CC BY
20УДК 93(470.67) М.М. Мугадов
Военно-политическое противостояние Порты и Российской империи в Дагестане
в первой четверти XVIII в.
Дагестанский государственный университет; [email protected]
Статья рассматривает начало открытой борьбы Османской империи и Российского государства за Дагестан. Рассматриваемые события в Дагестане представлены на фоне внутриполитического и внешнеполитического развития обоих государств, а также позиции Персии на Кавказе. Показано отношение различных групп дагестанских владетелей к политике России и Турции в Дагестане.
Ключевые слова: Российское государство, Османская империя, Дагестан, Персия, Петр I, первая четверть XVIII в., Персидский (Каспийский) поход 1722 г., Адиль-Гирей, Ахмед-хан, Дауд-бек, Сурхай-хан.
Колоссальные геополитические процессы, происшедшие в мире после развала СССР, привели, с одной стороны, к возникновению новых очагов напряженности, с другой, - к реанимированию, казалось, уже разрешенных проблем, в т. ч. и так называемого кавказского вопроса. Как известно, Кавказ, в том числе и Дагестан, на протяжении нескольких веков являлся ареной ожесточенного противостояния как сопредельных государств - Российского государства, Османской империи и Персии, так и стран, претендующих на евразийское лидерство.
Происшедшие в первой четверти XVIII в. изменения в Дагестане во многом предопределили победу Российской империи в ее борьбе за Кавказ. Как известно, в конце XVII - начале XVIII в. во внутриполитической и социально-экономической сфере Оттоманской Порты, Персии и Российского государства произошли существенные сдвиги, отразившиеся в дальнейшем на их развитии и существенно скорректировавшие векторы внешней политики соперничавших стран, в том числе и на Кавказе.
Так, в течение 1680-1690-х гг. Османская империя потерпела ряд серьезных поражений в борьбе со странами «Священной лиги». Территориальные уступки Османской империи в Европе усилили желание турецкой элиты компенсировать эти потери за счет кавказских приобретений [1, с. 29; 2, с. 24]. Султан Ахмед III, взойдя на престол в 1703 г., поставил перед собой цель возвратить Турции Азов. Потеря Портой Азова -важного военно-стратегического узла у устья р. Дон, а также создание Россией военно-морского флота в Азовском море переориентировали основной вектор турецкой внешней политики на севере на Северный Кавказ. Порта стремилась установить полный контроль над Дагестаном и Кабардой, сделав их стратегическим плацдармом для дальнейшей экспансии по всему периметру Кавказа и выхода к Астрахани. Тем временем произошло сближение антироссийски настроенных Порты, Крымского ханства, Швеции, Англии и Франции, в результате чего Турции в войне с Россией в 1711 г. удалось добиться по Прутскому договору возвращения ей Азова [3, с. 58; 4, с. 57-59].
На руку Российскому государству и Османской империи оказался начавшийся в Персии глубокий социально-экономический и политический кризис, в результате которого центробежные силы на окраинах страны выступили за свою независимость, в том числе и в Дагестане [5, с. 78-79; 6, с. 12; 7, с. 52-53].
В то же время в самой России Петр I проводил глубокие социально-экономические и политические реформы, превращая страну в одно из влиятельных европейских
государств. Молодой царь считал, что без выхода России к Балтийскому и Черному морям и кавказским берегам Каспия невозможно ее превращение в империю. Установление российского контроля над Причерноморьем должно было прекратить постоянные набеги крымских татар на российские земли. Понесенные Россией поражения в ходе Прутского похода у р. Дон и на Кавказе заставили Петра I обратить более пристальное внимание на этот регион [3, с. 65-66; 9, с. 102]. Переориентация Петербургом основного вектора своей внешней политики на юге от черноморского на прикаспийский имеет несколько причин. Во-первых, Петербург осознал важность укрепления своего тыла со стороны Северного Кавказа. Во-вторых, у развивающейся российской промышленности возникли серьезные проблемы с сырьевыми поставками, которые могли быть решены с помощью Восточного Кавказа. Кроме того, Петербург решил взять под свой контроль весь Волжско-Каспийский путь, перехватив у Османской империи роль главного транзитера евразийской торговли. Мы согласны с Н.А. Сотавовым, который говорит о позиции Петра I следущее: «.. .обеспечение безопасности южных границ России и ее выхода к южным морям невозможно без утверждения русского присутствия на Северном Кавказе и побережье Каспия» [10, с. 55].
