CC BY
161
УДК 94(470.53)"1914/..."
А. В. Тарасов
ВОЕННОПЛЕННЫЕ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ В ПЕРМСКОЙ ГУБЕРНИИ
В статье рассматриваются вопросы, связанные с пребыванием военнопленных, подданных Германии и Австро-Венгрии в Пермской губернии, и деятельность органов государственного управления по отношению к ним.
The article discusses the issues associated with the presence of prisoners of war, subjects of Germany and Austria-Hungary in the Perm region and the activity of the governmental authorities in relation to them.
Ключевые слова: Первая мировая война, Пермская губерния, военнопленные, гуманитарная политика, принудительный труд.
Keywords: The First world war, Perm region, prisoners of war, humanitarian policy, the use of unpaid labour.
Гаагские конвенции 1899 и 1907 гг. гарантировали право военнопленных на достойное обращение, сохранность личного имущества и денег; свободу исповедания религии, получение медицинской помощи, продовольственное, вещевое и денежное довольствие соответственно их чину. В России основные принципы обращения с пленными были изложены в Высочайше утвержденном приложении к полевому Уставу - «Наказу Русской армии о законах и обычаях сухопутной войны». Дополнительно 7 октября 1914 г. было опубликовано «Положение о военнопленных», в котором было сказано, что «с военнопленными как законными защитниками своего отечества, надлежит обращаться человеколюбиво» [1].
Проработка конкретных вопросов, в том числе связанных с применением труда военнопленных, была возложена на соответствующие министерства: военное, внутренних дел, земледелия и т. д. Эти решения доводились до сведения заинтересованных лиц приказами командующих округами и обязательными постановлениями губернаторов.
В Пермскую губернию первые партии военнопленных стали прибывать с начала 1915 г. Военнопленные на территории Пермской губернии первоначально размещались в лагерях, подчиненных военному ведомству, которые были созданы во всех уездных городах.
Строительство специальных концлагерей в России не практиковалось, поэтому подыскать необходимые помещения губернатор обязал мест-
© Тарасов А. В., 2014
ные земства и городские управы. Для пленных были арендованы различные общественные и жилые здания. Например, в г. Ирбите пленные офицеры были поселены в гостинице «Сибирское подворье», а нижние чины занимали москательный корпус, театр, городской музей и гостиный двор. В г. Осе пленные проживали в здании цер-ковно-приходского училища и частных домах Вышеславцевой, Дудоровой, Медведева и Кудрявцева, а также в нескольких амбарах. Внутри жилые помещения наскоро оборудовали нарами и столами, причем Главное управление Генштаба обращалось к начальнику Пермской местной бригады с просьбой улучшить быт военнопленных, в первую очередь офицеров, и обеспечить их мебелью хотя бы самого простого образца, а также посудой и бельем [2].
В самой Перми как губернском центре, важном промышленном и транспортном узле, пленных принимать не хотели. Лагерь был устроен в большом селе Верхние Муллы. Для проживания пленных Пермской уездной земской управой были арендованы частные дома Балашовой, Костаре-ва, Прозоровского и Рожнова, а также здание волостного правления [3].
В общем числе военнопленных, размещенных в Пермской губернии, австрийцы и немцы составляли примерно 20-22% (порядка 400500 тыс. чел.), венгры - 24-25% (500-550 тыс.), румыны - 7-8% (120-150 тыс.), итальянцы - 12% (20-40 тыс.). На долю представителей славянских народов приходилось 40-47%, т. е. едва ли не половина общего числа пленных. В эту долю входили чехи и словаки (13-18%, 250-350 тыс.), сербы, хорваты и словенцы (11-12%, 200250 тыс.), поляки (8-9%, 150-200 тыс.) и украинцы (8%, 150-160 тыс.). В составе пленных германской армии (170-180 тыс. чел.) находились кроме немцев поляки из западных польских областей и французы-эльзасцы, а в рядах пленных из армии Турции (50-60 тыс. чел.) кроме турок были арабы, курды и армяне. Советские исследователи приблизительно установили и классовую структуру военнопленных, в какой-то степени соответствующую социальной. Было выяснено, что в группе пленных австровенгров доминировали средние и мелкие землевладельцы (крестьяне), сельскохозяйственные рабочие и поденщики (57%), в группе солдат и офицеров германской армии - так называемый промышленный и аграрный пролетариат, турецкой и болгарской -малоземельные и безземельные крестьяне [4].
