CC BY
175
Военно-стратегические аспекты национальной безопасности России
П.Г. Белов
Противоречивые оценки исследуемой ситуации
Изложение темы логично начать с напоминания абсолютно несовпадающих точек зрения, высказанных рядом зарубежных и отечественных ученых:
1. Два американских профессора — К. Либер, Д. Пресс (март 2006 г.), а также их коллега профессор Т. Постол (август 2007 г.), обстоятельно исследовав ситуацию в области стратегических наступательных вооружений (СНВ), предупредили, что США близки к достижению абсолютного военного превосходства, так как после 2015 г. могут безнаказанно уничтожить Россию и Китай одним ударом. Создаваемая же американцами ПРО нужна для гарантированного прикрытия США от возможного ответного удара тем ничтожно малым числом вражеских ракет, которые могут сохраниться у этих стран лишь чудом.
Данное утверждение эти ученые аргументируют так: «российские мобильные МБР редко маневрируют», а «испытания нескольких баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) закончились полным провалом»; «скорее всего, ни одна новая атомная подводная лодка (АПЛ) не будет введена в строй до 2008 года и, вероятно, — даже позже»; «возможно, у России к концу десятилетия останется только 150 межконтинентальных баллистических ракет (МБР)»; а также — «создаваемый в Чехии и Польше эшелон американской ПРО способен через 4-7 минут после старта уничтожить те МБР, которые могут быть запущены с европейской части России по целям восточного побережья США».
2. Академики РАН Н.А. Анфимов, Ю.С. Соломонов (декабрь 2006 г.) и член-корр. РАН профессор С.М. Рогов (март 2007 г.) еще более категорично отстаивают иную позицию. В частности, Ю.С. Соломонов, являющийся разработчиком обеих наших новых ракет «Тополь-М» и «Булава-30», в одном из своих докла-дов1 пытался убедить своих коллег по РАН, а затем и всех наших граждан в их безусловной:
• боевой устойчивости как на боевом дежурстве, так и после запуска: «Подвижное базирование создает у вероятного противника неопределенное представление о местоположении «Тополя-М» и «Булавы-30»; кроме того, «В рамках модели взаимодействия, которая нами сформулирована, мы гарантированно обеспечиваем живучесть этих ракет в полете в условиях противодействия потенциальных средств перехвата»;
• боевой эффективности: «Эти ракеты оснащены боевыми маневрирующими блоками, не имеющими для потенциального противника предска-
1 Соломонов Ю.С. О разработке перспективных ракетных комплексов стратегических ядерных сил // Вестник РАН. 2006. № 12. С. 1086-1098.
зуемых траекторий полета», и по этой причине «Они способны поражать цели на межконтинентальной глубине с гиперзвуковой скоростью и высокой точностью»;
• перспективности: «Они (российские «Тополь-М» и «Булава-30». — П.Б.) в 1,5-2 раза превосходят новейшие американские и французские ракеты», поэтому даже «Передовые иностранные разработчики могут создать нечто подобное только примерно через 15 лет».
С этими оценками полностью согласен и Н.А. Анфимов — тогдашний директор головного НИИ отечественной ракетно-космической отрасли, отметивший при обсуждении цитированного выше доклада в Президиуме РАН, что эти «ракетные системы отличаются конструктивными особенностями, которые позволяют преодолевать сегодняшний и завтрашний день ПРО потенциального противника». Данные оценки разделяет и член-корр. РАН С.М. Рогов, почти одновременно и опять же публично провозгласивший, что в перспективе нашей стране достаточно одной «сотни рассредоточенных новейших малоуязвимых дорожно-мобильных «Тополей-М» с тремястами ядерными боеприпасами, которым не страшна любая ПРО», так как даже «США надо 20-25 лет, чтобы научиться сбивать сотни таких боевых блоков»2.
Учитывая все это, возникают непраздные вопросы: кто же в действительности прав — американские ученые или их российские коллеги, являющиеся к тому же руководителями тех трех крупных научно-исследовательских учреждений, которые имеют непосредственное отношение к обозначенной здесь проблеме? Действительно ли все идет к тому, что число наших взлетевших боеголовок может оказаться ничтожно малым, а парирующая их американская ПРО — достаточно эффективной? И все ли мы делаем для предотвращения столь катастрофичной ситуации? Тем более что времени до 2015 г. осталось совсем мало — каких-то 5 лет!