Как мы видим, в рассматриваемый период Порта и Российская империя в борьбе за сферу влияния неизбежно пересекались на Северо-Восточном Кавказе. Установление контроля над Дагестаном было необходимым условием решения прикаспийской проблемы и причиной начала нового этапа борьбы за Кавказ. Так, еще участвуя в Северной войне, Петр I уже планировал установление контроля над Прикаспием и даже издал указ о всестороннем изучении Восточного Кавказа. А в мае 1714 г. российский царь, сообщив о донесении И. Бековича-Черкасского о предпринимаемых попытках крымского хана уговорить кабардинцев и кумыков занять протурецкую позицию, обратился к Сенату с предложением обсудить вопрос о способах, «.каким образом горных народов к нашей стороне приклонить». В первую очередь обсуждалось предложение И. Бековича-Черкасского опередить Турцию и Персию, подчинив Российскому государству горские народы на всей территории до персидской границы [3, с. 66]. В 1715 г. А.И. Лопухину было поручено собрать на Кавказе и в Персии сведения экономического и военно-политического характера. Аналогичные задания по сбору необходимой информации были поручены военным, путешественникам, купцам, посещавшим Кавказ и Персию [11, с. 6-59; 12; 13]. Полученные данные стали основой для успешного Персидского (Каспийского) похода в 1722 г.
По мнению Петербурга, в 1721 г. сложилась благоприятная международная ситуация для реализации кавказских планов России - только что подписанием Ништадтско-го мирного договора завершилась Северная война, а Константинопольский договор 1720 г. подтвердил основные положения Адрианопольского договора 1713 г. К этому времени астраханский воевода А.П. Волынский смог получить обещание оказать в случае необходимости помощь в предстоящем походе российской армии от картлинского царя Вахтанга VI, армянских меликов и ряда кабардинских князей. Дали клятву на верность «русскому царю» и тарковский шамхал Адиль-Гирей, аксаевский князь Султан-Махмуд, кайтагский уцмий Ахмед-хан и др. В то же время российский двор, считая, что захватнические планы Дауд-бека Дербента и Шемахи противоречат интересам Российского государства на Кавказе, отказался принять от него шерть (присягу на верность). Отказано было и «Султан-Махмуду отемышскому, Умалату казанищенскому, Муртузали бойнакскому» [10, с. 56-57; 14, с. 225-226; 15, с. 15-20]. Ответной реакцией этих владетелей стало их обращение за поддержкой в Стамбул, но Османская империя,
опасаясь негативной реакции России, не спешила официально объявить о своем покровительстве дагестанских владетелей.
Полученные Петербургом донесения о политике Стамбула в Дагестане приблизили начало военной экспедиции на Кавказ [16, с. 373-374; 17, с. 93]. Официальной причиной начала Персидского (Каспийского) похода 1722 г. стало ограбление российских купцов в 1721 г. отрядами Дауд-бека и Сурхай-хана во время погромов Шемахи. В «Манифесте к народам Кавказа и Персии» говорилось о том, что необходимо наказать Сурхай-хана и Дауд-бека за их антироссийскую деятельность [16, с. 373; 9, с. 106-107]. В ответ Османская империя, узнав о начале российского похода, приняла Дауд-бека и Сурхай-хана под свое покровительство [9, с. 111; 3, с. 67].
Царские войска выдвинулись из Астрахани в сторону Прикаспия по двум направлениям: сухопутным - к нижнему течению р. Терек в сторону Тарков и морским - к устью р. Сулак через Тарковское шамхальство и далее на юг в сторону Дербента. 27 июля 1722 г. российский флот под предводительством Петра I пришвартовался у устья р. Сулак [18, с. 43]. Чтобы смягчить реакцию Порты, Петр I предложил Стамбулу отправить в регион своих наблюдателей.
