разгромлена. За пять предвоенных лет репрессии стали самым эффективным методом по искоренению религии.
После закрытия последнего храма в епархии и в связи с повсеместными репрессиями религиозная жизнь на территории Чкаловской области уже носила подпольный характер. Последнего оставшегося на свободе священника Оренбурга, иеромонаха Анатолия, не имевшего ноги, верующие обряжали нищим и вывозили на базарную площадь побираться. Вечером этого же иеромонаха привозили на тайную квартиру, где он совершал службу и причащал христиан44.
По селам и деревням Оренбуржья негласно перемещались оставшиеся в живых священники. В основном это были иеромонахи закрытых монастырей как Оренбургской, так и соседних епархий. Эти подвижники веры на уцелевших антиминсах совершали Литургии у проверенных людей. На такие службы, как правило, собиралось не больше десятка человек, но и эти молитвенные собрания не избегали преследований органами НКВД. Тайные христианские общины существовали на всей территории области. Как правило, они сплачивались вокруг ушедших в подполье монахов и монахинь, церковнослужителей, благочестивых мирян. К примеру, в Шарлыкском районе, в селе Илькульган, в 1937 г. вокруг мирянина Андрея Егоровича Варламова, скрывавшегося в подполе одного из домов, образовалась небольшая община из монахинь.
Схиепископ Петр (Ладыгин), «тайно рукоположенный патриархом Тихо-ном»45, в 1936 г. вышел из тюремного заключения и, не вставая на учет в органах НКВД, скрылся у своих духовных чад в районе города Уфы4б. В подполе одного дома ему была вырыта землянка, где он ежедневно в присутствии 8—10 человек совершал богослужения47. Последователи схиепископа Петра в количестве около
15 человек проживали и в г. Оренбурге. Об организации схиепископом Петром тайного монастыря в г. Оренбурге сообщают историки Д. В. Поспеловский и А. Л. Беглов, но каких-либо документальных свидетельств о нем не осталось48.
Учеником схиепископа Петра был схиархимандрит Серафим (в миру Михаил Константинович Томин), в те далекие годы мальчиком прислуживавший ему за богослужениями в храме, который находился в землянке. По свидетельству схиархимандрита Серафима, схиепископ Петр узнал про мальчика, который желал жить монашеской жизнью, и прислал за ним монахиню. После этого Михаил стал жить в доме этой монахини, а в его подполе жил и совершал богослужения
43 См.: Стремский Н., прот. Мученики и исповедники Оренбургской епархии XX века. Кн. 2. Оренбург, 1999. С. 17-18.
44 См.: Там же. С. 18.
45 Поспеловский Д. В. Русская Православная Церковь в ХХ веке. М., 1995. С. 175.
46 Беглов А. Л. В поисках «Безгрешных катакомб». Церковное подполье в СССР. М., 2008. С. 50; Устное свидетельство автору схиархимандрита Серафима (Томина), бывшего келейника схиепископа Петра (Ладыгина) (Оренбург, декабрь 2007 г.).
47 Беглов. Указ. соч. С. 50-51.
48 Поспеловский. Указ. соч. С. 175; Беглов. Указ. соч. С. 50.
сам схиепископ49. Их первая встреча произошла осенью 1937 г. недалеко от Уфы, в районе под названием Нижегородка, в одном из домов, где скрывался владыка Петр. «Я обомлел, когда предо мною предстал огромного роста старец в облачении схимника. Погруженный в его отеческие объятия, я плакал и слышал, как он говорил: “Монахом будешь, Мишунька, монахом будешь.” » Схиепископ Петр облек Михаила в подрясник послушника50.
Вспоминая 1930-е гг., схиархимандрит Серафим рассказывал о схиепископе Петре: «В одну из ночей, когда владыка выходил из землянки подышать свежим воздухом, мы сидели рядом молча, и вдруг он сказал: “А ты знаешь, Мишунька, ведь все гонения пройдут, и храмы заново строить будут, а строить их будут неверующие люди, дети сегодняшних гонителей». Посмотрев на меня, он добавил: «А ты доживешь до этих лет и храмы те увидишь и с неверующими людьми, которые эти храмы построят, будешь говорить. ” «Так и вышло, — рассказывал впоследствии отец Серафим, — в 1990-е гг. я был на открытиях двух храмов, в разговоре с благотворителями, когда я их благодарил за построенные храмы, выяснилось, что люди они неверующие, а храмы построили просто для людей»51.
Нередко чкаловские оперативные работники НКВД засылали в ряды верующих своих провокаторов, бывших церковнослужителей, церковных старост, которые, внедрившись в тайные общины, выявляли места проведения служб, составляли списки христиан с адресами и фамилиями и передавали их в органы госбезопасности52.
Не изменили своим обетам, данным Богу, инокини оренбургского Успенского монастыря. Большинство из них после закрытия расселились в частном секторе Оренбурга, создавая вокруг себя религиозные общины53. По сути, это были домашние монастыри. Часто монахини, у которых были денежные средства, покупали небольшой домик, и по 4-5 инокинь в нем благочестиво проживали, соблюдая все монашеские уставы. Так, после ликвидации в начале 1930 г. Бузулукского Тихвинского женского монастыря и передачи его зданий Бузулук-ской железной дороге часть монахинь не покинули город. Они поселились на частных квартирах, тайно продолжая свой монашеский путь, собираясь вместе на общую молитву по субботним и воскресным дням в кладбищенской церкви до ее закрытия54. В окрестностях г. Орска так же расселились инокини Покровского монастыря, закрытого по решению облисполкома в 1925 г.55 К ним в 1930-е гг. шли верующие люди, прося совершить таинство крещения над родившимися детьми. И инокини, сами находясь под угрозой ареста, никому из приходивших
49 Устное свидетельство автору схиархимандрита Серафима (Томина); Беглов. Указ. соч. С. 51.
