CC BY
40Полончук Р.А.
Кандидат политических наук, докторант кафедры внешнеполитической деятельности России Факультета национальной безопасности, Российская Академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации.
Военные доктрины США и КНР: геополитические аспекты сдерживания в современных условиях
Вследствие высокой степени неустойчивости и неопределенности развития военно-политической обстановки, ведущие страны мира в обеспечении своей безопасности и интересов полагаются, прежде всего, на военную силу. Развитие сил и средств вооруженной борьбы, повышение их боевых возможностей ведет к увеличению размаха и напряженности военных действий, распространению их на новые сферы, усложнению форм и способов применения вооруженных сил. Предполагается, что вооруженная борьба будет характеризоваться высокоманевренными действиями войск, скоротечностью, глобальным размахом применения оружия, широким задействованием космических средств и сил кибернетических операций, участием в военных действиях иррегулярных вооруженных формирований, комплексным применением политических, экономических и информационных мер, реализуемых использованием финансируемых и управляемых извне политических сил, общественных движений и террористических организаций.
Анализ открытых источников информации показывает, что в первой четверти XXI века наибольшего развития в сфере военного планирования достигли две сверхдержавы - США и Китай. В этих странах сформирована самобытная школа планирования и организации деятельности по военному строительству и проведению военных реформ в условиях смены внешнеполитического курса. Вместе с тем, сформированная сеть научно-исследовательских и частных аналитических организаций позволяет постоянно совершенствовать старые и искать новые подходы к анализу и оценке угроз военной безопасности в условиях неопределенного будущего. В новых условиях международной обстановки изучение зарубежного
опыта военного планирования приобретает для отечественных специалистов особый интерес, поскольку позволяет обоснованно скорректировать направления обеспечения национальной безопасности государства с учетом национальных интересов России в сфере обороны и безопасности.
Военная доктрина США
Военная доктрина США как система официальных взглядов (установок), определяющих основы обеспечения военной безопасности государства и использования ВС для достижения национальных целей и продвижения национальных интересов, раскрывается в документах, издаваемых президентом, министром обороны и председателем комитета начальников штабов (КНШ), а также в заявлениях и практических действиях американского военно-политического руководства, отражающих его военно-политический курс, военную стратегию и стратегию развития вооруженных сил.
Военно-политический курс США разрабатывается и реализуется на основании предпосылки о том, что США являются и в обозримой перспективе должны оставаться единственной военной и экономической сверхдержавой, глобальным лидером, имеющим право единолично формировать такие условия международной обстановки, которые бы в максимальной степени способствовали продвижению ключевых интересов Вашингтона в различных регионах мира.
Соединенные Штаты активизируют усилия, направленные на всестороннее укрепление своих позиций на постсоветском пространстве за счет переориентации республик бывшего СССР на Вашингтон как на основного и наиболее выгодного партнера в важнейших областях. Администрация США полагает, что в условиях сохранения традиционно тесных торгово-экономических связей стран СНГ с Россией приоритетное развитие диалога с ними в сфере борьбы с терроризмом, обороны и безопасности позволит США обеспечить свою вовлеченность в региональные процессы и таким образом оказывать непосредственное влияние на их развитие.
В Европе основные усилия Соединенных Штатов в настоящее время сосредоточены на сохранении за собой ведущей роли в формировании системы коллективной безопасности в регионе, центральным компонентом которой должен оставаться Североатлантический союз. Вашингтон пытается блокировать любые возможности предоставления европейским странам широкой самостоятельности при решении военно-поли-
тических вопросов и создании автономных от НАТО региональных военных структур. США настойчиво проводят политику, направленную на дальнейшее расширение Североатлантического альянса, пытаются обеспечить привязку европейских стран к инфраструктуре блока, упрочить их зависимость от НАТО, и, в частности, от США в сфере военно-технического сотрудничества.
В Азиатско-Тихоокеанском регионе основными союзниками Соединенных Штатов остаются Япония и Республика Корея. Главными направлениями военной политики США в АТР являются укрепление лидирующих позиций в этом районе мира, сохранение американского военного присутствия, расширение доступа ВС США к элементам инфраструктуры государств региона, предотвращение распространения оружия массового поражения.
