CC BY
107
3. Московское государство. Первое послание Ивана Грозного Курбскому. М. : Молодая гвардия, 1986. С. 375-395.
4. Преподобный Иосиф Волоцкий. Просветитель. М. : Изд-во Спасо-Преображенского Вааламского монастыря, 1993. С. 277-319.
5. Рахматуллин, М. А. Документы эпохи / М. А. Рах-матуллин. М. : Молодая гвардия, 1984. С. 558-561.
6. Суворов, А. В. Наука побеждать / А. В. Суворов. М. : Воениздат, 1980. С. 28-29.
7. Хмельницкий Богдан. Лист от 23 марта 1653 г // Хрестоматия по истории общественно-политической и философской мысли народов СССР Эпоха феодализма (по XVIII в. включительно). Киев : Изд-во Киев. ун-та, 1959. С. 243.
8. Чуринов, Н. М. Совершенство и свобода / Н. М. Чу-ринов ; Сиб. аэрокосмич. акад. Красноярск, 2001. С. 261.
N. A. Sigida
FORMING OF THE MILITARY GOODNESS AMONG RUSSIAN SOLDIERS
It is described the process of forming of the military goodness among Russian soldiers on the example of outstanding commanders and Russian philosophers of X-XVII centuries.
УДК 1: 316 (075)
Н. А. Сигида, Е. И. Добряков ВОЕННОЕ МЫШЛЕНИЕ И КОЛЛЕКТИВИСТИЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО
Рассмотрен процесс формирования военного мышления у индивидуумов коллективистического общества, а также его отличие от военного мыгшления индивидуалистического общества.
Коллективистское и индивидуалистическое общество состоит из индивидов, существ мыслящих и практически действующих.
Мышление представляет собой процесс теоретического освоения мира и на этой основе прогнозирования его изменения и принятия решения для практической деятельности. А. А. Ивин, исследуя этот процесс, подчеркивает: «Каждая историческая эпоха смотрит на мир своими глазами, пользуется своей специфической системой мыслительных координат. В истории мышления отчетливо выделяются пять основных периодов развития, соответствующих главным этапам развития общества. Стили мышления, последовательно сменявшие друг друга, таковы: первобытный, древний (или античный), средневековый, стиль мышления Нового времени и современный стиль мышления.
Стиль, или способ мышления эпохи - это совокупность глобальных, по преимуществу имплицитных предпосылок мышления конкретной эпохи, те почти незаметные для нее очки, через которые она смотрит на мир и которые не годятся для другой эпохи» [3. С. 260].
Но не только историческая эпоха формирует стандарты мышления в обществе, но и профессиональная принадлежность накладывает свой отпечаток на стиль мышления индивида. Проанализировав эти факторы, А. А. Ивин констатирует: «Мышление индивида определяется и ограничивается не только стилем мышления той эпохи, в которой он живет, и той социальной и профессиональной группы, в рамках которой протекает его деятельность» [3. С. 262].
На разных этапах развития общества противостояние коллективизма и индивидуализма происходило чаще всего в форме военного насилия. Успех в этом противостоя-
нии был за тем обществом, в котором военные кадры обладали большей способностью сочетать теоретическое и практическое мышление для эффективного решения стоящих перед ними задач.
Исследуя межобщественные отношения коллективистического и индивидуалистического обществ, А. А. Ивин утверждает, что насилие является отличительной чертой, присущей коллективизму: «Предварительно условимся понимать под коллективизмом социальную систему, стремящуюся с помощью любых средств, включая и насилие, радикально преобразовать общество во имя достижения некой единой всеподавляющей цели и отрицающую во имя этой цели автономию индивида» [3. С. 53].
Полемизируя с ним, Н. М. Чуринов подчеркивает необходимость перейти от противопоставления двух типов обществ к их различиям: «Отметим, что недопонимание двух типов общества друг другом, стремление к взаимному демонизированию, к настоящему времени оформилось в два типа демонологии: демонологии коллективистского общества и демонологии индивидуалистического общества. Однако такое недопонимание не может быть существенным основанием для противопоставления двух типов общества друг другу вместо того, чтобы различать их. Оппоненты любого типа общества в роковые минуты по адресу «противоположного» их излюбленному типа общества готовы произнести предосудительные тирады о его якобы практически подтвержденной несостоятельности, грехопадении, об оправданности своей давней критики. Кроме того, внутри каждого типа общества находятся свои ретивые диссиденты, узники совести и откровенные подонки, готовые оплевывать свое собственное Отечество. Они прилагают все усилия к тому, чтобы понравиться боссам, его демонизиру-
ющим. Нередко такая их деятельность находит информационное, финансовое и иное подкрепление заинтересованных сторон. Противопоставление друг другу двух типов общества ясно напоминает о себе при прочтении демонологических военных доктрин, экономически, социальных и иных стратегий. Опасность таких противопоставлений давно должна была бы стать дополнительным аргументом в пользу различения двух названных основных типов общества» [10. С. 176-177].