50 Мишучков А. А. Духовная личность в современности: портрет схиархимандрита Серафима Томина // Личность в политических, экономических и культурных процессах Российской истории: Материалы XVII Всероссийской научно-теоретической конференции. М.: РУДН, 2013. С. 456.
51 Устное свидетельство автору схиархимандрита Серафима (Томина).
52 См.: Стремский Н., прот. Указ. соч. Кн. 21. С. 18.
53 ЦДНИОО. Ф. 371. Оп. 8. Д. 138. Л. 12.
54 ГАОО. Ф. 1676. Оп. 1. Д. 8. Л. 80-82, 84, 114.
55 Там же. Ф. 617. Оп. 1. Д. 47. Л. 33, 60.
в просьбе не отказывали, а по вечерам небольшими группами совершали моления, читая псалтырь и акафисты. В 1944 г., когда был открыт первый молитвенный дом Орска, они пели и читали на клиросе56.
Перед началом Великой Отечественной войны в Чкаловской области антирелигиозная пропаганда еще более усилилась. На искоренение религиозного сознания в умах оренбуржцев была направлена работа Союза воинствующих безбожников (СВБ), бригады лекторов-пропагандистов, районная и областная пресса. Союз безбожников как организация официально начал свое существование в 1925 г., имел устав, с членов организации ежемесячно собирались взносы. В 1929 г. в названии организации появилось уточняющее слово «воинствующих». Долгое время, фактически до своей смерти в 1944 г., ее возглавлял Е. М. Ярославский (Губельман). Финансировалась организация государством. В феврале 1947 г. ЦК ВКП(б) принял решение о роспуске организации с формулировкой «в связи с нецелесообразностью дальнейшего существования»57.
В Оренбурге Союз безбожников был зарегистрирован в 1926 г., ячейки безбожников появились в некоторых районах, «но работа не координировалась»58. Несмотря на поддержку государства, работа оренбургских безбожников находилась на низком уровне, до середины 1930-х гг. велась формально, на бумаге59. Деятельность их освещалась в местной печати. Отчеты конференций безбожников печатались в областных газетах. К примеру, материалы очередной районной конференции, проходившей в г. Сорочинске в начале августа 1937 г., публиковались в газете «Оренбургская коммуна». Все выступающие на конференции критиковали местные партийные и советские организации за пассивность в антирелигиозной работе, что те «не разоблачают контрреволюционную сущность церковников»60. Из этих же сообщений можно узнать и о религиозной жизни населения, так как газета сообщала, например, и о следующих фактах: «В г. Со-рочинске появилось четыре попа, агитирующих за богослужения, крещения, на их агитацию попадаются комсомольцы. В деревне Пронькино церковники уговорили крестить ребенка комсомолки Ожерельевой»61.
Заметки о деятельности оренбургских безбожников появлялись и во всесоюзных антирелигиозных изданиях, таких как «Безбожник», «Антирелигиозник». В них рассказывалось о работе СВБ на территории области. К примеру, одна из таких заметок сообщала: «В г. Бузулуке Оренбургской обл. решением РК от
56 См.: Валишина Н. М. История гонений на Русскую Православную Церковь в г. Орске Оренбургской епархии в годы Советской власти в период с 1917 по 1964 г. Машинопись. М., 2012. Л. 60.
57 Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. М., 2005. С. 91, 97, 337.
58 Курников М. В. Деятельность союза воинствующих безбожников в Оренбургской области накануне Великой Отечественной войны // Оренбуржье в годы Великой Отечественной войны: Материалы научно-практической конференции, посвященной 60-летию Победы в Великой Отечественной войне: В 3 ч. Ч. 3. Оренбург, 2005. С. 43.
59 См.: Там же. С. 44.
60 Оренбургская коммуна. 1937. 4 авг. С. 4.
61 См.: Там же.
3 марта создано оргбюро СВБ в составе тов. Свечникова (председатель), Деми-хова, Голощапова, Гуляевой, Епанешникова, Макарова»62.
Агитационную поддержку безбожникам периодически оказывали оренбургские газеты, публикуя статьи или агитационные рисунки антирелигиозного содержания. За август 1937 г. областная газета «Оренбургская коммуна» опубликовала две статьи и один агитрисунок63. Автор одной из статей под названием «Последние ведьмы» сожалел о том, что до недавнего времени «на окраине Оренбурга работало две церкви», которые давно надо было закрыть, и «почти в каждом районе города есть свой молельный дом», а «в частных домах, которых немало сотен в Оренбурге, висят иконы»64.
Активизацию антирелигиозной деятельности на областном уровне вызвало анонимное письмо на имя И. В. Сталина, отправленное в октябре 1937 г. из Соль-Илецка. Автор письма указывал на большое количество молодежи, посещавшей храмы. Длившаяся до декабря 1937 г. проверка подтвердила сообщение анонима. В «Оренбургской коммуне» вышла статья М. Давыдова «Развернуть антирелигиозную пропаганду». «Враги народа, сидевшие в союзе безбожников, сознательно разваливали антирелигиозную работу. В большинстве учреждений и предприятий города нет ячеек Союза Воинствующих Безбожников», — писал автор. Далее шли призывы «развернуть антирелигиозную пропаганду, разоблачать антисоветскую деятельность церковников-мракобесов»65.
