CC BY
665
Р.С. КРИВОЧЕНКОВ
ВОЕННЫЕ РЕФОРМЫ АЛЕКСЕЯ МИХАЙЛОВИЧА
Ключевые слова: Россия, военные реформы, военная история, армия.
Статья посвящена изучению военных реформ Алексея Михайловича в процессе решения внешнеполитических задач. Рассмотрена история военного дела России на примере военных преобразований, происходивших в период русско-польской войны 1654-1667 гг. Автор делает выводы о состоянии русского военного дела в контексте западноевропейской военной традиции.
R.S. KRIVOCHENKOV MILITARY REFORMS OF ALEXEY MIHAJLOVICH Key words: Russia, military reforms, military history, army
An article tell about of military reforms of Alexey Mihajlovich in the course of the decision of foreign policy problems. The author considers Russian warfare on an example of military transformations occurring in the Russian-Polish war 1654-1667 years. The author admits conclusions of a condition of Russian warfare in a context of the West-European military tradition.
Политика правительства России в царствование Алексея Михайловича в области военного строительства представляла собой поэтапное преобразование вооруженных сил. Оно было продиктовано необходимостью активизации внешней политики и решения новых задач, возникших в связи с серьезными изменениями во внешнеполитической обстановке. Без сомнения, неприятные воспоминания о Смуте, неудачная Смоленская война, сохраняющиеся пограничные трения обусловливали стремление России поквитаться с Речью Посполитой. Но недостаточная выучка, отсутствие должной дисциплины, устаревшие тактика и в определенной степени вооружение как поместной конницы, так и стрелецкой пехоты на протяжении почти всего XVII столетия предопределили постепенное сокращение значимости старомосковского войска и по численности, и по качеству. Реформированная армия, обученная и подготовленная с учетом последних новинок европейской военной мысли и техники, должна была стать главным инструментом возвращения исконно русских территорий [10, с. 165]. Исходя из этого, реформа вооруженных сил представлялась крайне необходимой, и правительство Алексея Михайловича всеми силами пыталось разрешить эту задачу, задействовав все ресурсы и возможности складывающегося абсолютистского государства.
Значимость процесса формирования в России не только армии новой модели, но и государства нового типа, государства Нового времени вместе с недостаточной изученностью в исторической науке этого этапа реформирования вооруженных сил России заставляют обратить на них самое пристальное внимание.
Предварительно необходимо отметить, что, по нашему мнению, единого согласованного, четкого плана преобразований в военной сфере в конце 40-х -начале 50-х годов XVII в. в Москве, судя по всему, не существовало. Была лишь некая общая идея, сформировавшаяся на основе накопленного прежде опыта создания полков нового строя и общения с иностранными офицерами, поступившими на русскую службу. Это свидетельствует в пользу того предположения, что реформаторская активность носила вынужденный характер и соотносилась прежде всего с требованиями сначала подготовки к большой войне с Речью Посполитой, а затем непрерывно корректировалась на основе изучения накопленного военного опыта.
Первоначально при изучении военной реформы Алексея Михайловича необходимо отметить одну ее важную особенность. Масштабность изменений,
происходившая в вооруженных сил и связанная с развертыванием большого количества полков «нового строя», подтверждает понимание русским правительством значимости и перспективности именно этих полков. Войска «нового строя», сформированные по основе последних новинок западной военной мысли, составили в описываемый период от 2/3 до 3/4 русской армии. Однако они не смогли полностью вытеснить старые образования. Сохранение наряду с полками «нового строя» воинских формирования старой, «сотенной» службы (дворянских сотен и стрелецких приказов) [18, с. 1018] затрудняло управление столь разнородными частями вооруженных сил и в определенной степени снижало общую эффективность их совместных действий, усложняло ведение боевых действий. Можно предположить, что эта особенность военной реформы была обусловлена, с одной стороны, незаконченностью преобразований в самой системе политических институтов Российского государства, не завершившего к концу столетия процесса трансформации в абсолютистское государство. С другой стороны, незавершенность военных реформ, осуществленных в годы царствования второго царя из династии Романовых, видимо, была связана и с определенной традиционностью мышления тех лиц, что определяли главное направление политики Российского государства в сфере военного строительства [11, с. 350]. Наконец, нельзя исключить и то обстоятельство, что содержание многочисленной армии нового типа было пока не под силу ни Российскому государству, ни обществу, не обладавших необходимыми экономическим предпосылками для этого (справедливости ради отметим, что схожие проблемы в это время испытывали все ведущие державы Европы, так что Россия была не одинока в борьбе с этими проблемами).