В январе 1915 г. в Верхнемуллинском лагере были временно размещены турецкие военнопленные, следовавшие в Сибирь. Это была вынужденная мера, так как среди них началась эпидемия тифа и дизентерии. Из 532 человек больных было 104, 15 человек находились при смер-
ти, а 13 умерли в пути. После полуторамесячного пребывания в Верхних Муллах, где они получили необходимое лечение и питание, турки были отправлены дальше. Похожая история имела место в г. Камышлове, где из снятой в срочном порядке с поезда партии военнопленных не смогли спасти 40 человек [5].
В марте 1915 г. стали прибывать австрийские военнопленные, захваченные в Перемышле и Карпатах. Командующий Казанским военным округом уведомил пермского губернатора, что на территории губернии Военное министерство решило расквартировать не менее 10 тысяч человек. Пермские газеты регулярно сообщали о новых партиях пленных, направляемых в разные города губернии и за ее пределы. Например, 10 апреля 1915 г. в Пермь прибыли 931 человек австрийских пленных, из которых в Верхние Муллы отправлено 657 нижних чинов и 24 офицера. Среди них 125 человек были славяне, остальные - мадьяры. 15 апреля в Верхние Муллы поступила еще одна партия пленных - всего 454 человека (евреи и мадьяры). 18, 19, 20 апреля через Пермь проследовали еще несколько тысяч военнопленных. Часть из них попала в Верхемуллинский лагерь, где был устроен лечебно-приемный покой для раненых и больных. Заведовал покоем врач Голубев, а позднее эту должность исполнял доктор Зайдель, тоже из числа военнопленных [6].
Постоянный рост численности военнопленных создавал немало трудностей для местных и центральных властей. Главная проблема на местах -это острая нехватка жилья. В конце апреля 1915 г. в Верхних Муллах содержалось более 1,6 тыс. человек (1347 нижних чинов и 277 офицеров), тогда как по нормам полагалось не более 800. В Чер-дыни даже пленным офицерам не могли обеспечить проживание по нормам, установленным для нижних чинов русской армии (1,5 кубических сажени воздуха на человека). Не хватало простейшей мебели и посуды. Всего в ходе войны в русском плену оказалось от 2 до 2,3 млн военнослужащих вражеских армий [7].
С лета 1915 г. наблюдается резкий рост спроса на использование военнопленных в качестве рабочих, обусловленного острой нехваткой рабочих рук в связи с мобилизациями и развертыванием военного производства. По рекомендации военного министерства и министерства внутренних дел следовало направлять на работы, в той или иной мере связанные с обороной страны, только военнопленных-славян как более лояльных к России. Их же по решению совещания, прошедшего 17 февраля 1915 г. при Пермской уездной земской управе, желательно было посылать и на сельские работы в мелкие крестьянские хозяйства, так как немцы и мадьяры совершенно не понимали русскую речь [8].
Для пленных, занятых на работах, был установлен следующий распорядок дня. Летом подъем в 4.30 утра, завтрак, работа с 5.30 до 11.00, отдых и обед, работа с 14.00 до 17.30, отдых, работа с 18.00 до 21.00, ужин, отбой в 22.00. Зимой на работу выходили на рассвете, заканчивали по приказу распорядителя. На обед давался один час. Продолжительность рабочего дня составляла в летнее время 12 часов, зимой - 10. За выполненную работу пленные получали жалованье по расценкам, установленным для местных рабочих, но на руки они могли получать не более 20-50 копеек в день. Остальные деньги, за вычетом стоимости содержания, перечислялись на их личные счета и могли быть выданы только после окончания плена. За нерадение и леность пленных подвергали денежным штрафам вплоть до лишения зарплаты. Губернатор М. А. Лозина-Лозинский циркуляром от 16 октября 1915 г. рекомендовал всем, кто пользовался трудом военнопленных, предварительно выяснять причины их отказа от работы. В случае если это было вызвано простой ленью и уверенностью в безнаказанности, передавать виновных местным полицейским властям для заключения их в арестном помещении на соответствующем пайке. После краткосрочного пребывания под стражей практически у всех наблюдался заметный рост трудолюбия. Те же, кто упорно отказывался от работы, возвращались воинскому начальнику для содержания на тюремном режиме до конца плена [9].
