CC BY
110
П. В. Дидов
ВОИНСКИЙ ЭТОС В ПРАВОСЛАВНОЙ ТРАДИЦИИ
Ни уклоняться от битвы нельзя, ни самому искать битвы: тогда и победа будет славнее.
Святитель Иоанн Златоуст
Господь, называемый Богом мира (Рим. 15: 33), не называет ли Себя также и Бог воинств? (1 Цар. 17: 45) Святитель Филарет Московский (Дроздов)
Обманули вас те, которые представили вам Христа как слабака и слюнтяя...
Святитель Николай Сербский (Велимирович)
При взгляде на вопрос о месте и значении воинского этоса в Православной традиции можно обозначить три вектора, раскрывающих суть проблематики: во-первых, война как фактор человеческой истории в понимании Православной Церкви, во-вторых, духовно-нравственное воздействие Православия на формирование воинской этики и, в-третьих, обратно — влияние воинского этоса на христианскую духовность.
Вероятно, первую попытку оценить значение войны в европейской традиции предпринял античный философ Гераклит, который констатировал, что «война — отец всего»1. И спустя много веков многочисленные творцы мировой философии не предложили что-либо принципиально новое. Общепринято считать, что борьба, война в широком смысле слова — это метафизический принцип становления человеческого бытия, своего рода борьба противоположностей, приводящая к некоторому положительному, иногда отрицательному, итогу. Вместе с тем взгляды Церкви на природу войны отличает преимущественно оценочный, этический подход. С точки зрения христианства войны сопровождали всю историю человечества после грехопадения и, по слову Евангелия, будут сопровождать ее и далее: «Когда же услышите о войнах и о военных слухах, не ужасайтесь: ибо надлежит сему быть» (Мк. 13: 7). Об этом свидетельствует и Апокалипсис, повествуя о последней битве сил добра и зла при горе Армагеддон (Откр. 16: 16). Земные войны суть отражение брани небесной, и они порождены гордыней и сопротивлением воле Божией. Поврежденный грехом человек оказался вовлечен в стихию этой брани. Война, как правило, — это зло. Причина его, как и зла в человеке вообще, — греховное злоупотребление богоданной свободой.
1 Кессиди Ф. Гераклит. — СПб., 2004. — С. 99.
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2012. Том 13. Выпуск 4
35
Убийство, без которого не обходятся войны, рассматривалось как тяжкое преступление пред Богом уже на заре священной истории. «Не убий», гласит закон Моисеев (Исх. 20: 13). И все же, признавая войну злом, Церковь не воспрещает своим чадам участвовать в боевых действиях, если речь идет о защите ближних и восстановлении попранной справедливости2. Тогда война является вынужденным средством, а убийства на такой войне очищаются через наложение епитимьи, временного запрета на приобщение к Евхаристическим Таинствам. Христиане великодушно терпят обиды, причиняемые им как людям частным, но в обществе друг друга они обязаны защищать и полагать души свои на брани за ближних своих. Нравственное оправдание имеет только оборонительная война. Впрочем, бывает весьма сложно отличить агрессивную войну от оборонительной. Грань между первой и второй особенно тонка в случаях, когда одно или несколько государств либо мировое сообщество начинают военные действия, мотивируя их необходимостью защиты народа, являющегося жертвой агрессии. Поэтому каждый вооруженный конфликт нуждается в отдельном рассмотрении.
Война должна вестись с гневом праведным, но не со злобою, алчностью, похотью и прочими порождениями ада. Наиболее правильную оценку войны как подвига или, напротив, разбоя можно сделать лишь исходя из внимательного анализа нравственного состояния воюющих. Обратимся к примерам того, как христианство повлияло на этическое развитие военного искусства, к военной истории традиционно православных народов.
В военном искусстве еще до Крещения языческая Русь знает двух великих своих полководцев — князя Олега Вещего, прибившего свой щит на ворота Константинополя в результате успешного, можно сказать, викингского похода, и князя Святослава, разгромившего Хазарию, которая терзала Русь набегами и хищнической данью. Первый авантюрист-грабитель, второй радетель общего народного блага. И если Олегу уделяется известное внимание, то Святославу и его походам русские летописи посвящают возвышенные слова. В них он предстает как истинный славяно-русский витязь — бесстрашный в бою, неутомимый в походах, искренний с врагами, верный раз данному слову, простой в быту3. Последующие же герои военной истории России в подавляющем большинстве были набожными и благочестивыми христианами православного вероисповедания, многие из которых прославлены в лике святых.