Вместо того чтобы упрекать авторов только что приведенных диаметрально противоположных суждений в бездоказательности, попробуем разобраться с ситуацией, ныне складывающейся в сфере международной стабильности и национальной безопасности нашей страны. Сделаем это в два этапа: вначале исследуем реальные возможности американской ПРО, а затем — новейших стратегических ракетно-ядерных вооружений России.
Насколько надежна создаваемая американцами ПРО
Как известно, системы, подобные ПРО, предназначены для парирования лишь боевых блоков (ББ) баллистических ракет. Последнее означает, что, получив заданный вектор скорости VК от двигателей такой ракеты (сектор I), далее их ББ летит подобно брошенному камню, т.е. по баллистической кривой, показанной в верхней части рис. 1 жирной пунктирной линией.
Так как наибольшая часть траектории находится за пределами атмосферы (сектор II) и легко прогнозируется, то можно принять меры по выявлению и перехвату летящих ББ антиракетами, как минимум — в непосредственной бли-
2 Рогов С.М. Вызов ПРО: Что предпринять в ответ? // Независимое военное обозрение (Еженедельное приложение к «Независимой газете»). 2007. № 9.
зости от цели (сектор III), что и показано в правой части рис. 1 восходящими стрелками 1-4. Однако нетрудно понять, что уничтожить враждебные американцам ББ лучше всего не допустив запуска многозарядных МБР (носителей ББ) или поразив их на начальном участке траектории, где они практически беззащитны.
И напротив, преодолеть ПРО можно, когда сектор I одновременно покинут сотни реальных ББ и тысячи их имитаторов, среди которых обычно превалируют легкие ложные цели, т.е. покрытые фольгой, герметичные и саморазду-вающиеся в вакууме шары из тонкой пленки, отражающие радиосигнал и движущиеся там подобно настоящим боеголовкам. В этих условиях практически невозможна быстрая и надежная отфильтровка реальных ББ, а затем — дальнейший расчет полетных заданий и запуск антиракет с целью их своевременного перехвата. Именно так обстоит дело сейчас, пока у России еще остаются сотни многозарядных шахтных ракет типа Р-36 и УР-100, единственно способных прорвать ПРО одновременным стартом с массовым выбросом ложных и настоящих ББ на баллистические траектории.
Есть и второй способ преодоления ПРО. Так, если спустя какое-то время придать настоящим ББ дополнительную скорость по курсу или/и азимуту (см. векторы 1,2; 3,4 вверху рис. 1), то все предварительные расчеты траектории устаревают, и парировать удар становится много сложнее.
Однако, зная ограниченные возможности подобного маневра, США предприняли меры по выявлению его параметров еще на этапе испытаний всех новых российских баллистических ракет, о проведении которых мы обязались заранее предупреждать и не шифровать их телеметрическую информацию. Для этого вблизи двух наших полигонов, предназначенных для запуска создаваемых ракет (Неноксы, Плесецк) и приема грузомакетов их боеголовок (Камчатка), американцы установили три специальных радиолокационных станции (РЛС) наземного и морского базирования: соответственно одну — в Норвегии и две — в Тихом океане.
В итоге США уже обладают информацией обо всех реальных вариантах маневра наших ББ и готовы к его парированию в пределах довольно узкой трубки траекторий их возможного полета (точки 1-4 на рис. 1, справа). Косвенное подтверждение тому можно найти и в словах Ю.С. Соломонова (доклад которого мы упоминали ранее), который, не исключая «получения противником данных об истинных характеристиках ББ в ходе летных испытаний», утверждал о возможности противодействовать этому «совмещением законов распределения случайных характеристик истинных и ложных блоков из мейларовых пленок толщиной порядка 10 микрон».
Что касается перспектив развития американской ПРО, то в 2015-2020 гг. ее планируется объединить с системами противовоздушной и противокосми-ческой обороны США, что позволит уничтожать вражеские ракеты вместе с боевыми блоками как на траектории полета, так и до их запуска. В частности, перспективная система защиты территории США будет включать следующие технические средства: а) SBIRS и «Discovery-2» — спутниковые системы инфракрасного и радиотехнического обнаружения соответственно летящих ракет, ББ и патрулирующих пусковых установок типа «Тополь»; б) боевые космические средства и самолеты «Boeing-747» с химическими лазерами, предназначенные для поражения взлетающих баллистических ракет вместе с их ББ; в) «Aegis» — корабельные средства перехвата ББ в секторе II; г) РЛС в Чехии (Jince) и антиракеты в Польше (Koczalin), способные уничтожать МБР, запущенные с европейской части России3.