По окончании проверки, 28 декабря, в «Оренбургской коммуне» вышла разгромная статья ответственного инструктора ЦС СВБ А. Дьяконова, критически характеризовавшая партийное руководство области и органы ВЛКСМ. Инструктор делал вывод, что «с момента организации Оренбургской области, с 1934 года, антирелигиозная пропаганда оставалась заброшенным участком партийной работы». «Провал получился ввиду того, что партийные организации не считали антирелигиозную пропаганду своей неотъемлемой работой», «забвение этой работы сказалось в том, что враги, троцкистско-бухаринские банды, успели напакостить и здесь, на этом участке работы. Долгое время в качестве председателя облоргбюро СВБ орудовал троцкистско-бухаринский выродок Степанов. Он довел созданную организацию СВБ до полного развала. После разоблачения Степанова как врага народа, обязанности председателя оргбюро СВБ выполнял инструктор обкома партии Шестов. Но он не принял никаких мер к ликвидации последствий вредительства. <...> Пролезший на пост председателя оргбюро СВБ фашистский наймит Мухаметзянов сорвал всю антирелигиозную работу»66.
Из статьи видно, что проверка была крупномасштабная, и ей подверглись если не все районы области, то большинство из них. Автор статьи сообщал, что «райкомы ВКП(б) стараются вообще отмахнуться от антирелигиозной работы». К примеру, «Люксембургский райком ВКП(б) получил указания о развертывании антирелигиозной пропаганды, организовал районное бюро СВБ, разослал
62 Антирелигиозник. 1937. № 4. С. 52.
63 См.: Оренбургская коммуна. 1937. 4 авг. С. 4.; 23. авг. С. 4.; 28 авг. С. 28.
64 Там же. 1937. 28 авг. С. 4.
65 Там же. 24 окт. С. 3.
66 Там же. 28 дек. С. 2.
по селам уполномоченных по организации ячеек СВБ, и на этом антирелигиозную “кампанию” закончил». То же самое происходило и в областном центре: «Райкомы партии г. Оренбурга антирелигиозной пропагандой совсем не занимаются <...>, в городе влачат жалкое существование 12 ячеек СВБ». Далее А. Дьяконов отмечал, что и «комсомольские организации также самоустранились от антирелигиозной пропаганды. Они забыли программу комсомола». Критикуя партийные власти за пассивность, автор подчеркивал, что религиозность в сельских районах не только не угасает, но считается нормой для населения, и этому способствуют «появившиеся бродячие попы, проповедники, монашки». К тому же у народа пользуются авторитетом верующие люди, «в селе Екатериновка Кваркенского района церковники пытались выставить кандидатом в депутаты Верховного Совета своего ставленника». «Дальше терпеть эту запущенность — преступление, Партия не может быть нейтральной в отношении религиозных предрассудков», — говорилось в статье67.
В отчетном докладе по атеистической работе председателем ЦС СВБ Ярославским за 1937 г. по Оренбургской области был сделан однозначный вывод, что «антирелигиозная работа находилась в состоянии полного развала в результате вредительской деятельности врагов народа»68. Новый глава облоргбюро СВБ Глазунов вынужден был организовать штат из трех человек для постоянной работы по устранению всех упущений. Были сформированы лекторские группы. Первая большая атеистическая кампания была приурочена к Пасхе 1938 г.69 «Основываясь на идеях, пришедших из центрального совета, оренбургские безбожники сосредоточились на разоблачении классовой сущности Пасхи и фашистских агентов»70. Эта идея поддерживалась в местной печати в течение всего 1938 г. В областных и районных газетах стали выходить статьи с недвусмысленными названиями: «Церковники лазутчики», «Шпионы в рясах» и т. п.71 «Раскрытия славными органами советской разведки контрреволюционной деятельности, шпионов, диверсантов и убийц показали, что активными их помощниками были “святые отцы” — попы», — писал в статье «Отделение церкви от государства» Л. Баконин72. В другой статье Б. Кандидов предупреждал читателей, что «контрреволюционная поповщина имеет поддержку из-за границы. выполняя замыслы иностранных разведок»73. Журналисты пытались внушить читателям, что «христианская религия и ее праздники стали орудием господства новых эксплуататоров — капиталистов», все статьи заканчивались призывами вроде «все на борьбу против религиозного дурмана»74.
67 См.: Оренбургская коммуна. 1937. 28 дек. С. 2.
68 См.: Потапова А. И. Деятельность союза воинствующих безбожников на Южном Урале накануне и в годы Великой Отечественной войны // Южный Урал в годы Великой Отечественной войны: Материалы региональной научной конференции, посвященной 60-летию Победы в Великой Отечественной войне. Оренбург, 2005. С. 179.
69 См.: Курников. Деятельность союза воинствующих безбожников. С. 44.
70 Там же. С. 45.
71 Оренбургская коммуна. 1938. 12 окт. С. 3.
72 Там же. 8 февр. С. 4.
73 Там же. 12 окт. С. 3.
74 Там же. 30 дек. С. 3-4.
Очень часто на страницах газет ячейки СВБ отчитывались о проделанной работе, пытаясь показать бурную деятельность, которой на самом деле не было. К примеру, в одном из отчетов в заметке «Число безбожников активистов учетверилось» автор рассказывал: «Еще в апреле этого года в зерносовхозе им. Молотова, Белозерского района, существовала всего одна ячейка СВБ, в которой состояло 24 человека. Сейчас на отделении совхоза и на центральной усадьбе работает 6 ячеек, объединяющих 94 человека. Руководитель антирелигиозной работы тов. Г. Ф. Егоров за 4 месяца организовал семь антирелигиозных лекций: “Происхождение религии”, “Жил ли Христос”, “Наука и религия” и др. Все ячейки выписывают журнал “Антирелигиозник”»75.
