CC BY
88
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №5 (81) 2009
вовали об острой реакции нижних чинов на введение порки. «Тот, как розгами отлупят, то он смотришь, говорят, ушел в плен», — сообщает один фронтовик. «Какая несовместимость, — читаем в письме, отправленном из запасного батальона, — непобедимый христолюбивый воин — поротый солдат» [14].
Вообще же, любые проявления недовольства и воинские преступления нижних чинов самым непосредственным образом сказывались на взаимоотношениях двух больших групп армейского социума. Они ослабляли, а порой и разрушали ту систему социальных связей, которая издавна считались основой взаимодействия между нижним и верхним слоями армейской иерархии. В условиях мировой войны ни офицерство, ни власть не смогли предложить способы замены или модернизации отживавшей свой век патерналистской системы взаимоотношений офицерства и солдатских масс. Социальная адаптация офицерства в отношении менявшегося поведения солдатских масс осуществлялась вопреки логике в направлении усиления патерналистских начал. Все это вело к острому кризису армейской «семьи», последствия которого в полной мере проявятся уже в начальный период революции 1917 г.
Библиографический список
1. Копылов Н.А. Социально-психологический портрет русского офицерства в годы Первой мировой войны // Военно-историческая антропология. Ежегодник, 2003/2004. — М., 2005 — С. 127, 133.
2. Кавтарадзе А.Г. Военные специалисты на службе Республики Советов (1917-1920 гг.). - М., 1988. - С. 27.
3. Славин Л.И. Избранные произведения в 2 т. — М., 1981. — Т. 1. — С. 33.
4. Волков С.В. Русское офицерство как историко-культурный феномен // Военно-историческая антропология. Ежегодник, 2002. — М., 2002. — С. 175— 176.
5. Вранов М. Революция на фронте. — Пг., 1917. — С. 9.
6. Бонч-Бруевич М.Д. Вся власть Советам. — М., 1958. — С. 15.
7. РГВИА. — Ф. 391. — Оп. 2. — Д. 60. — Л. 2.
8. Труды Центрального статистического управления. Отдел военной статистики. — М., 1920. — Т. XIII. — Вып. 1. — С. VII.
9. Волнения во флоте в 1915 г. // Красный архив. — 1925. — Т. 2 (9). — С. 102.
10. Русская армия накануне революции // Былое. — 1918. — № 1 (29). — С. 155.
11. Раковский Л. Михаил Тухачевский. — Л., 1967. — С. 100.
12. Степун Ф. Бывшее и несбывшееся. — Нью-Йорк, 1956. — Т. 1. — С. 385.
13. Минц И.И. История Великого Октября. — М., 1977. — Т. 1. — С. 362 — 363.
14. Царская армия в период мировой войны и Февральской революции (Материалы к изучению истории империалистической и гражданской войны). — Казань, 1932. — С. 26, 46.
КОЖЕВИН Владимир Леонидович, кандидат исторических наук, доцент кафедры современной отечественной истории и историографии.
E-mail: [email protected]
Статья поступила в редакцию 18.02.2009 г.
© В. Л. Кожевин
УДК 947.083.76 (571.1) Д. Н. ТАЛАПИН
Институт ветеринарной медицины Омского государственного аграрного университета
ВОЕННОПЛЕННЫЕ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОМ КУРГАНЕ
В статье рассматриваются проблемы размещения и содержания военнопленных Первой мировой войны в условиях западносибирского города. Анализируется положение пленных на территории города Кургана в 1914 — 1917 годах.
Ключевые слова: военнопленные, Первая мировая война, размещение, содержание.
В годы Первой мировой войны состав городского населения Западной Сибири существенно изменялся. Массовый приток новых категорий временного населения в регион начался уже осенью 1914 г. Среди этих категорий оказались и военнопленные, о положении которых, на примере размещённых в Кургане, речь и пойдет ниже.