Однако английским и венецианским послам и посланникам крымского хана удалось убедить султана в том, что Россия планирует распространение своего влияния на всю Персию, откуда Петербург якобы нанесет удар по Османской империи. В результате Стамбул потребовал от Санкт-Петербурга вывести свои войска из Прикаспия, в противном случае «...угрожая объявлением России джихада - «священной войны» [19, с. 79]. Одновременно Османская империя объявила Дауд-бека дагестанским и ширван-ским ханом, дав ему указание подчинить Турции Дербент и прилегающие к нему области. Во врученном в декабре 1722 г. турецким послом в России перечне претензий Стамбула к Петербургу главными были требования «.прекратить военные действия против лезгин, уже принятых по единоверию в Турции подданство, и вывода русских войск из Дагестана» [3, с. 67; 20, с. 89].
В то же время Турция решает воспользоваться начавшейся в Персии междоусобной борьбой, пытаясь распространить свое влияние на персидские владения на Кавказе, в Центральной Азии и Индии [21, л. 241]. Так, в апреле 1723 г. Стамбул, подстрекаемый Лондоном, представил на рассмотрение Петербурга проект нового договора с Российской империей, предполагавший коренной передел политической карты Кавказа. По нему османам отходили все персидские владения на Восточном Кавказе. При этом Стамбул оставил за собой уже имеющиеся у него владения на Северо-Западном и Центральном Кавказе и в Закавказье, предложив Петербургу только степи Предкавказья и часть Прикаспия. В ответ российское правительство указало турецкой стороне на невозможность принятия им под свое покровительство шамхала Адиль-Гирея, Султан-Махмуда Аксаевского и уцмия кайтагского, издавна являющихся подданными Российского государства.
Российско-османские переговоры 1723 г. проходили на фоне осложнения ситуации на Кавказе: турецкие войска вторглись в Грузию и Западную Армению, в ответ Россия выдвинула свои части до Баку [21, с. 60-64; 22, с. 372; 18, с. 45; 20, с. 202]. Успехом царской дипломатии стали итоги российско-персидских переговоров и подписание в сентябре 1723 г. с Тахмаспом II Петербургского договора, передававшего Российской империи прикаспийские владения Персии от р. Сулак до Астрабада, с Дербентом, Баку, Гиляном, Мазендераном [24, с. 185-189; 25, с. 89-90]. В ответ российская сторона обещала Тахмаспу II поддержать его в борьбе за шахский трон. К этому времени Петербург принял присягу на верность правителей кайтагского, эндиреевского,
эрпелинского, казанищенского владений, табасаранского майсума, но вновь отказался принять шерть от Сурхай-хана. На наш взгляд, отказ российского правительства объяснялся несогласием Петербурга с территориальными претензиями казикумухского хана в Прикаспии, в частности на Шемаху [9, с. 113].
Успехи России в Дагестане вызвали серьезную обеспокоенность Порты. Она объявила Дауд-бека мюшкюрского правителем Дагестана и Ширвана, поручив ему распространить османское влияние на Восточном Кавказе. Стамбул допустил серьезную политическую и тактическую ошибку, делая ставку на Дауд-бека, обладавшего гораздо меньшим политическим весом в регионе, нежели шамхал тарковский, кайтагский уцмий, владетели Казикумуха, Табасарана, Эндирея, т. е. те владетели, которых он должен был себе подчинить. Кроме того, назначение Османской империи и ее действия на Восточном Кавказе могли нарушить столь тщательно выстраиваемый дагестанскими владетелями так называемый «баланс сил» в регионе. Поэтому дагестанцы решили распределить прикаспийские владения по своему усмотрению. Так, шамхалу отдавали Баку и Шемаху, Дербент - табасаранскому майсуму, Кубу и Калган - кайтагскому уцмию, Мюскер и Шабран оставались за Дауд-беком [18, с. 65-66; 22, с. 372; 15, с. 88; 26, с. 311-312]. Все это наглядно продемонстрировало, что у Стамбула нет серьезной поддержки в Дагестане, поэтому любые попытки Порты утвердить свою власть на Восточном Кавказе были бесперспективны. На наш взгляд, дагестанские владетели, оценив последствия междоусобной борьбы в Персии как ослабление ее позиций на Кавказе, а также зная о существенных территориальных потерях Османской империи в Европе, свидетельствующих об имеющихся определенных проблемах в Османской империи, сочли, что настало время для освобождения Дагестана от пут османского и персидского давления и передела сфер влияния на Восточном Кавказе.