16-17 июля 1938 г. проходила первая областная конференция Союза воинствующих безбожников. «На конференцию приехало 66 делегатов. Среди них членов ВКП(б) — 42, комсомольцев — 11 и беспартийных — 13. Из 16 районов: Бугурусланского, Илекского, Кваркенского и. т. д. делегаты на конференцию не приехали»76. После двух дней выступлений делегатов и заслушивания отчетного доклада председателя Глазунова конференция признала работу областного оргбюро неудовлетворительной77. Несмотря на такие выводы, существенных преобразований в антирелигиозной работе на территории области в 1938-1939 гг. не произошло. Фактически агитационная антирелигиозная работа в лучшем случае велась через областную и районную прессу. В рубриках «В помощь агитатору», «В помощь чтецу-беседчику» к одному из двунадесятых или великих праздников печаталась очередная статья о вреде религии и об обманщиках-попах. Если сравнить статьи даже одной и той же газеты «Оренбургская коммуна» («Чкалов-ская коммуна») за 1938-1939 гг., то видно, что названия статей и их содержание практически идентичны. К примеру, статья «Кому нужен праздник “Рождества Христова”» ничем не отличается по содержанию от статьи «Происхождение “рождества”, его классовая сущность»78.
Выполняя резолюцию XVIII съезда ВКП(б) о повседневном ведении антирелигиозной пропаганды, «преодолевая пережитки капитализма», Чкаловский горком ВКП(б) организовал 2-х месячные курсы без отрыва от производства по антирелигиозной пропаганде. При проверке оказалось, что из 45 человек, выделенных для учебы, курсы посещали только 19. Не лучше дело обстояло и с заочными антирелигиозными курсами, организованными по линии Наркомпроса. Большинство заочников на этих курсах не занималось. Из 31 заочника г. Чкалова на очередную зачетную сессию явилось только двое79.
В областной газете снова появились критические статьи с призывами к коммунистам и комсомольцам переменить свое отношение к этому участку идеологической работы. В статье «Повседневно вести антирелигиозную пропаганду» автор приводил выдержку из выступления Сталина о том, что «антирелигиозная пропаганда является тем средством, которое должно довести до конца дело лик-
75 Оренбургская коммуна. 1938. 11 авг. С. 4.
76 Там же. 16 июля. С. 4.
77 Там же. 17 июня. С. 4.
78 Чкаловская коммуна. 1938. 30 дек. С. 3-4; 1939. 6 янв. С. 4.
79 См.: Там же. 1939. 5 апр. С. 2; 1939. 27 апр. С. 1.
видации реакционного духовенства, вот почему антирелигиозная пропаганда является важнейшим участком партийной работы»80. Журналисты писали с мест, что в ряде районов антирелигиозная работа запущена, а «в таких районах, как Ха-лиловский, не удосужились даже организовать районный совет СВБ»81. Плохой организацией антирелигиозной пропаганды авторы газетных статей объясняли массовые невыходы на работу в пасхальные дни 1939 г. в ряде районов области — Шарлыкском, Халиловском и др. В областном центре г. Чкалове на Пасху не вышли на работу рабочие нескольких предприятий, фактически был остановлен Оренбургский паровозоремонтный завод82, а на Ново-Киевском руднике была полностью прекращена работа83. В июне 1939 г. областной комитет ВКП(б) принял решение о немедленном усилении антирелигиозной пропаганды на территории области и организации ячеек СВБ на крупнейших предприятиях, таких как Чкаловская швейная фабрика, Чкаловский спиртзавод84. Предполагалось «привлечь новые кадры агитаторов, проявивших себя во время выборов в Верховный Совет СССР и РСФСР», организовать их подготовку через семинары, лекции, доклады85.
Все попытки изменить сложившуюся ситуацию в антирелигиозной сфере вплоть до осени 1940 г. не принесли положительных результатов. Население области не хотело участвовать в подобных мероприятиях, а те, кого направляли на эту работу, в большинстве своем выполняли ее формально, на бумаге, в виде отчетов. Это показала и очередная проверка, проведенная инструкторами Центрального Совета СВБ Поповым и Фишкиным, которые в статье «О Чкаловской организации СВБ» сообщали, что, «несмотря на решение областного комитета ВКП(б) об антирелигиозной пропаганде, принятое еще в июне прошлого (1939-го — В. Ш.) года, она до сих пор поставлена неудовлетворительно. В областном совете СВБ — развал. За последнее время сменилось четыре его председателя»86.
После проверки каждую районную газету области обязали выпускать статьи на антирелигиозную тематику. С этого времени и до начала Великой Отечественной войны антирелигиозная агитация заметно оживилась. Фактически каждую неделю, как и требовалось, в большинстве районных газет стали выходить антирелигиозные материалы. На проведенной осенью 1940 г. второй областной конференции Союза воинствующих безбожников было доложено о количественном росте его новых членов. За отчетный период количество первичных безбожных ячеек увеличилось с 80 до 1265. Численность членов организации выросла с
17 029 до 21 975 членов.
80 Чкаловская коммуна. 1939. 27 апр. С. 1.
81 Там же.
82 ГАОО. Ф. 1014. Оп. 3. Д. 46. Л. 69.
83 См.: Чкаловская коммуна. 1939. 27 апр. С. 1.
84 См.: Сталинский клич. Буранный район. 1940. 6 окт. С. 3; Чкаловская коммуна. 1939.
27 апр. С. 1.
85 См.: Там же; 3 июня. С. 4.
86 Сталинский клич. Буранный район. 1940. 6 окт. С. 3 (перепечатано из: Безбожник. 1940. 29 сент.).