Русское общество во все века было коллективистским обществом. Ему была присуща русская мечта - мечта о торжестве добродетели, о победе совершенных общественных отношений. В работах истинных русских философов воспеваются искренность и правдолюбие, бескорыстие, полнота духовной жизни, самоотверженность в труде и героизм в бою.
Подтверждение этому мы находим в исторических событиях раннего периода формирования коллективистического общества на Руси. Во второй половине Х в. выдающийся военный гений князя Святослава был востребован для защиты коллективистического общества Руси. Военное мышление полководца было сформировано на стандартах естественности коллективистического общества. Его знаменитое послание-предупреждение врагам «Иду на вы!», было не самоуверенностью или благородством, а трезвым расчетом сил и возможностей его воинских дружин: «Пожалуй, наиболее убедительно объяснение советского историка И. У. Будовница: войско князя Святослава, не тянувшее за собой громоздких обозов, было настолько стремительно в походах, что враги просто не успевали принять какие-нибудь меры защиты. Быстрота и решительность - вот характерные черты военного искусства князя Святослава» [4. С. 19].
В войне с Византийской империей наибольшую опасность представляли катафракты (сомкнутый воинский строй), засады и фланговые удары византийских войск. Чтобы победить такое войско необходимы были нестандартные решения со стороны русского полководца. И военная мысль князя Святослава нашла способы для победы.
Во-первых, «сомкнуты строй русской тяжеловооруженной пехоты, прикрытый длинными щитами! Как крепостная стена! Глубокий несокрушимый строй, о который разобьются волны конных атак!»
Во-вторых, «многочисленная конница, способная оградить войско от внезапных нападений, обрубить железные клинья катафракторных полков, нацеленные во фланг и в тыл пешему строю» [4. С. 27].
Но личная слава и ореол победителя Византийской империи князя Святослава не прельщают, так как в его отсутствие печенежские орды осадили Киев и возникла угроза разорения и продажи в рабство мирных жителей: «Стремительный бросок через степи был подвигом, на который способно лишь закаленное в дальних походах войско. Святослава торопили переданные ему слова киевских «вечников»: «Ты, княже, ищешь чужой земли, а свою землю покинул. Если не придешь и не защитишь нас, то возьмут нас печенеги!»
Святослав успел вовремя» [4. С. 28].
Пренебрежение богатой добычей во имя спасения своих подданных - это характерная черта военного мыш-
ления полководца коллективистического общества. Эти события не позволили Святославу довести вооруженную кампанию до победы и дали возможность Византийской империи готовиться к новому вторжению на российские земли. Чтобы предотвратить новые потери и разрушения славянских городов, князем было принято нестандартное решение по обороне своего государства. «Князь Святослав не стал ждать вторжения византийского войска и сам перешел в наступление. Такого еще не было в русской истории - открытого наступления на коренные византийское земли!» [4. С. 29].
Этот опыт полководческого и государственного предвидения и ответственности за коллективистическое общество не был использован высшим руководством СССР в июне 1941 года, что привело к гибели десятков миллионов граждан страны. Если бы упреждающий удар по готовившемуся к наступлению Вермахту Германии был нанесен, то значительно были бы сокращены материальные и людские потери во второй мировой войне в СССР.
Стратегическое военное мышление князя Святослава способствовало и выработке тактики действия своих войск, которое приводило к победе в воинских сражениях. «Главная цель войны - не захват обширных областей и взятие крепостей, а разгром неприятельского войска. Надо было выманить хитрого грека из крепости, заставить увязнуть в сражении, иначе он опять отступит и придется ру-сам делать самое кровопролитное и бесполезное дело на войне - грудью пробивать каменные стены, обороняемые многочисленным гарнизоном» [4. С. 31].