Исследуя историю России до ХХ в., мы непременно увидим переплетение духовной и светской культуры во всех сферах жизни, будь то искусство, архитектура, живопись, фольклор. Христианские ценности не вступают в противоречие со спецификой военного искусства в отечественной культуре, но активно формируют русский воинский этос, показывая тесную связь между верой и делом. Таким образом, воинская этика в русском военном искусстве носит преимущественно православный религиозный характер.
В 1240 г., согласно Новгородской летописи, когда князь Александр Ярославич вышел из церкви, утирая слезы умиления, то начал укреплять дружину свою и сказал:
2 Основы социальной концепции Русской Православной Церкви // иЯЬ: Ьйр^/^гкггераМагсЫа. гиМЬДех1/141422.Ы:т1 (дата обращения — 23.08.2012).
3 Грачева Т. В. Невидимая Хазария. Алгоритмы геополитики и стратегии тайных войн мировой закулисы. — Рязань, 2009. — С. 151.
«Не в силах Бог, но в правде!»4 После чего одержал блестящую победу над шведами и получил прозвание Невского. С другой стороны, с тех пор как татаро-монгольские орды обратились в мусульманство, борьба с татаро-монгольским игом становится одновременно и национальным, и религиозным усилием русского народа. Татары в летописи Х1У-ХУ вв. постоянно называются агарянами, измаилтянами, сарацинами. В месте сбора русских войск в Коломне на пути их против Мамая предварительно воздвигается самый крупный из всех русских храмов того времени — Успенский. Таким образом походу русской армии придавался религиозный характер5.
В отрывке из обращения Минина к народу о собрании ополчения также виден религиозный характер, придаваемый войне за освобождение Отечества от польской интервенции: «.и дворы свои продавать, и жены, и дети, и бити челом, кто бы вступился за истинную православную веру християнскую и был бы у нас начальником». После обращения к князю Пожарскому отправилась делегация во главе с архимандритом Нижегородского Печерского монастыря Феодосием. Пожарский отвечал: «Рад пострадать за Православную веру до смерти, а вы изберите из посадских людей такого человека, чтоб ему в мочь [...] и за обычай было со мною быть у нашего великого дела — ведал бы он казну на жалованье ратным людям»6.
Христиане часто слышат упреки в слабости и трусости от неверующих оппонентов. Но такое впечатление о христианах создается или поверхностным знанием православного вероучения, или от знакомства с еретическим христианством, действительно воспрещающим службу в армии. Не так в Православии. Почти тысячу лет русские воины вдохновлялись на поле брани со своими врагами Новым Заветом, Христом Богом и Божией Матерью. Русские боевые знамена практически были хоругвями, несшими на своих полотнах иконы. Например, на знамени Дмитрия Донского при Куликовской битве был изображен Спас Нерукотворный. У русских казаков, несколько столетий защищавших границы России, Православие было не просто верой, а фундаментом всей казачьей жизни. Как и у каждого на Руси, у казака с Церковью было связано и рождение, и крещение, и венчание, и погребение. В «Повести об Азовском осадном сидении донских казаков», созданной есаулом Федором Ивановичем Порошиным, встречается эпизод, где казаки, идя в последний бой, прощаются: «Не бывать уж нам на Святой Руси: смерть наша грешная в пустынях за наши иконы чудотворные, за веру христианскую, за имя государево». А завершается «Повесть» словами: «Была казакам слава вечная, а туркам укоризна вечная»7. За ратный подвиг казаков, «бившихся честно», царь похвалил особой грамотой и послал «нашему Донскому Войску, атаманам и казакам, нашего царского величества знамя» взамен прежнего, сгоревшего в 1643 г. вместе с Монастырским городком. Знамя было малиновым, на нем был вышит св. Георгий Победоносец и российский герб — двуглавый орел.