Широкомасштабное развертывание полков нового строя, предпринятое в начале 50-х годов XVII в., не могло быть осуществлено без столь же широкомасштабного привлечения иностранных офицеров, что также находилось в русле тогдашней западноевропейской военной традиции. Наем офицеров для создающихся солдатских, драгунских и рейтарских полков не представлял большой трудности - в Европе только что закончилась Тридцатилетняя война, а в Англии - гражданская война, что привело к высвобождению большого количества «начальных людей», имевших за плечами большой опыт современной войны. Однако, не желая тратить средства впустую, в Москве решили перестраховаться, уделив особое внимание проверке уровня квалификации наемников. Ведь основная цель их призыва на русскую службу заключалась в обучении новобранцев. Отсюда следовало, что умение и знание основных приемов владения мушкетом и пикой имели для русских нанимателей первостепенное значение. На это обстоятельство обратил внимание сподвижник Петра I, шотландец Патрик Гордон, поступивший на русскую службу во время войны 1654-1667 гг.: «...боярин (И.Д. Милославский) приказал взять приготовленные копья и мушкеты и показать свое уменье владеть ими. Гордон, удивленный этим требованием, сказал, что если бы знал заранее, то привел бы с собой одного из своих слуг, которые пожалуй, экзерцируют лучше его самого, прибавив, что экзерциция у офицера дело не важное, главное же в нем умение предводительствовать войском. На это боярин коротко заметил, что это обязательно для всех приезжающих в Россию иностранцев, не исключая полковников. Проделав к полному удовольствию боярина все приемы копьем и мушкетом, он вернулся домой» [9, с. 153].
Подобная практика проверки иностранных офицеров и военных специалистов не совсем укладывалась в привычную схему комплектования других армий Европы. В европейских армиях того времени на службу нанимались, как правило, уже знающие, получившие определенный боевой опыт, офицеры,
младшие командиры и рядовые. Такая проверка представлялась им излишней, но для России, где не было большого количества такого рода ветеранов, решение московского правительства выглядело вполне целесообразным, хотя и вызывало порой удивление и непонимание иностранных наемников.
Строгий подход к набору иностранных специалистов на службу в русскую армию был продиктован также и стремлением избежать повторения негативных явлений, имевших место во время Смоленской войны, в частности, случаев измены иностранных наемников. Сам факт измены наемников, имевший место в Смоленскую войну, был учтен и правительство при наборе на службу требовало «патенты» о службе, рекомендации королей и видных западноевропейских аристократов. Все это в определенной мере могло отсеять неблагонадежных субъектов, стремящихся попасть на русскую службу исключительно ради наживы. Использовались также и иные способы «прикрепления» иностранцев - например, склонение их к принятию православия, что было сопряжено с немалыми материальными льготами и повышением социального статуса таких «новокрещенов».
Предпринимаемые правительством меры позволили создать к началу русско-польской войны необходимый запас опытных командных кадров. Согласно росписи 1651 г., на русской службе составляло 2707 чел., большая часть которых представляла именно начальных людей - офицеров и унтер-офицеров [19, с. 167]. Все это позволило в короткие сроки развернуть и подготовить мощную по тем временам, хорошо вооруженную и обученную армию.
Но не только наймом иностранных офицеров рассчитывало московское правительство решить проблему подготовки командных кадров. В частности, в конце 40-х годов XVII в. вышел в свет массовым по тем временам тиражом первый русский военный устав, посвященного основам военного дела, -«Учение и хитрость ратного строения пехотных людей» [17].