Однако, несмотря на все усилия, покрыть сетью безбожных ячеек всю область в 1940 г., как и в последующие годы, так и не удалось87. На областных и районных конференциях безбожников постоянно обсуждалась одна из главных проблем организации — пассивность первичных ячеек. «Главным недостатком в антирелигиозной работе является то, что райсовет СВБ и первичные ячейки СВБ на местах не проявляют достаточной инициативы, а некоторые ячейки существуют только формально и никакой работы не ведут», — говорилось в одном из докладов88. Можно предположить, что большая часть членов Союза воинствующих безбожников состояла в нем лишь формально. Историк А. Н. Потапова приводит такой пример: первичная организация безбожников Орского горкома отдела РКМ НКВД выбрала в 1941 г. председателем ячейки И. Черногорова, а при проверке ячейки оказалось, что он и не знал, что является членом СВБ89.
К 1940 г. почти в каждом районном центре были организованы заочные кон-сультпункты СВБ. О своей работе безбожники постоянно отчитывались в областной совет СВБ. Ново-Сергеевский РК ВКП(б) сообщал, что «при парткабинете организован консультпункт центральных заочных антирелигиозных курсов». Кружок был организован из 25 человек, слушатели кружка были утверждены на бюро РК ВКП(б) 13 августа 1940 г. Но через несколько месяцев «в составе слушателей осталось 18 человек, 7 выбыли из состава слушателей по разным причинам». «В кружке с начала работы проведены две установочные конференции, шесть докладов и две консультации»90. Из Акбулакского района сообщали, что консультпункт, организованный в августе 1940 г. на 30 человек, начал работать с большим запозданием, и только 6 декабря проведена установочная конференция, на которую явилось лишь 16 человек, и столько же 22 декабря 1940 г. и 2 января 1941 г. В отчете говорилось о том, что «консультпункт сильно отстал и создается угроза невыполнения в срок установленного учебного плана»91. К тому же «антирелигиозная работа в районе происходит не повседневно, а кампанейски перед пасхой и рождеством»92.
Деятельность Союза воинствующих безбожников как в Чкаловской области, так и в целом по стране в основном заключалась в проведении лекций, докладов, бесед, читок. По отчетам областного бюро Союза воинствующих безбожников за 1940 г., его членами были проведены 969 лекций и докладов, которые прослушали 78 432 жителя городской и сельской местности, 1824 беседы и читки антирелигиозной направленности, согласно отчету, на этих мероприятиях присутствовало 58 570 человек. Одной из самых активных ячеек была организация Союза воинствующих безбожников Асекеевского района. Ими за 1940 г. было проведено в районе 38 лекций, 311 читок, 630 бесед на атеистические темы93. Доклады и лекции совместно с СВБ организовывали и райкомы партии. О своей
87 См.:Потапова. Религиозная политика Советского государства. С. 39.
88 ЦДНИОО. Ф. 1156. Оп. 2. Д. 8. Л. 8.
89 См.: Потапова. Деятельность союза воинствующих безбожников на Южном Урале. С. 179.
90 ЦДНИОО. Ф. 1548. Оп. 2. Д. 232. Л. 8.
91 Там же. Ф. 485. Оп. 2. Д. 268. Л. 45.
92 Там же. Д. 253. Л. 22.
93 См.: Потапова. Религиозная политика Советского государства. С. 41.
деятельности они нередко сообщали в газетах. Так, в статье Г. Родионова «Популярные лекции для колхозников» говорилось: «Грачевский РК ВКП (б) систематически проводит для колхозников лекции, доклады. Шесть лекций прочитано специально на антирелигиозные темы. На всех лекциях присутствовало 5 тысяч человек»94.
Лекторы, особенно районного масштаба, не всегда имели хорошую подготовку, что постоянно признавалось на районных и областных конференциях СВБ95. Неудовлетворительная подготовка докладчиков и лекторов, в свою очередь, сказывалась на качестве антирелигиозной агитации. Зачастую лекторы не имели даже среднего образования и свои доклады готовили по школьным учебникам. Перед началом Великой Отечественной войны в области было уволено
10 лекторов, как не имеющих должной подготовки96.
Действенным оружием в борьбе с религией Чкаловский областной отдел пропаганды продолжал считать прессу. Ежемесячно редакторам районных газет из области напоминали, что чуть ли не в каждом номере должна быть статья, ярко показывающая всю «преступность» церковников перед Советской Родиной и народом. Печатные органы на эти замечания тут же реагировали. К примеру, М. Искринский строил свою статью «В чем вред религии» на ленинских и сталинских фразах: «религия есть опиум народа», «религия — род духовной сивухи, в которой рабы капитализма топят свой человеческий образ, свои требования на сколько-нибудь достойную человека жизнь», «религия есть нечто противоположное науке», а в конце делал собственный вывод: «Религия была и будет до конца враждебной народу», а «поп — враг»97.
Для того чтобы создать видимость масштабной агитации, материалы одного и того же автора размещались сразу в нескольких районных газетах. К примеру, статья Н. Румянцева «Поповские выдумки о “Воздвижении”» была размещена в четырех районных газетах 1940 г.98 Статья М. Шаревского «В чем вред религии?» была размещена в октябрьских номерах газет «Сталинский клич»99, «Знамя социализма»100, «Шарлыкская коммуна»101 в 1940 г. Антирелигиозная статья М. Шеина «Религия и труд», напечатанная в областной «Чкаловской коммуне»102 в сентябре 1939 г., перепечатывалась в районных газетах «Большевик»103, «Путь
94 Чкаловская коммуна. 1940. 4 янв. С. 2—3.