Нельзя считать, что такое героическое переплетение креста и меча характерно только для Руси и представляет собой специфику русского менталитета. Истоки такого союза следует искать именно в Православной религии. Еще в Византии столпы и учителя Церкви, такие, например, как Григорий Богослов, учат, что не всяким
4 Мудрое слово Древней Руси (Х1-ХУ11 вв.): Сборник. — М., 1989. — С. 145.
5 Иванов В. Г. История этики средних веков. — СПб., 2002. — С. 367.
6 Князья Пожарские и Нижегородское ополчение. Род князей Пожарских от Рюрика до наших дней / Авт.-сост. А. Соколов, прот.). — Н. Новгород; Саранск, 2005. — С. 64.
7 Шамбаров В. Е. Казачество: путь воинов Христовых. — М., 2009. — С. 166.
миром надобно дорожить, потому что есть прекрасное разногласие, и может быть самое пагубное единомыслие. А любить надо только добрый мир, имеющий добрую цель и соединяющий с Богом. Также от Иоанна Златоуста можно услышать: «Ни уклоняться от битвы нельзя, ни самому искать битвы: тогда и победа будет славнее»8. В Х в. житийная литература Византии создала такой идеал святого, когда высший подвиг святости — стойкость в истинной вере. Анонимное сочинение IX в. «Сказание о сорока двух аморийских мучениках» было посвящено защитникам города Амория, осажденного и разоренного арабами в 838 г. Когда воинам этого города было предложено перейти в ислам или погибнуть, «выступил вперед один муж, славный предками своими, по имени Вассой, опора веры истинной, и радостно воскликнул сподвижникам: “Будем держаться с доблестью, храбро выстоим за призвавшего нас разделить участь святых, который избавил нас от зловерия безбожных измаилитов и привел нас в Царство Небесное. Причастимся же к страданиям Христа! Пойдем желанным путем! Не будем заботиться о преходящем, но будем помнить о рае! Претерпим немного, чтобы радоваться вечно!”» И лишь один поддался увещаниям, испугался мук и отрекся, говоря мусульманам, что он презирает заповеди христианские и веру, и что примет теперь мусульманство. Закрепленный традицией нравственный идеал, соединивший концепции имперской доктрины и православной догматической этики, выражен в военно-героическом эпосе «Дигенис Акрит», содержащем свод добродетелей правителя и воина. В ответ на щедрость императора, предлагавшему великую награду, Дигенис, между прочим, говорит: «знай, владеть и властвовать — от силы не зависит: то Бога одного лишь дар, Всевышнего десница». Выходит, что по мысли создателей эпоса щедрость и сострадание, справедливость, защита слабых и обиженных, твердость в Православной вере, поддержка православных и борьба с еретиками — главные добродетели правителя9.
В другом исторически православном государстве, Сербии, отнюдь не в «седой древности», а в середине ХХ в., такой церковный авторитет как Николай Сербский (Велимирович) учит: «Имели мы школу без веры, политику без чести, войско без родолюбия, государство без Божиего благословения. Из-за этого пропадают у нас и школа, и политика, и войско, и государство»10. Проблема этики у Николая Сербского раскрывается через произведение ее от религии и противопоставление взбунтовавшейся впоследствии культуре-технике. Первоначально религия была родником, бьющим ключом из потаенных глубин, этика — живоносной рекой, а техника — вспомогательными каналами, по которым вода из той реки подводилась ко всем местам жизни человеческой. Жизнь сербского верующего крестьянина представляет собою, по слову Николая Сербского: во-первых, крестоносный героизм, во-вторых, мученическое священство и, в-третьих, рыбацкую апостольскую мудрость. Что открыл Бог простым крестьянам? Христос открыл им мужскую храбрость, небесную святость и божественную мудрость. Чего могут ожидать враги Истины, кроме наказания Божьего: «Вы напали на Истину, и Истина отомстит за Себя и за своих... И вам не поможет ни ваша физическая сила, ни культура, ни полная телега знаний о вещах, но без понимания истины. Вы обманули сами себя и вас обманули. Обманули вас те, которые представили вам Христа как слабака и слюнтяя. Он угрожает
8 Мудрое слово Древней Руси (ХІ-ХУІІ вв.). С. 279.
9 Иванов В. Г. История этики средних веков. С. 307.
10 Святитель Николай Сербский (Велимирович). Из окна темницы. — Мн., 2005. — С. 3.