Данный труд содержал в себе базовые знания западноевропейской военной теории и практики в отношении пехоты. Вероятнее всего, что «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей» представляют собой почти буквальный перевод книги И. Вальгаузена «Kriegskunst zu Fuss». Сам И. Вальгау-зен, служивший в нидерландской армии, ссылается в тексте своей книги на «нидерландский устав» и «общепринятую» практику Морица Оранского [3, с. 18]. На тот момент нидерландская военная школа, правда, уже не являлась самой передовой, однако многие ее положения легли в основу прошедшей успешную проверку на полях сражений Тридцатилетней войны и шведско-польских войн 1-й половины XVII в. шведской военной системы, заслужившей в итоге широкую известность. Следовательно, выбор правительства для издания вышеуказанной работы является не случайным.
Примечательно, что устав уделял особое внимание как индивидуальному обучению рядовых солдат, так и коллективной муштре. Так, устав требовал, чтобы мушкетер, вооруженный фитильным ружьем, должен был четко усвоить 143 ружейных приема, а пикинер - 21 прием, для наглядности книга содержит гравюры. Также устав содержал вопросы организации пехотной роты, рассматривая вооружение и снаряжение рядового пехотинца [17, с. 39, 41, 64-65, 67, 75, 82, 97, 98, 108-109, 128].
Кроме издания «Устава» была предпринята успешная попытка организовать подготовку собственных командных кадров из числа русских дворян и детей боярских. В мае 1649 г. главный военный советник правительства Алексея Михайловича голландец полковник И. фон Бокховен получил приказ набрать полк рейтар, и превратить его в образцово-показательный и одновременно учебный [5, с. 471; 20, с. 447-448]. Эта задача была им успешно выпол-
нена, и, подводя общий итог работе Бокховена и его помощников, шведский резидент И. Родес сообщал в Стокгольм 31 мая 1652 г., что полковник «.уже 2-3 года обучает здесь упражнениями конного строя два русских полка, которые состоят из благородных. Думают, что он теперь так сильно обучил, что среди них мало найдется таких, которые не были бы в состоянии заменить полковника, а чтобы их даже еще больше усовершенствовать и сделать совершенством, он теперь обучает их упражнениям также пешего строя с пиками и мушкетами (выделено нами. - К.Р)...» [6, с. 110].
Анализируя немногочисленные сохранившиеся сведения о структуре полков «нового строя», можно предположить, что на начальном этапе войны с Речью Посполитой за образец комплектования, вероятно, была взята голландская система. Основы ее были изложены в письме полковника фон Бокховена боярину И.Д. Милославскому. Фон Бокховен указывал, что в солдатской роте должно быть не менее 80 солдат - пополам мушкетеров и пикинеров, и 8 начальных людей, капитан, поручик, прапорщик, 2 сержанта и 3 капрала, за основу же принимался восьмишереножный строй. Если же в роте будет 100 или более солдат, писал далее полковник, то мушкетеры должны составлять 2/3, а пикинеры -только 1/3 от общего числа солдат [14, с. 8]. По такому образцу солдатские полки должны были иметь от 10 до 20 рот. Исходя из этого, количество солдат в них варьировалось от 1000 до 2000 чел. Но данная схема устройства полка на протяжении 60-х и до середины 70-х годов порой претерпевала значительные изменения, в частности это касается московских выборных полков солдатского строя, которые первоначально предполагалось оснастить 2000 чел. штатного состава, но впоследствии в 60-х годы они имели уже по 3000 солдат, к середине 70-х годов - по 5000 солдат и начальных людей [8, с. 6.]. Очевидно, что как в результате попыток учесть опыт войны, так и довольно широкой степени свободы командиров полков структура полков сильно различалась как по числу рот, так и по соотношению в них мушкетеров и пикинеров. Боле того, на протяжении всей войны наблюдалась тенденция к сокращению числа пикинеров.
Деление на роты в полках рейтарского, драгунского, гусарского и копейного состава также имело свои особенности. Характерной чертой было то, что рейтарские полки имели примерно 10 рот (1000 рейтар), копейный и гусарский полк -около 500 чел. [2, с. 8-10]. Любопытно отметить, что рейтары имели много общего с поместной конницей сотенной организации как по социальному составу (комплектовавшиеся в основном из дворян и детей боярских), так и по устройству (рота рейтар примерно равнялась сотне и в поместной коннице). Проводя данную политику, правительство, вероятно, стремилось обозначить некую преемственность между родами войск, тем самым создавая более привычные условия для несения службы для поверстанных в рейтары дворян и детей боярских, что в силу своей бедности более не могли нести привычной «полковой» службы.