Если сегодня у США уже есть 20 кораблей системы «Aegis» с 727 антиракетами, а также 30 наземных ракет-перехватчиков на Аляске и в Калифорнии, то через пять лет4 число последних вырастет до 54-х. К тому времени будет развернута спутниковая SBIRS, управляющая «Boeing-747» с лазерным оружием, а еще через три года — и боевыми космическими средствами. В связи с этим обратим внимание, что способность американской ПРО обнаруживать наземно-мобильные ракеты типа «Тополь» признает в уже дважды цитированном докладе и их создатель: «В перспективе система дистанционного зондирования фирмы «Локхид», идентифицирующая с высоты примерно 450 км объекты размером 0,5 м, снимает проблему их (ракет «Тополь-М». — П.Б.) обнаружения», поэтому «все разрабатываемые сейчас технологии будут пригодны лишь ограниченно»?!
Архитектура и возможности перспективной американской ПРО иллюстрируются на рис. 2. Длинные линии со стрелками означают секторы возможного полета нацеленных в сторону США ракет: 1) сплошные темные — иранских (которые якобы могут быть созданы и запущены для поражения радиолокаторов американской ПРО в Англии и Гренландии, а в перспективе — и объектов национальной территории США); 2) пунктирные серые — российских: а) шахтных
3 Недавнее заявление президента США Б. Обамы об отказе от этого (европейского) эшелона ПРО следует понимать как переподчинение данной функции другим средствам, вероятнее всего, лазерам авиационного базирования и антиракетам — наземного или корабельного.
4 См., например, следующие две публикации: Василенко В.В. и др. Прогнозирование динамики развертывания средств системы ПРО США // ВПК: Вооружение. Промышленность. Конверсия. 2008. № 5. С. 8-11; Малафеев В.П. ПРО: события и участники. Рыбинск: Изд-во «Принтер 99», 2008. 380 с.
УР-100 ^-19) и мобильных ракет типа «Тополь» ^-27), расположенных вблизи наших городов Бологое, Тейково, Татищево и пригодных лишь для поражения целей восточного побережья США; б) тяжелых многозарядных ракет типа Р-36 (SS-18), дислоцированных вокруг пос. Ясный, Ужур и способных доставить ББ до всей американской территории через Северный полюс.
А вот темные треугольники справа (см. рис. 2) означают уже секторы обзора РЛС: 1) ранее планируемой США для размещения в Чехии (якобы с целью регистрировать запуски ракет с территории Ирана) и имеющей дальность обнаружения целей от 2500 до 5600 км; 2) российской в Габале, ныне существующей и способной фиксировать подобные пуски и много раньше, и с меньшими ошибками. Столь же очевидно, что те антиракеты, которые могут быть установлены в Польше (в центре рис. 2) или на кораблях системы «Aegis», больше пригодны для перехвата не иранских, а российских ракет5 (короткая восходящая стрелка), так как последние более уязвимы из-за сравнительно небольшой удаленности и относительно малой скорости полета на начальном участке их траектории.
В принципе, возможны и другие способы преодоления американской ПРО. Один из них предполагает доставку ББ не по баллистической, а по планирующей траектории, т.е. когда боезаряд летит, периодически отталкиваясь от плотных слоев атмосферы, подобно тому, как это происходит с камнем, брошенным вдоль поверхности спокойного водоема. Другой же способ связан с приданием ББ таких свойств, которые исключают их обнаружение средствами радиолокации, например, благодаря полному поглощению радиоволн.
Примером реализации первого способа служит разрабатываемый американцами стратегический ударный авиационно-космический комплекс «Falcon», предназначенный для доставки со скоростью около 6,5 км/с планирующей по-
5 И прежде всего всех наших ракет типа «Тополь», дислоцированных в Татищево и Тейково.
лезной нагрузки весом более 5 т на расстояния до 16 600 км, при высоте полета в пределах 30-45 км. Осуществить второй способ можно с помощью ионизированного газа, например, окутывая баллистическую ракету и ее боеголовки облаком плотной столкновительной плазмы на атмосферном участке полета и слабой бесстолкновительной — на внеатмосферном.
Однако следует признать практическую невозможность реализации двух последних способов преодоления ПРО российскими ракетами типа «Булава», «Тополь» и «РС-24», являющейся многоблочным аналогом последнего. Свидетельства тому — следующие: а) их ББ могут лететь только по баллистическим траекториям (последнее подтверждено и приведенными выше словами разработчика этих ракет: совмещение траекторий настоящих и легких ложных ББ можно обеспечить лишь при их полете в безвоздушном пространстве, т.е. там, где исключено какое-либо планирование); б) размещение же генераторов плазмы требует от этих наших «ракет XXI века» таких габаритов и двигательных установок, которыми (как это будет показано несколько ниже) не обладает ни одна из них.