карой за неверность в любви и презрение к милости. Он есть огонь, который греет, но может и сжечь»11.
Итак, очень обманываются те, которые представляют Иисуса Христа как «слабака и слюнтяя». Поэтому на первый взгляд удивляет и озадачивает высказывание Николая Сербского, посвященное русскому народу: «Посмотрите на землю Русскую. Это самая обширная из всех стран мира. И это страна кроткого народа. Самыми обширными землями в нашем веке обладает самый кроткий народ мира. Вот вам очевидное доказательство истинности слова Христа: благо кротким, ибо они унаследуют землю. Воистину, не нужны вам доказательства яснее и реальнее, чем Православная Русь и православный русский народ. Бесчисленные грабители и насильники владели этими пространными землями, которые ныне унаследовали кроткие русские»12. Но нам-то, земным людям, более очевидно то, что именно силой оружия удерживались старые и приобретались новые земли России. Вряд ли грабители и насильники покорились бы словам без дел. Значит, по здравой мысли святого, ревностная вера в Бога сочетает в себе и человеколюбивую кротость, и боевой дух.
Также и святитель Филарет Московский, в первой половине XIX в. составивший катехизис православного воина, указывает: «Господь, называемый Богом мира (Рим. 15: 33), не называет ли Себя также и Бог воинств? (1 Цар. 17: 45). Не Бог ли научает руки верных Своих на ополчение, персты. на брань? (Пс. 143: 1). Авраам, образец кроткой веры, не воевал ли за своих родных и за союзных царей? Не войной ли, по повелению Божию, народ Божий приобрел землю обетованную? Не Ангел ли Божий соделал гумно Гедеона военноучебным поприщем и сильным небесным словом образовал его для победы над Мадианитянами? Дух Божий, Который носился над Давидом от дня помазания его, не управлял ли рукою его не только тогда, когда он извлекал из десятиструнной псалтири пророчествен-ные звуки, но и тогда, когда он победоносно стрелял в Голиафа, хотя и не из лука стрелою, а камнем из пращи? Равноапостольный царь Константин для чего первее всего употребил Крест Христов, только что им познанный? Для братии и победы. Итак, Бог любит добродушный мир, и Бог же благословляет праведную брань. Ибо с тех пор, как есть на земле немирные люди, мира нельзя иметь без помощи военной. Честный и благонадежный мир большей частью надобно завоевать. И для сохранения приобретенного мира надобно, чтобы победитель не позволял заржаветь своему оружию. Итак, православные воины, словом Давидовым говорит вам Святая Церковь, приглашая в то же время и вас говорить с нею: Благословен Господь, твердыня моя, научающий руки мои битве и персты мои брани (Пс. 143: 1).
С утешением видим вас, идущих на защиту Отечества. Исполняйте священный долг, и тем лучше исполняйте, что на этот подвиг вас призвала свободно ваша добрая воля и любовь к Отечеству. Тем паче благословит вас Бог, любящий добровольные жертвы»13.
Для русского солдата традиционна готовность к самопожертвованию ради спасения товарищей и успеха в сражении. При этом высшее выражение получил
11 Святитель Николай Сербский (Велимирович). Земля недостижимая. — М., 2003. — С. 137.
12 Святитель Николай Сербский (Велимирович). Из окна темницы. С. 29.
13 Катехизис для воинов святителя Филарета Московского // URL: http://agrapustin.narod.ru/ katehises.html (дата обращения — 28.08.2012).
принцип взаимной поддержки. Выдать «своих», не поддержать их в опасности хотя бы ценой собственной жизни для русского солдата было не только великим позором, но и органической невозможностью. Известный всему миру врач С. П. Боткин, знавший наших воинов не по парадам и театрам, а по полевому госпиталю, среди ран, стонов и бинтов, написал в августе 1877 г.: «Солдаты наши, офицеры — святые люди.»14
Особой чертой русского бойца является никем не превзойденная способность к рукопашному бою. Русского штыкового удара не выдерживала ни одна вражеская армия. Ни в одном музее мира нет ни одного российского флага, взятого у наших предков в бою. В то же время в музеях России хранится 360 шведских знамен эпохи Карла XII, 370 прусских знамен Фридриха II, сотни знамен армий Наполеона и Гитлера. История русского военного искусства учит нас, что в основе героизма лежит патриотизм. В нашем Отчестве воины издревле пользовались неизменной любовью народа, а трудная и опасная профессия Родину защищать всегда считалась одной из самых благородных. Такое отношение к ратному труду в народной среде воспитало у русских воинов качества, которые постоянно отмечали не только союзники, но и враги России. Это несгибаемая воля к победе, стойкость в обороне, твердая решительность в наступлении, беззаветное мужество и храбрость, личная инициатива, массовый героизм, крепкое войсковое братство и взаимовыручка.