Структурирование полка на отдельные более крупные единицы, чем роты, получило применение уже во 2-й половине 50-х годов. Такие подразделения назывались часто, о чем писал, к примеру, в своем дневнике П. Гордон [9, с. 183], шквадроном.
Правда, при этом необходимо отметить, что достигнуть полного единообразия в структуре и организации при формировании полков нового строя не удалось [2, с. 7-19]. Данное обстоятельство в первую очередь необходимо связывать с ускоренными темпами набора в полки, что диктовалось острой необходимостью наращивания военного потенциала в условиях военного времени, а также со стремлением найти оптимальную структуру частей и подразделений. Достаточно устойчивой в количественном соотношении боевой
единицей на этом этапе развития военного дела в России являлась рота. Полки же выступали скорее административными образованиями, нежели тактическими единицами, различаясь, и порой существенно, по числу рот.
В череде реформаторской деятельности правительства, происходившей в войсках в целом, особняком выступает создание так называемых «разрядов». До проведения этой реформы все управленческие нити руководства над армией были сосредоточены в Разрядном приказе («а ведомы в том приказе всякие воинские дела и городы строением и крепости и починкою и ружьем и служивыми людми... и кого куды лучится послати на службу, в войну, и в воеводства в горо-ды, и во всякие посылки.» [9, с. 80]). Теперь же с появлением полков «нового строя» наметились изменения в управлении различными родами войск. В частности, в 1662-1663 гг. начальные люди в копейных и рейтарских полках Белгородского разряда ведались в Рейтарском приказе, в драгунских и солдатских полках - в Иноземском приказе, а все рядовые в указанных полках - в Разрядном приказе [1]. В то же время управление всеми начальными людьми с февраля 1665 г. было сосредоточено в Разрядном приказе [15].
Такой разнобой не мог не вызвать стремления найти иную, более эффективную систему управления. Уже в конце 50-х годов предпринимаются первые попытки создать на местах военно-административные структуры с широкими полномочиями. Одновременно изменялась и подчиненность ратных людей. Так, с 1671 г. все копейщики и рейтары с начальными людьми перешли в управление Рейтарского приказа, а солдатские полки - в Иноземский приказ. Если постараться обобщить все вышеуказанные эксперименты правительства по выработке наилучшей вертикали управления армией, то можно сказать, что правительство стремилось отработать достаточно простую и вместе с тем эффективную формулу взаимодействий центральной власти и периферии. Суть ее заключалась в следующем. Административные, финансовые, судебные функции были сосредоточены в руках большого воеводы, главы разряда. Иногда часть локальных военных вопросов, требующих незамедлительного решения (например: приготовления обороны городов к отражению татарского набега), также была в компетентности воеводы. Общее же руководство и снабжение армии в целом оставалось за Москвой, в Разрядном, Иноземском, Рейтарском и ряде других приказов.
Появление системы разрядов необходимо связывать со сложной военнополитической обстановкой на прилегающих к границе территориях. Еще при строительстве Белгородской черты в 1646 г. предпринимались попытки объединения военной и гражданской власти на юге России с центром в Белгороде или Яб-лонове [4, с. 157]. Но данная активность не была завершена и только в 1658 г. был образован Белгородский разряд. Затем последовали другие и к концу 70х годов их было уже 10 - Белгородский, Северский (Севский), Новгородский, Смоленский, Казанский, Тобольский, Томский, Енисейский, Рязанский и Укра-инный (Тульский) [19, с. 188].
Внедрение разрядной системы подвигло правительство на существенные изменения в полевой армии. Это привело к тому, что старая организация войска в виде трех-пяти «полков» (государева, большого, передового, сторожевого, ертаула) окончательно распалась в середине XVII в., в период войны за Украину. Теперь полевые армии, действующие на том или ином стратегическом направлении или театре военных действий, включали в себя отдельные отряды -полки, комплектуемые разрядами. Дробление разрядных полков на составные части происходило по принципу различия родов войск, командование полками было сосредоточено в руках большого воеводы с «товарищами».