На Ближнем Востоке главные задачи Соединенных Штатов состоят в защите своих военно-стратегических и экономических интересов, обеспечении безопасности морских и воздушных коммуникаций. Вашингтон, используя политические и экономические рычаги давления на Израиль и арабские страны, намерен добиваться от них содействия в разрешении палестино-израильского кризиса по выгодному для себя сценарию.
В Африке и Латинской Америке администрация США намерена продолжать курс на сохранение контроля за внешней и внутренней политикой стран этих регионов путем использования экономических рычагов, дипломатического нажима и прямого силового давления в интересах закрепления здесь своего влияния и защиты американских интересов в военно-политической, энергетической и торгово-экономической областях.
По взглядам американского военно-политического руководства, в обозримой перспективе применение вооруженных сил США будет осуществляться с привлечением войск (сил) союзников. При этом Соединенные Штаты будут самостоятельно определять цели войны и, исходя из них, формировать коалиции.
Сущность и содержание военной стратегии США раскрывается в целом комплексе официальных документов. Главными из них являются «Стратегия национальной безопасности США», «Стратегия национальной обороны США» и «Национальная военная стратегия США». При этом геополитические и геоэкономические аспекты американской военной стратегии освещаются в «Стратегии национальной безопасности», военно-политические - в «Стратегии национальной обороны», а военно-стратегические - в «Национальной военной стратегии».
По взглядам американского руководства, изменение характера будущего военного противоборства определяется значительным расширением спектра угроз национальной безопасности США в мире. В основополагающих «национальных стратегиях» существующие и ожидаемые угрозы подразделяются на четыре категории:
• Традиционные военные угрозы, обусловленные наличием у других государств регулярных вооруженных сил, оснащенных и подготовленных для ведения полномасштабных военных действий на земле, в воздухе и на море;
• Иррегулярные угрозы, исходящие со стороны иррегулярных вооруженных формирований стран и негосударственных субъектов, использующих такие методы, как терроризм и партизанские действия для нейтрализации преимуществ вооруженных сил США или осуществляющих преступную деятельность (пиратство, наркоторговля) для дестабилизации региональной безопасности;
Катастрофические угрозы, к которым относятся приобретение и использование оружия массового поражения (ОМП) государствами или негосударственными субъектами. По американским оценкам, эти угрозы исходят от растущего количества враждебных режимов и террористических групп, стремящихся к обладанию и применению ОМП.
Подрывные угрозы, которые обусловлены возможностью использования другими странами новых технологий (нано-, кибер- и космических, оружия направленной энергии и т.д.) для нивелирования военного превосходства США. Среди стран, которые в перспективе смогут оспорить американское превосходство в военной сфере, рассматривается, прежде всего, Китай. К державам, способным сменить свое отношение к США на враждебное и в перспективе эффективно им противодействовать, американское военное руководство также относит Россию и Индию.
Применение ВС США в XXI веке будет иметь следующие основные характерные черты: тесное взаимодействие на всех уровнях; нацеленность на достижение результативности; формирование единого информационного пространства; высокая огневая мощь и точность поражения целей; мобильность экспедиционных формирований ВС; использование превосходства в космосе; возможность применения ядерного оружия.
На ближайшие десятилетия основные усилия в военном строительстве США будут сосредоточены на совершенствовании оснащения ВС и их подготовке к боевому применению без полномасштабного мобилизационного усиления.
Американское военное руководство, признавая, что ВС США остаются сильнейшими в мире, не исключает возможности появления противников, которые, используя новые подходы к ведению вооруженной борьбы, смогут нейтрализовать это превосходство, что подорвет лидирующее положения США в мире. В связи с этим осуществляется наращивание военной мощи США в рамках так называемой трансформации ВС. При этом главное внимание уделяется комплексной реализации новой военной стратегии и новых концепций строительства и боевого применения ВС, нацеленных на укрепление военного превосходства США и возможностей по защите страны от асимметричных угроз с использованием превентивных действий.
Создание необходимого для реформирования ВС технологического потенциала планируется осуществлять путем развития и внедрения новых технологий, способствующих достижению целей национальной военной стратегии США и реализации перспективных концепций применения ВС.