Таким образом, непредвзятое восприятие изложенного здесь материала позволяет согласиться с мнением американских специалистов, касающимся возможной вскоре утраты международной стратегической стабильности. Тем более, что они являются представителями трех ведущих научных учреждений США, включая Массачусетский технологический институт, который имеет максимальное число нобелевских лауреатов, приходящихся на одного работающего где-либо сотрудника. Что касается оценки утверждений их оппонентов, то она дается ниже.
Насколько безупречны мобильный «Тополь-М» и будущая «Булава-30»
Оценку наших ракетных систем «Тополь-М» и «Булава-30» в части их перспективности, живучести и боевой эффективности целесообразно провести путем: 1) сопоставления соответствующих характеристик этих российских носителей ББ и сходных с ними по предназначению американских; 2) анализа детальных сведений по каждому упомянутому здесь свойству. Кроме того, ниже будет использоваться рис. 3, который поможет сравнить однотипные тактикотехнических параметры МБР и БРПЛ.
В верхней части данного рисунка приведено схематичное изображение российского «Тополя-М», а в средней — его американского прототипа «Midgetman», параметры которых помещены между этими схемами. В нижней части рисунка содержатся данные о трех БРПЛ — пока не принятой на вооружение «Булавы-30» и двух ее американских аналогов. Прежде всего обратим внимание на уникальность наземно-мобильного «Тополя-М»: в мире нет аналогов, ведь даже этот его единственный американский прототип так и не был принят на вооружение, равно как и на бесперспективность «Булавы-30», которая проигрывает по наиболее важным параметрам (забрасываемому весу и точности доставки ББ) даже аналогам 20-30-летней давности.
Что же касается реальной живучести грунтово-мобильного «Тополя-М», то
о ней можно судить по выводам, сделанным еще 20 лет назад Лос-Аламосской ядерной лабораторией США6, исследовавшей антитеррористическую защищенность своего «Midgetman». Оказалось, что даже этот американский прототип, многократно превосходящий наши грунтовые ракеты типа «Тополь» по скорости, стойкости к опрокидыванию и бронезащите, не удовлетворял предъявленным к нему требованиям.
«Тополь-М» Год создания 2006 г. Вес 120 т Длина 22 м Ширина 3,4 м Высота 4,8 м Скорость 40 км/ч Стойкость 6 кПа «Миджитмен» 1980 г. 90 т 29 м 3,9 м 2,6 м 95 км/ч 196 кПа
---------------8ооЛ
БРПЛ
Год приема Длина Диаметр Стартовый вес Забрасываемый вес Число ББ Точность «Булава-30» 200? 11,5 м 2 м 36,8 т 1150 кг 6 400 м
«Трайдент» 1979 10,3 м 1,88 м 32,3 т 1500 кг 6/8 200 м
«Трайдент-2» 1987 13,95 м 2,11 м 59,0 т 2800 кг 8 120 м
Рис. 3. Сравнительные данные о российских и американских ракетах
Данный вывод высококвалифицированных специалистов США и неприятие наземно-мобильных ракет простыми американцами привели к тому, что Конгресс США счел невозможным размещение этих (столь предрасположенных к авариям и диверсиям с тяжелыми последствиями) ракет на своей национальной территории7. И до сего дня в мире нет ни одной страны, которая имела бы стратегические ракеты наземно-мобильного базирования большой дальности. И кто поверит, что причиной тому служат отсутствующие за рубежом технологии: причина — в легкости их обнаружения и уничтожения (вследствие больших грузогабаритов) всеми современными боевыми средствами.
С подобной оценкой живучести мобильного «Тополя-М» согласен и компетентный отечественный автор8, утверждающий, что «разрабатываемая в США система «Дискавери-2» позволит в режиме реального времени решать весь цикл задач, связанных со всепогодным поиском, обнаружением, распознаванием, определением и передачей координат подобных подвижных целей средствам поражения. Например, через несколько лет американские крылатые ракеты морского базирования будут иметь возможность коррекции траектории по команде средств космической радиолокационной разведки. Следовательно, после начала
6 Martz H.F., Johnson M.E. Risk Analysis of Terrorist Attacks. Risk analysis. 1987. Vol. 7. №.1. Р. 35-47.
7 Loasby R.G. The Midgetman Story // International Defense Review. 1989. № 8. P. 1033-1035.
8 Григорьев Ю.П. О системе стратегической стабильности. Почему США вышли из Договора по ПРО // ВПК: Вооружение. Политика. Конверсия. 2007. № 6. С. 4-12.