Однако стремление Петербурга выдвинуть свои границы в южном направлении встретило жесткое противодействие европейских держав, не желавших утверждения Российского государства на берегах Черного и Каспийского морей. Поэтому Франция, Англия и Австрия поддержали Османскую империю на переговорах с Россией в Стамбуле. Порта отказалась признать положения российско-персидского договора 1723 г. и продолжала предъявлять претензии на Прикаспий, Астрабад и Мазендеран. Но, в конечном счете, непреклонная позиция российской стороны, готовой защищать свои интересы на Кавказе, новые территориальные приобретения в Прикаспии даже силой оружия, заставили Турцию изменить свое мнение. Итогом османо-российских переговоров стало подписание в июне 1724 г. Стамбульского (Константинопольского) договора, по которому за Турцией признавались персидские владения в Закавказье, за исключением Ардебиля, часть земель Юго-Западного Дагестана, ряд владений в Западной Персии; за Российской империей - приморская полоса Восточного Кавказа до реки Са-мур и части Ширвана; на остальной части Ширвана создавалось Шемахинское царство под управлением Дауд-бека, подчинявшееся Порте. Условия Стамбульского договора вызвали недовольство в Дагестане и в Закавказье [3, с. 68-69; 27, с. 349-350; 28, с. 100-103].
Однако нерешенным остался вопрос о судьбе большей части Дагестана, что стало причиной острой борьбы при проведении демаркационных работ. Так, в 1726 г. Стамбул пытался оттянуть работу демаркационной комиссии до тех пор, пока не переселит на свою сторону жителей спорных территорий в Кюринском и Ширванском владениях. Используемые османами методы давления на местное население вызвали усиление антиосманских настроений в Дагестане, что привело к провалу миссии Дауд-бека по распространению османского влияния в регионе [15, с. 88; 26, с. 311-312; 27, с. 350-351]. Шамхал Адиль-Гирей, поддавшись протурецкой агитации, считал, что царизм угрожает
его власти, и предпринял попытку помешать началу строительства российской крепости Св. Крест на Сулаке. В результате в 1727 г. шамхал Адиль-Гирей был арестован и сослан в Соловецкий монастырь. Тогда же Сенат принял решение отменить титул шамхала в Дагестане. Силовые действия Петербурга укрепили его позиции в Дагестане, расширив круг правителей, принявших его покровительство [15, с. 83; 14, с. 281-282; 29, с. 79].
Таким образом, в изучаемый период в числе причин, активизирующих кавказскую политику Порты и Российской империи, был внутриполитический и социально-экономический кризис в Персии, заметно ослабивший его влияние на Кавказе, в т. ч. и в Дагестане. При этом Османская империя сама вступила в полосу стагнации, хотя еще до конца не оценила всю глубину начавшихся кризисных явлений, уже приведших к потерям крупных территорий в Европе. Порта стремилась компенсировать эти потери за счет активизации османской политики на Кавказе и в Средней Азии. В свою очередь, Российское государство, преследуя свои геополитические и экономические интересы в бассейнах Черного и Каспийского морей, твердо решило распространить свое влияние на Восточный Кавказ и степи Предкавказья, что вызвало жесткое противодействие Османской империи.
Сами дагестанские народы пытались, балансируя между двумя силами, восстановить свою независимость и прежний ареал военно-политического влияния на Кавказе. Таким образом, в рассматриваемый период в Дагестане геостратегические интересы Порты и Российской империи в борьбе за Кавказ столкнулись.
Литература
1. МиллерА.Ф. Краткая история Турции. - М., 1948. - С. 29 и др.
2. Махмудова К.З. Северо-Восточный Кавказ в политике России, Ирана и Турции в XVIII - 20-е гг. XIX в.: автореф. дис. ... д. ист. н. - Владикавказ, 2013.