Архивные источники позволяют вполне однозначно определить ее причины и характер. Опираясь на данные о возрасте военнопленных, можно утверждать, что их смертность была ранней, преждевременной и обусловливалась главным образом так называемыми социальными болезнями (см. табл. 1). В числе последних выделялись тиф и цинга, ставшие причинами эпидемий в селе Верхние Муллы под Пермью, городах Ка-мышлове (1915 г.), Невьянске, Верхотурье (1916 г.), Богословском горном округе (1915 г.), Арханге-ло-Пашийском (1916 г.) и Коноваловском (Усть-Сылвицком) заводах (1917 г.) [10]. Стоит отметить, что преобладание среди причин гибели пленных эпидемических заболеваний отражало общую ситуацию в стране, 39 губерний которой уже к середине 1915 г. были отмечены вспышками всевозможных заболеваний [11].
На 1 мая 1916 г. на работах в Пермской губернии состояло 50 611 военнопленных. Из них на фабрично-заводских работах было занято 34 194 человека, на сельскохозяйственных -5 060, на городских и земских - 913, на казенных - 5 731, на железнодорожных - 4 145 и на прочих - 568.
Практически все крупные заводы губернии использовали труд военнопленных. При этом
заводовладельцы далеко не всегда соблюдали установленные нормы питания, не говоря уже о технике безопасности. Несчастные случаи, особенно в лесу, были нередки, но главной причиной гибели пленных были различные болезни. Например, по сведениям, поступившим в управление Пермского уездного воинского начальника, из пленных, находившихся на работах в Лысь-венском лесничестве в 1915-1916 гг., умерли 15 человек (см. табл. 2).
В «Пермских губернских ведомостях» в начале 1916 г. регулярно помещались объявления о том, сколько свободных от всяких работ пленных имеется в распоряжении того или иного уездного воинского начальника и какими профессиями они владеют. Например, в Ирбите на 16 января 1916 г. имелось: слесарей - 47, кузнецов -45, машинистов - 33, кочегаров - 8, столяров -70, плотников - 43, бондарей - 9, сапожников -155, портных - 67, литографов - 2, фабричных и заводских рабочих - 156, лакировщиков - 1, маляров - 17, парикмахеров - 23, поваров - 3, кучеров - 123, каменщиков - 48, кровельщиков -5, мельников - 21, колесников - 32, хлебопеков -95, электротехников - 10, шоферов - 5, механиков - 6, бетонщиков - 7, переплетчиков - 1, золотарей - 3, шорников - 4. Национальная принадлежность не указывалась, так как из-за дефицита рабочей силы в губернии пришлось доставить пленных из сибирских лагерей (немцев и мадьяр) и даже организовать вербовку китайцев и корейцев [12].
Довольствие пленных было установлено по нормам русской армии. В день на одного человека полагалось: хлеба - 3 фунта (1230 г.), крупы - 32 золотника (136 г.), сахара - 0,6 золотников (25 г.), чаю - 0,5 золотника. Кроме того, два раза в неделю выдавали мясо - 0,25 фунта (102 г.), вместо которого с октября 1916 г. стали давать 1,5 яйца или 18 золотников (75 г.) соленой рыбы. С 8 июня 1917 г. повсеместно выдача хлеба сокращена до 2 фунтов в день. Пленные офицеры получали от казны денежное содержание соответственно чину: обер-офицерам -600 рублей в год, штаб-офицерам - 900 рублей, генералам - 1500 рублей. Офицерам разрешалось иметь денщиков из расчета один денщик на четыре офицера. В лагерях имелись свои пекарни, кухни и бани, а также были устроены изоляторы для больных, причем довольно часто врачебные должности занимали также военнопленные [13].
Численность военнопленных в лагерях могла колебаться от нескольких десятков до нескольких тысяч человек, так как лагеря были своеобразными биржами труда и транзитными центрами. Собственно в лагерях постоянно находились офицеры, больные и не способные к труду нижние чины, а также те, кто был занят обслужива-
нием нужд лагеря. Так, в апреле 1915 г. в Верхних Муллах содержалось 1347 нижних чинов и 277 офицеров, а в апреле 1916 г. в лагере осталось 359 человек, из которых 75 обслуживали нужды лагеря, 160 были нетрудоспособны и 39 находились в больнице [14].