их функционирования подвижные грунтовые комплексы «Тополь-М» утратят свое главное качество — способность скрывать от нападающей стороны свое местонахождение».
Что касается оценки боевой устойчивости МБР типа «Тополь» с учетом всех видов противодействия на земле, то она является совершенно неудовлетворительной. Причина тому — высокая уязвимость по отношению ко всем видам огнестрельного оружия, начиная от винтовки калибра 12,7 мм и кончая современными крылатыми ракетами, не говоря уже о ядерных ББ. Как бы подытоживая все это, Ю.П. Григорьев заключает: «Если же учесть риск диверсионно-террористических действий, то нетрудно прийти к выводу об абсурдности данного способа базирования наших ядерных ракет, имея в виду их полную беззащитность как при размещении в незащищенных ангарах с раскрывающейся крышей, так и при патрулировании по известным лесным маршрутам».
А вот оценить эффективность траекторного маневра ББ, запущенных всеми новыми российскими ракетами, можно с помощью известных всем специалистам сведений о таких, параметрах, как, например:
• баллистические производные, характеризующие отклонение координат (км) приземления ББ у цели при изменении приданной им скорости на
1 м/с;
• импульс (величина и длительность приложения) той силы, которая придает ББ соответствующее ускорения, а значит — и последующее отклонение его траектории;
• количество и энергоемкость ракетного топлива, требуемого для придания подобного импульса и располагаемого в ступени разведения ББ;
• масса предназначенных для всего этого двигательных установок, обычно составляющая незначительную часть забрасываемого ракетой веса.
Руководствуясь подобными данными, легко прийти к выводу о неспособности «Булавы-30», «Тополя-М» и «РС-24» обеспечить непредсказуемый маневр их ББ. Ведь использовать для этого самовоспламеняющиеся компоненты жидкостного ракетного топлива нельзя из-за риска тяжелых дорожно-транспортных аварий с «Тополем-М» мобильного базирования, тогда как применение не столь энергоемкого твердого топлива не обеспечит ни многократности маневра (много мелких пороховых шашек невыгодны по весу, а одну большую нельзя задействовать несколько раз), ни его большой глубины. Замена же ракетного топлива сжатым газом высокого давления потребует слишком больших и тяжелых баллонов. Нельзя также компенсировать вес двигателей маневра сверхлегкими термоядерными зарядами: они не столь мощны, да и требуют для создания натурных испытаний, которые у нас не проводятся уже 20 лет.
Из изложенного выше следует, что утверждение о высокой боевой эффективности новых российских ракет нельзя признать сколь-нибудь обоснованным.
Логичен также вопрос — зачем Россию опять ввергли в авантюру безумной унификации, т.е. одновременного размещения «Тополя-М» и в шахтах, и на автомобильном шасси, повторяя прежнюю неудачную эпопею с шахтными РС-22? Ведь их железнодорожное базирование потребовало создания 12-ти сверхтяже-лых дорогостоящих спецпоездов и нескольких тысяч километров особо про-
чного пути для патрулирования. Однако из-за риска катастрофических аварий, которые неизбежны при транспортировке одним поездом 3-х ракет, имеющих в своих блоках разведения помимо 10-ти термоядерных ББ с их взрывоопасным, радиоактивным и высокотоксичным содержимым, еще и по 4 баллона со сжатыми газами и самовоспламеняющимися компонентами топлива, все РС-22 неподвижно простояли последние 15 лет, нарушая идеологию боевого применения и подвергая три больших города и три реки России опасности причинения крупного ущерба от возможных диверсий.
Все это с точностью воспроизводится сегодня, когда 15 крупногабаритных и тяжеловесных, т.е. предрасположенных к дорожно-транспортным авариям и не защищенных от диверсий «Тополей-М» уже уложены на автомобильные шасси. Данное решение вновь сделало их «минами», но уже установленными в непосредственной близости от Москвы. Ведь их подрыв в результате аварии или диверсии чреват большим ущербом для нашей страны, а если же какие-то сохранятся и взлетят по боевой команде, то наверняка будут уничтожены теми антиракетами, которые вскоре установят в Восточной Европе или северной части Атлантического океана.
На деле же все многозарядные «Тополи-М» и будущие РС-24 должны стоять только в высокозащищенных шахтах, а их моноблочные версии — в бронированных железнодорожных вагонах, замаскированных под рефрижераторы и постоянно патрулирующих по незагруженному ныне БАМу с его многочисленными тоннелями.