Достичь победы минимальной кровью своих воинов - лейтмотив военного мышления великого полководца. Но когда преимущество противника в живой силе и вооружении было подавляющим, стандарты военного мышления воинов коллективистического общества не позволяли им сдаваться на милость победителя и жить в рабстве. Осада древней болгарской столицы Преслава византийцами это еще раз подтвердила: «Византийский историк так описал последние минуты защитников древней болгарской столицы: «Русы вышли из дворца и приготовились к сражению. Император послал против них Варду Склира с отборными воинами, которые окружили русов. Русы дрались храбро и ни один из них не просил пощады и не подавался назад. Однако греки одержали победу и всех перекололи» [4. С. 34].
Воинский талант и гений военного мышления Святослава позволяли ему применять в каждом сражении тактические новинки в действиях своих войск, которые, даже при подавляющем преимуществе противника, мыслящего шаблонно и безынициативно, позволяли достигать победы в сражениях. Его призывы и личное участие в бою воодушевляли воинов на подвиги: «Все воины помнили призыв князя Святослава: «С храбростью предков наших и с тою мыслью, что русская сила была до сего времени непобедима, сразимся мужественно за жизнь нашу. У нас нет обычая бегством спасаться в отечество, но или жить победителями, или, совершивши знаменитые подвиги, умереть со славою!»
Войско вывел в поле сам князь Святослав. Он велел запереть городские врата, чтобы никто из воинов не по-
мышлял искать спасения в бегстве, а думал только о победе» [4. С. 37].
Стандарты военного мышления князя Святослава стали основополагающими на много веков для нашего коллективистического общества. Так, Владимир Мономах в войне с половцами использовал опробованные Святославом схемы построения войск для генерального сражения: «И еще одну неожиданность приготовил Владимир Мономах своим врагам. Раньше в полевых сражениях с половцами участвовали главным образом конные дружины, к схваткам с ними половцы привыкли, умели расстраивать ряды, убивая стрелами лошадей, нападая клином тяжеловооруженных всадников. Половецким атакам князь решил противопоставить глубокий строй пеших воинов, прикрытых большими щитами, вооруженных длинными копьями. Ощетинившийся копьями сомкнутый строй пешцев остановит яростные атаки половецких наездников, а конница довершит разгром. Именно так поступил когда то князь Святослав, готовясь к истребительным атакам стальных византийских катафрактов, и добился желаемого» [4. С. 48].
Используя законы ведения боя, выработанные военным гением Святослава, Александр Невский и Дмитрий Донской не допустили порабощения Руси с Запада и Востока войсками захватчиков.
Первый русский царь Иван Грозный в философской полемике с князем А. М. Курбским, отстаивая ценности русского коллективистического общества впервые сформулировал стандарты естественности военного мышления русских воинов. Царь подчеркивает, что защита коллективистического общества для россов всегда была святым добродетельным делом, в отличие от наемных воинов индивидуалистического общества, воюющих по принуждению: «.. .предки ваши, отцы и дяди были так мудры, и храбры, и заботились о деле, что ваша храбрость и смекалка разве что во сне может с их достоинством сравниться, и шли в бой эти храбрые мудрые люди не по принуждению, а по собственной воле, охваченные бранным пылом, не так, как вы силою влекомые на бой и скорбящие об этом. Какая же это храбрость, если вы равняете службе с опалой?» [6. С. 384].
Русские воины всегда защищали ценности коллективистического общества искренне и по зову сердца. Царь Иван Грозный подчеркивает это в своем труде: «Достойно похвалы, когда воюют по собственному побуждению» [6. С. 385].
Военное мышление воевод выработало некоторые стандарты, следования которым приводили к успеху, возглавляемыми ими дружинами. Необходимо было быть заботливым и требовательным военноначальником, постоянно обучать и воспитывать своих воинов, прививать им дух товарищества и взаимовыручки - вот лишь некоторые стандарты военного мышления в коллективистическом обществе.
Иван IV пишет: «Если предводитель не укрепляет постоянно войско, то скорее он будет побежденным, чем победителем» [6. С. 375].
Выработанные Иваном Грозным стандарты военного мышления коллективистического общества отличаются от стандартов естественности военного мышления
индивидуалистического общества, которые защищает в своем послании князь А. М Курбский.
Первой заповедью царь определил, что надо создавать благоприятные условия и выбирать выгодное место для проведения сражения, чтобы разгромить противника: «И никогда вы не соглашались потратить лишнее время, чтобы дождаться благоприятных обстоятельств.» [6. С. 384].