Охрану лагерей несли солдаты местных команд, в Екатеринбурге и Верхних Муллах казаки 90-го и 96-го Донских сотен, а потом ратники дружин Государственного ополчения. Пленным запрещалось появляться в населенных пунктах без конвоя, принимать или передавать корреспонденцию и деньги, вступать в разговоры. Благодаря этому удалось предотвратить вспышку тифа весной 1915 г. среди жителей Пермской губернии, так как среди прибывающих с фронта пленных он был распространенным явлением. В Верхнемуллинском и Камышловском лагерях имели место и смертельные случаи [15].
Острая нехватка рабочих рук, вызванная массовыми мобилизациями, потребовала активного использования труда военнопленных. Труд был обязателен только для нижних чинов. Две трети пленных находились на заводских работах, остальные были заняты на строительстве железной дороги Казань - Екатеринбург, трудились в крестьянских хозяйствах, занимались благоустройством городов [16].
Пленные отпускались партиями из лагерей военного ведомства, ближе всего расположенных к месту работы. Под жилье для пленных подбирали пустующие помещения или строили балаганы (на лето) и землянки (на зиму). По рекомендации властей одна такая землянка должна была вмещать 100 человек. Для экономии предлагалось крышу крыть дерном, в центре выкопать канаву, в которую ставилась заменяющая стол лавка, а возвышение грунта по сторонам канавы должно было служить нарами. Дверь должна была открываться в одну сторону и иметь засов с внешней стороны, над дверью делали окна. В холодное время в землянке устраивалась глинобитная печь [17].
Питание пленных должно было быть организовано работодателями. Категорически запрещалось выдавать пленным на руки деньги для самостоятельной закупки продовольствия, так как возникал соблазн совершить побег. Нормы питания сохранялись, но в ряде случаев допускалась замена одних продуктов другими. Например, работающим в лесу предлагалось сократить хлебную дачу до двух фунтов, но при этом кормить гречневой кашей с салом и настоящим маслом [18].
В феврале 1916 г. при посредничестве Папы Римского было достигнуто соглашение между воюющими сторонами о предоставлении пленным одного дня отдыха в неделю. Труд оплачивался сообразно местным расценкам на тот или иной вид работ. Половина заработной платы шла на
оплату расходов по охране и содержанию пленных, четверть перечислялась на особый счет в депозит министерства промышленности и торговли, остальные деньги выдавались на руки (но не более 50 коп. в день). Хотя были случаи, когда пленным удавалось скопить крупные суммы, но большинство получали гроши [19].
Тяжелый труд, недостаточное питание, жестокость охраны - вот основные причины побегов пленных. Чаще всего бежали с работ, так как охрана пленных нередко поручалась случайным людям, к тому же плохо вооруженным. За побег наказывали арестом в карцере сроком на месяц. Такое же наказание полагалось за саботаж и немотивированный (с точки зрения властей) отказ от работы. Из находившихся в 1915-1916 гг. на работах в Пермском имении Абамелек-Лазаревых 889 пленных 46 человек были отправлены соликамскому воинскому начальнику как нетрудоспособные, 11 человек умерли от болезней (туберкулез, паралич сердца) и один утонул. За тот же период в Лысьвенском лесничестве умерли 15 пленных [20].
Были зафиксированы случаи побегов. Большинство пленных задерживались полицией или местными жителями в течение недели после побега. 19 мая 1916 г. с Куртымского рудника Ар-хангело-Пашийского завода бежали 10 австрийских военнопленных. 27 мая на железнодорожном перегоне ст. Сылва-Валежная были арестованы последние два беглеца: Теодор Хало и Роман Фурман. К побегу их побудило плохое питание и жестокое обращение охраны. По той же причине пытался бежать 34-летний Дмитрий Пасек, но случались побеги и по более прихотливым поводам. Военнослужащий германской армии Тирион Камиль, бежавший с Лысьвенского завода, совершил свой очередной побег для того, чтобы попасть в лагерь к эльзасцам.