Численность же полков, выставляемых разрядами, была различной. Причем даже один и тот же Белгородский разрядный полк, в различные годы своего ком-
плектования имел значительно отличавшиеся количество ратных людей. В 1664 г. по смотру воеводы Б.А. Репнина с товарищами, в Белгородском полку и разряде имелось ратных людей полковой службы - 19653 чел. и городовой службы 30528 чел., всего 50181 чел., а в 1667 г., по сведениям воеводы Ю.Н. Барятинского - полковой службы 19166 чел. а городовой 52952 чел., всего 72118 чел. [16].
Сохранение особого Государева полка, не вошедшего в разрядную систему, стало исключением в новой, реорганизованной русской армии, так как выработанное опытным путем деление разрядных полков, по существу, предполагало наличие самостоятельных корпусов, включавших в себя основные рода войск - кавалерию, пехоту и артиллерию и способных действовать на отдельных операционных направлениях [12, с. 217].
Все вышеуказанные изменения в составе и организации армии посредством разрядной реформы были направлены на улучшение устройства и повышение боеспособности войска. В то же время в процессе формирования разрядной системы наметилась определенная децентрализация управления, как это ни странно имевшая свои положительные черты для России. Ведь до реформы бюрократические проволочки и чрезмерная централизация управления армиями, действовавшими на различных военных театрах, значительно удаленных от Москвы, сковывали инициативу в принятии решений. А при условии, что средства связи не могли похвастаться быстротой реагирования на возникающие вопросы на значительной территории России, все это в совокупности представляло серьезную проблему. Другим существенным моментом, побудившим правительство к проведению разрядной реформы, явилось желание иметь достаточно крупные военные подразделения, которые могли быть отмобилизованы в короткие сроки, в очагах потенциальной опасности, в приграничных районах. Причем данное новшество позволило правительству значительно быстрее реагировать на возникающие угрозы во взрывоопасных регионах. Все это, естественно, положительно сказывалось на боеспособности вооруженных сил.
Характерной чертой новой системы стала попытка значительно удешевить содержание армии за счет перевода ратных людей на содержание местных доходов с территории разряда в ведение Разрядного приказа. Все это было зафиксировано в законодательной активности правительства, стремящегося чтобы «.и тех денег ныне и впредь, которые в сборе будут, из тех городов к Москве не высылать, а отсылать их по наряду, из Розряду в те полки на жалованье ратным людем, чтоб в том ратным людем мешкоты не было» [13]. Успехи указанного мероприятия были далеко не однозначны, в частности, на примере Белгородского разряда полновесно обеспечить материальную базу ратным людям не удалось. Города Белгородского разряда были слабо заселены посадскими людьми и не могли себе позволить содержать достаточно значительное воинское подразделение, к коим следует причислить Белгородский полк.
Образование и расширение сети разрядов и их полков имели важное значение в организации вооруженных сил: постоянные войсковые соединения, именуемые разрядными полками, позволили России улучшить оборону границ в мирное и военное время.
Появление армии, преобладающим элементом которой являлись войска нового строя, требовало существенных изменений в вооружении и тактике. Следует отметить, что базовой основой для необходимых вышеуказанных усовершенствований в армии стали заимствования за границей, преимущественно у голландцев и шведов. Применение огнестрельного оружия и линейной тактики стало «визитной карточкой» как в пехоте, так и в кавалерии. По свидетельству иностранных источников, предпочтение отдавалось оборонительной
тактике, в частности излюбленным приемом русских воевод было встретить атаку татарской или польской конницы огнем полевой артиллерии и мушкетов, предварительно укрывшись в оборудованной позиции - рвом, земляным валом с палисадом или вагенбургом, а также новомодными «надолобами» - так называемыми «испанскими рогатками» [7, с. 161-162].