Для реализации концепции «Всеобъемлющего сдерживания» США планируют использовать триаду, предназначенную для достижения стратегических целей в ходе будущих боевых действий. Она будет включать: 1) наступательный компонент (как ядерные, так и неядерные средства воздушного и космического нападения); 2) оборонительный компонент (единую глобальную систему ПРО/ПВО, перспективную систему ПКО); 3) гибкую, способную к воссозданию своих возможностей инфраструктуру производства, хранения и испытаний ядерного оружия. Для объединения компонентов триады планируется построить единую систему управления, разведки и планирования с использованием передовых информационных технологий.
Военная доктрина КНР
Военные теоретики Китая используют термин «военная доктрина» в отличном от принятого военной наукой Российской Федерации смысле. Он часто отождествляется с понятиями «стратегия национальной безопасности», «национальная стратегия», «оборонная стратегия». Иногда термин «военная доктрина» распространяется на какую-либо отдельную область военного дела («ядерная доктрина», «доктрина наступления»). В других случаях этот термин выступает как завуалированное выражение военно-политических целей государства и способов их достижения.
Наиболее соответствующим по смыслу американскому термину «стратегия национальной безопасности» отвечает китайский термин «да
чжаньлюе», дословно переводимый как большая стратегия. В широком смысле под «большой стратегией» понимается «стратегия использования ресурсов государства для достижения главных национальных идей». Китай имеет собственную, свойственную только ему систему взглядов на характер военных угроз и способы их парирования, а также на роль ВС в обеспечении национальных интересов, то есть то, что в военной науке и называется военной доктриной.
Как основу для достижения своих военно-политических целей руководство КНР рассматривает концепцию «жизненного пространства и стратегических границ». Данная концепция прямо обосновывает притязания руководителей китайского государства на создание собственных сфер влияния в Азиатско-Тихоокеанском регионе и формирование экономически и политически благоприятного для китайцев «жизненного пространства» в пределах «стратегических границ», которые не совпадают с государственными границами Китайской Народной Республики. При этом государственное и военное руководство Китая считает, что эти стратегические границы должны расширяться по мере роста «комплексной мощи государства». На современном этапе Пекин намерен добиваться выполнения поставленных задач путем применения мирных средств, реализуя во внешней политике концепцию «мягкой силы».
При оценке степени внешней военной угрозы ВПР КНР исходит из того, что роли стран и соотношение сил в мировой политике не остаются постоянными, поэтому следует быть готовыми к любому изменению международной обстановки, в том числе - в неблагоприятном для Китая направлении.
В соответствии со взглядами политического и военного руководства китайского государства угрозы национальной безопасности, суверенитету и территориальной целостности КНР подразделяются на «традиционные» и «нетрадиционные».
К числу основных «традиционных» угроз оно относит:
- нерешенность Тайваньской проблемы;
- потенциальную возможность прямой внешней агрессии вследствие территориальных споров между КНР и соседними государствами, а также вовлечение ВС США и Японии в вооруженный конфликт в зоне Тайваньского пролива;
- высокую степень вероятности решения проблем на Корейском полуострове силовыми методами;
- стремление США к сдерживанию Китая за счет укрепления суще-
ствующих и создания новых блоковых структур антикитайской направленности;
- распространение ядерного оружия, постепенную милитаризацию космического пространства;
- активизация международного терроризма, религиозного экстремизма и национального сепаратизма.
В качестве «нетрадиционных» угроз в КНР рассматривают угрозы в информационной, экономической, экологической и гуманитарной областях, а также угрозы, связанные с борьбой за источники сырья и рынки сбыта, контролем над ресурсами Мирового океана и стратегическими транспортными коммуникациями.
Необходимо отметить, что если ранее руководители китайского государства относили угрозы, связанные с международным терроризмом, религиозным экстремизмом и национальным сепаратизмом к «нетрадиционным», то на данном этапе они относят их к «традиционным» угрозам.
Исходя из оценки вероятных военных угроз, государственное и военное руководство Китая классифицирует своих противников как «наиболее вероятных» и «потенциальных». К числу наиболее вероятных противников оно относит США и Японию, при этом отмечается, что прямое вооруженное столкновение с ними в ближайшей и среднесрочной перспективе может состояться только при решении Тайваньской проблемы силовыми методами. К потенциальным противникам руководители китайского государства относят Индию и ряд стран Азиатско-Тихоокеанского региона, таких как Вьетнам, Малайзия и Филиппины, с которыми имеются территориальные разногласия.