По столь же непонятным причинам в 1998 г. было принято еще одно ошибочное решение: передать разработку всех МБР и БРПЛ тому конструкторскому бюро, которое ранее прославилось благодаря своим твердотопливным грунтово-мобильным ракетам «Тополь», оснащенным единственным ядерным ББ. Данный факт (отказ от опоры на положительный опыт нашего самого передового в мире жидкостнотопливного ракетостроения в пользу довольно отсталого и дорогостоящего — твердотопливного) привел к тому, что Россия ныне реализует программу создания лишь легких твердотопливных ракет, с целью замены ими всех имеющихся. Динамика подобной модернизации (уменьшения числа российских баллистических ракет и забрасываемого ими веса — главного показателя их мощности и способности преодолевать ПРО противника) показана на рис. 4.
Сравнение ожидаемого в 2015 г. общего числа российских баллистических ракет (примерно 150 штук) и забрасываемого ими суммарного веса с этими же параметрами 2000-го показывает, что количество первых снизится за этот период в 6 раз, а вторых — более чем в 10. С одной стороны, это вызвано массовой ликвидацией тяжелых многозарядных МБР и БРПЛ, вследствие их физического износа. С другой — малыми темпами их замены на новые, которые к тому же имеют малый забрасываемый вес и пока что оснащены лишь одним ББ, так как многозарядные РС-24 и «Булава-30» еще не созданы, несмотря на упущенное десятилетие.
Что же касается ПРО США, то ее потенциал по перехвату ББ после 2015 г. может превысить число наших баллистических ракет более чем в 2 раза (см. нижнюю правую часть рис. 4). Превалирующую роль в ней, по-видимому, станут
играть американские антиракеты типа «РАС-3» и «Standard — SM», что следует из успешных испытаний двух подобных ракет в марте 2009 г.9, проведенных в рамках интенсивно разрабатываемой подсистемы ПРО на театре военных действий (THAAD). Именно эти результаты и позволили президенту США заявить о возможном отказе от размещения их 10 противоракет в Польше.
Рис. 4. Динамика потенциалов российских ракет и американской ПРО
Кроме того, из-за срыва сроков с вводом в строй «Булавы-30» существует большой риск для России вообще остаться без БРПЛ, а значит, и морского компонента своих СЯС. К такому выводу можно прийти, анализируя не только результаты натурных испытаний разрабатываемой для него только одной «Булавы-30» (подавляющее их большинство — неудачные), но и публичные высказывания компетентных специалистов. По крайней мере, большинство из них не верят в реальность принятия ее на вооружение, если учесть, что у получивших данный заказ российских предприятий нет ни опыта проектирования и изготовления ракет подводного старта с несколькими ББ индивидуального наведения, ни стендовой базы для их экспериментальной отработки в реальных условиях.
Резюмируя, подчеркну, что декларации о высокой эффективности «Топо-ля-М» и «Булавы-30» не соответствуют действительности: они не могут обеспечить прорыва ПРО большим числом ложных и боевых блоков, одновременно доставленных в зону ее действия. Дело в том, что: а) надежность доведения боевого приказа до АПЛ с БРПЛ и МБР мобильного базирования по беспроводным каналам крайне ограничена; б) местонахождение, а также время предстартовых операций и подлета запущенных с них ББ к целям — разное; в) к тому же подавляющее число АПЛ и МБР будет уничтожены еще до пуска ракет.
9 Amy Butler. THAAD Turnaround. Aviation Week and Space Technology, August 17, 2009. Р. 38-42.
Самосохранение России требует истинного партнерства и неотложных мер
Ошибочное решение передать функции многозарядных шахтных МБР мобильным ракетам типа «Тополь» и БРПЛ стало возможным благодаря «партнерству» с американцами, которые уже 20 лет формируют у руководства страны нужные им мнения, например, о якобы уязвимости наших шахтных ракет и живучести наземно-мобильных. Делается это с помощью российских учреждений типа ЦНИИ-4 МО РФ и многочисленных «центров», которые были специально созданы при институтах РАН и МГУ для исследования не национальной, а международной безопасности и разоружения. Однако лишь мнение руководителей этих неправительственных организаций преподносилось ведущими СМИ как единственно верное.
Например, один из заместителей директора ИСКАН РАН в свое время был откомандирован в Минобороны России, где в течение почти пяти лет определял его военно-техническую политику, руководя развитием наших вооружений. А вот бессменный директор Центра исследований международной безопасности при ИМЭМО РАН делал это же в течение восьми лет законотворчески — как заместитель председателя комитета Госдумы РФ по обороне. Что касается военно-стратегического обоснования программ «модернизации» наших СЯС, то его осуществлял тогдашний начальник 4-го ЦНИИ МО РФ генерал В. Дворкин, одновременно являющийся как бы внештатным консультантом сразу двух министерств обороны — России и США.