Французский генерал Шарль де Голль, посетивший нашу страну в 1944 г., под впечатлением вида встречавших его воинов вечером того же дня записал: «Да, это была все та же бессмертная русская армия»15. В 1945 г. в кафедральном соборе Белграда митрополит Иосиф служил молебен по воинам, павшим в боях при освобождении Югославии от нацистских войск. Вдруг священнослужитель сделал паузу и стал всматриваться в толпу. В церкви стало тихо. Митрополит нашел взглядом тех, кого искал, и медленно поклонился им в пояс. Собрание молящихся обернулось, и тысячи глаз остановились на двух советских офицерах. Так глава Сербской православной церкви выразил свою признательность советским воинам, узнав в них исконных русских православных воинов-освободителей16.
Никогда не закрывавшийся в СССР Псково-Печерский монастырь, после Великой Отечественной войны на треть был укомплектован монахами-орденоносцами, ветеранами прошедшей войны. Другая часть — и тоже немалая — прошла сталинские лагеря. Третьи испытали и то и другое. Настоятель монастыря в послевоенное время, герой войны отец Алипий, по воспоминаниям современников, придерживался следующих правил: «Побеждает тот, кто переходит в наступление»17, — и сам в точности следовал этой стратегии. Он также учил, что Господь не любит боязливых18. В одной из проповедей он говорил: «Мне приходилось быть очевидцем, как на войне некоторые, боясь голодной смерти, брали с собой на спину мешки с сухарями, чтобы продлить свою жизнь, а не сражаться с врагом; и эти люди погибали со своими
14 На службе Отечеству: об истории Российского государства и его вооруженных силах, традициях, морально-психологических и правовых основах военной службы. — М., 1998. — С. 131.
15 Там же. С. 135.
16 На службе Отечеству. С. 118.
17 Тихон (Шевкунов), архимандрит. «Несвятые святые» и другие рассказы. — М., 2011. — С. 193.
18 «.что вы так боязливы, маловерные?» (Мф. 8: 26).
сухарями и не видели многих дней. А те, которые снимали гимнастерки и сражались с врагом, оставались живы»19.
Искусственно созданный в советскую эпоху разрыв духовной и светской культуры в наше время начинает постепенно преодолеваться. Это показатель возрождения Российского государства. Следует отметить особую важность Православной церкви в развитии военного дела. Армия в России всегда представляла собой не только школу воинского профессионализма и физического возмужания, но и систему воспитания личности, ее высоких духовных и нравственных качеств, основанных на патриотизме и любви к своим святыням и своему земному Отечеству, что невозможно без участия в этом процессе Церкви. Значение армии в истории России трудно переоценить. В силу своего геополитического положения русский народ всегда был народом-воином. Система образования, воспитания новых поколений в России не может не ставить в основу патриотическое воспитание, которое несет знания прежде всего о военных деятелях, их духовных и военных подвигах.
Военные профессии — светские, они порой связаны с человекоубийством, поэтому личности таких столпов российской армии, как Александр Невский, Дмитрий Донской, флотоводец Феодор Ушаков, и другие канонизированные Православной Церковью в лике святых воины, всегда будут притягательны своим удивительным, высшим примером для молодежи. Эти примеры показывают, как на практике может быть осуществлена неразрывность светского и духовного опыта. Благодаря духовным и ратным подвигам святых воинов Российское государство не просто было спасено от неминуемой гибели, но в армии были заложены основы развития военной стратегии, нравственного начала и духовности нашей страны20.