Анализ тенденций развития мирового сообщества с середины 80-х гг. прошлого столетия до наших дней позволяет китайским стратегам сделать вывод о малой вероятности возникновения крупномасштабной войны с участием Китая. В ближайшей и среднесрочной перспективе, при сохранении существующих тенденций развития военно-политической обстановки в регионе, оно рассматривает возможность развязывания вооруженного конфликта высокой интенсивности против противника, обладающего технологическим превосходством.
Исходя из полученных выводов о перспективах развития военно-политической обстановки в регионе, а также используя опыт строительства современных ВС ведущими мировыми державами, политические лидеры Пекина строят свои вооруженные силы исходя из ряда концепций, наиболее актуальными из которых являются концепции «активной оборо-
ны», «ограниченного ядерного контрудара» и «локальных войн».
Концепция «активной обороны» ориентирует подготовку экономики и ВС к длительной активной стратегической обороне на заранее подготовленных рубежах с целью изменения соотношения сил в пользу ВС КНР и обеспечения перехода в решительное контрнаступление. Согласно китайской военной терминологии, эта концепция основана на принципе «обороны, самообороны и ответного удара по противнику».
Концепция «ограниченного ядерного контрудара» не опровергает взятого китайскими лидерами обязательства не применять ядерного оружия первыми, но предусматривает нанесение ответного ядерного удара по противнику, в намерения которого входит ядерное нападение на Китай. Развитие ВС КНР в рамках данной концепции осуществляется в соответствии с проводимой государственным и военным руководством страны политикой ядерного сдерживания.
Концепция «локальных войн» позволяет КНР осуществлять мероприятия по строительству современных ВС, способных решать поставленные задачи в вооруженных конфликтах любой интенсивности и против любого противника.
Государственное и военное руководство Китая, осуществляя мероприятия по военно-экономическому обеспечению обороны страны, исходит из ряда принципов, общепринятых в мировой практике. Важнейшим из них является создание так называемой системы малого военного представительства и больших мобилизационных возможностей, при которой ограниченное по масштабам производство военной продукции мирного времени служит базой для его интенсивного наращивания в военное время. Производственный потенциал мирного времени обеспечивает текущие потребности вооруженных сил в вооружении, создание новых образцов техники, а также потребности торговли оружием на внешнем рынке. Мобилизационные возможности, основанные на научно-техническом и производственном потенциале мирного времени, включают полное использование производственных мощностей оборонной промышленности, а также гражданской сферы экономики страны.
Основной упор в военно-технической сфере КНР делает на развитие собственной научно-технической базы по созданию передовых образцов вооружения и военной техники, технологий военного и двойного назначения. Поступательное развитие экономики Китая обеспечивает планомерное увеличение оборонных расходов, обеспечивающих модернизацию и строительство современных вооруженных сил Китая.
Выводы
В целом государственное и военное руководство США стремится не только добиться подавляющего военно-технического превосходства над потенциальными противниками, но и иметь такое же превосходство по отношению к своим стратегическим союзникам и странам-партнерам. Следствием этого может стать дальнейшее повышение значимости военной силы в достижении целей внешней политики США, что в перспективе может стать основным фактором, определяющим формирование военных угроз Российской Федерации. Развитие форм и способов применения ВС США свидетельствует об их подготовке, прежде всего, к войне с сопоставимыми по военной мощи противниками, в качестве которых рассматриваются Россия и Китай.
Современный внешнеполитический курс, декларируемый китайскими руководителями, носит миролюбивый характер, исключает вступление в любые блоки и позволяет обеспечивать военную безопасность и отстаивать территориальную целостность страны в нестабильных условиях мировой обстановки. Дальнейшее наращивание военной мощи позволит КНР не только защищать собственные национальные интересы на региональном и мировом уровне, но и предпринимать попытки решения спорных вопросов силовыми методами.
Список литературы:
1. Военная доктрина Российской Федерации : утверждена Президентом Российской Федерации 25.12.2014. - Москва, 2014.
2. Герасимов, В.В. Векторы развития военной стратегии: доклад на конференции Академии военных наук Российской Федерации / В.В. Герасимов. - Москва: межрегиональная общественная организация «Академия военных наук», 2019.