Именно эти и подобные им лица, говоря об отсутствии у МБР типа «Тополь» аналогов и якобы неудачных попытках США включить его в число сокращаемых по соответствующим договорам с Россией, не только скрывали истинные мотивы отказа американцев от их «Midgetman», но и всячески препятствовали воспроизводству российских многозарядных шахтных ракет. Именно они, используя временно возникшие у «КБ им. В.П. Макеева» трудности, сначала сорвали окончательную отработку его почти готовых БРПЛ «Барк» и «Синева-М2», а затем содействовали получению Московским институтом теплотехники заказа на создание вместо них унифицированной «Булавы-30», несмотря на отсутствие «морского» опыта и необходимой для этого стендово-испытательной базы.
Да и сам автор этой статьи не раз лично убеждался в том, что предложения наладить воспроизводство в России не мобильных «Тополей», а многозарядных шахтных ракет торпедировались не вескими контраргументами, а ссылками тогдашнего статс-секретаря Минобороны России на Главкома РВСН, а его — на начальника 4-ЦНИИ МО РФ и т.д. — по кругу. Запомнились также нелестные слова в их адрес Ю.С. Алексеева, директора Днепропетровского машиностроительного завода — изготовителя самых мощных в мире ракет типа Р-36 (SS-18), безуспешно пытавшегося передать России так необходимую для их воспроизводства стендовую базу и вынужденного даже прилететь в Москву в надежде получить поддержку в этом вопросе со стороны нашего Верховного Совета.
А разве случайно, что руководитель упомянутого выше Центра ранее пытался опровергнуть выводы цитируемой выше статьи в «Foreign affairs»? Причем делал это в соавторстве с тремя заокеанскими коллегами, и даже упрекал
власть России в недостаточности мер, принятых ею для поддержания боеспособности наших СЯС. Затем он потребовал покончить с «мракобесием» своих оппонентов, подтверждая необходимость «значительного расширения серийного производства грунтово-мобильных МБР типа «Тополь-М». Сегодня этот ученый и политолог уже пугает нас последствиями задержки с подписанием нового договора по СНВ.
Так что есть основания утверждать, что без подобного проамериканского лобби в России мы не стали бы «модернизировать» свои РВСН (уничтожать многозарядные шахтные МБР) по плану, разработанному 25 лет назад в Центре компьютерного моделирования и имитационных программ СОИ (база ВВС США в Фальконе). И разве не странно, что реализующие этот план параметры двусторонних сокращений СНВ были впервые10 опубликованы в майском номере ежемесячного журнала ИСКАН РАН за 1992 г. Без каких-то изменений они оказались через месяц в тексте рамочного соглашения, а спустя еще полгода — и договора СНВ-2?!
Вот почему России необходимо срочно отказаться от подобного «партнерства» и принять меры по сохранению, а затем и укреплению национальной безопасности. Первая группа мер должна иметь геополитическую направленность, а цель — создание союза государств, способных противостоять гегемонии США. Наибольшую перспективу могли бы иметь меры, направленные на усиление Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), так как в пользу этой идеи можно привести, как минимум, следующие аргументированные суждения.
Первое из них принадлежит влиятельной американской газете «Christian Science Monitor», которая заявила, что после вступления в ШОС Индии, Пакистана и Ирана на Евразийском континенте будет создан колоссальный блок, который кое-кто на Западе уже окрестил «антиНАТО». В этом случае вся Центральная Азия станет для американцев недосягаемой мечтой, так как Иран, Пакистан, Индия, Китай и Россия будут обладать внушительным совокупным военным потенциалом. Что это так — подтверждает одно из последних учений вооруженных сил трех последних стран-членов ШОС, охватившее половину Восточного полушария и придавшее совершенно иной оттенок мероприятиям, проводящимся в ее рамках.
Другое обоснованное предположение11 касается уже возможных геополитических последствий предлагаемой меры:
а) ШОС распространит свое влияние фактически на весь исламский мир, так как у США нет там «карманного» режима с безупречной репутацией;
б) американцам придется уйти из этого региона, и поэтому он всецело станет как бы «внутренним двором» ШОС;
в) прагматичные страны ЕС и Восточной Европы немедленно «отвалятся» от США и начнут дрейф в сторону более богатого восточного соседа;
10 Думаю, что неслучайно этот журнал в свое время начал формировать общественное мнение о реальности сокращения арсенала наших СЯС до 1000 ББ после прихода к власти нового президента США. Подробнее об этом см. в статье: Бочаров И.Ф. Реальна ли реформа ядерной политики США? // США: Экономика, политика, культура. 2008. № 10. С. 43-51.