Пойманные беглецы по закону могли быть наказаны только арестом на срок до 30 дней. По приказу командующего Казанским военным округом смешанному аресту на месяц был подвергнут Пентикопа Трандарфир, бежавший 30 июля 1916 г., а также задержанные несколькими днями раньше Франц Вощишка, Стефан Сочинский и Марко Пе-ритч. После окончания срока заключения все они должны были вернуться к работе. Нерадивые работодатели, не сумевшие организовать надежную охрану вверенных им военнопленных, могли быть лишены права пользования их трудом. В качестве одной из мер по усилению охраны пленных рекомендовалось привлекать к этому русских солдат, бежавших из вражеского плена.
Бывало, что причиной побега становились любовные отношения. В ночь на 13 марта 1917 г. с лесной дачи Кусье-Александровского завода бежал 25-летний Николай Войко. По предположению властей он мог пробираться в д. Рычка-
лову Зайковской волости Ирбитского уезда, где ранее был на работе у некой женщины, супруги одного из солдат, находящегося на фронте, и стремился попасть к ней вновь. Стоит отметить, что российское правительство категорически настаивало на максимальном ограничении каких-либо отношений между пленными и населением, но полностью их пресечь было невозможно. В одном из циркуляров военного министерства было сказано, что в исключительных случаях, по соображениям морали, могут быть разрешены браки между пленными и русскими подданными. В первую очередь это касалось славян, ибо им в силу языковой близости проще было наладить контакты с местными жителями [21]. Особое отношение к пленным чехословакам и полякам со стороны русского правительства сложилось еще в начале войны. Союз чехословацких обществ в России с Высочайшего соизволения приступил к формированию добровольческих дружин, а первая чешская дружина численностью в 1000 человек выступила на фронт из Киева еще осенью 1914 г. Так как людей для этого не хватало, то с разрешения властей началась работа в лагерях военнопленных по вербовке добровольцев. К нежелающим записаться в национальные части применялись жесткие меры давления. При этом занимались этим сами чехи с ведома лагерной администрации. В конечном счете в 1917 г. был сформирован чехословацкий корпус общей численностью 45 тыс. человек [22].
В течение 1917 г. происходит ухудшение материального положения пленных в связи с общим кризисом, падает дисциплина и резко увеличивается количество побегов. В это время пленные выдвигают требования предоставить им право проживания на частных квартирах, свободы собраний и профессиональных и религиозно-просветительских союзов, но получают категорический отказ военного министра А. И. Гучкова. В начале 1918 г. большинство пленных концентрируются в лагерях военного ведомства, так как работы повсеместно были остановлены. Выход России из войны положил конец их пребыванию в плену, и началась репатриация [23].
Широкомасштабное использование труда военнопленных было характерно для всех воюющих сторон. Россия, пытаясь таким путем хотя бы частично решить проблему дефицита рабочей силы, а также возместить расходы по их содержанию, действовала в полном согласии с международными законами. Необходимо отметить, что положение иностранных военнопленных в России было несколько лучше, чем русских пленных в Германии или Австро-Венгрии. Центральные державы испытывали острый недостаток продовольствия, да и зарплата, которую платили русским, была в 2-3 раза ниже [24].
Примечания
1. Государственный архив Пермского края, далее ГАПК. Ф. 65. Оп. 1. Д. 7. Л. 2.
2. ГАПК. Ф. 65. Оп. 3. Д. 592. Л. 96.
3. ГАПК. Ф. 146. Оп. 1. Д. 19. Л. 12.
4. Интернационалисты: Участие трудящихся стран Центральной и Юго-Восточной Европы в борьбе за власть Советов. М., 1987.
5. ГАПК. Ф. 146. Оп. 1. Д. 19. Л. 27-30.
6. Пермские губернские ведомости. 1915. № 11.
7. ГАПК. Ф. 65. Оп. 1. Д. 7. Л. 2.
8. Там же. Оп. 3. Д. 67. Л. 82.
9. Там же. Д. 593. Л. 116-122.
10. Там же. Д. 592. Л. 161.
11. Ниманов Б. И. Особенности и основные факторы содержания и хозяйственной деятельности во-
еннопленных в 1914-1917 годах в Поволжье: автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 2009.