Военное искусство в Православной традиции является не только областью воспитательного воздействия, «инструментом», который нуждается в том, чтобы его «довели до ума». Нет. Церковь с уважением выделяет эту область человеческого знания как одну из важнейших. В свою очередь и воинский этос привлекается как важнейший ресурс для черпания поучительных примеров в ведении духовной жизни. Христос в Евангелии хвалит дисциплину у римских воинов (Лк. 7: 8-9), апостол Павел хвалит стойкость и воздержание (2 Тим. 2: 3-4). Святые отцы приводят примеры из военной жизни для правильного устроения жизни духовной: усердие в боевых упражнениях, упорство и бесстрашие в бою, военная хитрость и смекалка, расчет сил, с которыми возможно вступить в войну, — все эти необходимые в военном искусстве умения пригождаются также и для христианина, желающего победить в духовной брани с дьяволом и бесовским воинством.
Можно подытожить, что с точки зрения Православной традиции все пропавшие цивилизации разрушило не время, не несовершенство техники, но грех против святой веры и святой этики. Несовершенство этическое, а не техническое похоронило их в бездонном мраке. «Наша Евангельская этика постоянна и неизменна, а техника изменяется. Этика — госпожа, а техника — ее служанка. Поэтому этика должна контролировать технику. Непреходящие ценности находятся в области этики, а не в технике»21, — утверждает признанный златоуст ХХ в. Николай Сербский. Выбор между порядочностью и мастерством легок. Человек порядочный, но без мастерства ценится и в наше
19 Тихон (Шевкунов), архимандрит. «Несвятые святые» и другие рассказы. С. 191.
20 Ратников Н., Розина О. Святые воины Руси // Семья России. — 2009. — № 1 (4). — С. 2.
21 Святитель Николай Сербский (Велимирович). Земля недостижимая. С. 43.
время выше, чем умелый, но не порядочный. Техника изменяет отношение человека к природе, но никак не к человеку и не к Богу. Кто думает по-другому, тот ценит вещи выше личности, а прах — выше, чем дух. Со временем меняются государства, и войны между ними в наше время приобретают все более ожесточенный характер. Средства ведения войны становятся все более разрушительными и бесчеловечными: «Христу с трудом дают две лепты, а в храм Марсу, дьяволу, отдают все свое имущество и всех своих детей». И в таких неблагоприятных условиях поистине Царство Небесное силою берется, и лишь употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11: 12).
Опыт Православной традиции учит нас ценить то, что мы имеем, учит не искать победы любой ценой, не стремиться во чтобы то ни стало поставить ногу на грудь врагу. В понимании и продолжении истории нельзя размениваться не мелочи, пренебрегая действительно важным — все достижения культуры и техники не стоят одной человеческой души.
ЛИТЕРАТУРА
1. Тихон (Шевкунов), архимандрит. «Несвятые святые» и другие рассказы. — М., 2011.
2. Грачева Т. В. Невидимая Хазария. Алгоритмы геополитики и стратегии тайных войн мировой закулисы. — Рязань, 2009.
3. Иванов В. Г. История этики средних веков. — СПб., 2002.
4. Катехизис для воинов святителя Филарета Московского // иКЬ: http://agrapustin.narod. ги/ка1еЫ8е8.Ы:т1 (дата обращения — 28.08.2012).
5. Кессиди Ф. Гераклит. — СПб., 2004.
6. Князья Пожарские и Нижегородское ополчение. Род князей Пожарских от Рюрика до наших дней / Авт.-сост. А. Соколов, протоиерей. — Н. Новгород; Саранск, 2005.
7. Мудрое слово Древней Руси (Х!-ХУП вв.): Сборник. — М., 1989.
8. На службе Отечеству: об истории Российского государства и его вооруженных силах, традициях, морально-психологических и правовых основах военной службы. — М., 1998.
9. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви // иКХ: Ы!р://шшш. patriarchia.ru/db/text/141422.htm1 (дата обращения — 23.08.2012).
10. Ратников Н., Розина О. Святые воины Руси // Семья России. — 2009. — № 1 (4).
11. Святитель Николай Сербский (Велимирович). Земля недостижимая. — М., 2003.
12. Святитель Николай Сербский (Велимирович). Из окна темницы. — Мн., 2005.
13. Шамбаров В. Е. Казачество: путь воинов Христовых. — М., 2009.