95 ЦДНИОО. Ф. 1548. Оп. 2. Д. 8. Л. 7-8.
96 См.: Хисамутдинова Р. Р. Антирелигиозная пропаганда среди населения накануне Великой Отечественной войны // Христианство и ислам на рубеже веков: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Оренбург, 1998. С. 198.
97 Знамя социализма. 1940. 29 окт. С. 4.
98 Путь Ленина. Гавриловский район. 1940. 5 сент. С. 4; Знамя социализма. Чкаловский район. 1940. 5 сент. С. 4; Шарлыкская коммуна. Шарлыкский район. 1940. 11 сент. С. 4; Сталинский клич. Буранный район. 1940. 12 сент. С. 4.
99 Сталинский клич. Буранный район. 1940. б окт. С. 3.
100 Знамя социализма. Чкаловский район. 1940. 29 окт. С. 4.
101 Шарлыкская коммуна. Шарлыкский район. 1940. 18 окт. С. 4.
102 Чкаловская коммуна. 1939. 9 сент. С. 4.
103 Большевик. Ташлинский район. 1940. 24 окт. С. 2.
Ленина»104, «Шарлыкская коммуна»105 за 1940 г. Такая практика в области прослеживалась повсеместно. Как правило, антирелигиозные статьи перепечатывались в областную из всесоюзных газет, а из областной — в районные. Причина тому — крайняя неподготовленность агитаторов, журналистов.
Чаще всего агитаторы писали о свершившихся победах на антирелигиозном фронте, признавая при этом существующие «пережитки старины». «Мы имеем рост безбожия», «у нас уничтожены экономические и социальные корни религии», — рапортовала журналист Н. Заводская. Далее, однако, она сожалела, что в Чкаловском районе религиозные праздники не изжиты, «попы совершают крестины, венчания, отпевания», и «есть молодые матери, которые несут своих детей причащать»106. «Иконы до сих пор можно видеть в квартирах трудящихся, — с возмущением писал журналист Г. Стручков, — хотя они являются рассадником заразы, так как к ним особенно усердно прикладываются больные, а здоровые, целуя их после больных, часто заражаются»107.
Из статей видно, что, несмотря на антирелигиозную агитацию, изгнать веру из умов населения в предвоенные годы так и не удалось. Особенно большая религиозность проявлялась в сельских районах. На Пасху целыми селениями не выходили на работу. «Наш праздник 1-е Мая, а не Пасха», — убеждал парторг
Н. О. Шаронов со страниц газеты колхозников Шарлыкского района, которые в пасхальные дни не вышли на работу108. Пасха, Рождество, престольные праздники в деревнях и селах по-прежнему отмечались в большинстве районов области. О селах, в которых особенно было заметно соблюдение религиозных праздников, сообщалось в районной и областной прессе. К примеру, в Шарлыкском районе религиозностью выделялись четыре села: Ратчино, Кузминовка, Зеркло, Илькульган. В таких селах местным партийным организациям рекомендовалось «развернуть шире антирелигиозную пропаганду, организовать проведение лекций, докладов и бесед. Помочь трудящимся освободиться от религиозного дурмана»109. «Каждый сознательный колхозник должен разоблачать происки врагов и вести среди верующих разъяснительную работу, чтобы они поняли нелепость и вред религиозных праздников», — убеждал агитатор Г. Стручков в своей статье «О спасе первом, медовом и мокром»110.
Антирелигиозные статьи в газетах последнего предвоенного года выходили под следующими названиями: «Существует ли душа?»111, «Исполнятся ли библейские пророчества?»112, «Ленин и Сталин о религии»113, «Религия и труд»114,
104 Путь Ленина. Гавриловский район. 1940. 29 сент. С. 2.
105 Шарлыкская коммуна. Шарлыкский район. 1940. 27 сент. С. 4.
106 Знамя социализма. Чкаловский район. 1940. 26 марта. С. 2.
107 Шарлыкская коммуна. Шарлыкский район. 1940. 14 нояб. С. 4.
108 Там же. 20 апр. С. 2.
109 Там же.
110 Там же. 17 июля. С. 4.
111 Там же. 24 нояб. С. 4.
112 Путь Ленина. Гавриловкий район. 1940. 22 сент. С. 4.
113 Большевик. Ташлинский район. 1940. 22 авг. С. 2.
114 Там же. 24 окт. С. 2.
«Труд создал человека»115 и т. д. Особенно часто антирелигиозные темы появлялись в газетах накануне больших православных праздников: Рождества Христова, Богоявления, Пасхи и др. Тексты статей были фактически шаблонные и однотипные. Утверждалось, что «религия — это доходное дело попов», «опиум для народа» и т. д. Районные газеты продолжали перепечатывать публикации из всесоюзных и областных газет: «Откуда взялась сказка о “Рождестве?”»116, «Что такое пасха?»117, «Как возникла религия?»118, «Как возник церковный праздник “покров”?»119, «“Петров” и “Ильин” дни»120, «Вознесение»121.
Особенно в газетах того времени глумились над молитвой, признавая ее дикарским пережитком прошлого, бессмысленным и унизительным для «нормального человека». Говорилось, что молитва внушает советскому человеку рабские чувства. «Молитвы вредны для трудящихся», — убеждал в своей статье «Что такое молитва?» Г. Гурев122. «Идеология молитвы — рабская идеология, отказ от борьбы с классовыми врагами», — писал М. Маркелов в статье «Происхождение и классовая сущность пасхи»123. «Верить в чудо — значит верить в отмену законов природы»124. «Дикарь не имел никакого понятия о законах природы и о науке. Первобытный человек верил, что можно воздействовать на природу при помощи заклинаний», а «попы выполняли роль “посредника” между богом и людьми»125. «Крестьянские массы, лишенные элементарных человеческих прав, старались найти себе утешение и облегчение в молитве и религии», «они шли в церковь и молились и ждали чуда, иного выхода они не видели», — разъясняли агитаторы126.