12. Пермские губернские ведомости. 1915. № 18.
13. ГАПК. Ф. 65. Оп. 3. Д. 593. Л. 116-122.
14. Там же. Ф. 214. Оп. 1. Д. 16. Л. 62.
15. Там же. Ф. 146. Оп. 1. Д. 94. Л. 16.
16. Там же. Ф. 46. Оп. 1. Д. 22. Л. 1.
17. Там же. Ф. 65. Оп. 3. Д. 82. Л. 261.
18. Там же Л. 267.
19. Там же Л. 302.
20. Перм. вестникВременного правительства. 1917.16 июня.
21. ГАПК. Ф. 280. Оп. 1. Д. 2648.
22. Юловин Н. Н. Военные усилия России в мировой войне. М., 2001.
23. Интернационалисты: Участие трудящихся стран Центральной и Юго-Восточной Европы в борьбе за власть Советов. М., 1987. С. 370.
24. Там же.
Дата смерти Фамилия, имя Возраст Причина смерти
12.01.1917 Лазич Иванг 30 Кровавый понос
16.01.1917 Штихмент Генрих 38 Понос
02.02.1917 Мейер Франц 38 Язва желудка
16.02.1917 Лоогель Иоган 29 Чахотка
17.02.1917 Шебейпггекн Янош 23 Чахотка
11.02.1917 Буш Вильгельм 36 Воспаление легких
11.02.1917 Байчук Пауль 23 Оспа
12.02.1917 Уушн Николай 29 Воспаление головного мозга
01.03.1917 Музаль Эрнест 37 Цинга
08.03.1917 Фяткей Анреш 22 Чахотка
13.03.1917 Иааннов Брегант Марио 24 Тиф
16.03.1917 Миллер Юзеф 23 Чахотка
18.03.1917 Пирок Михаль 26 Хроническое воспаление брюшины
18.03.1917 Шенкеннер Эньгельберт 23 Воспаление легких
20.03.1917 Януш Славик 24 Воспаление легких
16.03.1917 Клай Мартин 41 Чахотка
01.04.1917 Родкевич Гельмут 24 Крупозное воспаление легких
16.04.1917 Миллер Юлеф 23 Чахотка
23.04.1917 Штойки Пауль 29 Крупозное воспаление легких
29.04.1917 Рихкемер Вильгельм 32 Цинга
24.05.1917 Финк Фердинанд 36 Цинга
18.05.1917 Сокольца Илух 26 Цинга
18.06.1917 Кноп Вильгельм 34 Цинга
10.07.1917 Горбач Иван 36 Туберкулез
15.07.1917 Эрбли Юзеф 26 Цинга
22.07.1917 Кабарб Юзев 37 Кровавый понос
26.07.1917 Кирой Николай 25 Цинга
15.08.1917 Фигилинг Юган 42 Цинга
10.09.1917 ЬСларнецкий Мотиис 29 Цинга
11.09.1917 Ковач Каран 26 Воспаление легких
05.10.1917 Янош Петер 35 Брюшной тиф
10.10.1917 Лвитро Юзеф 38 Кровавый понос
Приложения
Таблица 1
Список военнопленных, захороненных в 1917 г. на приходском кладбище Кизеловской Свято-Троицкой церкви Соликамского уезда
Таблица 2
Список умерших военнопленных, находившихся на работах в Лысьвенском лесничестве в 1915-1916 гг.
Дата смерти Имя Причина смерти
11.08.15 Николаус Шварц Воспаление почек
12.10.15 Ким Логош Брюшной тиф
30.12.15 Петер Бемба Паралич сердца
09.01.16 Андреас Шебер Цинга
02.04.16 Ян Наврут Туберкулез
03.04.16 Венцель Шиллер Туберкулез
07.04.16 ЯнушЯноб Гнойный плеврит
28.04.16 Иоган Чупка Туберкулез
01.05.16 Юзеф Лейб Цинга
08.05.16 Рудольф Врба Гангрена
17.05.16 Алайск Шатингер Брюшной тиф
03.06.16 Циновский Людвиг Общее истощение
04.06.16 Манышим Стар Острый гастроэнтерит
13.08.16 Вацлав Лебель Болезнь сердца
29.12.16 Михаэль Бочо Рожа