Второе правило предполагает, что для достижения победы в сражении малой кровью необходимо брать в поход наиболее подготовленных и храбрых воинов: « Ради скорейшего возвращения вы не взяли с собой самых лучших воинов, из-за чего потом было пролито много христианской крови» [6. С. 384].
Третье правило, выработанное царем, требует выбирать выгодное для своих войск время для начала ведения боевых действий против противника: «А разве при взятии города вы не собрались, если бы я вас не удержал, понапрасну погубить православное воинство, начав битву в неподходящее время?» [6. С. 384].
Стандарты естественности коллективистического общества на Руси накладывали свой отпечаток на военное мышление командиров. Так, К. Валишевский в труде «Петр Великий» приводит такой факт: «.в то время, как на Западе война из-за испанского наследства привела к окончательному признанию превосходства механического строя в боевых построениях, Петр упорно отстаивал у себя принцип действия, органически независимого, -отдельных тактических единиц; и его военные инструкции и регламенты проникнуты тем же духом: заботой развивать и представить свободу личной инициативе сражающихся» [1].
Обученный, воспитанный на нравственных военных традициях коллективистического общества русский солдат и командир уже в этот исторический период Российского государства достиг больших успехов в военных сражениях.
Выдающиеся военные полководцы России, воспитанные на русских идеалах всей своей жизнью и преданном служении Родине, подтверждают правильность военного мышления, выработанного в коллективистическом обществе.
Военное мышление является специфичным видом мышления военных кадров, так как оно осуществляется в условиях специфичной опасной для жизни практики. «Мыслительный процесс имеет содержательную (что отражается в мышлении) и операционную (как происходит мышление) стороны. Содержательная сторона военного мышления определяется спецификой войны как социального процесса, условиями и характером подготовки к ней вооруженных сил, целями их практической деятельности в мирное и военное время» [2].
Формирование военного мышления русских полководцев происходило на стандартах добродетели коллективистического общества. Так, современник А. В. Суворова Иоганн Фридрих фон Антинг в труде «Краткое начертание жизни фельдмаршала графа Суворова-Рымник-ского» писал: «По древнему обычаю Российского дворянства был он в юности записан в гвардию на двенадцатом году от рождения своего. С младенчества любил он науки. История и философия пленяли его много. Первой учился он по Роллену и Гибнеру, а другой по Вольфу и
Лейбнецу» [5. С. 60]. Это способствовало тому, что поступив на службу в полк пятнадцатилетним юношей, Суворов был уже сформировавшимся человеком: целеустремленным, волевым, с фундаментальными знаниями, которые в течение всей своей жизни полководец расширял и углублял.
Один из современников Александра Васильевича, французский эмигрант маркиз Марсильяк П. Л. А. де Крюзи подчеркивал: «Суворов обладал глубокими сведениями в науках и литературе. Он любил показывать свою начитанность, но только перед теми, коих считал способными оценить его сведения» [7. С. 553]. С ним был согласен и маркиз Габриэль Пьер Гильомани-Дюбокаш: «.Суворов заслуживает обратить любопытное внимание наших современников глубиною своего гения, чистотою и благородством сердца и оригинальностью характера» [5. С. 331].
Важнейшим качеством полководца в его мыслительной деятельности является умение в условиях боевых действий из большого количества противоречивых данных выбрать главные, определяющие победу добродетели над насилием. Это качество полководческого мышления военачальника вырабатывается в процессе изучения военной теории. В автобиографии Суворов подчеркивал, что через образование и добродетель достигается воинская слава и победа. В своих воспоминанияхон пишет: «.что до моих наук, они состоят в Математике, части Философии, Географии, Гистории; языках - Немецком, Французском, Итальянском, Польском, Турецком с малою ча-стию Арабского и Персидского и Финском. Потомство мое прошу брать мой пример: всякое дело начинать с благословением Божием, до издыхания быть верным Государю и Отечеству, избегать роскоши, праздности, корыстолюбия и искать славы через истину и добродетель, которые суть моим символом» [5. С. 169]. Но в то время добродетель была не в почете, и полководец сокрушается, что «добродетель всегда гонима». Однако Суворов не устает повторять: «Ищите ли истиной славы, ищите по следам добродетели. Последней я предан, а первую замыкаю в службе Отечества» [7. С. 559].