Антирелигиозной пропагандой в Чкаловской области старались охватить все слои населения: от школьников до престарелых людей127. Лекции, беседы, доклады, агитвечера проводились широко. Больше всего агитация, конечно, проводилась в школах. Учителей школ обязывали проводить антирелигиозные беседы и тут же рапортовали об этом в прессе: «Учителя Федоровской средней школы Сорочинского района ведут большую антирелигиозную работу. Учитель Черма-шенцев рассказал учащимся 5-го класса о том, как люди создали религию»128.
Но не все соглашались с государственной идеологией, были и другие примеры, о которых также сообщали газеты. В статье «Усилить антирелигиозную пропаганду» автор осуждал поведение учительницы-христианки: «Зав. Русско-Дымовской школы товарищ Старостина Т. И., которая, вместо того чтобы разоблачать происки духовенства, разъяснять вред религии, аккуратно соблюдает
115 Знамя социализма. Чкаловский район. 1940. 19 нояб. С. 4.
116 Шарлыкская коммуна. Шарлыкский район. 1940. 25 дек. С. 4.
117 Знамя социализма. Чкаловский район. 24 апр. С. 4.
не ПуХь Ленина. Гавриловский район. 1940. 17 окт. С. 2.
119 Сталинский клич. Буранный район. 1940. 29 сент. С. 4.
120 Шарлыкская коммуна. Шарлыкский район. 1940. 27 июня С. 4.
121 Знамя социализма. Чкаловский район. 1940. 29 мая. С. 4.
122 Там же. 24 мая. С. 4.
123 Чкаловская коммуна. 1939. 5 апр. С. 2.
124 Знамя социализма. Чкаловский район. 1940. 24 мая. С. 4.
125 Сталинский клич. Буранный район. 1940. 22 сент. С. 4.
126 Чкаловская коммуна. 1939. 5 апр. С. 2.
127 ЦДНИОО. Ф. 1548. Оп. 2. Д. 232. Л. 8; Ф. 485. Оп. 2. Д. 268. Л. 45.
128 Знамя социализма. Чкаловский район. 1940. 10 дек. С. 4.
все религиозные праздники и нередко молится богу»129. Находиться на государственной должности и открыто исповедовать веру в то время было подвигом в полном смысле этого слова. А лишенные возможности распространять христианское мировоззрение через слово люди проповедовали евангельские истины своей жизнью. Подтверждением тому служат критические статьи газет, выходивших в 1941 г. К примеру, одна из них вышла под названием «Преодолеть религиозные пережитки». Журналист отмечал, что «в период осенних религиозных праздников в Старо-Васильковском совете были массовые невыходы на работу», а «в Сергушенском сельсовете много людей веруют в бога», они «разными путями стараются сохранить старые обычаи, религиозные праздники»130.
Несмотря на то что советское государство с момента его зарождения взяло курс на полное искоренение религии, а репрессии привели к почти полному истреблению духовенства, уничтожить религиозное мировоззрение ни в Оренбургской области, ни в целом по России не удалось. Этот факт подтвердила перепись населения 1937 г. Среди вопросов, задаваемых гражданам страны, содержался и вопрос об отношении к религии. Исповедовать веру в Бога в те годы было равносильно добровольному признанию себя врагом государственного строя, так как, по словам председателя ЦС СВБ Ярославского, сказанным в том же 1937 г., религиозные общества являлись «единственными легальными реакционными вражескими организациями в стране»131. Однако, несмотря на явную угрозу преследования, «неверующих оказалось менее половины всех ответивших на вопрос об отношении к религии»132, 55,3 млн человек страны из 98,4 млн признали себя верующими, из них 75% — православными христианами: 19,8 млн — мужчины и 35,5 млн — женщины133.
Прослеживая антирелигиозную деятельность государства на территории Чкаловской области в предвоенное пятилетие, можно сказать, что она хотя и имела свои особенности, но в основном соответствовала той антирелигиозной работе, которая проводилась государством на всей территории РСФСР. Одна из причин тому — неукоснительное выполнение местной властью указаний и директив, поступающих из центральных органов власти.
Повсеместное закрытие храмов, репрессии в отношении священства и мирян, агитационная деятельность СВБ, антирелигиозная истерия в прессе — все это должно было способствовать изгнанию религиозного мировоззрения из личной жизни людей и в конечном счете не только искоренить религию, но и превратить население в убежденных атеистов. Малейшее сопротивление атеистическим идеям власти на территории области жестко пресекалось репрессиями. Ослабление в агитационной деятельности могло закончиться признанием «врагом народа» с перспективой быть приговоренным к расстрелу. Доминирующих методов по искоренению религии в Чкаловской области не прослеживалось. Од-
129 Ленинская правда. Секретарский район. 1941. 5 марта. С. 4.
130 Там же. 12 февр. С. 1.
131 Шкаровский. Указ. соч. С. 91.
132 Жиромская В. Б. Демографическая история России в 1930-е годы. Взгляд в неизвестность. М., 2001. С. 191.
133 См.: Дамаскин (Орловский), игум. Гонения на Русскую Православную церковь. С. 185; Шкаровский. Указ. соч. С. 94.