3. Гранель Марсель. Китайская мысль / Пер. с фр. В.Б. Иорданского; Общ. ред. И.И. Семененко. - М.: Республика, 2004. 526 с.
4. Истребители 5-го поколения F-22A США и J-20 КНР в борьбе за воздушное превосходство на тихоокеанском ТВД: аналитический обзор по материалам зарубежных информационных источников / Государственный научный центр Российской Федерации, Гос. НИИ авиационных систем (ФГУП «ГосНИИАС»), Научно-информационный центр ; общ. ред. Федосов Е.А. - M.: 2019. 226 с.
5. Кашин В.Б. Эволюция китайской военной политики // Экспорт вооружений. 2012. № 10. С. 6.
6. Кашин П.Б., Пятачкова А.С., Смирнова В.А., Аксенов И.В. Китай в состоянии экономической войны: весна и лето 2020 / Аналитическая записка К3/09/2020 // ЦКЕМИ НИУ ВШЭ. М.: 2021. 23 с.
7. Кашин П.Б., Пятачкова А.С., Смирнова В.А., Аксенов И.В. Китай: Роль военных структур во время пандемии коронавируса / Аналитическая записка К6/08/2020 // ЦКЕМИ НИУ ВШЭ. М.: 2020. 23 с.
8. Китайская Народная Республика: политика, экономика, культура. 2019-2021: монография/ Рос. акад. наук; Ин-т Дальнего Востока. - М. : ИДВ РАН, 2022.
9. Основы национальной безопасности [Электронный ресурс]: учебно-методическое пособие / Сост. С. Ю. Махов - Электрон. текстовые данные. - Орел: МАБИВ, 2019. 88 с.
10. Си Цзиньпин. О государственном управлении. Пекин: Издательство литературы на иностранных языках, 2014. С. 299.
11. Тавровский Ю.В. Украинские угрозы для Пекина. - М.: Книжный мир, 2022. 170 с.
12. Assessing the Prospects for Great Power Cooperation in the Indo-Pacific / By Scott W. Harold, Nathan Beauchamp-Mustafaga, Soo Kim. RAND-Corp., 2023. 210 p.
13. Capstone Concept for Joint Operations: Joint Force 2020/ Joint Chiefs of Staff, 2012.
14. Cross-Domain Synergy on Joint Operations. Planner's Guide/ United States Joint Staff Joint Force Development Directorate (J7), 2016.
15. Description of the 2018 National Military Strategy / Joint Chiefs of Staff, 2018.
16. Gaining Victory in Systems Warfare: China's Perspective on the U.S.-China Military Balance / by Mark Cozad, Jeffrey Engstrom, Scott W. Harold, Timothy R. Heath, Sale Lilly, Edmund J. Burke, Julia Brackup, Derek Grossman. RAND Corp., 2023. 280 p.
17. Hyer, Eric. The Pragmatic Dragon: China's Grand Strategy and Boundary Settlements. UBC Press, 2015. 573 p.
18. Indo-Pacific Strategies: Navigating Geopolitics at the Dawn of a New Age / Edited by Brendon J. Cannon and Kei Hakata. Routledge, 2021. 271 p.
19. Irregular Warfare Joint Operating Concept / Joint Chiefs of Staff, 2010.
20. John Lee. Countering China's Magic Weapon of Grand Narratives Hudson Institute January, 2023. 2 p.
21. JP 1, Doctrine for the Armed Forces of the United States / Joint Chiefs of Staff, 2013.
22. JP 3-0, Joint Operations / Joint Chiefs of Staff, 2017.
23. Multi-Domain Battle: Combined Arms for the 21st Century :United States Army-Marine Corps White Paper/ US Army, US Marine Corps, 2017.
24. National Security Strategy of the United States of America / The White House, 2017.
25. Summary of the 2018 National Defense Strategy. Sharpening the American Military's Competitive Edge / Office of the Secretary of Defense, 2018.
26. TRADOC Pamphlet 525-3-1. The U.S. Army in Multi-Domain Operations, 2028 / U.S. Army Training and Doctrine Command, 2018.
27. Universal Joint Task List / Joint Chiefs of Staff, 2017.
Bibliography
1. Military doctrine of the Russian Federation: approved by the President of the Russian Federation on December 25, 2014. - Moscow, 2014.