Численность военнопленных в регионе росла достаточно быстро. Уже 10 апреля 1915 г. в Западной Сибири было расквартировано свыше 150 тыс. военнопленных, причём Курган стал одним из достаточно крупных центров их размещения. Так, если в г. Омске 10 апреля 1915 г. разместилось 6571 пленных, в Петропавловске — 7045, в Семипалатинске — 5029, в Павлодаре — 1100, то в Кургане — 65971. Схожие пропорции
размещения пленных сохранялись и в дальнейшем. Известно, что офицеры в подавляющем большинстве концентрировались в городах, что было связано с необходимостью предоставления им особых, льготных условий при размещении. Проблема отсутствия так называемых «офицерских мест» при размещении пленных офицеров стояла перед сибирскими городами достаточно остро. Массовое привлечение к труду рядовых пленных сняло остроту с проблемы расквартирования нижних чинов, а офицеры ощущали недостаток подходящих помещений и после 1915 г.
Летом 1916 г. на имя командующего войсками Омского военного округа из Генерального штаба было направлено приказание немедленно предоставить пленным офицерам надлежаще обставленные
помещения, так как аналогичные помещения были предоставлены русским пленным офицерам в Германии и Австро-Венгрии2. Чтобы принять пленных офицеров, теперь требовалось соблюсти их скромные «культурные потребности»: поставить в каждом занимаемом ими помещении, кроме кроватей или топчанов, «в достаточном числе, хотя бы самого простого образца столы, стулья или табуреты, шкафы, умывальники, вешалки»3.
В Кургане помещения, подошедшие для размещения офицеров, были разбросаны по всему городу: 175 человек (по другим данным — 146) в 10 отдельных домах по 17 — 20 в каждом4. Нанять достаточное количество ратников для их окарауливания оказалось невозможным. Пленные не только не были изолированы от обывателей, но и имели общие с ними дворы, колодцы и т. п. В итоге, по заявлению начальника штаба Омского военного округа, начались побеги пленных, так как «офицеры, входя в соприкосновение с обывателем, приобретали себе всё необходимое для побега, который легко совершали, пользуясь сими затруднительными для наблюдения условиями размещения»5. Курганский воинский начальник приказал освободить для военнопленных офицеров два лучших помещения, вмещавшие до 500 нижних чинов, занятые 34-м полком, но командующий войсками округа отменил это решение ввиду мобилизации и прибытия в полк 1000 новобранцев6.
Размещённые в сибирских городах военнопленные, чтобы не стать непосильной обузой для местных бюджетов, стали привлекаться к труду уже с 1914 г. Курган не был здесь исключением. Принудительный труд помимо экономии бюджетных средств приносил выгоду, и в целом укреплял экономику страны. Известно, что при этом организаторы работ опирались как на общероссийские, так и на местные правила. Собственные правила использования труда пленных составляли даже отдельные организации, занимавшиеся с разрешения военных распределением военнопленных на работы. Например, по правилам Курганского отдела МОСХ выданные им пленные предназначались к отправке исключительно на сельхозработы. Работодатель должен был содержать, охранять и лечить пленных за свой счёт, выдавая не менее 25 коп. за рабочий день, который длился с 6 часов утра до 6 часов вечера с двухчасовым перерывом. Предусматривались не только штрафы за нерадение, но и премии за старательную работу. Пленным запрещалось отлучаться с места работ без письменного согласия хозяина. Отдел оставлял за собой право при необходимости перемещать и отбирать отпущенных им пленных7.
Спрос на рабочие руки пленных в Кургане, как и в Сибири в целом, очень скоро превысил возможное предложение. Пленных стали отпускать только на работы, имевшие оборонное значение. В ответ работодатели в прошениях об отпуске пленных стали декларировать оборонный характер работ на своих предприятиях. Порой подобная аргументация имела успех. Летом 1915 г. Курганскому отделу МОСХ, в который обратилось товарищество «Сибирская клепка И. Рогозин и Ко», удалось доказать, что изготовление клепки для бочат под масло относится к сельскохозяйственным, то есть шире — к оборонным работам; более того, названный отдел ещё до официального разрешения вопроса выдал товариществу 55 пленных для работы на клепочном заводе8.
В дальнейшем предложение рабочих рук военнопленных всё более уменьшалось, а спрос на них постоянно рос. Военные и гражданские власти, отвечавшие
за полученных пленных, в 1916—1917 гг. предпочитали отказывать просителям, желавшим получить хотя бы слабосильных пленных для сравнительно лёгких работ. Направление военнопленных исключительно на оборонные работы стало универсальным отказом просителям. Все другие сферы приложения труда военнопленных, кроме особо значимых для обороны, постепенно перестали пользоваться трудом пленных.