ним из слабых участков атеистической работы до начала Великой Отечественной войны оставалась деятельность СВБ и массовое вовлечение в ее ряды населения. Пропагандистская работа в прессе тоже имела свои изъяны из-за недостатка кадров. В целом же политика воинствующего атеизма государством проводилась неуклонно и методично. Однако искоренить религию на территории Чкалов-ской области в предвоенные годы государственно-репрессивным и партийным органам так и не удалось.
Ключевые слова: Оренбургская (Чкаловская) область, Оренбургская (Чка-ловская) епархия, гонения на Церковь, газета «Оренбургская коммуна», газета «Чкаловская коммуна», епископ Варлаам (Козуля), Оренбургский Союз воинствующих безбожников (СВБ), антирелигиозная агитация и пропаганда, Оренбургский облисполком, УФСБ РФ по Оренбургской области, НКВД по Оренбургской области, схиархимандрит Серафим (Томин), оренбургские инокини.
Militant atheism as the government policyduring
THE PRE-WAR PERIOD IN THE ORENBURG (CHKALOV) REGION
V. Shubkin
The article focuses on the anti-religious actions of the Soviet authority, its methods and forms in the Orenburg (Chkalov) region during the last five years before the war. Ithighlights people’s lives reorganization according to the communist model, parish closing in the towns and in the country. it gives the facts about the violent destruction of the Orenburg eparchy church property, believer oppositiontothe Soviet authority in pursuit of their interests, repression againstchurchmen and laypeople that ended with the church organization destruction in the territory of Orenburg regionand the Orenburg eparchy liquidation as a structural unit of the Russian Orthodox Church. The article introducesbelievers’ secretchurch life in the religious persecution conditions.It examines conventuals’ life inclosed monasteries of the Orenburg eparchy in different Orenburgcommunitiesand investigates the activityof the Militant Atheists Union (MAU) in the regional and local levels. The publication describes the activity carried out by the central authorities of the MAU, with the aim to enliven the anti-religious campaigningamong the population before the Second World War beginning. The regional Militant Atheists Union authority tried to cover the whole territory of the region with its local organizations, but this attempt failed finally. The authorshows the data of the Militant Atheists Union conferences and gives the examples of the anti-religious propaganda in different work collectives and educational establishments. Finally the publicationhighlightsthe anti-religious agitation in the local and regional newspapers and explores themes of the anti-religious articles published in them over the last five years before the war.
Keywords: the Orenburg (Chkalov) region, the Orenburg (Chkalov) eparchy, the persecution against the Church, the newspaper «The Orenburg Commune», the newspaper «The Chkalov Commune», bishop Varlaam (Kozulya), the Militant Atheists Union (MAU), the anti-religious propaganda and campaigning, the Orenburg Executive Committee, the Administration of the Federal Security Service of the Russian Federation for the Orenburg region, People’s Commissariat for Internal Affairs in the Orenburg region, schema-archimandrite Seraphim (Tomin), Orenburg conventuals.
Список литературы
1. Дамаскин (Орловский) игумен. Гонения на Русскую Православную церковь в Советский период // Православная энциклопедия. Русская Православная Церковь М., 2000. С. 186.
2. Федорова А. В. Русская Православная Церковь на Южном Урале в 30-40-х гг. XX в. // Русская нация и русская идея: история и современность. Материалы межрегиональной научно-практической конференции: В 2 ч. Ч. 1. Оренбург, 1999. С. 155.
3. Судоргина Т. В. Колокола Оренбургской епархии. Оренбург, 2001.
4. Потапова А. Н. Религиозная политика Советского Государства и ее осуществление на Южном Урале в 1941—1958 гг. Оренбург, 2004.
5. Стремский Н., прот. Мученики и исповедники Оренбургской епархии XX века. Сарак-таш, 1998. Кн. 1.
6. Стремский Н., прот. Мученики и исповедники Оренбургской епархии XX века. Оренбург, 1999. Кн. 2.
7. Стремский Н., прот. Мученики и исповедники Оренбургской епархии XX века. Оренбург, 2000. Кн. 3.
8. Поспеловский Д. В. Русская Православная Церковь в ХХ веке. М., 1995.
9. Беглов А. Л. В поисках «Безгрешных катакомб». Церковное подполье в СССР. М., 2008.
10. Мишучков А. А. Духовная личность в современности: портрет схиархимандрита Серафима Томина // Личность в политических, экономических и культурных процессах Российской истории: Материалы XVII Всероссийской научно-теоритической конференции. М.: РУДН, 2013. С. 456.
11. Валишина Н. М. История гонений на Русскую Православную Церковь в г. Орске Оренбургской епархии в годы Советской власти в период с 1917 по 1964 г. Машинопись. М., 2012. Л. 60.
12. Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. М., 2005. С. 91, 97, 337.
13. Курников М. В. Деятельность союза воинствующих безбожников в Оренбургской области накануне Великой Отечественной войны // Оренбуржье в годы Великой Отечественной войны. Материалы научно-практической конференции, посвященной 60-летию Победы в Великой Отечественной войне: В 3 ч. Ч. 3. Оренбург, 2005. С. 43.
14. Потапова А. И. Деятельность союза воинствующих безбожников на Южном Урале накануне и в годы Великой Отечественной войны // Южный Урал в годы Великой Отечественной войны. Материалы региональной научной конференции, посвященной 60-летию Победы в Великой Отечественной войне. Оренбург, 2005. С. 179.
15. Хисамутдинова Р Р. Антирелигиозная пропаганда среди населения накануне Великой Отечественной войны // Христианство и ислам на рубеже веков. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Оренбург, 1998. С. 198.
16. Жиромская В. Б. Демографическая история России в 1930-е годы. Взгляд в неизвестность. М., 2001.