В завершение следует отметить, что русскому правительству Алексея Михайловича в процессе реформ удалось найти достаточно эффективное сочетание основных военных систем различных государств, используя их слабые и сильные стороны, но предпочтение в формировании новой армии все же было отдано в пользу западноевропейской и протестантской системы военного устройства. Но это не мешало иметь в составе армии отряды иррегулярной конницы, способной главным образом вести преследование, разведку и другие маневренные действия. Тогда как наиболее боеспособными частями при решении серьезных военных задач выступали войска нового строя: подразделения тяжелой кавалерии (рейтары), способные действовать как огнестрельным, так и холодным (гусары и копейщики) оружием, пехота, усвоившая основы рождающейся линейной тактики при поддержке многочисленной полковой артиллерии. Такая армия, имеющая смешанную структуру, представляла грозную силу. Все это стало основой военного превосходства или, как минимум, паритета в столкновениях с потенциальными противниками, позволив успешно вести военные действия как против поляков, так и с турками и татарами.
Литература
1. Акты Московского государства, изданные Императорской академией наук. СПб., 1901. Т. III. № 168.
2. Веселовский С.Б. Сметы военных сил Московского государства 1661-1663 / С.Б. Веселовский. М., 1911. 59 с.
3. Епифанов П.П. Очерки из истории армии и военного дела в России (вторая половина XVII-первая половина XVIII веков): автореф. ... докт. ист. наук / П.П. Епифанов. М., 1969. 27 с.
4. Загоровский В.П. Белгородская черта / В.П. Загоровский. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1969. 304 с.
5. Записные книги Московского стола 7157 г. // Русская историческая библиотека СПб., 1886. Т. Х. 401-490 с.
6. Курц Б.Г. Состояние России в 1650-1655 гг. по донесениям Родеса / Б.Г. Курц // ЧОИДР. 1915. М., 1914. Кн. 2. Ч. II. 268 с.
7. Майерберг А. Путешествие в Московию барона Августина Майерберга, члена императорского придворного совета и Горация Вильгельма Кальвуччи, кавалера и члена правительственного Совета Нижней Австрии, послов августейшего римского императора Леопольда к царю и великому князю Алексею Михайловичу в 1661 году, описанное сами бароном Майербергом /
A. Майерберг. М., 1874. 252 с.
8. Малов А.В. Государевы выборные московские полки солдатского строя. Краткий очерк истории и организации / А.В. Малов // Цейхгауз. 2001. № 1(13). С. 2-7.
9. Московия и Европа / Г.К. Котошихин. П. Гордон. Я. Стрейс. Царь Алексей Михайлович. М.: Фонд Сергея Дубова, 2000. 624 с.
10. Пенской В.В. Вооруженные силы России допетровской эпохи: традиции и новации /
B.В. Пенской. М.: Изд-во МСГА, 2002. 203 с.
11. Пенской В.В. Развитие вооруженных сил России и военная революция в Западной Европе во 2-й половине XV-XVIII вв.: сравнительно-исторический анализ: дис. ... докт. ист. наук / В.В. Пенской. М., 2004. 526 с.
12. Пенской В.В. Военная революция в Европе и Вооруженные Силы России второй половины XV-XVIII вв. / В.В. Пенской. М.: Изд-во Московского гуманитарного ун-та, 2004. 284 с.
13. Полное собрание законов Российской империи с 1649 г.: собрание первое. СПб., 1830. Т. I. № 370.
14. Российский архив истории отечества в свидетельствах и документах. М.: Студия Тритэ, 1995. Т. VI. 3361 с.
15. Российский государственный архив древних актов. Ф. 210. Оп. 13. Столбцы. Бел. Стола. № 989. Л. 55.
16. Российский государственный архив древних актов. Ф. 210. Оп. 13. Столбцы. Бел. Стола. № 622. Л. 44.
17. Учение и хитрость ратного строения пехотных людей. СПб., 1904. 298 с.
18. Чернов А.В. Строительство вооруженных сил русского государства в XVII веке (до Петра I).: дис. ... докт. ист. наук / А.В. Чернов. М., 1949. 1603 с.
19. Чернов А.В. Вооруженные силы русского государства в XV-XVII вв. / А.В. Чернов. М.: Воениздат, 1954. 224 с.
20. Якубов К.И. Россия и Швеция в первой половине XVII в. / К.И. Якубов М., 1897. 503 с.
КРИВОЧЕНКОВ РОМАН СЕРГЕЕВИЧ родился в 1982 г. Окончил Белгородский государственный университет. Аспирант кафедры теологии Белгородского университета. Область научных интересов - история России XVII в., военная история России XVII в. Автор 9 научных работ.