Известно, что при расквартировании возмещение расходов на пленных происходило согласно Уставу о земских повинностях. Если отвод каких-либо помещений или другие расходные статьи Уставом не были предусмотрены (сооружение бани, склада для провианта, околотка и т. д.), это становилось причиной отказа в возмещении расходов на них9. Были и свои нюансы: например, ведомости на отпуск квартирных окладов за постой нижних чинов направлялись сначала в губернские управления по месту расквартирования пленных, а о возмещении окладов за постой офицеров было необходимо ходатайствовать непосредственно перед заведующим квартирной частью округа. Квартирный кризис, который, по словам курганского городского головы, имел место в городе, был характерен для всех западносибирских городов, однако масштабы этого кризиса не следует преувеличивать. Дело в том, что уже с начала массового притока военнопленных в Западную Сибирь городские управления часто занижали свои возможности и, уступая затем давлению военных, вступали своими действиями в противоречие с собственными принятыми решениями.
Не удивительно, что и предписанное военными качество размещения пленных страдало повсеместно в империи, не исключением был и Курган. Возникла необходимость проведения регулярных инспекционных проверок положения военнопленных. Эти проверки, в ряду других городов, не обошли и Курган. Летом 1915 г. с положением военнопленных в крае знакомился представитель одного из американских филантропических обществ, помогавших пленным в России, А. Харт. Повсюду филантроп демонстративно подчёркивал самое благоприятное впечатление от увиденного. 8 июня он в сопровождении прикомандированных к нему лиц прибыл в Курган. Здесь повод восхититься гуманностью в России дало знакомство А. Харта через посредничество американского купца с местным банкиром, который, как оказалось, немало сделал для пленных, в основном славян. В этой связи Харт заметил, что таких граждан он находил в каждом городе, где ему приходилось работать. В Кургане делегация осмотрела семь пунктов размещения пленных (среди них три — для офицеров и концлагерь) и один госпиталь. Было выяснено, что, попав в Сибирь, военнопленные первоначально разместились по деревням и частным домам, снятым для этой цели в городах, при этом им было предоставлено очень много свободы. Позже, как и во всех воевавших странах, были выстроены концентрационные лагеря с бараками по типовым проектам, рассчитанным для русских солдат, где режим содержания стал строже. Пленные, побывавшие в деревнях, предпочитали там оставаться, а не идти в лагерь. Посетив одну из сибирских деревень, Харт буквально осыпал похвалой добросердечных крестьян, относившихся к пленным, как к сыновьям и братьям.
В недостроенном курганском концлагере, стандартно рассчитанном на 10000 пленных, последних оказалось только 2000. В лагере гостю понравилось всё, от колодцев для воды до тростниковых и травя-
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 5 (81) 2009 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №5 (81) 2009
ных матрасов и матов (не соломенных. Однако открытое ветру положение лагеря (а осмотр проходил как раз во время пыльной бури) заставило делегата едко заметить, что если ему нужно будет описать место мучений, то он представит его местом бесконечных пыльных бурь без облегчения купанием10. Пленные, собранные комендантом лагеря для опроса их А. Хартом, заявили, что удовлетворены пищей, но некоторые офицеры просили разрешить им ходить по городу, чтобы устроиться на работу; все просили книг (от художественной до учебной литературы), спортивных принадлежностей и, как обычно, беспокоились на счёт своей почтовой, в том числе денежной корреспонденции. Обеденных приборов, кроме ложек, пленные не имели. Сидеть было негде даже во время обеда.
Подобные недостатки в положении пленных, размещённых в Кургане, не мешали сибирской прессе считать его почти образцовым. В начале 1916 г. газета «Алтайское дело», сообщая о визите германской делегации, посетившей Тюмень, Тобольск, Ялуторовск, Омск, Томск, Новониколаевск, Барнаул и другие города, несмотря на известный особо критический настрой именно германских делегаций, сообщила читателям, что делегация хоть и «не могла не сделать тех или иных пожеланий, однако указывает на то, что в некоторых местах Сибири пленным живётся весьма удовлетворительно»11. В качестве примера газета смогла привести только похвалу врачебному обслуживанию пленных в Новониколаевске, Кургане и Челябинске.