11 Дроздов Ю. Геополитические шахматы // Военно-промышленный курьер. 2007. № 47.
г) учитывая все это, Западная Европа наверняка пересмотрит свое традиционное отношение к идеалам атлантизма.
Не менее важны экономический и военный эффекты подобной идеи: страны ШОС могут полностью исключить США из системы распределения энергоресурсов Центральной Азии, так как под влияние шиитского Ирана попадет также шиитская часть Ирака со своими запасами нефти. А вот обновленная ШОС станет практически неуязвимой для США и НАТО в целом: ведь опираясь на российские военные технологии и евразийские пространства вместе с природными и людскими ресурсами, этот союз станет доминирующей силой в Восточном полушарии и дурным примером для самостоятельных латиноамериканских лидеров типа У Чавеса.
При этом наибольшую пользу от реализации данной идеи получит Россия, располагающая наиболее передовыми разработками в сфере науки и техники. Дело в том, что упомянутые выше евразийские страны являются традиционными покупателями наших вооружений и военной техники, а в случае интеграции, ШОС будет вынуждена перейти на российские военные стандарты, и для западных продавцов не останется ни единой ниши. Более того, «воодушевленные» подвигами США на ниве продвижения демократии страны ШОС могут прийти к пониманию потребности в единой ПВО и ПРО, в основу которой может быть положена опять же российская система предупреждения о ракетном нападении.
Вторая группа мер должна быть направлена на пересмотр ныне действующей государственной программы развития СЯС. По мнению Г.А. Ефремова, разработчика наших ракет РС-18 ^-19) и уже цитируемого Ю.П. Григорьева — бывшего заместителя генерального конструктора «КБ им. В.П. Макеева», необходимо оперативно создать новую жидкостную многозарядную шахтную МБР либо начать укомплектовывать РВСН надежными и высокоэффективными БР Р29-М2 «Синева-М». В последнем случае потребуется лишь новый пусковой контейнер вместе со средствами подготовки этой ракеты к старту, а также доработка системы ее амортизации в шахтах, высвобождающихся после снятия ракет УР-100. Более того, данное решение позволило бы загрузить производственную базу жидкостного ракетостроения, а мощности твердотопливного сконцентрировать на массовом изготовлении ракет типа «Тополь», РС-24 и, возможно, «Булавы-30».
Отказываясь же от подобных мер и постепенно снимая с боевого дежурства выслужившие срок МБР и БРПЛ, мы с каждым годом будем подвергаться все большему давлению со стороны США, непрерывно усиливающих свою ПРО. Ядерного нападения на Россию они, скорее всего, не предпримут (для Москвы уготовлена роль нового Вавилона, а для Сибири — с ее Байкалом и почти девственной природой — резервата для «золотого миллиарда»), но если мы заупрямимся и проявим недовольство, то устроят ряд диверсий с мобильными «Тополями», организуют шум в прессе с требованием взять, наконец, контроль над российскими СЯС.
Не исключена также и агрессия с применением лишь обычного высокоточного оружия, к отражению которой мы вскоре окажемся совершенно не готовы12.
12 Об этом см. обстоятельную статью Храмчихин А.А. в сборнике: Вооруженные силы России: Цифры и факты. 2008, № 7. С. 138-153.
Нетрудно также понять причину появления только что рассмотренной и иных катастрофических ситуаций в сфере национальной безопасности: они — в отсутствии не только строго регламентированной процедуры принятия важнейших государственных решений, но и научно-исследовательских организаций, ответственных за подготовку соответствующих предложений и отвечающих за их качество. Иное дело в США, где они готовятся Советом по оборонной политике с привлечением Гуверовского института, РЭНД корпорейшн и других серьезных учреждений, а оцениваются Исследовательской службой Конгресса, предназначенной для выявления возможных негативных последствий.
А вот в России — иная ситуация: аналогичные функции возложены на межведомственные комиссии Совета безопасности РФ и экспертные советы Федерального собрания, которые редко обновляются и не всегда регулярно функционируют, так как работают на общественных началах.
Времени для противодействия у России осталось совсем мало: по словам авторов «Foreign affairs» — до 2015 г. А если все будет идти как сейчас, то еще меньше.