Усваивая знания и опыт предыдущих поколений военачальников, Суворов создал систему подготовки офицеров и генералов как станового хребта русской армии, которая, наряду с общим образованием, давала глубокую военнотеоретическую подготовку. В письме Гриму Александр Васильевич подчеркивает: «Ученые мужи своим бессмертием больше чем кто-либо уподобляются богам: это они увлекают нас к вершинам добродетели. Их Гений указует нам, сколь сладостно посвятить жизнь общественному благу. Они наставляют нас не пещись о собственной нашей персоне, презирать превратности фортуны и жертвовать собою на благо Отечества и человечества.» [5. С. 395]. Требования к военачальникам он сформулировал в письме к И. М. Рибасу: «Разумеется начальник более великодушен если имеет меньше претензий. Поровну мудрости и осторожности ни у кого нет. Нестр - мудр, Улисе - осторожен; подчиненный, даже патриот, всегда найдет, в чем упрекнуть и мудрого, и осторожного. Если приступит он преграду законов, тогда нет более субординации; если же он низкий льстец, без достоинств добродетели, то медлен-
но изжирает своего начальника на вертеле, и чем старше сей, тем легче. Льстец же гордый и безнаказанный - сущий злодей .» [5. С. 186]. Все эти и другие факты позволили сделать маркизу Габриэль Пьер Гильомани-Дюбокаж замечательное наблюдение о полководце: «Суворов был также чувствителен, как и добр. Это утверждение не опровергается даже большей частью его врагов. Из всех качеств Суворова самым замечательным была постоянная, существенная доброта, даже часто переходившая в слабость и заставлявшая его держать людей с большими недостатками, которых умел употреблять в пользу. Рассматривая действия Суворова во всех его поступках, можно сказать, что он был стоическим философом. Так же как и философы, он принес свои нужды в жертву нищете. Такое бескорыстие есть добродетель весьма редкая в наше время.» [5. С. 335]. Это позволяет поставить Суворова в один ряд с великими древнерусскими философами, причисленными к лику православных святых. В результате то западничество, которое навязывалось русской армией в период правления Павла I, не прижилось. Ценой собственной опалы, вызвав гнев государя, Суворов сохранил разумные, выработанные при Петре I стандарты обучения и воспитания войск, которые сделали их непобедимыми, а его полководцев - бессмертными. Широко известен вынужденный жест, сделанный государем в отношении своего подданного после блестящих побед русской армии в Итальянском и Швейцарском походах: «В благодарность подвигов Князя Италийского Графа Суворова-Рымникского, гвардии и всей российским войскам, даже в присутствии Государя, отдавать ему все воинские почисти подобно отдаваемым особе Его Императорского Величества» [5. С. 504].
Обученные командиры в бою мыслят четко и ясно, делая верные выводы из сложившейся ситуации. Способностью вычленить главное в сражении и сделать определенные выводы, приведшие к победе над врагом, продемонстрировал А. В. Суворов при штурме крепости Измаил: «Самый кровопролитный штурм стоит меньше, чем осада» [8. С. 309]. Такой же подход был применен и при взятии Варшавы. Во имя сохранения жизни мирного населения и добродетельного отношения к солдатам противника решено было применить военное насилие, используя решительный штурм города. «Участь Польши зависела от смелого удара Суворова и от страха, который он с таким слабым войском мог внушить гордой столице, прославленной продолжительной осадой, принудившей короля Прусского удалиться в свои владения. Суворов понял, что если не будет этого, война затянется на долгое время. Польша будет обагрена кровью и резня будет страшная, а потому решился предпринять столь же отважное, как и опасное дело: навести ужас на Варшаву и тем заставить ее положить оружие» [5. С. 336].
Война и сопровождающая ее постоянная опасность для жизни способствует мобилизации всех физических ресурсов индивидуума и заставляет мыслить максимально быстро, ясно и решительно. Эти свойства военного мышления максимально сжато сформулировал в гениальном труде «Наука побеждать» А. В. Суворов.