3. Смирнов Н.А. Политика России на Кавказе в XVI-XIX вв. - М., 1958.
4. История Кабарды / отв. ред. Н.А. Смирнов. - М., 1957.
5. ИвановМ.С. Очерки истории Ирана. - М., 1952.
6. Зевакин Е. Азербайджан в начале XVIII в. - Баку, 1929.
7. Алкадари Г. Асари-Дагестан. - М., 1994.
8. Бутаев А.А. Освободительное движение народов Восточного Кавказа под руководством Хаджи-Дауда Мюшкюрского в первой трети XVIII века: дис. ... к. ист. н. -Махачкала, 2003
9. Гаджиев В.Г. Роль России в истории Дагестана. - М., 1965.
10. Сотавов Н.А. Северный Кавказ в русско-иранских и русско-турецких отношениях в XVIII в. - М., 1991.
11. Лопухин А.И. Журнал путешествия через Дагестан. 1718 г. / ИГЭД.
12. Штейнберг Е.Л. Первые исследователи Каспия (XVIII-XIX вв.). - М., 1949.
13. Зевакин Е.С., Полиевктов М.А. К истории прикаспийского вопроса. - Тбилиси, 1933.
14. Русско-дагестанские отношения XVII - первой четверти XVIII в. // Документы и материалы / сост. Р. Маршаев. - Махачкала, 1958.
15. Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 г. Ч. 1. -СПб, 1869.
16. Соловьев С.М. История России. Кн. 9. Т. 18. - М., 1963.
17. Сб. РИО. Т. 49. - СПб, 1885.
18. Сотавов М.Н. Крымское ханство в русско-турецких отношениях в XVIII в. (1700-1783 гг.) в свете влияния их на Дагестан. - Махачкала, 2010.
19. Сотавов Н.А. Северный Кавказ в русско-иранских и русско-турецких отношениях в XVIII - начале XIX вв. От Константинопольского договора до Гюлистанского трактата: 1700-1813 гг. - Махачкала, 2012.
20. Гасанов М.Р. Из истории русско-дагестанских взаимоотношений. - Махачкала, 2010.
21. АВПРИ Ф. 89. 1723. Д. 5. Ч. 2.
22. Джевдет-Паша. Описание событий в Грузии и Черкесии по отношению к Оттоманской империи от 1192 до 1202 гг. хиджры // Русский вестник. - 1888. - Т. 1.
23. Гасанов М.Р. Дагестан в истории Кавказа и России (проблемы, поиски и этюды). - Махачкала, 2004.
24. Договоры России с Востоком, политические и торговые / сост. Т. Юзефович. -СПб, 1869.
25. Гасанов М. Кавказско-Каспийский регион и геополитические интересы России: исторические аспекты // Центральная Азия и Кавказ. - 2005. Вып. 1 (37).
26. История Азербайджана. Т. 1. - Баку, 1958. - С. 311-312.
27. История Дагестана. Т. I. - М., 1967.
28. Кидирниязов Д.С., Махмудова К.З. Стамбульский договор 1724 г. и его значение для кавказской политики России // Вестник Адыгейского государственного университета. - Майкоп, 2012. Вып. 2(93).
29. Джахиева Э.Г. Кумыкские владения в международных отношениях в конце XVIII-XIX вв. (1774-1826 гг.): дис. ... к. ист. н. - Махачкала, 1998.
Поступила в редакцию 10 мая 2014 г.
UDK 93(470.67)
Military and political confrontation of Porta and the Russian Empire in Dagestan in the
first quarter of the XVIII century
M.M. Mugadov
Dagestan State University; [email protected]
This article considers the start of the direct confrontation of the Ottoman Empire and the Russian state for Dagestan. The events in Dagestan are considered on the background of internal political situation and the foreign policy of both states as well as Persian politics in the Caucasus. Dagestan leaders' different attitude to the Russian and Turkish politics in Russia is highlighted.
Keywords: Russia, Ottoman Empire, Dagestan, Persia, Peter I, the first quarter of the XVIII century, the 1722 Persian (Caspian) campaign, Adil-Gherei, Aknmed-khan, Daud-bek, Surkhai-khan.
Received May 10, 2014