Местные власти неизменно старались создать впечатление, что не только «в некоторых местах», но и во всей Западной Сибири пленным живётся прекрасно. Однако одно дело, если речь шла об иностранных инспекциях, когда российские военные власти здесь целиком были на стороне местных самоуправлений, и совсем другое, когда в роли инспекторов выступали сами русские военные. Летом 1916 г. генерал для поручений при командующем войсками округа генерал-лейтенант Алымов проверял расположение военнопленных у работодателей Западной Сибири12. В Кургане было на выбор осмотрено несколько помещений. Наряду с удовлетворительными условиями содержания в одних помещениях, в других — на заводе Сорокина «Унион» и Балакшина — были отмечены серьёзные недостатки: отсутствие тюфяков, грязь, беспорядок, пожароопасное положение. Баню военнопленные-рабочие посещали до 2-4-х раз в месяц, бельё имели от 2 до 5-ти смен (стирала прачка). Раз в месяц их осматривал доктор. Питание они получали либо от предприятия, либо питались сами, артельно.
Одежда была крайне изношенной, но у большинства имелось тёплое платье на зимнее время и была в порядке обувь.
Инспекционные проверки не всегда были объективны в своей оценке положения военнопленных. Однако, сравнивая между собой данные различных инспекций, привлекая другие архивные материалы, нельзя не признать положение пленных в Кургане, с одной стороны, достаточно типичным для ЗападноСибирского региона, а с другой — не говорящим о какой-либо чрезмерной его строгости. Едва ли можно признать положение военнопленных в Кургане «хорошим» или «отличным», как это публично делала современная им местная пресса, военные и гражданские власти, но оно, безусловно, было удовлетворительным, сносным. В условиях военного времени все силы России были брошены на обеспечение своей армии. Даже помощь собственному населению, в частности беженцам, была второстепенной. Поэтому не удивительно, что пленных нередко плохо охраняли, страдало качество их размещения, питания и обмундирования, но в большинстве случаев это происходило по объективным причинам. Тем не менее такие города, как Курган, до революции 1917 г. с содержанием военнопленных справились достойно, не допустив серьёзного ущемления их прав и массовой гибели в крае на протяжении всего рассматриваемого периода.
Примечания
1 Жизнь Алтая. 1915. 24 апр.
2 ТФ ГАТюмО. Ф. 479. Оп. 2. Д. 1222. Л. 141, 142, 144.
3 Там же. Л. 141.
4 Там же. Л. 145-147, 154.
5 Там же. Л. 143
6 Там же. Л. 152, 154-161
7 ТФ ГАТюмО. Ф. 152. Оп. 44. Д. 511. Л. 196-198.
8 См. об этом: ТФ ГАТюмО. Ф. 152. Оп. 44. Д. 511. Л. 193-195.
9 ТФ ГАТюмО. Ф. 8. Оп. 1. Д. 352. Л. 35; Ф. 152. Оп. 43. Д.130. Л.75, 77-78, 81-83; Ф. 479. Оп. 2. Д. 1222. Л. 167 и др.
10 ГАТО. Ф. 3. Оп. 19. Д. 1702. Л.187-188
11 Алтайское дело. 1916. 27 янв.
12 Материалы этой инспекции см.: ТФ ГАТюмО. Ф. 152. Оп. 44. Д. 521. Л. 8-10
ТАЛАПИН Анатолий Николаевич, кандидат исторических наук, ассистент кафедры гуманитарных наук. E-mail: [email protected]
Статья поступила в редакцию 02.02.2009 г.
© А. Н. Талапин
Книжная полка
Кузнецова, О. П. История государственного управления в России [Текст] : учеб. пособие / О. П. Кузнецова, С. И. Гадалин ; ОмГТУ. — Омск : Изд-во ОмГТУ, 2009. — 71 с. — Библиогр.: с. 70 — 71.
Учебное пособие по дисциплине «История государственного управления в России» разработано в соответствии с общеобразовательными требованиями федерального компонента Государственного общеобразовательного стандарта в системе подготовки менеджеров по специальности 08.0500.04.65 «Государственное и муниципальное управление». Данное издание дает краткое изложение тех процессов, реформ и контрреформ, которые происходили в области государственного, регионального и местного управления за всю многовековую историю Российского государства. Большое внимание уделяется многочисленным примерам, моделям и опыту управления как государством в целом, так и отдельными его регионами, городами и сельскими поселениями.
По вопросам приобретения — (3812) 65-23-69 E mail: libdirector@ omgtu.ru