Наиболее широкую известность получила вторая часть этого научного труда, в которой изложены стандарты солдатского поведения, нравственный кодекс русско-
го воина. В сжатом виде полководец философски осмысливает систему обучения и воспитания войск. Военачальник доказал, какое огромное преимущество в руках командиров представляют моральные и боевые качества русской армии, комплектуемой на началах рекрутской повинности, в сравнении с западноевропейскими армиями с их наемным составом. Он учил, что военное насилие в бою оправданно, но к побежденному противнику русский солдат должен относиться с добродетелью: «Вали на месте! Гони, коли! Остальным давай пощаду. Грех напрасно убивать, они такие же люди» [9. С. 23]. Особенно терпимо и добродетельно солдаты должны обращаться с мирными гражданами: «Обывателей не обижай: он нас поит и кормит. Солдат не разбойник» [9. С. 23]. Будучи добродетельным полководцем, Суворов видит один из способов выживания солдата в бою в его высокой обученности. Поэтому он сформулировал три стандарта естественности в бою для воинов, которым следовал в течение всей своей военной деятельности: «Первое - глазомер... Второе - быстрота. Третье - натиск» [9. С. 27]. Внедрение этих стандартов лежало на командирах разного уровня, которые для этого должны быть высоко обучены: «Учение свет, не ученье - тьма! За немогузнайку офицеру арест, а штаб-офицеру от старшего штаб-офицера арест квартирный» [9. С. 29].
Глазомер - природная добродетель, развиваемая повседневной тренировкой и практикой. Быстрота мышления обеспечивает успех в бою, так как в боевой обстановке необходимо осмыслить большой объем часто противоречивой информации в сжатые сроки. Выигрывает же сражение тот полководец, чье военное мышление сформировано на основе лучших достижений человеческой мысли того типа общества, в котором сформировался он как личность.
Натиск - добродетель по преимуществу тактическая. В стратегии натиск иногда излишен, так как может мешать глазомеру. В политике он часто губителен, если затмевает глазомер. Это подтвердили своими действиями Бонапарт и Гитлер.
Не сразу и не всеми в своем Отечестве был понят гений военного мышления Суворова. «Науку побеждать» читать надо не глазами, а духовными очами. Неизреченный духовный смысл остался для многих сокровенным.
Умами многих овладел Клаузевиц, апологет индивидуалистического общества. Его рационалистическая теория совершенно заслонила дух православной русской культуры, создавшей Науку Побеждать.
Сформулированные А. В. Суворовым для воинов стандарты добродетели являются непререкаемыми постулатами до сего времени для защитников нашего Отечества.
Выработанные Суворовым стандарты военного мышления заставляли командиров мыслить в строго определенных элементах действительности, выявляя взаимосвязь между ними.
Таким образом, противопоставление двух типов общества приводит к их столкновению с применением военного насилия. Стандарты военного мышления воинов коллективистического общества отличаются от стандартов военного мышления воинов индивидуалистического общества добродетельностью и гуманизмом.
Библиографический список
1. Валишевский, К. Петр Великий / К. Валишевский. Воронеж : ФАКТ, 1993. 447 с.
2. Гайворонский, Ф. Ф. Культура военного мышления / Ф. Ф. Гайворонский, М. И. Галкин. М. : Воениздат, 1991. С. 14.
3. Ивин, А. А. Социальная философия / А. А. Ивин. М. : Гайдарики, 2003. С. 53-262.
4. Каргалов, В. В. Полководцы / В. В. Каргалов. М. : изд-во ДОСААФ СССР, 1989. С. 9-48.
5. Лопатин, В. С. Жизнь Суворова, рассказанная им самим и его современниками / В. С. Ломатин. М. : ТЕР-РА-Книжный клуб, 2001. С. 169-504.
6. Московское государство. Первое послание Ивана Грозного Курбскому. М. : Молодая гвардия, 1986. С. 375-385.
7. Рахматуллин, М. А. Документы эпохи / М. А. Рах-матуллин. М. : Молодая гвардия. 1984. С. 553-559.
8. Ростунов, И. Н. Генералиссимус А. В. Суворов / И. Н. Ростунов. М. : Воениздат. 1989. С. 309.
9. Суворов, А. В. Наука побеждать / А. В. Суворов. М. : Воениздат, 1980. С. 23-29.
10. Чуринов, Н. М. Совершенство и свобода / Н. М. Чупринов ; Сиб. аэрокосмич. ун-т. Красноярск, 2001. С. 176-177.
N. A. Sigida, E. I. Dobryakov
MILITARY WAY OF THINKING AND COLLECTIVISTIC SOCIETY
It is considered the process of military way of thinking forming among personalities of the collectivistic society and also it’s difference from the military way of thinking in the individualistic society.