2. Gerasimov, V.V. Vectors of development of military strategy: report at the conference of the Academy of Military Sciences of the Russian Federation / V.V. Gerasimov. - Moscow: interregional public organization "Academy of Military Sciences", 2019.
3. Granel Marcel. Chinese thought / Transl. from fr. V.B. Jordanian; General ed. I.I. Semenenko. - M.: Republic, 2004. 526 p.
4. 5th generation fighters F-22A of the USA and J-20 of the People's Republic of China in the struggle for air superiority in the Pacific theater of operations: an analytical review based on materials from foreign information sources / State Scientific Center of the Russian Federation, State. Research Institute of Aviation Systems (FSUE GosNIIAS), Scientific Information Center; total ed. Fedosov E.A. - M.: 2019. 226 p.
5. Kashin V.B. The evolution of Chinese military policy // Arms export. 2012. № 10. P. 6.
6. Kashin P.B., Pyatachkova A.S., Smirnova V.A., Aksenov I.V. China in a state of economic war: spring and summer 2020 / Analytical note K3/09/2020 // TsKEMI NRU HSE. M.: 2021. 23 p.
7. Kashin P.B., Pyatachkova A.S., Smirnova V.A., Aksenov I.V. China: The role of military structures during the coronavirus pandemic / Analytical note K6/08/2020 // TsKEMI NRU HSE. M.: 2020. 23 p.
8. People's Republic of China: politics, economics, culture. 2019-2021: monograph/ Ros. acad. sciences; Institute of the Far East. - M.: IFES RAS, 2022.
9. Fundamentals of National Security [Electronic resource]: educational manual / Comp. S. Yu. Makhov - Electron. text data. - Orel: MABIV, 2019. 88 p.
10. Xi Jinping. About public administration. Beijing: Publishing House of Literature in Foreign Languages, 2014. P. 299.
11. Tavrovsky Yu.V. Ukrainian threats to Beijing. - M.: Book World, 2022. 170 p.
12. Assessing the Prospects for Great Power Cooperation in the Indo-Pacific / By Scott W. Harold, Nathan Beauchamp-Mustafaga, Soo Kim. RAND-Corp., 2023. 210 p.
13. Capstone Concept for Joint Operations: Joint Force 2020/ Joint Chiefs of Staff, 2012.
14. Cross-Domain Synergy on Joint Operations. Planner's Guide/ United States Joint Staff Joint Force Development Directorate (J7), 2016.
15. Description of the 2018 National Military Strategy / Joint Chiefs of Staff, 2018.
16. Gaining Victory in Systems Warfare: China's Perspective on the U.S.-China Military Balance / by Mark Cozad, Jeffrey Engstrom, Scott W. Harold, Timothy R. Heath, Sale Lilly, Edmund J. Burke, Julia Brackup, Derek Grossman. RAND Corp., 2023. 280 p.
17. Hyer, Eric. The Pragmatic Dragon: China's Grand Strategy and Boundary Settlements. UBC Press, 2015. 573 p.
18. Indo-Pacific Strategies: Navigating Geopolitics at the Dawn of a New Age / Edited by Brendon J. Cannon and Kei Hakata. Rout-ledge, 2021. 271 p.
19. Irregular Warfare Joint Operating Concept / Joint Chiefs of Staff, 2010.
20. John Lee. Countering China's Magic Weapon of Grand Narratives Hudson Institute January, 2023. 2 p.
21. JP 1, Doctrine for the Armed Forces of the United States / Joint Chiefs of Staff, 2013.
22. JP 3-0, Joint Operations / Joint Chiefs of Staff, 2017.
23. Multi-Domain Battle: Combined Arms for the 21st Century :United States Army-Marine Corps White Paper/ US Army, US Marine Corps, 2017.
24. National Security Strategy of the United States of America / The White House, 2017.
25. Summary of the 2018 National Defense Strategy. Sharpening the American Military's Competitive Edge / Office of the Secretary of Defense, 2018.
26. TRADOC Pamphlet 525-3-1. The U.S. Army in Multi-Domain Operations, 2028 / U.S. Army Training and Doctrine Command, 2018.
27. Universal Joint Task List / Joint Chiefs of Staff, 2017.
